Элен бронте ошибка юной леди

LibKing.Ru

Элен Бронтэ

Ошибка юной леди

1

— Вирджиния!

Звучный голос леди Кинтл устремился к высокому потолку обширного холла. Пару минут спустя на галерее второго этажа мелькнул легкий силуэт в розовом. Прелестная головка в модной шляпке с незавязанными бордовыми лентами склонилась над перилами дубовой балюстрады, и шляпка тотчас спланировала прямо к ногам леди Кинтл.

— Я уже почти готова, матушка!

Мать только сокрушенно покачала головой.

— Лу, подними шляпку своей сестры, — приказала она кудрявой девочке-подростку.

Луиза наклонилась и подобрала злополучный головной убор, но другая девочка, чуть выше ростом, ловко выхватила шляпку из рук сестренки.

— Матушка, Хелен опять меня дразнит! — пожаловалась Луиза, а Хелен в ответ скорчила презрительную гримаску.

— Вы можете хотя бы пять минут не ссориться? — привычно бросила мать и повернулась к лестнице. — Да где же эта несносная девица? Вирджиния!

— Уже спускаюсь! — откликнулись сверху.

— И не вздумай съезжать по перилам — порвешь новое платье! — напутствовала маменька.

Луиза неодобрительно поморщилась, а Хелен тихонько фыркнула — обе девочки знали, что предупреждение матери не напрасно, их старшей сестре ничего не стоит применить этот удобный и быстрый способ движения даже при наличии в холле гостей. Их отец только посмеялся бы в этом случае, а тетушка, миссис Браннерс, позеленела бы от злости и побагровела от стыда.

Послышался быстрый топот, по лестнице словно скатился розовый снежный ком, и запыхавшаяся юная леди предстала перед матерью и сестрами. Большие светло-карие глаза невинно уставились на раздраженную мать, и леди Кинтл только поправила растрепавшиеся локоны Вирджинии и махнула рукой на свое намерение сурово выговорить дочери за очередное опоздание. В конце концов, в молодости она и сама была непоседой, а о лорде Кинтле и говорить не стоит — он и в сорок пять лет увлекался всяческими забавами и розыгрышами и обожал всех своих детей, из которых Вирджиния как раз его любимица.

— Идемте скорее, ваша тетя обязательно отметит, что мы задержались, — леди Кинтл потянула младших девочек к дверям, которые предупредительно распахнул дворецкий, а Вирджиния направилась следом.

— Ты такая растрепанная, Вирджиния, — Лу с некоторой завистью уставилась на густые волосы сестры цвета горячего шоколада. — Какой смысл так долго причесываться, чтобы потом испортить все, один раз пробежавшись по лестнице?

— Она наряжалась, чтобы понравиться Чарльзу Таггерту, — вмешалась всегда все знающая Хелен.

— И что же? — без смущения ответила Вирджиния. — Чарли такой веселый, чудесно поет и умеет придумать какую-нибудь удачную штуку… Не будь его мать злобной старой сорокой, я бы не отказалась от такого жениха.

Хелен и Вирджиния рассмеялись, а Луиза, самая воспитанная из трех девушек, испуганно охнула и покосилась на мать — отзываться подобным образом о взрослых казалось ей непростительным. Но леди Кинтл в душе была согласна с характеристикой дочери, миссис Таггерт не нравилась ей точно так же, как и Вирджинии. Однако дерзкой юной барышне все же следовало сделать замечание, хотя бы ради воспитания ее сестер.

— Ты слишком много смеешься, Вирджиния, в то время как твоя сестра в трауре!

— Но, матушка, вы же сами сказали, что мы не будем носить траур по лорду Бенкрофту, — не замедлила с ответом дочь.

— Так распорядился ваш отец, а вовсе не я, — сердито возразила мать. — Как только он сообразил, что из-за траура нельзя будет устроить большую осеннюю охоту, его скорбь по бедному Гилберту тотчас уменьшилась, и он решил, что достаточно, если носить траур станет одна Маргарет.

— Слава богу, — тихо пробормотала Хелен, но леди Кинтл услышала ее.

— Ваше легкомыслие не устает меня поражать, юные леди. Впрочем, если подумать, то тут не так уж много удивительного, если примером вам служит старшая сестра.

— Маргарет? — с невинным видом поинтересовалась Хелен.

— Ты прекрасно поняла меня, — леди Кинтл приходила все в большее и большее раздражение. — Я имела в виду Вирджинию. Маргарет — как раз та дочь, какой стоит гордиться: благонравная, серьезная, понимающая всю ответственность, свалившуюся на ее плечи…

— Маргарет такая зануда, матушка, — со вздохом ответила Хелен. — А с Вирджинией всегда весело, хотя она и бывает несговорчивой…

— И потом, Маргарет намного старше нас всех, когда-нибудь и мы превратимся в самых достойных леди, каких только можно отыскать, — поторопилась Луиза смягчить высказывание сестры.

— Боюсь, я не доживу до этого благословенного дня, — вздохнула мать. — Впрочем, ты, Лу, как раз подаешь в этом смысле самые радужные надежды… Что ж, буду благодарить Господа и за то, что из четырех моих дочерей хотя бы две окажутся подлинными леди. Вероятно, это справедливое вознаграждение за мои труды, учитывая нрав вашего отца.

Вирджиния надулась — она находила лорда Кинтла безупречным джентльменом, а Луиза по доброте душевной принялась утешать мать, повторяя, что Хелен и Вирджиния вовсе не такие уж испорченные и из них вполне может получиться что-то путное.

Четырнадцатилетняя Хелен переглянулась с восемнадцатилетней Вирджинией, и обе девушки прыснули со смеху. Подумать только, Луизе едва исполнилось тринадцать, а она пытается положительно влиять на старших сестер!

Леди Кинтл тоже сочла, что младшая дочь перегибает в своем стремлении быть безупречной, и сделала ей замечание относительно вульгарности слова «путное», подобающего разве их кучеру. Теперь уже обиделась Луиза, и мать поторопилась сменить тему:

— Кстати, раз уж мы вспомнили о Маргарет… Сегодня утром я получила от нее еще одно письмо.

— И что она пишет? — без особого интереса спросила Вирджиния.

— Она очень несчастна, — леди Кинтл опечалилась, горе старшей дочери было и ее горем.

— Могла бы она не повторять это в каждом письме?

Хелен, как и Вирджиния, находила Маргарет эгоисткой, стремящейся испортить всем настроение.

— Как тебе не стыдно, Хелен! Ваша сестра осталась вдовой в двадцать два года! Она потеряла любимого супруга и теперь в одиночестве должна воспитывать маленького лорда Бенкрофта! По-вашему, это легко пережить?

— Нам всем очень жаль Маргарет, правда, мама, — пришлось ответить Вирджинии. — Но она в своих письмах как будто упрекает нас за то, что мы не проливаем слезы с утра до вечера вместе с ней… В конце концов, бедняга Гилберт был ее мужем, а не нашим.

— Конечно, Мегги иногда чересчур предается унынию, — согласилась мать. — Но ей действительно очень одиноко. Она приглашает кого-нибудь из вас погостить у нее и встретить Рождество в Хемсли. Мы с вашим отцом все обсудили и решили, что поедет Вирджиния.

Читать дальше

Элен Бронтэ

Ошибка юной леди

1

— Вирджиния!

Звучный голос леди Кинтл устремился к высокому потолку обширного холла. Пару минут спустя на галерее второго этажа мелькнул легкий силуэт в розовом. Прелестная головка в модной шляпке с незавязанными бордовыми лентами склонилась над перилами дубовой балюстрады, и шляпка тотчас спланировала прямо к ногам леди Кинтл.

— Я уже почти готова, матушка!

Мать только сокрушенно покачала головой.

— Лу, подними шляпку своей сестры, — приказала она кудрявой девочке-подростку.

Луиза наклонилась и подобрала злополучный головной убор, но другая девочка, чуть выше ростом, ловко выхватила шляпку из рук сестренки.

— Матушка, Хелен опять меня дразнит! — пожаловалась Луиза, а Хелен в ответ скорчила презрительную гримаску.

— Вы можете хотя бы пять минут не ссориться? — привычно бросила мать и повернулась к лестнице. — Да где же эта несносная девица? Вирджиния!

— Уже спускаюсь! — откликнулись сверху.

— И не вздумай съезжать по перилам — порвешь новое платье! — напутствовала маменька.

Луиза неодобрительно поморщилась, а Хелен тихонько фыркнула — обе девочки знали, что предупреждение матери не напрасно, их старшей сестре ничего не стоит применить этот удобный и быстрый способ движения даже при наличии в холле гостей. Их отец только посмеялся бы в этом случае, а тетушка, миссис Браннерс, позеленела бы от злости и побагровела от стыда.

Послышался быстрый топот, по лестнице словно скатился розовый снежный ком, и запыхавшаяся юная леди предстала перед матерью и сестрами. Большие светло-карие глаза невинно уставились на раздраженную мать, и леди Кинтл только поправила растрепавшиеся локоны Вирджинии и махнула рукой на свое намерение сурово выговорить дочери за очередное опоздание. В конце концов, в молодости она и сама была непоседой, а о лорде Кинтле и говорить не стоит — он и в сорок пять лет увлекался всяческими забавами и розыгрышами и обожал всех своих детей, из которых Вирджиния как раз его любимица.

— Идемте скорее, ваша тетя обязательно отметит, что мы задержались, — леди Кинтл потянула младших девочек к дверям, которые предупредительно распахнул дворецкий, а Вирджиния направилась следом.

— Ты такая растрепанная, Вирджиния, — Лу с некоторой завистью уставилась на густые волосы сестры цвета горячего шоколада. — Какой смысл так долго причесываться, чтобы потом испортить все, один раз пробежавшись по лестнице?

— Она наряжалась, чтобы понравиться Чарльзу Таггерту, — вмешалась всегда все знающая Хелен.

— И что же? — без смущения ответила Вирджиния. — Чарли такой веселый, чудесно поет и умеет придумать какую-нибудь удачную штуку… Не будь его мать злобной старой сорокой, я бы не отказалась от такого жениха.

Хелен и Вирджиния рассмеялись, а Луиза, самая воспитанная из трех девушек, испуганно охнула и покосилась на мать — отзываться подобным образом о взрослых казалось ей непростительным. Но леди Кинтл в душе была согласна с характеристикой дочери, миссис Таггерт не нравилась ей точно так же, как и Вирджинии. Однако дерзкой юной барышне все же следовало сделать замечание, хотя бы ради воспитания ее сестер.

— Ты слишком много смеешься, Вирджиния, в то время как твоя сестра в трауре!

— Но, матушка, вы же сами сказали, что мы не будем носить траур по лорду Бенкрофту, — не замедлила с ответом дочь.

— Так распорядился ваш отец, а вовсе не я, — сердито возразила мать. — Как только он сообразил, что из-за траура нельзя будет устроить большую осеннюю охоту, его скорбь по бедному Гилберту тотчас уменьшилась, и он решил, что достаточно, если носить траур станет одна Маргарет.

— Слава богу, — тихо пробормотала Хелен, но леди Кинтл услышала ее.

— Ваше легкомыслие не устает меня поражать, юные леди. Впрочем, если подумать, то тут не так уж много удивительного, если примером вам служит старшая сестра.

— Маргарет? — с невинным видом поинтересовалась Хелен.

— Ты прекрасно поняла меня, — леди Кинтл приходила все в большее и большее раздражение. — Я имела в виду Вирджинию. Маргарет — как раз та дочь, какой стоит гордиться: благонравная, серьезная, понимающая всю ответственность, свалившуюся на ее плечи…

— Маргарет такая зануда, матушка, — со вздохом ответила Хелен. — А с Вирджинией всегда весело, хотя она и бывает несговорчивой…

— И потом, Маргарет намного старше нас всех, когда-нибудь и мы превратимся в самых достойных леди, каких только можно отыскать, — поторопилась Луиза смягчить высказывание сестры.

— Боюсь, я не доживу до этого благословенного дня, — вздохнула мать. — Впрочем, ты, Лу, как раз подаешь в этом смысле самые радужные надежды… Что ж, буду благодарить Господа и за то, что из четырех моих дочерей хотя бы две окажутся подлинными леди. Вероятно, это справедливое вознаграждение за мои труды, учитывая нрав вашего отца.

Вирджиния надулась — она находила лорда Кинтла безупречным джентльменом, а Луиза по доброте душевной принялась утешать мать, повторяя, что Хелен и Вирджиния вовсе не такие уж испорченные и из них вполне может получиться что-то путное.

Четырнадцатилетняя Хелен переглянулась с восемнадцатилетней Вирджинией, и обе девушки прыснули со смеху. Подумать только, Луизе едва исполнилось тринадцать, а она пытается положительно влиять на старших сестер!

Леди Кинтл тоже сочла, что младшая дочь перегибает в своем стремлении быть безупречной, и сделала ей замечание относительно вульгарности слова «путное», подобающего разве их кучеру. Теперь уже обиделась Луиза, и мать поторопилась сменить тему:

— Кстати, раз уж мы вспомнили о Маргарет… Сегодня утром я получила от нее еще одно письмо.

— И что она пишет? — без особого интереса спросила Вирджиния.

— Она очень несчастна, — леди Кинтл опечалилась, горе старшей дочери было и ее горем.

— Могла бы она не повторять это в каждом письме?

Хелен, как и Вирджиния, находила Маргарет эгоисткой, стремящейся испортить всем настроение.

— Как тебе не стыдно, Хелен! Ваша сестра осталась вдовой в двадцать два года! Она потеряла любимого супруга и теперь в одиночестве должна воспитывать маленького лорда Бенкрофта! По-вашему, это легко пережить?

— Нам всем очень жаль Маргарет, правда, мама, — пришлось ответить Вирджинии. — Но она в своих письмах как будто упрекает нас за то, что мы не проливаем слезы с утра до вечера вместе с ней… В конце концов, бедняга Гилберт был ее мужем, а не нашим.

— Конечно, Мегги иногда чересчур предается унынию, — согласилась мать. — Но ей действительно очень одиноко. Она приглашает кого-нибудь из вас погостить у нее и встретить Рождество в Хемсли. Мы с вашим отцом все обсудили и решили, что поедет Вирджиния.

Юная леди чуть ли не с ужасом уставилась на мать:

— Провести рождественские праздники в деревне? С Маргарет?

— Хемсли вовсе не такая уж деревня. У Бенкрофтов достаточно соседей и знакомых, в чьих домах на Рождество наверняка будут балы и концерты, и ты сможешь повеселиться, если, конечно, захочешь оставить Маргарет одну дома…

— Может быть, лучше, если она приедет к нам? — попыталась избежать незавидной участи Вирджиния.

— Твой отец не согласится на это. Ведь тогда нам всем придется надеть черное и отказаться от всех праздничных увеселений, — резонно заметила мать.

Хелен охнула, и даже Луиза испуганно посмотрела на мать.

— Но ведь я не смогу поехать туда одна! — привела еще один аргумент Вирджиния.

— Если бы тебя пригласили в Лондон, тебя бы это не смутило, — язвительно ответила леди Кинтл. — Мы все обговорили. Твоя тетя Мод собирается в середине ноября к сыну в Эшкрофт, а это совсем недалеко от Хемсли. Она отвезет тебя. А в феврале мы намереваемся отправиться на один из курортов, и ты с Маргарет и маленьким Гилмором присоединишься к нам.

— А если она не захочет ехать на курорт? — не сдавалась Вирджиния.

— Морской воздух нужен для здоровья Гила, а Мегги не отказывается ни от чего, что может быть полезно ее сыну. Довольно спорить, дитя мое, твой долг — поддержать и ободрить сестру. У тебя с твоим жизнерадостным нравом это получится лучше, чем у кого бы то ни было из нас.

— Надеюсь, там хотя бы не окажется Уолтера, — пробормотала Вирджиния, не осмеливаясь более возражать матери.

Хелен сочувственно пожала руку сестры, но не предложила составить ей компанию, и всю оставшуюся до теткиного дома дорогу Вирджиния молча представляла, как долгих три месяца будет томиться в мрачном доме Маргарет, в то время как родители и сестры будут веселиться на балах и устраивать приемы.

Настроение ее было безнадежно испорчено, и даже затеи Чарли Таггерта не смогли его улучшить.

2

Лорда Кинтла все его многочисленные друзья считали баловнем судьбы, и сам он отнюдь не намеревался оспаривать это утверждение. Он неизменно был доволен собой, своей семьей и своим состоянием. Единственное, что некоторое время портило лорду радужную картину безоблачного счастья в Кинтл-парке, — отсутствие сына и наследника. После одиннадцати лет супружества лорд и леди Кинтл могли похвастаться четырьмя хорошенькими дочками, не беспокоясь при этом о средствах на приданое. Однако судьба, очевидно, решила, что несправедливо обидела своего любимца, и на тринадцатом году брака подарила Кинтлам долгожданного сына.

Малыш Стюарт пошел характером в своего батюшку, и леди Кинтл, опасаясь, что любящие сестры избалуют младшего брата, а постоянные гости и празднества в Кинтл-парке отвернут его от стремления к знаниям, как это было в свое время с его отцом, в десятилетнем возрасте отправила сына в самую престижную школу для мальчиков, какую только смогла отыскать на приемлемом удалении от поместья.

Лорд Кинтл давным-давно доверил воспитание детей супруге, оставив себе заботу об их развлечениях, и не стал препятствовать и удалению единственного сына из родного дома на долгие шесть лет, но старался забирать мальчика из школы так часто, как только мог придумать удовлетворительный повод — поездка в Лондон или на воды, большая охота или семейные торжества у многочисленных родственников. К счастью, Стюарт рос довольно сообразительным и почти не отставал в учебе от своих товарищей, поэтому леди Кинтл смотрела сквозь пальцы на проделки мужа. Рассудительной женщине удавалось сочетать должную строгость с потаканием детским прихотям, и дети любили ее почти так же сильно, как отца.

Из всех дочерей лорда Кинтла самой красивой обещала вырасти высокая темноволосая Хелен, пока еще не утратившая некоторой детской угловатости. Но и остальным мисс Кинтл грешно было жаловаться на изъяны во внешности. Во всяком случае, Маргарет без труда нашла мужа во время первого же своего сезона в столице, а Вирджиния могла похвастаться немалым количеством поклонников.

Робкая, неуверенная в себе Маргарет во всем любила основательность. Малейшее отклонение от заведенного порядка пугало ее, а дерзкие шалости младших сестер и грубоватые розыгрыши отца просто приводили в ужас. Неудивительно, что педантичный, серьезный Гилберт Бенкрофт сразу же пришелся ей по душе. Лорд Кинтл предпочел бы совсем другого зятя, но не стал отказывать Гилберту, когда он пришел просить руки Мегги, справедливо полагая, что молодые люди уже успели обо всем договориться.

Гилберт, будучи старшим из трех братьев, унаследовал титул лорда Бенкрофта, приличный доход с имения и городской дом в городке Хемсли, в десяти милях от собственного поместья.

Через год после свадьбы лорд Кинтл с удовольствием присутствовал на крестинах своего первого внука, маленького Гилмора. А еще через три года, в начале марта, лорд Бенкрофт скончался от воспаления легких, неожиданно поразившего молодого крепкого мужчину после того, как ему пришлось возвращаться из поместья в свой дом в Хемсли в открытой коляске под ледяным дождем.

Утепленная дорожная карета потребовалась младшему брату, артиллерийскому офицеру Уолтеру Бенкрофту, чтобы навестить друзей, и после долгого спора Гилберту пришлось уступить. В детстве он частенько отдавал требовательному и более сильному физически Уолтеру свои вещи, и сейчас такая уступка стоила ему жизни.

Спустя восемь месяцев после смерти мужа Маргарет все еще не привыкла сама управлять домом и поместьем и постоянно донимала свою семью жалобными письмами. Леди Кинтл с дочерьми и ее супруг со Стюартом поочередно гостили у старшей дочери весной и летом, но так любимый им сезон охоты лорд Кинтл был решительно настроен провести в собственном доме. И вот теперь опорой для Маргарет должна стать Вирджиния.

— Худшего выбора матушка не могла сделать! — жаловалась Вирджиния постоянной наперснице Хелен. — Она ведь знает, что мы с Мег никогда не понимали друг друга!

