Чем выше уровень развития страны тем меньше вероятность допускать ошибки избегать войну

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Мы хотим сменить систему безопасности без большой войны. Но нельзя исключать, что небольшая война или серия локальных войн всё-таки могут случиться. Велика вероятность, что наши западные «партнёры» из-за забвения истории или злостной глупости попытаются помешать «мягкому» сценарию и спровоцировать нас, отметил в интервью журналу «Историк» почётный председатель президиума СВОП, профессор Сергей Караганов.

Старейшая общественная организация России – Совет по внешней и оборонной политике, или СВОП, как его часто называют, – в феврале этого года отмечает своё тридцатилетие. Созданный в первые месяцы существования новой России, СВОП стал своеобразным интеллектуальным противовесом тогдашнему козыревскому курсу, состоявшему в бездарном подыгрывании США и всему коллективному Западу. С тех пор много воды утекло. От восторженного отношения к Западу не осталось и следа. В этом смысле Мюнхенская речь Владимира Путина, прозвучавшая через пятнадцать лет после распада СССР, расставила все точки над “i”. Но прошло ещё пятнадцать лет. В какой точке мы находимся теперь?

Водораздел седьмого года

– Мюнхенская речь стала неким рубежом, разделив внешнюю политику России и в целом международную политику на периоды «до» и «после». Почему?

– Безусловно, это был рубеж, но изменения, которые речь маркировала, начались в российской внешней политике существенно раньше – после агрессии НАТО против Югославии в 1999-м – и оформились, хотя ещё и не очень явно, примерно в 2002–2003 годах, когда Соединённые Штаты решили выйти из Договора об ограничении систем ПРО. С этого момента стало очевидно, что они берут курс на достижение военного превосходства. Именно тогда, насколько я понимаю, и президент Владимир Путин, и его окружение сказали себе, что нужно готовиться к худшему сценарию развития международных отношений.

Но, конечно, 2007 год был этапным. Тем более что помимо самой речи Путина, которая произвела огромное впечатление во всём мире, в тот и на следующий год произошли ещё два очень значимых события – и их-то, как это ни парадоксально, редко упоминают в контексте Мюнхенской речи. Во-первых, это кризис 2007–2008 гг., который не только нанёс удар по экономическим позициям Запада, но и обрушил привлекательность экономической модели, которую Запад все предыдущие годы предлагал миру, а большинство её принимало. Оказалось, что не только Россия начала возрождаться, но и наши противники (вернее, те, кто сам в силу собственной глупости захотел стать нашим противником) начали «осыпаться». Ну и, во-вторых, одновременно, как вы знаете, именно в конце 2000-х мир стал понимать, что Китай ринулся к борьбе за мировое лидерство.

– Что именно задело Запад в Мюнхенской речи?

– Путин, если коротко, сказал очень простую вещь: «Вы что? С ума сошли? Что вы творите?!» И Запад, который до тех пор делал вид, что он всё правильно делает, а внутри уже понимал, что неправ, это услышал. Это-то и вызвало у него чувство унижения и злость.

Путин, между прочим, и тогда всё ещё предлагал мир. Мир – в смысле совместный поиск приемлемых договорённостей. Это была речь не только о том, что мы будем вам противодействовать, но и о том, что давайте всё-таки договариваться. Однако это, разумеется, услышано не было. Самым важным для Запада стало то, что в речи прозвучала пока ещё не сформулированная готовность к пересмотру сложившейся с конца 1980-х годов системы международных отношений и европейской безопасности.

– То есть сложившейся по итогам холодной войны, в которой Запад считал себя победителем…

– Совершенно верно. Но победа оказалась пирровой. Потому что на фоне этой «победы» буквально на наших глазах произошёл чудовищный провал коллективного Запада. Примерно пятьсот лет Запад доминировал в мире. Так было в основном благодаря тому, что Европа захватила военное превосходство и затем на его основе стала строить своё политическое, экономическое, культурное, идейное доминирование. Сейчас этот период закончился. Вернее, он заканчивался ещё в 1960–1970-е гг., когда СССР достиг ядерного паритета и лишил Запад военного превосходства. Однако потом случился распад Советского Союза, и Западу показалось, что благословенные для него времена вернулись. С восстановлением России со сладкими иллюзиями пришлось расставаться. Так что Мюнхенская речь Путина прозвучала таким мощным колоколом ещё и потому, что она наложилась сразу на несколько тектонических сдвигов…

Ну а потом был 2014 г. – государственный переворот на Украине и наш ответ на него.

– Какую роль эти события сыграли в выстраивании нашей новой внешней политики?

– К этому времени конфронтация уже шла по полной программе. Я помню, что в 2012–2013 гг. не замечал уже ни одной позитивной статьи в западной прессе о России. Даже нейтральной. Вопрос заключался только в том, где будет нанесён удар. Он мог быть нанесён и не там. Но нам нужно было уже останавливать эту волну ненависти, шедшую параллельно с волной расширения НАТО. Что и было сделано, когда было принято решение по Крыму. Затем шло накопление сил, и вот сейчас эта линия получила очередное развитие. Наш МИД, выдвинув предложения к нашим западным «партнёрам» (по сути, это требования, сформулированные в виде проектов соглашения с членами НАТО и договора с США), заявил, что играть по прежним правилам мы больше не будем, мы начинаем их ломать. Сделана прямая заявка на слом системы безопасности, сложившейся в 1990-х, невыгодной для России и поэтому просто опасной и неустойчивой.

Как избежать большой войны

– Как известно, самый радикальный способ пересмотра существующих правил и в целом сложившейся системы миропорядка – это война. При этом только она может дать представление о подлинном соотношении сил. Но война – это плохой сценарий…

– И с первым, и со вторым утверждением соглашусь. Как правило, системы международных отношений действительно менялись в результате либо больших войн, либо даже серий больших войн. И вы правы, что война – не лучший сценарий. Но дилемма, которая перед нами стоит, довольно проста. Если мы остаёмся в действующей системе (например, безучастно смотрим на расширение НАТО на Украину), война неизбежна. Я сейчас об этом столь уверенно говорю, потому что ещё в 1997–1998 гг. я и мои коллеги по Совету по внешней и оборонной политике писали, что если мы примем расширение НАТО как легитимное, то дальше в альянсе окажется Украина, а вслед за этим последует война. Спустя четверть века мы видим, что к этому всё и идёт.

В этом смысле наша постановка вопроса заключается в том, чтобы найти способ, как добиться устойчивой и справедливой системы безопасности в Европе и таким образом избежать военного конфликта. Мы хотим сменить систему без большой войны. Тем не менее я не исключаю, что небольшая война или серия локальных войн всё-таки могут случиться.

Просто велика вероятность того, что наши западные «партнеры» из-за очередного забвения истории или злостной глупости, которую они, увы, демонстрируют все последние десятилетия, попытаются помешать «мягкому» сценарию, попытаются нас спровоцировать.

Так что ситуация действительно острая. Но она настолько острая, что идти нужно до конца, потому что, если этого не сделать, система всё равно развалится. И вот тогда уже неизбежной будет большая война, которая может начаться на неконтролируемых нами условиях. Выбор, таким образом, очевиден. Либо мы лидируем и навязываем справедливый мир, в конечном итоге выгодный всем, либо…

– Вы считаете, мы сейчас находимся с сильными козырями на руках?

– Абсолютно. По крайней мере у Советского Союза никогда ничего подобного не было. Ведь ещё в 2003 г. были приняты решения, которые привели к развёртыванию нового поколения российских стратегических гиперзвуковых и иных вооружений. Мы провели очень эффективную и относительно малозатратную модернизацию наших сил общего назначения. Натренировали их в Сирии. Именно они и новейшие стратегические системы позволяют нам сейчас спокойно смотреть на мир с точки зрения нашей безопасности и даже начинать жёстко переигрывать те правила, которые были навязаны нам и всему миру в течение последних тридцати лет.

Предстоит решение не менее важной задачи – слом интеллектуальных стереотипов, сложившихся в годы холодной войны и сохранившихся до сих пор. Ведь все термины и все понятия, которыми мы оперируем, позаимствованы оттуда. Например, паритет, достижения которого мы добивались столь долго и затратно. Я считаю стремление к паритету нонсенсом. Ведь что такое паритет? Это численное равенство вооружённых сил и вооружений. Но никогда в мировой истории соблюдение этого равенства не было реальным показателем военной мощи и тем более безопасности. Вспомните, 300 спартанцев и 100 тысяч персов. Наполеон раз за разом громил армии, которые численно превосходили его войска. И этот ряд можно продолжать бесконечно. То есть для решения стратегических задач вооружений может быть в разы меньше – мы это только недавно поняли. И не просто поняли, но и реализовали. В результате наши качественно новые вооружения дают нам не просто равенство, но даже и превосходство.

– Что является нашей целью на украинском направлении?

– Прежде всего предотвратить дальнейшее расширение НАТО и милитаризацию Украины. А там пускай они что хотят, то и делают, планов по завоёванию Украины у нас точно нет. Другое дело, что она вряд ли может состояться как государство в долгосрочной перспективе. Скорее всего, страна будет медленно распадаться. Ну а там история покажет. Не исключено, что что-то может отойти к России, что-то – к Венгрии, что-то – к Польше, а что-то может остаться формально независимым Украинским государством.

Новые возможности

– Фактически, когда наши дипломаты говорят о «красных линиях», речь идёт о частичном пересмотре итогов холодной войны. Так ведь? Американцы решили, что русские её проиграли, а раз так, они навсегда утратили право эти линии прочерчивать…

– Я думаю, мы только начинаем торг. Заявка обозначена, а там мы будем смотреть, что получится. Придётся наращивать давление, в том числе и военно-техническое. Запад должен убедиться, что его прошлая политика не просто контрпродуктивна для всех, но опасна для него самого. Если же они всё-таки перейдут «красные линии», то я не исключаю, что могут быть и ограниченные силовые действия против тех, кто привёл к нынешнему кризисному состоянию.

– Вы считаете, речь может идти даже о восстановлении ялтинской системы, когда мир был фактически поделен на сферы влияния?

