Читать ошибочное мнение слэш

А.Е. Виа

Ошибочное мнение

Книга вне серий

Переводчик/редактор/оформитель – Ксения Солнцева

Русифицированная обложка – Наталия Айс

Оформление – Наталия Павлова

Перевод выполнен для группы— https://vk.com/beautiful_translation

Глава первая

— Лу, только не разбей ничего! — выкрики Мосса сменялись громким смехом, пока его бойфренд гонялся за ним по всему родительскому особняку.

—Когда я тебя поймаю, твоя задница будет моей… буквально! — выкрикнул Ллевелин, обогнув большой кухонный остров.

Его бойфренд был его лучшим другом и любовником. В небольшом городке Эмпория, штат Вирджиния, они, вероятно, были единственными геями в своей школе. Ну, насколько им было известно. Паренек, который переехал к ним из Лос-Анжелеса пару лет назад тоже был геем и не стыдился этого. Он был красивым и феерически ярким, потому что ему было комфортно быть тем, кто он есть. Но общество городка оказалось невероятно жестоким по отношению к нему и его семье, и им пришлось сбежать из города так быстро, что Лу даже не запомнил его имени. Однако, отлично помнил, что завидовал ему.

Ориентацию друг друга они с Моссом выяснили совершенно случайно. Оба были членами футбольной команды и оба посещали вечеринки, проводимые одной из чирлидерш во время своего первого года в старшей школе. Родители Рози Джеймсон постоянно были в разъездах из-за работы в торговле, что означало, что они оставляли Рози и ее сестру-близняшку одних каждые пару недель. А значит, минимум дважды в месяц подросткам выпадала возможность повеселиться в их тоскливом, заполненном пенсионерами городишке. Лу и Мосс напились в говно и закончилось тем, что они оказались одни в берлоге отца Рози, смотря реслинг по телеку. Мосс не смог скрыть своего стояка, пока наблюдал за блестящими от пота, необычайно горячими борцами, что извивались друг под другом и катались по полу на маленьком ринге. Он пришел в ужас от того, что Лу обнаружил это и уже приготовился, что тот ему врежет, но Лу лишь ухмыльнулся и поднял толстовку, продемонстрировав собственную эрекцию. Разговор, состоявшийся между ними в ту ночь, изменил их жизни. Они не влюбились друг в друга сразу, но с того момента все развивалось достаточно быстро.

Тогда они были слишком юны и хотели просто быть друзьями. Оба нуждались в ком-то, с кем могли бы поговорить открыто. Нуждались в друге, перед которым не нужно было бы носить маску. Ту самую, которую им приходилось носить перед всеми остальными двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Когда Лу заболел пневмонией, ни отец, ни мать не могли себе позволить бросить работу, чтобы ухаживать за ним весь день. Мосс был с ним каждый день, до и после школы, заботясь о нем так, как это делал бы кто-то особенный. Тогда Лу понял, что между ними все изменилось. Он вдруг заметил, что светлые лохматые волосы Мосса были не хаотично торчащими, а сексуальными. Заметил, что когда-то тощая рама его друга теперь значительно развилась после многих часов, проведенных им в качалке после школы. Сейчас его лучшему другу было семнадцать, у него были модно взъерошенные волосы, ярко-голубые глаза и крепкое мускулистое тело.

— Прекрати гоняться за мной. Я устал, — Мосс обогнул угол медиа-комнаты и пронесся мимо дивана в гостиной, как звезда бегового трека, которой он и являлся.

— Тогда прекрати бегать, — Лу бросился следом, сокращая между ними расстояние, когда Мосс чуть замедлился. Схватив, он повалил его на густой ковер, придавив к полу своим гораздо большим телом. Сгреб обе руки Мосса и поднял их, удерживая за запястья над его головой одной ладонью, а другой провел по его лицу, убирая длинноватые светлые пряди, упавшие на голубые глаза. Он ужасно любил Мосса. Они были неразлучны с того момента, как познакомились шесть лет назад, постепенно переходя от друзей к любовникам. Теперь же, все, о чем они говорили — ну, все, о чем говорил Лу — было поступление в один колледж, где он мог бы любить Мосса свободно и не скрываясь.

Когда они только переехали в Эмпорию, отец Лу владел небольшим ландшафтным бизнесом и получил контракт на обслуживание собственности мэра, а сам Лу помогал отцу каждое лето. Дети дразнили его, когда выглядывали из окон или проезжали на велосипедах мимо, направляясь в бассейн. В то время как он убирал мешки со скошенной травой, Мосс вышел из своего особняка, чтобы побросать мяч в кольцо на безукоризненно вымощенной подъездной дорожке. Он предложил Лу бутылку воды и поиграть вместе. Хотя Мосс и был богат — сын мэра и наследник шестого поколения Империи МакГрегоров — он никогда не смотрел свысока на рабочий класс, как это делали его родители.

Мэр и его жена не были плохими людьми, для горожан они были замечательными. Несмотря на это, они полагали, что их сын заслуживает гораздо большего, чем та компания, которую он себе выбрал. После того, как в прошлом году родители Лу разбились в автокатастрофе, они немного смягчились и перестали награждать Лу и его старшего брата высокомерными презрительными взглядами. Двадцатишестилетний брат теперь был единственной семьей Лу, и он вернулся домой, чтобы возглавить отцовский бизнес, а также удостовериться, что Лу поступит в колледж.

— Ты с каждым днем становишься все сексуальнее, малыш, — Лу уперся своим уже жестким членом в крепкое бедро под ним. — Во сколько твои родители вернуться домой?

Мосс открыл глаза. Обычно цвета ярко-синих ирисов, сейчас они были цвета грозового неба, темные и горящие от возбуждения.

— Ммм… Примерно через час.

— Черт. Я мог бы жестко тебя оттрахать прямо сейчас.

Лу шире развел ноги и сильнее потерся, вытягивая напряженный стон из своего парня.