— Успокойся, Джинни, не может же матушка отправить в Хемсли меня или Луизу, — рассудительно возразила сестра.

— Почему нет? Луиза больше всего походит на Мегги характером, они бы прекрасно провели время, читали бы сказки маленькому Гилу и обсуждали наши с тобой дурные манеры.

— Она слишком мала для того, чтобы ободрять сгорбленную горем вдову, — сказала Хелен, краем глаза поглядывая на себя в зеркало.

— Это Маргарет-то — сгорбленная вдова? Не серди меня, Хелен! Она считает, что вдове положено убиваться, вот и убивается. Как только траур закончится, она и думать забудет о своей тоске и найдет нового мужа, такого же зануду, как она сама!

— Ты правда думаешь, что она не любила Гилберта? — удивилась Хелен.

— Ну, не знаю, любила, наверное… — Вирджиния поняла, что не вполне справедлива по отношению к сестре. — И все равно, Маргарет не из тех женщин, кто будет хранить верность умершему возлюбленному, как в романах. Она и шагу сделать не может без чьих-либо советов, ей обязательно надо на кого-то опереться…

— Бедняжка, как ей сейчас тяжело! — посочувствовала Хелен и слегка усмехнулась. — Впереди зима, простуды у слуг и прочие неприятности, и Маргарет придется со всем этим справляться. Хорошо, хотя бы батюшка помог ей разобраться с урожаем и нанял толкового управляющего.

— Да уж, предыдущий, как там его звали, по-моему, чаще просиживал в бильярдной в компании Уолтера, чем объезжал поля, — согласилась Вирджиния.

— Кстати, Уолтер приедет на Рождество в Хемсли? — оживилась Хелен.

Ей нравился бравый капитан, девочка не представляла, как могла Маргарет выбрать Гилберта, когда у него такой мужественный и благородный брат! Вирджинии, напротив, Уолтер Бенкрофт казался весьма неприятным типом, мужланом, не соблюдающим приличия, надменным и эгоистичным. Отчасти она была права.

После смерти брата Уолтер мог унаследовать титул и состояние, не будь у Гилберта наследника. Именно поэтому Уолтер невзлюбил леди Бенкрофт и маленького лорда Гила за одно их существование на этом свете и неизменно досаждал Маргарет насмешками и придирками, когда гостил в поместье Бенкрофтов, продолжая считать его своим домом, а гостил он там так часто, как только позволяла служба.

Вирджинии гораздо больше нравился самый младший Бенкрофт, Чарльз, обаятельный юноша двумя годами старше ее, мечтающий стать великим художником. Чарльз усердно учился в Лондоне этому ремеслу и время от времени приезжал домой на семейные торжества или когда искал вдохновения на лоне сельской природы.

Путешествие с тетушкой Мод потребовало от Вирджинии слишком много терпения, а оно как раз не являлось ее сильной стороной. Постоянно сдерживаться, когда хочется рассмеяться, выслушивать длинные сентенции тетушки либо ее храп, когда тетя прерывается, чтобы вздремнуть, было просто невыносимо. Тетушка недавно сняла двухгодичный траур по покойному мужу и, похоже, немало об этом сожалела. Вирджинии казалось, что тетя Мод завидует Маргарет, с таким упоением она рассуждала о траурных лентах, кайме на нижних юбках и прочих подобных вещах, да еще и заставляла Вирджинию запоминать все подробности, чтобы передать «дорогой Маргарет».

Когда Вирджиния наконец пересела в карету Бенкрофтов, ожидающую ее в ближайшем к Хемс-ли поселении по пути следования тетушки, юная леди чувствовала себя измученной и злой на весь свет. В таком состоянии не следовало показываться на глаза сестре, но Маргарет, сосредоточенная на своих переживаниях, не способна была улавливать настроение Вирджинии или кого бы то ни было. Едва расцеловав младшую сестру, она принялась жаловаться:

— В этом доме так уныло, Гилберт все собирался переделать комнаты в южном крыле, где много солнца, да так и не успел… А малыш Гил каждый день спрашивает, когда вернется папочка! Градом побило мои розы…

— Маргарет, прошу тебя, позволь мне немного отдохнуть и обогреться с дороги. Прикажи подать чая!

Вирджиния испытывала желание хорошенько потрясти сестру, чтобы хотя бы на время убрать с ее лица это плаксивое выражение.

— О, дорогая, прости меня, я не подумала! — охнула Маргарет и тут же принялась суетливо звать служанок.

Вирджиния заметила, что прислуга нерасторопно выполняет указания леди Бенкрофт, а на перилах лестницы лежит слой пыли. «Похоже, Мегги тут не особенно уважают. Еще бы, она то словно умоляет принести ей чай, то высокомерно требует исполнять ее капризы. И почему наша матушка не научила ее, как заставить слуг считаться с собой? — думала Вирджиния, пока поднималась по лестнице, стараясь не касаться перил. — Придется мне тут навести порядок».

Через полчаса, умытая и одетая в свежее платье, она спустилась в маленькую гостиную, чтобы поздороваться с племянником и поговорить с сестрой.

Малыш Гил всегда казался своей молодой тетушке весьма смышленым для его лет. Если бы еще Маргарет так не суетилась вокруг него, беспрестанно отдавая няньке противоречивые приказы — посадить мальчика подальше от камина, чтобы ему не было слишком жарко, закутать его потеплее, так как в комнате дует, и все в таком духе.

— Да прекрати же, Маргарет! Он не простудится и не обожжет себе пальцы, Нелли прекрасно за ним присматривает, — раздраженно скомандовала Вирджиния, и Мег послушно уселась на свое место напротив сестры, а нянька благодарно улыбнулась мисс Кинтл.

Едва только рядом появлялся кто-то, способный принимать решения, Маргарет с облегчением освобождала место.

— Ты уже думала, где мы проведем рождественские праздники? — спросила Вирджиния.

— Я ждала только тебя, чтобы тотчас переехать в Хемсли. Ни дня не хочу больше оставаться здесь!

Вирджиния немного воспрянула духом. Как бы ни были смехотворны претензии Хемсли на звание города, там все же имелось некоторое количество достойных семейств, чтобы обмениваться визитами, в отличие от уединенно расположенного поместья, где и за две недели можно не увидеть никого, кроме слуг и арендаторов.

— К тому же на Рождество собирается приехать Уолтер… — добавила Маргарет с дрожью в голосе.

— Это твой дом и дом твоего сына! Ты должна запретить ему оскорблять тебя, или пусть больше не приезжает! — тут же закипятилась Вирджиния.

— Это и его дом тоже, — вздохнула Маргарет. — Я ему не нравлюсь, но не могу отказать ему от дома. Пускай поживет здесь, пока у него отпуск со службы, а мы с тобой переедем в город. И потом, приедет он не раньше, чем недели через три, я надеюсь.

— А красавчик Чарльз Бенкрофт? Он приедет на Рождество?

— Он прислал очень милое письмо с просьбой разрешить ему приехать в Хемсли уже в первую неделю декабря.

Ошибка юной леди

Ошибка юной леди

СкачатьЧитать онлайн

Юная Вирджиния заранее зевала, собираясь в маленький провинциальный городишко. Что ее может там ждать: сельские модницы в платьях, которые в Лондоне носили три сезона назад? Нудные матроны, перемывающие друг другу косточки? Нелепые джентльмены, имеющие лишь относительное представление о светских манерах?.. Скукота да и только! Однако по приезде все оказалось не совсем так. Вирджиния тут же попала в самый центр светского скандала, а вдобавок ко всему еще и безнадежно влюбилась!

Прекрасная партия скачать

Леди в зеркале скачать

Скачать книгу «Ошибка юной леди»

О книге

Сталкиваясь с ежедневными стрессовыми ситуациями и изнурительными нагрузками, человеку в современном мире просто необходимо уметь снимать душевное напряжение. Среди наиболее действенных способов — чтение книг. Обладая волшебной способностью погружать читателя в другую жизнь, книги хотя бы на время дают шанс позабыть о личных проблемах и переживаниях.

Книга «Ошибка юной леди» Элен Бронтэ относится к жанру короткие любовные романы и подарит много приятных ощущений и заставит сердце биться быстрее. Рассматривая многие глубокие проблемы современности, автор обращает наше внимание на то, насколько они важны для каждого из нас. Основной сюжет произведения, главные герои, описание обстановки и диалоги между персонажами — всё детально продумано и проработано автором, что непременно завлечет читателя.

Представленное произведение подарит не только множество эмоций, но и удивит познавательными фактами. Затронутая тема в книге, непременно, не оставит читателя равнодушным. Это одна из книг серии «Сибирские рассказы и очерки». Серия посвящена общей тематике, что позволяет полностью погрузиться в реалии, описываемых в книгах. Прочитавшие книгу хорошо о ней отзываются. Книга был выпущена в 2010 году издательством «Эксмо-Пресс», объём книги – 52 страницы. На сайте можно читать книгу онлайн или скачать в формате epub, fb2.

Популярные книги жанра «Короткие любовные романы»

С этой книгой читают

По ошибке! скачать

По ошибке! Лопа Ана

Полину по ошибке воруют вместо ее подруги из влиятельной семьи. Кому довериться? На чью помощь рассчитывать, если тебе никто не верит и все против тебя? Может найти…

рейтинг книги

Невеста по ошибке скачать

Невеста по ошибкеДеверо Джуд

Богатому плантатору из Нового Света Клэйтону Армстронгу приглянулась английская аристократка Бьянка. Ее отец против брака дочери с «диким американцем»? Ну что ж,…

рейтинг книги

Пропавшая леди скачать

Пропавшая леди Деверо Джуд

Богатая наследница Риган, забытая равнодушным опекуном и едва избежавшая брака с циничным охотником за приданым, вынуждена бежать в неизвестность и скитаться в доках…

рейтинг книги

Моя любимая ошибка скачать

Моя любимая ошибка Кэмерон Челси М.

 Когда Хантер Заккарелли появляется перед ее дверью, заявляя что он их новый сосед по комнате и именно ей придется жить с ним, потому что другая спальня уже занята ее…

рейтинг книги

История любви леди Элизабет скачать

История любви леди ЭлизабетДжудит Макнот

В центре повествования — образы молодой аристократки Элизабет Камерон из старинного, но обедневшего английского рода, и Яна Торнтона, волею судеб ставшего наследником…

рейтинг книги

Леди-послушница скачать

Леди-послушницаСимона Вилар

Во времена гражданских войн XII в. высокородные невесты являлись ценным трофеем, и c их чувствами никто не считался. Самая красивая и знатная девица в Англии Милдрэд…

рейтинг книги

Леди-служанка скачать

Леди-служанкаНилс Бетти

Когда Кейт из-за финансовых затруднений решила пойти в домработницы, она рассчитывала лишь заработать немного денег, чтобы открыть собственное дело. Но действительность…

рейтинг книги

Укрощение леди Люсинды скачать

Укрощение леди ЛюсиндыБеатрис Смолл

Перед вами – история СТРАСТИ. Страсти неистовой, чувственной, земной. Страсти, которая может стать высочайшим наслаждением для женщины ЛЮБОЙ ЭПОХИ.Времена меняются. Но…

рейтинг книги

Элен Бронтэ Ошибка юной леди

1

— Вирджиния!

Звучный голос леди Кинтл устремился к высокому потолку обширного холла. Пару минут спустя на галерее второго этажа мелькнул легкий силуэт в розовом. Прелестная головка в модной шляпке с незавязанными бордовыми лентами склонилась над перилами дубовой балюстрады, и шляпка тотчас спланировала прямо к ногам леди Кинтл.

— Я уже почти готова, матушка!

Мать только сокрушенно покачала головой.

— Лу, подними шляпку своей сестры, — приказала она кудрявой девочке-подростку.

Луиза наклонилась и подобрала злополучный головной убор, но другая девочка, чуть выше ростом, ловко выхватила шляпку из рук сестренки.

— Матушка, Хелен опять меня дразнит! — пожаловалась Луиза, а Хелен в ответ скорчила презрительную гримаску.

— Вы можете хотя бы пять минут не ссориться? — привычно бросила мать и повернулась к лестнице. — Да где же эта несносная девица? Вирджиния!

— Уже спускаюсь! — откликнулись сверху.

— И не вздумай съезжать по перилам — порвешь новое платье! — напутствовала маменька.

Луиза неодобрительно поморщилась, а Хелен тихонько фыркнула — обе девочки знали, что предупреждение матери не напрасно, их старшей сестре ничего не стоит применить этот удобный и быстрый способ движения даже при наличии в холле гостей. Их отец только посмеялся бы в этом случае, а тетушка, миссис Браннерс, позеленела бы от злости и побагровела от стыда.

Послышался быстрый топот, по лестнице словно скатился розовый снежный ком, и запыхавшаяся юная леди предстала перед матерью и сестрами. Большие светло-карие глаза невинно уставились на раздраженную мать, и леди Кинтл только поправила растрепавшиеся локоны Вирджинии и махнула рукой на свое намерение сурово выговорить дочери за очередное опоздание. В конце концов, в молодости она и сама была непоседой, а о лорде Кинтле и говорить не стоит — он и в сорок пять лет увлекался всяческими забавами и розыгрышами и обожал всех своих детей, из которых Вирджиния как раз его любимица.

— Идемте скорее, ваша тетя обязательно отметит, что мы задержались, — леди Кинтл потянула младших девочек к дверям, которые предупредительно распахнул дворецкий, а Вирджиния направилась следом.

— Ты такая растрепанная, Вирджиния, — Лу с некоторой завистью уставилась на густые волосы сестры цвета горячего шоколада. — Какой смысл так долго причесываться, чтобы потом испортить все, один раз пробежавшись по лестнице?

— Она наряжалась, чтобы понравиться Чарльзу Таггерту, — вмешалась всегда все знающая Хелен.

— И что же? — без смущения ответила Вирджиния. — Чарли такой веселый, чудесно поет и умеет придумать какую-нибудь удачную штуку… Не будь его мать злобной старой сорокой, я бы не отказалась от такого жениха.

Хелен и Вирджиния рассмеялись, а Луиза, самая воспитанная из трех девушек, испуганно охнула и покосилась на мать — отзываться подобным образом о взрослых казалось ей непростительным. Но леди Кинтл в душе была согласна с характеристикой дочери, миссис Таггерт не нравилась ей точно так же, как и Вирджинии. Однако дерзкой юной барышне все же следовало сделать замечание, хотя бы ради воспитания ее сестер.

— Ты слишком много смеешься, Вирджиния, в то время как твоя сестра в трауре!

— Но, матушка, вы же сами сказали, что мы не будем носить траур по лорду Бенкрофту, — не замедлила с ответом дочь.

— Так распорядился ваш отец, а вовсе не я, — сердито возразила мать. — Как только он сообразил, что из-за траура нельзя будет устроить большую осеннюю охоту, его скорбь по бедному Гилберту тотчас уменьшилась, и он решил, что достаточно, если носить траур станет одна Маргарет.

— Слава богу, — тихо пробормотала Хелен, но леди Кинтл услышала ее.

— Ваше легкомыслие не устает меня поражать, юные леди. Впрочем, если подумать, то тут не так уж много удивительного, если примером вам служит старшая сестра.

— Маргарет? — с невинным видом поинтересовалась Хелен.

— Ты прекрасно поняла меня, — леди Кинтл приходила все в большее и большее раздражение. — Я имела в виду Вирджинию. Маргарет — как раз та дочь, какой стоит гордиться: благонравная, серьезная, понимающая всю ответственность, свалившуюся на ее плечи…

— Маргарет такая зануда, матушка, — со вздохом ответила Хелен. — А с Вирджинией всегда весело, хотя она и бывает несговорчивой…

— И потом, Маргарет намного старше нас всех, когда-нибудь и мы превратимся в самых достойных леди, каких только можно отыскать, — поторопилась Луиза смягчить высказывание сестры.

— Боюсь, я не доживу до этого благословенного дня, — вздохнула мать. — Впрочем, ты, Лу, как раз подаешь в этом смысле самые радужные надежды… Что ж, буду благодарить Господа и за то, что из четырех моих дочерей хотя бы две окажутся подлинными леди. Вероятно, это справедливое вознаграждение за мои труды, учитывая нрав вашего отца.

Вирджиния надулась — она находила лорда Кинтла безупречным джентльменом, а Луиза по доброте душевной принялась утешать мать, повторяя, что Хелен и Вирджиния вовсе не такие уж испорченные и из них вполне может получиться что-то путное.

Четырнадцатилетняя Хелен переглянулась с восемнадцатилетней Вирджинией, и обе девушки прыснули со смеху. Подумать только, Луизе едва исполнилось тринадцать, а она пытается положительно влиять на старших сестер!

Леди Кинтл тоже сочла, что младшая дочь перегибает в своем стремлении быть безупречной, и сделала ей замечание относительно вульгарности слова «путное», подобающего разве их кучеру. Теперь уже обиделась Луиза, и мать поторопилась сменить тему:

— Кстати, раз уж мы вспомнили о Маргарет… Сегодня утром я получила от нее еще одно письмо.

— И что она пишет? — без особого интереса спросила Вирджиния.

— Она очень несчастна, — леди Кинтл опечалилась, горе старшей дочери было и ее горем.

— Могла бы она не повторять это в каждом письме?

Хелен, как и Вирджиния, находила Маргарет эгоисткой, стремящейся испортить всем настроение.

— Как тебе не стыдно, Хелен! Ваша сестра осталась вдовой в двадцать два года! Она потеряла любимого супруга и теперь в одиночестве должна воспитывать маленького лорда Бенкрофта! По-вашему, это легко пережить?

— Нам всем очень жаль Маргарет, правда, мама, — пришлось ответить Вирджинии. — Но она в своих письмах как будто упрекает нас за то, что мы не проливаем слезы с утра до вечера вместе с ней… В конце концов, бедняга Гилберт был ее мужем, а не нашим.

— Конечно, Мегги иногда чересчур предается унынию, — согласилась мать. — Но ей действительно очень одиноко. Она приглашает кого-нибудь из вас погостить у нее и встретить Рождество в Хемсли. Мы с вашим отцом все обсудили и решили, что поедет Вирджиния.

Юная леди чуть ли не с ужасом уставилась на мать:

— Провести рождественские праздники в деревне? С Маргарет?

— Хемсли вовсе не такая уж деревня. У Бенкрофтов достаточно соседей и знакомых, в чьих домах на Рождество наверняка будут балы и концерты, и ты сможешь повеселиться, если, конечно, захочешь оставить Маргарет одну дома…

— Может быть, лучше, если она приедет к нам? — попыталась избежать незавидной участи Вирджиния.

— Твой отец не согласится на это. Ведь тогда нам всем придется надеть черное и отказаться от всех праздничных увеселений, — резонно заметила мать.

Хелен охнула, и даже Луиза испуганно посмотрела на мать.

— Но ведь я не смогу поехать туда одна! — привела еще один аргумент Вирджиния.

— Если бы тебя пригласили в Лондон, тебя бы это не смутило, — язвительно ответила леди Кинтл. — Мы все обговорили. Твоя тетя Мод собирается в середине ноября к сыну в Эшкрофт, а это совсем недалеко от Хемсли. Она отвезет тебя. А в феврале мы намереваемся отправиться на один из курортов, и ты с Маргарет и маленьким Гилмором присоединишься к нам.

— А если она не захочет ехать на курорт? — не сдавалась Вирджиния.

— Морской воздух нужен для здоровья Гила, а Мегги не отказывается ни от чего, что может быть полезно ее сыну. Довольно спорить, дитя мое, твой долг — поддержать и ободрить сестру. У тебя с твоим жизнерадостным нравом это получится лучше, чем у кого бы то ни было из нас.

— Надеюсь, там хотя бы не окажется Уолтера, — пробормотала Вирджиния, не осмеливаясь более возражать матери.

Хелен сочувственно пожала руку сестры, но не предложила составить ей компанию, и всю оставшуюся до теткиного дома дорогу Вирджиния молча представляла, как долгих три месяца будет томиться в мрачном доме Маргарет, в то время как родители и сестры будут веселиться на балах и устраивать приемы.

Настроение ее было безнадежно испорчено, и даже затеи Чарли Таггерта не смогли его улучшить.

