Экспертные ошибки гносеологические

Типичные экспертные ошибки

Экспертные ошибки — это суждение эксперта или его действия, которые не соответствуют объективной действительности и не приводят к цели экспертного исследования. Экспертные ошибки являются результатом добросовестного заблуждения.

налоговая

Классификация экспертных ошибок

Профессор Е.Р. Россинская, заведующая кафедрой судебных экспертиз МГЮА, д.ю.н. предложила следующую классификацию:

  • ошибки процессуального характера;
  • гносеологические ошибки;
  • Деятельностные, или операционные ошибки.

Остановимся на каждом из трёх классов.

1. Ошибки процессуального характера

Эти ошибки возникают когда:

— эксперт нарушает процессуальный режим и процедуру производства экспертизы;
— эксперт выходит за пределы своей компетенции;
— эксперт выражает инициативу в форме, не предусмотренной законом;
— эксперт самостоятельно собирает материалы/объекты экспертизы;
— эксперт обосновывает выводы не результатами, а материалами дела;
— эксперт контактирует с заинтересованными лицами, и этот контакт не санкционирован судом или следователем;
— эксперт принимает материалы для экспертизы от неуполномоченных лиц;
— в экспертном заключении отсутствуют необходимые реквизиты.

2. Гносеологические ошибки

Причина этого класса ошибок лежит в сложности процесса экспертного познания. Такие ошибки возникают при познании сущности, свойств и признаков объектов экспертизы, также отношений между ними. Ошибки могут появится и при оценке результатов познания, итогов экспертного исследования, их интерпретации.

В учебной литературе гносеологические ошибки делят на логические и фактические (предметные).

Логическая ошибка — это нарушение какого-либо закона, правил и схем логики. Логические ошибки связаны с нарушением в акте мышления законов и правил логики, некорректным применением логических приемов и операций, например смешение причинной связи с простой последовательность во времени или обоснование тезиса аргументами, из которых данный тезис логически не вытекает.

Фактические ошибки обусловлены незнанием предмета и фактического положения дел. Фактические (предметные) ошибки появляются от искаженного представления об отношениях между предметами объективной действительности. Распространенной ошибкой является омонимия — смешение или подмена понятий. Эта ошибку относят к фактическим.

3. Деятельностные (операциональные) ошибки

Ошибки, связанные с деятельностью (процедурами), которую осуществляет эксперт. Например, он нарушил последовательность, неправильно использовал средства исследования, применял непригодные технические и иные средства исследования и т.д.

Есть ошибки, которые не зависят от эксперта. Их причины:

— в отсутствии разработанной и апробированной методики;
— в несовершенстве используемой экспертной методики;
— в применении ошибочно рекомендованных методов;
— в применении методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
— в применении неисправного оборудования;
— в использовании методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;
— в использовании для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированными средствам измерений;
— в применении неповеренных средств измерений и эталонов;
— в использовании неаттестованных методик измерений физических величин;
— в использование неправильных математических моделей и компьютерных программ;
и др.

Есть и субъективные экспертные ошибки. Которые могут являться причиной:

— профессиональной некомпетентности эксперта;
— неправильной оценки идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы, и т.д.;
— неполноты или односторонности исследования;
— пренебрежения правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств;
— профессиональными упущениями эксперта; эксперт неаккуратен и небрежен, поверхностно провёл исследования и др. 

Экспертные ошибки могут быть связаны с определенными чертами личности эксперта. Речь идёт: 

— о дефектах или недостаточной остроте органов чувств эксперта: зрения, слуха и т.д.;
— о неординарном психологическом состоянии эксперта или его измененном сознании после/вследствие болезни, стресса и др.;
— о характерологических свойствах личности, например, неуверенности в своих знаниях, повышенной внушаемости, мнительности, излишней самоуверенности и др.;
— о психоэмоциональных свойствах: темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества, мотивационные установки и т.д.;
— о стремлении проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований;
— о дефектах в организации и планировании экспертного исследования.

Ошибки могут являться следствием и некритического осмысления материалов дела, предыдущего экспертного заключения, поведения руководителей, следователя, иных участников судопроизводства.

Кто и когда обнаруживаются ошибки?

В первую очередь ошибки обнаруживает сам эксперт, особенно на стадии формулировании выводов. Затем заметить ошибки может комиссия экспертов при производстве комиссионной или комплексной экспертизы, при контроле хода и результатов, которые осуществляет руководитель учреждения.

Также ошибки могут быть выявлены при оценке заключения эксперта следователем или судом (первой, апелляционной, кассационной, надзорной инстанций). А также при обобщении экспертной практики, осуществляемом в практических или научных целях.

Если обнаруженные ошибки повлекли за собой неправильный вывод эксперта, то руководитель экспертного учреждения ставит об этом в известность орган, назначивший экспертизу.

Важно: умение отличать экспертные ошибки и заведомую ложность заключения.

Так как заведомая ложность — это умышленное действие, направленное на сознательное и целенаправленное игнорирование или умалчивание при исследовании существенных фактов и свойств объекта экспертизы. И оно может состоять:

  • в осознанных неверных действиях по проведению экспертизы;
  • в умышленно неверном применении или выборе методики экспертного исследования;
  • в заведомо неправильной их оценке.

Добросовестное заблуждение — это осознание экспертом ложности своих выводов или неправильности действий; это такое психологическое состояние, при котором субъект не осознает неправильности своих суждений или действий, а искренне полагает, что мыслит и действует правильно.

Естественно, ошибка может крыться и в исходных данных, которые могут быть сфальсифицированными. В этом случае нельзя говорить об экспертной ошибке, поскольку причиной является ошибка субъекта, назначившего экспертизу, либо его умышленно неправильные действия/правонарушения.

Как предупредить возникновение экспертных ошибок?

Возможности предупреждения экспертных ошибок во многом зависят от специфики того или иного рода или вида судебной экспертизы.

Ученые выделяют следующие подходы к предотвращению появления ошибок:

  • полнота и достаточность представляемых на экспертизу объектов и материалов;
  • совершенствование методов и средств экспертного исследования, внедрение в экспертную практику современных высокотехнологических и компьютеризированных методов исследования объектов экспертизы, активное развитие информационного обеспечения экспертной деятельности; 
  • профессиональная подготовка квалифицированных экспертных кадров, подтверждение и повышение квалификации экспертов в рамках целевой профессиональной переподготовки; 
  • контроль качества экспертных исследований, в том числе взаимное и внешнее контрольное рецензирование экспертных заключений с привлечением независимых специалистов.

 Источник: 

  • Судебная экспертиза: типичные ошибки / Е.И. Галяшина, В.В. Голикова, Е.Н. Дмитриев и др.; под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012.
  • Энциклопедия судебной экспертизы. Под ред. Т.В. Аверьяновой и Е.Р Россинской. М.: «Юрист», 1999.

УДК 343.9 ББК 67

ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЕ И ДЕЯТЕЛЬНОСТНЫЕ ЭКСПЕРТНЫЕ ОШИБКИ ПРИ ИСПОЛЬЗОВАНИИ В ПРОИЗВОДСТВЕ СУДЕБНЫХ ЭКСПЕРТИЗ СОВРЕМЕННЫХ ТЕХНОЛОГИЙ

ЕЛЕНА РАФАИЛОВНА РОССИНСКАЯ,

директор Института судебных экспертиз, заведующая кафедрой судебных экспертиз Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации, Почетный работник высшего профессионального образования Российской Федерации Научная специальность 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность;

оперативно-розыскная деятельность E-mail: elena.rossinskaya@gmail.com

Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН

Аннотация. Рассматриваются проблемы, связанные с гносеологическими и деятельностными ошибками судебных экспертиз с точки зрения теории судебной экспертологии и процессуального законодательства. Описаны основные причины экспертных ошибок, связанных с использованием современных технологий, методов и оборудования. Подчеркивается необходимость при внедрении в экспертную практику новых методов и технологий руководствоваться критериями, разработанными судебной экспертологией: научностью метода, точностью, воспроизводимостью и надежностью полученных результатов, соответствием методов объектам экспертного исследования.

Ключевые слова: судебная экспертиза, экспертные ошибки, современные технологии, эксперт; методики экспертного исследования.

Annotation. Discussed the problems associated with the gnoseological errors and activity of forensic examinations in terms of the theory of judicial expertology and procedural law. The basic causes of expert errors associated with the use of modern technology, techniques and equipment. Emphasizes the need for the introduction to expert practice new techniques and technologies guided by criteria developed by the judiciary expertology: scientific method, accuracy, repeatability and reliability of the results, the appropriate methods of expert research facilities.

Keywords: forensic examination, forensic expert errors, modern technology, expert; techniques of expert research.

Как известно, по своей природе экспертные ошибки принято разделять на три класса1:

• ошибки процессуального характера;

• гносеологические ошибки;

• деятельностные (операционные) ошибки.

В данной статье мы рассмотрим причины гносеологических и деятельностных ошибок при использовании в производстве судебных экспертиз новых технологий и методов исследования с использованием современного лабораторного оборудования.

Экспертное исследование основывается на методиках производства экспертиз различных классов, родов и видов и представляет собой систему познавательных средств, определяющих содержание и структуру исследования. Эти методики являются результатом специальных научных разработок.

Задачи, решаемые экспертом, могут быть типо-

выми, стандартными (чаще всего встречающимися) и творческими (эвристическими), требующими нестандартного подхода, разработки новой или модернизации действующей методики. Если задача типовая и решается с помощью стандартной методики, то она поддается алгоритмизации, формализующей процесс экспертного исследования. Эвристическая задача требует от эксперта высокой квалификации, совершенного владения методиками, умения находить нестандартное ее решение. Таким образом, познавательная деятельность эксперта представляет собой соотношение творческого начала и стандартности, зависит от научного уровня разработанных методик и методов решения задач экспертизы определенного рода и вида.

На современном уровне развития судебной экс-пертологии полная стандартизация и алгоритмизация

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

всего процесса экспертного исследования невозможны. На долю эксперта всегда будет оставаться первоначальный анализ исходных данных (проблемная ситуация) и осмысление результатов проведенных исследований перед формулированием окончательного вывода, даже если само исследование осуществлялось по стандартной методике с высоким уровнем программирования деятельности эксперта на этапе собственно исследования объекта. Методика содержит рекомендации и обязательные правила по узловым моментам, определяющим схему исследования. Все содержание конкретного экспертного исследования не может предусмотреть ни одна методика. Поэтому, творческие компоненты обычно присутствуют в каждом экспертном исследовании.

В идеале для исследования каждого вида объектов в судебной экспертизе должна существовать методика судебно-экспертного исследования, т.е. система категорических или альтернативных научно обоснованных предписаний по выбору и применению в определенной последовательности и в определенных существующих или создаваемых условиях методов, приемов и средств (приспособлений, приборов и аппаратуры) для решения экспертной задачи2. Категорический или альтернативный характер методики, т.е. отсутствие или наличие у эксперта возможности выбора, зависит от существа избираемых методов и средств.

Следует подчеркнуть, что целью создания судебно-экспертной методики является не просто получение новой информации об объекте исследования, а решение определенных экспертных задач, и в этом ее отличие от научных методик исследования аналогичных объектов, часто использующих те же методы. Отсюда использование без какой-либо модификации и критического переосмысления для исследования вещественных доказательств методик, разработанных в «большой науке», и, в частности, выбор инструментария, пусть даже самого современного и особенности его применения, нередко приводит к экспертным ошибкам. Эти ошибки, связанные с незнанием специфики объектов, допускают обычно эксперты-выпускники естественнонаучных факультетов университетов и технических вузов, не имеющие специального экспертного образования и опыта практической экспертной деятельности.

Наиболее типичной такой ошибкой является отсутствие четких представлений о микрообъектах, их природе и связи с макрообъектами. Заметим, что далеко не всегда микрообъект позволяет охарактеризовать все свойства и признаки макрообъекта. А при решении идентификационных задач очень важно правильно выбрать именно те признаки, которые позволят осуществить идентификацию. Проиллюстрируем этот тезис на примере.

По следу металлизации на кости необходимо было идентифицировать один из пяти самодельных ножей, которым совершено убийство. Ножи принадлежали пяти подозреваемым и были изготовлены кустарно из

полотен напильников. Эксперт, использовав рентге-нофлуоресцентный спектральный анализ, установил, что след металлизации образован железом и не нашел в железе необходимых примесей легирующих элементов (хрома, марганца, вольфрама, молибдена и пр.), характерных для легированной стали. На этом основании он сделал вывод, что ни один нож не мог оставить этот след металлизации. Но приглашенный следователем специалист разъяснил, что в таком случае нож был изготовлен из низкосортной стали, и им не могли быть оставлены такие следы металлизации. Ошибка эксперта состояла в том, что микрообъект был слишком мал, и концентрация в нем легирующих элементов не соответствовала средней концентрации этих элементов в макрообъекте. В ходе повторной экспертизы был использован метод рентгеноструктурного фазового анализа, который позволил по кристаллическим фазам железа идентифицировать один из ножей3.

Заметим, что экспертом должны соблюдаться и указанные в методике, так называемые, граничные условия ее применения, т.е. те условия, при которых использование методики допустимо, а полученные результаты отвечают критериям достоверности, надежности, точности и обоснованности. Эти условия могут касаться объектов исследования, используемых методов, аппаратуры. Например, основанная на металлографическом анализе экспертная методика установления причин оплавления алюминиевых проводников (пожар или аварийный режим) может использоваться только в том случае, если проводники не нагревались до температуры свыше 650°С4.

Причины экспертных ошибок могут быть объективными и субъективными.

