Амбивалентная привязанность ребенка как исправить

Attachment styles are used to identify how a person relates to others in their life. Attachment styles, otherwise known as attachment patterns, develop in childhood and carry on throughout adulthood. Broadly speaking, the two main types of attachment are secure and insecure.

This article discusses the different types of insecure attachment, what causes them, and how to cope with them as an adult.

What Is Insecure Attachment?

Insecure attachment is a relational pattern that causes a person to feel insecure about their relationships with others. Because of their insecure attachment style, people may have difficulties developing meaningful adult relationships with others.

Depending on the type, they will experience:

• Anxiety about losing the people they love or being rejected
• Avoidance of close relationships
• Discomfort with intimacy and closeness in relationships
• Negative self-image or low self-esteem
• Suppression of emotions
• Dismissal of harmful events or experiences
• Distrust for others

Types of Insecure Attachment

Insecure attachment is broken into three categories. Each category defines a group of specific behavioral patterns that play a role in how someone connects with others.

Avoidant

Avoidant attachment describes a person that has trouble tolerating emotional intimacy or closeness. They may not actively seek out intimate connections with other people. An adult with avoidant-insecure attachment may:

• Have difficulties with intimacy
• Avoid getting involved in social and romantic relationships
• Be unwilling to speak to others about how they’re thinking or feeling
• Suppress negative emotions or thoughts so they don’t have to deal with them openly

They may also value their independence and strive to remain autonomous throughout relationships because of their discomfort around getting too intimately close to another person.

Ambivalent

Ambivalent attachment, also known as anxious-preoccupied or ambivalent anxious, is a style of attachment in which a person needs and craves intimacy but struggles to trust or fully rely on a partner. What this means is that a person may be open to intimacy, but they often feel scared or worried that they may lose the person they care about if they do open up.

Their desire for connection is inconsistent with their behavioral patterns. They also have anxiety surrounding their relationships and fear rejection from their partners.

In their worry, they could become anxious, needy, manipulative, or dismissive towards their loved ones, which can lead to breakups that the person with this attachment style fears.

Disorganized

Disorganized attachment is characterized as conflicting behaviors. A person with this type of attachment will struggle between wanting to be loved and avoiding love in an effort to protect themselves.

A person with a disorganized attachment may act in confusing and erratic ways in their relationships.

People with disorganized attachment are often scared and anxious during the formation of new relationships because they’re not sure if it’s safe.

Other characteristics that a person with a disorganized attachment style may possess include:

• Negative self-image
• Low self-esteem
• Damaging self-talk
• Extreme loneliness
• Fear of rejection
• Doubting others in their lives when forming relationships
• Distrust of others

What Causes Insecure Attachment?

Childhood experiences shape all types of attachment. Each type will be shaped by a different experience.

Avoidant

Adults who develop an avoidant attachment style often had a childhood experience where their parents or caregivers were emotionally unavailable in a way that left them feeling unloved or rejected.

They may have also dealt with their caregivers being distant, closed off, or especially hurtful and dismissive when they felt they needed care the most. This could include times when they were scared, sick, or hurt.

Some parental or caregiver actions that can lead to avoidant attachment include:

• Telling a child to toughen up when they are sad
• Ignoring a child’s cries, fear, or other types of distress
• Putting distance between themselves and a child when they express distressed emotions
• Making a child feel ashamed of themselves for being emotional

Ambivalent

Ambivalent attachment develops when a parent or caregiver is inconsistent with their response to a child’s emotional needs. This could mean that a child’s caregiver would sometimes be emotionally available to the child while other times they would be cold and closed off.

In this instance, the reason behind the inconsistent emotional love and support provided by the parent or caregiver isn’t fully understood by the child. They don’t understand why they receive love on some occasions and not on others. Therefore, they grow up being fearful that they won’t get the emotional support or love that they need at any given time.

Disorganized

Disorganized attachment develops when a parent or caregiver is consistently neglectful of their child’s needs when they are in distress.

Some parents or caregivers may also use tactics of fear or intimidation to make the child refrain from expressing their emotions, such as yelling at the child to stop being upset.

In some cases, disorganized attachment can develop because of verbal, physical, or sexual abuse as a child.

The child still feels connected to their parent or caregiver, regardless of the abusive acts, but is fearful of them. This leads to the constant swing between wanting love and fearing for safety.  

Insecure Attachment Examples

Certain scenarios throughout childhood have the potential to cause the development of an insecure attachment style. The attachment style developed will depend on the scenario.

Avoidant

An example of avoidant attachment in childhood would be a child not seeking comfort from their parents. For example, if a child falls off their bike and scrapes their knee, they will cope with the pain on their own.

In adulthood, someone with an avoidant attachment style will be less inclined to share their feelings with others. An example of this would be when a person’s partner asks how they’re doing, and they respond with “fine,” even though they’ve had a stressful day.

Ambivalent

Children who are learning to develop an ambivalent attachment style will be wary of strangers and experience separation anxiety when their parents leave.

An example of this type of attachment style would be a child feeling great distress when dropped off at a babysitter’s house, only to avoid comfort from their parents or caregivers when they return to pick them up.

In adulthood, a person with this type of attachment style will be highly worried that their partner doesn’t feel the same way as them. This could come out in the form of needing constant reassurance from their partner or having serious and often heightened emotional responses to breakups.

Disorganized

Disorganized attachment will present differently depending on age.

For example, they may avoid being in close proximity to their parents out of fear. They could spend a lot of time hiding out in their room to avoid being involved in a confrontation. Then when they do come out, they act aggressively in front of their parents as a way to mimic what they learn as a way to connect.

An adult will avoid close intimacy. An example of this is avoiding public displays of affection with their partner and reacting in an extreme way if their partner asks why they don’t want to engage with them openly.

How to Overcome Insecure Attachment

Some psychologists, such as John Bowlby, who was partly responsible for the development of attachment theory, believe that an attachment style cannot be changed. Once a person develops into adulthood, they will continue to be at the mercy of their attachment style and it will permeate all of their intimate relationships.

However, newer research surrounding attachment theory has found that there are ways to cope with and even overcome insecure attachment.

One such way is through the use of psychotherapy. Different types of psychotherapy may be helpful, including cognitive behavioral therapy (CBT), which is a type of therapy that examines and challenges distorted thoughts and negative behaviors.

Different types of psychodynamic psychotherapies, such as transference-focused psychotherapy, have been shown to help patients understand and rework aspects of problematic relational patterns. Psychotherapy can help uncover certain developmental experiences and traumas that shaped adult attachment patterns and help empower someone to change these unconscious influences.

Couples or group therapy may also be helpful.

Other ways a person can overcome insecure attachment include:

• Learning secure attachment in adulthood: By developing secure relationships in adulthood, a person can change the way they view relationships and intimacy.
• Other forms of psychotherapy: Psychotherapy can help uncover certain traumas that are key to overcoming negative thinking and behavioral patterns in adulthood. When a person is privy to the root of their feelings, they have more power over changing them.

Summary

Insecure attachment is a form of attachment style that stems from negative experiences during childhood. There are several different types of insecure attachment, all of which present with different behaviors when a person grows into adulthood.

Avoidance will cause a person to be overly independent and avoid intimacy. Other styles will leave a person feeling like they need love but are too afraid to get it.

There are ways to change your patterns so that you can learn secure attachment in adulthood. Learning secure attachment in healthy relationships and participating in therapy can have a great impact on your attachment style.

A Word From Verywell

Coping with an insecure attachment style is difficult, but if you’re aware of it, you’re already one step closer to developing a secure attachment. Your actions and behaviors may be extensions of your childhood experiences, but you don’t have to accept your insecure attachment. Everyone is capable of positive change.

Attachment styles are used to identify how a person relates to others in their life. Attachment styles, otherwise known as attachment patterns, develop in childhood and carry on throughout adulthood. Broadly speaking, the two main types of attachment are secure and insecure.

This article discusses the different types of insecure attachment, what causes them, and how to cope with them as an adult.

What Is Insecure Attachment?

Insecure attachment is a relational pattern that causes a person to feel insecure about their relationships with others. Because of their insecure attachment style, people may have difficulties developing meaningful adult relationships with others.

Depending on the type, they will experience:

• Anxiety about losing the people they love or being rejected
• Avoidance of close relationships
• Discomfort with intimacy and closeness in relationships
• Negative self-image or low self-esteem
• Suppression of emotions
• Dismissal of harmful events or experiences
• Distrust for others

Types of Insecure Attachment

Insecure attachment is broken into three categories. Each category defines a group of specific behavioral patterns that play a role in how someone connects with others.

Avoidant

Avoidant attachment describes a person that has trouble tolerating emotional intimacy or closeness. They may not actively seek out intimate connections with other people. An adult with avoidant-insecure attachment may:

• Have difficulties with intimacy
• Avoid getting involved in social and romantic relationships
• Be unwilling to speak to others about how they’re thinking or feeling
• Suppress negative emotions or thoughts so they don’t have to deal with them openly

They may also value their independence and strive to remain autonomous throughout relationships because of their discomfort around getting too intimately close to another person.

Ambivalent

Ambivalent attachment, also known as anxious-preoccupied or ambivalent anxious, is a style of attachment in which a person needs and craves intimacy but struggles to trust or fully rely on a partner. What this means is that a person may be open to intimacy, but they often feel scared or worried that they may lose the person they care about if they do open up.

Their desire for connection is inconsistent with their behavioral patterns. They also have anxiety surrounding their relationships and fear rejection from their partners.

In their worry, they could become anxious, needy, manipulative, or dismissive towards their loved ones, which can lead to breakups that the person with this attachment style fears.

Disorganized

Disorganized attachment is characterized as conflicting behaviors. A person with this type of attachment will struggle between wanting to be loved and avoiding love in an effort to protect themselves.

A person with a disorganized attachment may act in confusing and erratic ways in their relationships.

People with disorganized attachment are often scared and anxious during the formation of new relationships because they’re not sure if it’s safe.

Other characteristics that a person with a disorganized attachment style may possess include:

• Negative self-image
• Low self-esteem
• Damaging self-talk
• Extreme loneliness
• Fear of rejection
• Doubting others in their lives when forming relationships
• Distrust of others

What Causes Insecure Attachment?

Childhood experiences shape all types of attachment. Each type will be shaped by a different experience.

Avoidant

Adults who develop an avoidant attachment style often had a childhood experience where their parents or caregivers were emotionally unavailable in a way that left them feeling unloved or rejected.

They may have also dealt with their caregivers being distant, closed off, or especially hurtful and dismissive when they felt they needed care the most. This could include times when they were scared, sick, or hurt.

