Что можно отнести к объективным причинам экспертных ошибок

Заключение эксперта является одним из доказательств в уголовном судопроизводстве (п. 3 ч. 2 ст. 74 УПК РФ), содержит информацию о фактах, полученную посредством использования специальных знаний. К заключению эксперта в уголовном судопроизводстве предъявляются такие же требования, как и к другим видам доказательств.

Кроме того, Федеральный закон от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (статья 8)предъявляет дополнительные требования к объективности, всесторонности и полноте экспертных исследований: «Эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объёме.

Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных».

Экспертизу, как самостоятельную форму применения специальных знаний, определяет совокупность признаков: —  процессуальная форма экспертного исследования; — значимость для органов предварительного расследования и суда устанавливаемого фактического обстоятельства; —  применение допустимых методов исследования компетентными специалистами; —  научная и фактическая обоснованность выводов в экспертном заключении.  

Законы развития свидетельствуют об ускорении развития науки в условиях научно-технического прогресса. Поэтому, как бы ни был широк кругозор юриста (дознавателя, следователя, судьи, адвоката), он не может охватывать всего спектра существующих научных знаний. Решить задачи установления элементов предмета доказывания посредством применения специальных знаний при исследовании фактических обстоятельств юристу помогают эксперт и специалист, которые являются проводниками специальных знаний различных отраслей науки в уголовном процессе.

К государственным экспертам законом предъявляются четкие требования: «Государственные судебно-экспертные учреждения одного и того же профиля осуществляют деятельность по организации и производству судебной экспертизы на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов» (ст. 11 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»).

Но даже наличие необходимого уровня специальной подготовки, обеспечения необходимым оборудованием и методическим сопровождением не гарантирует эксперта от совершения ошибок. Экспертные ошибки — это не соответствующие объективной действительности суждение эксперта или его действия, не приводящие к цели экспертного исследования, являющиеся результатом добросовестного заблуждения [1].

Цена экспертной ошибки высока: ошибка эксперта превращается в следственную и судебную ошибку. Попытки классифицировать экспертные ошибки по различным основаниям предпринимаются регулярно. В основе любой классификации лежат сущностные и содержательные признаки компонентов классификации. Автор любой классификации всегда сталкивается с проблемой, которую очень точно выразил один из литературных персонажей: «Нельзя объять необъятное».

Тем не менее, обойтись без классификации невозможно, поскольку она упорядочивает все многообразие объектов, явлений и вопросов, формируя устойчивые группы по сходному основанию. Одна из последних классификаций экспертных ошибок дана Россинской Е.Р. и Галяшиной Е.И. [7], которые делят все экспертные ошибки на три класса:

1. Ошибки процессуального характера:

— нарушение экспертом процессуального режима и процедуры производства экспертизы;
— выход эксперта за пределы своей компетенции;
— выражение экспертной инициативы в непредусмотренных законом формах;
— самостоятельное собирание материалов и объектов экспертизы;
— обоснование выводов материалами дела, а не результатами исследования;
— осуществление несанкционированных судом (следователем) контактов с заинтересованными лицами;
— принятие поручения на производство экспертизы и материалов от неуполномоченных лиц;
— несоблюдение процессуальных требований к заключению эксперта (в том числе отсутствие в заключении необходимых по закону реквизитов).  

2. Гносеологические ошибки:

— логические ошибки;
— фактические  (предметные) ошибки.  

3. Деятельностные (операционные) ошибки:

— нарушении предписанной последовательности процедур;
— неправильное использовании средств исследования;
— использовании непригодных технических и иных средств исследования;
— получении недоброкачественного сравнительного материала;
— отсутствие разработанной и апробированной методики;
— несовершенство используемой экспертной методики;
— применение ошибочно рекомендованных методов;
— применение методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
— применение неисправного оборудования;
— использование методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;
— использование для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированными средствам измерений;
— применение непроверенных средств измерений и эталонов;
— использование неаттестованных методик измерений физических величин;
— использование неправильных математических моделей и компьютерных программ;
— применение нелицензионных программ для ЭВМ;
— отсутствие полных данных, характеризующих идентификационную и диагностическую значимость признаков, устойчивость их отображений в следах и др.

К субъективным причинам экспертных ошибок авторы относят:

— профессиональную некомпетентность эксперта: незнание современных экспертных методик, неумение пользоваться теми или иными техническими средствами, инструментами; неприменение рекомендованного метода, оптимального для данной экспертной ситуации; неправильная оценка идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы и т.д.;
— неполноту или односторонность исследования;
— пренебрежение правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств;
— профессиональные упущения эксперта: небрежность, неаккуратность, поверхностное производство исследования, пренебрежение методическими рекомендациями, правилами пользованиями техническими средствами и приборами, неполное выявление существенных признаков объекта; использование не всех известных эксперту методов исследования, игнорирование тех или иных свойств объектов или их взаимозависимости;
— дефекты или недостаточная острота органов чувств эксперта: зрения, слуха и т. д.;
— неординарное психологическое состояние эксперта или его измененное сознание, например, вследствие болезни, переутомления, стресса, тревоги, эмоционального или психического напряжения, поспешности;
— характерологические свойства личности эксперта (неуверенность в своих знаниях, повышенная внушаемость, мнительность, конформизм или, наоборот, излишняя самоуверенность, амбициозность, пренебрежение мнением коллег);
— психоэмоциональные свойства эксперта (темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества, мотивационные установки и т.д.);
— стремление проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований, утвердить свой приоритет в применении нетривиальных методов и оригинальных решений экспертной задачи, отличиться новизной и дерзостью решения, самобытностью суждений и неординарностью выводов;
— логические дефекты умозаключений эксперта;
— дефекты в организации и планировании экспертного исследования.  

Классифицируемые группы экспертных ошибок, предложенные Россинской Е.Р. и Галяшиной Е.И., являются открытыми, поскольку невозможно перечислить все варианты ошибок, допускаемых экспертами и субъектами, назначающими экспертизу.

К процессуальным ошибкам, допускаемым следователем (дознавателем, судьёй, судом) можно отнести:

— постановку перед экспертом вопросов, не входящих в его профессиональную компетенцию;
— постановку перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния;
— представление эксперту в качестве объектов исследования копий документов либо производных доказательств (например, описаний рентгенограмм вместо самих рентгеновских снимков);
— представление эксперту всех материалов дела вместо необходимых документов;
— предоставление эксперту возможности самому получить объекты исследования и т.п.  

Одним из сложных видов судебной экспертизы в уголовном судопроизводстве является экспертиза по делам, связанным с ненадлежащим оказанием медицинской помощи. Объективная сторона преступления выражается в действии либо в бездействии медицинского работника, являющимся причиной наступления смерти человека, либо причинения тяжкого вреда здоровью.

Субъект преступления, при этом,  нарушает установленные правила, должностные инструкции, стандарты диагностики и лечения. Перекладывая на экспертов обязанность установления причинно-следственной связи между деянием медицинского работника и преступными последствиями, следователь или суд, фактически требуют от эксперта дать правовую оценку действиям медицинского работника!

Особо абсурдно такой подход выглядит, в тех случаях, когда преступление совершается путем бездействия. Тот факт, что большинство случаев с тяжкими последствиями некачественного оказания медицинской помощи так и не находит адекватной судебной оценки, свидетельствует о серьёзных пробелах в методике расследования указанной группы преступлений.

По заявлению гражданки Ш. о бездействии врачей одной из больниц г. Воронежа, повлекшем, по мнению заявителя,  смерть её сына от несвоевременно выявленной пневмонии, проверка сообщения о преступлении продолжалась больше года. Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела выносились девять раз, а отменялись, как правило,  уже после обращения в суд с жалобой в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ, на решение, принятое следователем.

За время затянувшейся проверки сообщения о преступлении было вынесено три решения Судебной коллегии по уголовным делам Воронежского областного суда, в двух из которых критике была подвергнута деятельность судей районного суда и правоохранительных органов, вынесены частные определения в адрес следователя, руководителя следственного отдела и прокурора.

Уголовное дело было возбуждено спустя 1 год и 2 месяца со времени наступления смерти пациента. Судебная экспертиза, о необходимости производства которой более года говорилось и в жалобах заявителя, и в решениях судов на стадии проверки сообщения о преступлении,  — была назначена только спустя более трех месяцев после возбуждения уголовного дела! И это при том, что преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 109 УК РФ, по которому возбуждено уголовное дело № 11118047, относится к преступлениям небольшой тяжести, срок давности уголовного преследования по которым составляет всего два года (ч. 2 ст. 15 УК РФ)! 

Эксперты не провели элементарного исследования гистологического материала, не изучили показания свидетелей-врачей, полученные после возбуждения уголовного дела, а ограничились только лишь поверхностным анализом сведений из исследовательской части Акта комиссионного судебно-медицинского исследо­вания трупа гражданина Ш., который никакого отношения непосредственно к исследованию трупа не имеет, так как составлен уже спустя продолжительное время после похорон по материалам проверки. В результате эксперты связали причину смерти Ш. с пневмонией, а также указали на отсутствие причинно-следственной связи между действием врачей и смертью Ш.

После такого экспертного заключения следователю ничего не оставалось, как прекратить уголовное дело (Постановление от 23.04. 2012 года заместителя руководителя следственного отдела Железнодорожного района г. Воронежа СУ СК России по Воронежской области Н. о прекращении уголовного дела № 11118047).  

Подавляющее большинство судебных экспертиз в настоящее время проводится сотрудниками государственных судебных экспертных учреждений — специально подготовленными и аттестованными экспертами, поэтому, оценка достоверности заключения эксперта в ряде случаев носит чисто формальный характер.