К экспертным ошибкам объективной природы относят:

• отсутствие разработанной и апробированной методики;

• несовершенство используемой экспертной методики,

• применение ошибочно рекомендованных методов,

• применение методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;

• применение неисправного оборудования;

• использование методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;

• использование для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированным средствам измерений;

• применение неповеренных средств измерений и эталонов,

• использование неаттестованных методик измерений физических величин;

• использование неадекватных математических моделей и компьютерных программ,

• применение нелицензионных компьютерных программ,

• отсутствие полных данных, характеризующих идентификационную и диагностическую значимость признаков, устойчивость их отображений в следах и

др.5

Арсенал средств и методов, применяемых при производстве судебных экспертиз и исследований, постоянно обогащается новыми приборами и аппаратурой, расширяется за счет применения новых методов исследования вещественных доказательств. При отсутствии паспортизованной экспертной методики, а таких методик пока немного, судебный эксперт независим в выборе методов и средств экспертного исследования, необходимых, с его точки зрения, для изучения данных конкретных объектов экспертизы при условии соблюдения общих правил работы с доказательствами. Судебной экспертологией выработаны основные принципы допустимости использования методов и средств в судебно-экспертных исследованиях, среди которых одним из важнейших является научная обоснованность методов и достоверность получаемых с их помощью результатов6. Положительные ответы на вопросы о соответствии методов, средств и специальных знаний этим требованиям должны содержаться в той науке, из которой они заимствованы и где испытаны первоначально. Однако, этого далеко не достаточно.

Метод может быть научным, однако применяемая экспертная технология не позволяет получать достоверные воспроизводимые результаты. Проиллюстрируем это положение примером. В 1980-е годы во ВНИИ МВД СССР был разработан комплекс экспертных методик по исследованию медных проводников в зонах короткого замыкания и термического воздействия7. В основе методик лежали методы рентгенофазового структурного анализа (РФСА) и металлографии, научность которых не вызывает никаких сомнений. Для разработки этих методик проводился широкий спектр модельных экспериментов, поскольку, в силу специфики решаемых экспертных задач, в «большой науке» подобные исследования ранее не осуществлялись. Методики были защищены авторскими свидетельствами, прошли широкую апробацию и начали активно использоваться в экспертных учреждениях разных ведомств. Однако, в 1990-е годы вместо рентгеновского диф-рактометра, который был рекомендован в методиках и позволял снимать весь рентгеновский спектр (хотя использовались для анализа только две линии спектра), для удешевления исследований стали использовать упрощенное оборудование, позволяющее регистрировать только две основные рентгеновские линии, что совершенно недопустимо с точки зрения интерпретации рентгеновского спектра. Такая, с позволения сказать, рационализация привела к многочисленным экспертным ошибкам, выявить которые правоприменителю явно не под силу, поскольку он не может разобраться в особенностях оборудования, которое к тому же постоянно совершенствуется.

Более того, метод РФСА оказался опорочен и считается теперь непригодным для исследования этих объектов серьезными учеными, работающими в области металловедческой и пожарно-технической экспертиз, но не являющимися специалистами в области РФСА8. В результате многие государственные и негосударственные судебные эксперты вообще отказались от исследования медных проводников с использованием неразрушающего метода рентгено-фазового анализа, а используют только металлографический анализ, значительно более трудоемкий и требующий серьезного видоизменения исследуемых объектов.

Метод может быть научным, точным и надежным, но непригодным для исследования именно данных объектов, как в вышеописанном примере применения метода элементного анализа при исследовании следов металлизации, образовавшихся на кости потерпевшего вследствие проникающего ножевого ранения, когда нужную информацию удалось получить путем исследования не элементного, а фазового состава металла. Иногда слишком чувствительные методы не могут применяться, поскольку создают ложное представление об объектах экспертизы.

Очевидно, что реально разобраться в научности и допустимости использования того или иного метода или методики при производстве экспертизы следователю и суду, как правило, не под силу, несмотря на имеющиеся в литературе многочисленные заклинания об обратном. Более того, использование при производстве экспертиз суперчувствительных методов, уникального оборудования, существующего зачастую в единственном экземпляре, оказывает, поистине, гипнотизирующее воздействие на следователя и суд. Особенно рельефно это проявляется при выполнении судебных экспертиз сотрудниками неэкспертных учреждений, например, академических или отраслевых научно-исследовательских институтов. Эти лица, зачастую впервые сталкиваются с практической судебно-экспертной деятельностью и не видят различий между ней и сугубо научной деятельностью, хотя эти различия весьма существенны. Они не знают и не учитывают специфику объектов, особенности экспертных задач, не владеют экспертными технологиями. Но зато в их распоряжении часто имеется уникальное оборудование9. Внешне все выглядит просто великолепно, удается разрешать задачи, за которые эксперты государственных экспертных учреждений не берутся. Однако, именно в подобных случаях число экспертных ошибок особенно велико, поскольку не отработаны методики использования этого оборудования для решения именно экспертных задач. Механически на экспертные объекты переносятся методические подходы, используемые в научных исследованиях. Более того, авторы часто указывают, что их методические подходы верны, поскольку суд или следователь использовали результаты такой экспертизы в

доказывании и постановлении приговора10. Но как уже упоминалось выше, гарантией достоверности и научности такого экспертного заключения служит не его содержание, а упоминания о сверхчувствительном уникальном приборе, множество непонятных формул и терминов.

Почему-то если речь идет о применении инструментальных методов исследования, в состоятельности и пригодности этих методов, исправности приборов, допустимости использовать именно этот режим работы оборудования никто из юристов обычно не сомневается. Хотя в соответствии с пп. 16 п. 3 ст. 1 Федерального закона 26 июня 2008 г. № 102-ФЗ «Об обеспечении единства измерений» сфера государственного регулирования обеспечения единства измерений распространяется на измерения, поручению суда, органов прокуратуры, государственных органов исполнительной власти. В сфере государственного регулирования обеспечения единства измерений к применению допускаются средства измерений утвержденного типа, прошедшие поверку в соответствии с положениями данного Федерального закона, а также обеспечивающие соблюдение установленных законодательством Российской Федерации обязательных требований, включая обязательные метрологические требования к измерениям, обязательные метрологические и технические требования к средствам измерений. При применении средств измерений должны соблюдаться обязательные требования к условиям их эксплуатации. В соответствии со ст. 13 средства измерений до ввода в эксплуатацию, а также после ремонта подлежат первичной поверке, а в процессе эксплуатации — периодической поверке.

Такое же порой гипнотическое воздействие на правоприменителя оказывает экспертное заключение, пестрящее множеством формул. Хотя в теории судебной экспертологии и в нормативных актах, регулирующих форму и содержание заключения эксперта, постоянно подчеркивается, что хотя эксперт при описании исследования пользуется научной терминологией, научным стилем языка, но адресатом экспертного заключения являются лица, не обладающие специальными знаниями (следователи, судьи, дознаватели и другие участники процесса). Поэтому язык эксперта должен быть по возможности простым и понятным, приведенные в заключении формулы необходимо разъяснять и комментировать.

В то же время, безоговорочно принимая на веру результаты инструментальных исследований, многие юристы выступают резко против некоторых научно давно обоснованных и апробированных экспертных методик. Так, в течение многих лет постоянным нападкам подвергается ольфакторная (одорологическая) экспертиза с использованием в качестве биодетекторов специально обученных собак. Вот как описывает эту экспертизу защитник по уголовному делу, где она послужила доказательством. «…При демократической власти собаки на

вполне официальном уровне решают судьбы людей… Эксперт давала понюхать кровь обвиняемого трем собакам-детекторам, а затем этим же собакам предлагалось понюхать шапку, изъятую на месте происшествия среди вещей других лиц. Каждая из трех собак прогуливалась среди представленных им на «обнюхивание» предметов и садилась именно около шапки-маски, изъятой с места совершения разбойного нападения. Такое сигнальное поведение собак расценивалось как шапка опознана»11. Конечно, это мнение защитника в уголовном процессе, но, к сожалению, так же считают и весьма уважаемые юристы. Свое неприятие использования в судебно-экспертной деятельности биологических методов (собак-биодетекторов) они обосновывают ссылками на научные труды 40-летней давности, не принимая во внимание некоторые нюансы спора ученых тех лет. А надо отметить, что под влиянием новых научных аргументов ученые нередко отказываются от своих прежних представлений. А.М. Ларин, к сожалению, не дожил до завершения научно-исследовательской работы по созданию экспертной биотехнологии на основе ольфакторного метода и ее апробации. А вот А.Л. Протопопов и В.И. Шика-нов в последующем серьезно скорректировали свою точку зрения12.

Некоторые процессуалисты, не вдаваясь в сущность методики, неоднократно высказывались в том плане, что от выучки и настроения собаки зависит и результат экспертизы, а прибор всегда измеряет точно.

Но собаки-детекторы, различая ольфакторные особенности исследуемых проб, являются биоиндикаторами, эффективным средством тестирования специалистами свойств пахучих следов человека. Иными словами, детекция запаховых следов с использованием собак — вопрос сугубо технический, тогда как задачи препарирования объектов, выявления характеризующих их ольфакторных свойств, контроль над соответствием получаемых данных, перепроверка, воспроизведение и анализ получаемых результатов — это уже задачи специалиста. Без применения им ольфакторной экспертной технологии, основанной на специальных знаниях в области криминалистики, теории судебной экспертологии, зоологии и зоопсихологии, а также на современных химико-аналитических и физико-химических методах, получение достоверных результатов исследования запаховых следов невозможно. В судебной экспертизе запаховых следов человека контроль сигнальных реакций собак-детекторов не включает их выучку и не апеллирует к ней как к механизму обеспечения правильности получаемых результатов. Тем самым исключается вопрос «доверия» к выучке собаки-биодетектора. Именно эксперт как субъект исследования использует специальные знания, в том числе аппарат математической логики, при интерпретации комплекса сигналов биодетекторов, опре-

деляет необходимые и достаточные основания для выводов13.

Аналогичные дискуссии возникают и по поводу использования полиграфа в судебной психологической экспертизе. Хотя вопрос должен стоять не о допустимости использования полиграфа, поскольку этот прибор принципиально не отличается от другого оборудования, например, хроматографа, допустимость использования которого никто не оспаривает, а о состоятельности самой экспертной методики применения данного оборудования.

Некоторые из объективных экспертных ошибок можно рассматривать и как условия субъективных ошибок. Однако, в своей массе это именно объективные причины, предупредить которые сам эксперт, как правило, не в состоянии.

К субъективным причинам экспертных ошибок, связанных с использованием современных технологий относится, прежде всего, профессиональная некомпетентность эксперта:

• незнание современных экспертных методик;

• неумение применять современные экспертные технологии, оптимальные для данной экспертной ситуации, отсутствие навыков работы с аппаратурой, техническими средствами, компьютерными средствами и системами;

• неполнота исследования, его односторонность, которая может выражаться в использовании не всех известных эксперту методов исследования, а также в пренебрежении правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств.

Одним из важнейших направлений минимизации экспертных ошибок является каталогизация, унификация, паспортизация и стандартизация экспертных методик.

Другое направление повышения качества экспертных заключений — совершенствование подготовки судебных экспертов. Безусловно, качество подготовки судебных экспертов путем индивидуальных и групповых стажировок и краткосрочных курсов не может сравниться с систематическим образованием, получаемым в высшем учебном заведении. Единство интегрированной природы всех видов судебных экспертиз позволило выработать единый подход к подготовке

судебных экспертов разных специализаций в рамках вузовского образования по специальности «судебная экспертиза».

И, наконец, гарантией качества экспертиз, осуществляемых с использованием современных технологий, является периодическое прохождение судебными экспертами аттестации (сертификации) для подтверждения их квалификации и пролонгации права на производство судебных экспертиз.

1 БелкинР.С. Курс криминалистики. М., 2001, С. 471.

2 Подробнее об этом см.: Аверьянова Т.В. Судебная экспертиза. Курс общей теории. М., 2009; Россинская Е.Р., Галяшина Е.И., Зинин А.М. Теория судебной экспертизы: учебник / Под ред. Е.Р. Россинской. М., 2013.

3 Судебная экспертиза: типичные ошибки / Под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012.

4 Там же.

5 Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи. Судебная экспертиза. М., 2010.

6 Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. Издание 3 исправленное и дополненное. М., 2012.

7 Исследование медных и алюминиевых проводников в зонах короткого замыкания и термического воздействия. М.: ВНИИ МВД СССР, 1986; Россинская Е.Р. Рентгеноструктурный анализ в криминалистике и судебной экспертизе. Киев, 1992.

8 См., например, Чешко И.Д., Плотников В.Г. Анализ экспертных версий возникновения пожара. СПб, 2010.

9 Ищенко Е.П., Плоткин Д.М. Особо точные методы проведения экспертиз // Законность, 2003, № 4.

10 Плоткин Д.М. Использование ионной и электронной спектроскопии в судебной экспертизе веществ, материалов и изделий по уголовным делам. Автореферат дисс. канд. юрид. наук. М., 2003.

11 Гаспарян Н. Три собачьих сердца // Новая адвокатская газета, №11, 2010.

12 АббасоваИ.С., КручининаИ.В., Шиканов В.И. Время как базисный элемент криминалистически значимой информации о событии преступления. Тактико-криминалистические и процессуальные аспекты. Иркутск, 1994. С. 76.

13 Панфилов П.Б. Биодетекция и интерпретация поведения собак-детекторов в идентификационном ольфакторном исследовании // Судебная экспертиза. 2008. № 3.

Судебно-экспертная
деятельность, как и любая другая, не
застрахована от ошибок. Экспертные
ошибки неоднородны и могут быть разделены
на три класса
*(60):
1) ошибки процессуального характера; 2)
гносеологические ошибки; 3) деятельностные
(операциональные) ошибки.