— Ты сначала толкнул бы меня к стене? Грубо прижал к ней и взял меня так жестко и быстро, как захотел бы? — простонал Мосс, а его бедра поднялись навстречу ужесточившимся в наказание толчкам Лу.

— Ах… боже. Черт возьми, да, я бы так и сделал. Ты такая долбанная шлюха, малыш, — застонал Лу, сильнее потянув за волосы Мосса.

Его парень обожал жесткий секс и Лу не мог отрицать, что ему тоже нравилось это дерьмо. Это было адски горячо. Мосс выкрикивал его имя, кусался и царапался, пока он вколачивался в его тугой зад. Независимо от того, как сильно он его трахал, Мосс всегда просил еще больше. Ему нравилось быть связанным, с кляпом во рту и отшлепанной задницей. Лу был на двадцать фунтов [1] больше, чем его звезда бегового трека, поэтому всегда был осторожен с ним, но черт, как же ему сносило башку от ощущения полного контроля. Чаще всего они были ограничены сексом на заднем сидении авто, но время от времени родители Мосса посещали благотворительные ужины или какие-то официальные мероприятия, на которых задерживались допоздна и им выпадала целая ночь, чтобы исследовать их все больше возрастающие потребности.

— Я бы очень хотел, чтобы ты сейчас был плохим, Лу, но тебе нужно идти. Мне не хочется выслушивать дерьмо от своих родителей.

— Проклятье. Почему они считают, что я не достаточно хорош, чтобы быть твоим другом? — Лу резко сел, отвернувшись от своего парня и запустив пальцы в густые каштановые волосы. — Я гребанная футбольная звезда и восьмой по успеваемости в нашем классе. Черт. Думаешь, они еще выше подняли планку для тех, кто достоин находиться с тобой рядом?

Мосс встал на колени позади и обнял Лу, мягко поцеловав его за ухом и прошептал тем самым голосом, который всегда его успокаивал:

— Скоро мы будем в колледже. Меня уже приняли в Калифорнийский университет Лос-Анжелеса, и я знаю, что твое письмо о зачислении придет со дня на день. О тебе можно сказать достаточно хороших вещей, правда?

Лу слегка кивнул головой.

— Тогда все хорошо. Мы будем вместе. Никто не будет криво глазеть на нас, когда мы будем держаться за руки. Или целоваться. Или прикасаться друг к другу, — Мосс подкреплял каждую фразу поцелуем в шею Лу.

— А что, если твой отец узнает, что мы встречаемся, пока ты все еще учишься в школе? Что, если он перестанет платить за твою учебу или аренду, или еще что-то? Ты перестал бы… встречаться со мной?

Olie

Ошибочное мнение

Дирик.

— Дирик, ты идешь? — раздался голос моего друга Рида. Сегодня у нас выпускной. Через неделю мы должны будем подавать документы в один из престижных ВУЗов, который выбрали нам родители. Там же учился мой старший брат, Гирис, тот еще альфа-самец. О нем можно сказать только одно: трахает все, что движется. Они с Ридом придерживаются одного мнения, что омеги не имеют права на уважение, так как в определенный период готовы лечь под любого альфу.

Сколько раз я пытался их переубедить, и все было бесполезно. А Рид, в один из таких споров, как-то заметил:

— Дирик, ты чего их защищаешь? Мы, альфы, должны придерживаться одного мнения, а ты какой-то неправильный.

— Даже будучи альфой, нельзя так относиться к омегам, они не все поголовно шлюхи, как вы пытаетесь доказать, — уперся я. Причем, я даже сам не мог понять, что на меня нашло, и я стал их защищать.

— Я не собираюсь менять своего мнения, — невозмутимо заметил друг, — более того, никогда не коснусь ни одного омежки, кроме как трахая его.

Все было очень странно, я не понимал из-за чего в груди после его слов как-то сразу защемило. Хотя, казалось бы, чего мне волноваться? Еще в детстве врачи предположили, что я, так же, как и брат, буду альфой. Ну, что ж, вот через неделю и узнаю. А пока надо собираться: выпускной бывает раз в жизни, тем более, скоро все разъедутся кто куда, и неизвестно, увидимся мы или нет.

Стоило нам только появиться в школе, как сразу собралась целая толпа одноклассников. От некоторых Рид кривил нос, так как было сразу ясно, что это омеги, да и вонь, исходящая от них, символизирующая о скорой течке, были у нас такие ранние, говорила сама за себя. Меня этот запах сводил с ума, кислый и приторный, он вызывал тошноту. В какой-то степени я им сочувствовал, так как даже представить себе не мог, как можно так пахнуть. А вот они, напротив, старались поближе подобраться к сильному и самоуверенному альфа-самцу, каким уже сейчас и был Рид. Каждый из них готов был хоть сейчас пойти с ним туда, куда позовет. На меня поглядывали косо, но сказать никто ничего не мог.

Веселились мы до середины вечера, а потом друг внезапно исчез. Вот же, собирались идти в клуб, продолжать банкет: здесь становилось скучно. И куда он уже запропастился? Надо пойти и найти его. А точно, никуда не попадем. С такими мыслями я пошел блуждать по школе, дергая каждую дверь класса. Многие были заперты, а там, где было открыто, никого не было.

И вот, поднявшись на третий этаж, где было оглушительно тихо, и только звук моих шагов эхом отдавался в этой тишине, я принялся и там проверять все двери, пока не подошел к последнему классу, а уже взявшись за ручку… Я услышал характерные стоны, от которых моя душа разорвалась в клочья.

Все дело в том, что уже почти год я с ума схожу по собственному другу. А началось все с эротического сна с его и моим участием, от которого я тогда проснулся в холодном поту. И еще долго присматривался к нему, пытаясь понять свои чувства. Много позже должен был констатировать, что я действительно влюбился в Рида. Вот только он меня иначе как друга не воспринимал. И как быть, я даже не мог себе представить.