Практика показывает, что при оценке заключения эксперта суды всех звеньев используют универсальную трафаретную формулу: «Оснований сомневаться в заключениях экспертов не имеется, поскольку экспертизы проведены компетентными экспертами, предупрежденными об уголовной ответственности, имеющими высшее медицинское образование и достаточно большой стаж работы по специальности, сами заключения полностью соответствуют предъявляемым к ним законом, в том числе требованиям ст. 204 УПК РФ (Постановление судьи Советского районного суда г. Воронежа С. от 16.01.2013 г. по уголовному делу в отношении О., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 318 УК РФ)».

Несмотря на то, что в большинстве экспертных заключений не выполняются требования п. 9 ч. 1 ст. 204 УПК РФ об обязательном указании применённой экспертной методики, указанная формула позволяет судьям не прибегать к более тщательной проверке и оценке заключения эксперта.

Под экспертной методикой понимается научно обоснованная последовательность действий для решения конкретной (типовой) экспертной задачи, т.е. методика, в которой выражен обобщенный опыт решения типовой (часто встречающейся в практике) экспертной задачи, а ее содержание представляет собой совокупность основных данных об объектах исследования, экспертной задаче, оборудовании, материалах и способах ее решения.

В каждой экспертной методике должны быть представлены:
1) реквизиты — набор удостоверяющих ее данных, и
2) структура — представленная в логической последовательности совокупность основных этапов ее реализации [8].

Другие варианты оценки заключения эксперта, используемые судами, также свидетельствуют об упрощенном подходе к относимости, достоверности и допустимости указанного вида доказательств, хотя в них и присутствует ссылка на мотивированность и обоснованность заключения.

В надзорном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 27.06.2012 г. по делу № 92-Д12-1 отмечается: «Заключение судебно-баллистической экспертизы мотивировано, экспертиза проведена в соответствии с требованиями закона высококвалифицированными специалистами. Поэтому оснований не доверять выводам, изложенным в заключении, не имеется».

При прослеживающейся тенденции к минимализму, более приемлемым подходом к оценке заключения эксперта можно считать суждение, сделанное в надзорном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации от 04.04.2012 г. по делу № 34-Д12-2: «Из заключений фоноскопических экспертиз № 57 и № 458эк-07 следует, что в результате комплекса акустических и лингвистических исследований установлено, что речь представленных на исследование электронных носителях принадлежит А, Б и С. Не доверять заключениям фоноскопических экспертиз, оснований не имеется, так как экспертизы были проведены компетентными лицами в установленном порядке, выводы экспертов научно обоснованны».

Тем не менее, стоит помнить о том, что упрощенный подход к оценке заключения эксперта содержит потенциал судебной ошибки при вынесении итогового решения по делу, так как основан на полном доверии к эксперту и вере в его профессиональную безупречность при проведении исследования и формулировании выводов [4].  

До сих пор сохраняется дуалистический подход к заключению эксперта в уголовном процессе. При оценке заключения эксперта, как одного из видов доказательств, обычно допускаются две крайности: слепая вера в непогрешимость государственных экспертов, с одной стороны, и скептическое отношение к преимуществам заключения эксперта перед показаниями свидетелей, с другой.

Встречаются случаи, когда суд, решая вопрос  о давности и механизме образования телесных повреждений (кровоподтеков), предпочитает верить свидетелям, а не экспертам. Приговором мирового судьи судебного участка № 3 Железнодорожного района г. Воронежа от 22.02.2012 года по делу 1-1/2012 были оправданы Г. и Л., которые обвинялись в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 116 УК РФ.

Мировой судья, проигнорировав  мнение эксперта в заключении, и доводы частного обвинителя о давности образования телесных повреждений, вынес оправдательный приговор, основанный на показаниях свидетелей, явившихся в суд по просьбе стороны защиты.

Апелляционным постановлением судьи Железнодорожного районного суда г. Воронежа М. от 12.05.2012 г. по делу № 10-8/2012 оправдательный приговор оставлен без изменения.

Потерпевшей К. была подана кассационная жалоба, и Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда отменила оба судебных решения, признав их незаконными, и направила дело на новое рассмотрение.  

Дискуссия о месте заключения эксперта в системе доказательств ведётся с конца XIX века. Автор «Руководства к изучению судебной медицины», изданного для юристов, 1885 г.», г-н Штольц писал: «Раз эксперт судья фактов, он равноправен на судебном следствии с присяжными и, следовательно, имеет возможность с пользою служить делу правосудия. Нет этого — руки эксперта связаны». 

«Теория эксперта – научного судьи» была выдвинута немецким ученым Миттермайером в 60-х гг. XIXв. Согласно этой теории экспертиза — особый вид уголовных доказательств, во многом схожий с косвенным доказательством или уликой. Исходным пунктом, по мнению Миттермайера, должна быть мысль, что сущность этого доказательства состоит в мнениях, высказываемых сведущими людь­ми по предметам их специальности. Экспер­ты — это научные судьи факта (judicesfakti).

Концепция Миттермайера была активно поддержана в России известным процессу­алистом Л.Е. Владимировым, который отмечал: «Эксперты, основывающие свои заключения на какой-либо науке, суть научные судьи, приговор которых является решением специального вопроса в деле. Этот приговор принимается за доказательство. Но он доказательство не потому, что судьи и присяжные действительно убедились в научной правильности заключения эксперта, а потому что он исходит от специалистов, имеющих все данные для основательного решения вопроса.

Судьи и присяжные не могут быть посвящены в тайны науки в течение одного судебного заседания; они не могут критически относиться к экспертизе, для понимания оснований которой требуется целый ряд лет научных занятий. Им остается только следовать авторитетному указанию эксперта. Суд самостоятелен в выборе экспертов. Но раз, последние выбраны, судья следует за ними, как слепой за своим поводырем.

Конечно, и судья имеет кое-какие внешние признаки для заключения о достоинстве данной на суде экспертизы. Но понятно, что эти внешние признаки правильности экспертизы не делают для судьи доступною критическую оценку научной ее стороны. Вот почему научный эксперт и является судьёю научного вопроса в уголовном деле…

Нелепое предположение, что присяжный заседатель, заняв место в суде, превращается в какое-то удивительное существо, которое, будучи иногда даже еле грамотно, способно понимать и критиковать глубочайшие вопросы науки, кажется, уже кончило свое существование» [3]. Оспаривая в некоторых деталях рассуждения Миттермай­ера, он соглашался с ним в главном: на мне­нии экспертов основано судебное решение, оно служит ему таким же фундаментом, как и вердикт присяжных заседателей; экспер­ты обладают такими познаниями, какими не обладает суд, поэтому мнение их не мо­жет быть проверяемо судом.

Большинство ведущих русских процессуалистов отрицательно отнеслись к концепции Миттермайера — Владимирова. Фойницкий И.Я. считал, что если бы мнение экспертов стало обязатель­ным для суда, это означало бы возврат к инквизиционной теории формальных дока­зательств [9].

Отличие специалистов от экспертов в то время было менее размытым, чем теперь. Специалист в уголовном процессе занимал промежуточное положение между экспертом и свидетелем и именовался «справочным свидетелем», т.е. «сведущим лицом, вызываемым для дачи справок», и, конечно, по мнению Владимирова Л.Е., не являлся научным судьей [5].

Особенность экспертизы проявляется в том, что заключение экс­перта по самой своей природе всегда должно быть основано на других доказательствах по делу, т.е. является производным доказательством. Сложность заключается в том, что эксперт в результате излишней уверенности в своей компетенции, в определенных случаях, вместо того, чтобы сообщить следователю (суду) о том, что представленных материалов недостаточно для реше­ния поставленной задачи использует «нейтральные» для ре­шения поставленной задачи признаки.

Для людей, не посвя­щенных в предмет исследования, подобный подход эксперта к оценке фактических обстоятельств медицинского характера, обычно, сомнений не вызывает. Тем более, в определенных случаях,  инициатива эксперта вполне оправданна и похвальна [2]. Существует большая разница между функциями эксперта и судьи.

В то время, как судья при осуществлении функции правосудия свободен от необходимости устанавливать истину по делу, как раз задача установления истины посредством применения специальных знаний и является функцией эксперта. Эксперт вправе дать ответ на поставленный вопрос, когда сам сочтёт, что имеет достаточно осно­ваний для его решения.

Эксперт может и не отвечать на вопрос следователя или суда, более того, в ряде случаев он просто обязан воздержаться от дачи ответа (п. 6 ч. 3 ст. 57 УПК РФ). Далеко не каждое раскрытое преступление становится предметом судебного разбирательства, не каждое судебное разбирательство завершается обвинительным приговором, и не каждый обвинительный приговор содержит в себе истинное знание [6].

Р.С. Белкин прогнозировал возврат к указанной выше доктрине и предупреждал: «Концепция «эксперта — научного судьи» не получила реализации в судебной практи­ке. Однако при усложнении современных процессов экспертного исследования и при­меняемых экспертами новых методов можно пред­полагать возрождение этой концепции в каком-либо «осовремененном» виде» [1].  

Процессуальный порядок назначения и производства экспертизы в уголовном процессе регулируется ст. 57, 195 — 207, 283 УПК РФ. Правовая основа, принципы организации и основные направления государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации определяются Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ.

Важным элементом тактики проведения экспертизы, от которого в высокой степени зависит результативной экспертизы в целом, — является выбор экспертного учреждения или эксперта, которому поручается исследование. Кассационная коллегия ВС РФ в определении от 16.09.2004 г. № КАС04-451 отметила: «Судебно-медицинская экспертиза по материалам уголовных и гражданских дел не может в принципе создавать угрозу для жизни и здоровья людей, поскольку не является собственно медицинским вмешательством, в связи с чем, — не подлежит лицензированию».