 1.
Ошибки процессуального характера
заключаются в нарушении экспертом
процессуального режима и процедуры
производства экспертизы: а) выход
эксперта за пределы своей компетенции;
б) выражение экспертной инициативы в
непредусмотренных законом формах; в)
несоблюдение по незнанию процессуальных
требований к заключению эксперта, в том
числе отсутствие в заключении необходимых
по закону реквизитов, обоснование
выводов не результатами исследования,
а материалами дела и др. Например, при
производстве судебной пожарно-технической
экспертизы государственный судебный
эксперт получил непосредственно от
ответчика аппарат электрозащиты, якобы
с места пожара, произвел его исследование
и дал категорический вывод в пользу
ответчика, что аппарат защиты был
исправен и не мог послужить причиной
возникновения горения.

 2.
Гносеологические ошибки могут быть
допущены при познании сущности, свойств,
признаков объектов экспертизы, отношении
между ними, а также при оценке результатов
познания, итогов экспертного исследования.
Ошибки этой категории подразделяются
на логические, связанные с нарушениями
логической последовательности
умозаключений, а также с некорректным
применением приемов и операций, и
фактические, дающие искаженное
представление об отношениях между
предметами объективного мира.
Проиллюстрируем это примером. В процессе
производства судебной автотехнической
экспертизы эксперт, исследуя задние
колеса автомобиля, обнаружил разрушение
шпильки ступицы одного из них и сделал
вывод, что это разрушение вызвано
дорожно-транспортным происшествием.
Впоследствии при производстве повторной
экспертизы было установлено, что причиной
разрушения шпильки ступицы заднего
колеса явилась усталость металла. Этот
вывод существенным образом повлиял на
решение вопроса о механизме
дорожно-транспортного происшествия и,
в конечном итоге, на квалификацию деяния.

 3.
Деятельностные (операциональные) ошибки
связаны с осуществляемыми экспертом
операциями (процедурами) и могут
заключаться в: а) нарушении предписанной
последовательности этих процедур; б)
неправильном использовании средств
исследования или использовании
непригодных средств, например использование
аппаратуры, давно не проходившей поверку;
в) получении некачественного сравнительного
материала и т.п.

113. Причины возникновения, пути выявления и устранения экспертных ошибок.

 Причины
экспертных ошибок могут быть объективными
(отсутствие разработанной методики или
несовершенство используемой экспертной
методики; применение ошибочно
рекомендованных методов; отсутствие
полных данных, характеризующих
идентификационную ценность признаков
и устойчивость их отображений в следах
и др.) и субъективными (профессиональная
некомпетентность эксперта; его
профессиональные упущения — небрежность,
поверхностное производство исследования,
пренебрежение методическими рекомендациями,
игнорирование каких-либо признаков
объекта и т.п.)
*(61).

 Экспертные
ошибки могут быть связаны и с определенными
чертами личности эксперта (например,
неуверенность в своих знаниях, умениях,
опытности), состоянием здоровья (например,
плохое зрение). На ошибочность заключения
эксперта могут повлиять сами материалы
дела, в том числе заключение предшествующей
экспертизы и некритическое его осмысление.

 Поскольку
одним из наиболее распространенных
общенаучных методов, используемых
практически при любых экспертных
исследованиях, является измерение,
рассмотрим объективные и субъективные
экспертные ошибки на примере ошибок,
допускаемых при измерениях
*(62).
Несовершенство измерительных приборов
и органов чувств человека, а часто
природа самой измеряемой величины
приводят к тому, что при любых измерениях
результаты получаются с определенной
точностью, т.е. эксперимент дает не
истинное значение измеряемой величины,
а лишь ее приближенное значение. В связи
с этим на практике чаще используется
понятие не истинного значения, а
действительного значения физической
величины, которое найдено экспериментально
и настолько приближается к истинному
значению, что для данной цели может быть
использовано вместо него.

 Совершенно
ясно, что никакое измерение не может
быть выполнено абсолютно точно, поэтому
искомая величина в процессе измерения
определяется с некоторой ошибкой
(погрешностью). Если торговые весы имеют
точность 5 г, то нельзя пытаться измерить
с их помощью массу золотого кольца с
точностью до 10 мг. Приступая к измерениям,
эксперт всегда должен сначала установить,
какая точность необходима в данном
конкретном случае, а какая может быть
достигнута при использовании выбранного
измерительного инструмента, метода или
методики. Причем, чем точнее требуется
измерить ту или иную величину, тем
труднее этого достигнуть. Поэтому не
следует при производстве измерений
стремиться к большей точности, чем это
необходимо для решения поставленной
задачи. Например, дистанцию выстрела,
произведенного с расстояния 5-10 м,
достаточно определить с точностью до
сантиметров, а калибр гильзы или пули
измеряется микрометром с точностью до
сотых долей миллиметра.

 Погрешности
измерений характеризуются отклонением
результатов измерений от истинного
значения измеряемой величины. По
источнику происхождения их подразделяют
на три основных типа: систематические,
случайные и грубые (промахи).

 Систематические
погрешности — это экспертные ошибки,
величина и знак которых равны во всех
измерениях, осуществлявшихся одними
методами с помощью одних и тех же
измерительных приборов. Учет и исключение
систематических погрешностей при
проведении любых измерений — одна из
основных целей эксперта, поскольку они
могут в ряде случаев совершенно исказить
результаты судебной экспертизы.
Систематические погрешности обычно
разделяют на четыре группы:

 1)
ошибки, природа которых известна и
величина которых может быть точно
определена. Они устраняются введением
соответствующих поправок. Например,
если осмотр места пожара производится
по «горячим» следам в прямом и в
переносном смысле, для использования
в экспертном исследовании данных
измерений металлических изделий,
произведенных в процессе осмотра и
зафиксированных в протоколе, может
возникнуть необходимость в поправках,
связанных с температурным удлинением
измеряемого объекта и измерительного
инструмента. Источники подобных
отклонений должны быть тщательно
проанализированы, величины поправок
определены и учтены в окончательном
результате. Поправку, которую следует
вводить, устанавливают в зависимости
от величин других ошибок, сопровождающих
измерение;

 2)
ошибки известного происхождения, но
неизвестной величины. К их числу
относятся, например, инструментальные
погрешности, которые возникают из-за
того, что сами технические средства
измерения переносят эталон физической
величины с некоторой погрешностью.
Иными словами, если необходимо измерить
напряжение с точностью 0,2 В, нельзя
пользоваться вольтметром, рассчитанным
на замер напряжения до 150 В, на котором
указано обозначение 0,5, поскольку этот
прибор даст ошибку 0,75 В. Ошибки данной
группы, строго говоря, не могут быть
полностью исключены, но их наибольшее
значение, как правило, известно;

 3)
ошибки, о существовании которых не
известно, хотя их величины могут быть
очень значительными. Так, для определения
пробы изделия из золота можно установить
его плотность, измерив объем и массу.
Однако если измеряемый объект не является
монолитным и содержит внутри полости,
будет допущена ошибка измерения его
истинного объема, и поэтому плотность
будет вычислена неточно. Методика
экспертного эксперимента должна
позволять избежать больших значений
ошибок подобного типа. Чем сложнее опыт,
тем больше оснований предполагать, что
какой-то источник систематических
погрешностей остался неучтенным и
вносит недопустимо большой вклад в
результат измерений. Одним из наиболее
надежных способов выявления подобных
погрешностей является проведение
экспертного исследования иным методом
и в других условиях. Совпадение полученных
результатов служит известной гарантией
их правильности;

 4)
ошибки, не связанные непосредственно
с измерительными операциями, но
существенным образом искажающие
результаты, обычно обусловлены свойствами
самого измеряемого объекта. Например,
если эксперт полагает, что пуля имеет
в сечении круг, а в действительности
она сплющилась при ударе о преграду и
имеет овальное сечение, то при однократном
измерении полученное значение будет
либо больше, либо меньше истинного.

 Случайную
погрешность (ошибку) невозможно предвидеть
и устранить, так как она возникает из-за
причин, учесть которые нельзя ни в
конструкции технического средства, ни
в методике измерения. Случайные ошибки
не повторяются при измерениях, выполненных
несколько раз в одинаковых условиях.
Так, например, при взвешивании микрочастиц
на аналитических весах получаются
разные значения массы. Источников
погрешности в данном случае может быть
множество: пылинки на чашечке или трение
в подвесах весов, движение воздуха
сквозь неплотно закрытую дверцу весов
и множество других. Для устранения
подобных погрешностей измерения
повторяют несколько раз и вычисляют
среднее значение массы. В общем случае
величину случайной погрешности оценивают,
используя математический аппарат теории
вероятностей, т.е. статистическую
обработку.

 Субъективная
погрешность (ошибка) возникает тогда,
когда эксперт активно включен в процесс
измерения и погрешность зависит от его
органов чувств, реакции, наблюдательности,
состояния здоровья. Источником их
являются такие действия работающего,
которые сильно искажают результаты
измерений, например ошибка, сделанная
вследствие неверной записи показаний
прибора, неправильно прочитанного
отсчета и т.п.

 Промахами
называют грубые ошибки измерения,
возникающие из-за: неправильной установки
прибора; эксплуатации его в непредусмотренных,
более жестких условиях (например, при
повышенной температуре или влажности);
того, что неправильно определена цена
деления или сбит нуль технического
средства измерения. Для устранения
промахов эксперт должен соблюдать
аккуратность и тщательность в работе,
записях и оформлении результатов.

 Анализ
экспертных ошибок, аналогичный тому,
который произведен нами для измерения,
осуществим и для других методов
экспертного исследования. Экспертные
ошибки могут быть обнаружены самим
экспертом, следователем, дознавателем,
прокурором, судом, лицами, участвующими
в деле, руководителем экспертного
учреждения, другими экспертами при
производстве повторной, комиссионной
или комплексной экспертиз, специалистами
при даче показаний или заключений.

Соседние файлы в предмете Теория судебной экспертизы

  • #
  • #
  • #
  • #
  • #
  • #
  • #
  • #
  • #

Типичные экспертные ошибки и их виды

Специалисты выделяют несколько видов типичных ошибок, допускаемых судебными экспертами при производстве экспертиз. Такая классификация позволяет разобраться в причинах их возникновения и выделить возможные пути их устранения

Типичные экспертные ошибки и их виды

Есть хорошее выражение: «Не ошибается только тот, кто ничего не делает». Действительно, ошибки допускают все, и судебные эксперты, к сожалению, не являются исключением. Существует даже специальная классификация экспертных ошибок, согласно которой, их можно разделить на три вида:

— процессуальные ошибки;
— гносеологические;
— операционные или, как их еще называют, деятельностные.

К процессуальным ошибкам относят нарушение экспертом процедуры производства экспертизы; нарушение процессуального режима; выражение инициативы там, где это не предусмотрено законом (например, самостоятельный сбор объектов и материалов для экспертизы); контакт с лицами, заинтересованными в результатах экспертной проверки; несоблюдение требований, связанных с оформлением экспертного заключения. Сюда же относят случаи, когда экспертные выводы строятся не на результатах исследования, а на каких-то других факторах. К процессуальным ошибкам также принято причислять принятие поручение на ведение экспертизы либо материалов от лиц, не имеющих на это специальных полномочий.

Что касается гносеологических ошибок, то они, как и следует из названия, заключаются в сложностях экспертного исследования. Гносеологические ошибки часто допускаются при изучении объектов экспертизы и проведении между ними сопоставлений, при оценке результатов исследования, а также при подведении конечных итогов. Сюда же относят все ошибки логического характера, то есть связанные с установлением причинно-следственной связи и другими умозаключениями. Такие ошибки могут возникать как из-за низкой квалификации судебного эксперта, так и из-за отсутствия у него логического мышления, которое для данной профессии просто необходимо развивать.

Операционные (деятельностные) ошибки допускаются при выполнении экспертом тех или иных действий. К операционным ошибкам могут быть отнесены любые нарушения последовательности проведения процедур, не использование специальных технических средств или использование неисправных технических средств.
Причин возникновения экспертных ошибок много, поэтому стоит перечислить основные из них. Для удобства мы их разделим на две группы: объективные и субъективные. К объективным причинам относят: отсутствие четкой методики производства той или иной экспертизы, применение ошибочных методик, применение неисправного оборудование, неправильное применение оборудования, применение несертифицированных приборов, дающих большую погрешность, отсутствие всех необходимых исходных данных. К одной из основных субъективных ошибок причисляют некомпетентность судебного эксперта, которая может заключаться, как в недостаточности знаний в своей сфере, так и в незнании методик проведения экспертиз, неумении пользоваться специальными техническими средствами, неумении правильно интерпретировать те или иные данные и так далее. Помимо этого к субъективным ошибкам можно отнести неполноту исследования или его односторонность, сознательное пренебрежение методиками и рекомендациями производства экспертиз, небрежность, неаккуратность, несоблюдение правил пользования специальными техническими средствами и многое другое.

Иногда к экспертным ошибкам относят ошибочные экспертные заключения, сделанные в результате предоставления на экспертизу ошибочных сведений, фальсифицированных объектов и так далее. Это не совсем верно, ведь в этом случае ошибочное заключение было составлено не по вине эксперта, а, значит, говорит об экспертной ошибке нельзя. Здесь имеет место ошибка субъекта, который назначал экспертизу.

Как мы выяснили, существует огромное множество экспертных ошибок, даже просто перечислить их весьма проблематично, а для того, чтобы свести вероятность их возникновения к минимуму придется приложить немало усилий. Нет никаких сомнений, что большей части ошибок можно избежать, если эксперт имеет высокую квалификацию и постоянно ее повышает путем повторения старых знаний и изучения нового материала. Однако помимо этого важно обеспечить полноценность и достаточность материалов и объектов, отправляемых на экспертизу. Для предотвращения появления экспертных ошибок можно также посоветовать регулярно совершенствовать методики производства экспертиз, внедрять в экспертное дело современные высокие технологии, а также контролировать качество экспертных исследований.

