Что же нового даст революция как изменит она

[69]

7 декабря.

«Пролетариат — творец новой культуры», — в этих словах заключена прекрасная мечта о торжестве справедливости, разума, красоты, мечта о победе человека над зверем и скотом; в борьбе за осуществление этой мечты погибли тысячи людей всех классов.

Пролетариат — у власти, ныне он получил возможность свободного творчества. Уместно и своевременно спросить — в чём же выражается это творчество? Декреты «правительства народных комиссаров» — газетные фельетоны, не более того. Это — литература, которую пишут «на воде вилами», и хотя в этих декретах есть ценные идеи, — современная действительность не даст условий для реализации этих идей.

Что же нового даст революция, как изменяет она звериный русский быт, много ли света вносит она во тьму народной жизни?

За время революции насчитывается уже до 10 тысяч «самосудов». Вот как судит демократия своих грешников: около Александровского рынка поймали вора, толпа немедленно избила его и устроила голосование: какой смертью казнить вора: утопить или застрелить? Решили утопить и бросили человека в ледяную воду. Но он кое-как выплыл и вылез на берег, тогда один из толпы подошёл к нему и застрелил его.

Средние века нашей истории были эпохой отвратительной жесткости, но и тогда, если преступник, приговорённый судом к смертной казни, срывался с виселицы — его оставляли жить. [70]

Как влияют самосуды на подрастающее поколение?

Солдаты ведут топить в Мойке до полусмерти избитого вора, он весь облит кровью, его лицо совершенно разбито, один глаз вытек. Его сопровождает толпа детей; потом некоторые из них возвращаются с Мойки и, подпрыгивая на одной ноге, весело кричат:

— Потопили, утопили!

Это — наши дети, будущие строители жизни. Дёшева будет жизнь человека в их оценке, а ведь человек — не надо забывать об этом! — самое прекрасное и ценное создание природы, самое лучшее, что есть во вселенной. Война оценила человека дешевле маленького куска свинца, этой оценкой справедливо возмущались, упрекая за нее «империалистов» — кого же упрекнём теперь — за ежедневное, зверское избиение людей?

*  *  *

В силу целого ряда условий у нас почти совершенно прекращено книгопечатание и книгоиздательство и, в то же время, одна за другой уничтожаются ценнейшие библиотеки. Вот недавно разграблены мужиками имения Худекова, Оболенского и целый ряд других имений. Мужики развезли по домам всё, что имело ценность в их глазах, а библиотеки — сожгли, рояли изрубили топорами, картины — изорвали. Предметы науки, искусства, орудия культуры не имеют цены в глазах деревни, — можно сомневаться, имеют ли они цену в глазах городской массы.

Книга — главнейший проводник культуры, и для того, чтоб народ получил в помощь себе умную, честную книгу, работникам книжного дела можно бы пойти на некоторые жертвы, — ведь они прежде всех и особенно заинтересованы в том, чтоб вокруг них создалась идеологическая среда, которая помогла бы развитию и осуществлению их идеалов. [71]

Наши учителя, Радищевы, Чернышевские, Марксы — духовные делатели книг, жертвовали и свободой и жизнью за свои книги. Чем облегчают сейчас физические делатели книг развитие книжного дела?

*  *  *

Вот уже почти две недели, каждую ночь толпы людей грабят винные погреба, напиваются, бьют друг друга бутылками по башкам, режут руки осколками стекла и точно свиньи валяются в грязи, в крови. За эти дни истреблено вина на несколько десятков миллионов рублей и, конечно, будет истреблено на сотни миллионов.

Если б этот ценный товар продать в Швецию — мы могли бы получить за него золотом или товарами, необходимыми стране — мануфактурой, лекарствами, машинами.

Люди из Смольного, спохватясь несколько поздно, грозят за пьянство строгими карами, но пьяницы угроз не боятся и продолжают уничтожать товар, который давно бы следовало реквизировать, объявить собственностью обнищавшей нации и выгодно, с пользой для всех продать.

Во время винных погромов людей пристреливают, как бешеных волков, постепенно приучая к спокойному истреблению ближнего.

В «Правде» пишут о пьяных погромах, как о «провокации буржуев», — что, конечно, ложь, что «красное словцо», которое может усилить кровопролитие.