Some parental or caregiver actions that can lead to avoidant attachment include:

• Telling a child to toughen up when they are sad
• Ignoring a child’s cries, fear, or other types of distress
• Putting distance between themselves and a child when they express distressed emotions
• Making a child feel ashamed of themselves for being emotional

Ambivalent

Ambivalent attachment develops when a parent or caregiver is inconsistent with their response to a child’s emotional needs. This could mean that a child’s caregiver would sometimes be emotionally available to the child while other times they would be cold and closed off.

In this instance, the reason behind the inconsistent emotional love and support provided by the parent or caregiver isn’t fully understood by the child. They don’t understand why they receive love on some occasions and not on others. Therefore, they grow up being fearful that they won’t get the emotional support or love that they need at any given time.

Disorganized

Disorganized attachment develops when a parent or caregiver is consistently neglectful of their child’s needs when they are in distress.

Some parents or caregivers may also use tactics of fear or intimidation to make the child refrain from expressing their emotions, such as yelling at the child to stop being upset.

In some cases, disorganized attachment can develop because of verbal, physical, or sexual abuse as a child.

The child still feels connected to their parent or caregiver, regardless of the abusive acts, but is fearful of them. This leads to the constant swing between wanting love and fearing for safety.  

Insecure Attachment Examples

Certain scenarios throughout childhood have the potential to cause the development of an insecure attachment style. The attachment style developed will depend on the scenario.

Avoidant

An example of avoidant attachment in childhood would be a child not seeking comfort from their parents. For example, if a child falls off their bike and scrapes their knee, they will cope with the pain on their own.

In adulthood, someone with an avoidant attachment style will be less inclined to share their feelings with others. An example of this would be when a person’s partner asks how they’re doing, and they respond with “fine,” even though they’ve had a stressful day.

Ambivalent

Children who are learning to develop an ambivalent attachment style will be wary of strangers and experience separation anxiety when their parents leave.

An example of this type of attachment style would be a child feeling great distress when dropped off at a babysitter’s house, only to avoid comfort from their parents or caregivers when they return to pick them up.

In adulthood, a person with this type of attachment style will be highly worried that their partner doesn’t feel the same way as them. This could come out in the form of needing constant reassurance from their partner or having serious and often heightened emotional responses to breakups.

Disorganized

Disorganized attachment will present differently depending on age.

For example, they may avoid being in close proximity to their parents out of fear. They could spend a lot of time hiding out in their room to avoid being involved in a confrontation. Then when they do come out, they act aggressively in front of their parents as a way to mimic what they learn as a way to connect.

An adult will avoid close intimacy. An example of this is avoiding public displays of affection with their partner and reacting in an extreme way if their partner asks why they don’t want to engage with them openly.

How to Overcome Insecure Attachment

Some psychologists, such as John Bowlby, who was partly responsible for the development of attachment theory, believe that an attachment style cannot be changed. Once a person develops into adulthood, they will continue to be at the mercy of their attachment style and it will permeate all of their intimate relationships.

However, newer research surrounding attachment theory has found that there are ways to cope with and even overcome insecure attachment.

One such way is through the use of psychotherapy. Different types of psychotherapy may be helpful, including cognitive behavioral therapy (CBT), which is a type of therapy that examines and challenges distorted thoughts and negative behaviors.

Different types of psychodynamic psychotherapies, such as transference-focused psychotherapy, have been shown to help patients understand and rework aspects of problematic relational patterns. Psychotherapy can help uncover certain developmental experiences and traumas that shaped adult attachment patterns and help empower someone to change these unconscious influences.

Couples or group therapy may also be helpful.

Other ways a person can overcome insecure attachment include:

• Learning secure attachment in adulthood: By developing secure relationships in adulthood, a person can change the way they view relationships and intimacy.
• Other forms of psychotherapy: Psychotherapy can help uncover certain traumas that are key to overcoming negative thinking and behavioral patterns in adulthood. When a person is privy to the root of their feelings, they have more power over changing them.

Summary

Insecure attachment is a form of attachment style that stems from negative experiences during childhood. There are several different types of insecure attachment, all of which present with different behaviors when a person grows into adulthood.

Avoidance will cause a person to be overly independent and avoid intimacy. Other styles will leave a person feeling like they need love but are too afraid to get it.

There are ways to change your patterns so that you can learn secure attachment in adulthood. Learning secure attachment in healthy relationships and participating in therapy can have a great impact on your attachment style.

A Word From Verywell

Coping with an insecure attachment style is difficult, but if you’re aware of it, you’re already one step closer to developing a secure attachment. Your actions and behaviors may be extensions of your childhood experiences, but you don’t have to accept your insecure attachment. Everyone is capable of positive change.

Ребенок, амбивалентно
привязанный к матери, тяжело пе­реживает
разлуку с ней, с нетерпением ждет ее
возвращения, однако быстро разрушает
реальный контакт, реагируя агресси­ей
или истериками на едва уловимые
погрешности матери во -взаимодействии
(небольшая задержка ответа, кратковременное
переключение внимания с ребенка и др.).

Амбивалентная
привязанность характеризуется бурными
всплесками эмоций (гнев, отчаяние,
депрессия), соответствую­щих острой
реакции ребенка на разлуку (Bowlby),
вне контек­ста, т. е. в ситуациях с
низким стрессом, когда разлука ребенку
не угрожает.

Симбиотическую
привязанность можно
рассматривать как частный случай
амбивалентной привязанности.

Как показывают
наши наблюдения, избегание младенцем
глазного и голосового контакта может
сочетаться с эксплуата­цией им особо
тесного тактильного контакта по типу
прилипа­ния, который является наиболее
рудиментарным способом за­щиты от
тревоги (ребенок требует, чтобы его
постоянно носили на руках, не пытаясь
вступить в общение со взрослым:
отсут­ствуют лепет, гуление, улыбка,
интерес к лицу взрослого).

В дальнейшем упор
на тесный физический контакт может
приобрести сексуальную окраску, особенно
если мать поощряет развитие контакта
в этом направлении. Тогда эмоциональная
бли­зость приравнивается ребенком к
физической близости (ночью), а отвержение
ребенком матери также выражается в
интенсив­ном физическом действии:
жестокой агрессии (днем).

Легкие проявления
амбивалентности отмечаются и в норме,
особенно в период, когда мать стимулирует
самостоятельную ак­тивность ребенка,
отвергая его претензии на слишком
интен­сивный и длительный телесный
контакт с ней. Чаще всего это наблюдается
сразу после рождения младшего ребенка
(Харлоу Г., Харлоу М., Суоми, 1975).

Однако в патологии
колебания в отношении к ребенку явля­ются
очень сильными и устойчивыми.

Для
поведения матери, стимулирующей
проявления амбива­лентности у ребенка,
характерны следующие симптомы (Waters
et
al.,
1995):

— избирательно
отвечает на сигналы дистресса у ребенка,
но игнорирует проявления им положительного
аффекта;

— старается никогда
не расставаться с ребенком;

— воспринимает
непослушание ребенка прежде всего как
попытку досадить ей лично;

— проявляет
враждебность по отношению к ребенку,
часто беспричинно (для наблюдателя)
разрушая гармоничное взаимо­действие;

— проявляет очень
сильный аффект, часто негативный,
вза­имодействуя с ребенком.

4. Генетическая связь между избегающим и амбивалентным типами привязанности

Мы рассматриваем
соотношение избегающей и амбивалентной
привязанности как проявление в первом
случае значительного угнетения основной
функции привязанности (функции
обеспече­ния безопасности), во втором
случае —ее хотя и усиленной, но искаженной
работы: ребенок подает сигналы
неблагополучия при отсутствии реальной
угрозы либо намеренно создаёт угрожаю­щие
жизни ситуации для провоцирования
материнской заботы.

Избегающая
привязанность соответствует конечной
стадии отделения от матери, по Bowlby¹⁸,
и фазе хронической тревоги (фазе
истощения) в модели реакции на стресс,
по. Селье, в то время как амбивалентная
привязанность соответствует стадии
протеста, по Bowlby,
и мобилизационной фазе, по Селье¹⁹.

Поскольку динамика
развития «небезопасной» привязанно­сти
при раннем детском аутизме и эмоциональной
депривации такова, что элементы избегания
постепенно ослабевают, в то время

¹⁸
Bowlby
выделяет три фазы в реакции ребенка
второго года^жизни на отделение от
матери: стадию протеста, на которой
ребенок ищет мать и реагирует агрессией
на ее возвращ’е’ние, тем самым наказывая
ее; стадию отчаяния, на которой преобладают
депрессивные реакции; ста­дию отделения,
на которой восстановление привязанности
между ре­бенком и матерью уже невозможно
(Bowlby,
1979).

¹⁹Ганс Селье выделяет три фазы
общего адаптационного синдрома: на
первой фазе, фазе тревоги, организм
меняет свои характеристики: сна­чала
уровень сопротивления уменьшается,
после чего вновь начинает увеличиваться;
на второй фазе реакции тревоги
практически исчеза­ют, а сопротивление
организма достигает наивысших возможных
зна­чений; на третьей фазе истощаются
запасы адаптационной энергии, тревога
вновь появляется, но вызываемые ею
изменения в организме уже необратимы
(Селье, 1982).

как агрессия и
негативизм усиливаются, то разделение
между этими двумя типами небезопасной
привязанности в известной степени
условно.

Кажущиеся различными
механизмы сохранения близости с матерью
(подавление негативных сигналов при
избегающей при­вязанности и провокации
и требования при амбивалентной) на самом
деле отражают уровень активности
ребенка.

Механизмы защитного
избегания доминируют в раннем дет­стве,
когда ребенок ограничен в средствах
реагирования на не­гативную стимуляцию
со стороны взрослого (например, до 7
ме­сяцев ребенок «игнорирует» выражение
гнева на лице взросло­го, по данным
Изарда).

Усиливающиеся в
ходе естественного развития ребенка
или же специально стимулированные
механизмы уровня аффектив­ной экспансии
включаются позже, на втором году жизни,
и не только повышают устойчивость
ребенка к негативным эмоцио­нальным
сигналам матери, но и делают привлекательной
для ре­бенка ее интенсивную аффективную
реакцию на его провокации.

Среди наблюдаемых
нами детей с синдромом раннего детс­кого
аутизма, психологический возраст которых
не превышает 2—3 лет, избегающая
привязанность встречается чаще, чем
ам­бивалентная.. В некоторых случаях
у детей с РДА фиксируется самая ранняя
форма симбиотической привязанности к
матери, когда мать берет на себя основные
психические функции ре­бенка, выполняя
роль его Эго; вся связь с реальностью
осуще­ствляется через мать, ребенок
не строит своих индивидуальных отношений
с миром, не имеет собственных предпочтений
и ин­тересов, у него не сформированы
навыки самообслуживания (соб­ственные
наблюдения). (В этих случаях рекомендуется
разорвать эту симбиотическую связь
через изменение среды, возможно
гос­питализацию, для того чтобы у
ребенка появилась возможность образовать
более зрелую привязанность, которая
позволила бы ему развиваться.) Если
сензитивный период развития привязан­ностей
(первые 2—3 года) формально завершен, то
попытка пе­реключения ребенка с
симбиотической связи на другой тип
от­ношений со взрослым чрезвычайно
болезненна для ребенка и чаще всего
оканчивается неудачей.