2

Лорда Кинтла все его многочисленные друзья считали баловнем судьбы, и сам он отнюдь не намеревался оспаривать это утверждение. Он неизменно был доволен собой, своей семьей и своим состоянием. Единственное, что некоторое время портило лорду радужную картину безоблачного счастья в Кинтл-парке, — отсутствие сына и наследника. После одиннадцати лет супружества лорд и леди Кинтл могли похвастаться четырьмя хорошенькими дочками, не беспокоясь при этом о средствах на приданое. Однако судьба, очевидно, решила, что несправедливо обидела своего любимца, и на тринадцатом году брака подарила Кинтлам долгожданного сына.

Малыш Стюарт пошел характером в своего батюшку, и леди Кинтл, опасаясь, что любящие сестры избалуют младшего брата, а постоянные гости и празднества в Кинтл-парке отвернут его от стремления к знаниям, как это было в свое время с его отцом, в десятилетнем возрасте отправила сына в самую престижную школу для мальчиков, какую только смогла отыскать на приемлемом удалении от поместья.

Лорд Кинтл давным-давно доверил воспитание детей супруге, оставив себе заботу об их развлечениях, и не стал препятствовать и удалению единственного сына из родного дома на долгие шесть лет, но старался забирать мальчика из школы так часто, как только мог придумать удовлетворительный повод — поездка в Лондон или на воды, большая охота или семейные торжества у многочисленных родственников. К счастью, Стюарт рос довольно сообразительным и почти не отставал в учебе от своих товарищей, поэтому леди Кинтл смотрела сквозь пальцы на проделки мужа. Рассудительной женщине удавалось сочетать должную строгость с потаканием детским прихотям, и дети любили ее почти так же сильно, как отца.

Из всех дочерей лорда Кинтла самой красивой обещала вырасти высокая темноволосая Хелен, пока еще не утратившая некоторой детской угловатости. Но и остальным мисс Кинтл грешно было жаловаться на изъяны во внешности. Во всяком случае, Маргарет без труда нашла мужа во время первого же своего сезона в столице, а Вирджиния могла похвастаться немалым количеством поклонников.

Робкая, неуверенная в себе Маргарет во всем любила основательность. Малейшее отклонение от заведенного порядка пугало ее, а дерзкие шалости младших сестер и грубоватые розыгрыши отца просто приводили в ужас. Неудивительно, что педантичный, серьезный Гилберт Бенкрофт сразу же пришелся ей по душе. Лорд Кинтл предпочел бы совсем другого зятя, но не стал отказывать Гилберту, когда он пришел просить руки Мегги, справедливо полагая, что молодые люди уже успели обо всем договориться.

Гилберт, будучи старшим из трех братьев, унаследовал титул лорда Бенкрофта, приличный доход с имения и городской дом в городке Хемсли, в десяти милях от собственного поместья.

Через год после свадьбы лорд Кинтл с удовольствием присутствовал на крестинах своего первого внука, маленького Гилмора. А еще через три года, в начале марта, лорд Бенкрофт скончался от воспаления легких, неожиданно поразившего молодого крепкого мужчину после того, как ему пришлось возвращаться из поместья в свой дом в Хемсли в открытой коляске под ледяным дождем.

Утепленная дорожная карета потребовалась младшему брату, артиллерийскому офицеру Уолтеру Бенкрофту, чтобы навестить друзей, и после долгого спора Гилберту пришлось уступить. В детстве он частенько отдавал требовательному и более сильному физически Уолтеру свои вещи, и сейчас такая уступка стоила ему жизни.

Спустя восемь месяцев после смерти мужа Маргарет все еще не привыкла сама управлять домом и поместьем и постоянно донимала свою семью жалобными письмами. Леди Кинтл с дочерьми и ее супруг со Стюартом поочередно гостили у старшей дочери весной и летом, но так любимый им сезон охоты лорд Кинтл был решительно настроен провести в собственном доме. И вот теперь опорой для Маргарет должна стать Вирджиния.

— Худшего выбора матушка не могла сделать! — жаловалась Вирджиния постоянной наперснице Хелен. — Она ведь знает, что мы с Мег никогда не понимали друг друга!

— Успокойся, Джинни, не может же матушка отправить в Хемсли меня или Луизу, — рассудительно возразила сестра.

— Почему нет? Луиза больше всего походит на Мегги характером, они бы прекрасно провели время, читали бы сказки маленькому Гилу и обсуждали наши с тобой дурные манеры.

— Она слишком мала для того, чтобы ободрять сгорбленную горем вдову, — сказала Хелен, краем глаза поглядывая на себя в зеркало.

— Это Маргарет-то — сгорбленная вдова? Не серди меня, Хелен! Она считает, что вдове положено убиваться, вот и убивается. Как только траур закончится, она и думать забудет о своей тоске и найдет нового мужа, такого же зануду, как она сама!

— Ты правда думаешь, что она не любила Гилберта? — удивилась Хелен.

— Ну, не знаю, любила, наверное… — Вирджиния поняла, что не вполне справедлива по отношению к сестре. — И все равно, Маргарет не из тех женщин, кто будет хранить верность умершему возлюбленному, как в романах. Она и шагу сделать не может без чьих-либо советов, ей обязательно надо на кого-то опереться…

— Бедняжка, как ей сейчас тяжело! — посочувствовала Хелен и слегка усмехнулась. — Впереди зима, простуды у слуг и прочие неприятности, и Маргарет придется со всем этим справляться. Хорошо, хотя бы батюшка помог ей разобраться с урожаем и нанял толкового управляющего.

— Да уж, предыдущий, как там его звали, по-моему, чаще просиживал в бильярдной в компании Уолтера, чем объезжал поля, — согласилась Вирджиния.

— Кстати, Уолтер приедет на Рождество в Хемсли? — оживилась Хелен.

Ей нравился бравый капитан, девочка не представляла, как могла Маргарет выбрать Гилберта, когда у него такой мужественный и благородный брат! Вирджинии, напротив, Уолтер Бенкрофт казался весьма неприятным типом, мужланом, не соблюдающим приличия, надменным и эгоистичным. Отчасти она была права.

После смерти брата Уолтер мог унаследовать титул и состояние, не будь у Гилберта наследника. Именно поэтому Уолтер невзлюбил леди Бенкрофт и маленького лорда Гила за одно их существование на этом свете и неизменно досаждал Маргарет насмешками и придирками, когда гостил в поместье Бенкрофтов, продолжая считать его своим домом, а гостил он там так часто, как только позволяла служба.

Вирджинии гораздо больше нравился самый младший Бенкрофт, Чарльз, обаятельный юноша двумя годами старше ее, мечтающий стать великим художником. Чарльз усердно учился в Лондоне этому ремеслу и время от времени приезжал домой на семейные торжества или когда искал вдохновения на лоне сельской природы.

Путешествие с тетушкой Мод потребовало от Вирджинии слишком много терпения, а оно как раз не являлось ее сильной стороной. Постоянно сдерживаться, когда хочется рассмеяться, выслушивать длинные сентенции тетушки либо ее храп, когда тетя прерывается, чтобы вздремнуть, было просто невыносимо. Тетушка недавно сняла двухгодичный траур по покойному мужу и, похоже, немало об этом сожалела. Вирджинии казалось, что тетя Мод завидует Маргарет, с таким упоением она рассуждала о траурных лентах, кайме на нижних юбках и прочих подобных вещах, да еще и заставляла Вирджинию запоминать все подробности, чтобы передать «дорогой Маргарет».

Когда Вирджиния наконец пересела в карету Бенкрофтов, ожидающую ее в ближайшем к Хемс-ли поселении по пути следования тетушки, юная леди чувствовала себя измученной и злой на весь свет. В таком состоянии не следовало показываться на глаза сестре, но Маргарет, сосредоточенная на своих переживаниях, не способна была улавливать настроение Вирджинии или кого бы то ни было. Едва расцеловав младшую сестру, она принялась жаловаться:

— В этом доме так уныло, Гилберт все собирался переделать комнаты в южном крыле, где много солнца, да так и не успел… А малыш Гил каждый день спрашивает, когда вернется папочка! Градом побило мои розы…

— Маргарет, прошу тебя, позволь мне немного отдохнуть и обогреться с дороги. Прикажи подать чая!

Вирджиния испытывала желание хорошенько потрясти сестру, чтобы хотя бы на время убрать с ее лица это плаксивое выражение.

— О, дорогая, прости меня, я не подумала! — охнула Маргарет и тут же принялась суетливо звать служанок.

Вирджиния заметила, что прислуга нерасторопно выполняет указания леди Бенкрофт, а на перилах лестницы лежит слой пыли. «Похоже, Мегги тут не особенно уважают. Еще бы, она то словно умоляет принести ей чай, то высокомерно требует исполнять ее капризы. И почему наша матушка не научила ее, как заставить слуг считаться с собой? — думала Вирджиния, пока поднималась по лестнице, стараясь не касаться перил. — Придется мне тут навести порядок».

Через полчаса, умытая и одетая в свежее платье, она спустилась в маленькую гостиную, чтобы поздороваться с племянником и поговорить с сестрой.

Малыш Гил всегда казался своей молодой тетушке весьма смышленым для его лет. Если бы еще Маргарет так не суетилась вокруг него, беспрестанно отдавая няньке противоречивые приказы — посадить мальчика подальше от камина, чтобы ему не было слишком жарко, закутать его потеплее, так как в комнате дует, и все в таком духе.

— Да прекрати же, Маргарет! Он не простудится и не обожжет себе пальцы, Нелли прекрасно за ним присматривает, — раздраженно скомандовала Вирджиния, и Мег послушно уселась на свое место напротив сестры, а нянька благодарно улыбнулась мисс Кинтл.

Едва только рядом появлялся кто-то, способный принимать решения, Маргарет с облегчением освобождала место.

— Ты уже думала, где мы проведем рождественские праздники? — спросила Вирджиния.

— Я ждала только тебя, чтобы тотчас переехать в Хемсли. Ни дня не хочу больше оставаться здесь!

Вирджиния немного воспрянула духом. Как бы ни были смехотворны претензии Хемсли на звание города, там все же имелось некоторое количество достойных семейств, чтобы обмениваться визитами, в отличие от уединенно расположенного поместья, где и за две недели можно не увидеть никого, кроме слуг и арендаторов.

— К тому же на Рождество собирается приехать Уолтер… — добавила Маргарет с дрожью в голосе.

— Это твой дом и дом твоего сына! Ты должна запретить ему оскорблять тебя, или пусть больше не приезжает! — тут же закипятилась Вирджиния.

— Это и его дом тоже, — вздохнула Маргарет. — Я ему не нравлюсь, но не могу отказать ему от дома. Пускай поживет здесь, пока у него отпуск со службы, а мы с тобой переедем в город. И потом, приедет он не раньше, чем недели через три, я надеюсь.

— А красавчик Чарльз Бенкрофт? Он приедет на Рождество?

— Он прислал очень милое письмо с просьбой разрешить ему приехать в Хемсли уже в первую неделю декабря.

— Так рано? И что он собирается делать столько времени в деревне? Сейчас нельзя рисовать пейзажи, кругом все такое мокрое и грязное, — удивилась Вирджиния.

— Ты знаешь, мне кажется, он влюблен в кого-то в Хемсли, — поделилась наблюдением Маргарет. — Последний раз Чарльз был здесь вскоре после отъезда нашего отца и Стюарта, так он все время вздыхал и, кажется, даже писал стихи…

— И ты не узнала у него имя дамы сердца?

— Вирджиния! Как можно задавать подобный вопрос! — возмутилась скромница Маргарет.

— А я обязательно задам, как только он приедет, — любопытство Вирджинии вполне соответствовало ее возрасту и характеру.

— Ты можешь поставить его и себя в неловкое положение, — попыталась удержать сестру Мег.

— Ты думаешь, он влюбился в меня? — изумление сестры заставило Маргарет только развести руками.

— Конечно, нет! То есть все может быть, но я об этом не думала, — поправилась она. — Тем более, тебя-то здесь в то время уже не было…

— Мы с Чарльзом большие друзья, и, конечно, он поделится со мной своей сердечной тайной, — убежденно заявила Вирджиния. — Надеюсь, он не слишком страдает и будет развлекать нас в праздники. Если бы еще Уолтера пригласили куда-нибудь в другое место, Рождество в Хемсли могло бы стать приемлемым.

— Напрасно тебе не нравится Хемсли. Там намного больше жителей, чем в Кинтл-парке, и во столько же раз спокойнее.

— Вот именно! Тоска! А батюшка наверняка придумает что-нибудь необыкновенное…

Вирджиния помолчала, потом, решив, что не стоит растравлять себе душу, добавила:

— Значит, мы завтра уезжаем… Тогда я не буду просить Бетси раскладывать мои вещи.

3

К радости Вирджинии, дорога до Хемсли не была утомительной. Маленький лорд Бенкрофт требовал внимания своей хорошенькой тетушки, постоянно тыкал пальчиком в окно и задавал тысячу вопросов о каждой ферме, дереве или мостике, мимо которых они проезжали.

Городской дом Бенкрофтов, непритязательный снаружи, внутри казался гораздо более уютно отделан, чем обширное здание в имении. Прислуга здесь выглядела почтительной и трудолюбивой. Вероятно, это объяснялось тем, что в этом доме до самой своей смерти, случившейся полтора года назад, жила старая леди Бенкрофт, суровая дама, находившая изъяны решительно во всем, за исключением своих сыновей. Ее любимцем был, разумеется, Уолтер, что не могло не сказаться на его характере. Даже лорд Кинтл, не отягощенный условностями, находил брата своего зятя весьма развязным молодым человеком, что не мешало ему восхищаться храбростью и чувством юмора капитана.

После смерти матери младшие Бенкрофты унаследовали достаточную сумму для того, чтобы зажить собственным домом, но не особенно торопились это делать, предпочитая стол и кров старшего брата. Бедняга Гилберт принимал братьев безропотно, и его требование соблюдать заведенный распорядок в то время не казалось Уолтеру чрезмерным. Другое дело — вдова Гилберта, с ней можно было не считаться, и Уолтер, очень мало скорбевший по брату, несколько раз, в отсутствие родственников Маргарет, привозил с собой друзей-офицеров, превращая дом в настоящий бедлам. Не говоря уж о пересудах относительно шумной компании в доме недавно овдовевшей леди.

Вирджиния понимала страх сестры перед этим исчадием ада, как называла капитана Бенкрофта их тетушка Мод, имевшая удовольствие познакомиться с ним на свадьбе Гилберта и Маргарет. Юная леди намерена была оградить сестру от дерзких выходок этого худшего из Бенкрофтов, но как может восемнадцатилетняя девица повлиять на закоснелого грубияна и повесу? Все надежды Вирджиния возлагала на собственное обаяние и на помощь Чарльза Бенкрофта.

На следующий же день после того, как сестры и маленький Гилмор воцарились в доме на Мэйн-стрит, к ним потянулись с визитами гостьи. Первой явилась миссис Фоксли, ближайшая соседка. После положенных приветствий дамы уселись за чайный стол, и гостья постаралась развлечь приезжих местными сплетнями и новостями:

— Дорогие мои, как я рада, что вы наконец оставили свою глушь! Местному обществу не хватает прелестных молодых леди!

— Вы же знаете, миссис Фоксли, я не смогу бывать в обществе из-за траура, — робко попыталась возразить Маргарет.

— Ну, конечно же, дитя мое, от вас не требуется выезжать в Лондон или на курорт, но в нашем маленьком городке, среди близких людей, вы можете… нет, вы должны принимать гостей или наносить визиты! — Миссис Фоксли тряхнула тщательно уложенными по прошлогодней столичной моде локонами. — Тем более теперь, когда мы затеваем этот грандиозный праздник!

— Праздник?

Вирджиния, до того слушавшая истории миссис Фоксли без особого интереса, внезапно оживилась.

— Ах, моя дорогая, мы, избранный круг самых достойных здешних дам, постановили устроить на Рождество самый необыкновенный бал! О нем напишут в газете, а может быть, вести дойдут даже до самого Лондона! — пылко воскликнула гостья.

— Бал? Это просто чудесно!

Вирджиния проигнорировала неодобрительный взгляд Маргарет.

— О, несомненно! К Доджсонам и Мерроу приезжают знатные гости, кажется, там будет какой-то маркиз или баронет, и мы не можем осрамиться! — В миссис Фоксли не угасал огонь патриотизма по отношению к родному Хемсли. — И мы рассчитываем на вашу помощь! Уверена, мои дорогие подруги, как только узнают, что вы приехали, обязательно примутся посещать вас и говорить то же самое!

Похоже, почтенная женщина была чрезвычайно довольна тем, что успела первой сообщить приезжим новости и насладиться видом их изумленных лиц.

— Нет, я не могу, никак не могу, — забормотала Маргарет.

— Милая, ваш траур длится уже девять месяцев, как раз половина полного траура! Мы все любили дорогого Гилберта, но он был бы очень огорчен, увидев, какой вы стали бледной и нездоровой па вид! Вам пора немного развеяться!

— Не уговаривайте ее, миссис Фоксли!

Вирджиния вмешалась, когда заметила, что Маргарет готова поддаться на настойчивые требования гостьи, чтобы потом сожалеть о минутной слабости и мучиться угрызениями совести из-за того, что предала память незабвенного супруга.

Миссис Фоксли, похоже, правильно оценила ситуацию, за последние четыре года она сумела разобраться в характере леди Бенкрофт и не стала продолжать давить на Маргарет. Вместо этого она перешла в наступление на жизнерадостную мисс Кинтл.

— В таком случае, Вирджиния, вам придется потрудиться за двоих. Вы не носите траура, и у вас не может быть никаких отговорок!

— Я и не собиралась придумывать отговорки, мадам! — улыбнулась довольная Вирджиния. — Напротив, я очень сожалела, что уехала из дому в такое время, мой отец всегда придумывает на Рождество что-то изумительное…

— Не стоит огорчаться, дитя мое. Конечно, мы не можем похвастаться близостью к столице и частым общением с высокими особами, но всегда стремимся идти в ногу со временем! Вы ведь расскажете нам о том, что сейчас модно в Лондоне, и поможете с устройством бала. Наши гости должны быть очарованы!

— Безусловно, миссис Фоксли, я приложу все усилия, на какие только способна! Вы уже думали над тем, где состоится бал, как будет украшена зала и обо всем в таком духе?

Вирджиния тут же решила перейти к делу, не обращая внимания на тревогу в глазах сестры. Маргарет не только не хотела участвовать в увеселениях, но искренне опасалась, что деятельная сестрица устроит в ее доме что-то вроде штаба по руководству военными действиями, то есть предстоящим великолепным торжеством.

— О, конечно! В «Зайце и лебеде», нашей лучшей гостинице, есть пристроенная с задней стороны большая зала. Там обычно проходят заседания охотничьего общества, а также благотворительные базары и всякого рода собрания. Хозяин «Зайца и лебедя» охотно предоставит нам залу, причем совершенно безвозмездно. Правда, придется пригласить его самого с дочками, но с этим мы уж как-нибудь должны смириться.

Вирджиния позабавилась про себя странному названию гостиницы, решив потом как-нибудь разузнать, в чем же состоит связь зайца и лебедя, и продолжила расспросы:

— На балу будет оркестр или только несколько музыкантов? Они умеют; играть модные танцы?

Миссис Фоксли одобрительно посмотрела на юную леди. Похоже, при своей молодости мисс Кинтл — весьма деловитая особа и умеет улавливать суть вещей.

— Да, у нас есть свой оркестр, вы помните, он играл в ратуше, когда вы с матушкой гостили здесь и прошлый раз. Что касается танцев… — леди немного смутилась. — Боюсь, они не так хорошо разбираются в модных веяниях.

— Ничего страшного тут нет, миссис Фоксли. Я захватила свои ноты, просто так, на случай, если захочется развлечь Маргарет музыкой.

— О, моя дорогая! Вы меня очень обрадовали! В таком случае, думаю, вам следует посетить репетиции оркестра и помочь им разобраться в нотах, если, конечно, это вас не слишком затруднит.

— Конечно, нет, мадам. — Вирджиния невольно хихикнула, представляя себя наставницей деревенского оркестра. — А что с украшением залы?