*  *  *

Развивается воровство, растут грабежи, бесстыдники упражняются во взяточничестве так же ловко, как делали это чиновники царской власти; тёмные люди, собравшиеся вокруг Смольного, пытаются шантажировать запуганного обывателя. Грубость представителей «правительства народных комиссаров» вызывает общие нарекания и они [72]— справедливы. Разная мелкая сошка, наслаждаясь властью, относится к гражданину, как к побеждённому, то есть так же, как относилась к нему полиция царя. Орут на всех, орут как будочники в Конотопе или Чухломе. Всё это творится от имени «пролетариата» и во имя «социальной революции», и всё это является торжеством звериного быта, развитием той азиатчины, которая гноит нас.

А где же и в чём выражается тот «идеализм русского рабочего», о котором так лестно писал Карл Каутский?

Где же и как воплощается в жизнь мораль социализма, — «новая» мораль?

Ожидаю, что кто-нибудь из «реальных политиков» воскликнет с пренебрежением ко всему указанному:

— Чего вы хотите? Это — социальная революция!

Нет, — в этом взрыве зоологических инстинктов я не вижу ярко выраженных элементов социальной революции. Это русский бунт без социалистов по духу, без участия социалистической психологии.

«Несвоевременные мысли» Максима Горького, на первый взгляд – мужественная, искренняя и честная книга, наполненная болью за русских людей. Читаешь и думаешь: так мог писать только человек истово и непритворно любящий свой народ. Но неужели это тот самый Горький, который через каких-то четыре года будет спокойно и даже удовлетворенно говорить о гибели от голодной смерти ДЕСЯТКОВ МИЛЛИОНОВ русских крестьян – «Вымрут полудикие, глупые, тяжелые люди русских сел и деревень»? Может быть, следует, не поддаваясь очарованию горьковских эмоций, внимательно и спокойно проанализировать его публицистическую книгу?
Попробуем найти базисные точки, вокруг которых Горький искусно плетет свои психологические сети, представая перед читателем в образе народного радетеля. Их всего три. Русские, евреи, большевики. За русских он переживает, евреев любит, а большевиков почти ненавидит.

Русский народ – главная тема «Несвоевременных мыслей». «Да, я мучительно и тревожно люблю Россию, люблю русский народ», — пишет Горький. Любовь – одна из самых чистых и беззаветных – родительская. Но ведь и эта любовь может быть разной. Разные родители, разные дети: хорошие и плохие, честные и мерзавцы, умные и дебилы… Вот и Горький любит русский народ так, как любит мать своего сына-идиота, а то и законченного мерзавца. Любит и… ненавидит. Жалеет и… гадит. Крепко гадит. После первого прочтения это не очень-то заметно: в глаза бросаются горьковская боль о России и русском народе, мечты о его преображении в облике культурного, во всех отношениях прекрасного человека.

На фоне боли и переживания за русский народ читатель готов примирительно отнестись к обильно пестрящих на страницах «Несвоевременных мыслей» негативных высказываний Горького о русских, благо они упираются в темы ужасного царского наследия. Судите сами, к примеру, в такой фразе: «Живя среди отравлявших душу безобразий старого режима, среди анархии, рожденной им, видя, как безграничны пределы власти авантюристов, которые правили нами, мы — естественно и неизбежно — заразились всеми пагубными свойствами, всеми навыками и приемами людей, презиравших нас, издевавшихся над нами», — может ли читатель возразить? Вряд ли, учитывая весьма негативное отношение к царизму в годы революции.

Очень искусно Горький связывает воедино ненавистный царский режим и крайне нелестную оценку русскому народу: это ужасный народ, но… в этом повинен старый режим. И попробуй возрази. Все же видели, насколько «старая власть была бездарна» — а с этой оценкой Горького нельзя не согласиться. Но согласиться с утверждением Горького о том, что царизм превратил русского человека в некое страшное чудовище со звериным обликом нельзя ни в коем случае.

Война и голод морально не красят человека. Да, к семнадцатому году много выплыло на божий свет различного дерьма. Но это дерьмо – далеко не весь русский народ, хотя по Горькому как раз именно так. Эка, как он ловко весь народ под одну грязную гребенку подогнал! И моральное обоснование этой нечистоплотности лежит на поверхности: сам-де Горький русский, сам о своем народе правду-матку рубит. Он так и пишет: «Если я вижу, что моему народу свойственно тяготение к равенству в ничтожестве, тяготение, исходящее из дрянненькой азиатской догадки: быть ничтожными — проще, легче, безответственней; если я это вижу, я должен сказать это». Честный он, Горький, значит…

Но мне почему-то вспоминаются другие слова: «Принадлежать народу значит с полною и разумною волею сознавать и любить нравственный и духовный закон, проявлявшийся… в его историческом развитии», — так писал еще в 1845 году А. С. Хомяков («Мнение иностранцев о России»). Вот и получается, что Горький своим потоком грязной лжи и клеветы на русский народ отказал себе в праве на принадлежность к этому народу. По крайней мере, в праве говорить гнусности от лица русского народа.