Пока я стоял около двери и прислушивался к стонам, которые принадлежали Риду и какому-то парню, у меня из глаз текли слезы, которые я даже не стал стирать. Сердце отбивало бешеный ритм, готовое вот-вот улететь раненой птицей далеко-далеко, как можно дальше отсюда, чтобы не слышать того, что творилось за закрытыми дверями. Мне было больно, осколки души осыпались на пол школы, перед этим классом. Было чувство, что Рид меня предал, хотя я прекрасно понимал, что ни о каком предательстве и речи быть не может.

Услышав, что они вот-вот закончат, я решил сбежать и, умывшись, чтобы не видно было следов слез, дождаться его в зале, что и сделал. Рид появился, как черт из табакерки. Вот только я стоял один, а тут вдруг он рядом нарисовался.

— Иди, лимончик съешь, — не удержавшись, поддел его я.

— С чего вдруг? — его широкая улыбка не сходила с лица. Он сейчас был похож на кота, обожравшегося сметаны.

— Рожа слишком довольная, — процедил я, отворачиваясь, чтобы в моих глазах он не увидел боль.

— Есть от чего, — довольно потянулся тот, — тут один ранний омега попался, горячая штучка, надо сказать, хорошо поработал, мне понравилось, — и тут он заметил, наконец, мое выражение лица, которое от его слов окончательно перекосилось, — а с тобой-то что? Случилось чего?

Так я тебе и сказал. Пришлось покачать отрицательно головой и выдавить:

— Настроения нет. Пойдем отсюда? — на что тот, ни слова не говоря, развернулся и направился к выходу. В клуб мы все-таки попали. Просидели там почти до утра, а потом разошлись по домам.

Неделя пролетела быстро. Подготовка, экзамены, вручение аттестатов. И вот, наконец, собравшись уже подавать документы, я попросил Рида ехать пока самому, без меня. Что-то останавливало от такого шага, но что, я пока понять не мог. А когда понял… Моя жизнь стала рушиться на глазах.

Через два дня, стоило только Риду уехать, я почувствовал, как меня стало трясти, будто в лихорадке, перед глазами мелькали красные точки, голова кружилась, во рту был неприятный привкус. Отец стал волноваться, так как меня стало шатать. Я готов был свалиться в обморок. И ему пришлось вызвать врача. А уже тот, не успев войти, окинул меня взглядом и, даже не приступив к обследованию, резюмировал:

— Ну, из-за чего переполох развели? Это очень часто случается в первый раз, ничего страшного в этом нет.

— Что случается в первый раз? — не поняли мы с отцом, нервно переглянулись, а у меня под ложечкой засосало от дурного предчувствия, и это самое дурное не заставило себя ждать.

— Течка, — очень удивился доктор, — в первый раз всегда плохо, но это скоро пройдет. Всего пару дней потерпеть, и все. Начнется течка, станет немного легче в плане боли, а вот во всем остальном… — он не договорил, только усмехнулся и протянул мне таблетки, — вот возьми, они тебе пригодятся, если не захочешь ложиться под каждого альфу.

Естественно, я их взял, руки тряслись, как будто целый месяц беспробудно пил, голова продолжала раскалываться. Я даже в страшном сне не мог предвидеть подобный поворот. Я — омега! Этого просто не может быть. Это какая-то ошибка. Может, доктор ошибся? Ведь случается же такое? И тут, стоило врачу уйти, раздался оглушительный грохот отца кулаком по столу.

Текст книги «Ошибочное мнение (СИ)»

Автор книги: Olie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Olie

Ошибочное мнение

Дирик.

– Дирик, ты идешь? – раздался голос моего друга Рида. Сегодня у нас выпускной. Через неделю мы должны будем подавать документы в один из престижных ВУЗов, который выбрали нам родители. Там же учился мой старший брат, Гирис, тот еще альфа-самец. О нем можно сказать только одно: трахает все, что движется. Они с Ридом придерживаются одного мнения, что омеги не имеют права на уважение, так как в определенный период готовы лечь под любого альфу.

Сколько раз я пытался их переубедить, и все было бесполезно. А Рид, в один из таких споров, как-то заметил:

– Дирик, ты чего их защищаешь? Мы, альфы, должны придерживаться одного мнения, а ты какой-то неправильный.

– Даже будучи альфой, нельзя так относиться к омегам, они не все поголовно шлюхи, как вы пытаетесь доказать, – уперся я. Причем, я даже сам не мог понять, что на меня нашло, и я стал их защищать.

– Я не собираюсь менять своего мнения, – невозмутимо заметил друг, – более того, никогда не коснусь ни одного омежки, кроме как трахая его.

Все было очень странно, я не понимал из-за чего в груди после его слов как-то сразу защемило. Хотя, казалось бы, чего мне волноваться? Еще в детстве врачи предположили, что я, так же, как и брат, буду альфой. Ну, что ж, вот через неделю и узнаю. А пока надо собираться: выпускной бывает раз в жизни, тем более, скоро все разъедутся кто куда, и неизвестно, увидимся мы или нет.

Стоило нам только появиться в школе, как сразу собралась целая толпа одноклассников. От некоторых Рид кривил нос, так как было сразу ясно, что это омеги, да и вонь, исходящая от них, символизирующая о скорой течке, были у нас такие ранние, говорила сама за себя. Меня этот запах сводил с ума, кислый и приторный, он вызывал тошноту. В какой-то степени я им сочувствовал, так как даже представить себе не мог, как можно так пахнуть. А вот они, напротив, старались поближе подобраться к сильному и самоуверенному альфа-самцу, каким уже сейчас и был Рид. Каждый из них готов был хоть сейчас пойти с ним туда, куда позовет. На меня поглядывали косо, но сказать никто ничего не мог.

Веселились мы до середины вечера, а потом друг внезапно исчез. Вот же, собирались идти в клуб, продолжать банкет: здесь становилось скучно. И куда он уже запропастился? Надо пойти и найти его. А точно, никуда не попадем. С такими мыслями я пошел блуждать по школе, дергая каждую дверь класса. Многие были заперты, а там, где было открыто, никого не было.