С  1 января 2012 года вступила в силу статья 62 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». В соответствии с положением указанной статьи, судебно-медицинская экспертиза проводится в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, в медицинских организациях экспертами в соответствии с законодательством Российской Федерации о государственной судебно-экспертной деятельности. Согласно положениям статьи 1 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», государственная судебно-экспертная деятельность осуществляется в процессе судопроизводства государственными судебно-экспертными учреждениями и государственными судебными экспертами (далее также — эксперт), состоит в организации и производстве судебной экспертизы.

Статья 41 того же федерального закона предусматривает возможность проведения судебной экспертизы и вне государственных судебно-экспертных учреждений: «В соответствии с нормами процессуального законодательства Российской Федерации судебная экспертиза может производиться вне государственных судебно-экспертных учреждений лицами, обладающими специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами.

На судебно-экспертную деятельность лиц, указанных в части первой настоящей статьи, распространяется действие статей 2,4,6 — 8,16 и 17, части второй статьи 18,статей 24 и 25 настоящего Федерального закона».

Анализ положений статьи 41 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ показывает, что к лицам, обладающим специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами, не предъявляются профессиональные и квалификационные требования, предусмотренные статьёй 13 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Таким образом, негосударственные судебные эксперты не обязаны подвергаться аттестации на право самостоятельного производства судебной экспертизы, осуществляемой экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Уровень профессиональной подготовки негосударственных экспертов не подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет.

Казалось бы, изменения законодательства устранили монополию экспертных учреждений Минздрава на производство судебно-медицинских экспертиз и создало предпосылки для производства подлинно-независимой судебно-медицинской экспертизы, как в экспертных учреждениях других ведомств, так и вне их. Но это только – на первый взгляд.

В пункте 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» разъясняется порядок назначения экспертиз учреждениям и экспертам: В тех случаях, когда в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающем определенную территорию, невозможно производство судебной экспертизы в связи с отсутствием эксперта конкретной специальности или надлежащей материально-технической базы либо специальных условий для выполнения исследований, а также при наличии обстоятельств, указанных в статье 70 УПК РФ, т.е. когда все компетентные государственные судебно-экспертные учреждения на данной территории не могут выступить в этом качестве, ее производство может быть поручено государственным судебно-экспертным учреждениям, обслуживающим другие территории, негосударственному судебно-экспертному учреждению или лицу, не работающему в судебно-экспертном учреждении, в том числе сотруднику научно-исследовательского учреждения, вуза, иной организации, обладающему специальными знаниями и имеющему в распоряжении необходимое экспертное оборудование.

В определении (постановлении) о назначении экспертизы суду следует мотивировать поручение исследований экспертным учреждениям либо конкретному лицу». Вряд ли, после такого подробного разъяснения найдётся следователь или судья, который при наличии в регионе государственного экспертного учреждения, специализирующегося на конкретном виде экспертиз, поручит производства такого же вида экспертизы в негосударственном экспертном учреждении либо поручит экспертизу мифическому «независимому эксперту.

Следователь, кроме традиционно приглашаемого судебно-медицинского эксперта, может пригласить для участия в следственном действии в качестве специалиста, например сотрудника регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции РФ, Министерства обороны РФ, преподавателя кафедры судебной медицины, врача-нейрохирурга и др. Специалист, участвующий в производстве следственных действий, значительно расширяет возможности применения специальных знаний, так как вооружает следователя вспомогательной информацией, ориентирует его на новые источники доказательств.

Участие специалиста в уголовном процессе регламентировано: п. 3 ч. 1 ст. 53; ст. 58; ст. 71; ст. 80; ч.1 ст. 144; ч. 5 ст. 164; ст. 168; ст. 178; ст. 179; ст. 184; ч. 5 ст. 185; ч. 7 ст. 186; ч. 3 ст. 202; ст. 251; ст. 270; ст. 271; ст. 287; ст. 288 и ст. 290 УПК РФ.

Следователь и специалист при производстве следственных действий могут использовать различные приемы и средства для установления источников доказательств. Специалист, в отличие от эксперта, отвечает на вопросы, требующие применения специальных знаний, без производства специальных исследований, используя свой опыт и теоретическую подготовку. При этом обязательным является использование той же нормативной базы, к которой обращаются и государственные эксперты.

Данное условие является определяющим в обеспечении научности и объективности заключения специалиста. Не  стоит переоценивать возможности специалиста, часто привлекаемого стороной защиты для оценки заключения эксперта. Судебная практика показывает, что отказ суда в приобщении к делу лиц, приглашенных адвокатами в качестве специалистов, является обоснованным, так как согласно ст. 207 и 283 УПК РФ в их взаимосвязи, при недостаточной ясности и полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела может быть назначена дополнительная экспертиза, а, в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта, — или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам – повторная экспертиза.

Использование для разрешения указанных вопросов помощи специалистов закон не предусматривает (надзорное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 25.07.2012 г. по делу № 5-Д12-65).

Но, не стоит и недооценивать роль специалиста в проведении объективного и всестороннего, пусть не всегда успешного с точки зрения стороны обвинения, расследования преступления. Следователем СО по РДТП при ГСУ при ГУВД по Воронежской области старшим лейтенантом юстиции Б. в отношении Н. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 264 УК РФ.

Гражданка Н. подозревалась в том, что управляя автомобилем, нарушила Правила  дорожного движения РФ и, выехав на тротуар, допустила наезд на пешехода О., причинив последнему компрессионный перелом тел двух грудных позвонков.

Проведенная по делу судебная экспертиза квалифицировала причиненные О. телесные повреждения как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Адвокат подозреваемой высказал сомнение в возможности причинения столь серьезного вреда здоровью О., поскольку внешних признаков контакта с автомобилем на теле пешехода экспертом обнаружено не было.

Для проверки обоснованности поставленного диагноза была назначена комиссионная экспертиза, результаты которой подтвердили выводы предыдущей экспертизы. Защитник, установив, что при производстве комиссионной экспертизы не были использованы первоначальные источники информации – рентгенограммы и томограммы, а исследование выполнено лишь по их описаниям, сделанным лицом, не предупреждавшимся об уголовной ответственности, добился назначения повторной комплексной экспертизы, которая, несмотря на просьбу стороны защиты о ее назначении экспертному учреждению в другом регионе, была назначена и проведена в государственном судебно-экспертном учреждении в г. Воронеже.

Как и следовало ожидать – результаты экспертизы вполне предсказуемо подтвердили обоснованность выводов экспертов в двух ранее выданных заключениях. Адвокат, осознав всю безнадежность ситуации, обратился за помощью к специалисту для разъяснения вопросов, требующих специальных знаний в области медицины.

Специалист помог адвокату разобраться в особенностях диагностики переломов позвоночника, обратив внимание на то, что иногда за переломы ошибочно принимают патологические изменения позвонков, связанные с заболеваниями позвоночника. Были истребованы все необходимые медицинские документы и, после отказа от назначения повторной комплексной судебной экспертизы на досудебной стадии, экспертиза всё-таки была назначена уже в суде, только опять не московским экспертам, как требовала сторона защиты, а снова в Бюро СМЭ Воронежской области.

Правда, на этот раз к участию в производстве экспертизы были привлечены ведущие врачи региона, специализирующиеся в разных направлений медицины. Результат четвертой экспертизы, проведенной по уголовному делу, оказался сенсационным для всех, – клиновидная деформация двух грудных позвонков, которую ранее эксперты принимали за последствия травматического воздействия, оказалась следствием болезни Шермана-Мау, проявившейся у потерпевшего О. ещё в юношеском возрасте.

26.04.2012 г. судьей Т. Коминтерновского районного суда г. Воронежа по уголовному делу № 1-10-12 вынесено Постановление о прекращении уголовного дела и уголовного преследования в отношении Н. в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения. За гражданкой Н., в отношении которой более 28 месяцев осуществлялось уголовное преследование, было признано право на реабилитацию.

03 июля 2012 г. Судебной коллегией по уголовным делам Воронежского областного суда вынесено кассационное определение, согласно которому, постановление от 26.04.2012 г. судьи Т. Коминтерновского районного суда г. Воронежа по уголовному делу № 1-10-12 оставлено без изменения и вступило в законную силу.  

Подводя итог настоящему исследованию, необходимо отметить, что существуют способы воздействия на существующую практику производства и оценки судебных экспертизы, позволяющие существенно уменьшить число ошибочных экспертных заключений: — применение законных методов получения объектов экспертного исследования; — подробное описание объектов, направляемых на экспертизу; — применение научно-обоснованных экспертных методик; — всесторонняя оценка экспертных заключений (в т.ч., с участием специалиста); — систематический анализ экспертных и процессуальных ошибок.

1. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. М.: Изд-во «БЕК», 1997. — С. 157
2. Виницкий Л.В. Экспертная инициатива в уголовном судопроизводстве / Л.В. Виницкий, С.Л. Мельник. — М: Издательство «Экза­мен», 2009. — С. 193
3. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. — С.-Петербург, издание книжного магазина «Законоведение», 1910.
4. Гришин А.В. Как правильно оценивать заключения эксперта по уголовному делу / Уголовный процесс, 2011. — № 11. – С.60-66
5. Гришин А.В., Закурдаев Ю.Ф. Взаимодействие адвоката и специалиста в уголовном процессе / «Воронежский адвокат», 2008. — № 2 – С.10-15
6. Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: учеб.-практич. Пособие. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт; ИД Юрайт, 2011. – С.37-38
7. Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи: судебная экспертиза. — М.: «Проспект», 2010. [Электронный ресурс]. Дата обновления: 05.01.2013. Доступ из системы ГАРАНТ // ГАРАНТаэро. ГАРАНТ-Максимум. Вся Россия / НПП «ГАРАНТ-СЕРВИС-УНИВЕРСИТЕТ». Версия 7.08.0.163» 8. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. – М.: Норма, 2006. – С.71
9. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. Т. 2.СПб., 1910.