«Что же нового дает революция, как изменяет она звериный русский быт? Я никогда не был демагогом и не буду таковым. Порицая НАШ народ за его склонность к анархизму, нелюбовь к труду, за всяческую его дикость и невежество, я помню: иным он не мог быть. Условия, среди которых он жил, не могли воспитать в нем ни уважения к личности, ни сознания прав гражданина, ни чувства справедливости, – это были условия полного бесправия, угнетения человека, бесстыднейшей лжи и зверской жестокости». Раз уж мы отказали мистеру Горькому в праве на русскость, третью фразу в приведенном отрывке следует читать так: «Порицая ЭТОТ народ…».

«Мы, Русь, анархисты по натуре, мы жестокое зверье, в наших жилах все еще течет темная и злая рабья кровь — ядовитое наследие татарского и крепостного ига, что тоже правда». Да ложь все это. Не были русские рабами у татар, а что до крепостного ига – а где было лучше? Тот же Хомяков пишет об этом рабстве, которое «не внушило владельцам презрения к своим невольникам-землепашцам… Выслужившийся крестьянин уравнивается не только законом, но и обычаем, и святынею всеобщего мнения, с потомками основателя самого государства». А разве не так? Разве сын сельского священника, даже не дворянин, Михаил Сперанский не стал известным министром, еще и графом? Разве сын крестьянина Никон не стал Патриархом? А адмиралы Нахимов и Макаров (да и не они одни!). Напомнить, кто был дедушками Ленина? Один калмык, другой еврей, а Ленин уже с гордостью писал о себе: «потомственный дворянин».

Русские – жестокое зверье? Это Горький судит по своему дедушке, выкинувшим одиннадцатилетнего мальчика на улицу? А вот И. А. Сикорский в 1895 году в речи, произнесенной в торжественном заседании Славянского благотворительного общества, сказал: «Феноменальное человеколюбие русского солдата в отношении побежденных врагов поражает иностранцев в наше время». И этому нельзя не верить!

Но Горький продолжает лить ушаты помоев: «Русский народ, в силу условий своего исторического развития, огромное дряблое тело, лишенное вкуса к государственному строительству и почти недоступное влиянию идей, способных облагородить волевые акты».

Какой еще народ смог ПОСТРОИТЬ И УДЕРЖАТЬ (не расколоться!), на громаднейшей территории Европы и Азии великое государство – Россию? Способен ли какой-либо другой народ на это? И насколько тяжелы были эти исторические условия: феодальная раздробленность, вторжения вражеских армий, громадные расстояния, способные сломать становой хребет любому государству, а Россия состоялась! И именно благодаря русскому народу.

О каких облагораживающих чужеземных идеях плачется Горький? А нужны ли они нам? Нужна ли России западная толерантность, принявшая самые уродливые и извращенные формы, нужна ли нам их педерастия? Нужны ли нам местные, но чужеродные для русского народа новомодные изобретения – гулаговские концлагеря и газовые камеры? Кто их изобретал и внедрял на русском народе? Фамилии назвать?

«А так как россияне работать не любят и не умеют, и западноевропейский мир это их свойство знает очень хорошо, то — нам будет очень худо, хуже, чем мы ожидаем… Русские люди, из тех одичавших бездельников и лентяев, которые, будучи сами виноваты во всех своих несчастиях, бесстыдно обвиняют за свое ничтожество и неумение жить всех, кого угодно — только не себя». Стоит ли говорить о русском Левше? Кто расчистил и распахал пашни на Руси? Кто поднял Урал, заселил Сибирь, вышел к Тихому океану и даже в Америку переселился? Кто построил величественные храмы? Может быть, таджики? Нет, русские крестьяне и русские мастеровые. И их Горький называет «деревенским темным и дряблым народом»? Способен ли на все это ДРЯБЛЫЙ народ?

Но Горькому все мало и он продолжает глумиться. «Костер зажгли, он горит плохо, воняет Русью, грязненькой, пьяной и жестокой».
Грязная Русь? Русские люди ВСЕГДА отличались чистоплотностью. Можно ли сравнивать русских крестьян с их банями и жуткую грязь в средневековой Европе? Редкие помывки в одном общем чане с несменяемой водой – это там было еще в двадцатом веке. Даже сейчас культурные англичане моют посуду (не ополаскивая) в раковине с грязной водой. Блохоловки на европейских красавицах и туалеты в коридорах Лувра – все это тоже было.