Татьяна Омутко

Заключение эксперта является одним из доказательств в уголовном судопроизводстве (п. 3 ч. 2 ст. 74 УПК РФ), содержит информацию о фактах, полученную посредством использования специальных знаний. К заключению эксперта в уголовном судопроизводстве предъявляются такие же требования, как и к другим видам доказательств.

Кроме того, Федеральный закон от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (статья 8)предъявляет дополнительные требования к объективности, всесторонности и полноте экспертных исследований: «Эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объёме.

Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных».

Экспертизу, как самостоятельную форму применения специальных знаний, определяет совокупность признаков: —  процессуальная форма экспертного исследования; — значимость для органов предварительного расследования и суда устанавливаемого фактического обстоятельства; —  применение допустимых методов исследования компетентными специалистами; —  научная и фактическая обоснованность выводов в экспертном заключении.  

Законы развития свидетельствуют об ускорении развития науки в условиях научно-технического прогресса. Поэтому, как бы ни был широк кругозор юриста (дознавателя, следователя, судьи, адвоката), он не может охватывать всего спектра существующих научных знаний. Решить задачи установления элементов предмета доказывания посредством применения специальных знаний при исследовании фактических обстоятельств юристу помогают эксперт и специалист, которые являются проводниками специальных знаний различных отраслей науки в уголовном процессе.

К государственным экспертам законом предъявляются четкие требования: «Государственные судебно-экспертные учреждения одного и того же профиля осуществляют деятельность по организации и производству судебной экспертизы на основе единого научно-методического подхода к экспертной практике, профессиональной подготовке и специализации экспертов» (ст. 11 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»).

Но даже наличие необходимого уровня специальной подготовки, обеспечения необходимым оборудованием и методическим сопровождением не гарантирует эксперта от совершения ошибок. Экспертные ошибки — это не соответствующие объективной действительности суждение эксперта или его действия, не приводящие к цели экспертного исследования, являющиеся результатом добросовестного заблуждения [1].

Цена экспертной ошибки высока: ошибка эксперта превращается в следственную и судебную ошибку. Попытки классифицировать экспертные ошибки по различным основаниям предпринимаются регулярно. В основе любой классификации лежат сущностные и содержательные признаки компонентов классификации. Автор любой классификации всегда сталкивается с проблемой, которую очень точно выразил один из литературных персонажей: «Нельзя объять необъятное».

Тем не менее, обойтись без классификации невозможно, поскольку она упорядочивает все многообразие объектов, явлений и вопросов, формируя устойчивые группы по сходному основанию. Одна из последних классификаций экспертных ошибок дана Россинской Е.Р. и Галяшиной Е.И. [7], которые делят все экспертные ошибки на три класса:

1. Ошибки процессуального характера:

— нарушение экспертом процессуального режима и процедуры производства экспертизы;
— выход эксперта за пределы своей компетенции;
— выражение экспертной инициативы в непредусмотренных законом формах;
— самостоятельное собирание материалов и объектов экспертизы;
— обоснование выводов материалами дела, а не результатами исследования;
— осуществление несанкционированных судом (следователем) контактов с заинтересованными лицами;
— принятие поручения на производство экспертизы и материалов от неуполномоченных лиц;
— несоблюдение процессуальных требований к заключению эксперта (в том числе отсутствие в заключении необходимых по закону реквизитов).  

2. Гносеологические ошибки:

— логические ошибки;
— фактические  (предметные) ошибки.  

3. Деятельностные (операционные) ошибки:

— нарушении предписанной последовательности процедур;
— неправильное использовании средств исследования;
— использовании непригодных технических и иных средств исследования;
— получении недоброкачественного сравнительного материала;
— отсутствие разработанной и апробированной методики;
— несовершенство используемой экспертной методики;
— применение ошибочно рекомендованных методов;
— применение методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
— применение неисправного оборудования;
— использование методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;
— использование для измерений физических величин приборов, не относящихся к сертифицированными средствам измерений;
— применение непроверенных средств измерений и эталонов;
— использование неаттестованных методик измерений физических величин;
— использование неправильных математических моделей и компьютерных программ;
— применение нелицензионных программ для ЭВМ;
— отсутствие полных данных, характеризующих идентификационную и диагностическую значимость признаков, устойчивость их отображений в следах и др.

К субъективным причинам экспертных ошибок авторы относят:

— профессиональную некомпетентность эксперта: незнание современных экспертных методик, неумение пользоваться теми или иными техническими средствами, инструментами; неприменение рекомендованного метода, оптимального для данной экспертной ситуации; неправильная оценка идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы и т.д.;
— неполноту или односторонность исследования;
— пренебрежение правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств;
— профессиональные упущения эксперта: небрежность, неаккуратность, поверхностное производство исследования, пренебрежение методическими рекомендациями, правилами пользованиями техническими средствами и приборами, неполное выявление существенных признаков объекта; использование не всех известных эксперту методов исследования, игнорирование тех или иных свойств объектов или их взаимозависимости;
— дефекты или недостаточная острота органов чувств эксперта: зрения, слуха и т. д.;
— неординарное психологическое состояние эксперта или его измененное сознание, например, вследствие болезни, переутомления, стресса, тревоги, эмоционального или психического напряжения, поспешности;
— характерологические свойства личности эксперта (неуверенность в своих знаниях, повышенная внушаемость, мнительность, конформизм или, наоборот, излишняя самоуверенность, амбициозность, пренебрежение мнением коллег);
— психоэмоциональные свойства эксперта (темперамент, психологическая устойчивость, волевые качества, мотивационные установки и т.д.);
— стремление проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований, утвердить свой приоритет в применении нетривиальных методов и оригинальных решений экспертной задачи, отличиться новизной и дерзостью решения, самобытностью суждений и неординарностью выводов;
— логические дефекты умозаключений эксперта;
— дефекты в организации и планировании экспертного исследования.  

Классифицируемые группы экспертных ошибок, предложенные Россинской Е.Р. и Галяшиной Е.И., являются открытыми, поскольку невозможно перечислить все варианты ошибок, допускаемых экспертами и субъектами, назначающими экспертизу.

К процессуальным ошибкам, допускаемым следователем (дознавателем, судьёй, судом) можно отнести:

— постановку перед экспертом вопросов, не входящих в его профессиональную компетенцию;
— постановку перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния;
— представление эксперту в качестве объектов исследования копий документов либо производных доказательств (например, описаний рентгенограмм вместо самих рентгеновских снимков);
— представление эксперту всех материалов дела вместо необходимых документов;
— предоставление эксперту возможности самому получить объекты исследования и т.п.  

Одним из сложных видов судебной экспертизы в уголовном судопроизводстве является экспертиза по делам, связанным с ненадлежащим оказанием медицинской помощи. Объективная сторона преступления выражается в действии либо в бездействии медицинского работника, являющимся причиной наступления смерти человека, либо причинения тяжкого вреда здоровью.

Субъект преступления, при этом,  нарушает установленные правила, должностные инструкции, стандарты диагностики и лечения. Перекладывая на экспертов обязанность установления причинно-следственной связи между деянием медицинского работника и преступными последствиями, следователь или суд, фактически требуют от эксперта дать правовую оценку действиям медицинского работника!

Особо абсурдно такой подход выглядит, в тех случаях, когда преступление совершается путем бездействия. Тот факт, что большинство случаев с тяжкими последствиями некачественного оказания медицинской помощи так и не находит адекватной судебной оценки, свидетельствует о серьёзных пробелах в методике расследования указанной группы преступлений.

По заявлению гражданки Ш. о бездействии врачей одной из больниц г. Воронежа, повлекшем, по мнению заявителя,  смерть её сына от несвоевременно выявленной пневмонии, проверка сообщения о преступлении продолжалась больше года. Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела выносились девять раз, а отменялись, как правило,  уже после обращения в суд с жалобой в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ, на решение, принятое следователем.

За время затянувшейся проверки сообщения о преступлении было вынесено три решения Судебной коллегии по уголовным делам Воронежского областного суда, в двух из которых критике была подвергнута деятельность судей районного суда и правоохранительных органов, вынесены частные определения в адрес следователя, руководителя следственного отдела и прокурора.

Уголовное дело было возбуждено спустя 1 год и 2 месяца со времени наступления смерти пациента. Судебная экспертиза, о необходимости производства которой более года говорилось и в жалобах заявителя, и в решениях судов на стадии проверки сообщения о преступлении,  — была назначена только спустя более трех месяцев после возбуждения уголовного дела! И это при том, что преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 109 УК РФ, по которому возбуждено уголовное дело № 11118047, относится к преступлениям небольшой тяжести, срок давности уголовного преследования по которым составляет всего два года (ч. 2 ст. 15 УК РФ)! 

Эксперты не провели элементарного исследования гистологического материала, не изучили показания свидетелей-врачей, полученные после возбуждения уголовного дела, а ограничились только лишь поверхностным анализом сведений из исследовательской части Акта комиссионного судебно-медицинского исследо­вания трупа гражданина Ш., который никакого отношения непосредственно к исследованию трупа не имеет, так как составлен уже спустя продолжительное время после похорон по материалам проверки. В результате эксперты связали причину смерти Ш. с пневмонией, а также указали на отсутствие причинно-следственной связи между действием врачей и смертью Ш.

После такого экспертного заключения следователю ничего не оставалось, как прекратить уголовное дело (Постановление от 23.04. 2012 года заместителя руководителя следственного отдела Железнодорожного района г. Воронежа СУ СК России по Воронежской области Н. о прекращении уголовного дела № 11118047).  

Подавляющее большинство судебных экспертиз в настоящее время проводится сотрудниками государственных судебных экспертных учреждений — специально подготовленными и аттестованными экспертами, поэтому, оценка достоверности заключения эксперта в ряде случаев носит чисто формальный характер.

Практика показывает, что при оценке заключения эксперта суды всех звеньев используют универсальную трафаретную формулу: «Оснований сомневаться в заключениях экспертов не имеется, поскольку экспертизы проведены компетентными экспертами, предупрежденными об уголовной ответственности, имеющими высшее медицинское образование и достаточно большой стаж работы по специальности, сами заключения полностью соответствуют предъявляемым к ним законом, в том числе требованиям ст. 204 УПК РФ (Постановление судьи Советского районного суда г. Воронежа С. от 16.01.2013 г. по уголовному делу в отношении О., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 318 УК РФ)».

Несмотря на то, что в большинстве экспертных заключений не выполняются требования п. 9 ч. 1 ст. 204 УПК РФ об обязательном указании применённой экспертной методики, указанная формула позволяет судьям не прибегать к более тщательной проверке и оценке заключения эксперта.

Под экспертной методикой понимается научно обоснованная последовательность действий для решения конкретной (типовой) экспертной задачи, т.е. методика, в которой выражен обобщенный опыт решения типовой (часто встречающейся в практике) экспертной задачи, а ее содержание представляет собой совокупность основных данных об объектах исследования, экспертной задаче, оборудовании, материалах и способах ее решения.

В каждой экспертной методике должны быть представлены:
1) реквизиты — набор удостоверяющих ее данных, и
2) структура — представленная в логической последовательности совокупность основных этапов ее реализации [8].

Другие варианты оценки заключения эксперта, используемые судами, также свидетельствуют об упрощенном подходе к относимости, достоверности и допустимости указанного вида доказательств, хотя в них и присутствует ссылка на мотивированность и обоснованность заключения.

В надзорном определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 27.06.2012 г. по делу № 92-Д12-1 отмечается: «Заключение судебно-баллистической экспертизы мотивировано, экспертиза проведена в соответствии с требованиями закона высококвалифицированными специалистами. Поэтому оснований не доверять выводам, изложенным в заключении, не имеется».

При прослеживающейся тенденции к минимализму, более приемлемым подходом к оценке заключения эксперта можно считать суждение, сделанное в надзорном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации от 04.04.2012 г. по делу № 34-Д12-2: «Из заключений фоноскопических экспертиз № 57 и № 458эк-07 следует, что в результате комплекса акустических и лингвистических исследований установлено, что речь представленных на исследование электронных носителях принадлежит А, Б и С. Не доверять заключениям фоноскопических экспертиз, оснований не имеется, так как экспертизы были проведены компетентными лицами в установленном порядке, выводы экспертов научно обоснованны».

Тем не менее, стоит помнить о том, что упрощенный подход к оценке заключения эксперта содержит потенциал судебной ошибки при вынесении итогового решения по делу, так как основан на полном доверии к эксперту и вере в его профессиональную безупречность при проведении исследования и формулировании выводов [4].  

До сих пор сохраняется дуалистический подход к заключению эксперта в уголовном процессе. При оценке заключения эксперта, как одного из видов доказательств, обычно допускаются две крайности: слепая вера в непогрешимость государственных экспертов, с одной стороны, и скептическое отношение к преимуществам заключения эксперта перед показаниями свидетелей, с другой.

Встречаются случаи, когда суд, решая вопрос  о давности и механизме образования телесных повреждений (кровоподтеков), предпочитает верить свидетелям, а не экспертам. Приговором мирового судьи судебного участка № 3 Железнодорожного района г. Воронежа от 22.02.2012 года по делу 1-1/2012 были оправданы Г. и Л., которые обвинялись в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 116 УК РФ.

Мировой судья, проигнорировав  мнение эксперта в заключении, и доводы частного обвинителя о давности образования телесных повреждений, вынес оправдательный приговор, основанный на показаниях свидетелей, явившихся в суд по просьбе стороны защиты.