— Благотворительный базар мы устроим в общей зале, напитки и еду мистер Падди, хозяин «Зайца и лебедя», будет подавать в буфетной, куда гостям придется заходить поочередно. По этому случаю все помещения приведут в надлежащий вид. Что касается обустройства самой бальной залы, тут мы с другими леди зашли в тупик. Хотелось бы украсить ее как можно более изящно и вместе с тем необычно, чтобы гости говорили о нашем празднике вплоть до следующего Рождества, — озабоченно сказала миссис Фоксли. — Вот тут нам бы очень пригодились идеи вашего батюшки, лорда Кинтла.

— Три года назад на Рождество наш замок превратился в Камелот, а отец был королем Артуром, — вспомнила Вирджиния. — Один из спрятанных в доме бокалов символизировал Грааль, и гости должны были его отыскать. Нашедшему полагалась награда. Все тогда так повеселились!

— О, это просто великолепно! — буквально возопила миссис Фоксли, так, что Маргарет пролила чай себе на платье. — Мы вполне можем использовать этот замысел, а Грааль пусть ищет кто-нибудь из молодых джентльменов. В него мы положим пожертвования на приют для бедных стариков или что-нибудь еще столь же полезное… А это не будет святотатством?

Вирджиния легко успокоила внезапно встревожившуюся даму.

— Конечно, нет. Артур и его рыцари были истинными христианами, и почтить их память на Рождество — благородно и уместно. А традиционный вертеп можно поставить в холле, без него все равно не обойтись.

Миссис Фоксли покинула своих молодых приятельниц в большом воодушевлении, взяв с Вирджинии слово завтра же заняться подбором музыки для бала и эскизов для костюмов гостей, вернее, деталей костюмов, по которым можно было бы опознать в них жителей Камелота, а не участников крестовых походов или членов экспедиции Колумба. Впрочем, о тех и о других миссис Фоксли имела очень неясное представление.

4

После ухода миссис Фоксли Вирджиния уговорила сестру выйти прогуляться. Несмотря на ноябрьскую сырость, придающую зданиям неприглядный вид, в Хемсли все же было некое очарование, пусть и вызывающее жалость у привыкшей к величественным столичным улицам и просторам отцовского поместья мисс Кинтл.

Едва леди подошли к концу улицы, поверх выкрашенного нелепой розовой краской забора на углу Мэйн-стрит и Барри-стрит показалась дородная дама в чепчике и без шали.

— Леди Бенкрофт! Мисс Кинтл! — закричала она, легко перекрыв своим звучным голосом уличный гомон. — Наконец-то вы вернулись! Заходите, прошу вас, вы должны непременно взглянуть на новое фортепьяно Милли!

— Здравствуйте, миссис Фэвел, — одновременно произнесли сестры и послушно вошли в распахнутую дамой калитку, скорее из опасений, что радушная хозяйка простудится, чем из желания поглядеть на фортепьяно.

Миллисент Фэвел, хорошенькая веснушчатая девушка, похожая со своими рыжими кудряшками и остреньким носиком на лисичку, радостно приветствовала Вирджинию. Как и другие молодые жительницы Хемсли, Миллисент находила мисс Кинтл очень элегантной и никогда не упускала случая перенять у нее модный фасон, изящные манеры или жесты.

Когда Вирджиния похвалила фортепьяно, ей было предложено испытать его качества в действии, и она уселась за инструмент, не жеманничая и не смущаясь. Маргарет покорно приготовилась выслушивать наставления миссис Фэвел относительно воспитания маленького Гилмора, но почтенную даму сегодня заботили совсем другие вещи.

— Вас, скорее всего, уже навестила моя подруга, миссис Фоксли, — начала она, не обращая внимания на звуки, издаваемые фортепьяно.

Маргарет молча кивнула, а Вирджиния улыбнулась Милли и прекратила играть — пока миссис Фэвел говорит, это совершенно бессмысленно.

— О да, миссис Фоксли была очень любезна. — Маргарет порадовалась, что пока от нее не требуют отчета о поведении Гилмора.

— Значит, она успела сообщить вам, что мы затеваем рождественский бал! — Миссис Фэвел не спрашивала, а утверждала.

— Да, конечно же, — вмешалась Вирджиния, зная, как не хочется сестре говорить об этом бале.

— И вы обе, разумеется, поможете нам устроить все на самом высочайшем уровне.

С этим утверждением пришлось согласиться опять-таки одной Вирджинии, к немалой радости Миллисент.

— Моя сестра не может из-за своего траура принимать участие в развлечениях, но я в полном распоряжении вашего попечительского комитета.

— Действительно, было бы в высшей степени неприлично, если бы леди Бенкрофт веселилась, но она сможет помочь нам подновить одежды для церковного хора, — признала миссис Фэвел.

Маргарет ненавидела шить, но возразить миссис Фэвел не смел никто, за исключением Уолтера Бенкрофта и миссис Лауэй.

— В таком случае, дитя, тебе придется хорошо потрудиться, чтобы компенсировать отсутствие сестры, — продолжила миссис Фэвел. — Мы еще не определились с центральной идеей, но много слышали о великолепных праздниках в вашем поместье, и думаю, Вирджиния, ты сможешь припомнить особенно удачный из них.

— О да, мадам, — с легким смешком ответила юная леди. — Однажды бальную залу украсили деревьями из оранжереи, а в комнатах перед ней устроили живые картины. Гости, которых пригласили заранее, изображали библейских героев, а остальные должны были угадывать, какой сюжет символизирует та или иная комната. Угадавшие могли пройти дальше, и так до тех пор, пока они не достигнут большой залы. А там был настоящий райский сад…

Милли завистливо вздохнула, а миссис Фэвел одобрительно закивала:

— Полагаю, это было бы очень уместно в преддверии Рождества. У нас не так много свободных комнат, но можно поставить в одной из частей залы ширмы, а за ними будут живые картины.

Вирджиния кивнула, сдерживая хихиканье. Она умолчала о том, что гости не особенно хорошо представляли себе, как выглядит тот или иной персонаж, из-за чего возникло много путаницы и неловких или смешных моментов. Во всяком случае, лорд Кинтл был очень доволен, развлечение превзошло все его ожидания, да и Вирджиния с Хелен насмеялись вволю, к негодованию маленькой тогда, но уже очень набожной Луизы.

Маргарет недоумевающе посмотрела на сестру:

— Вирджиния, но ведь утром ты уже обсуждала с миссис Фоксли устройство бала… И про райский сад ничего не говорилось.

— Да, конечно, мы говорили с миссис Фоксли о том, как лучше организовать праздник, и я рассказывала ей, как…

— Мисс Кинтл, моя подруга ничего не понимает в таком сложном деле, — перебила ее миссис Фэвел. — Не беспокойтесь, дорогая леди Бенкрофт, что бы они там ни говорили, решать буду я. Послезавтра у нас собрание попечительского комитета, и мы все хорошенечко обсудим. А теперь, Маргарет, расскажи мне, какие успехи делает маленький лорд?

Не без труда сестры ускользнули от гостеприимства миссис Фэвел и снова вышли на улицу.

— Вирджиния, я не понимаю, — начала Маргарет. — Только сегодня утром ты говорила с миссис Фоксли о празднестве в стиле короля Артура, а теперь рассуждаешь о рождественском вертепе и Ноевом ковчеге… Разве можно совместить одно с другим?

— Эти дамы спрашивали о том, какие развлечения приняты в нашем доме. Я поделилась воспоминаниями о самых приятных праздниках, только и всего, — беззаботно отмахнулась Вирджиния. — Сами они, бедняжки, ничего не смогут сделать, слишком уж у них бедная фантазия. И потом, Мегги, ну подумай, кто здесь может воплотиться в Артура или его рыцарей? Не Уолтер же!

Маргарет поморщилась.

— А живые картины понравятся священнику, — добавила Вирджиния и перенесла внимание на главную площадь Хемсли, Георг-сквер, куда они только что вступили. — Посмотри, в доме покойной леди Кастл-Стоун какое-то оживление, портьеры открыты, а из труб идет дым. Неужели кто-то купил этот мрачный дом?

Маргарет посмотрела на величественное здание, самое большое в Хемсли. Оно действительно выглядело чересчур суровым благодаря темному камню и лаконичной отделке, но, несомненно, служило украшением и гордостью обитателей Хемсли. В последние несколько лет там доживала свой век почтенная вдова из старинного рода. Год назад она скончалась, и с той поры дом был заперт, а немногочисленная прислуга ожидала распоряжений каких-то родственников, по завещанию являвшихся наследниками старушки. Похоже, кто-то из них все же дал себе труд выяснить, что представляет собой унаследованное имущество.

Пока Маргарет озадаченно рассматривала признаки жизни в старом доме, из современного светлого здания, расположенного напротив, на улицу вышла элегантная леди в модной пелерине и кокетливо завязанной шляпке.

— Маргарет, Вирджиния! — окликнула она сестер.

— О боже, я не вынесу еще одного визита, — простонала Маргарет.

— Элиза! — Вирджиния, напротив, искренне обрадовалась встрече. — Ты прогуляешься с нами?

— Если хотите, — ответила леди. — Я думала, вы зайдете…

— Мы только что от миссис Фэвел, — объяснила Вирджиния.

— Понятно, после этого действительно стоит проветриться, — звонко рассмеялась Элиза и медленно пошла рядом с сестрами.

Миссис Элиза Лауэй была намного моложе большей части своих приятельниц из дамского комитета, ей не исполнилось еще и тридцати лет.

Уроженка Лондона, она тяжело переживала заточение в провинции. Девять лет назад предприимчивый, но небогатый отец выдал Элизу замуж за человека намного старше ее, вдовца с десятилетней дочерью, и с той поры она почти не выезжала из городка.

Мистер Лауэй владел обширными угодьями в окрестностях Хемсли, но предпочитал жить в городском доме. Его жена и дочь, против всех общепринятых утверждений о мачехе и падчерице, стали с годами необыкновенно близки друг другу. Больше того, если бы не Синтия, жизнь Элизы Лауэй могла стать вовсе невыносимой. Слишком высокая, худая и смуглая, чтобы считаться в Хемсли красавицей, она скорее могла бы сойти за парижанку, чем за жительницу британских островов. Вирджиния знала, что уже два года в доме мистера Лауэя не прекращаются баталии между ним и его супругой относительно замужества Синтии. Заботливый отец приискивал дочери женихов, исходя из собственного разумения, считаться с чувствами неопытной девушки казалось ему в высшей степени неразумно, а миссис Лауэй изо всех сил старалась, чтобы ее дорогая девочка не повторила ее собственную судьбу. Пока что победа оставалась за ней и Синтией, но малышке исполнилось недавно девятнадцать лет, и мистер Лауэй все чаше и чаще поговаривал о том, что нужно выбрать дочери выгодную партию, пока она не превратилась в старую деву.

Элизу Лауэй угнетала бездеятельность, и она с усердием принимала участие во всяческих благотворительных мероприятиях, не столько из сочувствия к беднякам, сколько ради того, чтобы занять себя. Попечительский комитет часто приходил в негодование от ее смелых высказываний, но миссис Лауэй была слишком богата, чтобы его участницы могли пренебречь ее обществом. К тому же парочка приятельниц неизменно поддерживала ее, в противовес более старшим дамам.

Тем не менее она не нашла себе близкой полруги из числа леди, превосходящих ее возрастом и мудростью, и несказанно обрадовалась, когда Маргарет Кинтл вышла замуж за лорда Бенкрофта и светский круг Хемсли пополнился молодой женщиной. Вскоре, однако, миссис Лауэй убедилась, что Маргарет гораздо ближе к миссис Фэвел и ее компании, чем к ней самой, хотя и продолжала встречаться с леди Бенкрофт довольно часто, главным образом из-за ее сестры.

Мисс Вирджиния Кинтл гораздо больше нравилась миссис Лауэй и Синтии своей жизнерадостностью, и обе всякий раз нетерпеливо ждали, когда же Вирджиния приедет навестить Бенкрофтов. Вирджиния не единожды приглашала обеих погостить в Кинтл-парке, но мистер Лауэй не желал расстаться с женой и дочерью даже на неделю.

— У меня есть для вас удивительная новость! — сообщила миссис Лауэй, едва дамы миновали площадь и вышли на улицу, ведущую к церкви.

— Неужели опять об этом бале? Не могу больше слышать о нем!

Будь Маргарет посмелее, она бы топнула ножкой от досады.

— О, я не сомневаюсь, что миссис Фоксли уже была у вас с утра пораньше, да и миссис Фэвел внесла свой вклад в дело просвещения приезжих, — опять засмеялась Элиза. — Мы еще успеем поговорить о празднике, а моя новость совсем другого характера, и я с полным основанием могу утверждать, что попечительский совет еще не осведомлен.

Вирджиния остановилась, слова подруги заинтриговали ее, и даже Маргарет приподняла вуаль на черной шляпке, чтобы лучше видеть выражение лица миссис Лауэй.

— Вы должны были заметить, что вокруг дома покойной леди Кастл-Стоун царит суета, — начала миссис Лауэй, и сестры тут же кивнули, торопясь услышать продолжение. — Так вот, старая экономка леди Кастл-Стоун перекинулась парой словечек с моей старшей горничной, они состоят в каком-то родстве…

Родственные связи прислуги крайне мало интересовали всех трех леди, а потому миссис Лауэй не стала томить подруг и преподнесла им свой сюрприз:

— Дом и сад, а также небольшую ферму унаследовал ее внучатый племянник, граф Кларендон. Через несколько дней он приедет сюда со своей сестрой, леди Анной, чтобы осмотреть дом и решить, что с ним делать. Вероятнее всего, он продаст эту рухлядь, дом слишком темный и унылый, да и весь городок навряд ли покажется графу достойным того, чтобы здесь задержаться.

Маргарет обиженно скривилась — она любила тишину Хемсли, а Вирджиния принялась расспрашивать:

— А сколько лет этому графу? Он женат? А какова его сестра?

Миссис Лауэй с удоволъствиемлринялась рассказывать:

— Роберт Вильерс, граф Кларендон, происходит из очень старинного рода, не растерявшего к тому же свое богатство. Ему двадцать пять лет, и он унаследовал титул своего отца, прежнего графа, три года назад. Леди Анна Вильерс четырьмя годами моложе брата. И да, он еще не вступил в брак.

— Он хорош собой? — немедленно спросила Вирджиния.

— Полагаю, что очень, — рассмеялась миссис Лауэй. — Как может быть нехорош молодой граф? Особенно в глазах юной леди!

— Ну, может быть, у него бородавки или родимое пятно на пол-лица, — хихикнула и мисс Кинтл. — А у его сестрицы, вполне возможно, одна нога короче другой и накладные локоны.

Маргарет сердито посмотрела на обеих.

— Как вы можете так дурно говорить о незнакомых людях! Я устала и хочу вернуться домой.

Вирджиния пожала плечами, но не стала спорить, и все три дамы повернули обратно. Маргарет плелась позади подруг, невольно прислушиваясь к их разговору. Миссис Лауэй убеждала Вирджинию испытать свои чары на графе, ведь, каков бы он ни был внешне, он представляет собой прекрасную партию для любой леди, а мисс Кинтл предлагала Элизе выдать замуж за графа Синтию.

У дома мистера Лауэя Элиза попрощалась. Видно было, как не хочется ей возвращаться в свою темницу, и Вирджиния пригласила ее и Синтию провести вечер у Бенкрофтов.

За окнами изливался с небес ледяной дождь, а в уютную гостиную Маргарет словно чья-то рука поместила прелестный букет из очаровательных и таких разных леди.

Синтия Лауэй, высокая, сероглазая, с очень светлыми волосами и бледной кожей, могла бы играть роль Зимы в домашнем спектакле. Ее мачеха, быстрая, живая, как весенний ручеек, казалась олицетворением пробуждения природы после долгого ледяного сна, что подчеркивало изумрудно-зеленое платье. Обе сидели на маленьком диване перед придвинутым к нему чайным столиком и казались неразлучными спутницами.

Сидящая на коврике у камина рядом с маленьким Гилом, Маргарет Бенкрофт скорее всего походила на осень — не раннюю, золотую и блистающую, а холодную, слякотную пору ноябрьских дождей, готовую в любой момент раствориться в собственных слезах.

И, наконец, Вирджиния, энергично перебирающая ноты, чтобы порадовать подруг каким-нибудь бодрым, светлым произведением, способным рассеять легкое уныние, навеянное погодой и скукой. Она родилась в июле, и отец всегда называл ее: «Моя летняя девочка». Чуть заметные веснушки не портят курносый носик, глаза напоминают солнечные блики, пробивающиеся сквозь листву, а шелковистые волосы — блестящую гладь илистого лесного озера с непрозрачной коричневой водой.

Сперва Вирджинии пришлось рассказывать последние лондонские новости и отвечать на вопросы Элизы, живо интересующейся столичной суетой, несмотря на долгую жизнь вдали от нее. Затем, пока маленького Гила не увела спать нянька, Вирджиния играла, а Синтия пробовала спеть модные арии по нотам подруги, в то время как Элиза и Маргарет любовались обеими девушками с дивана.

Позже служанка принесла свежего чаю и пирог с вишневым джемом, и все дамы собрались у чайного стола. Как бы Маргарет ни кривила губы, разговор все-таки зашел о предстоящем бале. И, конечно, Элиза Лауэй не могла не расспросить подробно о празднествах в доме лорда Кинтла. Истории Вирджинии нравились ей столь же сильно, как и рассказы о последних столичных модах, сколько бы раз она их ни слушала.

— В прошлом году батюшка приказал развесить по стенам бальной залы ткани с нарисованными дворцами, каналами и мостиками, а гости в масках представляли, будто они участвуют в венецианском карнавале. Наш плотник даже соорудил настоящую гондолу и поставил ее на маленькие колеса. Гондола двигалась по зале, в ней ехали лакеи в костюмах гондольеров и разливали напитки.

Вирджиния улыбнулась, вспомнив, как пытался Чарли Таггерт узнать ее под маской и как в конце концов поцеловал вместо нее Фрэнни Боуман — они с Вирджинией нарочно поменялись масками в середине бала.

Синтия ахнула, представив себе все великолепие этого праздника, а миссис Лауэй одобрительно закивала:

— Полагаю, это было бы шикарно. Маски мы найдем, но кто нарисует нам итальянские палаццо?

Вирджиния растерялась, но Синтия тотчас вмешалась в разговор:

— На Рождество ведь приедет мистер Чарльз Бенкрофт, а он учится на художника…

— Чудесная мысль, Синтия! — воспрянула духом Элиза. — Это для него будет хорошая практика. На ткани у нас нет денег, зато он может расписать прямо стены в зале, не думаю, что мистер Падди будет против… А если даже и будет, миссис Фэвел его быстро угомонит.

Маргарет недоумевающе посмотрела на сестру:

— Вирджиния, но ведь утром ты уже обсуждала с миссис Фоксли, а затем и с миссис Фэвел устройство бала… И про карнавал ничего не говорилось.

— Да, конечно, мы говорили с ними обеими о том, как лучше организовать праздник, и я рассказывала им, как…

— Маргарет, мои дорогие подруги из дамского комитета мало что смыслят в таких вещах, — перебила ее миссис Лауэй. — Не беспокойся, что бы они там ни говорили, я постараюсь убедить их, что карнавал в Хемсли — это новая и свежая идея. Послезавтра собрание попечительского совета, и у нас будет время принять верное решение.

Вирджиния рассеянно кивнула, мыслями она все еще была на прошлогоднем балу в Кинтл-парке. А Элиза мечтательно улыбалась — должно быть, представляла себе, сколько скрытых возможностей дают участникам карнавала маски.

— Хотелось бы мне знать, а этот граф, что скоро приедет сюда, хорошо танцует? — прервала паузу Синтия.

— Какая разница, вряд ли он останется здесь до Рождества, — Вирджиния сморщила носик. — Да стоит ему увидеть дом леди Кастл-Стоун, как он соберет вещи и отправится туда, откуда прибыл.

— Я бы не настраивалась так мрачно, дорогая, — возразила Элиза. — Кто знает… Возможно, чтобы продать дом и ферму, требуется время…

— Этим наверняка займется его поверенный, — вмешалась Маргарет. — И потом, мы с ним все равно не знакомы…

— Мистер Лауэй направится к нему с визитом в тот же день, как его светлость приедет, — усмехнулась миссис Лауэй. — Он — один из свидетелей по завещанию леди Кастл-Стоун, а это достаточный повод для знакомства с ее наследником.

— Еще бы, — подхватила Синтия. — Отец не упустит возможность познакомиться поближе с графом, чтобы постараться сбыть меня с рук.