Экспертные ошибки

Процессуальные
Гносеологические Деятельностные

(операционные)

а) логические;
б) фактические (предметные).

Данная
классификация экспертных ошибок, в
основу которой положе­на характеристика
сторонпроцесса экспертного
исследования (про­цессуальной,
гносеологической, деятельностной),
позволяет говорить не только о единстве
основания классификации, но и о
существенности этого основания,
отражающего главное в подобной
характеристике¹²⁸.

Причины экспертных ошибок. Они могут
быть двоякого рода:объективные,
то есть не зависящие от эксперта как
субъекта экспертного исследования, исубъективные— коренящиеся в
образе мышления и/или действиях эксперта.
Такое деление причин экспертных ошибок
но­сит условный, методический характер,
поскольку, как правильно отмечается в
литературе,
“субъективные ошибки сами имеют
объективное основание”¹²⁹.
Но из этого, в основе верного, тезиса
иногда делается неправильный вывод о
том, что “происхождение экспертных
ошибок может быть обусловлено двумя
факторами: 1) объективными условиями,
затрудняющими и усложняющими сам процесс
экспертного исследования и формулирования
вывода, что создает реальную возможность
экспертной ошибки, и 2) субъективными
причинами, превращающими возможность
экспертной ошибки в действительность”¹³⁰.

Эта концепция фактически
исключает существование объективных
причин экспертных ошибок, ибо предполагает,
что объективно сущес­твует лишь
возможность ошибки, а причина ее коренится
исключительно в мышлении или действиях
субъекта исследования. Экспертная же
пра­ктика свидетельствует о том, что
объективная возможность ошибки может
стать действительностью и по причине,
не зависящей от эксперта, то есть
объективной.

Дать
исчерпывающий перечень объективных и
субъективных причин экспертных ошибок
не представляется возможным, что
вынуждает ограничиться указанием лишь
наиболее часто встречающихся в экспертной
практике или типичных.

1. Объективные причины экспертных
   ошибок:

   1. Отсутствие
      разработанной методики экспертного
      исследования.

   2. Несовершенство
      используемой экспертной методики.

   3. Применение
      ошибочно рекомендованных методов.

   4. Отсутствие полных
      данных, характеризующих идентификационную
      ценность признаков, устойчивость их
      отображений в следах¹³¹.

   5. Использование
      приборов и инструментов, неисправных
      или не обладающих достаточной разрешающей
      способностью.

   6. Использование
      неадекватных математических моделей
      и компьютерных программ.

Действительно,
некоторые из этих объективных причин
можно рассматривать и как условия для
допущения субъективных ошибок. Однако
в своей массе это именно объективные
причины, предупредить действие которых
сам эксперт не в состоянии: например,
несовершенство рекомендованной методики,
неадекватность моделей и т. п.

1. Субъективные причиныэкспертных
   ошибок:

   1. Профессиональная
      некомпетентность эксперта. Она может
      выражаться в незнании современных
      экспертных методик, неумении пользоваться
      теми или иными техническими средствами
      исследования, применить рекомендованный
      метод, наиболее эффективный в данной
      конкретной ситуации, в неправильной
      оценке идентификационной значимости
      признаков, результатов, полученных
      партнером по комплексной экспертизе
      и т. п.

Профессиональная некомпетентность
эксперта может проявиться и при
попытке решения им вопросов,
относящихся к иной
области
специаль­ных познаний, нежели те,
которыми он обладает, то есть с
процессуаль­ной точки зрения, в выходе
эксперта за пределы своей компетенции¹³².

1. Профессиональные
   упущения эксперта: небрежность,
   поверхностность производства
   исследования, пренебрежение методически­ми
   рекомендациями, правилами пользования
   техническими средст­вами, а также
   неполное выявление идентификационных
   признаков, использование не всех
   известных эксперту методов исследования,
   игнорирование тех или иных признаков
   объектов или их взаимозависимости¹³³и др.

Именно так можно квалифицировать и
сознательное нарушение методики
исследования, о чем пишет Н. И. Клименко,
если это нарушение ошибочно (неумышленно)
представляется эксперту средством
повышения эффективности исследования.

1. Дефекты
   или недостаточная острота органов
   чувств эксперта, преимущественно
   органов зрения.

2. Неординарные
   психологические состояния эксперта.
   Они могут быть следствием стрессовых
   ситуаций, как в коллективе СЭУ, в
   отношениях с органом, назначившим
   экспертизу, так и в личной жизни
   эксперта, или следствием усталости,
   поспешности, болезненного состояния
   эксперта и т. п.

3. Характерологические
   черты личности эксперта (неуверенность
   или, наоборот, гипертрофированная
   уверенность в своих знаниях, умениях,
   опытности, повышенная внушаемость или
   пренебрежительное отношение к мнению
   коллег, мнительность и т. п.).

4. Влияние материалов
   дела, в том числе заключения предшест­вующей
   экспертизы или авторитета проводившего
   ее эксперта, поведения следователя,
   участников судебного разбирательства,
   руководителя СЭУ.

5. Стремление проявить
   экспертную инициативу без достаточных
   к тому оснований, утвердить свой
   приоритет в применении нетривиальных
   методов решения экспертной задачи,
   отличиться новизной и дерзостью
   решения, оригинальностью суждений и
   выводов.

6. Логические дефекты
   умозаключений эксперта.

7. Дефекты в организации
   и планировании экспертного исследования.
   Эти дефекты могут быть следствием
   неправильной деятельности руководителя
   СЭУ при организации производства
   комиссионных и комплексных экспертиз;
   дефектными могут быть организация и
   планирование экспертного исследования
   самим экспертом, его осуществляющим.
   И в том и в другом случае причины носят
   субъективный характер, но относятся
   к разным субъектам: в первом случае
   они лежат как бы вне самого процесса
   экспертного исследования, во втором
   — коренятся в самом этом процессе.

Пути и
средства обнаружения, исправления и
предупреждения экспертных ошибок с
учетом специфики отдельных родов и
видов судебных экспертиз требуют
специального рассмотрения; здесь же
ограничимся лишь некоторыми общими
замечаниями.

Экспертные ошибки
могут быть обнаружены:

• а)
  при проверке самим экспертом хода и
  результатов проведенного им исследования
  на любой его стадии, и в особенности на
  стадии формулирования выводов;

• б)
  при анализе и обсуждении результатов
  экспертного исследования, осуществляемого
  комиссией экспертов (однородная и
  комплексная комиссионные экспертизы);

• в)
  при анализе экспертом заключений
  предшествующих экспертиз;

• г)
  при проверке хода и результатов
  экспертного исследования руководителем
  экспертного подразделения или
  учреждения;д) следователем, присутствующим
  при производстве экспертизы;

• е)
  при оценке заключения следователем
  или судом (первой, кассационной или
  надзорной инстанций).

В случаях, перечисленных
в пп. “а”-“г” вмешательства органа,
назначившего экспертизу, как правило,
не требуется. Если эксперт (эксперты),
осуществляющий повторную экспертизу,
обнаруживает ошибку в заключении
предшествующей экспертизы, то он
принимает меры к недопущению подобной
ошибки в своем исследовании и учитывает
ее при объяснении различий между своими
выводами и выводами предшествующей
экспертизы. Если ошибка замечена
следователем, присутствующим при
производстве экспертизы, то он ставит
об этом немедленно в известность
эксперта. Однако на практике подобная
ситуация практически чрезвычайно редка.
Типичным является обнаружение экспертных
ошибок следователем и судом при оценке
экспертных заключений. В этом случае,
если ошибка не влияет на выводы эксперта,
она может быть нейтрализована или
устранена путем допроса эксперта или
назначением дополнительной экспертизы.
В противном случае возможно назначение
повторной экспертизы.

Наконец,
экспертные ошибки могут быть обнаружены
в процессе обобщения экспертной практики,
осуществляемого в практических или
научных целях. Существенное для
судопроизводства значение имеет
обнаружение лишь тех ошибок, которые
повлекли неправильный вывод эксперта
и остались незамеченными при оценке
заключения следователем или судом. Если
такое заключение легло в основу
процессуального решения, определяющего
судьбу дела (постановление о прекращении
дела, приговор), руководитель экспертного
учреждения обязан поставить в известность
об обнаруженной экспертной ошибке
орган, назначавший экспертизу, или суд,
рассматривающий дело по существу, а
после вынесения приговора — соответствующую
судебную инстанцию или прокуратуру.

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 343.9 ББК 67

ПРИЧИНЫ ЭКСПЕРТНЫХ ОШИБОК И ПУТИ ИХ

ПРЕДОТВРАЩЕНИЯ

ГАЛИНА ВЛАДИМИРОВНА ПАРАМОНОВА,

профессор кафедры криминалистических экспертиз и исследований Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент Научная специальность 12.00.12 — криминалистика;

судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность, E-mail: paramonovagalina@rambler. ru

Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН

Аннотация. Описываются возможные причины экспертных ошибок; предлагаются пути их предотвращения. Ключевые слова: судебная экспертиза, причины экспертных ошибок, экспертное заключение.

Annotation. Described the possible causes of the expert errors and the ways of their prevention. Keywords: forensics, causes, expert errors, expert opinion.

Согласно Федеральному закону от 31 мая 2001 г. № 73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», эксперт или комиссия экспертов на основании проведенных исследований и с учетом их результатов дают письменное заключение и подписывают его. При этом важно уточнить, что исследование должно быть проведено объективно, на строго научной и практической основе, в полном объеме и, что немаловажно, в пределах соответствующей специальности1 .