И вот, поднявшись на третий этаж, где было оглушительно тихо, и только звук моих шагов эхом отдавался в этой тишине, я принялся и там проверять все двери, пока не подошел к последнему классу, а уже взявшись за ручку… Я услышал характерные стоны, от которых моя душа разорвалась в клочья.

Все дело в том, что уже почти год я с ума схожу по собственному другу. А началось все с эротического сна с его и моим участием, от которого я тогда проснулся в холодном поту. И еще долго присматривался к нему, пытаясь понять свои чувства. Много позже должен был констатировать, что я действительно влюбился в Рида. Вот только он меня иначе как друга не воспринимал. И как быть, я даже не мог себе представить.

Пока я стоял около двери и прислушивался к стонам, которые принадлежали Риду и какому-то парню, у меня из глаз текли слезы, которые я даже не стал стирать. Сердце отбивало бешеный ритм, готовое вот-вот улететь раненой птицей далеко-далеко, как можно дальше отсюда, чтобы не слышать того, что творилось за закрытыми дверями. Мне было больно, осколки души осыпались на пол школы, перед этим классом. Было чувство, что Рид меня предал, хотя я прекрасно понимал, что ни о каком предательстве и речи быть не может.

Услышав, что они вот-вот закончат, я решил сбежать и, умывшись, чтобы не видно было следов слез, дождаться его в зале, что и сделал. Рид появился, как черт из табакерки. Вот только я стоял один, а тут вдруг он рядом нарисовался.

– Иди, лимончик съешь, – не удержавшись, поддел его я.

– С чего вдруг? – его широкая улыбка не сходила с лица. Он сейчас был похож на кота, обожравшегося сметаны.

– Рожа слишком довольная, – процедил я, отворачиваясь, чтобы в моих глазах он не увидел боль.

– Есть от чего, – довольно потянулся тот, – тут один ранний омега попался, горячая штучка, надо сказать, хорошо поработал, мне понравилось, – и тут он заметил, наконец, мое выражение лица, которое от его слов окончательно перекосилось, – а с тобой-то что? Случилось чего?

Так я тебе и сказал. Пришлось покачать отрицательно головой и выдавить:

– Настроения нет. Пойдем отсюда? – на что тот, ни слова не говоря, развернулся и направился к выходу. В клуб мы все-таки попали. Просидели там почти до утра, а потом разошлись по домам.

Неделя пролетела быстро. Подготовка, экзамены, вручение аттестатов. И вот, наконец, собравшись уже подавать документы, я попросил Рида ехать пока самому, без меня. Что-то останавливало от такого шага, но что, я пока понять не мог. А когда понял… Моя жизнь стала рушиться на глазах.

Через два дня, стоило только Риду уехать, я почувствовал, как меня стало трясти, будто в лихорадке, перед глазами мелькали красные точки, голова кружилась, во рту был неприятный привкус. Отец стал волноваться, так как меня стало шатать. Я готов был свалиться в обморок. И ему пришлось вызвать врача. А уже тот, не успев войти, окинул меня взглядом и, даже не приступив к обследованию, резюмировал:

– Ну, из-за чего переполох развели? Это очень часто случается в первый раз, ничего страшного в этом нет.

– Что случается в первый раз? – не поняли мы с отцом, нервно переглянулись, а у меня под ложечкой засосало от дурного предчувствия, и это самое дурное не заставило себя ждать.

– Течка, – очень удивился доктор, – в первый раз всегда плохо, но это скоро пройдет. Всего пару дней потерпеть, и все. Начнется течка, станет немного легче в плане боли, а вот во всем остальном… – он не договорил, только усмехнулся и протянул мне таблетки, – вот возьми, они тебе пригодятся, если не захочешь ложиться под каждого альфу.

Естественно, я их взял, руки тряслись, как будто целый месяц беспробудно пил, голова продолжала раскалываться. Я даже в страшном сне не мог предвидеть подобный поворот. Я – омега! Этого просто не может быть. Это какая-то ошибка. Может, доктор ошибся? Ведь случается же такое? И тут, стоило врачу уйти, раздался оглушительный грохот отца кулаком по столу.

– Это немыслимо! Мой сын омега! Один из этих… Такого просто не может быть! – повернувшись ко мне, просверлил взглядом, от которого меня затрясло, и уже более спокойно, но вместе с тем, чересчур холодно, от чего вся кровь застыла в венах, продолжил, – после этой своей гребанной течки ты покинешь мой дом… Навсегда. У меня не будет сына омеги. В моей семье всегда были только альфы, и так будет впредь.

От его слов стало больно, очень больно. Щемящая тоска и звук разбитых надежд оглушительно отдались в ушах, мучительной болью сковывая все тело. Больше не говоря ни слова, даже не глядя на меня, он ушел. А я бессильно сполз на пол и, закрыв лицо руками, беззвучно заплакал. Только насладиться одиночеством мне было не суждено. В комнату ворвался брат.

– Ты… Ты оказался одним из этих шлюх? Фу! У меня не может быть брата-шлюхи! Ты понял?! Тебе лучше убраться из этого дома! – выкрикивая, как выплевывая, слова, он постоянно кривился, всем своим видом показывая, насколько ему противно и неприятно находиться рядом со мной. А я только сидел и молчал. Мне и так было очень плохо. Голова кружилась, поясницу тянуло, все тело сковало тупой, пульсирующей болью, поэтому я ни слова не сказал в ответ, даже не пытаясь что-то ему доказывать. Зачем? В этом все равно не было смысла. Он так или иначе останется при своем мнении.

Оставив меня одного, напоследок Гирис, обернувшись, ровным тоном произнес:

– На неделю мы с отцом уезжаем в загородный дом, оставляем тебя одного на время течки. Но когда мы вернемся, тебя здесь быть не должно. Я надеюсь, это понятно? – мне осталось только кивнуть, да и в любом случае, сил на что-то другое просто не было.