Апелляционным постановлением судьи Железнодорожного районного суда г. Воронежа М. от 12.05.2012 г. по делу № 10-8/2012 оправдательный приговор оставлен без изменения.

Потерпевшей К. была подана кассационная жалоба, и Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда отменила оба судебных решения, признав их незаконными, и направила дело на новое рассмотрение.  

Дискуссия о месте заключения эксперта в системе доказательств ведётся с конца XIX века. Автор «Руководства к изучению судебной медицины», изданного для юристов, 1885 г.», г-н Штольц писал: «Раз эксперт судья фактов, он равноправен на судебном следствии с присяжными и, следовательно, имеет возможность с пользою служить делу правосудия. Нет этого — руки эксперта связаны». 

«Теория эксперта – научного судьи» была выдвинута немецким ученым Миттермайером в 60-х гг. XIXв. Согласно этой теории экспертиза — особый вид уголовных доказательств, во многом схожий с косвенным доказательством или уликой. Исходным пунктом, по мнению Миттермайера, должна быть мысль, что сущность этого доказательства состоит в мнениях, высказываемых сведущими людь­ми по предметам их специальности. Экспер­ты — это научные судьи факта (judicesfakti).

Концепция Миттермайера была активно поддержана в России известным процессу­алистом Л.Е. Владимировым, который отмечал: «Эксперты, основывающие свои заключения на какой-либо науке, суть научные судьи, приговор которых является решением специального вопроса в деле. Этот приговор принимается за доказательство. Но он доказательство не потому, что судьи и присяжные действительно убедились в научной правильности заключения эксперта, а потому что он исходит от специалистов, имеющих все данные для основательного решения вопроса.

Судьи и присяжные не могут быть посвящены в тайны науки в течение одного судебного заседания; они не могут критически относиться к экспертизе, для понимания оснований которой требуется целый ряд лет научных занятий. Им остается только следовать авторитетному указанию эксперта. Суд самостоятелен в выборе экспертов. Но раз, последние выбраны, судья следует за ними, как слепой за своим поводырем.

Конечно, и судья имеет кое-какие внешние признаки для заключения о достоинстве данной на суде экспертизы. Но понятно, что эти внешние признаки правильности экспертизы не делают для судьи доступною критическую оценку научной ее стороны. Вот почему научный эксперт и является судьёю научного вопроса в уголовном деле…

Нелепое предположение, что присяжный заседатель, заняв место в суде, превращается в какое-то удивительное существо, которое, будучи иногда даже еле грамотно, способно понимать и критиковать глубочайшие вопросы науки, кажется, уже кончило свое существование» [3]. Оспаривая в некоторых деталях рассуждения Миттермай­ера, он соглашался с ним в главном: на мне­нии экспертов основано судебное решение, оно служит ему таким же фундаментом, как и вердикт присяжных заседателей; экспер­ты обладают такими познаниями, какими не обладает суд, поэтому мнение их не мо­жет быть проверяемо судом.

Большинство ведущих русских процессуалистов отрицательно отнеслись к концепции Миттермайера — Владимирова. Фойницкий И.Я. считал, что если бы мнение экспертов стало обязатель­ным для суда, это означало бы возврат к инквизиционной теории формальных дока­зательств [9].

Отличие специалистов от экспертов в то время было менее размытым, чем теперь. Специалист в уголовном процессе занимал промежуточное положение между экспертом и свидетелем и именовался «справочным свидетелем», т.е. «сведущим лицом, вызываемым для дачи справок», и, конечно, по мнению Владимирова Л.Е., не являлся научным судьей [5].

Особенность экспертизы проявляется в том, что заключение экс­перта по самой своей природе всегда должно быть основано на других доказательствах по делу, т.е. является производным доказательством. Сложность заключается в том, что эксперт в результате излишней уверенности в своей компетенции, в определенных случаях, вместо того, чтобы сообщить следователю (суду) о том, что представленных материалов недостаточно для реше­ния поставленной задачи использует «нейтральные» для ре­шения поставленной задачи признаки.

Для людей, не посвя­щенных в предмет исследования, подобный подход эксперта к оценке фактических обстоятельств медицинского характера, обычно, сомнений не вызывает. Тем более, в определенных случаях,  инициатива эксперта вполне оправданна и похвальна [2]. Существует большая разница между функциями эксперта и судьи.

В то время, как судья при осуществлении функции правосудия свободен от необходимости устанавливать истину по делу, как раз задача установления истины посредством применения специальных знаний и является функцией эксперта. Эксперт вправе дать ответ на поставленный вопрос, когда сам сочтёт, что имеет достаточно осно­ваний для его решения.

Эксперт может и не отвечать на вопрос следователя или суда, более того, в ряде случаев он просто обязан воздержаться от дачи ответа (п. 6 ч. 3 ст. 57 УПК РФ). Далеко не каждое раскрытое преступление становится предметом судебного разбирательства, не каждое судебное разбирательство завершается обвинительным приговором, и не каждый обвинительный приговор содержит в себе истинное знание [6].

Р.С. Белкин прогнозировал возврат к указанной выше доктрине и предупреждал: «Концепция «эксперта — научного судьи» не получила реализации в судебной практи­ке. Однако при усложнении современных процессов экспертного исследования и при­меняемых экспертами новых методов можно пред­полагать возрождение этой концепции в каком-либо «осовремененном» виде» [1].  

Процессуальный порядок назначения и производства экспертизы в уголовном процессе регулируется ст. 57, 195 — 207, 283 УПК РФ. Правовая основа, принципы организации и основные направления государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации определяются Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ.

Важным элементом тактики проведения экспертизы, от которого в высокой степени зависит результативной экспертизы в целом, — является выбор экспертного учреждения или эксперта, которому поручается исследование. Кассационная коллегия ВС РФ в определении от 16.09.2004 г. № КАС04-451 отметила: «Судебно-медицинская экспертиза по материалам уголовных и гражданских дел не может в принципе создавать угрозу для жизни и здоровья людей, поскольку не является собственно медицинским вмешательством, в связи с чем, — не подлежит лицензированию».

С  1 января 2012 года вступила в силу статья 62 Федерального закона от 21.11.2011 N 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». В соответствии с положением указанной статьи, судебно-медицинская экспертиза проводится в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, в медицинских организациях экспертами в соответствии с законодательством Российской Федерации о государственной судебно-экспертной деятельности. Согласно положениям статьи 1 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», государственная судебно-экспертная деятельность осуществляется в процессе судопроизводства государственными судебно-экспертными учреждениями и государственными судебными экспертами (далее также — эксперт), состоит в организации и производстве судебной экспертизы.

Статья 41 того же федерального закона предусматривает возможность проведения судебной экспертизы и вне государственных судебно-экспертных учреждений: «В соответствии с нормами процессуального законодательства Российской Федерации судебная экспертиза может производиться вне государственных судебно-экспертных учреждений лицами, обладающими специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами.

На судебно-экспертную деятельность лиц, указанных в части первой настоящей статьи, распространяется действие статей 2,4,6 — 8,16 и 17, части второй статьи 18,статей 24 и 25 настоящего Федерального закона».

Анализ положений статьи 41 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ показывает, что к лицам, обладающим специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющимися государственными судебными экспертами, не предъявляются профессиональные и квалификационные требования, предусмотренные статьёй 13 Федерального закона от 31.05.2001 N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Таким образом, негосударственные судебные эксперты не обязаны подвергаться аттестации на право самостоятельного производства судебной экспертизы, осуществляемой экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Уровень профессиональной подготовки негосударственных экспертов не подлежит пересмотру указанными комиссиями каждые пять лет.

Казалось бы, изменения законодательства устранили монополию экспертных учреждений Минздрава на производство судебно-медицинских экспертиз и создало предпосылки для производства подлинно-независимой судебно-медицинской экспертизы, как в экспертных учреждениях других ведомств, так и вне их. Но это только – на первый взгляд.

В пункте 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 г. № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» разъясняется порядок назначения экспертиз учреждениям и экспертам: В тех случаях, когда в государственном судебно-экспертном учреждении, обслуживающем определенную территорию, невозможно производство судебной экспертизы в связи с отсутствием эксперта конкретной специальности или надлежащей материально-технической базы либо специальных условий для выполнения исследований, а также при наличии обстоятельств, указанных в статье 70 УПК РФ, т.е. когда все компетентные государственные судебно-экспертные учреждения на данной территории не могут выступить в этом качестве, ее производство может быть поручено государственным судебно-экспертным учреждениям, обслуживающим другие территории, негосударственному судебно-экспертному учреждению или лицу, не работающему в судебно-экспертном учреждении, в том числе сотруднику научно-исследовательского учреждения, вуза, иной организации, обладающему специальными знаниями и имеющему в распоряжении необходимое экспертное оборудование.

В определении (постановлении) о назначении экспертизы суду следует мотивировать поручение исследований экспертным учреждениям либо конкретному лицу». Вряд ли, после такого подробного разъяснения найдётся следователь или судья, который при наличии в регионе государственного экспертного учреждения, специализирующегося на конкретном виде экспертиз, поручит производства такого же вида экспертизы в негосударственном экспертном учреждении либо поручит экспертизу мифическому «независимому эксперту.


Следователь, кроме традиционно приглашаемого судебно-медицинского эксперта, может пригласить для участия в следственном действии в качестве специалиста, например сотрудника регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции РФ, Министерства обороны РФ, преподавателя кафедры судебной медицины, врача-нейрохирурга и др. Специалист, участвующий в производстве следственных действий, значительно расширяет возможности применения специальных знаний, так как вооружает следователя вспомогательной информацией, ориентирует его на новые источники доказательств.

Участие специалиста в уголовном процессе регламентировано: п. 3 ч. 1 ст. 53; ст. 58; ст. 71; ст. 80; ч.1 ст. 144; ч. 5 ст. 164; ст. 168; ст. 178; ст. 179; ст. 184; ч. 5 ст. 185; ч. 7 ст. 186; ч. 3 ст. 202; ст. 251; ст. 270; ст. 271; ст. 287; ст. 288 и ст. 290 УПК РФ.

Следователь и специалист при производстве следственных действий могут использовать различные приемы и средства для установления источников доказательств. Специалист, в отличие от эксперта, отвечает на вопросы, требующие применения специальных знаний, без производства специальных исследований, используя свой опыт и теоретическую подготовку. При этом обязательным является использование той же нормативной базы, к которой обращаются и государственные эксперты.

Данное условие является определяющим в обеспечении научности и объективности заключения специалиста. Не  стоит переоценивать возможности специалиста, часто привлекаемого стороной защиты для оценки заключения эксперта. Судебная практика показывает, что отказ суда в приобщении к делу лиц, приглашенных адвокатами в качестве специалистов, является обоснованным, так как согласно ст. 207 и 283 УПК РФ в их взаимосвязи, при недостаточной ясности и полноте заключения эксперта, а также при возникновении новых вопросов в отношении ранее исследованных обстоятельств уголовного дела может быть назначена дополнительная экспертиза, а, в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта, — или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов по тем же вопросам – повторная экспертиза.

Использование для разрешения указанных вопросов помощи специалистов закон не предусматривает (надзорное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 25.07.2012 г. по делу № 5-Д12-65).

Но, не стоит и недооценивать роль специалиста в проведении объективного и всестороннего, пусть не всегда успешного с точки зрения стороны обвинения, расследования преступления. Следователем СО по РДТП при ГСУ при ГУВД по Воронежской области старшим лейтенантом юстиции Б. в отношении Н. было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 264 УК РФ.

Гражданка Н. подозревалась в том, что управляя автомобилем, нарушила Правила  дорожного движения РФ и, выехав на тротуар, допустила наезд на пешехода О., причинив последнему компрессионный перелом тел двух грудных позвонков.

Проведенная по делу судебная экспертиза квалифицировала причиненные О. телесные повреждения как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Адвокат подозреваемой высказал сомнение в возможности причинения столь серьезного вреда здоровью О., поскольку внешних признаков контакта с автомобилем на теле пешехода экспертом обнаружено не было.

Для проверки обоснованности поставленного диагноза была назначена комиссионная экспертиза, результаты которой подтвердили выводы предыдущей экспертизы. Защитник, установив, что при производстве комиссионной экспертизы не были использованы первоначальные источники информации – рентгенограммы и томограммы, а исследование выполнено лишь по их описаниям, сделанным лицом, не предупреждавшимся об уголовной ответственности, добился назначения повторной комплексной экспертизы, которая, несмотря на просьбу стороны защиты о ее назначении экспертному учреждению в другом регионе, была назначена и проведена в государственном судебно-экспертном учреждении в г. Воронеже.

Как и следовало ожидать – результаты экспертизы вполне предсказуемо подтвердили обоснованность выводов экспертов в двух ранее выданных заключениях. Адвокат, осознав всю безнадежность ситуации, обратился за помощью к специалисту для разъяснения вопросов, требующих специальных знаний в области медицины.

Специалист помог адвокату разобраться в особенностях диагностики переломов позвоночника, обратив внимание на то, что иногда за переломы ошибочно принимают патологические изменения позвонков, связанные с заболеваниями позвоночника. Были истребованы все необходимые медицинские документы и, после отказа от назначения повторной комплексной судебной экспертизы на досудебной стадии, экспертиза всё-таки была назначена уже в суде, только опять не московским экспертам, как требовала сторона защиты, а снова в Бюро СМЭ Воронежской области.

Правда, на этот раз к участию в производстве экспертизы были привлечены ведущие врачи региона, специализирующиеся в разных направлений медицины. Результат четвертой экспертизы, проведенной по уголовному делу, оказался сенсационным для всех, – клиновидная деформация двух грудных позвонков, которую ранее эксперты принимали за последствия травматического воздействия, оказалась следствием болезни Шермана-Мау, проявившейся у потерпевшего О. ещё в юношеском возрасте.