К сожалению, эксперт, как впрочем, и любой человек, может допускать ошибки. Однако ошибки, которые были допущены экспертом в процессе производства экспертизы или подготовки заключения по ее результатам, могут повлечь признания такого доказательства недостаточным.

Как правило, причины экспертных ошибок делят на две группы: объективные ошибки и субъективные ошибки2.

Объективные ошибки — это такие ошибки, которые не зависят от эксперта как от субъекта исследования. К таким ошибкам Е.Р. Россинская относит:

1) отсутствие апробированной и разработанной методики;

2) несовершенство методики, используемой экспертом;

3) применение методов, которые были рекомендованы ошибочно;

4) применение методов, находящихся в стадии экспериментальной подготовки;

5) применение оборудования, которое неисправно;

6) использование методов и приборов, которые не обладают достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;

7) использование для измерения физических величин приборов, не относящихся к сертифицированным единицам измерений;

применение непроверенных средств измерений и эталонов;

9) использование методик измерений физических величин, которые не были аттестованы;

10) использование неадекватных математических моделей и компьютерных программ;

11) применение нелицензионных программ для ЭВМ;

12) отсутствие полных данных, которые характеризовали бы идентификационную и диагностическую значимость признаков3.

С течением времени среди средств и методов при производстве судебных экспертиз постоянно появляются новые методы исследования судебных доказательств, а также новые приборы и аппаратура. При условии соблюдения общих правил работы с доказательствами эксперт независим в выборе средств и методов исследования (разумеется, при условии отсутствия паспортизированной экспертной методики). Общей же теорией судебной экспертизы были выработаны основные принципы допустимости методов и средств в судебно-экспертных исследованиях. Среди них, одним из наиболее значимых является научная

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

обоснованность методов и достоверность получаемых с их помощью результатов. Ответы на вопросы о соответствии методов средств и специальных знаний должны содержаться в той науке, из которой они заимствованы изначально.

Однако, не стоит забывать о том, что даже если применяемый метод является научным, применяемая технология может не позволять получать достоверные воспроизводимые результаты. К примеру, если в методике будет использоваться не то оборудование, которое было рекомендовано, а упрощенные и/или удешевленные варианты такого оборудования, то результатом тому может послужить получение недостоверных результатов, способных привести к многочисленным экспертным ошибкам. Кроме того, метод может быть научным, точным и надежным, но совершенно непригодным для исследования данных объектов.

К сожалению, реально разобраться в научности и допустимости использования различных методов или методик при производстве судебной экспертизы, как правило, бывает не под силу суду. Соответственно, использование при производстве экспертиз суперчувствительных методов или какого-то уникального оборудования вводит суд в заблуждение. К примеру, на практике нередки случаи, когда экспертизу проводят не сотрудники экспертного учреждения (допустим, сотрудники академических или отраслевых научно исследовательских институтов), они зачастую впервые сталкивающиеся с практической судебно-экспертной деятельностью. Ввиду этого, они далеко не всегда видят различия между практической экспертной деятельностью и научной, в результате чего — они не знают и не учитывают специфику объектов, особенности экспертных задач и не владеют экспертными технологиями, но в их распоряжении часто имеется уникальное оборудование. Такие эксперты порой решают задачи, за которые эксперты государственных учреждений не берутся, однако, именно в таких случаях число экспертных ошибок особенно высоко. Экспертные подходы в таких случаях переносятся механически, а методики использования такого оборудования не отработаны.

Помимо этого, зачастую на практике можно встретиться с экспертными заключениями, пестрящими огромным множеством формул, что в глазах суда также выглядит весьма убедительно. Конечно, в теории судебной экспертизы и нормативных актах говорится о том, что эксперт при описании исследования пользуется научной терминологией, научным стилем языка. Однако, не стоит забывать, что адресатами судебного заключения, являются лица не обладающие специальными знаниями (судьи и другие участники процесса). Поэтому желательно, чтобы язык эксперта был простым и понятным, т.е. приведенные формулы необходимо разъяснять и комментировать.

В качестве условий субъективных ошибок можно рассматривать некоторые из объективных ошибок, но

в основном — это именно объективные причины, предупредить которые сам эксперт, как правило, не в состоянии.

Прежде всего, к субъективным ошибкам можно отнести профессиональную некомпетентность эксперта, в том числе:

1) незнание современных экспертных методик;

2) неумение применять современные экспертные технологии, оптимальные для данной экспертной ситуации;

3) неправильная оценка идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы и т.д.

Кроме того, субъективными ошибками считаются неполнота исследования и его односторонность, которая может выражаться в:

1) неполном выявлении существенных признаков объекта;

2) использовании не всех известных эксперту методов исследования;

3) игнорировании тех или иных свойств объектов или их взаимозависимости;

4) пренебрежении правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств.

Помимо этого, субъективными ошибками являются профессиональные упущения эксперта, такие как: неаккуратность, невнимательность, поверхностное производство исследования.

С какими-то определенными чертами личности эксперта также могут быть связаны ошибки субъективного характера, к ним относятся такие как:

1) дефекты органов чувств эксперта (слуха, зрения и пр.);

2) неординарное психологическое состояние эксперта, в частности из-за переутомления, стресса, тревоги, эмоционального или психического напряжения, поспешности;

3) такие свойства личности эксперта, как мнительность, неуверенность в своих знаниях, повышенная внушаемость или, наоборот, излишняя самоуверенность и пр.;

4) такие психоэмоциональные свойства эксперта, как его темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества и пр.;

5) логические дефекты умозаключений эксперта;

6) дефекты организации и планирования самого экспертного исследования;

7) стремление проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований (отличится новизной и дерзостью решения и т.д.).

Особенно сильно психоэмоциальное состояние эксперта влияет на работу со сложным оборудованием, что зачастую приводит к экспертным ошибкам.

Кроме того, степень трудности производимого исследования также оказывает существенное влияние на деятельность эксперта. Например, в ситуации, когда

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

степень трудности для эксперта максимальная и задача неразрешимая, то у эксперта сначала повышается продуктивность деятельности, а затем она резко снижается. Соответственно, если задача трудная, но в принципе разрешимая, то продуктивность деятельности эксперта будет зависеть от его опыта и подготовленности. В случае, если эксперт обладает высокой степенью квалификации и значительным опытом, то помехи и препятствия будут способствовать улучшению выполнения задачи, заставляя эксперта мобилизовать все свои интеллектуальные ресурсы. А при плохой квалификации и недостаточном опыте эти же помехи будут ухудшать выполнение задачи и, в конечном итоге, эксперт может прийти к выводу о том, что решить подобный вопрос не представляется возможным.

Еще одним фактором, способствующим появлению субъективных экспертных ошибок является, как ни странно, объединение экспертов одной специальности — для производства однородной комиссионной экспертизы или объединение экспертов разных специальностей для производства комиссионных экспертиз. Как правило, ведущим экспертом может быть оказано существенное влияние на результат экспертизы. Конечно, формально, эксперт-организатор не имеет процессуальных преимуществ и не вправе, пользуясь своим авторитетом или опытом, склонять членов комиссии к тому или иному выводу.

Однако, в случае возникновения разногласий, главный, эксперт может нарушать принципы независимости и личной ответственности эксперта путем разрешения конфликтных ситуаций с помощью различных форм воздействия (например, внушение, использование властных полномочий и пр.). Таким образом, наличие служебной зависимости членов экспертной комиссии может влиять на формирование коллективного мнения комиссии экспертов, вынуждая подчиненных приспосабливаться к складывающейся ситуации.

Помимо этого, при производстве комиссионных, комплексных и повторных экспертиз могут возникнуть несовместимость и недоверие при оценке результатов исследования и формулировке выводов. Проблема здесь носит двоякий характер: с одной стороны, — эксперт может переоценивать результа-

ты собственных исследований, с другой, — он может относиться к себе более чем самокритично и принижать свои результаты, либо же недооценивать их значимость. Также, при оценке результатов экспертизы авторитет одного из участников может оказывать психологическое давление на эксперта, который имеет небольшой стаж экспертной работы.

Причиной ошибочности экспертного исследования может послужить и тот факт, что исходные данные были ошибочными, либо исследуемые объекты не имели отношения к делу, были фальсифицированы. Соответственно, и заключение эксперта в аспекте установления истины будет ошибочным. Но, в таком случае, мы имеет дело не с экспертной ошибкой, а, скорее, с ошибкой субъекта, назначившего экспертизу, либо с умышленно направленными действиями и правонарушением4.

В заключении можно выделить следующие подходы по предотвращению экспертных ошибок: во-первых, это необходимость предоставления эксперту полноценных, доброкачественных, полных и достаточных объектов и материалов; во-вторых, это совершенствование самих методов и средств экспертного исследования, в том числе развитие информационного обеспечения экспертной деятельности и внедрение высокотехничных и компьютеризированных методов исследования; в-третьих, это профессиональная подготовка квалифицированных экспертов и в дальнейшем подтверждение и повышение квалификации экспертов; и наконец, в-четвертых, это контроль за качеством экспертных исследований, который включает в себя взаимное и внешнее контрольное рецензирование экспертных заключений с привлечением независимых специалистов.

1 Федеральный закон от 31 мая 2001 г. №73-Ф3 «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // Российская газета, № 106, 2001. 5 мая.

2 Судебная экспертиза: типичные ошибки / Под ред. Е.Р. Российской. М.: Проспект, 2014.

3 Российская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи. Судебная экспертиза. М., 2010.

4 Судебная экспертиза: типичные ошибки / Под ред. Е.Р. Российской. М.: Проспект, 2014.