– Мы же не знаем, что будет через двадцать лет. Или даже через пятнадцать. Мы встали на этот путь в 2007–2008 гг., сейчас мы вступили в достаточно острый, думаю, десятилетний период активного слома созданных Западом после распада СССР правил игры. Вернее, игры по его правилам. Или, если ещё точнее, игры без всяких правил. Если вы меня спросите, что бы мне хотелось получить в итоге, то я отвечу, что мне хотелось бы воспроизвести даже не ялтинскую систему, а «концерт великих держав», который был создан по итогам Наполеоновских войн. Правда, у меня есть сильное сомнение в возможности построения такой системы международных отношений: если китайский и российский лидеры ещё могут соответствовать уровню участников Венского конгресса, на котором такой «концерт» сложился, то со стороны Запада появление подобных фигур пока не просматривается. Современная демократия, к сожалению, это антимеритократия – она ухудшает качество лидеров.

– Это весьма футурологические вещи, но сами-то вы в будущее смотрите с оптимизмом или всё-таки с тревогой? Чего больше?

– Я, естественно, смотрю с тревогой, как профессионал, знающий, что мы уже давно живём в политически предвоенной ситуации. В первую очередь из-за катастрофического провала Запада и его попыток организовать арьергардные бои. В военном отношении пока я не вижу готовности нападать. Но система переполнена противоречиями, уровень руководства во многих странах падает. На всё это накладывается начавшееся разложение современного капитализма, толкающего к бесконечному росту потребления, который, по сути, вошёл в противоречие с самой природой. Ковид использовался как замена войны, отвлекал от накопившихся проблем. Однако эта его функция иссякает.

Но я оптимист, надеюсь, что всё-таки войны удастся избежать, если мы будем правильно действовать.

Я уверен, что мы можем выиграть во благо всех и мира как такового и в конечном счёте добьёмся пересмотра итогов холодной войны, потому что у сегодняшней России гораздо больше возможностей, чем было у Советского Союза.

Судите сами: Россия тратит очень мало денег на вооружение (около 4 процентов ВНП), но уже имеет стратегическое превосходство над Америкой. И по крайней мере десять-пятнадцать лет мы будем впереди, а там посмотрим. СССР же всё время тянулся за США и тратил, я думаю, около четверти своего ВНП. У Советского Союза было огромное число стран-сателлитов в третьем мире, в Восточной Европе, которых мы кормили. Российская Федерация мощно субсидировала все советские республики. Мы сбросили с себя эти вериги. Правда, похоже, большинство из этих бывших советских республик не может превратиться в полностью дееспособные государства. Придётся помогать им удерживать относительную стабильность. Но массированно кормить их мы больше не должны и не будем.

Во времена холодной войны мы готовились к войне на два фронта – против Запада и Китая. А сейчас мы почти союзники с Китаем. Мы начали, хотя ещё относительно нерешительно, восточный поворот, но уже качественно сократили свою зависимость от западных рынков. В конце нулевых 56–58 процентов нашей торговли приходилось на Европу, а около 20 процентов – на Азию. Сегодня показатели сравнялись, и постепенно Азия выходит вперёд. Соответственно, у нас появляются новые рынки, новые возможности.

И, наконец, мы – советские – всё время чувствовали себя ущербно, потому что понимали, что наша система не работает. Мы завидовали и тянулись на Запад. А теперь мы понимаем, что хотя у нас ещё очень много проблемных точек, но система работает. И правда на нашей стороне. И поэтому в моральном плане мы гораздо сильнее, чем были в позднесоветские годы.

Пора исправлять ошибки истории, свои собственные и чужие ошибки, допущенные в результате их жадности и нашей слабости. Долгое время мы своей слабостью, своим желанием во что бы то ни стало понравиться, своим непониманием политики Запада во многом ему потакали. Этот цикл истории завершен. Собственно, именно об этом Путин и сказал в своей Мюнхенской речи пятнадцать лет назад. А сейчас пошли конкретные действия. Ну а потом возможен и новый вариант разрядки в Европе. У нас с соседями нет глубоких противоречий. Они созданы оставшейся от холодной войны системой безопасности – вернее, опасности.

Беседовал Владимир Рудаков

Журнал «Историк»

Боевые действия на Украине уже давно окончательно перешли в стадию позиционной войны – вооруженного противостояния, в котором преобладающее место занимают военные действия на стабильных фронтах большой протяжённости, с глубоко эшелонированной обороной. Борьба идет за каждый населенный пункт, за каждый район и за каждую улицу. В связи с этим многие задаются вопросом – сколько еще может продолжаться специальная военная операция на Украине?

Вопрос логичный, однако ответа на него нет.

Нынешний застой на фронтах объясняют множеством факторов – неблагоприятными погодными условиями, фактическим паритетом сил и т. д., и в целом это соответствует действительности. Однако для нас наиболее важно получить ответ на иной вопрос, без ответа на который невозможно говорить о каких-либо сроках и вариациях – какие варианты завершения специальной военной операции вообще существуют?

О негативных сценариях я упоминал в предыдущих материалах, в частности, в статье «Американская концепция «ранней победы» в длительной войне: как Запад планирует нанести России поражение в конфликте на истощение», в данном же случае мы рассмотрим относительно благоприятные сценарии завершения СВО, а также положительные и отрицательные стороны этих сценариев.

Сценарии завершения военной операции

Для начала следует подчеркнуть, что, по мнению автора, всецело позитивных вариантов завершения военной операции на Украине уже не существует. Если брать за основу определение английского историка Лиддела Гарта, который считает, что целью войны является достижение лучшего, хотя бы только с вашей точки зрения, состояния мира после войны, то с этой позиции добиться победы представляется достаточно затруднительно. То есть, даже добившись условной победы над Украиной, Россия может продолжать оставаться в достаточно сложной международно-политической ситуации, и этот факт следует принимать во внимание.

Учитывая, что Россия до сих пор не сформировала четких параметров своей победы на Украине, а цели военного конфликта меняются в зависимости от обстановки на поле боя и международно-политической ситуации, сценарии победы, которые приводятся ниже, носят теоретический характер.

Первый сценарий предусматривает изменение правового статуса специальной военной операции (который на данный момент вообще не определен), введение военного положения, проведение еще одной волны мобилизации, мобилизации тыла, то есть экономики, с целью нового масштабного наступления на Украину, для того чтобы разгромить ВСУ и взять ее под контроль, либо полностью, либо практически полностью.

За такой сценарий уже давно выступает, в частности, полковник ФСБ в отставке Игорь Стрелков, который считает, что в первую очередь должна быть мобилизована экономика и подготовлена материальная база для масштабной мобилизации.

Данный сценарий предусматривает достижение относительно быстрой победы путем сильного напряжения сил государства. И действительно, ВСУ, которые обладают меньшим мобилизационным потенциалом, чем Россия, можно попытаться банально «задавить массой», и в теории таким путем можно прийти к победе, однако этот сценарий содержит в себе существенные риски и издержки.

К отрицательным сторонам данного сценария следует отнести, во-первых, риски кризиса государственно-бюрократического аппарата. Частичная мобилизация продемонстрировала, как неэффективно работает государственная машина, и есть серьезные сомнения, что Россия способна снарядить и снабжать, скажем, миллион бойцов.

Во-вторых, существуют риски обрушения экономики, которая функционирует в режиме «мирного времени» и не готова к сверхмилитаризации и переходу на военные рельсы.

В частности, переход гражданских предприятий на «военные рельсы» может привести к совершенно неожиданным последствиям. Стоит вспомнить, что к тотальной мобилизации экономики в свое время прибегла Япония – в начале 1930-х годов японское авиастроение могло освоить выпуск только 100–200 самолетов в год, а уже в 1944 году японской авиационной промышленности удалось довести выпуск до рекордной отметки 24 тыс. самолетов. Однако рост японской экономики носил аномальный и экстенсивный характер – военная промышленность и тяжелая индустрия росли преимущественно за счет замедления темпов роста гражданского сектора. Последствия этого были разрушительными для экономики и отбросили ее на несколько десятилетий назад.

В нынешних условиях, когда Россия ведет в том числе и экономическое противостояние с Западом, а также с учетом, что промышленный потенциал нынешней РФ ограничен, подобные эксперименты могут завершиться плачевно.

В-третьих, неизвестна реакция Запада на данный шаг, есть риск, что ответом на еще одну мобилизацию и введение военного положения станет ввод войск НАТО на Украину.

В-четвертых, проводить масштабную мобилизацию при отсутствии идеи и внятной цели войны, когда военнослужащие не знают, чего конкретно им нужно добиться для победы, может привести к неконтролируемым протестам в среде мобилизованных и военнослужащих.

Второй сценарий предусматривает применение тактического ядерного оружия (ТЯО) и оружия массового поражения (ОМП) с целью уничтожить опорные пункты и укрепрайоны ВСУ, переломить ситуацию на фронтах и склонить Запад и Украину к заключению мира на условиях России (т. е., вероятно, признание новых границ РФ, нейтральный статус Украины и т. д.). Изменение статуса СВО и дополнительная мобилизация при этом могут и не проводиться.

Грамотное применение ТЯО на поле боя в теории способно нанести ВСУ серьезный урон и в корне изменить ситуацию, однако при этом возникают серьезные риски. За применение тактического ядерного оружия выступает полковник авиации в отставке Виктор Алкснис, который считает, что при нынешнем состоянии наших Вооруженных Сил, которые неспособны нанести поражение ВСУ, Россия будет вынуждена рано или поздно применить ТЯО по стратегическим мостам, тоннелям и транспортным узлам.

Отрицательных сторон у данного сценария достаточно много – во-первых, применение ТЯО способно сломить ВСУ лишь в теории, на практике все будет зависеть от количества, которое будет применено, и грамотности применения. Т. е. на практике это может не дать должного эффекта. Силы украинской армии рассредоточены, и сложно представить, сколько конкретно ТЯО потребуется.

Во-вторых, возникают риски заражения местности. Даже если будут применены маломощные заряды, этого не избежать. Если удары будут нанесены по мостам, то возникает угроза заражения рек.