Для детей с
эмоциональной депривацией характерна
недиф­ференцированная поверхностная
привязанность. Дети легко всту­пают
в контакт с целью получения приятных
ощущений, но сразу же прерывают его, как
только взрослый предпринимает попыт­ку
установить какие-либо правила или
определить границы поведения ребенка.
(Эти дети очень сложны в индивидуальной

психологической
работе, где они проявляют неконтролируемые
ярость и агрессию. В то же время в группе
они способны при­нять ограничения и
правила, если они предлагаются и
поддер­живаются сверстниками, так
как эти дети расширяют поведен­ческий
репертуар реагирования на фрустрацию
путем подра­жания ровесникам; паттерны
поведения, предлагаемые взрослым, такой
ребенок отвергает.)

В случаях тяжелой
эмоциональной депривации (около 10%
детей, живущих в детских домах), осложненной
ранним боле­вым опытом, формируется
привязанность избегающего типа; при
правильно организованных на ранних
этапах (первые два-три года) заботе и
уходе она может превратиться в
амбивалентную, в противном случае мы
получаем устойчивые психогенные формы
аутизма с избегающей привязанностью.
Таким образом, по мере развития ребенка
характер привязанности меняется:
избегающая привязанность может
трансформироваться в амбивалентную.

Пятый
уровень — уровень символических
регуляций эмоциональными процессами

Основная функция
этого уровня эмоциональной регу­ляции
— овладение собственными переживаниями.
Это достига­ется включением в
аффективный процесс интеллектуальных
опе­раций, благодаря которым происходят
дифференциация, обоб­щение и
трансформация аффективных явлений.

Один из примеров
такой трансформации приводится А. Р.
Лу-рия в исследовании аффекта по
ассоциативно-двигательной ме­тодике.
Он показал, что аффективно заряженные
слова вызыва­ют определенные моторные
реакции (усиление нажима на лен­те
кимографа). Однако в тех случаях, когда
испытуемый включал аффективно насыщенные
слова в новые, нейтральные смысло­вые
связи, такого соответствия не наблюдалось
(Лурия).

Осмысление
(понимание) ребенком собственного
эмоциональ­ного опыта, дифференцирование
и обобщение его осуществля­ется в
поведенческих паттернах (игровых
действиях с предме­тами и без них),
образах (в рисунке и фантазии), пиктограммах,
а также словах, в которых ребенок
изображает аффективные со­стояния,
как свои, так и других людей.

Для
первичного обобщения и дифференцирования
эмоций важно, чтобы эмоциональный опыт
ребенка, понимаемый как накопленные им
эмоционально окрашенные впечатления,
сохра­нялся в форме, делающей их
доступными для осмысления (Bion,
1962), т. е. для символизации и дальнейшего
их анализа и транс­формации (Dubinsky,
1997).

Обобщение эмоций
дает значительное снижение нагрузки
на базальные уровни эмоциональной
регуляции. Использование обобщенного
эмоционального опыта позволяет ребенку
понять природу своих желаний и препятствий
на пути к их удовлетво­рению. Опора
на обобщенный эмоциональный опыт
позволяет ребенку проигрывать различные
стратегии преодоления препят­ствий
или поиска замещающего объекта в
воображении и пред­восхищать эмоции,
вызванные удовлетворением или фрустрацией
определенного желания. Дети простраивают
собственное пове­дение таким образом,
чтобы избежать столкновения с наиболее
травмирующими барьерами.

Следовательно,
повышается устойчивость ребенка к
препят­ствиям различных видов и
вызванным ими болезненным пере­живаниям
(болезненными следует считать страх,
тревогу, рев­ность, зависть, печаль,
горе — 3. Фрейд «Печаль и меланхолия»,
«Жуткое»; А. Фрейд «Норма и патология
детского развития»; Изард. 1999), снижаются
интенсивность непосредственного
аф­фективного переживания (т. е.
уменьшаются телесные проявле­ния
аффекта) и импульсивность поведения (в
частности, агрес­сивного поведения).

Так, появляющаяся
вместе с развитием символического
мыш­ления способность ребенка
предвосхищать возвращение мате­ри,
воспроизводить в игре «хорошие» эпизоды
общения с ней значительно уменьшает
проявления тревоги при кратковремен­ной
разлуке с матерью.

Кроме того, обобщение
эмоционального опыта позволяет бо­лее
эффективно обмениваться им с другим
человеком, чем не­посредственная
эмоциональная экспрессия.

Достижение большей
свободы по отношению к собственной
аффективной жизни происходит и потому,
что воображение по­зволяет ребенку
создавать новые переживания, произвольно
комби­нируя образы, трансформируя
аффективно насыщенные — в ней­тральные
и наоборот.

Привлечение
символического мышления для овладения
внут­ренними трудностями не всегда
оправдано. В норме ребенок склонен
забывать/«заживлять» травматический
опыт (А. Фрейд, 1997), т. е. ребенок может
справиться с определенными внут­ренними
сложностями на более низких уровнях
эмоциональной регуляции, чем уровень
символических регуляций. При патоло­гии
в более базальных уровнях, например при
недостаточности уровня аффективных
стереотипов (аффективной ригидности),
не происходит десенсибилизации негативных
переживаний, напро­тив, выражающие
их символические образы множатся и
пара­зитируют (Симеон, 1948).

Переход от
досимволического уровня обобщения
эмоциональ­ного опыта к символическому
зависит от того, насколько он под­готовлен
всем предшествующим опытом ребенка.

Ребенок находится
на досимволическом уровне организации
эмоционального опыта, если стимул,
претендующий на роль сим­вола, не
выполняет своей роли опосредования,
ребенок «прили­пает» к нему, игнорируя
его замещающий характер,

Примером
досимволического обобщения на уровне
поведе­ния может служить наблюдение,
которое приводит Tustin
(1972): когда мать выходит из комнаты,
годовалая девочка сосет боль­шой мяч,
обняв его, и издает те же звуки «м-м-м»,
которыми она сопровождала сосание
груди, или бутылочки, или собствен­ного
кулачка уже в возрасте 8 недель. Все это
позволяет ей ожи­дать мать без плача.
Когда же мать появляется, девочка
пре­кращает сосание.

Таким образом,
одним из механизмов регуляции на
досим­волическом уровне является
аутостимуляция, с помощью кото­рой
ребенок воспроизводит недостающее
ощущение и облегча­ет тревогу.

Другим примером
досимволического мышления может быть
паническая реакция при восприятии
рисованного или игрушеч­ного образа,
который ребенок, будучи под влиянием
сильного аффекта, принимает за настоящий.
Дети с психотическими рас­стройствами
пугаются «больших, страшных глаз» у
игрушек и выкалывают или заклеивают
их.

На символическом
уровне ребенок признает замещающий
характер используемых им образов.
Примером символического обобщения
эмоционального опыта может быть
использование ребенком в ситуации более
долговременной разлуки с матерью мягкой
игрушки, причем не столько для вызова
отдельных ком­фортных ощущений тепла
и безопасности, сколько для выражения
своей привязанности и тоски по ней
(ребенок обнимает игруш­ку, гладит
ее, не хочет с ней расставаться, называет
ее мамой).

Способность к
символическому представлению
эмоциональ­ного опыта требует ряда
условий:

/.
Конституциональная
{хотя бы минимальная) устойчивость к
фрустрации.

Если любая
эмоциональная нагрузка воспринимается
ребен­ком как катастрофа, то это может
быть связано с врожденным нарушением
механизмов накопления хорошего
эмоционального опыта, отсутствие или
чрезвычайная хрупкость которого делает
ребенка беспомощным в ситуациях,
требующих от него активнос­ти. В свою
очередь, сама непереносимость фрустрации
делает

невозможной
переработку, усвоение и обобщение опыта,
свя­занного с успешным преодолением
препятствий.

2.
Сформированность
досимволических способов дифферен­циации
опыта по качествам: «приятное —
неприятное» и «жи­вое —
неживое».

Из всех возможных
пар категоризации опыта эти две, на наш
взгляд, являются наиболее базальными.
Дифференциация «приятное — неприятное»,
основанная на сохранности протопа-тической
чувствительности, лежит в основе
дальнейшего разде­ления опыта на
«опасный — безопасный», «хороший —
плохой», «красивый — некрасивый» и т.
д. .

На первичность
дифференциации опыта по степени его
«приятности» указывает характер
автономных слов детей, кото­рые, будучи
сильно аффективно насыщенными, передают
прежде всего приятный эмоциональный
опыт {Левина, 1935). Этот аф­фективный
признак является собирательным для
других призна­ков, которые впоследствии
дифференцируются.

Дифференциация
«живое — неживое» необходима для
по­нимания намеренности, целенаправленности
поведения другого человека, его
обусловленности желаниями и иными
внутренни­ми состояниями, которые не
даны ребенку непосредственно и для
понимания нуждаются в символизации.

В возрасте двух
лет ребенок понимает связь между
поведе­нием людей и их желаниями, а
также эмоциями в зависимости от того,
реализовано ли желание или нет, однако
сами желания могут не учитывать реальности
(«Мама, достань Луну!»).

К трем
годам ребенок четко понимает, что
фантазии, пред­ставления о желаемом,
q
одной стороны, и реальное поведение,
направленное на осуществление намерения,
с другой стороны, различны и что фантазии
не могут заместить реальности.

3.
Сохранность
некоторых врожденных схем интеграции
эмо­ционального опыта и понимания
связи между эмоциями, жела­ниями и
поведением как у себя, так и у других
людей.

Имеются в виду
прежде всего связи между эмоциями,
желани­ями, с одной стороны, и их
словесными обобщениями, с другой
сто­роны. К этим схемам можно отнести
речевые и игровые символы.

²⁰
Протопатическая чувствительность, в
отличие от эпикритической, обла­дающей
различительной способностью,
характеризуется как диффузная с
выраженным аффективным компонентом
(«приятно — неприятно»). При нарушении
этого вида чувствительности наблюдаются
неприятные тя­гостные диффузные
ощущения, которые сочетаются с
немотивированным изменением настроения,
депрессивными состояниями, тревогой и
страхами.