Они уехали, а мне предстояло три или четыре дня мучиться от дикого желания, которое вызывала течка, пытаясь справиться своими силами. Лежа на кровати, стал медленно поглаживать себя через домашние штаны, от чего в них сразу стало тесно и больно: пришлось приспустить, что дало возможность вытащить наружу вставший колом член, который уже весь истекал смазкой. Сначала провел кончиками пальцев по всей его длине, касаясь едва уловимыми движениями, этого показалось мало, тогда, особо не заморачиваясь, обхватил его и стал двигать рукой вверх-вниз. Надолго меня не хватило, и я кончил с именем Рида на устах. Только одного раза показалось мало, он, вместо того, чтобы охладить жар тела, напротив, усилил желание, хотелось еще и еще, а главное – почувствовать в такой сейчас саднящей заднице чей-нибудь член. Но… Моему желанию не суждено было сбыться, так как становиться шлюхой я не хочу, поэтому, придется обходиться тем, что есть, а именно, собственной рукой.

Не могу сказать, сколько прошло времени, только мое ухо уловило посторонний звук, исходящий из кухни. Двинуться я был не в состоянии, потому, просто решил, что это отец или брат забыли что-нибудь, а следовательно, можно дальше продолжать. И я снова стал надрачивать свой член. А в следующее мгновение…

В проеме распахнувшейся двери стоял ОН. Моя несбыточная мечта, мой друг, точнее, уже бывший друг, как я успел понять по его взгляду. Он, окинув с ног до головы мое обнаженное (штаны я уже давно стянул за ненадобностью, один же дома, кого мне стесняться?) тело, стал медленно раздеваться.

– Ч-ч-ч-что ты д-д-делаешь? – с трудом от охватившего горло спазма спросил я.

– Раздеваюсь, – равнодушно ответил он, ни на минуту не прерывая своего занятия, – надо же тебе помочь, иначе сойдешь с ума.

– Н-н-не н-н-надо… – я как раз хотел попросить этого не делать, как оказавшееся рядом со мной тело сильного, уверенного альфы с его умопомрачительным запахом, отбило все желание говорить дальше. Теперь у меня было только одно желание, я хотел, чтобы он побыстрее вставил мне, и желательно, посильнее и порезче. Сил терпеть не было. Я стал тереться о его тело, принюхиваться к его запаху, гладить нежную кожу, а он, не став тратить время на какие-либо ласки, просто перевернул меня на живот, несколько раз провел по анусу пальцами, вставляя их внутрь по одному.

Поняв, что я готов, он вошел резко, сразу на всю длину. А я взвыл от боли: тело пронзила такая резкая боль, что хотелось отползти подальше, свернуться в клубок и полежать неподвижно, пока все не стихнет. Ага. Кто же мне даст это сделать? Явно не Рид. Этот гад стал с еще большим усилием вколачиваться в мою многострадальную задницу. И в какой-то момент я понял, что мне это начинает нравиться. Потому стал даже подмахивать, стараясь поглубже насадиться, а он, гад такой, только скалился, как будто знал что-то, чего не знал я.

Кончили мы с небольшой разницей. Сначала излился я, а через несколько толчков и он. Немного передохнув, мы продолжили это безумство. От его запаха сносило крышу напрочь, мне хотелось его чувствовать в себе каждую минуту, каждую секунду. Потому, ночь показалась для нас слишком короткой.

А утром…

Я проснулся первым, хотя и уснул-то всего пару часов назад. Как оказалось, я лежал на его груди, вдыхая такой пьянящий аромат. Только длилось это недолго. В какой-то момент меня резко отбросили в сторону, и Рид поднялся и стал одеваться.

– Ты куда? – удивился я.

– Подальше отсюда, – холодно и равнодушно заметил он, – я получил то, что хотел, да и тебе помог. Какие-то вопросы? – такого ехидства, сарказма и издевки я не ожидал, а он продолжил, – или ты рассчитывал еще на что-то? Если да, то зря. У меня не может быть ничего общего со шлюхами, – высказавшись, – он как раз к тому времени успел полностью одеться – Рид пошел на выход. Уже взявшись за ручку, напоследок обернувшись, сказал. – Я надеюсь, ты не рассчитываешь, что мы и в дальнейшем останемся друзьями?

На это мне оставалось только отрицательно помотать головой. После чего он покинул мой дом навсегда, а я… Просто уткнулся в подушку и завыл. Да-да, именно завыл, мне было горько, неприятно и обидно. Только вот поделать я уже ничего не мог. Вой, не вой, а надо брать себя в руки и бежать, желательно, подальше.

Как раз сейчас, в эту самую минуту я дал себе зарок, что никогда, несмотря на желание, не стану шлюхой, не стану иметь ни с кем никаких отношений. Хватит. Я больше никому не позволю меня использовать. И больше ни один похотливый альфа меня не коснется. Умирать буду от желания, но не сдамся.

Собрав необходимые вещи, взяв с собой документы, я в последний раз окинул взглядом комнату, зная, что сюда я уже никогда не вернусь. Постояв несколько минут, набрал в грудь побольше воздуха и… С гордо поднятой головой покинул некогда родной дом.

Два года спустя.

– Господин Лансен, я снова исчезну на три дня, – подошел я к молодому учителю, с которым, с некоторого времени, можно сказать, если не подружились, то поддерживали очень неплохие отношения. А началось все с того, что, только поступив в университет, я тщательно скрывал свою сущность, запах омеги перебивал специальными пилюлями, которые мне выдал лекарь, к которому я зашел тогда, перед отъездом. Но ведь течку-то надо было как-то скрыть. Вот в первый месяц я и исчез, никого не предупредив, за что получил хороший нагоняй от препода, которым оказался как раз господин Лансен.