Пьяная Русь? Сто лет назад потребление алкоголя в России на душу населения было в 3 раза меньше, чем теперь и в два раза меньше, чем в те же годы в Америке и Европе. Тогда, накануне революции, 95 % детей до 18 лет, 90 % женщин и 43 % мужчин были абсолютными трезвенниками. А основная масса обществ трезвости, создаваемых по всей России, была под эгидой черносотенцев, столь ненавидимых пролетарским писателем-русофобом.

До 1885 года водку и другие спиртные напитки в России можно было купить только в кабаках. А поставляли их туда винные откупщики. Самый известный – Евзель Гинцбург, сын витебского раввина. Именно его внук Альфред Гинцбург был главным виновником ленского расстрела. Кстати, прадед Ленина, Мойше Ицкевич Бланк, тоже разбогател на торговле спиртным.

Жестокая Русь? Салтычихи на Руси были исключением, а английское огораживание – практикой. Жестокость комиссаров – разве она русская? А нацистская Германия? Уничтожение туземцев американцами и миролюбивое переселение русских в Сибирь – сравнимы?

Может быть, стоит напомнить о русском национальном характере? Русский человек «обходится без внешнего комфорта, необходимого англичанину, без избытка изящества, которым окружает себя француз; русский довольствуется простой внешностью, не ищет удобств и всему предпочитает теплую душу и открытое сердце» (И. А. Сикорский).

Окончание следует…

1.

МАКСИМ ГОРЬКИЙ.
НЕСВОЕВРЕМЕННЫЕ
МЫСЛИ

2. Что значит слово «интеллигенция»?

3. Историческая справка

Из более
чем
500
активных
участников вооружённого восстания в
Петрограде свыше 40% составляли
интеллигенты.
Интеллигенция была рядом с теми,
кто приближал революцию. Как же
она
приняла
её?
В
частности,
А. И. Куприн, И. А. Бунин, И. Шмелёв,
Л. Андреев, Горький (?)

4. Надежды на революцию в ранних произведениях М. Горького

…революция
станет
тем
деянием, благодаря которому
народ примет «сознательное
участие в творчестве своей
истории», обретёт «чувство
родины», революция «возродит
духовность» в народе.

5. 7 декабря 1917 года

Что же нового даст
революция, как
изменит она
звериный русский
быт, много ли света
вносит она во тьму
народной жизни?

6. 1917 год

Русский
народ
обвенчался
со
Свободой.
Будем
верить, что от этого
союза
в
нашей
стране, измученной
и
физически,
и
духовно,
родятся
новые
сильные
люди.

7.

«Несвоевременные
мысли» — это серия из 58
статей,
которые
были
опубликованы
в газете «Новая жизнь»,
органе группы социалдемократов. Газета
просуществовала
чуть
больше года — с апреля
1917-го по июль 1918-го,
когда она была
закрыта
властями
как
оппозиционный
орган
печати.

8.

Мы выросли в атмосфере «подполья». Живя
среди отравляющих душу безобразий старого
режима…видя, как безграничны пределы
власти авантюристов… мы естественно и
неизбежно
заразились
всеми
пагубными
свойствами… и приёмами людей, презиравших
нас, издевавшихся над нами.

9.

Cтарый порядок разрушен физически, но духовно
он остаётся жить и вокруг нас, и в нас самих.
Многоглавая гидра невежества, варварства,
глупости, пошлости и хамства не убита; она
испугана, спряталась, но не потеряла
способности пожирать живые души.
Не нужно
забывать, что
мы живём в дебрях
многомиллионной
массы обывателя,
политически безграмотного, соци
ально невоспитанного.

10.

В чём состоит, по мнению Горького, его
«линия расхождения с безумной
деятельностью народных комиссаров»?

11.

Как известно, одним из наиболее громких и горячо
принятых к сердцу лозунгов нашей «самобытной»
революции явился лозунг: «Грабь награбленное!»

12.

Грабят и продают церкви, военные музеи,
продают пушки и винтовки, разворовывают
интендантские запасы, грабят дворцы бывших
великих князей, расхищают все, что можно
расхитить, продается все, что можно продать,
в Феодосии солдаты даже людьми торгуют:
привезли с Кавказа турчанок, армянок, курдок
и продают их по 25 руб. за штуку. Это очень
«самобытно», и мы можем гордиться — ничего
подобного не было даже в эпоху Великой
Французской революции.