При этом само
стремление ребенка найти символическое
соответствие своему внутреннему
состоянию, быстрое развитие понимания
символов не только зависит от социальных
факто­ров, но и подготовлено созреванием
определенных мозговых структур. О
сохраняющейся готовности этих структур
даже в условиях депривации свидетельствует
случай стремительного развития понимания
символов у слепоглухонемой девочки
Хе­лен Келлер, начавшей заниматься
со своей учительницей толь­ко в
возрасте 6 лет 8 месяцев. (До этого девочка
не понимала никаких символических или
словесных сообщений, для комму­никации
пользовалась двумя движениями,
обозначавшими ее по­требности в еде
и питье.) (Лоренц, 1997). По-видимому, можно
говорить о существовании символической
активности базально-го или элементарного
типа.

а) Использование
переходного и замещающего объектов.

В норме
в возрасте от 4 до 12 месяцев может
формировать­ся привязанность к
какому-то мягкому предмету, чаще куску
оде­яла, который ребенок сосет во
время засыпания и без которого не может
обойтись в этот момент (Winnicott,
1953). Этот объект занимает промежуточное
положение между частью тела младенца
(заменяя палец, который сосал младенец
прежде) и плюшевым мишкой, которого
малыш воспринимает как отдельно
существу­ющий объект. Переходный
объект выступает одновременно как часть
самого младенца и как нечто, что не
принадлежит ребен­ку. Ребенок получает
возможность воспроизводить отсутствую­щую
материнскую грудь тогда, когда он того
хочет, создавая осо­бую — промежуточную
между внешней и внутренней — реаль­ность
(Лапланш, Понталис, 1996). Лепет — это
переходное явление, поскольку он
одновременно отражает внутреннее
со­стояние ребенка, не обозначая
чего-либо вовне, и является сред­ством
коммуникации.

Замещающий объект
— это уже полностью отделенный от
ре­бенка символ матери или кого-то
близкого.

б) В норме ребенок
начинает использовать понятные другим
людям символы для выражения своего
опыта уже на втором году жизни. Самый
первый словарь ребенка в норме включает
сло­ва «дай», «на», «хочу», «бо-бо»,
«пить», «упал», «ба-бах», «вон там»,
которые отражают намерения и состояния
ребенка, а так­же местоположение
предмета-символа, о сохранности которого
ребенок заботится.

К этому возрасту
ребенок владеет специальными словами
для обозначения внутренних состояний,
как своих, так и других людей, причем не
только аффективных, основанных на
желании,

но и
более нейтральных, передающих представления
и ожида­ния других людей (Baron-Cohen
et
al.,
1996).

в)
Использование игровых символов для
овладения эмоцио­нальными переживаниями.
Игры-фантазии, в которых ребенка
преследуют страшные образы, отмечаются
у детей в норме в дошкольном возрасте.
Количество таких игр снижается в
возра­сте 1—8
лет в связи с уменьшением дологического
мышления (Пиаже, по: С. Миллер, 1999).
Предполагается, что в этих играх ребенок
может исследовать свои эмоции, хорошо
осознавая ус­ловный характер игры.

Вторая
функция таких игр с устрашающими
символами — это проигрывание
травматического опыта с целью
десенсиби­лизации. Стереотипное
воспроизведение травмирующего собы­тия
является одним из основных признаков
посттравматическо­го стрессового
синдрома у детей (см. DSM-IV).

Сюзанна Миллер
описывает игру четырехлетнего ребенка,
который испугался дыма, возникшего
из-за забытой на плите кастрюли. Этот
мальчик многократно проигрывал ситуацию
спа­сения от воображаемого пожара
(С° Миллер, 1999).

Симеон (1928) приводит
пример мальчика пяти лет, пере­жившего
землетрясение в Крыму в 1927 г., который
по приезде в Москву все время играл в
Крым и землетрясение, видимо, изживая
травму (был сильно испуган, непрерывно
дрожал в те­чение двух часов-после
первого толчка).

Развитая способность
к фантазированию в норме позволяет
ре­бенку стимулировать себя, т. е.
выполняет тонизирующую функцию.

У детей
с эмоциональными
расстройствами наблюдаются
сле­дующие варианты наруш.ения
символических обобщений эмоци­онального
опыта:

1.
Фиксация
на досимволической стадии обобщения
эмоцио­нального опыта с интенсивной
аутостимуляцией.

В случае тяжелой
эмоциональной патологии мы наблюдаем,
как дети в возрасте 3—5 лет «прилипают»
к определенным ощу­щениям, пытаясь
воспроизвести приятный опыт сосания,
лиза­ния, прикосновений к лицу и т. д.
в объективно безопасной си­туации.
Динамика этой аутостимуляции не зависит
от присут­ствия матери и в целом не
выполняет той адаптивной функции,
которую мы видим у нормальных годовалых
младенцев (собствен­ные наблюдения).

Длительная фиксация
на досимволической стадии в возрас­те
до 5 лет (у детей с РДА органического
генеза) происходит, вероятно, из-за
крайней бедности самого опыта,
непереносимо­сти фрустрации (хотя
бы небольшая толерантность к которой

необходима для
построения символа, замещающего желаемый,
но недоступный объект).

2.
Дефицит первичной дифференциации опыта
по призна­кам «приятное — неприятное»
и «живое —
неживое».

У детей с эмоциональной
недостаточностью отмечается за­держка
в развитии дифференцированного восприятия
аффектив­но насыщенных признаков:
организация опыта в зависимости от
качества восприятия (преимущественно
контактного, тактиль­ного) остается
доминирующей на протяжении ряда лет,
задер­живая усвоение более общих
категорий.

Если ребенок с
ранним детским аутизмом достиг стадии,
на которой он может выделять «приятное»,
«хорошее» в более сложной области,
касающейся отношений между людьми
(на­пример, при восприятии картинки,
на которой изображены об­нимающиеся
мама и сын), то он делает это, как правило,
в сте­реотипной форме (мальчик 7 лет
говорит: «тепло», хлопает в ла­доши,
улыбается).

Для
детей с психотическими расстройствами
характерны спутанность, отсутствие
ясной дифференцировки между опре­деляющими
категориями опыта (Klein).

Это приводит к
смешанным, иногда причудливым
иденти­фикациям себя и близких людей
с неживыми предметами. Мы наблюдали
девочку с ранней детской шизофренией,
которая в возрасте трех с половиной лет
укачивала банан, обращаясь с ним как с
младшим братом (пеленала, кормила своего
«бана-ненка»), а потом все-таки съедала
его. В этой игре стремление девочки
справиться с сильной ревностью к младшему
брату пу­тем идентификации с матерью
(в реальности девочка пытал-ась его
убить) оказалось слабее ее агрессивных
импульсов (выбран­ный в качестве
символа брата банан изначально легко
прово­цировал оральную агрессию).

Такое вычурное
наделение неживых предметов признаками
живого отличается от наблюдаемого у
нормальных детей одухот­ворения
некоторых неживых движущихся предметов:
солнца, воды, например (анимизм — норма
для ребенка 2—3 лет, по Пиаже).

Описаны
случаи идентификации ребенка с
техническими приборами (когда эмоциональное
и физическое состояние ребенка полностью
зависит от состояния этого прибора)
(Briggs,
1997).

Использование
таких вычурных средств для выражения
сво­его эмоционального опыта ставит
в тупик людей, пытающихся вступить с
ребенком в контакт, и препятствует его
социализации.

Слабость выделения
живого в отдельную категорию значи­тельно
затрудняет формирование таких понятий,
как «думать»,

«чувствовать»
и др. Подобный дефицит наблюдается у
детей с РДА (по: Baron-Cohen,
Tager-Flusberg,
Cohen,
1996). У этих де­тей отсутствуют так
называемые «семантические примитивы»,
т. е. ключевые понятия и фиксированные
смыслы, встречающи­еся, по описаниям
лингвистов, во всех языках и выступающие
основой коммуникации. По Анне Вежбицкой
(1999), к этим се­мантическим инвариантам
относятся следующие: я, некто, не­что;
думать, хотеть, чувствовать, сказать;
этот (демонстратив, со­ответствующий
указательному жесту, часто отсутствующему
или появляющемуся со значительным
запаздыванием у детей с РДА). По Степанову,
основными координатами при коммуникации
яв­ляются: я (говорящий человек как
ядро всей системы языка), здесь
(местоположение говорящего), сейчас
(время). Интересно, что представление о
времени страдает у аутичных детей
значи­тельно сильнее, чем представление
о пространстве, к которому у них
«прикрепляются» определенные действия.

3.
Искажение
дифференциации опыта со значительным
сдви­гом в сторону неприятного,
—

Мы выделяем
следующие механизмы нарушения этой
диф­ференциации:

а) перенасыщенность
опыта отрицательными эмоциями, что
делает неустойчивым и быстро разрушает
любой положительный опыт, в связи с
сильной тревогой и страхами. Такое
искажение эмоционального опыта может
быть вызвано травмирующими воз­действиями
шоковой интенсивности, к которым
относятся сле­дующие: длительный
ранний опыт соматических страданий,
изо­ляция в случае продолжительных
госпитализаций, хроническая аномальная
стимуляция со стороны психически больной
матери.

Если
воздействие этих условий, катастрофически
отличаю­щихся от эволюционно ожидаемых,
продолжается дольше, чем первые
шесть-девять месяцев, и тем более если
оно сохраняет­ся на протяжении всего
первого года жизни, то у ребенка
фик­сируется исключительно болезненный
опыт, а хороший опыт вза­имодействия
со взрослым не усваивается и не сохраняется
(Spitz,
1946) либо формируется очень медленно, с
частыми откатами в эмоциональном
развитии (собственные наблюдения за
мальчи­ком, воспитывающимся в доме
ребенка);

б)
неспособность регулировать неприятные
ощущения, аб­солютность неприятного:
так, депривированный младенец вып­лескивает
сильные негативные эмоции, доходя до
состояния ис­тощения, будучи лишен
опыта трансформации их в переноси­мые
состояния через понимание их матерью
(Bion,
1962);

в) приятные
переживания могут связываться только
с силь­ными переживаниями сексуального
характера.

Как правило,
ребенок, переполненный негативными
пере­живаниями, проецирует их на
окружающий мир. Он также со­здает свой
выдуманный мир, населенный странными
существа­ми, которые обладают набором
признаков, вызывающих инстинк­тивную
агрессию и вместе с тем чувство
беспомощности (роботы, инопланетяне,
бессмертные, неуязвимые, без лиц, без
кожи, покры­тые чем-то вроде панциря,
с утробным голосом и т. д.). Такими образами
ребенок подкармливает свои агрессивные
импульсы, которые, в свою очередь,
усиливают его страхи. Контролиро­вать
эти страхи ребенок может только путем
идентификации с этими всесильными
агрессивными образами. Поэтому
фантази­рование этого типа не может
дать облегчения ребенку, напро­тив,
негативные эмоции нагнетаются.

4.
Отсутствие
связи первых слов ребенка с
его
намерениями и желаниями, неспособность
использования слов для активного
воз­действия на близких взрослых, с
тем чтобы получить желаемое.