УДК 343.98

ОШИБКИ В СЛЕДСТВЕННОЙ И ЭКСПЕРТНОЙ ПРАКТИКЕ

И.Я. Моисеенко

Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики

Пермский государственный университет. 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Рассматриваются вопросы понятия ошибки в работе следователей и судебных экспертов в ходе расследования уголовных дел и классификация этих ошибок.

Ключевые слова: ошибки следователя, эксперта; классификация

Вопросами исследования понятия, классификации следственных, экспертных ошибок в уголовном судопроизводстве занимались многие известные ученые-криминалисты, в том числе Р.С. Белкин, В.С. Бурданова, Н.Л. Гранат, Г.Л. Грановский, А.М. Зинин, Г.А. Зорин, Н.И. Клименко. А.Р. Ратинов, С.А. Шейфер и др.

Общее определение понятия ошибки Н.Л. Гранат сформулировала следующим образом: «Это погрешность, неправильность, неверность, промах или действие, не приводящее к достижению поставленной цели. При этом предполагается, что искажение в познании или отклонение от цели допущены не преднамеренно, т.е. являются результатом добросовестного заблуждения… В качестве общего правила, на основе которого неправильные действия следователя должны считаться ошибкой, следует назвать отсутствие вины в тех ее классических формах, которые известны в теории права» [4, с. 57].

Попытка глубоко разобраться с этими вопросами была предпринята в 1985–1986 гг. группой научных сотрудников Всесоюзного института Прокуратуры СССР при участии Главного следственного управления и Управления по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах Прокуратуры СССР (руководители коллектива – доктора юридических наук А.Д. Бойков и А.Б. Соловьев) совместно с юридическим факультетом Куйбышевского (ныне – Самарского) и экономико-правовым факультетом Калининградского университетов. Данный авторский коллектив пришел к выводу, что под следственной ошибкой понимаются «неправильные действия либо бездействие следователя, выразившиеся в односторонности и неполноте исследования обстоятельств дела, существенном нарушении уголовно-процессуального закона, неправильном применении уголовного закона, повлекшие за собой принятие следователем неправильного итогового решения, незаконность и необоснованность которого была констатирована в соответствующем процессуальном акте прокурором или судом» [3, с. 182].

Анализируя содержание данного определения, можно сделать вывод, что основными следственными ошибками выступают следующие:

1. односторонность и неполнота исследования обстоятельств расследуемого уголовного дела;
2. существенное нарушение уголовно-процессуального закона;
3. неправильное применение уголовного закона.

Хотя с тех пор, когда было сформулировано вышеприведенное определение следственной ошибки, прошло двадцать пять лет, можно констатировать, что оно применимо и к деятельности современного следственного аппарата.

Другой коллектив известных криминалистов (под руководством С.А. Шейфера) предложил иное определение следственной ошибки: это «отступление следователя от требований уголовно-процессуального закона и научных рекомендаций при проведении процессуальных действий, а равно непроведение нужных по обстоятельствам дела процессуальных действий, повлекшее за собой принятие решений, противоречащих закону и воспрепятствующих достижению целей расследования» [8, с. 118]. С таким подходом к выяснению сущности следственной ошибки нельзя согласиться. Разве «отступление следователя от требований уголовно-процессуального закона и научных рекомендаций при проведении процессуальных действий», а также «непроведение нужных по обстоятельствам дела процессуальных действий» – это ошибка следователя? Нет, это сознательное невыполнение им норм процессуального закона и рекомендованных научных рекомендаций.

Известный криминалист Г.А. Зорин определяет следственную ошибку как недостижение следователем запланированного результата вследствие избрания неадекватных форм деятельности при восприятии информации и ее переработке, оценке следственной ситуации и принятии решений, реализации принятых решений [7, с. 285]. Критикуя данное Г.А. Зориным определение понятия следственной ошибки, Р.С. Белкин отмечает, что оно носит настолько общий и неспецифический характер, что ему может соответствовать не только ошибка, но и любое упущение и даже умышленно неверные суждения и действия [1, с. 167]. Действительно, при таком подходе к определению сущности следственной ошибки к ней можно отнести неадекватные формы деятельности следователя, возникшие при восприятии вследствие плохого зрения, вида памяти, воздействия неблагоприятных объективных факторов, физического и психического состояния следователя в момент восприятия (усталость, плохое самочувствие, психическое напряжение и др.). Эти и иные факторы могут влиять и на оценку следователем конкретных следственных ситуаций, и на принятие им решений, и на последующую их реализацию.

Некоторые ученые-криминалисты предлагают выделить из числа следственных ошибок, как более широкого понятия, так называемую криминалистическую ошибку, причина которой проистекает не из недостаточного знания уголовно-процес­суального и уголовного закона, а из слабой профессиональной подготовки следователя. Так, В.С. Бурданова полагает, что «криминалистическая ошибка – явная или скрытая – это односторонняя постановка и ограниченное решение криминалистических задач, вытекающих из следственной ситуации, без применения полного комплекса методов и правил, при невысоком качестве выполнения действий» [2, с. 117]. Очевидно, В.С. Бурданова в данном случае относит к криминалистическим ошибкам в работе следователя просчеты, ошибки в тактике проведения следственных процессуальных действий.

Таким образом, можно сделать вывод, что если следователь сознательно нарушает уголовно-процессуальный закон, неправильно квалифицирует преступное деяние, неполно или односторонне расследует уголовное дело, то здесь имеет место не ошибка, а прямой умысел. В связи с этим Р.С. Белкин справедливо отмечает, что именно добросовестное заблуждение отличает ошибку в судопроизводстве от профессиональных упущений, нарушений, должностных проступков и даже преступлений против правосудия. Всякое заведомо неправильное действие, суждение, нарушение установленных норм закона не является ошибкой и требует иного, нежели на ошибку, реагирования [1, с. 166]. Следовательно, отличительным признаком ошибки в работе следователя является его неумышленное, добросовестное заблуждение. В то же время, по мнению Р.С. Белкина, ошибка следователя не является упущением, поскольку при упущении лицо не выполняет должное не в силу добросовестного заблуждения, а по причине того, что игнорирует, пренебрегает должным, легкомысленно или самонадеянно относится к требованиям [1, с. 167]. Например, в процессе расследования уголовного дела упущение со стороны следователя может быть выражено в превышении длительности ведения допроса (не более 4 часов непрерывно, в соответствии с ч. 2 ст. 187 УПК РФ), в невызове педагога для участия в процедуре допроса несовершеннолетнего, если его участие обязательно, в неприглашении специалиста для участия в осмотре места происшествия.

Характеризуя следственные ошибки, следует отметить, что им присущи следующие особенности: во-первых, они совершаются в специфической сфере правоприменительной деятельности; во-вторых, субъекты подобных ошибочных действий – должностные лица правоохранительных органов; в-третьих – такие ошибки не являются упущением. При совершении ошибок следователем в ходе осуществления специфической деятельности отсутствует умысел на ее осуществление. Поэтому законодатель, при определении понятия некоторых преступлений против правосудия, чтобы показать отличие ошибки следователя от преступления, которое может быть им совершено в силу его должностных полномочий, употребляет термин «заведомо». Например, статьей 299 УК РФ предусмотрена ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, а статьей 301 УК РФ – за заведомо незаконное задержание и заведомо незаконное заключение под стражу или содержание под стражей [10]. Следовательно, термин «заведомо» при совершении подобных преступлений подчеркивает, что субъект (в данном случае – следователь) осознавал ложность своих выводов и противоправность действий.

Таким образом, на основании анализа и обобщения мнений различных авторов можно предложить следующее определение следственной ошибки: это неправильные действия или бездействия следователя, допущенные в ходе планирования и производства следственных действий, обусловленные его добросовестным заблуждением в оценке имеющегося в его распоряжении информационного материала в области применения уголовного, уголовно-процес­суального закона и ранее проведенных тактических операций.

По нашему мнению, следственные ошибки могут допускаться не только в ходе производства следственных действий, но уже на стадии планирования всего хода расследования уголовных дел и при планировании производства конкретных следственных действий. Тактически неправильно определенная очередность производства различных следственных действий, недостаточно продуманная тактика взаимодействия между участниками следственно-оперативной группы в ходе составления совместного плана расследования по конкретному уголовному делу, как правило, приводят к значительному затруднению, а то и неполучению планируемого доказательственного материала.

Кроме определения сущности следственной ошибки многие авторы предполагают и их классификацию по различным основаниям. Например, В.И. Левонец считает, что следственные ошибки можно классифицировать следующим образом:

1. уголовно-правовые;
2. организационно-тактические;
3. психологические;
4. комплексные.

Кроме того, с позиции их обнаружения автор подразделяет ошибки на явные и скрытые, т.е. латентные [9, с.10].

Г.А. Зорин считает, что по своему содержанию следственные ошибки можно подразделить на организационно-тактические, уголовно-процессуальные и уголовно-правовые [7, с. 286]. С классификациями следственных ошибок, предложенными Г.А. Зориным и В.И. Левонец (по первому основанию), нельзя согласиться. Фактически в данном случае классифицируются не сами следственные ошибки, а те отрасли знаний, где они могут быть допущены. Со вторым основанием подразделения следственных ошибок, предложенным В.И. Левонец, на явные и скрытые, т.е. латентные, следует согласиться, так как здесь речь идет о степени выраженности признаков, по которым можно выявить ошибку.