13.

Вот
уже
почти
две недели каждую ночь
толпы
людей
грабят
винные
погреба,
напиваются,
бьют друг друга бутылка
ми
по
башкам,
режут
руки
осколками стекла и,
точно свиньи, валяются
в грязи, в крови.
Во
время
винных
погромов
людей
пристреливают,
как
бешеных волков,
постепенно приучая к
спокойному истреблению
ближнего.

14. Вывод Горького

«Атмосфера безнаказанных
преступлений» не способствует
воспитанию гражданина!

15.

Все настойчивее распрост
раняются слухи о том, что
20-го
октября
предстоит«выступление большев
иков» — иными словами: могут
быть повторены отвратительные
сцены 3-5 июля.
Значит — снова грузовые
автомобили,
тесно
набитые людьми с винтовками и
револьверами в
дрожащих от
страха
руках, и эти
винтовки будут
стрелять в стекла магазинов,
в людей — куда попало! Будут
стрелять
только потому, что
люди, вооруженные ими, захотят
убить свой страх. Вспыхнут
и
начнут чадить, отравляя
злобой, ненавистью, местью, все
темные
инстинкты
толпы…
люди будут убивать друг друга, не
умея уничтожить своей звериной
глупости.

16. Вопрос о культуре

Революция бесплодна, если
она не займётся культурным
строительством.
Культура
в опасности!

17.

«Грязная» литература.
Отправка на фронт артистов,
художников, музыкантов…
Исчезновение
с
книжного
рынка
«хорошей
честной
книги».
Запрет на издание оппозиционных журналов.
Арест И.Д.Сытина – «министра
просвещения».

18. Кто же оказался во главе Октябрьской революции?

«Вечный
революционер» или
«революционер
на время,
на сей день»?

19.

Грубость представителей «правительства народных комиссаров» вызывает общие нарекания, и они – справедливые. Разная мелкая
сошка, наслаждаясь властью, относится к
гражданину как к побеждённому, т.е. так же, как
относилась к нему полиция царя. Орут на всех,
орут как будочники в Конотопе или Чухломе. Всё
это творится от имени пролетариата и во имя
«социальной революции», и всё это является
торжеством звериного быта, развитием той
азиатчины, которая гноит нас.

20.

«Народные комиссары относятся к
России как к материалу для опыта,
простой народ для них – та лошадь,
которой
учёные-бактериологи
прививают тиф для того, чтоб
лошадь выработала в своей крови
противотифозную сыворотку».
«…жестокий и… обречённый на
неудачу
опыт
производят
комиссары над …народом…»

21.

Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже
отравились
гнилым ядом власти,
о чем свидетельствует их позорное
отношение к свободе слова, личности и ко
всей сумме
тех прав, за торжество которых боролась
демократия.

22.

Рабочий класс не может не понять, что Ленин на его
шкуре, на его крови производит только некий опыт,
стремится
довести революционное
настроение
пролетариата до последней крайности и посмотреть —
что из этого выйдет? Конечно,
он не верит в
возможность победы
пролетариата в России
при
данных условиях, но, может быть, он надеется на чудо.
Вот куда ведет пролетариат его сегодняшний вождь, и
надо понять, что Ленин не всемогущий чародей, а
хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни
жизни пролетариата. Ленин считает себя вправе
проделать с русским народом жестокий опыт, заранее
обреченный на неудачу.

23.

«Вожди народа» не скрывают своего намерения
зажечь из сырых русских поленьев костер, огонь
которого осветил бы западный мир,
тот мир, где огни социального
творчества горят более ярко и разумно,
чем у нас,
на Руси.

24.

Так как россияне работать
не любят и не умеют, и
западноевропейский
мир это их свойство
знает очень хорошо, то
нам будет очень худо,
хуже, чем мы ожидаем.
Страна имеет
дезорганизованный
рабочий
класс…разрушенную
до основания
промышленность,
ощипанное догола
государство…

25.

Власть
бессильна
в борьбе
с этими
людьми,
бессильна,
сколько бы
она ни
расстреливала
«нечаянно»
людей,
ни в чём
не
повинных.

26.

Реформаторы из
Смольного забыли,
что идеи
не побеждают
приёмами
физического насилия!
М.Горький

27.

ВЫВОД
В Октябре 1917
Горький увидел разгул
кровопролитной
стихии, гибель
культуры. Такие
взгляды были
выражены в
публицистическом
цикле
«Несвоевременные
мысли».