В патологии часто
наблюдается задержка на уровне авто­номной
речи (в норме доминирующей в течение
короткого пе­риода на втором году
жизни, см.: Р. Левина), или эхолалий
(пе­риод эхолалий отмечается в конце
второго года жизни — Гезелл, 1974).
Неблагоприятно, если автономная речь
ребенка непонят­на для окружающих и
ребенок не стремится к тому, чтобы его
поняли, помогая себе адекватными мимикой,
жестами, позой.

Эхолалий отражают
готовность к коммуникации при несло’
собности выражать самостоятельно
собственные состояния.

У детей, страдающих
ранним детским аутизмом, первые сло­ва
могут иметь либо комментирующий характер,
либо характер аутостимуляции (стихотворные
фразы, рекламные лозунги) или быть
направлены на разрушение коммуникации
(«Отойди!», «От­стань!», «Иди отсюда!»,
«Все!», «Не хочешь!», «Не будешь!»).

У детей с ранним
детским аутизмом органического генеза
в ряде случаев при доступности называния
сложных слов («эс­калатор») обнаруживается
непонимание слов «мама», «папа», которые
«не прилипают» к соответствующим
взрослым из-за очень медленного накопления
положительного эмоционального опыта,
связанного с этими взрослыми.

Дети
с ранним детским аутизмом до 4—5 лет не
могут ис­пользовать слово «дай!» для
регуляции действий взрослого, а для
получения желаемого результата направляют
руку взрослого в нужное место, пользуясь
ей как неодушевленным инструментом. 5.
Задержка
формирования переходного и замещающего
объекта.

У большинства
наблюдаемых нами детей с РДА органичес­кого
генеза использование мягкой игрушки
как замещающего объекта в ситуации
разлуки с матерью запаздывает на
несколь­ко лет по сравнению с нормой.
Отмечается также сильная за­держка
в использовании переходного объекта.

6.
Стереотипное
проигрывание аффективно неприятных
пе­реживаний с постепенным выхолащиванием
содержания или рез­ким угнетением
игровой и исследовательской активности.

Например, мальчик
5 лет с возраста 1 года после того, как
отец ушел из семьи, постоянно спрашивает
у взрослых: «Где папа? Папа придет?»,
избегая диалогов на любые другие темы.

Работа с детьми,
находящимися на досимволической или
же символической стадиях представления
своего эмоционального опыта, требует
различных техник психотерапии.

С менее зрелыми
детьми, не использующими символов для
обобщения своего эмоционального опыта,
психотерапия идет по линии укрепления
и достижения более устойчивой
согласован­ной работы нижележащих
уровней эмоциональной регуляции.

Эта работа ведется
скорее этологическими методами
(про-страивание системы ключевых
стимулов, определение оптималь­ного
уровня и качества сенсорной и эмоциональной
нагрузки, выработка основных коммуникативных
паттернов-стереотипов, достижение опыта
успешного преодоления препятствий)
(Лебе­динский и др., 1990). Вся эта
подготовительная работа позволя­ет
значительно уменьшить стрессовый
характер взаимодействия ребенка со
средой и простроить устойчивые безопасные
отно­шения со взрослым, хорошие аспекты
которого могли бы по­служить материалом
для символизации.

Переход на
символический уровень высвобождает
развитие речи, символической игры,
рисунка, а также ряда социальных
взаимодействий, требующих понимания
условности действий или слов другого
человека (понимание юмора, обмана и т.
д.).

ОБЩАЯ
СХЕМА ОЦЕНКИ ЭМОЦИОНАЛЬНЫХ НАРУШЕНИЙ

Аффективная
система, как уже говорилось выше, имеет
многоуровневую структуру, в которой
каждый из уровней ре­шает свою
специфическую задачу.

Появление каждого
нового уровня означает также, что в
ре­пертуаре аффективного поведения
появился целый ряд новых психологических
образований, обеспечивающих более
эффектив­ные способы взаимодействия
с окружающим. Усиление какого-

либо одного уровня
проявляется, с одной стороны, в обостре­нии
чувствительности ребенка к определенному
классу воздей­ствий (релизеров) и, с
другой стороны^ в расширении реперту­ара
поведения, направленного на поиск этих
релизеров и взаи­модействие с ними.

Среди новообразований
выделяют две группы: первая — это
интегративные новообразования,
определяющие целые периоды аффективного
развития, вторая группа — это
новообразования бо­лее частного
характера, поскольку они связаны с
развитием от­дельных функций. Накопление
частных новообразований и их координация
друг с другом обеспечивают скачок в
аффектив­ном развитии, т. е. появление
интегративного новообразования.

Деление это в
определенной степени условное, так как
роль частных новообразований в аффективном
процессе неодинако­ва, некоторые из
них являются ключевыми (например,
тактиль­ный контакт младенца с
матерью). Несвоевременное их разви­тие
или даже выпадение ведет к искажению
развития. Некото­рые частные
новообразования являются сквозными и
участвуют в формировании различных
новообразований первых лет жизни.

Следует отметить,
что чем младше ребенок, тем более
крат­ковременными и относительными
являются периоды устойчивой интеграции
поведения из-за расшатывающего влияния
быстро нарождающихся, но еще незрелых
«будущих» форм.

Так, неустойчивость
поведения ребенка на втором году жиз­ни
определяется быстрой сменой смычек
между частными об­разованиями,
соответствующими второму, третьему и
четверто­му уровням эмоциональной
регуляции. В норме страх разлуки с
матерью достигает своего апогея и
начинает уменьшаться, как только начинает
формироваться символическое мышление,
рез­ко расширяется репертуар
коммуникации ребенка со сверстни­ками.
Моторная и исследовательская активность
высвобождает­ся, поскольку тормозящее
влияние многих страхов, связанных с
пространством, ослабевает. Вместе с тем
ребенок получает удо­вольствие от
повторения того, что ему нравится, он
вырабаты­вает привычки.

Если страхи
продолжают оставаться актуальными
(фиксируют­ся), то вся активность
ребенка стереотипизируется, т. е. более
низ­кий второй уровень вынужден
компенсировать недостаточность третьего
и четвертого уровней. Вместо прорыва
предвестников более сложных форм
поведения оживляются и усиливаются
более примитивные формы, которые
принимают защитный характер.

Периоды массивных
трансформаций поведения представляют
собой во многом фрустрирующие периоды
развития. Условия

эмоциональной
депривации, продолжительного стресса
создают дополнительную аффективную
нагрузку, поскольку ребенок стоит перед
задачей интеграции недостаточных
частных образований. Исход зависит не
только от степени депривационного или
стрес­сового влияния, но и от активности
самого ребенка. Активность — это
способность ребенка восстанавливать
и сохранять относи­тельную эмоциональную
стабильность (за счет пластичной
пе­рестройки регуляторных механизмов)
в такие периоды.

В основу оценки
эмоциональной регуляции ребенка
поло­жены данные о сбоях в прохождении
критических периодов эмо­ционального
развития в первые три года жизни. Пропуск
или несвоевременное появление ключевых
новообразований в эмо­циональной
сфере оценивается нами прежде всего с
точки зре­ния их роли в регуляции
эмоциональных процессов. За каждым
несформированным или искаженным
новообразованием стоит недостаточность
координации между определенными уровнями
эмоциональной регуляции.

Проблема
прогноза развития и компенсации

Если
мы наблюдаем
более позднее, чем это положено в норме,
появление определенного интегративного
или общего новообразования, то важно
знать, насколько это отклонение яв­ляется
опасным для эмоционального развития в
целом, возмож­на ли его компенсация
или последствия такой задержки имеют
необратимый характер.

Проблемой
определения потенциала развития²¹
наиболее серьезно из известных нам
авторов занимался Арнольд Гезелл.
Потенциал развития, в понимании Гезелла,
зависит от того, каким коэффициентом
развития обладает ребенок. Чем больше
расхожде­ние между паспортным возрастом
ребенка и коэффициентом его психического
развития, тем хуже прогноз. Так, например,
если поведение полуторагодовалого
ребенка соответствует 15 месяцам, то
коэффициент развития его равен 83, а если
40 неделям (9 меся­цам), то 56 (Гезелл,
1974), т. е. мы можем ожидать от такого
ре­бенка, что при условии, что он
сохранит такой же темп развития, как в
момент диагностики, в первом случае он
овладеет более чем тремя четвертями, а
во втором случае — приблизительно

²¹Гезелл не выделяет эмоциональное
развитие из общего психического развития.
Отдельные паттерны, характеризующие
эмоциональное раз­витие, можно найти
в разных частях диагностической схемы
Гезелла, в том числе в тех шкалах, которые
оценивают адаптивное, речевое и
со­циальное поведение (Гезелл, 1974).

половиной тех
навыков и способностей, которые мы можем
ожи­дать от нормально развивающегося
младенца. Однако темп раз­вития
ребенка, а вместе с ним и прогноз могут
меняться и чаще всего меняются. Это
происходит под действием различных, в
том числе культуральных, факторов.

Признавая роль
процессов компенсации в развитии, Гезелл
считает, что чем в более раннем возрасте
отмечается отсутствие или неустойчивость
специфических для данного возраста
пат­тернов, тем сильнее это должно
настораживать в плане прогно­за
развития.

Это положение
может быть понято двояко. Во-первых,
дей­ствует логика цифровых соотношений:
чем младше ребенок, тем интенсивнее
идут процессы развития. Так, если
поведение ше­стимесячного ребенка
соответствует нормативам для
трехмесяч­ного, то это почти все равно,
что шестилетка ведет себя, как трехлетка.
Во-вторых, наиболее ранние образования
есть база для последующего развития,
причем сензитивные периоды для ряда
наиболее важных ранних образований
(например, для глаз­ного или голосового
контакта с матерью) достаточно жестко
при­вязаны к определенному временному
отрезку, часто исчисляе­мому всего
лишь в неделях. Пропуски этих периодов
означают появление «пустот» в фундаменте
развития, что может предве­щать
неустойчивость последующего процесса
развития со склон­ностью к регрессам
и даже распаду.

Прогноз в области
эмоционального развития более сложен.
Поскольку мы рассматриваем прежде всего
развитие системы эмоциональной регуляции,
т. е. то, как ребенок с помощью эмо­ций
может регулировать свое поведение в
конкретной ситуа­ции, и то, как
эмоциональная система управляет и
контролиру­ет ход психического
развития в целом, то можно предположить,
что он во многом пересекается с общим
прогнозом развития. Не произошедшие
вовремя или неудавшиеся координации
меж­ду различными линиями развития
поведения дают о себе знать усилением
тревоги, аффективной дезорганизацией.
Подобно тому как ребенок, не сумевший
справиться с заданием во время
тес­тирования, сердится или обижается,
ребенок, развитие которо­го протекает
асинхронно, беспорядочно, отличается
эмоциональ­ной неустойчивостью,
готовностью патологических форм
реаги­рования.