Р.С. Белкин, специально исследовавший вопрос о сущности и классификации ошибок в уголовном судопроизводстве, в одной из своих последних работ предложил подразделить следственные ошибки на ошибки в суждениях (гносеологические) и ошибки в действиях следователя. В свою очередь, гносеологические ошибки Р.С. Белкин разделяет на фактические (предметные) и логические [1, с. 172]. Такой подход к классификации следственных ошибок следует признать наиболее правильным. Действительно, прежде чем принять какое-либо решение с целью его последующей реализации, следователь, используя весь запас своих знаний (включая и специальные-юридические) и новую информацию по расследуемому уголовному делу, применяет логические приемы мышления. Именно на этой стадии логического мышления чаще всего допускаются ошибки в посылках (основаниях доказательства), в аргументации последующих выводов и принимаемых затем решений. Например, получив заключение эксперта, следователь обязан его внимательно изучить и оценить выводы не столько с позиции их аргументированности и обоснованности, но и их связь, соотношение с другими доказательствами, собранными по конкретному расследуемому уголовному делу. При этом следователь может заблуждаться в возможностях данного вида судебных экспертиз, неправильно оценивать компетентность данного эксперта, проводившего экспертизу, сформулировавшего выводы. Эти ошибочные умозаключения следователя могут побудить его или исключить данное заключение из числа доказательств, или назначить повторную судебную экспертизу.

Фактические, или предметные, ошибки, по мнению Р.С. Белкина, – это искаженное представление об отношениях между предметами объективного мира [1, с. 173]. В этом случае следователь, используя логические приемы мышления, оценивает, сравнивает свойства различных предметов, результаты их взаимодействия. Однако содержание формулируемых выводов будет зависеть от глубины знания следователем этих предметов. Поверхностное, неглубокое их познание часто приводит к ошибочным умозаключениям и последующим неправильным действиям.

Но даже в тех случаях, когда мышление следователя было логически взвешенным, обоснованным был намеченый план дальнейшего расследования уголовного дела, в ходе его реализации возможны ошибки в действиях, т.е. в проведении намеченных следственных действий. На этом этапе могут появиться процессуальные и тактический ошибки. Если следователь, как специалист, не знает требования уголовно-процессуального закона и, следовательно, не выполняет их, это не его ошибка. В данном случае следует считать ошибкой действия тех руководителей, которые допустили такого плохо подготовленного специалиста к работе в качестве следователя. Ошибки же со стороны следователя происходят не из-за незнания, а вследствие его самонадеянности, легкомыслия, надежды на «авось получится». Особенно часто такие ошибки возникают из-за неверной оценки собранных доказательств, недостаточной продуманности вопроса о возможном противодействии расследованию, появления форс-мажорных обстоятельств и др.

Однако особенно много может быть допущено следователем ошибок при избрании и проведении тактики как отдельных следственных действий, так и всего комплекса действий. Поскольку криминалистическая тактика обеспечивает своими рекомендациями не обязательность, а избирательность наиболее эффективных способов действий следователя при собирании, исследовании и использовании доказательств, то, следовательно, возможен выбор и осуществление различных тактических приемов. При избрании и применении тактического приема всегда есть риск утраты ожидаемого результата. Поэтому «беспроигрышный» вариант тактического приема в конкретной следственной ситуации будет зависеть и от сущности такой ситуации, и от действия иных объективных факторов, и от субъективных свойств, и от способностей как следователя, так и иных участников следственных действий. Только грамотная, взвешенная оценка следователем всех «за» и «против» планируемого тактического приема может гарантировать успех его применения. Подобная оценка зависит от знаний и умений следователя, подкрепленных его опытом.

В процессе расследования уголовных дел ошибки могут быть допущены не только следователями, но и экспертами, проводящими судебные экспертизы. Вопросы, связанные с понятием экспертной ошибки, причинами, их порождающими, и их содержанием, слабо исследованы в криминалистической и уголовно-процессуальной литературе. Одним из первых криминалистов понятие ошибки эксперта сформулировал известный эксперт-трасолог Г.Л. Грановский следующим образом: «его выводы (основные и промежуточные), не соответствующие действительности, а также неправильности в действиях и рассуждениях, отражающих процесс экспертного исследования, – в представлениях, суждениях, понятиях» [5, с. 2]. На первый взгляд это определение верно, но если проанализировать глубже, то возникает вопрос – а в силу чего были сделаны выводы, не соответствующие действительности, и были использованы в ходе производства экспертизы неправильные действия и рассуждения? Подобные недостатки в работе эксперта могут возникнуть в силу слабой специальной подготовки, некомпетенции, заведомо неправомерных действий, а также вследствие его добросовестного заблуждения. Из перечисленных оснований добросовестность заблуждения эксперта следует расценивать как ошибку эксперта. Сами же неправильные выводы эксперта (основные и промежуточные), о которых пишет Г.Л, Грановский, являются следствием иных вышеотмеченных факторов, проявившихся в процессе производства судебной экспертизы.

Р.С. Белкин, рассматривая вопрос о сущности экспертной ошибки, также специально подчеркивает, что она является следствием добросовестного заблуждении эксперта [1, с. 186]. Кроме того, Р.С. Белкин предложил классифицировать экспертные ошибки на процессуальные, гносеологические и деятельные (операционные) [1, с. 187]. Подобной же общей классификации придерживаются А.М. Зинин и Н.П. Майлис [6, с. 243]. При производстве судебных экспертиз по уголовным делам эксперт обязан соблюдать положения статей главы 27 УПК РФ, посвященной производству подобных экспертиз. Вышеуказанные авторы правильно отмечают, что ошибки процессуального характера заключаются в нарушении процессуального режима и процедуры экспертного исследования, например: выход эксперта за пределы своей компетенции; самостоятельное получение образцов; несоблюдение установленных уголовно-процессуальным законом правил составления заключения эксперта. К числу процессуальных ошибок авторы относят и обоснование выводов не результатами исследования, а материалами дела. С подобным утверждением нельзя согласиться. В действительности все объекты, направляемые эксперту на исследование, являются материалами уголовного дела. Ими могут быть не только вещественные доказательства, но иные материалы – протоколы различных следственных действий (осмотров, допросов, следственных экспериментов, материалы ранее проведеных судебных экспертиз и др.). А какова технология производства, например, таких экспертиз, как автотехническая, по нарушению правил техники безопасности? Основными материалами для исследования при их производстве используются в основном вышеперечисленные материалы уголовного дела. Очевидно, в вышеприведенном утверждении следовало уточнить, что эксперт не имеет права использовать по своей инициативе иные материалы уголовного дела, которые ему стали известны, но не были представлены на экспертизу.

Экспертные ошибки гносеологического (познавательного) характера проявляются в формировании логических суждений эксперта, неверной оценке, полученной в ходе исследования информации, и, как следствие, в неправильном формулировании выводов. Деятельностные (операционные) ошибки эксперта обусловлены осуществляемыми экспертом операциями с объектами исследования. Подобные ошибки могут быть связаны с использованием низкокачественных, неисправных технических средств (измерительных средств, микроскопов, специальных осветительных приборов и т.п.), с получением некачественных сравнительных материалов, с нарушением технологии производства экспертиз.

Анализируя вышеприведенную классификацию экспертных ошибок, можно сделать вывод, что они могут быть обусловлены объективными и субъективными факторами. К объективным факторам относятся обстоятельства, не связанные с физическими и психическими способностями эксперта. К объективным причинам экспертных ошибок можно отнести, например, следующие:

–        использование недостаточно апробированной экспертной методики;

–        применение неисправных, не обладающих высокой разрешающей способностью приборов и инструментов;

–        использование неадекватных математических моделей и специальных компьютерных программ, разработанных для экспертных исследований.

В качестве субъективных причин экспертных ошибок могут быть:

–        недостаточная профессиональная компетентность эксперта, проявляющаяся в незнании современных методик, в попытках решать вопросы с помощью иных специальных знаний, которыми он слабо владеет;

–        дефекты органов чувств, особенно таких, как зрение, осязание, обоняние;

–        неординарное психическое состояние эксперта при проведении экспертизы: нервное напряжение, стресс, усталость и т.п.;

–        характерологические черты личности эксперта: излишняя самоуверенность и амбициозность или, наоборот, неуверенность, осторожность, внушаемость и т.п.;

–        логические дефекты умозаключений эксперта;

–        дефекты в организации и планировании производства экспертизы;

–        стремление проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований, отличиться новизной решения, своеобразностью формулировки выводов.

Важное значение имеет своевременное предупреждение и выявление экспертных ошибок. Одним из важных условий предупреждения экспертных ошибок является предоставление на экспертизу следователем (судом) тщательно выверенных, полноценных и с процессуальной, и с материальной стороны объектов. На стадии подготовки материалов уголовного дела, направляемых на экспертизу, следователю необходимо обратиться к специальным пособиям, изучить их, проконсультироваться со специалистами в области тех специальных знаний, которые требуются для производства экспертизы (о количестве и качестве объектов, их упаковке, формулировке вопросов, сроках производства экспертизы).

Подобная профилактическая работа с большим успехом может быть осуществлена путем проведения совместных научно-практических семинаров, конференций судебных экспертов и следователей (судей), опубликования методических рекомендаций, отражающих недостатки, ошибки в экспертно-следственной деятельности и содержащих новые разработки.

Еще одним фактором, направленным на исключение и предупреждение ошибок, допускаемых судебными экспертами, является строгий контроль за качеством проводимых экспертиз со стороны руководителей судебно-экспертных учреждений. С этой целью обычно практикуется взаимное рецензирование экспертами их заключений, отсылка копий заключений экспертов для рецензирования в иные судебно-экспертные учреждения, проведение аттестации экспертов, направление экспертов на курсы повышения квалификации.