26.04.2012 г. судьей Т. Коминтерновского районного суда г. Воронежа по уголовному делу № 1-10-12 вынесено Постановление о прекращении уголовного дела и уголовного преследования в отношении Н. в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения. За гражданкой Н., в отношении которой более 28 месяцев осуществлялось уголовное преследование, было признано право на реабилитацию.

03 июля 2012 г. Судебной коллегией по уголовным делам Воронежского областного суда вынесено кассационное определение, согласно которому, постановление от 26.04.2012 г. судьи Т. Коминтерновского районного суда г. Воронежа по уголовному делу № 1-10-12 оставлено без изменения и вступило в законную силу.  

Подводя итог настоящему исследованию, необходимо отметить, что существуют способы воздействия на существующую практику производства и оценки судебных экспертизы, позволяющие существенно уменьшить число ошибочных экспертных заключений: — применение законных методов получения объектов экспертного исследования; — подробное описание объектов, направляемых на экспертизу; — применение научно-обоснованных экспертных методик; — всесторонняя оценка экспертных заключений (в т.ч., с участием специалиста); — систематический анализ экспертных и процессуальных ошибок.

**************************************************
Список использованной литературы:


1. Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. М.: Изд-во «БЕК», 1997. — С. 157
2. Виницкий Л.В. Экспертная инициатива в уголовном судопроизводстве / Л.В. Виницкий, С.Л. Мельник. — М: Издательство «Экза­мен», 2009. — С. 193
3. Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. — С.-Петербург, издание книжного магазина «Законоведение», 1910.
4. Гришин А.В. Как правильно оценивать заключения эксперта по уголовному делу / Уголовный процесс, 2011. — № 11. – С.60-66
5. Гришин А.В., Закурдаев Ю.Ф. Взаимодействие адвоката и специалиста в уголовном процессе / «Воронежский адвокат», 2008. — № 2 – С.10-15
6. Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: учеб.-практич. Пособие. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Издательство Юрайт; ИД Юрайт, 2011. – С.37-38
7. Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи: судебная экспертиза. — М.: «Проспект», 2010. [Электронный ресурс]. Дата обновления: 05.01.2013. Доступ из системы ГАРАНТ // ГАРАНТаэро. ГАРАНТ-Максимум. Вся Россия / НПП «ГАРАНТ-СЕРВИС-УНИВЕРСИТЕТ». Версия 7.08.0.163» 8. Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. – М.: Норма, 2006. – С.71
9. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. Т. 2.СПб., 1910.

Богачев Виктор Сергеевич,
Омская юридическая академия, г. Омск

Эксперт от своего имени или комиссия экспертов дают письменное заключение и подписывают его на основании проведенных исследований с учетом их результатов.

Однако так, как эксперт является человеком ему свойственно допускать ошибки. В то же время ошибки, допущенные экспертом в процессе производства экспертизы и подготовки заключения по ее результатам, могут сделать это доказательство ничтожным.

По своей природе экспертные ошибки можно разделить на три вида:
— процессуальные ошибки;
— познавательные ошибки;
— операционные ошибки.

Основанием определяющими экспертную ошибку, как процессуальную, являются:
— эксперт вышел за пределы компетенции;
— выражение экспертом инициативы, которая не предусмотрена законом;
— эксперт обосновал выводы материалами дела, а не результатами исследования;
— эксперт самостоятельно собирал материалы и объекты экспертизы;
— создание судебно-экспертных актов с заинтересованными лицами;
— несоблюдение по незнанию процессуальных требований к заключению эксперта;
— принятие поручения на производство экспертизы и материалов от неуполномоченных лиц и многие другие случаи. [1]

Гносеологические (познавательные) ошибки. Такие ошибки связаны с  сложным интеллектуальным исследованием, которое строится с учетом законов логики и определенных правил. Они подразделяются на логические и фактические.
Логические ошибки возникают по причине нарушения экспертом законов и правил логики и не правильным применением логических приёмов и операций. Такие ошибки обычно связаны с различными логическими операциями и видами умозаключений. Так выделяются ошибки: в делении понятий, их определении; ошибки в индуктивных и дедуктивных выводах и умозаключениях и другие.

Примерами логических ошибок, часто встречаемых в экспертных заключениях могут послужить следующие случаи:
— вывод не содержит логического следствия осуществляемого  исследования;
— отсутствует последовательность  экспертного исследования;
— по одному и тому же предмету даны противоречивые выводы экспертов;
— заключение содержит противоречивый взгляд на поставленные вопросы;
— недостаточная мотивированность предоставленных выводов.

Фактические ошибки. Такие ошибки напрямую связаны с проведением экспертом процедур и операций связанных с исследованием. Например, нарушение последовательности процедур проводимого исследования; неправильное использование средств исследования или использовании непригодных средств; получении некачественного сравнительного материала и т.д. Часто такие ошибки связаны с профессиональной компетенцией эксперта и могут быть выявлены, как правило, только лицами, обладающими соответствующими специальными знаниями. [2]

Основополагающие причины экспертных ошибок.
Директор Института судебных экспертиз, заведующая кафедрой судебных экспертиз МГЮА имени О.Е. Кутафина профессор Россинская Е.Р выделяет следующие классы  причин экспертных ошибок: объективные, то есть не зависящими от эксперта как субъекта экспертного исследования, и субъективные.

К объективной природе относит:
— отсутствие разработанной и апробированной методики;
— несовершенство используемой экспертной методики;
— применение ошибочно рекомендованных методов;
— применение методов, находящихся в стадии экспериментальной разработки;
— применение неисправного оборудования;
— использование методов и приборов, не обладающих достаточной чувствительностью или разрешающей способностью;

К субъективным причинам экспертных ошибок относится прежде всего профессиональная некомпетентность эксперта:
— незнание современных экспертных методик;
— неумение применять современные экспертные технологии, оптимальные для данной экспертной ситуации, отсутствие навыков работы с аппаратурой, техническими средствами, компьютерными средствами и системами;
— неправильная оценка идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при производстве комплексной экспертизы, и т.д.

Субъективными ошибками являются неполнота исследования, его односторонность, которая может выражаться:
— в неполном выявлении существенных признаков объекта;
— в использовании не всех известных эксперту методов исследования;
— в игнорировании тех или иных свойств объектов или их взаимозависимости;
— в пренебрежении правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств.

Субъективными ошибками являются и профессиональные упущения эксперта: небрежность, неаккуратность, невнимательность, поверхностное производство исследования.

Ошибки субъективного характера могут быть связаны с определенными чертами личности эксперта:
— дефекты или недостаточная острота органов чувств эксперта: зрения, слуха и т.д.;
— неординарное психологическое состояние эксперта или его измененное сознание, например, вследствие болезни, переутомления, стресса, тревоги, эмоционального или психического напряжения, поспешности;
— характерологические свойства личности эксперта (неуверенность в своих знаниях, повышенная внушаемость, мнительность, конформизм или, наоборот, излишняя самоуверенность, амбициозность, пренебрежение мнением коллег) [3]

Причина ошибочности экспертного заключения может быть не только в допущенных экспертом ошибках. Экспертное исследование может быть выполнено безупречно, сделанные выводы полностью соответствуют полученным результатам. Но если исходные данные были ошибочными или исследуемые объекты не имели отношения к делу, были фальсифицированы, то и заключение эксперта в аспекте установления истины по делу окажется ошибочным. Однако в этом случае нельзя говорить об экспертной ошибке, поскольку причиной ошибочного заключения является ошибка субъекта, назначившего экспертизу, либо его умышленно неправильные действия, правонарушения. [4]

Возможности предупреждения экспертных ошибок во многом зависят от специфики того или иного рода или вида судебной экспертизы. И хотелось сделать вывод и выделить следующие подходы к решению данных ошибок:

В общем виде можно выделить следующие подходы:
— полноценность, доброкачественность, полнота и достаточность представляемых на экспертизу объектов и материалов;
— совершенствование методов и средств экспертного исследования, внедрение в экспертную практику современных высокотехнологичных и компьютеризированных методов исследования объектов экспертизы, активное развитие информационного обеспечения экспертной деятельности;
— профессиональная подготовка квалифицированных экспертных кадров, подтверждение и повышение квалификации экспертов в рамках целевой профессиональной переподготовки;
— контроль за качеством экспертных исследований, включая взаимное и внешнее контрольное рецензирование экспертных заключений с привлечением независимых специалистов. [5, стр. 5,6]

Экспертное заключение играет важную роль в «процессе». Эксперт решая сложные задачи и отвечая на поставленные судом вопросы несёт ответственность за содержание своего заключения, поэтому профессионализм данных специалистов возможно поддерживать выделенными выше подходами.

Список литературы:

  • Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2010 г. N 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам».
  • Россинская Е.Р. Еще раз о проблеме комплексности в судебной экспертизе // Воронежские криминалистические чтения. 2010. Вып. 12.
  • Е. Р. Россинская, Е. И. Галяшина, А. М. Зинин. Теория судебной экспертизы. Учебник. М.: Норма, 2009.
  • Россинская Е.Р., Галяшина Е.И. Настольная книга судьи. Судебная экспертиза. М., 2010.
  • Судебная экспертиза: типичные ошибки / Е.И. Галяшина, В.В. Голикова, Е.Н. Дмитриев и др.; под ред. Е.Р. Россинской. М.: Проспект, 2012

Средняя:

Ваша оценка: Пусто Средняя: 5 (3 голосов)

Библиографическое описание:


Сидорова, Ю. А. О некоторых вопросах, связанных с ошибками эксперта в рамках гражданского процесса / Ю. А. Сидорова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2021. — № 35 (377). — С. 113-115. — URL: https://moluch.ru/archive/377/83825/ (дата обращения: 13.02.2023).




В статье автор рассматривает вопросы, связанные с проведением экспертизы в рамках гражданского процесса. В частности, автор затрагивает проблему непредупреждения эксперта о привлечении его к уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и приводит возможные последствия такого непредупреждения. Также в статье автор обращается к классификации экспертных ошибок, предложенной Е. Р. Россинской, приводит их примеры и рассматривает возможные причины таких ошибок.



Ключевые слова:



экспертиза, эксперт, уголовная ответственность, ошибки процессуального характера, гносеологические ошибки, деятельностные ошибки.

Экспертиза является межотраслевым институтом и занимает особое место в гражданском процессе. Данному вопросу отводятся статьи 79, 80, 82–87, 187 и другие Гражданского процессуального Кодекса Российской Федерации [1] (далее — ГПК РФ). В частности, в ст. 79 ГПК РФ указывается, если в процессе рассмотрения дела возникли вопросы, которые требуют специальных знаний в различных областях науки, техники, ремесла и искусства, суд назначает экспертизу. При этом проведение такой экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам. Нередко на практике возникает множество вопросов и проблем, связанных с проведением экспертизы, а также часто эксперт оказывается в положении, граничащим с возможным привлечением его к уголовной ответственности. Рассмотрим данный вопрос более подробно.

В первую очередь стоит отметить, что суд выносит определение о проведении необходимой экспертизы. В таком определении суд прописывает условие о том, что эксперт должен быть предупрежден судом или руководителем судебно-экспертного учреждения, что за дачу заведомо ложных показаний предусмотрена уголовная ответственность [1, ст. 80]. При этом в Постановлении ФАС Московского округа от 30.09.2011 г. № Ф05–9322/11 указано, что эксперт должен быть предупрежден об ответственности до начала работ по экспертному исследованию [6]. Верховный Суд РФ отмечает, если эксперт не был предупрежден об уголовной ответственности за предоставление заведомо ложных показаний, то такое заключение следует квалифицировать не как заключение эксперта применительно к положениям ст. 86 ГПК РФ, а как письменное доказательство, к которому предъявляются иные требования [4, 5]. Таким образом, непредупреждение эксперта о возможном привлечении его к уголовной ответственности по ст. 307 Уголовного Кодекса Российской Федерации [3] (далее — УК РФ) влечет несколько последствий:

1) признание заключения письменным доказательством по делу, а не в качестве заключения эксперта;

2) увеличение срока рассмотрения дела в случае, если данный вопрос будет оспорен одной из сторон в суде вышестоящей инстанции и дело будет направлено на повторное рассмотрение [4, 5];

3) злоупотребление данным фактом заинтересованной стороной (Например, эксперт за денежное вознаграждение и по просьбе истца дал заключение, не соответствующее действительности. При этом факт предоставления заведомо ложных показаний будет трудно доказать, а эксперта — сложно привлечь к ответственности).

Е. Р. Россинская пишет о необходимости разграничения понятий «заведомо ложные показания» и «экспертная ошибка» [8, с. 3–4]. Автор отмечает, что в случае предоставления неверного экспертного заключения нельзя однозначно говорить о заведомо ложных показаниях, так как может иметь место быть и добросовестное заблуждение эксперта. В связи с этим Е. Р. Россинская критикует следующее суждение: «умолчание экспертом о существенных обстоятельствах, выразившихся в том, что в заключении не была отражена часть фактов либо отсутствует их оценка, также образует состав рассматриваемого преступления» [7, с. 568]. Я согласна с позицией Е. Р. Россинской, что в данном случае неуместно говорить об однозначном привлечении эксперта к уголовной ответственности. В качестве аргументации моей позиции можно обратиться к ст. 86 ГПК РФ, где прямо указано, что эксперт

вправе

включить выводы об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела, в свое заключение. При этом из ч. 1 ст. 85 ГПК РФ можно вывести основную обязанность эксперта, которая заключается в даче обоснованного и объективного заключения по поставленным перед ним вопросам. Таким образом, включение дополнительных сведений в заключение является правом, а не обязанностью эксперта. Следовательно, привлечение к уголовной ответственности эксперта по ст. 307 УК РФ в случае, упомянутом в критикуемом суждении, будет необоснованно.