Предположение,
что ранние нарушения могут быть хорошо
скомпенсированы с возрастом, можно
принять только со следую­щими
оговорками. Во-первых, если в основе
этих ранних отк­лонений лежат временные
депривационные факторы, причем

период их действия
короче, чем продолжительность сензитив-ного
периода для формирования данного
паттерна. Во-вторых, если эти отклонения
носят избирательный, неравномерный
ха­рактер. Отсутствие сразу нескольких
ключевых паттернов (на­пример, улыбки,
комплекса оживления, активного сигнального
поведения, лепета) в подготовительные
периоды развития иска­жает или
значительно задерживает формирование
таких слож­ных новообразований, как
привязанность, невербальная и вер­бальная
коммуникация, образ Я, автономная
исследовательская активность.

КАРТА
ОЦЕНКИ

Первые
три года жизни — критический период
для раз­вития эмоциональной сферы.
Он может быть условно подразде­лен
на подготовительные, накопительные и
интегративные ста­дии, на которых
манифестируют новые образования.
Интегра-тивными для эмоционального
развития можно считать периоды: 3 месяца,
6 месяцев, 9 месяцев, 15—’18 месяцев, 24
месяца, 36 ме­сяцев (Spitz,
Gesell).
Для оценки развития ребенка важно
учи­тывать как последовательность
(А), так и время (В) появления новообразований.

НАРУШЕНИЯ ПРИВЯЗАННОСТИ КАК ОСНОВА ФОРМИРОВАНИЯ ПСИХОПАТОЛОГИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ В ДЕТСКОМ И ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ

www.psychiatry.ua/articles/paper255.htm

Анализ публикаций последних лет и основных задач клинической практики демонстрирует приоритетность изучения особенностей психопатологических и психологических механизмов формирования различных психических и поведенческих расстройств в детском возрасте. Один из важных аспектов данной проблематики — корреляция между детской психической травматизацией вследствие нарушений привязанности, патопсихологическими особенностями развития личности и их психопатологическими преобразованиями в процессе взросления. Важность понимания данных механизмов обусловлена тяжестью патологических нарушений, потенцируемых проблемами раннего возраста, — прежде всего, это касается искажённых родительско-детских отношений (РДО) и расстройств привязанности (РП). А к подобным патологическим расстройствам как следствию патологических РДО можно отнести все формы психосоматических нарушений (включая часто болеющих детей) и саморазрушающего поведения (химические и нехимические зависимости, а также собственно аутоагрессивное поведение, включая его крайние жизнеопасные варианты), невротические расстройства и формирующиеся расстройства личности.

Анализ патогенетических механизмов формирования психопатологических расстройств вследствие патологических РДО свидетельствует о наличии проблемы привязанности между ребёнком и ухаживающим за ним взрослым (прежде всего, между ребёнком и его матерью).

У младенца возникновению привязанности способствует врождённая необходимость связи с человеком, который обеспечивает удовлетворение его биологических потребностей в тепле, пище, физической защите. Не менее фундаментальным для нормального развития ребёнка и его привязанностей является психологический комфорт, который формирует у ребёнка чувство защищённости и доверия к окружающему миру. Таким образом, именно благодаря формирующейся привязанности ребёнок приспосабливается к матери, к её реакциям, а у матери в ответ на демонстрацию «отношенческой» активности младенца формируется устойчивая привязанность к нему с адекватным желанием заботиться о ребёнке. Этот постулат описывает значимость адекватности, зрелости материнского поведения как основы формирования привязанности у ребёнка, что равноценно базису его психического здоровья. Именно поэтому опыт адекватных РДО первого года жизни является определяющим для психологического, социального и личностного развития ребёнка на протяжении всей его дальнейшей жизни в результате закрепления чувства экзистенциальной безопасности и навыков решения сложных ситуаций (к которым для младенцев относится собственно процесс выживания и формирования первичных отношений), что и является основой психического здоровья растущей личности.

Теорию привязанности (и её нарушений) создал Джон Боулби (John Bowlby, 1907–1990), психоаналитик, который в работе с трудными детьми обнаружил, что дети, растущие в сиротских приютах, часто имеют различные эмоциональные проблемы, включая неспособность установить близкие и продолжительные отношения с окружающими. Такие дети оказываются неспособными любить именно потому, что на раннем этапе жизни, в младенчестве, не приобретают навыков формирования близких эмоциональных отношений, упускают возможность крепко привязаться к материнской фигуре. Однако позже Боулби наблюдал и описал подобные симптомы также у детей, которые в течение некоторого времени росли в нормальных семьях, но затем были надолго разлучены с родителями. На основе полученных данных он и выдвинул основные положения теории привязанности к которым можно отнести приведённые ниже центральные понятия (Боулби, 2003, 2004; M. D. S. Ainsworth, 1982).

• Понять человеческое поведение и механизмы его развития можно, только рассмотрев его основную (первоначальную) среду адаптации, в которой формируются паттерны поведения — в системе «мать–ребёнок».
• Привязывающие модели поведения (attachment behaviours) — жесты, сигналы, которые обеспечивают и поддерживают близость ребёнка к опекающим взрослым — заложены как эволюционная социобиологическая модель выживания человеческого сообщества (вида), следовательно, имеют инстинктивную сущность. Ребёнок как продукт эволюции испытывает инстинктивную потребность оставаться рядом с родителем (опекающим взрослым), на которого у него выработался импритинг, без чего человеческое сообщество не смогло бы выжить.
• Стратегия привязывания создаёт «внутреннюю рабочую модель» близких отношений, которая представляет собой неразрывное и взаимообусловленное единство себя и другого: ребёнок осознаёт себя через отношение к нему матери и воспринимает мать как источник отношения к себе. Сейчас в русле теории привязанности изучаются не столько самосознание ребёнка, а, прежде всего, его поведение как формирующиеся способности (компетенции) в области социального адаптирования.
• Биологическая основа механизмов привязанности — гормональные изменения в послеродовом периоде у матери, обусловливающие сензитивный период ранней привязанности между ребёнком и матерью (бондинг, bonding) и влияющий на дальнейшие отношения в диаде «мать–ребёнок».
• Теория привязанности (как способности формировать длительные близкие отношения) распространяется на весь онтогенез — фактически всю жизнь человека. Сформированная привязанность (её качество) в раннем возрасте непосредственно влияет на дальнейшие успехи человека в семейной жизни, профессиональные достижения, общение в целом (как уровень компетентности в социальном адаптировании). В норме привязанность позволяет реализовать основные эволюционно-биологические задачи человека как представителя своего вида и пройти адекватный онтологический путь — оставить здоровое потомство, иметь адекватную социальную реализацию, решить задачи личностного развития, преодолеть проблемы детской травматизации.

Отсюда вытекает возможность использовать положения теории привязанности при рассмотрении особенностей патогенеза различных психопатологических расстройств (включая патологическое поведение), которые понимаются как результат разных типов негармоничных, патологических ранних РДО в рамках теории привязанности.

РП формируются практически с рождения ребёнка, а их манифестные клинические проявления очевидны в возрасте 6–8 месяцев жизни. Наиболее ярко типы РП определяются в возрасте от года до 3–4 лет. Стандартно диагностика РП проводится в процессе анализа поведения ребёнка в помещении после ухода матери и при её возвращении. При этом выделяют четыре основных типа РП (M. D. S. Ainsworth, 1982, 1987).

Тип A — небезопасная привязанность избегающего типа (insecure-avoidant infants).

Данная категория детей обозначается как «индиферентные» или ненадёжно привязанные». Этот тип РП является условно-патологическим и выявляется у 20% детей. Такие дети выглядят достаточно независимыми в незнакомой ситуации. В игровой комнате сразу же начинают изучать игрушки. Во время своих исследований не используют мать в качестве отправной точки — не подходят к ней, что означает — мать не осознаётся ребёнком как объект защиты. Когда мать покидает комнату, они не проявляют беспокойства и не ищут близости с матерью при её возвращении. Если мама пытается взять их на руки, они стараются этого избежать, вырываясь из её объятий или отводя взгляд. Такое поведение может казаться исключительно здоровым. Но реально при избегающем поведении дети испытывают серьёзные эмоциональные трудности в виде блокирования эмоциональных переживаний, их осознавания. Основой подобного «независимого» поведения часто является беспомощность матери в реализации опекающей функции при гипертрофии контролирования и манипуляций. Внешняя отчуждённость таких детей часто связана с пережитым травмирующим разлучением в более раннем возрасте или частым переживанием брошенности при регулярном отсутствии взрослых в момент какой-то потребности ребёнка. Внешне безразличная, сдержанная манера поведения, отрицание каких-либо чувств — защита от частого отвержения, попытка забыть о своей потребности в матери, чтобы избежать новых разочарований.

Матери таких детей — относительно несенситивные, «чёрствые», часто вмешивающиеся в жизнь ребёнка (контролирующие) и, одновременно, отвергающие его интересы, его личность, что делает малышей неуверенными в себе при внешнем очень независимом поведении.

Дети с «избегающим» типом РП научаются организовывать своё поведение без использования эмоциональных сигналов извне (от матери) и подавляя собственное эмоциональное реагирование. Они воспринимают в основном интеллектуальную информацию (вытесняя в подсознание эмоциональные сигналы), чтобы не испытывать запредельную боль отвержения; вырабатывают стратегию «защищающегося поведения» или «вынужденно уступающего поведения».

Взрослея, при наличии избегающего типа РП, ребёнок становится замкнутым, часто угрюмым, псевдозаносчивым («комплекс Печорина»), что часто обусловлено скрытой депрессивной симптоматикой и попыткой отгородиться от ранящего мира. Такие подростки не допускают доверительных отношений со взрослыми и ровесниками. Основной паттерн, мотив их поведения — «никому нельзя доверять» — формируется вследствие болезненного переживания разрыва отношений с близким взрослым или при частом отвержении с его стороны. В некоторых случаях такой разрыв (отвержение) воспринимается ребёнком как «предательство», а взрослые — как «злоупотребляющие» детским доверием и своей силой. Но при всех вариантах патогенетической основой РП становится эмоциональное «застревание» ребёнка на подобных болезненных переживаниях, сохраняющееся неосознанно годами с постепенной гипертрофией нефротических переживаний при отсутствии адекватной коррекции. У таких детей выявляются выраженные проявления когнитивно-эмоционального дефицита (КЭД) — диспропорционального преобладания интеллектуального развития над неадекватно формирующимся эмоциональным развитием на основе нарушений стратегий переработки информации и построения соответствующего поведения. Если в норме, при отсутствии КЭД, аффективная и интеллектуальная информация личностью интегрируется и адекватно перерабатывается, то при патологических РП один из видов поступающей информации игнорируется, а другой усиливается и становится ведущим в качестве основного способа патологической адаптации. Этот процесс становится основой формирования КЭД и отражается в диспропорции эмоционального и когнитивного развития. При избегающем типе нарушений привязанности КЭД выявляется в регрессивных, инфантильных формах поведения.