В-третьих, следует сказать и о моральной стороне вопроса – не стоит забывать, что на Украине воют две ветви некогда единого народа, восточные славяне, поэтому применение оружия массового поражения едва ли уместно и допустимо.

Ну и в-четвертых – существуют риски, что в случае применения ядерного оружия страны Запада передадут ЯО Украине, политическое руководство которой наверняка применит его по территории России, не задумываясь.

Третий сценарий предусматривает продолжение войны на истощение в текущем формате в надежде рано или поздно склонить Запад и подконтрольную ему Украину к переговорам, дабы закрепить нынешний статус-кво. На данный момент политическое руководство России предпринимает шаги для того, чтобы война не затрагивала большую часть населения, а экономика функционировала в режиме мирного времени. О рисках данного сценария я подробно написал в материале «Американская концепция «ранней победы» в длительной войне: как Запад планирует нанести России поражение в конфликте на истощение».

При этом и второй, и третий сценарии при условии некоего соглашения о статусе-кво или заморозке конфликта в нынешних границах, предусматривает угрозу возобновления военного конфликта в будущем. Как писал Карл фон Клаузевиц:

«даже на решающий, окончательный акт всей войны, нельзя смотреть как на нечто абсолютное, ибо побежденная страна часто видит в нем лишь преходящее зло, которое может быть исправлено последующими политическими отношениями».

Ко всему вышенаписанному стоит добавить, что Россия – это страна с отрицательной демографией, и длительная и кровопролитная война в условиях демографического кризиса может завершиться трагически для русского народа.

Военный конфликт по договоренности?

(в качестве заключения)

На данный момент события развиваются по третьему сценарию, причем мы имеем определенные элементы договорной войны. В частности, в недавнем интервью западным СМИ бывший премьер-министр Израиля Нафтали Беннет заявил, что президент России Владимир Путин дал ему гарантию не убивать президента Украины В. Зеленского. Если это действительно так, то становится понятным, почему украинский президент свободно гулял и в Изюме, и в Херсоне, не опасаясь за свою жизнь.

Примечательно, что пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков не стал опровергать договоренности Путина с Беннетом по Украине.

«Мы не сторонники раскрывать детали переговоров глав государств. Не хотим это делать и сейчас, поэтому я не буду ни опровергать, ни подтверждать сказанное господином Беннетом»,

– заявил Песков. Эти слова можно расценивать как подтверждение слов Беннета, ибо зачастую ложь западных политиков в Кремле опровергают.

Очевидно, что в Москве все еще рассчитывают, что военный конфликт можно завершить переговорами с Западом на приемлемых для РФ условиях. При этом некоторые политические круги в США, где и принимаются все ключевые решения, подают определенные сигналы о том, что они готовы договариваться с Россией. Имеется в виду, конечно, Республиканская партия и один из ее лидеров Дональд Трамп. Подает определенные сигналы и поддерживающий республиканцев американский предприниматель и миллиардер Илон Маск, которому принадлежит компания SpaceX, буквально на днях ограничившая использование на Украине спутников Starlink.

Однако, как бы там ни было, до возможного прихода республиканцев к власти в США еще далеко, и за это время может произойти все что угодно. Помощь от стран Запада все еще нарастает. Можно, конечно, сидеть и ждать с моря погоды, но насколько это продуктивно? А если республиканцы вообще не придут к власти или по какой-то причине изменят свое мнение, что тогда?

Отсутствие четких целей, стратегии и идеи военного и геополитического противостояния, в которое оказалась втянутой Россия, по-прежнему остаются ключевой нерешенной проблемой.

Для эффективного и успешного развития государства
необходимы мудрые действия со стороны вышестоящего руководства, направленные на
благо страны и её жителей.

Автор считает, что правителю государства следует
направить усилия на то, чтобы избежать войны. По мнению писателя, последствия
войны для государства настолько деструктивны, что могут быть сравнимы с
кораблекрушением.

Я согласна с автором. Война становится причиной
смерти, голода и других несчастий людей. Более того, экономика государства не
сразу приходит в нормальное состояние после огромных затрат на военную технику,
обмундирование, пищу и т.п.

Прежде всего, что такое война? Война —
вооружённый конфликт между политическими образованиями. В случае, если война
ведётся не в оборонительных целях, а с намерением захвата другой территории,
высказывание Мопассана актуально. Ведь в список функций государства входят
такие проблемы, как обеспечение целостности государства и оборона собственной
территории. У государства есть руководитель, в чьих руках сосредоточена власть.
Политический лидер — человек, который способен управлять политической системой
общества. Лица, стоящие у власти, должны не допустить втягивания государства в
войну. На ведение войны уходит много ценных ресурсов, среди которых не только
финансовые средства и необходимые для жизни материалы, но и люди.

Многие государственные правители стремились
расширить подвластную им территорию, вступая в войны. Вспомним пример из
истории. После Первой мировой войны воюющие страны понесли огромные убытки и
потери, а также возникли серьёзные экономические и внутренние проблемы.

Тому, кто стоит у власти, не следует вступать в
вооружённые конфликты. Так, в военной доктрине РФ от 2014 года установлено, что
военная политика Российской Федерации направлена на сдерживание и
предотвращение военных конфликтов.

Таким образом, война оставляет много
отрицательных последствий, включая эпидемии, голод, разрушенную экономику,
психологический след в сознании людей. Задача лидера государства —
предотвратить это.

Проcлушать подкаст можно здесь. Подкаст также доступен для прослушивания на платформе Apple Podcasts и на сервисе Яндекс.Музыка.

Татьяна Гурова: Это подкаст журнала «Эксперт». Сегодня мы будем говорить о правах человека в современном мире. О том, насколько полна концепция прав человека, созданная после Второй мировой войны усилиями западных политиков.

Поводом к нашей встрече послужила статья нашего гостя, председателя Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте России Валерия Фадеева, «Права человека: где искать решение», опубликованная в «Российской газете». Я хотела бы начать с первого тезиса, высказанного в начале статьи, он достаточно жесткий. Там было сказано, что, поскольку не удалось добиться соблюдения прав граждан Донбасса мирным путем, то пришлось начать специальную военную операцию. Насколько я понимаю, речь идет о том, что, в принципе, международное право в значительной степени держится на утверждении о праве нации на самоопределение. И долгие годы обсуждения Минских соглашений предполагали, что это право на самоопределение будет реализовано для Донбасса. Я правильно понимаю ваше утверждение?

Валерий Фадеев: Я лишь имел в виду, что международные институты, связанные с правами и свободами, работают выборочно. К сожалению, эти институты подстроены под те политические задачи, которые решают сильные государства, западные. В первую очередь США, если уж говорить конкретнее. Но, естественно, вовсе не это предполагалось создателями Всемирной декларации прав человека в 1948 году. Это были в основном люди гуманитарные, воодушевленные тем, что после страшной войны можно будет принять решения всеми ведущими странами мира. И такие решения, которые привели бы к более спокойной достойной мирной жизни для большинства, желательно для всех. Но это не получилось.

Г. Т.: А это совсем не получилось? Или не получилось в последние тридцать лет, условно, с момента югославских событий?

В. Ф.: Если говорить о западном мире, то эта концепция более или менее сработала. Это было связано с экономическим подъемом, воодушевлением, которое переживала Европа, да и США после Второй мировой войны. Заметный рост уровня жизни. Свободные СМИ. И был период, который можно назвать образцовым. До сих пор сохраняется некий миф о том, что западные СМИ свободны. Это миф как раз тех — шестидесятых, семидесятых — годов.

Однако последний человеческий зоопарк был закрыт в Бельгии в 1958 году. Это относительно того, как размышляли европейцы о правах человека у себя на Западе и во всем мире. Есть много фотографий в интернете, как добрые бельгийские граждане, на которых, конечно, распространяются права и свободы человека, кормят бананами девочку за решеткой. Какую-то черную девочку из Африки.

Но тем не менее, отвечаю еще раз на ваш вопрос: что касается собственного европейского и западного ареала, там эта концепция работала.

Г. Т.: Но эта декларация была принята не столько в отношении европейского ареала, а как раз в отношении мира?

В. Ф.: Конечно.

Г. Т.: Задача касалась деколонизации и, далее, регулирования всех сопутствующих процессов.

В. Ф.: Люди, которые принимали эту декларацию, так думали. Но получилось иначе. Что касается колоний, колонии рассчитывали на то, что после Второй мировой войны им дадут свободу. Многие из них активно участвовали во Второй мировой войне на стороне тех, кто боролся с нацистской Германией. Но они ничего не получили. Тогда развернулась очень жесткая, жестокая временами борьба колоний против колонизаторов. Прошла целая волна освобождения по Африке, по Азии. Но о правах человека тогда не вспоминали.

Петр Скоробогатый: Есть более жесткая цитата. Вы пишете, что идеология прав человека стала оружием. То есть если для своих, для западного мира, это была концепция защиты, то для внешнего мира она оказалась концепцией нападения.

В. Ф.: Это уже позднее, в последние десятилетия. И самые яркие примеры все недавние. Ливия очень яркий пример. Конечно, Каддафи не был светочем демократии, он был, скорее всего, тираном. И никаких политических прав и свобод в Ливии не было. Но в Ливии была более или менее достойная жизнь. Ведь права человека можно условно разделить на два поколения. Есть права первого поколения, связанные со свободами политическими, есть права второго поколения, связанные с социальными правами. Так вот, вторая часть в Ливии в значительной степени соблюдалась. Там были приличные пенсии, бесплатное в значительной степени здравоохранение, образование. Но под предлогом нарушения Каддафи политических прав и свобод Запад принял активное участие в гражданской войне на стороне противников Каддафи. Тиран был убит. И теперь в Ливии нет ни политических прав и свобод, ни социальных прав и свобод. Там идет гражданская война. Тогда ради чего был уничтожен этот режим? Ради того, что там теперь люди живут гораздо хуже, чем жили до этой войны? Но ведь об этом никто не сообщает. О том, что надо уничтожить страшного тирана Каддафи, писали все западные СМИ, это показывали все телевизионные каналы. Покажите же, что теперь происходит в Ливии!