— Тебе нечего бояться, дитя мое, ты выйдешь замуж только за того, кто придется тебе по сердцу, — ласково улыбнулась Элиза. — Пока я жива, я не позволю твоему отцу распоряжаться тобой, как каким-то товаром.

Синтия благодарно пожала руку мачехи, а Вирджиния в душе возблагодарила Господа за то, что ее собственный отец не домашний тиран.

Вскоре гостьи попрощались и вышли в сырую мглу к ожидающей их карете, сопровождаемые слугой с огромным черным зонтом. Вирджиния помахала им из окна, тщетно силясь рассмотреть что-то в потоках дождя, и пожелала Маргарет спокойной ночи.

5

Никогда еще собрание попечительского совета Хемсли не проходило в такой бурной атмосфере, не подобающей благочестивым, уважаемым леди, к тому же столпам местного общества.

За прошедший день миссис Фоксли успела известить трех своих подруг о приобретении неоценимой для подготовки праздника помощницы в лице прекрасно образованной молодой леди, мисс Вирджинии Кинтл. На нее возлагались большие надежды — наставления оркестру относительно музыки, советы по подготовке костюмов и оформления залы, уроки модных танцев для молодых гостей… Миссис Фоксли легко убедила приятельниц, что мифы о легендарном Артуре — очень подходящая тема, тем более что ее использовал сам лорд Кинтл, и все четверо дам собирались на заседание в уверенности, что от других членов дамского комитета не последует никаких возражений.

Им и в голову не пришло, что миссис Фэвел была приглашена накануне на чай к жене викария, миссис Райт, где со всем присущим ей пылом расписала блестящую идею придать празднику подобающую серьезность, использовав библейские сюжеты. Достоинства мисс Кинтл, так любезно предложившей свою помощь, превозносились в доме викария не меньше, чем у миссис Фоксли, а сам викарий и его незамужняя сестра, мисс Райт, горячо высказались в пользу благочестивого настроения, которое непременно должен создать у прихожан будущий бал.

Что касается миссис Лауэй, она обсуждала вечер у Бенкрофтов только с Синтией, и обе весь день развлекались придумыванием карнавальных костюмов друг для друга.

Едва дамы собрались в доме миссис Фоксли, чья очередь была принимать участниц дамского комитета, супруга викария, по обыкновению, открыла заседание.

— Дорогие леди, сегодняшнее собрание предваряет большую работу, предстоящую нам в ближайший месяц. Как вы все помните, на прошлой нашей встрече, неделю назад, мы постановили отпраздновать грядущее Рождество со всем блеском и размахом, какой только может продемонстрировать Хемсли. Все готовы отдать устройству этого праздника свое усердие и вложить в него душу, но сперва мы должны определить основные идеи и направления для приложения наших отнюдь не малых сил.

Пафосные речи были свойственны миссис Райт и обычно вызывали улыбки или зевки, но сегодня дамы слушали ее благосклонно, поскольку каждая из них успела глубоко проникнуться прославлением Хемсли через грандиозный рождественский бал. К счастью, миссис Райт заметила нетерпеливое постукивание пухлых пальцев миссис Фэвел по краю стола и закруглила свое выступление.

— По существу вопроса есть что сказать нашей уважаемой, авторитетной подруге, не побоюсь сказать, опоре нашего кружка, миссис Фэвел. Прошу вас, миссис Фэвел, надеюсь, ваши слова так же обрадуют собрание, как вчера вы порадовали меня и моего супруга-викария.

Миссис Фэвел торжественно поднялась и громко, решительным тоном принялась излагать аудитории свои мысли.

— Думаю, я не выкажу излишней самоуверенности, если скажу, что почти убеждена в вашем полном одобрении. Возможно, вы уже знаете, что в Хемсли приехала погостить сестра нашей милой леди Бенкрофт, очаровательная и благонравная мисс Кинтл. Вместе с леди Маргарет они нанесли мне визит, проявив уважение к моей персоне.

Миссис Фэвел с ложной скромностью потупилась на мгновение, потом снова выпрямилась и продолжила:

— Отец мисс Кинтл и леди Бенкрофт, лорд Кинтл, весьма знатный вельможа, обустроивший свой дом на широкую ногу, известен даже в Лондоне своими великолепными празднествами. Их посещают чрезвычайно именитые особы, и для нас не зазорно будет воспользоваться кое-какими творческими находками изобретательного лорда Кинтла. Мисс Кинтл от всей души поддержала наш замысел и предложила прекрасную, на мой взгляд, идею.

Миссис Фэвел выдержала паузу, проявив тем самым несомненный актерский талант, и повела речь дальше.

— Идея эта понравилась мне еще и тем, что не позволит легкомысленным натурам во время бала забыть, какому именно святому празднику посвящается наше мероприятие. Этого возможно добиться, превратив бальную залу на время в ветхозаветную пустыню, а гостей — в библейских персонажей. Устроим живые картины, настоящий вертеп, обязательно перед танцами споем все вместе несколько рождественских гимнов — для всех нас найдется работа, но результат того стоит!

Миссис Фэвел торжествующе оглядела слушательниц и уселась на свое место, приняв удивленное перешептывание некоторых леди за проявление восторга. Миссис Фоксли, впрочем, скоро рассеяла это заблуждение. Она едва не подскочила на стуле, когда услышала домыслы миссис Фэвел, приписываемые ею мисс Вирджинии Кинтл, и сейчас же ринулась в наступление.

— Если мне будет позволено высказаться после более чем странного, на мой взгляд, выступления дорогой подруги… — начала она.

Растерянная миссис Раит кивнула, она не вполне поняла смысл высказывания миссис Фоксли, как и другие леди, и торопилась удовлетворить свое любопытство. Миссис Лауэй улыбнулась, предчувствуя скандал.

— Не далее как позавчера утром я заходила к леди Бенкрофт, ободрить девочку и узнать, как самочувствие маленького лорда. Там же я застала и прелестную мисс Вирджинию. Конечно, вы все ее уже видели во время предыдущих визитов в Хемсли, она действительно такова, как о ней отзывалась миссис Фэвел. — Это прозвучало с каким-то удивлением, словно миссис Фоксли не ожидала от своей приятельницы правдивых высказываний. — И, конечно же, мы говорили о нашем замысле и о праздниках в доме лорда Кинтла. Мисс Кинтл самоотверженно предложила свою помощь в устройстве праздника, она привезла с собой ноты и готова показать нашей молодежи фигуры модных танцев. Разумеется, мы обсудили и основную тему, должную освещать наш праздник благочестивым светом…

Миссис Фоксли до сих пор не сказала ничего такого, что шло бы вразрез со словами миссис Фэвел, и большинство дам, за исключением трех упомянутых подруг миссис Фоксли, не понимали, к чему ведет это вступление. Наконец достойная леди перешла к главному, готовясь посрамить свою вечную соперницу по степени влияния на дамский комитет.

— Так вот что я скажу вам, леди. Ни о каких библейских персонажах речи не было, да и не могло быть!

И снова пауза, эффектная и дающая слушательницам время переглянуться и посмотреть в изумлении на невозмутимую пока еще миссис Фэвел.

— Мисс Кинтл рассказала мне, как на одном из празднеств лорд Кинтл использовал легенды о знаменитом короле Артуре и его рыцарях, об их поисках святого Грааля. Я полностью поддержала эту идею, способную придать нашему балу оттенок романтизма, так любимый молодежью, и благоговение перед святынями, так необходимое для поддержания чистоты нравов. Устроить такой праздник — все равно что совершить паломничество в Гластонбери![1] Я уже успела поделиться этим грандиозным замыслом с некоторыми достойнейшими леди и заручилась их полной поддержкой. — Дамы закивали. — По поводу выступления дражайшей миссис Фэвел могу сказать только, что, вероятно, она что-то не расслышала или неверно поняла.

После этой фразы раздалось дружное «ах!», а рот миссис Фэвел приоткрылся наподобие буквы «о». Некоторое время она не могла вымолвить ни слова, и только недоуменный взгляд миссис Райт побудил ее подняться и дать отпор этому дерзкому нападению.

— Не полагаете ли вы, дорогая подруга, что я могла перепутать Ноя с его ковчегом с королем Артуром и его круглым столом? — язвительно начала она. — Речь совершенно определенно шла о Ветхом Завете, эту тему одобрил викарий, и говорить тут не о чем. Я готова даже простить оскорбительные заявления миссис Фоксли: вероятно, она не вполне вникла в суть высказываний мисс Кинтл, ибо за чаем у леди Бенкрофт принято подавать вишневый ликер…

— О! Вы… вы…

Миссис Фоксли, в свою очередь, временно утратила дар речи.

Намек на злоупотребление спиртным оказался не просто тяжелым ударом — для леди это было равносильно тому, как если бы ее назвали женщиной недостойного поведения. Тем более что все присутствующие знали о маленькой слабости миссис Фоксли выпивать перед обедом рюмочку ликера. Даже миссис Райт не ожидала от своей подруги столь смелого высказывания, да и никто бы, за исключением миссис Фэвел, не осмелился на подобное. Миссис Элиза Лауэй и три леди помоложе остальных лам от души развлекались, так как скрытое противостояние близких подруг впервые вылилось в публичную ссору.

— Вы не смеете делать подобные намеки! — наконец смогла внятно сказать миссис Фоксли. — Мы можем пригласить сюда мисс Кинтл, и она подтвердит, что речь шла именно о том, о чем я вам говорила. Я же не собираюсь более участвовать в обсуждении, пока эта бестактная особа не принесет положенных извинений в присутствии всего попечительского комитета!

— С какой стати я буду приносить извинения! — хмыкнула миссис Фэвел, чувствуя себя победительницей. — Действительно, мы напрасно не пригласили сюда мисс Кинтл и леди Бенкрофт, обе они молоды и не страдают забывчивостью.

Миссис Райт чувствовала на себе взгляды остальных дам — от нее явно ожидали каких-то действий, способных примирить враждующих. Бедная супруга викария никогда еще не присутствовала при такой возмутительной сцене, и от волнения ее слова оказались не совсем теми, что уместны в данной обстановке.

— Прошу вас более сдержанно высказывать свои мысли, дорогие леди. Речи наших уважаемых участниц не должны нуждаться в каком бы то ни было подтверждении, но, раз уж спор не решить иначе, мы обязательно пригласим сюда мисс Кинтл и зададим ей соответствующие вопросы. Сейчас же я предлагаю вернуться к обсуждаемой теме, от которой мы довольно далеко отошли. Итак, у нас есть два замысла, способных придать празднику более глубокий смысл, и я предлагаю решить, какой из них мы выберем.

Если миссис Райт надеялась, что одобрение ее супруга-викария перевесит чашу весов в пользу живых картин, она ошибалась. Ошиблась она и в другом. Миссис Лауэй сочла, что эмоции скоро пойдут на спад и пора бы ей внести свою лепту в эту трагикомедию.

— Почему же два, миссис Райт? — Она легко поднялась на ноги и звонким голосом перекрыла все перешептывания. — Если я правильно понимаю, у нас есть три идеи.

«Как три? Почему три?» — снова послышался отовсюду шепот, и даже миссис Фоксли и миссис Фэвел с выражением одинакового недоверия уставились на Элизу Лауэй. Она же высказалась безо всяких театральных пауз.

— Позавчера я со своей падчерицей была приглашена вечером к леди Бенкрофт. Как и следовало ожидать, мы поговорили о будущем бале, и мисс Вирджиния так захватывающе рассказывала о прошлом Рождестве в доме лорда Кинтла, что мы с Синтией не могли не проникнуться изяществом замысла. Речь идет о превращении бальной залы в самый красивый город Европы, Венецию, а гостей — в участников карнавала. Маски, шарады, романтические баллады… все это придаст празднеству поистине столичную элегантность.

Дамы помоложе восторженно закивали, им гораздо больше понравилось последнее предложение, чем первое или второе, а все остальные притихли, ожидая грозы со стороны миссис Фоксли и миссис Фэвел. Миссис Лауэй уселась на свой стул и как ни в чем не бывало снова взяла чашку.

— Возмутительно! — первой опомнилась миссис Фэвел. — Что эта девчонка себе позволяет?

Она не посмела обвинить миссис Лауэй в забывчивости или чрезмерном пристрастии к ликерам, слишком уж много средств мистера Лауэя шло на устройство благотворительных мероприятий, а потому решила накинуться на Вирджинию.

— Мисс Кинтл? — подхватила и миссис Фоксли. — Вероятнее всего, она решила таким образом подшутить над нами!

— Не думаю, она добрая и воспитанная девушка, — вступилась миссис Лауэй. — Скорее всего, она перечисляла различные празднества с тем, чтобы мы сами выбрали наиболее подходящую для Хемсли тему.

— Так давайте выберем! — Миссис Райт благодарно посмотрела на Элизу Лауэй, так легко разрешившую спор. — Если мисс Кинтл не успела порадовать кого-то из вас еще и четвертой темой, предлагаю поочередно проголосовать за каждую из трех предложенных.

Все облегченно закивали, и только миссис Фоксли сверлила миссис Фэвел тяжелым взглядом: она не собиралась так легко прощать оскорбление.

— Итак, предлагаю выступить в пользу первого предложения, внесенного миссис Фэвел!

Кроме супруги викария и миссис Фэвел, за ветхозаветные мотивы подали голоса две дамы наиболее старшего возраста.

— Итого, у нас четыре голоса, — подвела итог миссис Райт. — Прошу высказаться относительно темы легенд о короле Артуре.

Самые молодые из участниц комитета покосились на миссис Лауэй, собираясь проголосовать так же, как она. И за второй замысел было отдано четыре голоса — миссис Фоксли и троих ее приятельниц.

Миссис Райт озвучила результаты и едва ли не с ужасом повернулась к миссис Лауэй:

— Итак, у нас остается карнавал, — пробормотала она.

— Я поддерживаю идею карнавала, — решительно заявила Элиза, и оставшиеся леди закивали, соглашаясь.

Ну кто же мог подумать, что утвержденный когда-то попечительский комитет предусматривает именно двенадцать участниц! Это число казалось устроительницам весьма привлекательным и наводило на мысль о двенадцати апостолах. До сих пор никогда не случалось, чтобы решения, даже выносимые на голосование, не принимались однозначным большинством голосов.

Впрочем, всегда что-нибудь да случается впервые, и сейчас имел место как раз тот случай, когда голоса разделились поровну, по четыре за каждое из трех предложений.

Что делать дальше, миссис Райт не имела понятия, впрочем, как и остальные леди. Все заговорили хором, пытаясь убедить других перейти на свою сторону, в итоге собрание завершилось едва ли не большим скандалом, чем началось. Каждая группа сплотилась вокруг своего вождя и бросала на оппонентов негодующие взгляды, не собираясь уступать. Даже авторитет викария не значил сейчас ровно ничего. И не то чтобы каждой леди очень нравилась именно та идея, за которую она боролась, вовсе нет, но спор уже перешел в плоскость принципиального, и сдаться сейчас означало потерять свое лицо. Никто не желал первым пойти на уступки, и бедная миссис Райт, опасаясь превращения собрания в безобразную свару, предложила дамам успокоиться, все обдумать и собраться снова через три дня, чтобы прийти к единственно верному решению.

Первой направилась к двери миссис Фэвел, обронившая на ходу:

— Не вижу смысла что-либо обдумывать или уговаривать упрямых ослиц. У нас будут живые картины, и мы немедленно начнем подготовку!

Ее приятельницы двинулись следом. Миссис Фоксли собралась последовать примеру миссис Фэвел и гордо удалиться, но вовремя вспомнила, что находится в собственном доме. Она предпочла сделать вид, что не услышала высказывание об ослицах, однако ее покрытое красными пятнами лицо выдавало клокочущее бешенство. Сам король Артур мог бы гордиться такой приспешницей.

Миссис Лауэй и три дамы, поддержавшие ее, простились с остальными как ни в чем не бывало, и с улицы еще долго можно было слышать их смех и обсуждение масок и карнавальных платьев.

6

Тем же вечером Элиза Лауэй и Синтия явились и лом Маргарет, чтобы поделиться впечатлениями о заседании попечительского комитета.

Синтия, слушавшая рассказ мачехи уже второй раз, получала истинное удовольствие. Маргарет пришла в ужас, а Вирджиния не знала, плакать ей или смеяться.

— Что ты натворила, Вирджиния! Твоя легкомысленная болтовня всех перессорила, и теперь они поочередно будут являться сюда и устраивать скандалы! — напустилась на сестру Маргарет.

— Но я и подумать не могла… — защищалась бедная девушка. — Я рассказывала о тех развлечениях, которые мне больше всего запомнились, и считала, что это поможет им выбрать наиболее подходящее…

— Я так и подумала, — успокоила ее Элиза. — Но Маргарет права. Сегодня они еще не вполне пришли в себя, а завтра непременно пожелают заполучить тебя на растерзание, раз уж не могут совладать друг с другом.

— Но что же делать, господи, что нам теперь делать?

Маргарет побледнела, она едва удерживалась, чтобы не упасть в обморок.

— А что тут можно сделать? — засмеялась Элиза. — Они повозмущаются и успокоятся. Основной вклад на устройство бала они ждут от моего мужа, а значит, у нас будет карнавал!

— Спасибо тебе, Элиза, — выдохнула Вирджиния. — Может, мне пойти завтра на весь день к вам? В вашем доме они меня не достанут…

— Хорошая мысль! — обрадовалась Синтия. — Завтра как раз ожидают приезда графа Кларендона и его сестры, и мы сможем подглядывать за их домом из-за занавески в моей комнате.

— А я-то? Как же я? — возмутилась обычно сговорчивая Маргарет. — Если Вирджинии не будет дома, весь гнев миссис Фэвел падет на меня! Я не говорю уж о миссис Фоксли, она не такая раздражительная…

— Приходи и ты тоже и захвати маленького Гила, — предложила миссис Лауэй. — Завтра мистер Лауэй уезжает на пару дней в Эберскотт, и мы прекрасно проведем время вчетвером, наблюдая за домом напротив.

Маргарет тут же согласилась, хотя еще довольно долго жаловалась на судьбу: Вирджиния приехала и уедет, а ей оставаться в Хемсли с разозленными фуриями.

— Я не дам тебя в обиду, — отмахнулась Элиза. — Они скоро соскучатся друг без друга и сделают вид, будто никакой ссоры и не было вовсе, а имело место недоразумение. Вирджиния уедет, и се очень легко будет обвинить в случайном или намеренном введении в заблуждение миссис Фоксли и миссис Фэвел. Но говорить об этом бале будут действительно долго.

— Еще бы, — подхватила Синтия. — Если уже за месяц до него в Хемсли кипят такие страсти!

— Тем более что случившееся уже завтра перестанет быть тайной для всех остальных, — засмеялась Элиза. — Старая миссис Причетт — сплетница, каких поискать. Она не пожалеет своих боль-пых ног и обежит все соседние дома, чтобы первой рассказать о скандальном заседании.

Маргарет отправилась укладывать сына спать, она не в силах была слушать, с каким легкомыслием ее сестра и подруги говорят о таком ужасном происшествии, а оставшиеся три леди еще довольно долго хихикали и даже попытались в лицах изобразить разыгравшуюся в доме миссис Фоксли сцену.

— Когда приедет Чарльз, мы обязательно должны повторить этот спектакль, ему это понравится, — уверенно заявила Вирджиния, вдоволь насмеявшись. — И я обязательно напишу отцу, он оценит комизм ситуации, тем более что косвенно виноват в случившемся.

— Как это? — не поняла Элиза, а Синтия слегка покраснела при упоминании о Чарльзе Бенкрофте.

— Ну, не будь он таким любителем повеселиться, мне не о чем было бы рассказывать, — пояснила Вирджиния.

Следующий день леди провели с приятностью в уютной гостиной миссис Лауэй, обставленной в соответствии с ее вкусами. Ее супруг почти никогда не заглядывал сюда, и Элиза считала эту комнату своим убежищем от всякого рода огорчений.

Маргарет продолжала нервничать и вздрагивала каждый раз, как кто-нибудь из подруг упоминал имя миссис Фэвел.

Элиза отправила свою экономку навестить прислугу в домах других леди и выведать как можно больше о происходящем в городке. Экономка вернулась через два часа, переполненная новостями.