Тип B — надёжная безопасная привязанность (securely attached infants): не относится к РП. Именно у таких детей наблюдается адекватное формирование привязанности к опекающему взрослому (матери). Такой ребёнок может не сильно огорчиться после ухода матери, но сразу тянутся к ней после её возвращения, стремясь к близкому физическому контакту. В незнакомой обстановке ребёнок охотно исследует новое пространство, «отталкиваясь» от матери как исходной точки взаимодействия с миром. Такой адаптивный, «надёжный» тип привязанности характерен для 65% детей. Дети с «надёжным», «уверенным» типом привязанности усваивают коммуникативное значение множества средств общения, используют в приспособительном поведении как интеллект, так и эмоциональное реагирование. Способность к интегрированию интеллектуальной и эмоциональной информации позволяет им сформировать адекватную внутреннюю модель реальности и образцы поведения, максимально обеспечивающие безопасность и комфорт ребёнка как адекватное приспособление и являющиеся основой нормального психобиологического развития. Поэтому у таких детей не выявляются выраженные проявления КЭД.

Тип C — небезопасная привязанность тревожно-сопротивляющегося, амбивалентного типа (insecure-ambivalent infants). В процессе диагностики видно, как дети с таким типом РП очень сильно огорчаются после ухода матери, а после её возвращения цепляются за нее, но практически сразу же её отталкивают. Данный тип привязанности считается патологическим («ненадёжно-аффективным», «амбивалентным», «двойственным», «манипулятивным»). Определяется приблизительно у 10% детей. В незнакомой ситуации эти младенцы держатся близко к матери, беспокоясь по поводу её местонахождения, при этом практически не занимаются исследованиями пространства. Они приходят в крайнее волнение, когда мать покидает комнату, и проявляют заметную амбивалентность по отношению к ней, когда она возвращается (то приближаясь к ней, то сердито отталкивая её). Амбивалентность взаимоотношений с матерью проявляется в том, что ребёнок постоянно демонстрирует двойственное отношение к близкому взрослому — «привязанность–отвержение» — попеременно, а иногда практически одновременно. При этом перепады в обращении («привязанность–отвержение») являются стойко закреплёнными паттернами поведения, а полутона и сглаженность в эмоциональном реагировании практически отсутствуют. Такой ребёнок не осознаёт амбивалентность эмоциональных переживаний, хотя явно страдает от этого, не может объяснить своего поведения, что ещё больше потенцирует проявления искажённых патологических РДО. Часто такой тип РП приобретает черты негативной невротической привязанности, когда ребёнок постоянно, но неосознанно «цепляет» родителей, стараясь раздражить их и провоцируя родителей на наказания, в поиске «суррогата» привязанности, эрзац-внимания: необходимость разрешать постоянно возникающие проблемы вследствие неадекватного поведения ребёнка. Такой тип РП формируется в результате пренебрежительно-гиперопекающего (амбивалентного по сути) типа воспитания. Амбивалентный, тревожно-сопротивляющийся тип РП характерен для детей, чьи родители непоследовательны и истеричны. Они то «заласкивают» ребёнка, то взрываются, обижают его, часто несправедливо наказывают, бьют, делая и то, и другое бурно и без объективных причин. Этим родители (преимущественно мать, так как отец часто в таких случаях либо отсутствует, либо не принимает участия в непосредственном воспитании ребёнка) лишают ребёнка возможности как понять родительское поведение и приспособиться к нему, так и осознать родительское отношение к себе. Такая непоследовательная манера поведения матери, как правило, оставляет ребёнка в неуверенности относительно того, будет ли она рядом, когда он будут в ней нуждаться.

В подростковом возрасте при наличии амбивалентного типа РП ребёнок часто выявляет различные формы оппозиционно-протестного поведения. Основной паттерн и мотив его поведения — «меня никто не любит, я никому не нужен». Патогенетической основой РП становится эмоциональное «застревание» ребёнка на болезненных переживаниях одиночества и брошенности в сочетании с озлоблением на близких за это (часто неосознаваемым). У таких детей выявляются выраженные проявления КЭД, когда стойко закрепляется бурное неадекватное эмоциональное реагирование при отсутствии достаточного импульс-контроля и навыков использовать интеллектуальную организацию поведения («подумай, что будет дальше»). У них вырабатывается перемежающиеся стратегии «застенчивого/принуждающего» поведения на фоне основных механизмов психологической защиты в виде проекции и смещения.

Тип D — небезопасная привязанность дезорганизованного типа (insecure-disorganized infants). Встречается приблизительно у 5% детей. В незнакомой ситуации после ухода матери дети либо «застывают» в одной позе, либо «убегают» от пытающейся приблизиться матери после её появления. Это «дезорганизованный, неориентированный», крайне патологический тип привязанности.

Такие дети научились выживать, нарушая все правила и границы человеческих отношений, отказываясь от привязанности в пользу силы: им «не надо», чтобы их любили, они предпочитают, чтобы их боялись.

Дезорганизованный тип РП характерен для детей, подвергающихся систематическому жестокому обращению и насилию. Они просто не имеют опыта привязанности, так как их родители практически не демонстрируют сигналы привязанности (часто имели подобные проблемы в своём детстве). В таких семьях часто встречается крайне жёсткий (жестокий) отец с ригидными перфекционистсткими установками о значимости «спартанского» воспитания, тогда как слабая субмиссивная мать не способна защитить ребёнка от агрессивного отца. Либо же подобный дезорганизованный тип РП выявляется при выраженных депрессивных состояниях у матери, которая способна выявлять «внимание» к ребёнку только в форме агрессии, большую часть времени никак не откликаясь на ребёнка вследствие «замершего» депрессивного состояния.

В подростковом возрасте при наличии дезорганизованного (иногда амбивалентного) типа РП часто выявляются различные формы психопатологических расстройств, доходящие до субпсихотического уровня. Основной паттерн и мотив поведения таких подростков — «выразить свою боль и отмстить за неё». Патогенетической основой РП становится крайняя дезорганизованность поведения при полном отсутствии импульс-контроля и выраженных нарушениях аутоидентификации в виде негативной Я-концепции и чувстве собственной малоценности. Для таких детей и подростков также характерны перемежающиеся стратегии «застенчивого/принуждающего» поведения, которые могут стать доминирующим и практически нерегулируемым стилем. На фоне такого неконтролируемого волей и социальными ограничениями поведения возможна его трансформация в явно «агрессивное» или очевидно «беспомощное». Основой подобных проявлений и преобразований является не только полное вытеснение интеллектуального потока информации и неспособность адекватного осмысления ситуаций (на фоне выраженного КЭД), но и трансформация амбивалентного бурного аффективного реагирования в крайне деструктивные формы.

Кроме выше перечисленных изолированных типов РП, можно говорить также о «симбиотическом» типе привязанности как о смешанном типе (комбинация типов A/C). Такие дети не отпускают мать от себя ни на шаг, и в этом проявляется их «психологический симбиоз». Данный тип РП формируется у высокотревожных матерей, плохо осознающих и реагирующих на сигналы и потребности ребёнка, а ориентирующихся исключительно на собственные «правильные» представления о воспитании с избежанием малейшей опасности для её ребёнка, «грозящей повсюду». У детей с данным симбиотическим типом РП нарушено формирование «Я-концепции» и принятия себя как самостоятельной личности — в силу отсутствия ощущения себя как части единовоспринимаемой диады мать–дитя. С возрастом у этих детей нарастает и закрепляется стойкое высокотревожное реагирование, поскольку мать отвечает на их сигналы только при прямом зрительном контакте и выраженных аффективных реакциях ребёнка (плач, боль), что потенцирует формирование его «болезненности» как единственного эффективного способа привлечь материнское внимание к собственном потребностям. В дальнейшем возрастает конфликт между потребностью психологического отделения от матери, разрыва симбиотической привязанности со стороны ребёнка и потребностью удержать такую симбиотическую зависимость, что приводит к усугублению и без того крайне высокой тревожности у обоих. Этот эмоциональный конфликт наиболее часто проявляется формированием различного рода психосоматических нарушений или усугублением имеющихся соматических/неврологических расстройств.

Что такое привязанность

Привязанность — это один из видов эмоциональных отношений, который включает в себя обмен комфортом, заботой и радостью. Основы исследований этого феномена лежат в теориях Зигмунда Фрейда, а особенное развитие они получили благодаря работе британского психиатра Джона Боулби. Он определял привязанность как «долго держащуюся психологическую взаимосвязь между людьми» и заключил, что ее стиль в детстве напрямую влияет на романтические отношения во взрослом возрасте. Всего существует четыре типа привязанности.

Надежный тип привязанности

Дети с надежным типом привязанности сильно расстраиваются, когда их родители уходят, даже ненадолго, и счастливы, когда они возвращаются. Когда они боятся, то ищут защиту в близком взрослом человеке. Также они чаще играют с родителями или нянями, а на более поздних стадиях детства демонстрируют высокие уровни эмпатии и меньшую раздражительность по сравнению с представителями других типов. Во взрослом возрасте они обладают высокой, здоровой самооценкой, любят делиться своими переживаниями с другими, часто оказываются в центре внимания, а также формируют здоровые и долгие отношения.

Как формируется этот тип привязанности: значимый взрослый (родитель, который больше всего проводит времени с ребенком, или специально нанятый человек) ответственно относится к воспитанию ребенка, учитывает его нужды, желания и эмоции.

Амбивалентный (тревожный) тип привязанности

Дети с амбивалентным типом привязанности подозрительно относятся к людям. Когда родители уходят, они расстраиваются, но от возвращения они также не испытывают позитивные эмоции. Во взрослом возрасте они обладают низкой самооценкой, постоянно волнуются, что партнеры ничего к ним не испытывают, а завершение отношений повергает их в тоску.

Как формируется этот тип привязанности: значимый взрослый непоследователен, непредсказуем — то чрезмерно опекающий, то максимально холоден и отстранен.

Избегающий тип привязанности

Дети с избегающим типом привязанности не любят проводить много времени с родителями или нянями. Они их не отвергают, однако не испытывают положительных эмоций в случае контакта. Им без разницы, кто с ними играет: папа с мамой или незнакомец. Во взрослом возрасте им трудно наладить близкие доверительные отношения: они практически не вкладываются во взаимодействие с партнером и не сильно расстраиваются, когда все заканчивается расставанием. Другие общие характеристики включают в себя неспособность поддержать близкого человека в тяжелые времена, а также неумение делиться своими переживаниями, мыслями и эмоциями.