Помимо рассматриваемой выше проблемы, существует множество других в проведении экспертизы. Е. Р. Россинская приводит следующую классификацию экспертных ошибок [8, с. 3–5]:

1) ошибки процессуального характера (нарушение экспертом процедуры проведения экспертизы);

2) гносеологические ошибки (нарушение логических приемов и операций и фактические ошибки);

3) деятельностные ошибки (использование непригодных средств при проведении экспертизы, нарушение последовательности процедур и т. д.).

Для начала рассмотрим подробнее ошибки процессуального характера. К таким ошибкам можно отнести обоснование выводов эксперта не результатами исследования, а материалами дела; выход эксперта за пределы своей компетенции; проведение инициативных действий, не предусмотренных законодательством РФ и т. д. [8, с. 5]. Последние две ошибки тесно связаны с вопросом о привлечении эксперта к ответственности, поэтому данный вид ошибок заслуживает отдельного внимания. В связи с обозначенной проблемой, на мой взгляд, для ошибок процессуального характера необходимо ввести еще один критерий: допущение ошибки по вине эксперта или по вине третьих лиц. Если ошибки были совершены экспертом осознанно и по его вине, то в данном случае можно говорить о применении негативных мер по отношению к такому эксперту. Но нередко допущение ошибок процессуального характера происходит по вине суда или других третьих лиц, в частности суд перекладывает рассмотрение какого-либо правового вопроса на эксперта. Например, эксперту судом задается вопрос: «Необходимо ли ограничить гражданина в дееспособности»? Такой вопрос имеет правовой характер и относится к компетенции суда. Также, как отмечалось выше, суд может способствовать выходу эксперта за пределы своей компетенции путем указания на необходимость включения дополнительных выводов в экспертное заключение. Помимо прочего, вопросы для эксперта составляются сторонами или иными лицами, не обладающими специальными знаниями в области, исследуемой экспертом. В связи с этим такие вопросы могут быть сформулированы некорректно и прямо не относиться к компетенции эксперта. Указанный выше критерий способствовал бы решению вопроса о привлечении или непривлечении эксперта к ответственности.

Гносеологические ошибки зависят преимущественно от самого эксперта. Они возникают в случае, если субъект данной деятельности не может предоставить достаточную мотивировку своего вывода, в своем заключении предоставляет противоречивые выводы, основывается на своих внутренних убеждениях и пытается их логически связать с материалами исследования. Гносеологические ошибки также могут быть связаны с низкой квалификацией эксперта в исследуемой области или ошибочном определении места проведения экспертизы судом (судом неверно определен предмет исследования, и экспертиза назначена судебно-экспертному учреждению, которое не специализируется на исследовании указанного предмета). В таком случае у эксперта недостаточно знаний по предмету исследования, в связи с чем составляется заключение, содержащее неубедительные и противоречащие выводы. Решить данные проблемы можно путем недопущения низкоквалифицированных экспертов до работы или же выделение достаточного количества ресурсов на повышении квалификации таких экспертов. Если говорить об уменьшении количества ошибок, связанных с неверным определением эксперта или судебно-экспертного учреждения для проведения экспертизы, то их количество может быть уменьшено благодаря созданию единого реестра, в котором указывалась бы специализация того или иного эксперта или учреждения, а также содержалась информация о «недобросовестных» экспертах.

Деятельностные ошибки, как отмечалось ранее, обычно связаны с материальной составляющей экспертизы, изначальными данными и формальной процедурой проведения экспертизы. В данном случае субъективная невозможность надлежащего исполнения обязанностей эксперта, по большей части, связана с нарушением порядка процедур — эксперт неверно определил порядок проведения экспертизы, своей волей и поведением нарушил установленные правила. Под материальной составляющей подразумевается наличие или отсутствие необходимых средств, для проведения экспертизы, исправность оборудования и т. д. Ошибки, возникающие в связи с этим аспектом, нельзя возлагать на эксперта, так как материальная составляющая прямо не связана с действиями и волей самого эксперта, поэтому возложение вины на него не является справедливым, от эксперта прямо не зависит закупка нового оборудования, химических средств и др., особенно, если речь идет о государственном судебно-экспертном учреждении, так как материальное обеспечение такого учреждения прямо зависит от выделения средств из государственного бюджета.

Таким образом, предоставление экспертом заключения, содержащего ошибки, необходимо рассматривать в каждом случае индивидуально, так как не все ошибки возникают по вине самого эксперта. Законодательством РФ предусмотрена только уголовная ответственность для экспертов, давших неверное заключение в ходе гражданского процесса. Данный вопрос должен быть пересмотрен, так как необходимо учитывать степень и общественную опасность деяния эксперта. Достижение целей юридической ответственности в виде восстановления социальной справедливости и т. п. возможно путем привлечения эксперта, впервые давшего заключение, содержащее те или иные ошибки, к административной ответственности, но Кодекс об административных правонарушениях РФ [2] не содержит подобной статьи.

Подводя итог, можно сказать, что на сегодняшний день вопрос о проведении экспертизы не проработан полностью: существуют проблемы в определении эксперта, который должен проводить исследование; не урегулирован вопрос о привлечении эксперта к ответственности и т. д. Судебной практики и нормативного регулирования по данному вопросу недостаточно, чтобы можно было проследить единый алгоритм действий, связанных с проведением экспертизы в рамках гражданского судопроизводства.

Литература:

  1. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ // Российская газета от 20 ноября 2002 г. № 220.
  2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ // Парламентская газета от 5 января 2002 г. № 2–5.
  3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. № 25 ст. 2954.
  4. Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 3 марта 2020 г. № 77-КГ 19–21 // URL:

    https://internet.garant.ru/#/document/73745092/paragraph/51/doclist/631/showentries/0/highlight/ошибка




    %20эксперта:0


    .
  5. Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 24 сентября 2019 г. № 5-КГ19–169 // URL:

    https://internet.garant.ru/#/document/72835910/paragraph/30/doclist/631/showentries/0/highlight/ошибка




    %20эксперта:0


    .
  6. Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 30 сентября 2011 г. № Ф05–9322/11 по делу № А40–49394/2010 (по аналогии с гражданским судопроизводством).
  7. Комментарий к Уголовному кодексу РФ (постатейный) // Под ред. А. И. Чучаева. 2-е изд., испр., перераб. и доп. М., 2010 г.
  8. Судебная экспертиза: типичные ошибки (под ред. Е. Р. Россинской) // Проспект, 2012 г.

Основные термины (генерируются автоматически): эксперт, проведение экспертизы, уголовная ответственность, ошибка, процессуальный характер, РФ, судебно-экспертное учреждение, гражданский процесс, привлечение эксперта, самый эксперт.

УДК 343.98

ОШИБКИ В СЛЕДСТВЕННОЙ И ЭКСПЕРТНОЙ ПРАКТИКЕ

И.Я. Моисеенко

Кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики

Пермский государственный университет. 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Рассматриваются вопросы понятия ошибки в работе следователей и судебных экспертов в ходе расследования уголовных дел и классификация этих ошибок.

Ключевые слова: ошибки следователя, эксперта; классификация

Вопросами исследования понятия, классификации следственных, экспертных ошибок в уголовном судопроизводстве занимались многие известные ученые-криминалисты, в том числе Р.С. Белкин, В.С. Бурданова, Н.Л. Гранат, Г.Л. Грановский, А.М. Зинин, Г.А. Зорин, Н.И. Клименко. А.Р. Ратинов, С.А. Шейфер и др.

Общее определение понятия ошибки Н.Л. Гранат сформулировала следующим образом: «Это погрешность, неправильность, неверность, промах или действие, не приводящее к достижению поставленной цели. При этом предполагается, что искажение в познании или отклонение от цели допущены не преднамеренно, т.е. являются результатом добросовестного заблуждения… В качестве общего правила, на основе которого неправильные действия следователя должны считаться ошибкой, следует назвать отсутствие вины в тех ее классических формах, которые известны в теории права» [4, с. 57].

Попытка глубоко разобраться с этими вопросами была предпринята в 1985–1986 гг. группой научных сотрудников Всесоюзного института Прокуратуры СССР при участии Главного следственного управления и Управления по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах Прокуратуры СССР (руководители коллектива – доктора юридических наук А.Д. Бойков и А.Б. Соловьев) совместно с юридическим факультетом Куйбышевского (ныне – Самарского) и экономико-правовым факультетом Калининградского университетов. Данный авторский коллектив пришел к выводу, что под следственной ошибкой понимаются «неправильные действия либо бездействие следователя, выразившиеся в односторонности и неполноте исследования обстоятельств дела, существенном нарушении уголовно-процессуального закона, неправильном применении уголовного закона, повлекшие за собой принятие следователем неправильного итогового решения, незаконность и необоснованность которого была констатирована в соответствующем процессуальном акте прокурором или судом» [3, с. 182].

Анализируя содержание данного определения, можно сделать вывод, что основными следственными ошибками выступают следующие:

  1. односторонность и неполнота исследования обстоятельств расследуемого уголовного дела;
  2. существенное нарушение уголовно-процессуального закона;
  3. неправильное применение уголовного закона.

Хотя с тех пор, когда было сформулировано вышеприведенное определение следственной ошибки, прошло двадцать пять лет, можно констатировать, что оно применимо и к деятельности современного следственного аппарата.

Другой коллектив известных криминалистов (под руководством С.А. Шейфера) предложил иное определение следственной ошибки: это «отступление следователя от требований уголовно-процессуального закона и научных рекомендаций при проведении процессуальных действий, а равно непроведение нужных по обстоятельствам дела процессуальных действий, повлекшее за собой принятие решений, противоречащих закону и воспрепятствующих достижению целей расследования» [8, с. 118]. С таким подходом к выяснению сущности следственной ошибки нельзя согласиться. Разве «отступление следователя от требований уголовно-процессуального закона и научных рекомендаций при проведении процессуальных действий», а также «непроведение нужных по обстоятельствам дела процессуальных действий» – это ошибка следователя? Нет, это сознательное невыполнение им норм процессуального закона и рекомендованных научных рекомендаций.

Известный криминалист Г.А. Зорин определяет следственную ошибку как недостижение следователем запланированного результата вследствие избрания неадекватных форм деятельности при восприятии информации и ее переработке, оценке следственной ситуации и принятии решений, реализации принятых решений [7, с. 285]. Критикуя данное Г.А. Зориным определение понятия следственной ошибки, Р.С. Белкин отмечает, что оно носит настолько общий и неспецифический характер, что ему может соответствовать не только ошибка, но и любое упущение и даже умышленно неверные суждения и действия [1, с. 167]. Действительно, при таком подходе к определению сущности следственной ошибки к ней можно отнести неадекватные формы деятельности следователя, возникшие при восприятии вследствие плохого зрения, вида памяти, воздействия неблагоприятных объективных факторов, физического и психического состояния следователя в момент восприятия (усталость, плохое самочувствие, психическое напряжение и др.). Эти и иные факторы могут влиять и на оценку следователем конкретных следственных ситуаций, и на принятие им решений, и на последующую их реализацию.

Некоторые ученые-криминалисты предлагают выделить из числа следственных ошибок, как более широкого понятия, так называемую криминалистическую ошибку, причина которой проистекает не из недостаточного знания уголовно-процес­суального и уголовного закона, а из слабой профессиональной подготовки следователя. Так, В.С. Бурданова полагает, что «криминалистическая ошибка – явная или скрытая – это односторонняя постановка и ограниченное решение криминалистических задач, вытекающих из следственной ситуации, без применения полного комплекса методов и правил, при невысоком качестве выполнения действий» [2, с. 117]. Очевидно, В.С. Бурданова в данном случае относит к криминалистическим ошибкам в работе следователя просчеты, ошибки в тактике проведения следственных процессуальных действий.

Таким образом, можно сделать вывод, что если следователь сознательно нарушает уголовно-процессуальный закон, неправильно квалифицирует преступное деяние, неполно или односторонне расследует уголовное дело, то здесь имеет место не ошибка, а прямой умысел. В связи с этим Р.С. Белкин справедливо отмечает, что именно добросовестное заблуждение отличает ошибку в судопроизводстве от профессиональных упущений, нарушений, должностных проступков и даже преступлений против правосудия. Всякое заведомо неправильное действие, суждение, нарушение установленных норм закона не является ошибкой и требует иного, нежели на ошибку, реагирования [1, с. 166]. Следовательно, отличительным признаком ошибки в работе следователя является его неумышленное, добросовестное заблуждение. В то же время, по мнению Р.С. Белкина, ошибка следователя не является упущением, поскольку при упущении лицо не выполняет должное не в силу добросовестного заблуждения, а по причине того, что игнорирует, пренебрегает должным, легкомысленно или самонадеянно относится к требованиям [1, с. 167]. Например, в процессе расследования уголовного дела упущение со стороны следователя может быть выражено в превышении длительности ведения допроса (не более 4 часов непрерывно, в соответствии с ч. 2 ст. 187 УПК РФ), в невызове педагога для участия в процедуре допроса несовершеннолетнего, если его участие обязательно, в неприглашении специалиста для участия в осмотре места происшествия.

Характеризуя следственные ошибки, следует отметить, что им присущи следующие особенности: во-первых, они совершаются в специфической сфере правоприменительной деятельности; во-вторых, субъекты подобных ошибочных действий – должностные лица правоохранительных органов; в-третьих – такие ошибки не являются упущением. При совершении ошибок следователем в ходе осуществления специфической деятельности отсутствует умысел на ее осуществление. Поэтому законодатель, при определении понятия некоторых преступлений против правосудия, чтобы показать отличие ошибки следователя от преступления, которое может быть им совершено в силу его должностных полномочий, употребляет термин «заведомо». Например, статьей 299 УК РФ предусмотрена ответственность за привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности, а статьей 301 УК РФ – за заведомо незаконное задержание и заведомо незаконное заключение под стражу или содержание под стражей [10]. Следовательно, термин «заведомо» при совершении подобных преступлений подчеркивает, что субъект (в данном случае – следователь) осознавал ложность своих выводов и противоправность действий.