Хемсли бурлил, как забытый на плите бульон.

Подробности случившегося в доме миссис Фоксли дополнялись самыми невероятными деталями, а гневные фразы, которыми обменялись миссис Фэвел и миссис Фоксли, они сами вряд ли смогли бы узнать, так много оскорбительных высказываний приписывалось молвой обеим леди.

Маргарет слушала рассказ экономки едва ли не со слезами, Элиза хохотала, Вирджиния и Синтия веселились более сдержанно: их волновала судьба будущего праздника.

— Похоже, вместо одного бала у нас будет целых три, — утешила их миссис Лауэй. — Каждая компания собирается устраивать свой собственный, и я не думаю, что следующее заседание попечительского совета изменит ситуацию, похоже, они настроились на настоящую войну.

— Значит, у нас не будет ни одного, — расстроилась Синтия. — Бедный мистер Падди! Если к нему каждый день будут приходить с разными указаниями по поводу обустройства залы, он окончательно запутается, разозлится и не позволит проводить бал в «Зайце и лебеде».

— Такой риск есть, — согласилась ее мачеха. — Тогда мы устроим небольшой карнавал в нашем доме для близких друзей, а миссис Райт пусть сама показывает живые картины для наиболее благочестивой части прихожан.

— А миссис Фоксли ищет Грааль в своей буфетной, — подхватила Вирджиния.

Девушки опять захихикали, и Маргарет отчаялась внушить им, как губителен разлад для светского кружка в таком маленьком городке, как Хемсли.

Дамы отвлеклись от обсуждения скандального происшествия, когда у дома леди Кастл-Стоун остановилась большая удобная карета. Синтия, весь день бегавшая от окна к окну, подозвала подруг посмотреть на вновь прибывших. Маргарет отказалась подсматривать и попыталась удержать Вирджинию от нарушения приличий, но миссис Лауэй смотрела на воспитание своей падчерицы более легкомысленно, а Вирджиния ни за что бы не отстала от Синтии.

Уже начало темнеть, ранние зимние сумерки скрывали происходящее на улице, и девушки сумели только разглядеть, что граф Кларендон высокого роста, а его сестра двигается необыкновенно грациозно. Немного для первого впечатления, но зато отсутствие информации позволяло дамам отпустить на волю фантазию, и различные предположения и домыслы относительно его светлости и леди Анны занимали их до самого обеда.

А вечером приятную компанию дополнила мисс Фэвел, не без труда ускользнувшая от опеки своей матушки.

— Я так и думала, что вы все здесь, — обрадовалась Миллисент, увидев Вирджинию и ее сестру. — У нас в доме сущий ад, я не могла больше выслушивать все это и сбежала под предлогом визита к крестной, к вам бы меня ни за что не отпустили.

Милли рассказала, что ее мать и миссис Райт уговорили викария огласить тему рождественского бала в ближайшее воскресенье после проповеди. Обеим дамам казалось, что это самый действенный способ добиться победы над соперницами.

— Ну что ж, пусть попробуют, — темные глаза миссис Лауэй недобро прищурились. — Денег моего мужа они не получат! А без средств вряд ли им удастся придать своему празднику необходимую красоту и торжественность. Да над ними будет смеяться весь город! Не переживай, Миллисент, мы подберем тебе маску, и ты славно повеселишься на карнавале.

— Матушка выгонит меня из дому, если я откажусь участвовать в живых картинах! — Милли едва не плакала.

— Всегда можно незаметно улизнуть. Я думаю, так поступят и все остальные, как только увидят это убогое зрелище!

— Ты так кровожадна, Элиза! — попыталась утихомирить приятельницу Маргарет. — Может быть, попробовать как-то примириться? Хуже всего то, что от разлада пострадают все.

— Маргарет права, — пришлось признать Вирджинии. — Три маленьких домашних праздника — это не то что бал для всего города. Кто-то должен уступить…

— Во всяком случае, это буду не я! — решительно заявила Элиза. — Когда еще в этой дыре я смогу так позабавиться, надеть маску и пофлиртовать со всеми джентльменами Хемсли, включая Уолтера Бенкрофта!

— Элиза! — Маргарет уставилась на миссис Лауэй. — Как ты можешь заявлять такое, да еще в присутствии молоденьких девушек! Я уж не говорю о том, как тебе в голову могло прийти флиртовать с грубияном Уолтером…

— Не такие уж они и молоденькие, — пожала плечами Элиза. — Ни для кого не секрет, что я несчастлива в браке. Будь я совсем безнравственной, завела бы какую-нибудь интрижку, но ради доброго имени Синтии остаюсь примерной женой, Так почему бы раз в году не повеселиться как следует, тем более что я не собираюсь преступать границ, просто хочется вновь почувствовать себя молодой и привлекательной…

Синтия сочувственно обняла мачеху, Вирджиния посерьезнела, а Милли задумалась о своей судьбе — матушка вполне могла выдать ее замуж за кого-нибудь по собственному выбору, и еще неизвестно, окажется эта партия лучше или хуже мистера Лауэя.

— Успокойтесь, все эти леди скоро остынут, я уверена, и пришлют делегацию ко мне с просьбой устроить им карнавал на деньги моего супруга, — утешила всех Элиза, и дамы оставили тему бала ради графа Кларендона и его сестрицы.

Стемнело, и за Маргарет и Вирджинией прибыла карета. Они попрощались с подругами, отвезли Милли к ее крестной, на случай, если миссис Фэвел л захочет проверить слова дочери, и поехали домой.

7

Маргарет в волнении расхаживала по своей спальне, нервно тиская пальцами платочек с черной каймой. Вирджинии не было дома уже два часа, за ней сразу после обеда явилась Миллисент Фэвел с наказом своей матушки явиться на собрание попечительского комитета и дать объяснения необдуманным действиям, повлекшим за собой разногласия в местном обществе.

Неудивительно, что впечатлительная Маргарет беспокоилась, сама она на месте Вирджинии не смогла бы и шагу ступить от страха. Но мисс Кинтл была не настолько пугливой, к тому же вольно или невольно, но миссис Лауэй заражала ее своим легкомысленным настроением.

Леди Бенкрофт и не ожидала, когда приглашала кого-нибудь из членов своей семьи погостить у нее зиму, что унылая, одинокая, но размеренная и спокойная жизнь внезапно завертится бурным потоком, пытающимся унести ее непонятно куда.

— Подумать только, одна девчонка за одно утро всполошила целый город! — удивлялась она снова и снова. — Как я пойду в воскресенье в церковь, на меня же будут показывать пальцем и говорить: «Вот эта женщина — сестра той самой мисс Кинтл!» Даже сам Уолтер не смог бы добиться такой популярности всего несколькими словами!

Внезапно внизу резко, пронзительно позвонили в дверь. Маргарет выронила платочек и тут же позабыла про него. Подхватив юбки, она сбежала вниз по лестнице, но вместо долгожданной сестры увидела в холле крепкого, румяного юношу в темном от осенней хмари дорожном плаще.

— Чарльз! — утратившая остаток самообладания Маргарет бросилась на шею деверю.

— Маргарет! Дорогая моя, что-то случилось? Маленький Гил болен?

Молодой человек не ожидал такой бурной реакции от обычно сдержанной, стеснительной невестки.

— Нет-нет, Гилмор здоров, но за эти дни столько всего произошло в Хемсли.

Маргарет смутилась и отпрянула от Чарльза, но он успел заметить слезы на ее щеках.

Джентльмен скинул мокрый плащ на руки дворецкому, подмигнул спустившейся на шум горничной и повел Маргарет в гостиную.

— С каких пор ты плачешь из-за того, что происходит в Хемсли? Вирджиния должна была уже приехать, где же она? Я прошу простить меня, я появился у твоего порога на неделю раньше, чем собирался, но в Лондоне стоит отвратительная погода, света совсем нет, и мои рисунки выходят блеклые и скучные…

— Хорошо, что ты здесь, хотя ты вряд ли сможешь помочь разрешить все проблемы, — вздохнула Маргарет. — Вирджиния уверена, тебе понравится то, что здесь творится, а Элиза Лауэй жалеет, что тебя не было во время скандала, она считает, ты мог бы нарисовать чудесную картину…

— Скандала? Какого скандала?

Веселые голубые глаза юноши слегка округлились от удивления.

— Ты, наверное, устал и продрог, — встрепенулась забывшая об обязанностях хозяйки леди Бенкрофт. — Надо приготовить тебе комнату и горячую ванну…

— Ванна подождет, ты заинтриговала и обеспокоила меня, и я не покину эту комнату, пока не узнаю все подробности, — возразил юноша. — Но от горячего чая и рюмочки ликера не откажусь.

Маргарет отдала соответствующие распоряжения, после чего кратко сообщила Чарльзу о происходящих в Хемсли событиях. Она не стала останавливаться на подробностях, так как была уверена, что Вирджиния и миссис Лауэй дополнят ее повествование гораздо более красочно, сама Маргарет не умела рассказывать занимательно. Тем не менее у Чарльза Бенкрофта сложилось определенное представление о случившемся, и он от души посмеялся бы, но, обладая утонченной натурой художника, почувствовал, как сильно огорчена Маргарет, и решил обождать возвращения Вирджинии.

— А кстати, где она? — спросил он, чтобы отвлечь невестку от переживаний.

— Боже мой, я совсем забыла! Ее до сих пор нет дома, она дает объяснения миссис Фэвел уже почти три часа! Говорила же я ей не болтать лишнего, и вот к чему привело ее легкомыслие!

— Она ушла пешком? Отправь за ней карету, уже поздно, — обеспокоился Чарльз. — Или давай я схожу и встречу ее.

Чарльз Бенкрофт, несмотря на то что был младшим из братьев, превосходил их ростом и фигурой. Глядя на его широкие плечи и мускулистые ноги, никто бы не догадался, что этот юноша избрал путь служителя искусства. Уолтер был ниже брата на полголовы, а худой жилистый Гилберт — так и вовсе на целую голову. Чарльз очень любил свою семью, в каковое понятие легко включил невестку и сиротку-племянника, а также родственников Маргарет. Он с удовольствием гостил в Кинтл-парке, и те, кто бывал там впервые, принимали его за старшего сына лорда Кинтла, настолько оба джентльмена походили друга на друга характером, увлечениями и даже, отчасти, внешностью. Особенно Чарльз был привязан к Вирджинии и Хелен, эта троица всегда умудрялась придумать какую-нибудь шалость, забавлявшую лорда Кинтла и сердившую леди Кинтл. Если бы Уолтер оказался хотя бы вполовину так доброжелателен, как Чарльз, жизнь Маргарет была бы вполне сносной, даже учитывая тяжесть ее утраты.

— Нет-нет, отдыхай, я отправлю экипаж к дому миссис Фэвел. Я и не думала, что Вирджиния так задержится.

— Что ж, тогда я поднимусь поцеловать племянника, затем вернусь сюда, и мы вместе дождемся твою сестру, — постановил Чарльз.

Младший Бенкрофт никогда не считался завидным женихом в Хемсли и окрестностях, учитывая, что от титула и состояния Бенкрофтов его отделяли два старших брата. После смерти Гилберта ничего не изменилось, маленький лорд Гил унаследовал все, но Чарльза это не уязвляло, в отличие от его брата Уолтера.

Чарльз Бенкрофт был симпатичным, добродушным юношей, почтительным со старшими и любезным с молодыми леди, к тому же мать оставила ему некую сумму из собственных денег. На эти средства Чарльз вполне мог содержать себя и свою семью, если у него возникнет желание вступить в брак, даже если занятия живописью не принесут никаких денег. Таким образом, он представлял собой в глазах достопочтенных леди если не удачную, то приемлемую партию, а для их дочерей важнее были его разнообразные дарования, в том числе умение нравиться противоположному полу.

Чарльз привязался к племяннику, находя его копией отца, и проводил с ним немало времени в каждый свой приезд в Хемсли или поместье. Он рассказал Гилу две сказки, пообещал нарисовать портрет малыша и снова прошел в гостиную, где Маргарет тщетно пыталась разобраться в запущенном вышивании.

— Она еще не вернулась?

Впрочем, он мог и не спрашивать.

— Боюсь, эти дамы ее просто растерзают, — ссутулилась леди Бенкрофт над своими пяльцами.

— Ее так просто не растерзаешь, не стоит так волноваться, прошу тебя, — начал Чарльз. — О, вот и она, ты слышишь?

Действительно, у дома остановилась карета. Чарльз выскочил в холл, за ним, разбрасывая мотки с нитками в разные стороны, выбежала Маргарет.

— Джинни!

Чарльз раскрыл объятья, и заплаканная Вирджиния бросилась к нему, как часом раньше — ее сестра.

— С тобой все в порядке, милая?

Маргарет редко видела сестрицу в слезах.

— О, что мне пришлось выслушать! Я оказалась виновна едва ли не во всех бедах, случившихся в Англии за последние семьсот лет! — Вирджиния шмыгнула носом. — Чарльз, как я рада, что ты приехал! Ты ободришь нас и будешь нашей защитой от этого скопища ядовитых змей!

— Не надо так, Вирджиния, пожалуйста! — тут же вступилась Маргарет. — Сними плащ и идем в гостиную, не стоит говорить обо всем здесь.

Ее понятия о приличиях не позволяли выносить семейные дрязги из гостиной или спальни, где их не могла или хотя бы не должна была слышать прислуга.

Вирджиния позволила Чарльзу освободить ее от теплой накидки и прошла в уютную комнату с пылающим камином. Чашка чая и рюмка злополучного вишневого ликера оживили ее, и она вскоре смогла внятно рассказать сестре и Чарльзу о пережитом унижении.

— Они пытали меня, как Жанну д’Арк, все пытались добиться, был ли в моих словах какой-нибудь злой умысел. Викарий тоже присутствовал, он старался защитить меня, но миссис Фэвел и супруга викария были беспощадны!

— А как же Элиза? Она не высказалась в твою пользу? — удивилась Маргарет.

— Элиза не пришла! И ее приятельницы тоже!

— Но почему? Заседание комитета, ведь было назначено на сегодня!

— Миссис Фоксли тоже не было! Она сказала, что ноги ее не будет в доме этой бессовестной лгуньи, миссис Фэвел, и все ее подруги не явились, чтобы поддержать ее. А Элиза и не собиралась никуда идти — вспомни, она же говорила, что будет ждать, пока они сами придут к ней и начнут просить денег…

— Бедняжка! Значит, тебя мучили только миссис Фэвел и ее верные соратницы! — с ласковой усмешкой заметил Чарльз.

— Да, но оттого, что их было меньше, они оказались не менее злобными, — пожаловалась Вирджиния.

— Ну, все, все, успокойся, больше они тебя не потревожат.

— Как бы не так! Чтобы я смогла искупить свою вину, мне велено придумать сценки для живых картин и костюмы участников, так, чтобы без особых расходов они стали походить на библейских персонажей.

— Это ужасно, но я помогу тебе, — Чарльз не мог не рассмеяться. — Мегги уже рассказала мне в общих чертах о том, как ты умудрилась превратить стоячее болото Хемсли в извергающийся вулкан, но я жажду подробностей!

— Завтра мы приглашены на обед к Элизе Лауэй, она видела все своими глазами и обязательно тебе расскажет, — ответила Вирджиния. — А сейчас, прошу, оставь все расспросы, я так устала, и расскажи о своих делах.

Чарльз Бенкрофт поведал о своей жизни в Лондоне и пообещал продемонстрировать кое-какие работы, как только распакует багаж. Малыша нужно было укладывать спать, и Маргарет поднялась к нему, оставив Чарльза и Вирджинию вдвоем. Юная леди тут же воспользовалась случаем, чтобы удовлетворить свое любопытство.

— Скажи мне, Чарльз, — начала она издалека, — что так тянет тебя в Хемсли? Тут нет ни интересных типажей для твоих портретов, ни прелестей пейзажа, ни особых развлечений.

— После твоего рассказа я поменял свое мнение относительно того, что Хемсли беден персонажами, — засмеялся юноша. — И потом, разве меня не может просто тянуть на родину? Дом — это дом, каким бы он ни был…

— Ты лукавишь, Чарльз, — уверенно перебила его Вирджиния. — Маргарет подозревает, что ты влюблен, а если уж даже она что-то заметила…

— Ох, сестрички, от вас ничего не скроешь, — с: притворным огорчением сказал Чарльз. — Ну, допустим, я влюблен. Ты ведь на этом не остановишься?

— Конечно, нет! Ты должен сказать мне, кто она, в Хемсли не так уж много подходящих леди. Ты уже открылся? Твое чувство взаимно? И, конечно же, главный вопрос — когда ты сделаешь ей предложение?

— Не спеши так, Вирджиния! От влюбленности до предложения долгий путь, тем более что я еще сам не знаю…

— Не знаешь, хочешь ли ты жениться? Или не знаешь, влюблен ли ты?

Вирджиния не собиралась отступать, пока все не выяснит.

— Все не так просто, моя дорогая, — приуныл Бенкрофт. — Я расскажу тебе, если пообещаешь не выдавать моей тайны.

— Клянусь, я буду молчать! Может быть, я даже смогу помочь… — поторопилась Вирджиния дать обещание.

— Кто знает… пожалуй, ты сможешь на что-нибудь сгодиться, сумела же внести хаос в ряды попечительского совета, — поддел ее Чарльз.

— Сколько еще ты будешь напоминать мне об этом? — Вирджиния надула губки. — Лучше рассказывай, пока не пришла Мегги.

— Да рассказывать-то особенно и нечего. Все дело в том, что я влюблен…

— Это я уже слышала!

— …сразу в двух прелестных леди.

— Что-о? Как это возможно, Чарльз?

Вирджиния была поражена — чего-чего, а такого она не ожидала услышать.

— Разве тебе никогда не нравились два юноши одновременно? — слегка обиженно ответил молодой Бенкрофт.

— Да, признаю, такое случалось… Но я никогда не думала, будто влюблена в них обоих. Ты должен сделать выбор!

— Это так трудно, — жалобно протянул Чарльз. — Они обе пленили меня, они просто очаровательны!

— Тогда выбери ту, которой ты по нраву, — мудро посоветовала Вирджиния.

— Если бы я знал… Вот тут мне и может понадобиться твоя помощь. Не могла бы ты как-нибудь деликатно выяснить у этих леди, каковы их чувства ко мне?

— Я с удовольствием помогу тебе устроить свое счастье! — обрадовалась девушка. — Я так понимаю, я с ними знакома? Если ты только назовешь мне имена этих леди, я завтра же начну действовать.

— Ты очень хорошо знакома с ними, Джинни.

— Ну, говори же! — Вирджиния теряла терпение.

Чарльз томно вздохнул и будто бы нехотя ответил:

— Это мисс Миллисент Фэвел и мисс Синтия Лауэй.

— О боже! — ахнула Вирджиния.

— Не очень обнадеживающее начало, — приуныл юноша. — Думаешь, я им не нравлюсь?

— Думаю, ты не мог бы сделать худшего выбора, но не потому, что эти девушки имеют изъяны или ты им не нравишься. Подумай лучше об их родственниках! Мистер Лауэй и миссис Фэвел!

Вирджиния содрогнулась.

— Думаешь, у меня нет шансов?

— Ты сам знаешь, что в списке самых завидных женихов Хемсли твое место оставляет желать лучшего, — Вирджиния хотела бы утешить друга, но не могла погрешить против истины. — Мистеру Лауэю непременно нужен богатый зять, а для миссис Фэвел важна репутация. Слово «художник» в ее словаре расположено где-то рядом с «бездельник» или что-нибудь похуже, учитывая, что ты постоянно проживаешь в этой клоаке, как она называет Лондон.

— Только потому, что не имеет возможности жить там сама! — с досадой воскликнул джентльмен. — Что же мне делать, Ажинни?

— Сначала нужно выяснить, как эти леди к тебе относятся. Может быть, тебе не стоит даже думать о том, как завоевать расположение их родственников. — Если бы Вирджиния всегда была так разумна! — А если Милли или Синтия увлечены тобой, это уже половина победы. Возможно, у тебя что-нибудь и получится. Элиза будет на стороне избранника Синтии, а миссис Фэвел не сможет устоять перед бесконечными слезами Милли…

— Тогда я надеюсь на твое содействие, дорогая сестрица! — ободрился не привыкший долго унывать Чарльз.