Т. Г.: Совершенно наивный вопрос. А почему это произошло? Существует мощнейшая концепция, куча международных институтов, которые формально следуют этой концепции. Тем не менее мы видим, что она не используется.

В. Ф.: Это от слабости. От слабости западной цивилизации, которая на протяжении многих десятилетий переживает свое затухание. Концепция не моя, многие об этом писали. Питирим Сорокин, выдающийся российско-американский социолог, его книга небольшая «Кризис нашего времени», которую он написал на основе толстенного труда «Социальная культурная динамика». Да и до Питирима Сорокина об этом говорилось. Концепция, база, идеология, идеи, на которых существовала европейская западная цивилизация на протяжении последних столетий, эта база треснула, идеология вымыта, опоры больше нет, другие части мира усиливаются. Азия, Китай, Индия. Растет Африка. Не очень понятно, что с ними делать. И слабость, которую ощущают лидеры западного мира, приводит к таким немного истерическим действиям.

Т. Г.: Ничего себе, немного истерическим. Гибнет много людей, войны.

В. Ф.: Ну перестаньте. С точки зрения Запада, это не такие большие проблемы. Мы привыкли видеть Запад приветливым. Начиная с девяностых годов, когда Россия открылась, те, кто посещает Европу, в первую очередь посещает туристические места. Великолепная Италия, Флоренция, Париж прекрасный, побережье Средиземного моря. Рестораны, музеи. Но это ведь не сущность этой цивилизации, вот в чем проблема. Колониальный мир, мы о нем только что сказали. Великобритания построила гигантскую колониальную империю, где никогда не заходило солнце. Знаменитое восстание сипаев. Жестокое восстание. Несколько тысяч британцев были убиты. Но при этом жертвы среди индусов исчислялись сотнями тысяч. И никто на Британских островах по этому поводу не переживает. Это норма для них.

Кризис западных ценностей

Т. Г.: В той же статье вы высказываете дальше два тезиса. Первый — что декларация не используется, а второй — что она основана на западных ценностях, все иное игнорируется и на этом нельзя построить единый спокойный мир. Но поскольку Запад сейчас еще силен, мы видим, что геополитические расклады в значительной степени формируются на Западе. Все остальные регионы только поднимаются в политическом смысле. Кому вы адресуете свои тезисы?

В. Ф.: Этим поднимающимся регионам.

Т. Г.: Вы рассчитываете, что они должны заявить о себе?

В. Ф.: Советский Союз, наша страна в предыдущей интерпретации, очень активно работал со странами Азии, Африки, Латинской Америки. И очень многие тянулись к советскому проекту. Огромное количество решений — и политических, и экономических, и социальных — принимались во многих странах под влиянием советского проекта. Я в Ташкенте жил. У нас, например, был кинофестиваль стран и народов Азии и Африки и Латинской Америки. Это был ведущий кинофестиваль для неевропейских стран. У них Канны, Венеция. А в Ташкенте был фестиваль других стран. И он был очень успешный. Так вот, у этих стран есть свое понимание прав и свобод. Организация африканских государств принимала соответствующий документ. Исламский документ есть. Их фундаментальное отличие от западного понимания прав и свобод состоит в том, что они пытаются опереться на некое божественное основание. Западная декларация прав и свобод — это секулярная история. Это история, под которой нет ничего божественного. А в Африке и тем более в исламе, конечно утверждают, что надо опереться не на абстрактные понятия, а на то, что задано Богом. Это, скажете, религиозное понимание. Да, религиозное. Но Запад удалил религию из политической жизни. Это произошло в результате мощнейших деяний эпохи Просвещения, Великой французской революции, деяний девятнадцатого века. Запад стал абсолютно секулярным. А большая часть мира не согласна с этим. У них есть Магомед, Будда, в крайнем случае Конфуций, который был мудрецом. Они для них важны. Те установки, которые дают пророки или великие мыслители, они живы. Эти установки, эти правила жизни являются для этих народов тем, на что они опираются. И эти установки во многом противоречат тому, что содержится в западной концепции.

Т. Г.: Например?

В. Ф.: В первую очередь это общественные интересы. Западная концепция глубоко индивидуалистична. А народам, населяющим большую часть мира, не близка идеология индивидуализма. Им близка идеология общинности, общественных интересов, общественных ценностей. Возьмите Китай, даже Индию, которая является демократией, во многом, в политическом смысле, похожей на демократии европейские. Здесь главные противоречия.

Г. Т.: Здесь возникают сомнения. Мы только что делали большой материал по поводу демографии, там обсуждается тема миграции. Чем богаче становятся развивающиеся страны, тем активнее люди переезжают в ту же Европу. И кажется, что может случиться так, что конкретные люди, населяющие развивающийся мир, не выбрасывая религию из своей жизни, все-таки больше ценят свободу индивидуализма, чем их ценят те политические структуры, которые управляют этими странами. Это же так может оказаться? Динамика населения и переезд на Запад это показывают.

В. Ф.: Какая часть переехавших на Запад людей из развивающихся стран глубоко встроилась в социальную ткань Франции, например, или Бельгии?

Т. Г.: Не представляю.

В. Ф.: Есть целые кварталы больших городов, где мигранты живут изолированно, по своим правилам. В некоторые районы полиция даже не заезжает, какие уж там права человека в западном понимании. Даже турки, которые переехали в Германию еще в шестидесятых годах, до сих пор имеют большую турецкую общину, и, когда турецкая футбольная команда приезжает в Германию в рамках Лиги чемпионов, турецкая община вся болеет за турецкую команду. Это очень непростой процесс.

Т. Г.: Я хочу сказать, что люди, населяющие эти страны, могут больше тянуться к индивидуалистическим ценностям Запада, чем политики, проповедующие общественные ценности.

В. Ф.: Они больше тянутся к материальным ценностям. Если нельзя заработать себе на кусок хлеба, а, переехав в развитую страну, можно обеспечить достойную материальную жизнь, они этим пользуются.

Т. Г.: В любом случае трудно себе представить, как могут сегодня непосредственно религиозные основы каких-то отношений быть включены в политические документы. По-моему, существует слишком большой разрыв понятий. Мир стал настолько секулярным, что очень трудно представить ситуацию, что мы берем некие религиозные догмы и с достаточной легкостью имплементируем их в политическую жизнь.

В. Ф.: Здесь нет необходимости вставлять религиозные догмы напрямую в руководящие документы. Когда я говорю о противоречиях между интересами общества и интересами индивидуума, в этом утверждении нет религиозных догм.

Возьмите китайскую конституцию. Там нет религиозных догм. Это конституция социалистического государства. И там говорится, что человек должен в первую очередь думать об интересах страны, народа, своего коллектива. И он должен работать на эти интересы и на те цели, которые ставит перед собой страна, коллектив, община. Это религиозно или нет? Возможно, да. Но здесь уже есть некая трансформация от религиозных догм к каким-то правилам общежития в современном мире.

Т. Г.: Концепция общего блага появилась у Аристотеля, она, в принципе, предполагала то же самое.

В. Ф.: Заметим, что это религиозная концепция. Аристотель, Платон и все прочие, конечно, жили во времена язычества, но в их концепциях присутствует безусловно высшее начало. Высшее начало исчезло только в последние двести — двести пятьдесят лет в Европе. Но это очень короткий промежуток жизни человечества.

Т. Г.: У нас сравнительно недавно было интервью с Владимиром Плигиным. Мы говорили о судьбе государства. Он сказал, что у человека всегда было две сущности — материальная и духовная. Но поскольку вторая перечеркнута, сегодня все решения принимаются и человеком, и обществом исходя из материальных ценностей. Я в связи с этим вспомнила цитату Манхейма, который говорил, что только люди, получившие религиозное воспитание, могут пойти на жертвы ради того, чтобы достичь тех результатов, которых может достичь любое демократическое государство. Примерно так. Так или иначе, обе эти цитаты говорят о том, что духовное каким-то образом является важным элементом политики. А как произошло, что Запад это потерял?

В. Ф.: Заметим, что Манхейм — это уже двадцатый век. И Манхейм шел против течения, потому что Европа, и мы в значительной степени, живем в парадигме прогресса, заданной эпохой Просвещения.

Одно из пониманий встроенности религии в жизнь человечества таково. Сначала было искусство, наскальная живопись, поэзия. Гомер как вершина поэзии. Считалось, что по мере взросления человечества люди от поэзии переходят к прозе. Следом религия. Институты религиозные, институциализированное религиозное воззрение. Мы вспоминали Аристотеля с Платоном, главные сооружения, которые сохранились от тех времен, — это храмы. В Афинах я не был, но на фотографиях все видели. В каждом городе, если говорить о Римской империи, обязательно был храм и обязательно была арена — местный Колизей. Два ключевых элемента жизни любого горожанина. А затем наука пришла. И концепция была такова, что рациональное понимание жизни, рациональное мировоззрение, сердцевиной которого является наука, уничтожает все предыдущее. И религию, и в какой-то степени искусство. Хотя искусство выжило. А религия в меньшей степени, потому что религия, церковь считались врагом в восемнадцатом веке. И одна из идей Великой французской революции — уничтожение влияния церкви и вообще церкви как таковой. Раздавите гадину, говорил Вольтер. Раздавили. И концепция прогресса до сих пор остается доминирующей. Марксисты считали, и наши большевики считали, что вершиной прогресса будет коммунизм. На этом прогресс закончится, и, по Марксу, начнется истинная история человечества.

Так вот, эта концепция прогресса не работает. Концепция прогресса предполагает, что хоть Эфиопия, хоть Берег Слоновой Кости, хоть Малайзия идут по тому пути, по которому шли западные страны. Просто они отстают. И через сто, двести или триста лет Эфиопия будет такой же в политическом и социальном смысле, как Франция или Великобритания. Это довольно примитивное понимание того, как развивается человечество. Они очень любят ссылаться на теорию эволюции Дарвина, но если бы это было так, то все животные были бы одинаковы. Но они же не превратились в один вид. А почему народы мира все должны стать одинаковыми? Так не будет никогда. Потому что народами управляют пророки, а пророки обладают другой силой, другой мощностью.