На первый раз он только пожурил, на второй – пригрозил не сдачей экзамена по его предмету, на третий раз он уже вызвал меня к себе и поставил вопрос ребром: или я ему все рассказываю, или вылетаю из университета. Пришлось, на свой страх и риск, все рассказать. Вот тут-то он и удивился. Как и все остальные, он считал меня альфой, из-за моей самоуверенности, наглости, умения держаться. Только его волновал один-единственный вопрос: как я справляюсь в период течки? Сам будучи омегой, он не мог выдержать, но ему легче, у него был его пара, который дается раз в жизни и то не каждому.

Пришлось рассказать, что, наглотавшись таблеток, сижу безвылазно дома, стараясь никуда не выходить, несмотря на то, что меня и ломает, и крутит, и наизнанку выворачивает, но я сдерживаюсь. Сцепив зубы, помогая сам себе, насколько это возможно, но держусь. Во всяком случае, за два года проколов еще не было.

Учитель только удивленно и пораженно покачал головой, но во время моих пропусков прикрывал, как мог. За это я был ему благодарен.

И вот сейчас, предупредив, что я ухожу, так как почувствовал приближение ненавистной течки, я опрометью бросился домой, не забыв закинуть в рот горсть таблеток, перебивающих запах.

Я бежал настолько быстро, насколько это возможно. Завернув за угол, в кого-то врезался. Подняв глаза, замер, не в силах сдвинуться с места.

Передо мной стояли мой брат Гирис и… Рид. Только сейчас, глядя на бывшего друга, я больше ничего не испытывал. Странно. Неужели за два года во мне умерли все чувства к этому самцу? Поразительно, но факт. Значит, это была не любовь, а всего лишь глупая привычка, привязанность, от которой я благополучно избавился.

Да, одно я могу сказать точно: подлость и предательство напрочь убивают любые чувства.

– Дирик?! – удивлению обоих не было предела. Я всеми силами постарался взять себя в руки, возвращая себе уверенность и, гордо подняв голову, ответил:

– Да, я. Не ожидал?

– Нет, – честно ответил брат, как-то странно принюхиваясь.

Черт! Течка! Я о ней даже на миг забыл. Надо срочно закруглять разговор. Тут, ехидно глядя мне в глаза, подал голос до этого молчавший Рид:

– Как тебе в роли омежки? Многим уже успел задницу подставить? – столько сарказма и издевательства я никогда не слышал. Но, тем не менее, собрав волю в кулак, ответил:

– Никому, ни один альфа меня не коснулся.

Рид хотел было отпустить снова какую-то гадкую шпильку, но его перебил брат:

– Он не врет. От него не пахнет альфой. Совсем!

– Совершенно верно, дорогой бывший брат! За эти два года у меня никого не было и не будет. Этим я смог доказать, что не все омеги шлюхи, как вы привыкли считать, есть достойные, – и тут, заметив, как после моих слов загорелись глаза бывшего друга, поднял руку и добавил, – только не про вашу честь.

После чего, не став ждать очередной гадости, развернулся и быстрым, уверенным шагом направился домой. А позади меня раздался голос Рида:

– Для меня ты всегда будешь шлюхой, моей персональной шлюхой, потому что передо мной тебе не устоять, как бы ты не пытался.

Я даже оборачиваться не стал, только отрицательно покачал головой и пошел дальше. Стоило мне скрыться у них из глаз, как во мне лопнула какая-то струна, и на меня накатила такая апатия, пропало желание жить дальше. Вспомнились все обидные слова отца и брата, предательство друга. На меня навалилось все и сразу.

Потому, больше не раздумывая, я бросился к своему дому. Только вот бежал я не в квартиру, а на крышу. Мне вдруг захотелось разом покончить со всем. С мыслями, не дающими покоя, с ломкой, сопровождающейся во время течки, с глупым желанием, чтобы меня любили.

Взбежав на крышу, я встал на самый край и посмотрел вниз. Высоко. Как-никак восемнадцатый этаж. Полет должен быть прекрасным. Успею насладиться напоследок.

От автора.

Он учуял запах и стал оглядываться по сторонам в поисках источника. Ничего и никого, но как же сладко… Вдруг крики. Оглядываясь на толпу людей, смотрящую на небо, это ему так показалось с первого взгляда, а когда он проследил за направлением, то увидел ужас из сериалов: на краю крыши виднелся человек. Что случилось, он не понял и не смог бы сейчас объяснить, но рванул к тому дому, как будто за ним гнались сто чертей.

Голоса людей, шум машин, вой сирен – все слилось, осталось желание успеть, не дать прыгнуть. Этот запах манил, обещал, и нет сил отказаться. Влетел по лестнице, лифт по его мнению слишком долго двигался. Взлетает на крышу и замирает, он прекрасен…

Дирик.

Медленно повернув голову, заметил выбегающего на крышу парня. Его запах… Он просто свел меня с ума. Запах корицы с кардамоном. Мой любимый. Я даже носом втянул.

– Иди ко мне, дай руку, – медленно приближаясь, чтобы не напугать меня, ласково, по-доброму улыбаясь.

– Ты кто? – не удержался от вопроса я, так как этот запах, просто как наркотик, стал туманить мозг, заполнять легкие, голова шла кругом.

– Меня Кард зовут, – тихим голосом представился он, – а ты?

– Дирик, – мои глаза заволокло и в ту же минуту я почувствовал, как смазка стала пропитывать брюки.

О, нет! Я ведь рассчитывал, что часа два у меня есть, а тут… Так резко. Мне вдруг стало стыдно и неловко, особенно, когда он втянул носом воздух и облизнулся, после чего, больше не раздумывая, притянул к себе и… Впился в мои губы страстным, обжигающим поцелуем. Я уже не смог сопротивляться, хотя и пытался, причем, всеми силами. Кард заметил мои попытки.

Он, отстранившись, посмотрел на меня затуманенным взглядом и хриплым от охватившей страсти голосом спросил:

– Ты еще можешь сопротивляться? Я уже сдался. Причем, еще когда только уловил запах своей пары там, в толпе народа и помчался за тобой на крышу.