Библиографический список

1. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. М.: Норма-Инфра, 2001. 240 с.
2. Бурданова В.С. Следственные (криминалистические) ошибки // Вопросы совершенствования прокурорско-следствен­ной деятельности. СПб., 1996.
3. Вопросы борьбы с преступностью»: сборник научных трудов. М.: Юрид. лит., 1988. №46.
4. Гранат Н.Л. Следственные ошибки: понятие, виды и причины // Научная информация по вопросам борьбы с преступностью. М.: Юрид. лит., 1983. №76.
5. Грановский Г.Л. Природа, принципы экспертных ошибок и пути их устранения // Новые разработки и дискуссионные проблемы теории и практики судебной экспертизы. М., 1983.
6. Зинин А.М. Судебная экспертиза. М.: Право и закон, 2002. 320 с.
7. Зорин Г.А. Теоретические основы криминалистики. Минск: Амалфея, 2000. 416 с.
8. Исмакаев Л.П., Лазарева В.А., Шейфер С.А. Следственные ошибки и их причины // Проблемы дальнейшего укрепления социалистической законности при расследовании преступлений органами внутренних дел. Киев, 1988.
9. Левонец В.И. Криминалистическая методология преодоления латентных ошибок. Гродно, 1994.
10. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 13 июня 1996 г. №64-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. №25, ст. 2954.



В данной статье речь идет об основных причинах экспертных ошибок в рамках уголовного процесса. Автор дает понятие экспертной ошибки, приводит наиболее распространенную их классификацию, а также подробно анализирует те причины, которые могут привести к тем или иным ошибкам эксперта в рамках производства им экспертной деятельности в уголовном процессе.

Ключевые слова: экспертная ошибка, эксперт, уголовный процесс, судебная экспертиза, причина, классификация, анализ.

Актуальность исследования данной темы обусловлена тем фактом, что различные ошибки могут быть допущены всеми без исключения специалистами, в том числе и судебными экспертами, однако, в отличие от ошибок представителей иных профессий, ошибки экспертов в уголовном процессе могут привести к нанесению значительного общественного вреда. Тем не менее, несмотря на данный факт, в уголовно-процессуальной и криминалистической литературе экспертным ошибкам и их причинам уделяется недостаточное внимание. Так, например, часто имеет место относительное поверхностный анализ экспертных ошибок, причем они рассматриваются в качестве суждения, которое не соответствует объективной действительности в силу того, что имеет место добросовестное заблуждение. Однако, в данном случае экспертные ошибки не ограничиваются данной причиной. Соответственно, представляется целесообразным более подробно рассмотреть данную тему.

Необходимо отметить, что на протяжении нескольких последних лет имеет место тенденция к росту количества как назначений, так и, соответственно, производства различных судебных экспертиз, которые требуют многочисленных экспертных исследований. При этом исследователи также отмечают, что количество сложных, многообъектных и комплексных судебных экспертиз также продолжает увеличиваться [4, с.19]. Соответственно, продолжает возрастать количество ошибок, имеющих место на различных этапах проведения судебных экспертиз. Необходимо отметить, что в соответствии с положениями статьи 9 ФЗ от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» [1], под судебной экспертизой необходимо понимать такое процессуальное действие, которое включает в себя проведение исследований и дачу заключения экспертом по вопросам, разрешить которые можно только посредством применения специальных знаний в таких областях, как наука, техника, искусство или ремесло, и которые ставятся перед экспертом такими участниками уголовного процесса, как суд, судья, орган дознания или лицо, его производящее, следователь или же прокурор, причем целью экспертизы выступает установление обстоятельств, которые подлежат доказыванию в рамках конкретного уголовного дела.

Анализ многочисленных примеров судебной практики по большому количеству уголовных дел, разрешение которых потребовало назначение судебной экспертизы, дает возможность сделать вывод о том, что выстраивание доказательственной базы имело место, главным образом, на заключении эксперта. Причем в большинстве случаев назначение экспертизы имело место в соответствии с инициативой следователя или дознавателя, в то время как просьбы потерпевшего о назначении такой экспертизы или же ходатайство подозреваемого (обвиняемого) или их защитника о ее проведении были крайне редки.

Причин возникновения экспертных ошибок множество. В первую очередь сюда стоит отнести предоставление на экспертизу фальсифицированных документов, материалов, неполное предоставление материалов и т. д. В этом случае эксперт с самого начала идет не по тому пути, исследует совершенно не то, что нужно, и, как следствие, делает ошибочное заключение. При этом полностью сваливать вину на тех, кто эти материалы предоставил, неверно, ведь эксперт перед тем, как приступать к экспертизе, должен тщательнейшим образом проверить все материалы и убедиться, что их достаточно [3]. На этом этапе эксперт вправе обращаться с ходатайством о предоставлении дополнительных материалов или вынести заключение о невозможности провести экспертизу.

Другая причина экспертных ошибок — выбор неправильной методики проведения проверки, использование неисправных или выбор не тех технических средств, неполное изучение объектов исследования и т. д. Здесь чаще всего речь идет о недостаточной квалификации судебного эксперта, о его невнимательности либо халатности. Можно объяснить это и пресловутым человеческим фактором.

В качестве последней распространенной ошибки можно назвать вынесение неверного экспертного заключения. В этом случае эксперт проводит всю работу правильно и добросовестно, но не может сделать верные выводы из результатов проверки, установить причинно-следственную связь. Это может происходить как из-за недостатка опыта, так и из-за отсутствия логического мышления.

В криминалистической литературе можно также встретить разделение экспертных ошибок на три класса, а именно:

1. Ошибки процессуального характера.
2. Гносеологические ошибки.
3. Операционные (деятельностные) ошибки [2].

К первому классу принято относить ошибки, совершенные в результате несоблюдения экспертом процессуальных требований или выход за рамки своей компетенции. Сюда также можно отнести ошибочные выводы, которые не основываются на результатах проверки.

Ко второму классу относятся ошибки, допущенные при изучении сущности объектов, их свойств и признаков, а также при интерпретации этих данных. К гносеологическим ошибкам также относят ошибки логического характера, о которых уже было сказано выше.

Операционные ошибки допускаются непосредственно при исследовании объектов: нарушение последовательности исследования, неправильное использование средств исследования, получение некачественного сравнительного материала и т. д.

Отдельные авторы выделяют также ошибки, которые не зависят от эксперта. Можно назвать следующие причины, в соответствии с которыми допускаются такого рода ошибки:

− отсутствует апробированная эффективная методика;

− методика, которая используется на современном этапе, во многом неэффективна и несовершенна;

− нередко используются не подходящие экспертные методики;

− используются экспертные методы, не прошедшие практическую апробацию;

− используется оборудование, которое имеет те или иные технические неполадки;

− используются методы и техника, у которых низкая чувствительность и разрешающая способность;

− физические величины измеряются с помощью несертифицированных приборов;

− используются средства измерения и эталоны, не прошедшие практическую апробацию и необходимую аттестацию;

− используются ошибочные математические модели и специализированные компьютерные программы, обладающие различными ошибками, неточностями [5].

Кроме того, можно выделить субъективные экспертные ошибки, в качестве основных причин которых могут выступать следующие:

− профессиональная некомпетентность лица, приглашенного в качестве эксперта;

− неверное оценивание идентификационной значимости признаков и результатов, которые были получены иными членами экспертной комиссии в процессе производства комплексной экспертизы;

− неполнота исследования и (или) его односторонность;

− невыполнение правил и условий использования различных методик экспертного исследования и технических средств;

− профессиональные упущения эксперта, к которым можно отнести его неаккуратность или небрежность, поверхностное проведение исследований и т. д. [3].

Соответственно, исходя из вышесказанного, можно с уверенностью резюмировать, что возможные ошибки подстерегают эксперта на каждом шагу с самого начала и до составления экспертного заключения. Причем, большая часть этих ошибок имеет субъективный характер, то есть эксперт всегда может их предотвратить, если проявит больше внимания, компетенции и логики. В качестве профилактики экспертных ошибок можно посоветовать уделять больше внимания проверке экспертных заключений, причем, проверку лучше поручать специалистам, разбирающимся в конкретной области, имеющим соответствующую квалификацию и опыт работы.

Таким образом, подводя итог вышесказанному, можно сделать общий вывод о том, что те вопросы, которые непосредственно относятся к проведению экспертиз в процессе уголовного судопроизводства, нуждаются в дальнейшей научной разработке. Более глубокий анализ современного института производства судебной экспертизы даст возможность не только формирования правовой основы судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации на современном этапе развития ее уголовно-правового и уголовно-процессуального законодательства, но также и значительно увеличить эффективность экспертного сопровождения уголовного процесса.

Литература:

1. О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации: Федеральный закон от 31.05.2001 № 73-ФЗ: по сост. на: 08.03.2015 // СЗ РФ. — 04.06.2001. — № 23. — Ст. 2291.
2. Кудрицкая С. В. Экспертные ошибки процессуального характера и пути их предупреждения // Молодой ученый. — 2017. — № 23. — С. 195–197.
3. Омутко Т. Экспертные ошибки. Классификация. Как их избежать. — Электронный ресурс. — Режим доступа: http://exprus.ru/sro/articles/35/. Дата обращения: 13.12.2019.
4. Основные итоги деятельности федеральных бюджетных судебно-экспертных учреждений Минюста России за 2016 год // Статистический сборник Министерства юстиции Российской Федерации. — М., 2017. — 36 с.
5. Сарычева Н. В. Некоторые процессуальные проблемы назначения судебной экспертизы // Инновации в науке: научный журнал. — № 5(81). — Новосибирск., Изд. АНС «СибАК», 2018. — С. 85–86.

Основные термины (генерируются автоматически): ошибка, уголовный процесс, причина, судебная экспертиза, эксперт, криминалистическая литература, место, практическая апробация, результат проверки, экспертная ошибка.

Похожие статьи