— Скажи, а что ты будешь делать, если окажется, что они обе от тебя без ума? — Этот вопрос волновал Вирджинию уже четверть часа. — Как ты будешь выбирать?

— Надеюсь, мое сердце подскажет… В любом случае, я не хотел бы причинить боль кому-то из них, они обе так очаровательны!

— Раньше надо было думать, до того, как влюбляться! — Вирджиния не сумела хоть сколько-нибудь долго изображать суровую наставницу и рассмеялась. — А если ты не по душе им обеим, что тогда?

— Тебе нравится дразнить меня, бессердечная девчонка! Тогда я зачахну с тоски у них под окнами!

— У кого из них?

Вирджиния уже от души веселилась, недавние слезы были позабыты.

— У тебя! Или, еще лучше, попрошу у лорда Кинтла твоей руки. Мне он не откажет, и тебе придется вечно терпеть мои стенания! — отомстил Чарльз.

— О, нет! На это я никогда не соглашусь. Так и быть, придется тебя как-то пристраивать, — тут же решила леди. — Завтра мы идем к Лауэям, и я непременно найду способ побеседовать с Синтией наедине. А вот тебе лучше пока не показываться на глаза ее отцу.

— Ты права, я останусь дома. Скажи, а как именно ты узнаешь правду? Спрашивать прямо неприлично, Синтия горда и может не ответить…

— Ты прав, надо подумать, — Вирджиния откинулась на спинку дивана. — Вот что! Я примусь всячески ругать тебя и посмотрю, что она скажет на это. Если будет защищать — значит, она к тебе неравнодушна, а если согласится с тем, что ты лентяй и повеса, — значит, ищи счастья с мисс Фэвел.

— Ты коварна, как все женщины! — восхитился Чарльз. — Если к Рождеству я буду помолвлен, напишу твой портрет на стене бальной залы мистера Падди!

— Чтобы его забросали гнилыми сливами? Только этого не хватало! — Вирджиния запустила в юношу подушкой и тут же опомнилась. — Тише! Идет Маргарет.

Оба тотчас приняли чинные позы и следующие полчаса выслушивали рассказ Маргарет о том, какие забавные вопросы задавал ей маленький Гил и как он не по годам сообразителен.

8

Утром Вирджиния сонно смотрела из окна своей комнаты на хмурую улицу. Дождь прекратился, но слабые потуги солнца прорваться сквозь завесу сизых облаков пока не увенчались успехом. Настроение мисс Кинтл также нельзя было назвать солнечным. Она долго не могла уснуть, размышляя поочередно то о Чарльзе Бенкрофте с его затеями, то об испорченном по ее вине рождественском бале.

Лорд Кинтл немало бы посмеялся, вся эта история привела бы его в восторг, уж очень он не любил ханжески настроенных старых дам и никогда не давал им денег на всякие нелепые затеи, но не возражал, когда благотворительностью занималась его жена.

Но Вирджиния не сомневалась, что леди Кинтл была бы сильно расстроена и разочарована в своей дочери, приди Маргарет охота написать матери о происходящем в Хемсли. Материнского неодобрения Вирджиния старалась избегать с таким же усердием, с каким пыталась заслужить похвалу отца, и сейчас чувство вины боролось в ней с детским удовольствием от совершенной шалости. Юная леди знала, что ее отец и мать нашли бы способ все уладить. Лорд Кинтл придумал бы какую-нибудь диковинную затею, вокруг которой сплотятся недавние враги, а его супруга постаралась бы воззвать к их добродетелям и заставила примириться. И на то, и на другое Вирджиния была неспособна, а потому ей оставалось только снова и снова приносить извинения и ждать, чем все закончится.

Чтобы успокоить свою совесть, она дала себе слово навестить сегодня миссис Фоксли и попросить прощения за свою болтовню. Это было бы справедливо по отношению к бедной женщине — Вирджиния не сомневалась, что миссис Фоксли очень огорчится, как только узнает, что мисс Кинтл присутствовала в доме миссис Фэвел во время собрания своих неприятельниц, но не зашла к ней.

Сразу после завтрака она оставила Чарльза играть с племянником, а Маргарет — заниматься своим бесконечным и некрасивым рукоделием, и вышла из дому, радуясь, что хотя бы нет дождя.

Она не успела дойти до дома миссис Фоксли, когда навстречу ей из модной лавки появилась Миллисент Фэвел.

— Вирджиния! Как ты, дорогая? Я бы не вынесла такого кошмара, а ты держалась очень стойко, будто король Гарольд перед лицом вражеского войска.

— Ты мне льстишь! Гарольд знал, что погибнет совсем скоро, а я не имела представления, сколько времени они будут мучить меня, — не без гордости заявила Вирджиния.

Милли сморщила остренький носик.

— Я и не думала, что миссис Райт окажется так жестока, я всегда считала ее самой добродушной из подруг моей матери. А кстати, куда ты направляешься? Не хочешь прогуляться немного, пока погода снова не испортилась?

Вирджиния была рада отсрочить повторную казнь и охотно согласилась. Пока девушки медленно шли вдоль улицы, оглядывая по пути витрины, Вирджиния подумала, что вполне может попробовать на Милли изобретенный вчера способ помочь Чарльзу сделать выбор. А позже, за обедом, можно будет повторить его с Синтией.

— Чарльз приехал, — небрежно начала она.

— Чарльз Бенкрофт? — оживилась Милли.

— Он, а кто же еще! — мрачно ответила Вирджиния и тяжко вздохнула.

— Что с тобой? Он не болен? — Беспокойство мисс Фэвел было равносильно баллу в пользу Чарльза.

— Можно сказать и так, — туманно пробормотала ее подруга.

— Что это значит?

Миллисент даже остановилась.

— Ну, он приехал… м-м-м… не знаю, как и сказать, — сочиняла на ходу Вирджиния, — в общем, он едва не падал с ног.

— От усталости? Или от болезни?

Милли уже совсем ничего не понимала.

— От того, что выпил лишнего! — выпалила Вирджиния.

— Чарльз пьет? Не может быть! — ахнула Милли.

Ее-то отец никогда бы не осмелился выпить больше бокала вина, миссис Фэвел горячо ратовала за трезвость.

— Увы, это так.

— Надо же, ни за что бы не подумала! Вероятно, он поддался этому пороку в Лондоне. — Миллисент совсем приуныла, но подруга не собиралась щадить ее.

— И не единственному, — лаконично ответила она.

— То есть как это?

— Я не могу говорить с тобой о таких вещах, — сурово ответила Вирджиния. — К тому же достаточно, что в Хемсли болтают об Уолтере Бенкрофте. Бедный Гилберт, как ему не повезло с братьями…

— По-твоему, Чарльз не лучше Уолтера? — изумилась Милли, боявшаяся Уолтера Бенкрофта почти так же сильно, как Маргарет.

— Такой же, если не хуже, по Уолтеру-то все сразу видно, а Чарльз с виду такой благовоспитанный, — у Вирджинии уже заканчивались пристойные эпитеты для якобы закоренелого грешника, но, к счастью, Милли этого было достаточно.

— Почему же ты не сказала мне раньше, какой он? — внезапно напустилась она на подругу.

— Не знаю, — Вирджиния растерялась.

— А ты слышала, что он оказывал мне знаки внимания? — продолжала наступать на нее Милли. — Я бы могла выйти замуж за этого ужасного человека!

Вирджиния обрадовалась — похоже, Миллисент не возражала бы, сделай Чарльз ей предложение.

— Не сердись, Милли, он вовсе не так уж плох…

— Теперь ты его защищаешь? — Милли сейчас очень напоминала свою матушку. — А я считала тебя своей подругой!

— Успокойся, Миллисент, прошу тебя. — Вирджиния огляделась, не смотрит ли на них кто-нибудь, уж очень неблагопристойно вела себя мисс Фэвел — едва ли не кричала и не размахивала руками. — Если Чарльз тебе приятен, вы вполне могли бы…

— Так ты решила пристроить недостойного родственника в приличную семью? Нет уж, этому не бывать, мисс Кинтл! А после твоего вероломства я вовсе не желаю с тобой разговаривать! Никогда!

Милли бросилась бежать по улице, не обращая внимания на жалобные призывы Вирджинии:

— Милли, вернись, я пошутила! Милли!

Вирджиния кинулась вдогонку, но мисс Фэвел успела исчезнуть за своей калиткой, а встречаться с миссис Фэвел после произошедшего вчера и сегодня Вирджиния хотела меньше всего на свете.

Опустив голову, Вирджиния медленно пошла к ломику миссис Фоксли. Похоже, выбранная манера вести беседу с предметами ухаживаний Чарльза Бенкрофта себя не оправдала. Надо придумывать что-то другое, причем немедленно, если она хочет сегодня же поговорить с Синтией.

К тому же ссора с Милли расстроила ее: бедная мисс Фэвел, похоже, всерьез разочаровалась и в Бенкрофте, и в ней самой.

«Как же мне с ней помириться? Миссис Фэвел меня и на порог не пустит, особенно если Милли ей пожалуется. Просить помочь Синтию я не могу, она сама лицо заинтересованное, а Маргарет не станет вмешиваться… Может, написать Милли письмо?» — за этими размышлениями Вирджиния едва не прошла мимо обиталища миссис Фоксли.

На ее счастье, почтенная дама была дома одна, ее соратницы в это время наносили визиты знакомым, пытаясь перетянуть их на свою сторону.

Миссис Фоксли обошлась с Вирджинией гораздо мягче, чем супруга викария и миссис Фэвел, но девушке все же пришлось немного всплакнуть и несколько раз повторить, что она не желала ничего дурного и по-прежнему хочет помочь.

— Нет уж, моя милая, вы нам уже достаточно помогли! — с неожиданным для нее сарказмом заявила миссис Фоксли. — Вы дадите нам ноты и соорудите часть костюмов, не более того.

Немного ободренная, Вирджиния пошла домой, радуясь хотя бы тому, что в третий раз просить прощения ей не придется — Элиза Лауэй, слава богу, этого не требовала.

Вирджиния побоялась рассказать Чарльзу всю правду о прогулке с Миллисент Фэвел. Она ограничилась заявлением, что попытка добиться от мисс Фэвел внятного ответа о чувствах к джентльмену не удалась, Милли не стала защищать его, но и не согласилась с обвинениями. Вирджинии.

— Похоже, она ко мне равнодушна, — огорчился юноша.

— Я так не думаю, Чарльз, возможно, она просто скрывает свои чувства, — постаралась успокоить его Вирджиния. — Сегодня же я постараюсь разузнать у Синтии, нравишься ты ей или нет. Но я использую другой план.

— Это какой же? — встревожился Чарльз, и не напрасно.

— Я буду всячески расхваливать тебя. Если она согласится, значит, Синтия о тебе очень высокого мнения, а если начнет спорить и ругать тебя… что ж, повторим этот прием с Милли.

— Какая ты выдумщица! — обрадовался Бенкрофт. — Тогда ступай переодеваться, Маргарет не любит опаздывать.

— Еще бы, она боится мистера Лауэя, — фыркнула Вирджиния, но послушно пошла к себе.

За столом у миссис Лауэй, кроме ее мужа и падчерицы, Вирджинии и Маргарет, присутствовали еще парочка приятельниц Элизы и старый доктор Венстер, часто приходивший побеседовать с главой семьи.

Мистер Лауэй, очень крупный, едва седеющий мужчина, казался моложе своих пятидесяти трех лет. С гостями он держался любезно, но несколько отстраненно, что очень смущало молодых леди. Без надобности они старались с ним не заговаривать, а сам он не считал нужным поддерживать беседу, будучи уверенным, что из уст женщины не стоит ожидать глубоких высказываний. Если бы он дал себе труд выяснить, какие мысли витают в голове его супруги, почтенный джентльмен был бы сильно удивлен.

Едва только собравшиеся покончили с первым блюдом, миссис Лауэй сообщила им новость, ради которой, собственно, сегодня и собралось такое большое общество.

— Мистер Лауэй навестил утром наших соседей, графа Кларенлона и его сестру, и нашел их весьма приятными людьми.

— Именно так, мадам, — согласился ее муж. — Граф еще совсем молод, но обладает здравомыслием, а его сестра может служить здешним леди образцом хороших манер.

— Даже не знаю, считать комплимент папочки плюсом или минусом для них, — прошептала Вирджинии Синтия, и мисс Кинтл едва не хихикнула.

Действительно, до сих пор здравомыслящие молодые люди, по мнению мистера Лауэя, оказывались пренеприятными в глазах его дочери, скучными, некрасивыми или самодовольными. Но сейчас речь шла о графе…

— Он хорош собой? — осведомилась одна из приятельниц Элизы.

— Думаю, он из тех, кто нравится дамам, — сухо ответил мистер Лауэй, и опять нельзя было понять, расценивать это как похвалу графу или как насмешку над женским полом.

— Полагаю, завтра они вернут визит, — вмешалась миссис Лауэй, — и я приглашу их отобедать у нас первого декабря, по случаю годовщины нашей свадьбы с мистером Лауэем.

Элиза никогда не называла своего мужа по имени — Фредерик.

Вирджиния и Синтия радостно переглянулись. Через два дня Вирджиния увидит графа, а Синтия, если повезет, уже завтра!

После обеда доктор и мистер Лауэй прошли в кабинет хозяина дома, дамы постарше собрались расспросить мисс Кинтл о последних лондонских модах, но Маргарет принялась говорить о простуде маленького Гила, и ей тотчас надавали всевозможных советов. Вирджиния воспользовалась случаем и предложила Синтии показать недавно купленную шляпку. Подруга тут же поняла, что Вирджиния хочет о чем-то поговорить, и обе девушки поднялись в комнату Синтии. Плюсом этой комнаты было еще и то, что из нее просматривались окна дома напротив. Сейчас там горел свет, но шторы оказались задернуты, и юным леди оставалось только гадать, чем заняты граф и леди Анна, и есть ли у них уже какие-либо знакомства в Хемсли.

Но Вирджиния ни на минуту не забывала о своей миссии, а потому, едва закончив говорить о графе, перешла к обсуждению достоинств Чарльза Бенкрофта.

— Ты ведь слышала, что приехал Чарльз?

— Да, Маргарет говорила об этом, как только вы пришли. Странно, что он не пошел с вами.

— Он не счел возможным явиться без приглашения.

— Что за деликатность в общении со старыми друзьями!

Синтия, казалось, была обижена.

— Он очень скромен и тактичен, удивительно, как у таких братьев, как бедный покойный Гилберт и Чарльз, есть такой кошмарный родственник, как Уолтер.

Вирджиния решила и здесь использовать для сравнения имя среднего Бенкрофта.

— По-моему, вы предвзяты к капитану Бенкрофту. Он несколько огрубел в армии, а в остальном весьма приятный джентльмен.

— Неужели тебе нравится Уолтер?

Такого поворота в разговоре Вирджиния никак не ожидала.

— Бог мой, конечно, нет! Есть юноши гораздо приятнее этого твоего родственника, — краснея, выговорила Синтия.

— Конечно, как можно обращать внимание на Уолтера, когда рядом есть Чарльз! — самым восторженным тоном заявила Вирджиния.

— Да, конечно, — коротко согласилась подруга.

— Уолтер всегда такой ироничный… А Чарльз если и подшучивает над кем-нибудь, то только по-доброму. Он и вообще очень добрый малый, так привязан к малышу Гилмору.

— Да, я заметила.

— И столичная жизнь его совсем не испортила, — продолжила возносить дифирамбы Вирджиния.

— Да, это так.

— Мой батюшка считает его самым достойным из Бенкрофтов, не скучным, как несчастный Гилберт, и не развязным, как. Уолтер. Поверь, он предпочел бы его в зятья вместо Гилберта, но вышло так, как вышло…

— Не сомневаюсь.

Вирджиния наконец обратила внимание на сдержанные ответы Синтии.

— Почему ты говоришь так странно? Думаешь, Чарльз не заслуживает доброго слова?

— Еще как заслуживает! — внезапно вскипела мисс Лауэй. — Умный, красивый, добрый… действительно, о таком зяте можно только мечтать, и лорду Кинтлу очень повезло, что у него целых четыре дочери!

— О чем ты, Синтия?

Вирджиния оторопело уставилась на подругу.

— Ты прекрасно знаешь о чем! И когда ждать объявления о помолвке?

— Синтия! Я ничего не понимаю, о какой помолвке?

— Прекрати делать из меня дурочку! — Синтия демонстрировала сейчас характер отца и плоды воспитания мачехи. — И я еще думала, что ты — моя самая лучшая подруга!

— Но это так и есть! Что я сделала не так? — Вирджиния искренне не понимала, чем вызвана вспышка гнева обычно такой спокойной мисс Лауэй.

— Ты могла бы прямо сказать мне, что выходишь замуж за Чарльза, а не болтать всякую ерунду о его добродетелях и мечтах твоего батюшки!

— Замуж? Синтия, опомнись! Я вовсе не собираюсь выходить за Чарльза! — Вирджиния начала понимать, что перестаралась в своих похвалах родственнику. — Если хочешь знать, он интересуется совсем другой леди!

— И кем же это? — недоверчиво переспросила Синтия.

— Я… не могу тебе сказать, пока не могу.

В самом деле, как могла Вирджиния сообщить подруге, что Чарльз увлекся сразу двумя девушками?

— Потому что тебе нечего сказать! Какая же я глупая, не заметила ничего раньше! Мне всегда казалось, что вы только друзья…

— Но мы и правда друзья, к тому же родственники! Почему ты мне не веришь?

— Я видела, с какой нежностью ты говорила о нем! Ты влюблена в него, и не вздумай отрицать это! — резко бросила Синтия.

Вирджиния потеряла дар речи. Как объяснить этой упрямице, что она неверно поняла слова подруги? И что все это говорилось для ее же блага?

— Послушай, Синтия, — начала она как можно более спокойно. — Когда я говорила все это, я только хотела узнать, как ты отнесешься к известию о…

— О вашей помолвке! — перебила ее мисс Лауэй. — Мне все равно! Я не желаю больше слышать о нем, да и о тебе тоже!

И Синтия со слезами выскочила из комнаты. Вирджиния бросилась вслед за ней, но запнулась об упавшую шляпку, так и не получившую своей доли внимания, а когда спустилась в гостиную, Синтия уже сидела за роялем, низко наклонив голову и повернувшись спиной к дивану, где расположились остальные леди.

Мисс Кинтл попыталась приблизиться к ней, но Синтия одними губами прошептала:

— Не подходи ко мне.

Вирджиния благоразумно отошла в другой конец комнаты, где и просидела до самого отъезда домой. Если миссис Лауэй и заметила охлаждение между девушками, то не стала пока задавать никаких вопросов.

В карете Вирджиния молча думала. Теперь надлежало решить, как помириться уже с двумя подругами. «И все из-за Чарльза! И надо же было мне вызваться помочь ему! Все получилось так же плохо, как и с балом! Кажется, я ничего не умею делать как полагается!»

Она вздохнула и от самообвинений перешла к нареканиям в адрес подруг: «Да они просто ревнуют Чарльза, глупые гусыни! Так, значит, они обе его любят! Или хотя бы неравнодушны к нему. Ну и напасть, и что же мне теперь делать?»

Так и не найдя никакого решения, Вирджиния поднялась к себе в комнату, оставив на утро разговор с Чарльзом о поездке к Лауэям. Ей еще надо было придумать, что ему сказать.

9

Утром Вирджиния чувствовала себя настолько несчастной, что ее не порадовали ни свежие булочки на завтрак, ни письмо от Хелен. Сестра писала, что на Рождество лорд Кинтл затеял что-то совершенно необычное, но все приготовления хранятся в тайне от детей, и даже леди Кинтл, похоже, не вполне представляет грандиозный замысел мужа.

Вирджиния едва не расплакалась прямо за утренним столом. Напоминание о рождественском бале показалось ей неуместной насмешкой, и если бы Хелен была здесь, ей бы здорово досталось от сестры.

— Что с тобой? Ты сегодня до странности мало болтаешь, — заметила наконец Маргарет.

— Голова болит, — отговорилась Вирджиния, но это еще больше насторожило Маргарет, знавшую, что у сестры никогда не бывает головных болей.

— Ты не простудилась во время вчерашней прогулки? — обеспокоено спросила она.

— Нет, напротив, мне не хватает свежего воздуха, и я, пожалуй, пойду пройдусь. — Вирджиния бросила взгляд на Чарльза, и он тут же уловил ее мысль.