Т. Г.: Если все не могут быть одинаковыми, тогда невозможны универсальные правила, тогда не нужна Декларация прав человека?

В. Ф.: Они не могут быть универсальными. Надо договориться о каком-то минимуме, если мы хотим договариваться в целом, всем миром. Если говорить о тирании… Лично я против тирании, мне не нравится тирания.

Т. Г.: Более того, я боюсь, что мы все трое скажем, что мы за демократию.

В. Ф.: Да. Но никто не может — ни США, ни Европа — ни в Ираке демократию построить, ни в Ливии. И все это выливается в убийство людей и разрушение социальной политической системы.

Дальше я хочу сказать по поводу того, что мы не можем приветствовать тиранию. И многие порядки и традиции мы не можем приветствовать. В некоторых странах до сих пор руки отрубают за воровство. Мы не можем это приветствовать. В некоторых странах какие-то особые относительно женщин правила. Им нельзя учиться. Сейчас талибы пришли к власти в Афганистане. Женщин отовсюду выгоняют. Это неправильный вектор развития. Надо, конечно, пытаться двигать их в сторону достойного отношения к женщине, достойного отношения к разным ценностям людей. Если в Афганистане человек хочет оставаться христианином, он может это делать или не может? Он может храм православный или христианский построить? Вроде не может. Это неправильно. В этом отношении надо, конечно, поддавливать те страны, которые выглядят вопиюще. Вот об этом надо договариваться.

П. С.: Во имя какого идеала поддавливать? То есть двигаться все-таки от религиозного к светскому?

В. Ф.: Есть три института познания мира. Это искусство, наука и третий институт — религия. Эти три института, вообще-то, равноценны. Задача заключается в том, чтобы дать возможность людям познавать мир, используя все три института. Вокруг этого нужно попытаться построить некое подобие консенсуса.

Т. Г.: Когда вы приводите пример Афганистана и возможности или невозможности сохранить христианскую религию, фактически вы говорите о том же, о чем говорит Декларация прав человека. Что человек имеет право думать и верить в то, во что он хочет. Но проблема же возникла в тот момент, когда оказалось, что эта декларация используется не по назначению.

В. Ф.: Я не выступаю против Всеобщей декларации прав человека. Эта декларация, между прочим, является основой для второй главы Конституции России, где, собственно, изложены права и свободы человека. И не надо трогать эту вторую главу. Не надо переписывать Всеобщую декларацию прав человека 1948 года немедленно. Все, что я говорю: надо выслушать с уважением тех людей, у которых есть другое видение. Надо отбросить западное высокомерие. Они даже разговаривать не хотят ни с арабами, ни с мусульманами, ни с африканцами. Они ни с кем не хотят разговаривать. Вот в чем проблема.

Т. Г.: С русскими не хотят разговаривать.

В. Ф.: И с русскими теперь не хотят разговаривать. Я всего-навсего призываю к тому, что давайте мы организуем серьезный разговор, давайте мы выслушаем этих людей. Может оказаться, что противоречий не так много. Но пренебрежение Западом этого второго, третьего мира, не позволяет достичь какой-то благородной всеобщности.

Т. Г.: Вы хотите сказать, что начало равноправного серьезного диалога, в котором все стороны заявляют о готовности вести этот диалог, сделает невозможным ни кейс Ливии, ни кейс Сирии, ни текущий кейс Украины?

В. Ф.: Ключевое слово здесь «равноправный».

Т. Г.: То есть просто начало диалога, осознание того, что мир изменился, зашел в какой-то тупик и этот тупик носит идейную природу… Если мы всерьез начнем говорить об этом, это сделает невозможным то, что происходит последние тридцать лет. Так?

В. Ф.: Конечно. Запад имеет основания, по крайней мере, осознавать себя как лидера мира. Это гигантские достижения технологические, научные достижения. Это продолжительность жизни. Это искусство, культура, музыка. То, что было сделано за последние пять-шесть веков. Но, понимаете, Советский Союз тоже имел на это основания. В шестидесятых годах, например. Но когда он был на подъеме, он с уважением относился к другим народам. У нас говорили: зачем мы помогаем Африке, Латинской Америке? Зачем? И правильно делали, что помогали, потому что это и была линия на достижение благородных отношений между народами. Перестали помогать, и тут же разодрались внутри страны тоже. Хаос, совсем недавно привнесенный в нашу с вами жизнь, привел к распаду, к снижению уровня жизни, к резне, к гражданским войнам на территории Советского Союза. Но в те несколько лучших для СССР десятилетий не было у нас высокомерия. Хотя, конечно, Советский Союз был несопоставимо более развит, чем Африка, большая часть Азии и так далее. Это хороший пример достойного отношения.

Чем Россия и СССР отличаются от коллективного Запада

П. С.: Этот гуманизм и интернационализм был заложен в основу идеологии СССР.

В. Ф.: Вот, «гуманизм» — хорошее слово.

П. С.: Но он не заложен в основу западной идеологии. Поэтому призывы, что давайте садиться, договариваться, в самом факте договора мы достигнем какого-то прогресса — это позиция слабого по отношению к сильному.

В. Ф.: Я не считаю, что надо сейчас с разговаривать с Западом. Разговор надо начинать без Запада. Захотят — присоединятся. Не захотят — это их проблемы. А им некуда будет деваться, они все равно присоединятся. И все это знают. Если говорить о странах, которые не поддерживают санкции против России, то в них живет почти две трети населения мира. Китай, Индия, половина Африки, половина Латинской Америки. Это и есть наши потенциальные партнеры. Те люди, которые помнят про колониальные времена, про Опиумную войну, если про Китай говорить, которая уничтожила Китай и отбросила его в феодализм. Они помнят высокомерие и презрение Запада.

П. С.: Но готовы ли они отказаться от этого?

В. Ф.: Давайте мы сначала предложим, а потом посмотрим.

П. С.: Что есть такого у России, что она может выступить инициатором этого большого диалога?

В. Ф: Есть предложение в части разговора о правах и свободах сделать так, чтобы уменьшить вероятность будущей какой-нибудь новой иракской войны, я условно говорю. Помните, в Африке была резня, страшный был геноцид в девяностых годах, было убито несколько миллионов человек. Но никто даже не вздрогнул по этому поводу. В Ливии не было геноцида. А в африканской стране южнее был страшный геноцид. Что же вы геноцид-то не остановили, а полезли в Ливию? Потому что в Ливии политика и нефть. А там пусть они режут себя, как хотят. Это презрение, еще раз произнесу это слово.

Т. Г.: Но Россия очень маленькая страна, 145 миллионов против восьми миллиардов. Возможно, у нас есть два фундаментальных преимущества. Первое — это советский опыт, который имел и глобальное влияние, и открытость миру. Второе — мы ощущаем свою преемственность по отношению к тому, что сделала западная цивилизация, это так?

В. Ф.: То есть?

Т. Г.: Почему мы можем стать лучшими переговорщиками?

В. Ф.: …комплекс неполноценности?

Т. Г.: Суперполноценности.

В. Ф.: Двойная полноценность. Мы причастны к тем достижением последних уже этапов, что сделал Запад, особенно в части культуры, да и в космос человека запустили, с одной стороны. А с другой стороны, у нас есть вот это благородное отношение к другим людям, к другим народам, к другим нациям. Мы видели это на примере Советского Союза. Я вспоминал последний закрытый зоопарк человеческий в 1958 году, а в это время был гигантский рост окраин Российской империи, советской уже империи. Сколько было школ в пятидесятых годах, в шестидесятых годах. Все дети окраин получали образование. Все. А до 1917 года единицы процентов детей, и только мальчики. Это же был невиданный в истории скачок. Такого не было, чтобы за несколько десятилетий из глубокого феодализма, из отсталости эти республики вышли вполне себе на европейский уровень. Я жил в Ташкенте. Это европейский уровень жизни.

Т. Г.: Вы считаете, что сейчас мы можем предложить миру развивающемуся это как пример, как возможность?

В. Ф.: Это же было только что.

Т. Г.: Было, но мы это растеряли.

В. Ф.: Это было в истории только что. И у меня возникает несложная мысль: почему бы не попробовать повторить? Запад этого не предложит. А мы имеем и исторический опыт, и моральные основания это предложить, потому что мы не Запад. Мы их не блокировали, они не были нашими колониями, мы не высасывали из них богатство, как это сделал Запад.

П. С.: Но это был проект, который потерпел фиаско.

В. Ф.: Ну и что? Много проектов потерпело фиаско. Мечта человечества о справедливой достойной жизни никуда не делась.

П. С.: Это большой вопрос, например, со стороны тех самых новых центров мира в Азии, Африке. Они строят свои государства. Причем во многом строят по западному образцу.

В. Ф.: Это не так. Китай строит не западное государство. Вьетнам строит другое, Малайзия. Индия — она не западная, Индия другая. Пакистан, Иран, совсем другие. Посмотрите, большая часть стран выбрала не западный путь развития.

П. С.: Все конструкции государственные — это Запад.

В. Ф.: Какие? Парламент?

П. С.: Парламент, президент, выборы.

В. Ф: Это же не западный парламент. Там и политические партии есть. И что? Реально страна управляется по-другому, на основе других принципов. Если говорить про Иран, там вообще абсолютно религиозное государство. Китаем управляет Коммунистическая партия Китая. Там тоже есть парламент, как-то он у них по-другому называется. Это не западный парламент, но это народное представительство. .

П. С.: Я имею в виду, что нет ли у нас некоторых иллюзий, что большая часть мира, те же самые развивающиеся страны, за последние тридцать лет прошли очень большой путь по западоцентричной модели и развернуть их обратно либо затеять новый диалог с позиции страны, которая под санкциями, под войной…

В. Ф.: Эта модель мира рушится. А некоторые считают, что она уже разрушена.

П. С.: Огромное количество войн не признак того, что модель рушится.