– Пары? – от услышанного у меня глаза на лоб полезли. А альфа только согласно кивнул. В эту минуту я стал пытаться, насколько это возможно в данной ситуации, разложить свои чувства, эмоции и ощущения по полочкам. Как оказалось, та детская влюбленность в Рида и рядом не стояла с тем ураганом чувств, которые охватили меня сейчас. Хотелось прижаться, раствориться в Карде целиком и полностью, вдыхая его запах, наслаждаясь.

Почувствовав, как меня, такого задумчивого, подхватили на руки и понесли, я только успел произнести:

– Сто восемьдесят первая, – как мои губы попали в плен чужих губ, которые ласкали, облизывали.

Каким образом я нашел ключи и как мы попали в квартиру, которую снимаю уже два года, остается загадкой, но только захлопнув ногой дверь, меня сразу же спустили с рук и стали раздевать. Не собираясь оставаться в долгу, я тоже стал помогать парню раздеваться.

Мы пытались добраться до спальни, но это оказалось непосильной задачей. Лихорадочно сбрасывая одежду, мы, не переставая целоваться, медленно продвигались к намеченной цели, но не дошли. Зацепившись за кресло, в него же и рухнули. На неудобство уже никакого внимания не обратили.

Меня усадили на руки и стали выцеловывать каждый сантиметр кожи, куда смогли дотянуться губы и такие нежные, но в то же время, страстные руки. Я тоже не остался в стороне, лаская такое желанное тело, впиваясь в шею не хуже любого вампирюги, пока меня не отстранили, не подняли с рук и не поставили на кресло на колени.

Облокотившись о спинку, я выпятил попку, из которой уже обильно сочилась смазка, а узкая дырочка ануса пульсировала, требуя к себе внимания, которое вскоре и получила.

Кард начал вылизывать мне шею, постепенно проводя языком по позвоночнику, опускаясь ниже. Я пытался вцепиться руками за обивку кресла, но ногти только царапали поверхность, не причиняя ей вреда. От языка моего альфы я старался выгнуться, как кот, подставляясь под его ласку. А когда его руки раздвинули половинки, и я почувствовал, как его язык стал вылизывать дырочку, меня просто подбросило от той волны жара, желания и страсти, которая пробежала по всему телу.

Не выдержав такой пытки, я просто взмолился:

– Войди… Хочу…

Альфа, не став меня больше мучить, приставил свой, налившийся кровью, член к моему анусу и стал плавно и медленно проникать внутрь.

Я не смог удержаться, и сам насадился резко, до самого основания, тут же зашипев от боли.

– Глупенький. Куда торопишься? – остановившись и снова принявшись языком выводить узоры на моей спине, а руками ласкать горошины сосков, ласково поинтересовался Кард.

Ответить у меня уже просто не было сил. Почувствовав заполненность, дождавшись пока боль отойдет на второй план, я двинул бедрами. И началось. Если сначала движения были плавные, размеренные, то через несколько толчков мы сорвались на резкий, быстрый темп. Кто из нас рычал, кто стонал, понять было невозможно. Только от того сильного, взрывного оргазма, который последовал слишком быстро, как мне казалось, окончательно снесло крышу, а перед глазами замелькали звездочки.

Уже проваливаясь в сон, я почувствовал, как сильные руки подхватили меня и куда-то понесли. Бархатным голосом на ухо прошептал, от чего по телу побежали мурашки, а член решил снова перейти в крайне возбужденное состояние:

– Надо пойти искупаться, а потом, все же, добраться до кровати и продолжить начатое.

– А я что? Я ничего, очень даже за, – счастливо заулыбался я, прижимаясь к своему альфе.

Два года спустя.

– Дирик, ты готов? – меня обвили ставшие уже родными руки, и на ухо раздался соблазнительный шепот.

– Если ты сейчас не отойдешь, то мы не скоро попадем в ресторан, – не сильно отталкивая его от себя, произнес я. Знает же, зараза такая, как на меня действует, впрочем, как и я на него.

Сегодня наша вторая годовщина, как мой альфа надел мне обручальное кольцо на палец. И отметить мы ее решили с размахом, благо финансы это позволяли.

В ресторане мы весело проводили время, Кард то и дело сыпал шутками, попутно пытаясь меня соблазнить, что, надо сказать, у него неплохо получалось. Я сидел, сцепивши зубы и пытаясь не застонать, когда его шаловливая рука проходилась по моему члену, и строя планы мести, которая ожидает его дома.

И тут, от голоса, раздавшегося позади нас, меня как будто ледяной водой облили, все возбуждение испарилось без следа.

– Кого я вижу? Так вот, с кем моя шлюха развлекается, – только я собрался вскочить и врезать бывшему другу по его самодовольной роже, как в следующее мгновение заметил вскочившего Карда и его, врезающийся в челюсть нахала кулак, от чего тот, не ожидавший удара, отлетел на пару метров и свалился на пол.

Кард, подскочив к нему, жестом руки успокоив охрану, пытавшуюся броситься к нам, наступил ему на шею ботинком, и, стиснув зубы, в ярости произнес:

– Никому, слышишь, мразь? Никому не позволено оскорблять моего мужа и пару. Это ясно? Порву!!!

От этой тирады глаза Рида округлились, он только и мог открывать и закрывать рот, хватая воздух, пока, с огромным трудом, не выдавил из себя:

– Пара?! Муж?!

– Да, Дирик – моя пара, а вот уже два года еще и муж, любимый, единственный и равноправный. И я за него порву любого, так же, как и он за меня.

Не став больше ничего добавлять, мой альфа, бросив на стол деньги, протянул мне руку, которую я с радостью принял, и мы направились на выход.

Оглянувшись в последний раз, я презрительно окинул взглядом того, кого когда-то думал, что любил и, не удержавшись от шпильки, ехидно бросил:

– Я, кстати, все-таки опроверг ваше с братом мнение о том, что все омеги – шлюхи. Тем самым доказав, что ваше мнение ошибочно.