Как формируется этот тип привязанности: у значимого взрослого практически отсутствует ответственность, он часто отстранен и эмоционально разъединен с ребенком.

Дезорганизованный (тревожно-избегающий) тип привязанности

Поведение детей с дезорганизованным типом привязанности часто варьируется. По отношению к близким они могут то отстраняться, то смущаться, то вообще сопротивляться близости. Во взрослом возрасте они могут долго добиваться отношений, а после достижения цели тут же все бросить.

Как формируется этот тип привязанности: значимый взрослый часто ведет себя абьюзивно по отношению к ребенку, травматизирует и отвергает его, формируя недоверие и страх.

Содержание

• Амбивалентная привязанность, что это?
• Что такое теория привязанности?
• Амбивалентные характеристики привязанности
• 1. Отсутствие чувства собственного достоинства
• 2. Эмоциональная нестабильность.
• 3. Токсичные отношения
• 4. Двойственное отношение к другим людям.
• 5. Обращение
• Можно ли вылечить этот тип привязанности?

Люди — социальные животные, которые нуждаются в принятии и заботе со стороны других. Чтобы иметь хорошее эмоциональное равновесие, необходимо строить отношения с другими людьми на основе уважения и взаимопонимания.

Один из ключевых аспектов понимания того, как человек относится к другим, — это привязанность, которую он установил в детстве со своими опекунами.

• Рекомендуемая статья: «7 типов эмоциональной привязанности (и психологические эффекты)»

Стиль привязанности влияет как на детство, так и на взрослую жизнь человека, заставляя человека относиться к другим так же, как он относился к своим родителям.

В этой статье мы поговорим об амбивалентной привязанности., при котором человек из-за некоторого пренебрежения со стороны родителей ведет себя небезопасно и крайне подозрительно при взаимодействии с другими людьми.

Амбивалентная привязанность, что это?

Амбивалентная привязанность, также называемая тревожной или стойкой, является одним из четырех стилей взаимоотношений, которые наблюдали Мэри Эйнсворт и Джон Боулби в своих исследованиях взаимодействия между младенцами и их опекунами.

Эти исследователи отметили, что около 10% наблюдаемых детей проявляли тревожное поведение, когда их матери находились вдали от них И когда они не выходили из комнаты, эти младенцы оставались начеку.

В амбивалентной привязанности присутствует сильная незащищенность и страх быть брошенным. Дети очень подозрительно ведут себя в присутствии посторонних, они плачут и расстраиваются, если их родителей нет рядом, но когда они возвращаются, их не утешают и даже не отвергают.

Причина такого поведения в том, как родители заботятся о своих детях. При амбивалентной привязанности происходит периодическое взаимодействие между опекуном и младенцем, то есть отец или опекун ребенка эмоционально зависит от него лишь половину времени или даже в очень редких случаях.

В некоторых случаях воспитатель спокоен и внимателен к ребенку, уделяет ему должное внимание и удовлетворительно осознает его потребности. Тем не менее, в других случаях все наоборот, то есть воспитатель недоступен для младенца, заставляя ребенка видеть в поведении взрослого нечто непредсказуемое. Поскольку малышу, чтобы выжить, необходима забота его опекуна, он сделает все возможное, чтобы взрослый знал о нем.

Обычно в таких ситуациях ребенок не получает немедленной реакции от своего опекуна, когда пытается привлечь внимание. Таким образом, младенец узнает, что для того, чтобы его слушали, он должен настаивать снова и снова, даже до изнеможения.

Со временем дети становятся очень эмоционально зависимыми взрослыми. Им нужно внимание других, чтобы чувствовать себя хорошо, они боятся исследовать новые вещи самостоятельно и склонны преувеличивать свои потребности.

Что такое теория привязанности?

Прежде чем углубляться в характеристики амбивалентной привязанности, необходимо поговорить о теории привязанности. Под привязанностью понимается связь, существующая между ребенком и опекуном, будь то родитель или законный опекун.

Эта связь имеет большое значение, поскольку ребенок, который все еще очень зависим, нуждается в заботе взрослых, чтобы выжить. Эти отношения могут и должны стать очень близкими на протяжении всей жизни человека..

В ходе своих исследований с участием матерей и их детей Эйнсворт обнаружил четыре типа привязанности:

• безопасный
• тревожно-избегающий
• небезопасно-амбивалентный
• неорганизованный

Хорошая привязанность вызывает множество положительных эмоций и обеспечивает безопасность и защиту. Воспитатель — это прибежище для младенца, а также источник ресурсов и знаний. Кроме того, опекун — это надежная база, с помощью которой младенец может удовлетворить свое любопытство по поводу внешнего мира, не опасаясь его.

Во взаимодействии между ребенком и опекуном могут возникать два типа поведения.. С одной стороны, стремление к близости к опекуну с целью успокоить его эмоциональный дискомфорт или основные потребности.

С другой стороны, исследуйте внешний мир и развивайтесь эмоционально и когнитивно. Качество привязанности будет зависеть от того, как воспитатель видит такое поведение своего ребенка.

Амбивалентные характеристики привязанности

При амбивалентной привязанности можно наблюдать ряд характеристик, которые проявляются у младенца или взрослого, чье детство было отмечено этим типом взаимодействия между младенцем и опекуном.

1. Отсутствие чувства собственного достоинства

Всем младенцам нужно, чтобы родители заботились о них и защищали их. Однако в случае младенцев, у которых развилась амбивалентная привязанность, бывает, что их родители не могут адекватно удовлетворить потребности ребенка.

Исходя из этого, у детей, переживших такие отношения со своими родителями, развивается убеждение, что другие не будут уделять им достаточно внимания.

Кроме того, они считают, что для того, чтобы быть здоровыми, им постоянно нужна компания и преданность окружающих.

Из-за этого как в детстве, так и во взрослом возрасте люди, у которых развился этот тип привязанности, основывают свою самооценку на том, как к ним относятся другие.

Поскольку эта самооценка низка и они стремятся к самоотверженности других, эти люди могут допускать определенное поведение, включающее как физическое, так и словесное оскорбление, полагая, что они не заслуживают ничего большего.

2. Эмоциональная нестабильность.

Во многих случаях люди с таким типом привязанности считают других ответственными за свои проблемы и негативные эмоции.

У них также низкая степень эмоционального контроля., будучи легко вспыльчивым и изменчивым.

Во многих случаях эти люди считают, что проблема не в них, а в других, которые не знают, как вести себя должным образом.

3. Токсичные отношения

Во всех стилях привязанности есть тенденция повторять отношения, которые были с родителями, только на этот раз с детьми, партнером или друзьями.

В стиле амбивалентной привязанности есть ненадежные отношения между опекуном и младенцем, в которых иногда достаточно времени проводится с младенцем, а иногда нет.

Таким образом, люди, у которых развился этот тип привязанности, как правило, имеют отношения, в которых они иногда эмоционально доступны.

Часто встречаются ревность, эмоциональный дискомфорт, недоверие и неуверенность.. Кроме того, в романтических отношениях опасаются, что пара в конечном итоге бросит его, всегда веря, что он сможет найти кого-то лучше, чем он.

4. Двойственное отношение к другим людям.

Амбивалентные дети приобретают стратегии, чтобы быть в центре внимания родителей, особенно опасаясь, что они могут их бросить.

Однако, как только им удается найти для них время, они злятся и злятся на своих опекунов.

Таким образом, дети этого типа безутешно плачут в отсутствие родителей, но, когда они возвращаются и пытаются связаться с ними, малыши остаются отстраненными, стараются держаться на расстоянии, но достаточно, чтобы не чувствовать себя брошенными.

Этот непоследовательный образ поведения будет преобладать на протяжении всей жизни человека., демонстрируя поведение «ни с тобой, ни без тебя».

5. Обращение

Чтобы близкие не бросили вас или не поверили, что в какой-то момент они перестанут уделять им достаточно внимания, люди, у которых развилась амбивалентная привязанность, часто прибегают к эмоциональным манипуляциям.

В детстве они изо всех сил стараются оставаться рядом со своими опекунами, когда видят, что им нужно уйти или что они собираются быть вдали от них в течение некоторого времени, независимо от того, насколько коротким.

В зрелом возрасте люди с таким стилем взаимоотношений будут делать все возможное, чтобы их партнер уделял им как можно больше времени, временами пытаясь изолировать своего партнера от группы друзей и семьи.

Также часто встречаются комментарии, в которых другой чувствует себя плохо, заставляя его видеть, что, если он угрожает, чтобы на мгновение отойти от него, он должен чувствовать себя виноватым.

С другой стороны, люди с амбивалентной привязанностью будут стараться делать все возможное, чтобы удовлетворить своего партнера, забывая о собственных потребностях. Однако это изменится, когда другой покажет малейшую попытку получить собственное пространство, достигнув момента упреков и ревности.

Бывают крайние и явно оскорбительные случаи, когда эти люди попадают в личную жизнь своего партнера, например, глядя на свой мобильный телефон и видя, с кем они разговаривали, читают их письма, заглядывают в свои дневники, роются в сумочке … .

Можно ли вылечить этот тип привязанности?

Исследование, в ходе которого были рассмотрены стили привязанности, пришло к выводу, что довольно сложно изменить отношение человека к другим, учитывая огромную глубину, которую приобретает связь между опекуном и ребенком, имеющая последствия на протяжении всей жизни.

Но это не означает, что, если человек выполняет свою часть работы и обращается за соответствующей профессиональной помощью, он не может изменить способ своего взаимодействия с другими.

Психологическое лечение позволяет человеку со временем выработать более безопасный и эмоционально стабильный стиль отношений. Кроме того, человек должен знать, каковы его реальные потребности и в какой степени на них могут или не влиять действия других.

В ходе терапии человек с амбивалентной привязанностью узнает, что ему не нужно обращаться к другим людям, чтобы выздороветь., который может успокоить ваше беспокойство, подумав о том, как вы сейчас находитесь. Их также заставляют понять, что тот факт, что человека физически нет рядом с ними, не означает, что они не вернутся, и не означает, что они бросят их ради кого-то «лучше».

Вы узнаете, что вы можете получить эмоциональную поддержку, даже если этот человек не находится в одной комнате.

Взрослые с этой привязанностью были детьми, которые не исследовали окружающий мир, поскольку не чувствовали себя в достаточной безопасности для этого. В ходе терапии они узнают, что им не следует бояться и что они могут удовлетворить свое любопытство, не будучи постоянно в безопасности или в компании других людей.

Достаточно работы, люди с амбивалентной привязанностью могут прогрессировать лично, развитие так называемой безопасной приобретенной привязанности, которая является синонимом здоровых сентиментальных отношений, эмоционального благополучия и значительного повышения самооценки.