В. Ф.: Двадцать четвертого февраля этого года стало понятно, что машина не работает. Без всякого Питирима Сорокина, Валлерстайна и всего прочего. Будет другая машина. Западная концепция развития мира, доминирование Запада — эта штука перестала работать. Мир будет другим. Сейчас самое время предлагать новые концепции. И концепции эти должны быть не изоляционные, не с идеями превосходства. Эти концепции должны быть ведущими к согласию. Тогда есть шансы избежать новых войн, череды революций, неравенства, поменьше несправедливости. Вот что нужно сейчас предлагать. И все отдают себе в этом отчет, все этого ждут, отвечая на ваш вопрос о России. Россия — одна из немногих стран, один из немногих народов, который может предложить эту концепцию.

П. С.: Такое ощущение, что сначала эту концепцию надо предложить российским властям, чтобы они потом ее предложили кому-то еще.

В. Ф.: Без властей тут не обходится, естественно.

Высокомерие Запада

Т. Г.: Сегодня Bloomberg опубликовал информацию о том, что рубль в течение первых четырех месяцев этого года стал лучшей валютой мира. И мы все этому очень радовались. Мы также радуемся тому, что на тридцать процентов за последние полгода упал Nasdaq, сорок процентов потеряла капитализация Netflix, в глубоком падении находится фунт. Поэтому вопрос: будет ли достаточно вот этих экономических потерь, которые так красиво сейчас несет Запад, для того чтобы начать диалог с ним?

В. Ф.: Не будет.

Т. Г.: А что должно произойти?

В. Ф.: Это процессы, разворачивающиеся на протяжении большего времени, и это процессы невероятной мощности. Что такое Европейский союз? Европейский союз — это одна из попыток возрождения Римской империи. Империя Карла Великого, это, наверное, девятый век, Священная римская империя — это, наверное, десятый век. Наполеон, он ведь тоже об этом говорил, хотел создать единую Европу, но с центром не в Риме, а в Париже. То, что происходит сейчас с Евросоюзом, — это очередная попытка. И сейчас сказать, что рухнул Nasdaq, рубль укрепился, теперь этот гигантский исторический процесс прекратится — нет, такого не будет. Евросоюз — это одна из ключевых опор западоцентричного мира. Конечно, Европейский союз не рухнет в мгновение ока. За него будут долго держаться. Может быть, и десять, и двадцать лет. А может быть, все внезапно произойдет, не знаю.

Т. Г.: Я имела в виду, является ли удобной позицией экономическое ослабление Запада, для того чтобы начать диалог об этих более широких политических конструкциях.

В. Ф.: Думаю, что пока нет. Я не вижу признаков какого-то ослабления высокомерия Запада. Я не вижу признаков какого-то нового уважения. Этого нет. И я совсем, может быть, скажу пропагандистскую вещь, в связи с нашей военной операцией: ведь нацизм лезет. Говорили: ах, не может быть, везде демократия. Но вот парламент Латвии принимает решение о сносе памятника освободителям Латвии во Второй мировой войне. Это же очень серьезная история. Если они не считают освободителями советскую армию, тогда они за кого? За Гитлера?

Т. Г.: Это же давно уже происходит. Кульминация.

В. Ф.: Понимаете, такое впечатление, что скоро руководители Латвии в эсесовской форме выйдут маршировать, как у них маршировали недавно еще живые ветераны дивизий СС. Вот же что происходит. А за этим стоит расизм, которым, к сожалению, пронизана западная цивилизация. То самое отношение к народам мира, к африканцам, к азиатам. Они их презирают, не считают равными себе людьми.

Т. Г.: Что должно произойти, чтобы Запад стал готов к разговору?

В. Ф.: Другие должны стать сильными. В этом мире работает только сила.

П. С.: Что должно произойти, чтобы остальные пошли на этот диалог вокруг России? Потому что пока все молчат.

В. Ф.: Молчат, потому что кому охота связываться? Санкции, экономика, деньги. Но Китай категорически не поддерживает санкции.

Т. Г.: Как все молчат? ОПЕК выразился вполне конкретно.

В. Ф.: Кстати, да.

Т. Г.: Мне кажется, что коалиция как раз в экономическом плане складывается.

П. С.: Это все коалиция вокруг вопросов, связанных с деньгами, капиталами. Но никто не говорит о том самом экзистенциальном, о чем вы говорите.

Т. Г.: Потому что об этом должна сказать Россия. Это ее функционал — говорить об экзистенциальном.

В. Ф.: Я не хотел так уж замахиваться. Но вот так случилось. Это не я сказал.

Т. Г.: Спасибо. Я хочу напомнить, что говорили мы о новой конструкции прав человека, которая позволит миру избежать войн.

ЕГЭ. Общество. Тема 15. Глобальные проблемы человечества

Глобальные проблемы возникли во второй половине 20 века, от их решения зависит судьба всего человечества.

Слово «глобальный» иноязычного происхождения, с фр. — «всеобщий», с лат. — «земной шар».

Причины возникновения глобальных проблем

• Целостность современного мира, всемирная общность людей, которая проявляется в тесных связях стран в различных сферах общества. Отсюда и появление проблем, так как всегда есть несогласие по каким-то вопросам, стремление занять первенство в чём-либо, диктовать условия другим.
• Возросшая экономическая мощь человечества,развитие технологий, что, к сожалению, имеет и отрицательную сторону: нерациональное использование открытий человеческого разума, негативное влияние на природу. Человечество созидает и разрушает одновременно.
• Неравномерность развития стран, которая приводит к конфликтам между ними (между развитыми и развивающимися странами)
• Превращение противоречий, конфликтов, проблем из локальных в общемировые.

Таковы причины возникновения глобальных проблем. Одни из проблем возникли с началом освоения космоса, другие появились в конце 20-21 го века, например, проблема терроризма.

Признаки глобальных проблем

• Масштаб проявления. Они выходят за рамки отельного государства и даже региона планеты.
• Острота проявления, необходимость решать их как можно скорее.
• Комплексный характер, то есть все проблемы тесно взаимосвязаны, взаимодействуют друг на друга, одна проблема тянет за собой ряд других.
• Возможность решения проблем только совместными усилиямивсех стран и народов.
• Влияние на ход развития человеческой цивилизации.

Типы глобальных проблем

1.Проблемы между государствами

• Угроза третьей мировой войны (предотвращение угрозы термоядерной войны, создание благоприятных условий для развития стран и народов)
• Угроза локальных войн, которые могут перерасти в мировые.
• Проблема «Север-Юг», то есть между развитыми и развивающимися странами

( преодоление экономической отсталости развивающихся стран, установление нового международного порядка)

• Проблема международного терроризма

2.Проблемы взаимодействия человечества и природы

• Экологическая проблема (предотвращение загрязнения окружающей среды, бережное отношение к природе)
• Сырьевая проблема (обеспечение человечества сырьём, необходимым для развития экономики): истощение ресурсов, животного и растительного мира.
• Продовольственная проблема (обеспечение продовольствием, борьба с голодом)
• Рациональное использование мирового океана и космоса.
• Негативные последствия НТР, непредсказуемость их внедрения на жизнь общества и природы.

3.Проблемы взаимоотношений людей в обществе

• Демографическая проблема, то есть народонаселения ( быстрые темпы рождаемости, высокая смертность, в некоторых странах превышающая рождаемость)
• Проблема сохранения и укрепления здоровья людей (борьба с наркоманией, СПИДом, эпидемиями, профилактическая работа)
• Проблема образования (соответствие его требованиям времени, борьба с неграмотностью в развивающихся странах)
• Проблема культурного роста (сохранение исторических памятников культурного наследия мира — деятельность ЮНЕСКО; деградация «массовой культуры», размывание нравственных ценностей, уход в мир иллюзий)

Пути решения глобальных проблем

• Выявление глобальных проблем, придание им статуса мировых, планирование решений и контроль за их исполнением со стороны специально для этого созданных международных организаций.
• Изучение причин, приводящих к возникновению проблем, стремление избежать их.
• Создание чёткой международной системы прогнозирования глобальных проблем.
• Формирование нового планетарного мышления, чтобы каждый человек осознавал себя не только гражданином своей страны, но и всего мира, был неравнодушен к проблемам человечества.

Пути решения некоторых глобальных проблем

1.Предотвращение новой мировой войны

• Создание международной организации ( ООН), цель которой — сотрудничество стран в деле предотвращения конфликтов между странами.
• Оказание конфликтующим странам помощи в мирном урегулировании проблем.
• Подписание международных договоров о сокращении вооружения, прекращении ядерных испытаний.
• Установление жёсткого международного контроля за ядерным и химическим оружием.
• Широкое привлечение к решению проблемы общественных организаций.

Термины

Пацифизм — антивоенное миротворческое движение, выступающее против любых войн, какие бы цели они ни преследовали.

Пагуошское движение учёных, выступающих за мир, разоружение, международную безопасность. Зародилось в 1955 году (А.Энштейн, Ф.Жолио-Кюри, Б. Рассел и др.).

Международное студенческое и молодёжное Пагуошское движение началось в 1987г.

В 1995- Пагуошское движение стало лауреатом Нобелевской премии мира за многолетние усилия по запрещению ядерного оружия.

2.Экологическая проблема

• Оптимизация использования природных ресурсов в производстве.
• Охрана природы, создание охраняемых территорий — заповедников.
• Достижение экологической безопасности для жизни человечества.
• Сознание безотходных производств, переработка вторсырья, обязательное наличие очистных сооружений.

1. Демографическая проблема

• Сбор, обработка и сохранение демографической информации по линии ООН.
• Разработка рекомендаций государствам по проведению демографической политики.
• Исследование демографических проблем (анализ взаимодействия демографических, экономических, социальных процессов).
• Проведение международных конференций по проблеме народонаселения на международном уровне.