Больше не сказав ни слова, мы с Кардом, рука об руку, покинули ресторан. Вот теперь я полностью избавился от призраков прошлого, теперь у меня есть только настоящее: мой альфа и… наш будущий ребенок, о котором я как раз сегодня собирался сказать моему горячо любимому мужу.

Рид.

Странно этот год прошел. Я все еще не мог отойти от удивления, что Дирик, мой бывший друг, нашел свою пару. И как он там чего сказал, что-то мне доказал. Может так оно и было, только я все равно остался при своем мнении, что все омеги самые настоящие шлюхи. Вот, далеко ходить не будем, есть у нас на параллельном потоке один… Это супер-шлюха. Всем бы нос утер. Не оставалось ни одного альфы, кто бы не прошел через него.

Но видеть его Рид пока не видел, только слышал, когда один из его товарищей обсуждал ночь, проведенную с этим омежкой, его навыки в постели, все те выкрутасы, что он вытворял. На это Рид только усмехнулся:

– И не противно тебе было? После стольких альф его трахать? – ехидно поинтересовался он.

– Ты даже представить себе не можешь, на что он способен! – мечтательно произнес друг, – я был бы не прочь еще раз оказаться в постели Кима, да только вот он категорически против, он сам выбирает себе партнеров, – с сожалением закончил тот.

Ответить Рид ничего не успел. Его товарищ, вдруг затаив дыхание, стал смотреть на кого-то позади Рида, при этом его глаза стали, как блюдца и сразу подернулись поволокой похоти и страсти. Риду стало интересно. Он равнодушно обернулся и тоже глянул на того, от кого все альфы сходили с ума.

Тот стоял и мило посасывал эротично Чупа-Чупс. Глядя на него, Рид только и успел подумать, что такой большой мальчик, а отсасывает совершенно не в том месте и не то. Да еще и внешний вид этого омежки оставлял желать лучшего: серые, мышиного цвета волосы сальными прядями свисали по бокам скул, большие, водянисто-голубого цвета глаза с долей превосходства взирали на собравшихся вокруг него альф. Большой рот с пухлыми губами и колечком пирсинга в нижней кривился в усмешке.

Рид только собрался содрогнуться от ужаса от увиденной картинки, как… До него вдруг дошел запах этого омеги. И все. Единственное, что еще успел подумать альфа перед тем, как ему окончательно снесло крышу: «Нет, только не это! Не хочу!»

А потом наступило помутнение, от которого он постарался сбежать. Вот только, как оказалось, не он один такой. Ким, увидев, кто оказался его парой, готов был взвыть и лезть на стену от безысходности. Даже улыбка омежки изменилась. Он сомкнул губы так, чтобы никто не заметил его сцепленных зубок, и только приподнятые уголки показывали, что парень по-прежнему улыбается.

Да, Ким очень много слышал о Риде, о его мнении об омегах, а так же о бывшем друге. Эту историю знали все. Да, Дирик сам себе что-то и доказал, может быть и собственному брату, а вот твердолобый Рид так и остался при своем мнении. Ну, что ж, может это и к лучшему? И судьба решила его наказать, сделав его парой самую последнюю, по общему мнению, шлюху университета.

Да только и сам Ким стал думать как же ему быть. Только огромным усилием воли ему удалось сдержать себя и не броситься следом за этим альфой. Но… Он смог пересилить себя и свою тягу, даже стал придумывать, как ему отыграться за всех омег на этом надменном типе. А вот когда мысли вдруг потоком хлынули в его голову… Улыбка, радостная и предвкушающая, озарила его лицо. Вот только свой план он решил продумать более детально.

Через несколько дней друг Рида уговорил его сходить в клуб развлечься, на что тот с радостью согласился. Ему надо было срочно отвлечься, так как мысли о той омеге упорно не хотели покидать его голову, как он ни старался гнать их прочь, как не забывался с другими омегами, все было бесполезно. Перед глазами и в мыслях был только он, Ким. Вот же угораздило-то!

В клубе оба альфы решили снять омег, чтобы уже не так скучно было. Осматриваясь по сторонам… Рид посмотрел на сцену и просто завис. Там, около шеста, вытворяя немыслимые телодвижения, был ОН, Ким. Рид, не в силах оторвать взгляд, стоял и наблюдал, как омега танцует стриптиз. Медленные, плавные движения, изгибающееся тело, а то, что он вытворял с шестом, это было просто нечто. Он извивался вокруг него, обнимал ногами, прогибался в спине, при этом медленно под музыку раздеваясь. Рид с ужасом почувствовал, что его стали одолевать противоречивые эмоции: страсть, похоть, злость, желание схватить этого наглого и развратного омежку и спрятать его от всех похотливых глаз, смотрящих в эту минуту на него жадными и голодными глазами. Сдержать себя стоило неимоверных трудов. Рид, развернувшись, бросился прочь из клуба, забыв про друга. Ему срочно надо было успокоиться.

Прошло еще несколько мучительных для обоих дней. Ким держался, никому не показывая своего состояния, хотя, так же как и Рид, сходил с ума, стоило ему почувствовать запах своего альфы, но продолжал всем улыбаться, и упорно игнорировать Рида, от чего тот только еще больше злился. Омежка решил сыграть на нервах и испытать прочность дружбы Рида с его друзьями. Подойдя к одному из альф и наверняка зная, что тот ему не откажет, подсел к нему в машину с просьбой подвезти, но все это было неспроста, до этого он услышал, что тот должен был встретиться с Ридом.

Едут. Альфа, ничего не подозревая, предупредил Кима, что ему надо кое-что передать другу и это не займет много времени. Казалось бы, зачем этому самоуверенному самцу отчитываться перед омегой, но, как ни странно, Кима любили и ценили, несмотря на его статус шлюхи. Потому и не хотели обижать. На это предупреждение омега только кивнул, ничего не говоря.