Таким образом, на основании анализа и обобщения мнений различных авторов можно предложить следующее определение следственной ошибки: это неправильные действия или бездействия следователя, допущенные в ходе планирования и производства следственных действий, обусловленные его добросовестным заблуждением в оценке имеющегося в его распоряжении информационного материала в области применения уголовного, уголовно-процес­суального закона и ранее проведенных тактических операций.

По нашему мнению, следственные ошибки могут допускаться не только в ходе производства следственных действий, но уже на стадии планирования всего хода расследования уголовных дел и при планировании производства конкретных следственных действий. Тактически неправильно определенная очередность производства различных следственных действий, недостаточно продуманная тактика взаимодействия между участниками следственно-оперативной группы в ходе составления совместного плана расследования по конкретному уголовному делу, как правило, приводят к значительному затруднению, а то и неполучению планируемого доказательственного материала.

Кроме определения сущности следственной ошибки многие авторы предполагают и их классификацию по различным основаниям. Например, В.И. Левонец считает, что следственные ошибки можно классифицировать следующим образом:

  1. уголовно-правовые;
  2. организационно-тактические;
  3. психологические;
  4. комплексные.

Кроме того, с позиции их обнаружения автор подразделяет ошибки на явные и скрытые, т.е. латентные [9, с.10].

Г.А. Зорин считает, что по своему содержанию следственные ошибки можно подразделить на организационно-тактические, уголовно-процессуальные и уголовно-правовые [7, с. 286]. С классификациями следственных ошибок, предложенными Г.А. Зориным и В.И. Левонец (по первому основанию), нельзя согласиться. Фактически в данном случае классифицируются не сами следственные ошибки, а те отрасли знаний, где они могут быть допущены. Со вторым основанием подразделения следственных ошибок, предложенным В.И. Левонец, на явные и скрытые, т.е. латентные, следует согласиться, так как здесь речь идет о степени выраженности признаков, по которым можно выявить ошибку.

Р.С. Белкин, специально исследовавший вопрос о сущности и классификации ошибок в уголовном судопроизводстве, в одной из своих последних работ предложил подразделить следственные ошибки на ошибки в суждениях (гносеологические) и ошибки в действиях следователя. В свою очередь, гносеологические ошибки Р.С. Белкин разделяет на фактические (предметные) и логические [1, с. 172]. Такой подход к классификации следственных ошибок следует признать наиболее правильным. Действительно, прежде чем принять какое-либо решение с целью его последующей реализации, следователь, используя весь запас своих знаний (включая и специальные-юридические) и новую информацию по расследуемому уголовному делу, применяет логические приемы мышления. Именно на этой стадии логического мышления чаще всего допускаются ошибки в посылках (основаниях доказательства), в аргументации последующих выводов и принимаемых затем решений. Например, получив заключение эксперта, следователь обязан его внимательно изучить и оценить выводы не столько с позиции их аргументированности и обоснованности, но и их связь, соотношение с другими доказательствами, собранными по конкретному расследуемому уголовному делу. При этом следователь может заблуждаться в возможностях данного вида судебных экспертиз, неправильно оценивать компетентность данного эксперта, проводившего экспертизу, сформулировавшего выводы. Эти ошибочные умозаключения следователя могут побудить его или исключить данное заключение из числа доказательств, или назначить повторную судебную экспертизу.

Фактические, или предметные, ошибки, по мнению Р.С. Белкина, – это искаженное представление об отношениях между предметами объективного мира [1, с. 173]. В этом случае следователь, используя логические приемы мышления, оценивает, сравнивает свойства различных предметов, результаты их взаимодействия. Однако содержание формулируемых выводов будет зависеть от глубины знания следователем этих предметов. Поверхностное, неглубокое их познание часто приводит к ошибочным умозаключениям и последующим неправильным действиям.

Но даже в тех случаях, когда мышление следователя было логически взвешенным, обоснованным был намеченый план дальнейшего расследования уголовного дела, в ходе его реализации возможны ошибки в действиях, т.е. в проведении намеченных следственных действий. На этом этапе могут появиться процессуальные и тактический ошибки. Если следователь, как специалист, не знает требования уголовно-процессуального закона и, следовательно, не выполняет их, это не его ошибка. В данном случае следует считать ошибкой действия тех руководителей, которые допустили такого плохо подготовленного специалиста к работе в качестве следователя. Ошибки же со стороны следователя происходят не из-за незнания, а вследствие его самонадеянности, легкомыслия, надежды на «авось получится». Особенно часто такие ошибки возникают из-за неверной оценки собранных доказательств, недостаточной продуманности вопроса о возможном противодействии расследованию, появления форс-мажорных обстоятельств и др.

Однако особенно много может быть допущено следователем ошибок при избрании и проведении тактики как отдельных следственных действий, так и всего комплекса действий. Поскольку криминалистическая тактика обеспечивает своими рекомендациями не обязательность, а избирательность наиболее эффективных способов действий следователя при собирании, исследовании и использовании доказательств, то, следовательно, возможен выбор и осуществление различных тактических приемов. При избрании и применении тактического приема всегда есть риск утраты ожидаемого результата. Поэтому «беспроигрышный» вариант тактического приема в конкретной следственной ситуации будет зависеть и от сущности такой ситуации, и от действия иных объективных факторов, и от субъективных свойств, и от способностей как следователя, так и иных участников следственных действий. Только грамотная, взвешенная оценка следователем всех «за» и «против» планируемого тактического приема может гарантировать успех его применения. Подобная оценка зависит от знаний и умений следователя, подкрепленных его опытом.

В процессе расследования уголовных дел ошибки могут быть допущены не только следователями, но и экспертами, проводящими судебные экспертизы. Вопросы, связанные с понятием экспертной ошибки, причинами, их порождающими, и их содержанием, слабо исследованы в криминалистической и уголовно-процессуальной литературе. Одним из первых криминалистов понятие ошибки эксперта сформулировал известный эксперт-трасолог Г.Л. Грановский следующим образом: «его выводы (основные и промежуточные), не соответствующие действительности, а также неправильности в действиях и рассуждениях, отражающих процесс экспертного исследования, – в представлениях, суждениях, понятиях» [5, с. 2]. На первый взгляд это определение верно, но если проанализировать глубже, то возникает вопрос – а в силу чего были сделаны выводы, не соответствующие действительности, и были использованы в ходе производства экспертизы неправильные действия и рассуждения? Подобные недостатки в работе эксперта могут возникнуть в силу слабой специальной подготовки, некомпетенции, заведомо неправомерных действий, а также вследствие его добросовестного заблуждения. Из перечисленных оснований добросовестность заблуждения эксперта следует расценивать как ошибку эксперта. Сами же неправильные выводы эксперта (основные и промежуточные), о которых пишет Г.Л, Грановский, являются следствием иных вышеотмеченных факторов, проявившихся в процессе производства судебной экспертизы.

Р.С. Белкин, рассматривая вопрос о сущности экспертной ошибки, также специально подчеркивает, что она является следствием добросовестного заблуждении эксперта [1, с. 186]. Кроме того, Р.С. Белкин предложил классифицировать экспертные ошибки на процессуальные, гносеологические и деятельные (операционные) [1, с. 187]. Подобной же общей классификации придерживаются А.М. Зинин и Н.П. Майлис [6, с. 243]. При производстве судебных экспертиз по уголовным делам эксперт обязан соблюдать положения статей главы 27 УПК РФ, посвященной производству подобных экспертиз. Вышеуказанные авторы правильно отмечают, что ошибки процессуального характера заключаются в нарушении процессуального режима и процедуры экспертного исследования, например: выход эксперта за пределы своей компетенции; самостоятельное получение образцов; несоблюдение установленных уголовно-процессуальным законом правил составления заключения эксперта. К числу процессуальных ошибок авторы относят и обоснование выводов не результатами исследования, а материалами дела. С подобным утверждением нельзя согласиться. В действительности все объекты, направляемые эксперту на исследование, являются материалами уголовного дела. Ими могут быть не только вещественные доказательства, но иные материалы – протоколы различных следственных действий (осмотров, допросов, следственных экспериментов, материалы ранее проведеных судебных экспертиз и др.). А какова технология производства, например, таких экспертиз, как автотехническая, по нарушению правил техники безопасности? Основными материалами для исследования при их производстве используются в основном вышеперечисленные материалы уголовного дела. Очевидно, в вышеприведенном утверждении следовало уточнить, что эксперт не имеет права использовать по своей инициативе иные материалы уголовного дела, которые ему стали известны, но не были представлены на экспертизу.

Экспертные ошибки гносеологического (познавательного) характера проявляются в формировании логических суждений эксперта, неверной оценке, полученной в ходе исследования информации, и, как следствие, в неправильном формулировании выводов. Деятельностные (операционные) ошибки эксперта обусловлены осуществляемыми экспертом операциями с объектами исследования. Подобные ошибки могут быть связаны с использованием низкокачественных, неисправных технических средств (измерительных средств, микроскопов, специальных осветительных приборов и т.п.), с получением некачественных сравнительных материалов, с нарушением технологии производства экспертиз.

Анализируя вышеприведенную классификацию экспертных ошибок, можно сделать вывод, что они могут быть обусловлены объективными и субъективными факторами. К объективным факторам относятся обстоятельства, не связанные с физическими и психическими способностями эксперта. К объективным причинам экспертных ошибок можно отнести, например, следующие:

–        использование недостаточно апробированной экспертной методики;

–        применение неисправных, не обладающих высокой разрешающей способностью приборов и инструментов;

–        использование неадекватных математических моделей и специальных компьютерных программ, разработанных для экспертных исследований.

В качестве субъективных причин экспертных ошибок могут быть:

–        недостаточная профессиональная компетентность эксперта, проявляющаяся в незнании современных методик, в попытках решать вопросы с помощью иных специальных знаний, которыми он слабо владеет;

–        дефекты органов чувств, особенно таких, как зрение, осязание, обоняние;

–        неординарное психическое состояние эксперта при проведении экспертизы: нервное напряжение, стресс, усталость и т.п.;

–        характерологические черты личности эксперта: излишняя самоуверенность и амбициозность или, наоборот, неуверенность, осторожность, внушаемость и т.п.;

–        логические дефекты умозаключений эксперта;

–        дефекты в организации и планировании производства экспертизы;

–        стремление проявить экспертную инициативу без достаточных к тому оснований, отличиться новизной решения, своеобразностью формулировки выводов.

Важное значение имеет своевременное предупреждение и выявление экспертных ошибок. Одним из важных условий предупреждения экспертных ошибок является предоставление на экспертизу следователем (судом) тщательно выверенных, полноценных и с процессуальной, и с материальной стороны объектов. На стадии подготовки материалов уголовного дела, направляемых на экспертизу, следователю необходимо обратиться к специальным пособиям, изучить их, проконсультироваться со специалистами в области тех специальных знаний, которые требуются для производства экспертизы (о количестве и качестве объектов, их упаковке, формулировке вопросов, сроках производства экспертизы).

Подобная профилактическая работа с большим успехом может быть осуществлена путем проведения совместных научно-практических семинаров, конференций судебных экспертов и следователей (судей), опубликования методических рекомендаций, отражающих недостатки, ошибки в экспертно-следственной деятельности и содержащих новые разработки.

Еще одним фактором, направленным на исключение и предупреждение ошибок, допускаемых судебными экспертами, является строгий контроль за качеством проводимых экспертиз со стороны руководителей судебно-экспертных учреждений. С этой целью обычно практикуется взаимное рецензирование экспертами их заключений, отсылка копий заключений экспертов для рецензирования в иные судебно-экспертные учреждения, проведение аттестации экспертов, направление экспертов на курсы повышения квалификации.

Библиографический список

  1. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. М.: Норма-Инфра, 2001. 240 с.
  2. Бурданова В.С. Следственные (криминалистические) ошибки // Вопросы совершенствования прокурорско-следствен­ной деятельности. СПб., 1996.
  3. Вопросы борьбы с преступностью»: сборник научных трудов. М.: Юрид. лит., 1988. №46.
  4. Гранат Н.Л. Следственные ошибки: понятие, виды и причины // Научная информация по вопросам борьбы с преступностью. М.: Юрид. лит., 1983. №76.
  5. Грановский Г.Л. Природа, принципы экспертных ошибок и пути их устранения // Новые разработки и дискуссионные проблемы теории и практики судебной экспертизы. М., 1983.
  6. Зинин А.М. Судебная экспертиза. М.: Право и закон, 2002. 320 с.
  7. Зорин Г.А. Теоретические основы криминалистики. Минск: Амалфея, 2000. 416 с.
  8. Исмакаев Л.П., Лазарева В.А., Шейфер С.А. Следственные ошибки и их причины // Проблемы дальнейшего укрепления социалистической законности при расследовании преступлений органами внутренних дел. Киев, 1988.
  9. Левонец В.И. Криминалистическая методология преодоления латентных ошибок. Гродно, 1994.
  10. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 13 июня 1996 г. №64-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. №25, ст. 2954.

Понравилась статья? Поделить с друзьями:
  • Экспертные ошибки виды причины последствия предупреждение
  • Экспертизу писем поручили сотруднику криминогенного отделения милиции ошибка
  • Эксперимент был поставлен неверно а ошибочно
  • Эксклюзивные скидки речевая ошибка
  • Экскаватор хундай 360 коды ошибок