1. Проблема «Север — Юг»

• Создание и осуществление программ международной помощи отстающим странам: безвозмездная экономическая и финансовая помощь, строительство больниц, школ, промышленных предприятий.
• Для решения топливно-сырьевой проблемы в развивающихся странах – широкое использование в них нетрадиционных источников энергии и тепла ( ветровой, приливной, солнечной и др.), развитие в них атомной энергетики.
• Для решения продовольственной проблемы помогать эффективнее использовать , наряду с экстенсивной экономикой, интенсивную, то есть увеличивать сельскохозяйственную продукцию за счёт химизации, механизации, автоматизации производства, использования высокоурожайных, болезнеустойчивых сортов растений и пород животных.

1. Проблема использования ресурсов мирового океана

• Охрана вод мирового океана от загрязнения.
• Запрещение военных испытаний и захоронения ядерных отходов в водах мирового океана.
• Создание мировой структуры морского хозяйства, то есть выделение специальных зон для ловли рыбы, нефтедобычи, а также рекреационных зон, то есть неиспользуемых.
• Совершенствование структуры портовых и промышленных комплексов по переработке морской продукции.

6.Проблема мирного освоения космоса

• Сотрудничество стран в освоении космоса.
• Неиспользование космоса в военных целях, а только в мирных.

7.Проблема международного терроризма

Террор — от лат. «страх, ужас».Это насильственные действия, направленные на подавление противников, которые осуществляются средствами запугивания, террористических актов, убийства лидеров или мирного населения.

Цель террора — достижение политических, экономических, социальных изменений в государстве, подрыв международного порядка.

Существует несколько видов терроризма, поэтому и пути решения проблемы в каждом отдельном случае — свои.

Виды терроризма

• Националистический (национальный, этнический, сепаратистский), цель которого — решить национальные вопросы.
• Религиозный — характеризуется попытками вооружённых группировок вести борьбу за распространение своей религии.
• Криминальный – формируется на основе какого- либо бизнеса, чаще всего это наркобизнес, контрабанда, незаконная продажа оружия. Цель – защита своего бизнеса, создание напряжённости в стране, которая создаёт благоприятные условия для подобного рода бизнеса.
• Экологический — характеризуется тем, что террористы насильственными методами выступают против прогресса вообще за сохранение чистоты природы.
• Политический терроризм имеет целью заставить страну или мировое сообщество выполнить их политические требования.

Говоря о признаках проблемы терроризма как мировой, нужно отметить, что, наряду с общими признаками, свойственными любой глобальной проблеме, терроризм имеет ряд специфических признаков:

• Проблема терроризма связана со всеми основными сферами жизнедеятельности людей.
• Большое влияние на проблему оказывают криминальные структуры, что делает её ещё более острой.
• Важной чертой терроризма является его непредсказуемость, что значительно осложняет борьбу с ним. Часто в проведении террористических акций привлекаются люди с неуравновешенной психикой. Проблема терроризма всегда связана со страшными последствиями- гибелью людей(ведь именно террористические акции приводят к страху, к панике людей, чего и добиваются террористы).

Пути решения проблемы международного терроризма

• Повышение контроля за деятельностью зарубежных организаций, с целью максимального снижения возможности экспорта терроризма в страны.
• Активизирование превентивной, то есть предупредительной деятельности, устранение предпосылок возникновения террористических организаций, нейтрализация существующих.
• Осуществление мер, способных снизить напряжённость в странах: проведение активной молодёжной политики, сокращение безработицы, решение социально-экономических проблем.
• Стабилизация политической обстановки, укрепление демократических принципов в общественно-политической жизни
• Создание благоприятных условий для развития различных этносов с целью предотвращения конфликтов на религиозной и национальной почве.

Взаимосвязь и взаимодействие глобальных проблем

Все глобальные проблемы тесно связаны друг с другом. На ЕГЭ могут встретиться вопросы , суть которых в следующем: приведите примеры взаимодействия глобальных проблем.

Приведу некоторые примеры ответов.

• Экологическая проблема – тесно связана с проблемой сохранения здоровья людей, с истощением природных богатств (то есть с сырьевой проблемой).
• Демографическая проблема связана с проблемой « Север-Юг», так как осложняются отношения между странами; она же связана с проблемой терроризма. Ради спасения семьи, не находя работы, люди могут вступить в террористические организации; такая же причина и участия людей в перевозке наркотиков, то есть связь с проблемой сохранения здоровья людей.
• Угроза третьей мировой войны связана практически со всеми проблемами: и экологической, и сохранения здоровья, и с проблемой защиты Мирового океана, и с освоением космоса.

Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна

Источник

Предотвратить Третью мировую

Третья мировая война – не исключена, но вероятность её, к счастью, довольно невысока. Давайте разберём почему, а также что можно сделать, чтобы её предотвратить.

Наихудшим сценарием является мировая война между Западом – НАТО, США, ЕС с Японией, Тайванем, Южной Кореей – и Востоком – Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС) с Россией, Китаем, Центральной Азией в качестве членов, а также Индией, Пакистаном и Ираном в качестве наблюдателей.

При этом на каждой стороне будет по четыре ядерные державы, а главным вопросом будет конфликт Запада и ислама. В его центре будет взрывоопасная смесь из расколотой территории (Израиль-Палестина) и Иерусалима – разделённой стеной столицы.

Мы уже это проходили раньше: холодная война, основным вопросом которой был конфликт между Западом и коммунизмом. В центре была взрывоопасная смесь из расколотой Германии и Берлина – разделённой стеной столицы – а также Кореи, рассечённой надвое демилитаризованной зоной. И при этом без прямой, «горячей» войны, за исключением тех, что велись чужими руками: Кореи, Вьетнама. Почему?

Бесспорно, одной из причин был фактор ядерного сдерживания. Они подошли к краю, но отвернули – как во время Кубинско-Турецкого ракетного кризиса 1962 года. И, несомненно, ядерное сдерживание также играет свою роль сегодня, ограничивая удары по Израилю, американскую поддержку ударов Израиля по арабо-мусульманским странам, Сирии-Ирану в частности, и любую атаку на Россию-Китай. Однако ядерное сдерживание – не тот материал, из которого делается позитивный мир: никакой деполяризации, и определённо никакого решения и примирения.

Система холодной войны НАТО и стран Варшавского договора была поляризованной, при этом тайная полиция контролировала контакты, речи и мысли, выискивая измену. Но мир не был поляризован: существовало огромное движение неприсоединения. Европа не была поляризована: было 10 нейтральных или неприсоединившихся стран. А в конце возникло мощное антивоенное движение.

Система НАТО+ – ШОС+ отличается меньшей поляризацией, но мир и Европа – большей. На данный момент движение неприсоединения и мощное движение за мир отсутствуют.

Голосование в ООН продемонстрировало, что 3/4 мира едино в своём «да» Палестине и «нет» – США-Израилю. Оба этих государства превращают любое своё моральное превосходство в моральную ущербность посредством продолжающейся экспансии-оккупации-блокады и внесудебных убийств на чужой территории. Мир не против защиты США-Израилем настоящих границ [еврейского] национального очага или границ 1967 года, он против силы и эксцессов, которые кажутся ему неспособными изменить ход вещей. Обратив вспять эту политику, они могли бы вернуть себе моральное превосходство.

Однако по-прежнему нет действующих лиц – носителей конкретной мирной политики наподобие Хельсинкских соглашений. Причина лежит в различии между конфликтами по линии Запад – ислам и Запад – коммунизм. Ислам, Организация исламского сотрудничества, охватывает больше территории и населения мира, чем Запад, но у него мало друзей вовне – в отличие от Запада, которому подражают и которым восхищается Россия-Китай-Индия, Латинская Америка и Африка.

Везде, кроме Израиля, у ислама огромная и растущая за счёт иммиграции и рождаемости диаспора. Не сверхдержава, не альянс, всего лишь «исламское сотрудничество», но присутствующее повсюду.

Результатом является неопределённость и страх: чего они хотят? Вызов другим мировоззрениям, гарантированным свободой речи и совести. Ислам предлагает страдающему от материалистического индивидуализма и эгоизма Западу целительное духовное единение и соучастие.

Но ислам также угрожает западным институтам нежелательными переменами. Западные светские государства победили в борьбе против церкви благодаря атеизму, который также экспортировался в мусульманские колонии в качестве залога их верности государству и стоящим за ним империям. Сегодня часть исламской диаспоры наносит ответный удар, требуя верности Аллаху и умме (общине), ставя её выше верности западным государствам.

Для того, чтобы иммиграция пошла на пользу делу мира, иммигранты должны уважать законы и обычаи принимающей их страны, а встречать их должны с интересом и уважением во взаимовыгодным диалоге, обогащающем всех чем-то новым. Если этот процесс нарушен одной или обеими его сторонами, иммиграцию следует прекратить и строить умму дома.

Как насчёт других опасных точек и зон в мире?

Эпопея в Афганистане близится к своему концу, и не только в связи с уходом НАТО – за исключением охраны того, из-за чего всё это было затеяно: базы для возможной войны с Китаем и нефтепровода. Могут иметь место войны между Индией и Пакистаном, но ни одна другая страна не имеет непреклонной позиции по Кашмиру, чтобы в них участвовать. Озабоченность мира Израилем вызвана не антисемитизмом, а альянсом, который может вовлечь такую значительную часть остального мира.

У Северной Кореи есть и ядерное оружие, и ракеты, но она никогда не нападёт и не подвергнется нападению. Борьба за мирный договор и нормализацию отношений с США, возможно, принесут свои плоды к всеобщему благу.

Тайвань и Китай будут медленно сходиться к решению «одна страна – две системы» в гонконгском стиле, когда Тайвань становится частью Китая, сохраняющей высокую степень автономии. Здравый смысл потребует того же для ограниченного Тибета. И ни в том, ни в другом случае у нас нет конфликта, из которого можно устроить третью мировую войну. Чтобы она произошла, должны быть крепкие связи – как у США с другими странами НАТО и Израилем. Или, как те, что, предположительно, существуют между Россией и Китаем.

Остаётся противостояние Запад – ислам. Здесь помогает недостаток сплочённости на исламской стороне. Но мы упускаем из виду неприсоединившуюся индуистскую Индию, солидаризующуюся с Западом при любом значимом противостоянии. Индонезия и Египет находятся на стороне ислама, нейтральной Югославии больше нет, Латинская Америка – это христиано-Запад, а Африка разделена.

Нам нужны умеренные действующие лица с обеих сторон. Тунис-Турция и неприсоединившиеся державы, Египет и Индонезия. И Запад – может, Германия, опытная в ведении межконфессионального диалога? Германия должна играть главную миротворческую роль!

Йохан Галтунг (норвежский социолог и математик, ученый и практик. Основоположник дисциплины «исследования проблем мира и конфликтов»).

Источник

Одни западные аналитики выдают мрачные прогнозы для России: от санкций экономика страны «погорела», в некоторых регионах людям перестали платить зарплаты, закрываются заводы, вот-вот начнутся забастовки трудящихся, уже вышедших на улицы с протестами. Другие эксперты, напротив, заявляют, что «период паники» у Москвы позади, от санкций толку Западу нет, зато есть польза его геополитическому противнику: поняв, кто его настоящий враг, русский народ консолидировался.

Коллаж из немецкого таблоида «Бильд»

В немецкой газете «Бильд» вышла статья под названием «So abgebrannt ist Putinland» («Так погорела путинская страна»).

Немецкий таблоид, собравший данные некоторых «региональных СМИ» России («FlashNord», издания Вологды, а также центрального московского агентства «РБК»), сделал вывод: рубль упал, цены на еду и технику выросли, а теперь к этому печальному списку добавились проблемы с невыплатами зарплат в регионах. Точнее, с задержками выплат.

К примеру, не получили зарплату учителя в Мурманской области. Газета сообщает, что деньги учителям обычно дают между 19 и 22 числами месяца, но в марте денег не дали. Чиновники из областного комитета по образованию рассказали гражданам о сокращении госдотаций для региона. Уже отреагировал первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию Владимир Бурматов. «Ни о каких задержках зарплат не может быть и речи», — цитирует его издание.

Немецкая газета продолжает рисовать русскую безнадегу: с такой же зарплатной проблемой столкнулись забайкальские учителя. Региональные рассказали гражданам о «трудной геополитической ситуации». Какой-то чиновник посоветовал учителям постараться «достойно переждать тяжкие времена».

От учителей издание переходит к машиностроителям. «Бильд» указывает, что машиностроители г. Вологды вышли на улицы города. Поводом стали сообщения о закрытии заводов и увольнении трудящихся. По сведениям местных газет, многие рабочие в Вологодской области не получают зарплату 8 месяцев.

В Уфе тем временем прошли протесты врачей, в том числе сотрудников «Скорой помощи». Почему протестуют именно они? Оказывается, в 2015 году в городе уволили около полутора сотен работников «Скорой помощи». Остальным приходится вкалывать за двоих. Страдают и пациенты, ведь, по словам одной медсестры, больным приходится ждать бригаду «по 5 часов».

Немецкий таблоид привёл и данные Росстата. Газета пишет, что впервые с 2000 года в России сократился уровень реальной заработной платы. В ноябре прошлого года сокращение выразилось в цифре 3,9%, а в декабре оно достигло уже 7,3%.

А вот и анализ эксперта. Как отметил экономист из «РБК» И. Николаев, в том случае, если «сокращение заработной платы продолжит имеющийся темп, его почувствует большая часть населения». Эксперт полагает, что снижение уровня зарплаты в текущем году составит до 10%.

Десять процентов? Иронизируя, издание пишет о том, как подключились к страданиям своего народа президент и премьер-министр. «Бильд» сообщает своим читателям, что в знак солидарности с гражданами страны Владимир Путин в начале марта сократил на 10% зарплату не только себе, но и Дмитрию Медведеву.

«Бильд» допускает, что президент такого сокращения даже не заметит, поскольку ему «принадлежит огромное состояние». «Недвижимость, автомашины, дорогие часы, заграничные счета», принадлежащие Путину, журналисты оценили в «миллиарды».

Иная оценка положения России приведена в статье Леонида Бершидского («Bloomberg»). Бершидский вовсе не склонен произносить панегирики Путину, поэтому его пассажи о том, что паника в России миновала, особенно интересны.

Аналитик напоминает, что впервые с июля 2014 года на прошлой неделе валютные резервы Центрального банка Российской Федерации увеличились. И это показывает, что российская экономика, вероятно, оставила позади период «паники», вызванной падением цен на нефть. Журналист считает, что улучшение показателей экономики России убедит западные правительства, что экономические санкции не оказали заметного влияния на «режим президента Владимира Путина». Кроме того, эти показатели дадут им понять, что России «отнюдь не грозит неминуемый крах».

Обозреватель также напоминает, что Соединённые Штаты должны России довольно крупную сумму. В январе 2014 года Россия держала казначейских облигаций США на сумму 131,8 млрд. долл. После «революции на Украине и присоединения Крыма» отношения с США у России испортились, и она стала сокращать свои долларовые резервы, параллельно увеличивая долю евро и золота. В 2014 году запасы в целом снизились на 23,9%, а запасы, выраженные в американских долговых бумагах, снизились на 37,6%, до 82,2 млрд. долл. И сейчас России принадлежит меньше казначейских обязательств США, чем Ирландии, Турции или Сингапуру.

В последние дни получила развитие новая тенденция: рубль стал укрепляться. Центральному банку РФ больше не нужно выбрасывать на рынок валюту, дабы поддерживать рубль.

Цена на нефть тоже «пришла в норму».

Наконец, в России была снижена процентная ставка с 17 до 14 процентов, что повысило привлекательность экономики для торговцев валютой (хотя риски по-прежнему существуют).

Аналитик вспоминает былые прогнозы мировых экспертов. Он пишет, что многие из неблагоприятных прогнозов для российской экономики (вроде того, что выдал месяц назад Андерс Аслунд из Института Петерсона) были построены на быстром «таянии» валютных резервов ЦБ. А. Аслунд писал даже о «приближении к критическому пределу».

Не сбылось…

Что касается нефти, то рыночные аналитики прогнозируют цены в очень широком диапазоне — от $ 50 до $ 90 за баррель «Brent» (прогноз на четвёртый квартал). Консенсус-прогноз, составленный агентством «Bloomberg», определил будущую цену в $ 68,65 за баррель.

Экономисты «Goldman Sachs» не считают, что российская экономика упадёт в 2015 году больше чем на 2,7 процента.

Нет, ничего хорошего в таком показателе нет, это «болезненно» для России, пишет Бершидский. Однако чего же добился Запад своими санкциями? Практически ничего. Да, русские пострадали от событий на нефтяном и валютном рынке, но ограничения в торговле и финансах создали лишь «неудобства для ряда российских компаний». Между тем Сбербанк, это «гигантское государственное учреждение», которое не может получить финансирование от Запада, по-прежнему имеет крупную годовую прибыль ($ 7,7 млрд. за 2014 год). Да, это меньше, чем годом ранее, однако о «трагедии» говорить не приходится.

Аналитик отдаёт дань уважения «хозяйственникам России» — особенно тем, которые трудятся в Центральном банке и Министерстве финансов. По его мнению, этим людям «следует отдать должное»: в трудных условиях они сумели «избежать крупных ошибок» и даже сохранили «открытость российской экономики». У Путина «много советчиков», напоминает автор материала, которые «предпочли бы другой подход», но президент «сделал мудрый выбор». И российская экономика осталась рыночной и достаточно сильной, которой не страшны «несколько мелких ограничений».

Всё это создаёт «большую угрозу для слабых соседей» России (вроде Украины). При этом Россия является «землёй недооцененных возможностей».

И непроста в 2015 году, проведя опрос среди инвесторов, Институт CFA (международная ассоциация профессионалов в области инвестиций) сообщил, что Россия наряду с США, Китаем и Индией — «один из лучших рынков по инвестиционной привлекательности».

На международном ресурсе «Project Syndicate» 28 марта вышла статья Андрея Колесникова.

Автор статьи — руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского Центра Карнеги. Он также сотрудничает с Институтом экономической политики имени Е. Гайдара, является членом правления Фонда Гайдара и членом Комитета гражданских инициатив (Комитет Алексея Кудрина), пишет для изданий «Ведомости», «Газета.Ru», «Forbes.ru» (источник).

По мнению эксперта, изложенному на страницах «Project Syndicate», западный подход к России основан на предположении об уступках, на которые режим президента Путина пойдёт в случае продолжения давления. «Ничто не может находиться дальше от истины», — считает аналитик.

Предпосылка, на которой базируются западные санкции, — расхожее мнение о резком ухудшении экономической ситуации в России, в результате которого российская общественность, в частности, финансовая и политическая элита, сплотится в борьбе против Кремля. В итоге Путин не сможет противиться несогласию богатого класса, а также растущего среднего класса. Поддержка Западом Украины тоже послужит сигналом для граждан России: российские матери не захотят отправлять «своих мальчиков умирать на Донбасс». Под таким нажимом «сверху и снизу» Кремль будто бы изменит свою политику и даже «начнёт демократизацию».

Западные политики не понимают, что такой сценарий наименее вероятен, пишет аналитик. Всё наоборот: опросы общественного мнения показывают, что россияне воспринимают давление Запада и санкции не как нажим «на Путина и его дружков», а на всю Россию. Русский средний класс вообще не представляет никакой угрозы для Путина, поскольку эти «20-30% населения» приобрели богатство недавно, благодаря высоким ценам на нефть и процессам восстановления экономики в 2000-х годах. Эти люди «лояльны к режиму Путина».

Запад захочет усилить давление? Чем больше Запад будет давить, тем меньше вероятность эффективности санкций!

Похоже, добавим от себя, уже и критики «путинского режима», в том числе известные либералы, заговорили о бессмысленности и тупиковости западных санкций. Если чего и добился Вашингтон в своём «крестовом походе» на Москву, так это консолидации русского народа и окончательного отмежевания России от политического «переустройства» по канонам Запада. Если при Горбачёве многие советские люди верили в «перестройку», «демократизацию» и «блага Запада», то сегодня, четверть века спустя, наивных почти не осталось. Запад и вправду имеет кое-какие блага, но делиться ими с Россией он никогда не собирался.