— Я составлю тебе компанию. Скоро время визитов, а выслушивать сюсюканье здешних матрон над малышом Гилом мне неприятно. Маргарет, тебе следует меньше баловать сына и запретить гостьям кормить его сладостями, он должен вырасти настоящим мужчиной, а не маменькиным сынком!

— Ты не прав, Чарльз.

Маргарет каждый раз сердилась и теряла свою робость, когда ее начинали упрекать в излишнем потакании желаниям сына.

Но Чарльз уже не слушал ее. Вирджиния поднялась из-за стола, и юноша тут же последовал за ней, стремясь поскорее узнать, как прошел разговор с Синтией.

Едва парочка вышла на улицу, он принялся тормошить Вирджинию.

— Джинни, ну скажи же, я ей хотя бы немного нравлюсь? Или ты грустишь потому, что не знаешь, как сказать мне о ее холодности?

— Ох, Чарльз, кажется, у меня ничего не получилось и на этот раз, — призналась бедняжка.

— Ты не смогла ничего узнать?

— Я поссорилась с Синтией, — всхлипнула Вирджиния.

— Почему? Она не согласилась с тем, что ты обо мне говорила?

Чарльз достал платок, чтобы утереть слезы юной родственницы.

— Она подумала, что я восхищаюсь тобой…

— И что тут плохого? Мы же так и предполагали.

— Да, но… она решила, что ты нужен мне самой!

Вирджиния заплакала, едва припомнила все слова, сказанные Синтией.

— О!

Чарльз не знал, что ответить, а потому принялся вытирать слезы Вирджинии своим платком.

— Ну, не плачь, не все так плохо. Ты ведь объяснила ей, что мы с тобой как брат и сестра?

— Конечно! Вернее, я пыталась, а она не стала меня слушать! Она ужасно, ужасно рассердилась и весь вечер со мной не разговаривала.

Вирджиния подняла глаза на Чарльза и тут заметила поверх его плеча, как из дома, около которого они остановились, выходит Синтия с зонтиком и муфтой.

Конечно, мисс Лауэй тотчас заметила трогательную сцену и сердито отвернулась, всем своим видом показывая, что ей нет дела до того, кому Чарльз Бенкрофт вытирает слезы.

— Синтия… — с ужасом прошептала Вирджиния.

— Она обиделась на тебя из-за меня? Так это же прекрасно! — Чарльз едва не пустился в пляс прямо на улице. — Значит, она ревнует!

— Я тоже так подумала, — уныло согласилась девушка.

— Она любит меня! Ну, конечно, любит! Когда мы танцевали с ней на балу во время моего последнего визита в Хемсли, она так смотрела на меня… ах, Вирджиния, я объяснюсь с ней, и она снова станет твоей подругой! Да улыбнись же!

— Она нас видела, — все так же шепотом ответила Вирджиния.

— Нас? Кого это — нас?

— Нас с тобой, только что. Она вышла из того дома.

Вирджиния кивком указала на нужный лом, и Чарльз обернулся, чтобы еще успеть заметить гордо выпрямленную спину удаляющейся мисс Лауэй.

— Почему ты не сказала сразу? — возмущенно повернулся он к мисс Кинтл. — Мы бы подошли к ней и сразу же все выяснили!

— Ты вытирал мне щеки своим платком, и она подумала… бог знает, что она подумала, но она посмотрела на меня с такой ненавистью… — и Вирджиния просто разрыдалась.

Чарльз бросил тоскливый взгляд в конец улицы. Желание бежать за возлюбленной и заслужить ее прощение боролось в нем с сочувствием к плачущей сестрице. Наконец он со вздохом подхватил Вирджинию под руку и буквально потащил ее в сторону дома.

— Прекрати лить слезы, Маргарет и без того что-то подозревает! — излишне резко бросил он.

Вирджиния тут же вырвала свою руку:

— Ну и беги за ней, тебе ведь этого хочется! Из-за тебя я перессорилась со всеми подругами, а ты еще и ругаешь меня…

Чарльз устыдился своей грубости, снова подал ей платок и взял под руку.

— Успокойся, Джинни, дорогая. Я правда виноват, взвалил на тебя все это… Но мы что-нибудь придумаем, обещаю. А теперь идем домой, слезы на твоих щечках вот-вот замерзнут, и кожа будет красная и некрасивая. И ты не понравишься графу Кларендону, — добавил он с улыбкой.

Вирджиния тоже невольно улыбнулась и послушно вытерла лицо.

— Как будто без покрасневшего лица я ему понравлюсь! — фыркнула она. — Отвлеки Маргарет, а я прошмыгну к себе и умоюсь. Вечером, когда она уйдет в гости, мы с тобой поговорим о том, как все исправить.

Чарльз кивнул, и заговорщики дружно пошли к своим воротам.

Вечером Маргарет вернулась от одной из приятельниц и застала у себя в гостиной Вирджинию, Чарльза и Элизу. Миссис Лауэй явилась узнать, что происходит у ее молодых друзей, и пожаловаться на поведение Синтии.

— Она то смеется, то дуется, слова нельзя сказать, чтоб не ответила колкостью или не расплакалась, — пожаловалась Элиза. — Может, моя девочка влюбилась?

Вирджиния покраснела, и это не ускользнуло от внимательных глаз миссис Лауэй.

— Вы ведь подруги, Вирджиния, ты наверняка что-то знаешь!

— Вовсе нет! — не очень правдоподобно начала отпираться юная леди.

Чарльз, не менее смущенный, постарался отвлечь внимание миссис Лауэй от Вирджинии и спросил первое, что пришло ему в голову:

— Миссис Лауэй, а как ваш муж относится к тому, что происходит в Хемели?

— Вы о бале, мистер Бенкрофт?

— О нем, а о чем же еще? У нас дома только и говорят о случившемся во время собрания скандале. Вирджиния рассказывала, вы даже хотели, чтоб я видел все это своими глазами и нарисовал картину.

Элиза мелодично рассмеялась.

— Это было бы нечестно по отношению к моим подругам, но подобная картина служила бы долгие годы назиданием тем, кто любит затевать свары или вести бесконечные пересуды друг о друге. Видели бы они себя со стороны! Что же до моего мужа… мистер Лауэй не даст денег никому, кроме меня, и вполне согласен с моим мнением — спокойно сидеть и ждать, пока остальные не смирятся с неизбежностью карнавала и не явятся к нам с пальмовой ветвью.

— Чем дольше промедление, тем больший ущерб будет нанесен делу, — вмешалась Маргарет, заставшая последнюю фразу Элизы.

— Пустяки, моя дорогая, мы все успеем придумать и сделать очень быстро, нам ведь станут помогать все молодые леди и джентльмены Хемсли. Карнавал — это так романтично, не правда ли, мистер Бенкрофт? А теперь я, пожалуй, поеду домой, я тревожусь за Синтию. Надеюсь, ее дурное настроение пройдет к завтрашнему дню, ведь нас ждет обед с графом Кларендоном! Не забудьте!

Как будто Вирджиния могла забыть о предстоящем событии! Да и Маргарет было любопытно взглянуть на графа. В доме ее отца титулованные гости не были редкостью, но граф Кларендон не состоял в числе знакомых семьи Кинтл. А в Хемсли настоящего графа не видели уже бог весть сколько времени.

Леди Бенкрофт с сестрой и деверем пожаловали в дом мистера Лауэя пораньше, чтобы занять выгодные места в гостиной, откуда им будет хорошо видна дверь в комнату: Тогда никто из них не пропустит ни единого жеста или взгляда графа и его сестрицы, едва те вступят в залу.

Как оказалось, такие же чаяния лелеяли и другие гости миссис Лауэй, поэтому, когда Вирджиния вошла в открытую для такого случая парадную гостиную, свободным оставался только жесткий стул в эркере. Синтия сидела на диване в окружении других дам, и Вирджиния заметила, как сквозь нарочитое нетерпение в ее глазах просматривается уныние.

Чарльз приветливо поздоровался со всеми, но места рядом с мисс Лауэй не оставалось, и ему пришлось встать рядом с камином вместе с двумя другими джентльменами и удовольствоваться молчаливым созерцанием предмета своей нежной страсти. Маргарет втиснулась на диван между двумя замужними дамами и продолжила явно начатый еще вчера разговор о детских болезнях, а Вирджиния уселась на краешек своего стула и вытянула шею, чтобы иметь возможность разглядеть происходящее в передней части комнаты.

Мистер Лауэй, принимавший вместе со своей супругой поздравления с годовщиной свадьбы, покинул жену, чтобы присоединиться к группе мужчин возле камина, а Элиза постаралась занять дам общей беседой, не очень успешно, так как все изнывали от ожидания и не могли сосредоточиться на разговорах о моде или вышивании.

— Мистер Бенкрофт, по-моему, вы не сводите глаз с моей дочери, — мистер Лауэй неодобрительно смотрел на юношу, и Чарльз почувствовал себя застигнутым врасплох мальчишкой.

Прежде чем он приготовил ответ, мистер Лауэй добавил, понизив голос:

— Сынок, ты ведь не думаешь, что я отдам свою дочь за младшего сына!

Чарльз Бенкрофт был отнюдь не робким юношей, к тому же любовь придавала ему смелости, и он поборол свою растерянность:

— Я думаю, вы отдадите ее за того, кто придется ей по сердцу.

— Девицы мало что смыслят в таких серьезных вещах, как семья и брак, так же как желторотые юнцы. И долг родителей — устроить их судьбу, исходя из здравого смысла и приобретенной с годами мудрости, — веско сказал мистер Лауэй, довольно громко, так, что некоторые гости, в том числе и Синтия, повернулись в его сторону. — Надеюсь, вы меня понимаете.

Последнее предложение мистер Лауэй произнес леденящим шепотом, но Чарльз не успел дать отпор — служанка доложила о его светлости графе Кларендоне и леди Анне Вильерс. Беседа тотчас прервалась, и все любопытствующие взоры устремились на дверь.

Едва только Вирджиния взглянула на вошедшего, как тотчас же безоговорочно уверилась: этот человек — ее судьба!

Дело было даже не во внешности графа, хотя, безусловно, Роберта Вильерса, графа Кларендона, хотелось назвать самым красивым мужчиной из виденных ею. Высокого роста, пропорционально сложенный, черноволосый и голубоглазый — и меньшего хватает некоторым леди для того, чтобы влюбиться раз и навсегда. Или думать, что навсегда.

Но для Вирджинии, то и дело ненадолго увлекающейся тем или другим из знакомых ей молодых джентльменов, новое чувство так же отличалось от всех предыдущих, как сам юный, полный жизни граф не походил на согнувшегося под тяжестью лет и обширного живота доктора Венстера. Никогда еще ее сердце не билось так сильно и в то же время ровно, словно говоря: «Да, это она, долгожданная любовь, но ты к ней готова». Что-то неуловимое, то ли его доброжелательная улыбка, то ли открытый взгляд, то ли благородная простота манер, глубоко задело ее, и Вирджиния с трудом отвела глаза от графа, чтобы посмотреть на его сестру.

Леди Анна весьма походила на своего брата. Довольно высокая, с густыми черными косами, уложенными короной на затылке, добавляющими ей еще пару дюймов роста, и такими же голубыми глазами и прямым носом, как у брата, мисс Вильерс могла позволить себе старомодную прическу и простое белое платье. Весь ее облик за милю выдавал высокое происхождение вкупе с хорошим воспитанием и врожденным чувством собственного достоинства. Она была немного близорука и иногда мило щурилась, чтобы рассмотреть что-то, находящееся вдали, а в остальном леди Анна по праву могла считаться совершенством, если качества ее характера соответствовали внешности. Но это жителям Хемсли только предстояло узнать.

Мистер Лауэй вместе с супругой подошел поприветствовать долгожданных гостей, а Элиза легким жестом подозвала Синтию. Из своего уголка Вирджиния видела, как улыбнулась и покраснела мисс Лауэй, когда граф сказал ей что-то, вероятно, изысканный комплимент. На лице Чарльза Бенкрофта отразилась досада: видимо, он тоже заметил восхищение в глазах Синтии.

Началась церемония представления присутствующих, и каждой даме и джентльмену граф улыбался совершенно искренне, а его сестра говорила несколько приветливых слов. Когда дошла очередь до Вирджинии, она неторопливо поднялась на ноги и, сдерживая волнение, поздоровалась с графом.

— Рад познакомиться, мисс Кинтл. Боюсь, я начинаю повторяться, — простота и лукавство причудливо сочетались в молодом человеке.

— Тогда стоит порадоваться, что нас здесь не две дюжины, — заметила Вирджиния с самым серьезным выражением лица.

Элиза Лауэй усмехнулась, граф с веселым удивлением приподнял брови, а леди Анна добавила:

— Мисс Кинтл права, Роберт, ты мог бы заготовить заранее несколько подходящих фраз, по числу гостей мистера Лауэя.

— Меня не предупредили, сколько их будет, — совершенно серьезно ответил мистер Вильерс. — Обещаю в следующий раз исправиться.

Нужно было идти к столу, и Вирджинии пришлось лишиться общества так понравившегося ей джентльмена. За две минуты, что он находился рядом, она сумела убедить себя, что он именно таков, каким должен быть ее спутник, — умеющий вести необременительную беседу, но не легкомысленный, озорной, но не развязный и, конечно же, очень привлекательный внешне. О глубине ума графа Вирджиния не задумалась: по ее мнению, если человек умел быть остроумным, Он не мог оказаться глупцом.

10

Ее место за столом не дозволяло видеть графа, мистер Лауэй постарался, чтобы Кларендон сидел рядом с Синтией, а леди Анна — напротив. Невольно соседом мисс Вильерс оказался Чарльз Бенкрофт, тут же этим воспользовавшийся. Хотел ли он отомстить Синтии за кокетство с графом, или леди Анна очаровала его, Вирджиния собиралась спросить у него вечером, а пока она наблюдала, как Чарльз склоняется к своей соседке, очевидно, занимая ее приятной беседой.

Чарльз Бенкрофт, когда хотел этого, был замечательным рассказчиком, и даже такие банальные темы, как погода и охота, под его взглядом художника превращались в увлекательнейшие вещи.

Вирджиния пожалела, что не видит лица Синтии, ей было очень любопытно, что ее бывшая подруга думает в этот момент о Чарльзе и замечает ли его вообще, увлеченная своим соседом.

Обед тянулся и тянулся, доктор Венстер, сидящий рядом с Вирджинией, долго и путано рассказывал ей о каком-то необычном, на его взгляд, случае из его врачебной практики. Гости болтали и смеялись над чьей-либо шуткой, чаще всего остроумием блистали граф Кларендон и Чарльз Бенкрофт. Молодые джентльмены словно соревновались в умении рассмешить компанию.

«Бедный граф даже не подозревает, что оказался соперником Чарльза, — думала Вирджиния. — Надеюсь, сердце Чарльза не будет разбито, как мое, если Синтия выйдет замуж за графа. Уж мистер Лауэй постарается сделать все для свершения этого брака… Придется мне идти с повинной к Милли Фэвел и мирить ее с Чарльзом. А я… может, лучше попросить отца забрать меня отсюда до наступления Рождества? Пусть вместо меня приедет Хелен».

Еще не успев влюбиться как следует, Вирджиния уже ощущала змеиные укусы ревности. Синтия, пожалуй, красивее ее. Если, конечно, Роберту Вильерсу нравятся томные блондинки.

Непрестанное бормотание доктора измучило Вирджинию, и она едва дождалась, когда обед закончится и дамы вернутся в гостиную Элизы. Обсуждать достоинства графа в присутствии мисс Вильерс было невозможно, и леди разбрелись по комнате. Вирджиния села за инструмент, Маргарет опять болтала с подругами Элизы о кори и коклюше, а Синтия и леди Анна устроились на маленьком диванчике поодаль и тихо беседовали.

Через четверть часа Элиза подошла к Вирджинии и еле слышно сказала:

— Дорогая, ты играешь слишком грустные вещи. Спойте с Синтией романс о покинутой испанке, а я вам подыграю.

Вирджиния наклонила голову к нотам.

— Синтия так увлечена разговором с новой подругой… неправильно было бы отвлечь ее сейчас.

— С новыми друзьями не стоит забывать о старых, — возразила миссис Лауэй. — Ты думаешь, я не догадалась, что вы с моей падчерицей поссорились? И я очень бы желала знать из-за чего.

Вирджиния подняла на подругу несчастные глаза:

— Элиза, не спрашивай меня, прошу! Я, наверное, очень глупая девчонка, за что ни берусь, получается только хуже…

— Не надо огорчаться, моя дорогая. Сейчас не время для задушевных бесед, но вы должны поговорить с Синтией и все выяснить. Возможно, имело место какое-то недоразумение, и вы очень быстро примиритесь.

— Не думаю, что она захочет говорить со мной.

— Она тоже страдает, даже если этого сразу и не рассмотреть. Но я хорошо знаю свою девочку, ей не хватает твоего общества. Пожалуйста, даже если считаешь, что она в чем-то неправа, попытайся сделать шаг к примирению. У нас с ней и без того хватает огорчений, чтобы еще терять близких друзей…

Девушка сочувственно взглянула на Элизу. Она понимала, о чем та говорит. Мистер Лауэй одинаково суров и требователен к жене и дочери, и угодить ему бывает нелегко.

— А ты, ты сама готова примириться с миссис Фэвел? — спросила она.

— Если бы от этого зависело очень многое — я бы не сомневалась. Но, к счастью или нет, миссис Фэвел не моя подруга, и я ничем ей не обязана, а потому могу спокойно поступать по собственному разумению, — Элиза встряхнула темными локонами. — Мне пора идти к гостям. Обещай, что придешь к нам на днях и поговоришь с Синтией.

Мисс Кинтл послушно кивнула. Элиза и не представляет себе, до чего же Вирджинии самой хочется вернуть дружбу Синтии!

— Только вот я-то, похоже, не так уж и нужна ей, если посмотреть, как они хихикают и перешептываются с этой графской дочерью, — сказала себе Вирджиния и принялась играть бравурную пьесу.

Без мужчин дамы заскучали, даже Маргарет утомилась задавать свои бесконечные вопросы о заболеваниях малышей. Элиза приказала подать чай, и все леди мало-помалу объединились у чайного стола. Общее направление беседы свелось к расспросам о Париже, откуда не так давно возвратилась мисс Вильерс, а также о намерениях графа Кларендона относительно полученного наследства.

— Роберт еще не знает, как распорядиться домом. Сначала он хотел продать его, потом сдать, но это было до того, как мы приехали в Хемсли.

Леди Анна не старалась ускользнуть от ответов на вопросы, даже если дамы, задававшие их, не были вполне тактичны.

— Теперь же он собирается осмотреться и уже потом принять решение.

— Хемсли — очень милый городок, но не в это время года, — заметила одна из приятельниц миссис Лауэй. — Жаль, что вы не приехали сюда летом. С холма чудесный вид на реку, живописный старый мост придает этому уголку очарование.

— Его можно увидеть на картинах мистера Бенкрофта, он много раз рисовал это место, — добавила Маргарет и тут же умолкла и покраснела.

— В самом деле? — Леди Анна ласково улыбнулась молодой женщине. — За обедом мистер Бенкрофт говорил мне, что учится на художника, но отказался позволить взглянуть на его работы.

— Почему же? — удивилась Синтия.

— Он сказал, они недостаточно хороши, чтобы показывать их мне, — простодушно объяснила мисс Вильерс.

Синтия нахмурилась — от нее-то Чарльз никогда не скрывал свои этюды. Не одна она приняла высказывание мистера Бенкрофта за комплимент — Элиза понимающе улыбнулась и бросила быстрый взгляд на Вирджинию. «Если б можно было ей во всем признаться, — подумала Вирджиния. — Но кто знает, вдруг я опять все испорчу? Элиза любит Синтию, но не сможет пойти против желания мистера Лауэя найти ей богатого мужа. Пока Синтия отказывается от его кандидатов — это одно, он еще может потерпеть дочь в своем доме, а если ему представят Чарльза как будущего жениха, мистер Лауэй придет в ярость».

— Скорей всего, он хочет произвести на вас впечатление, — резко сказала Синтия.

— Чарльз просто очень скромный, — вступилась за друга Вирджиния, сознавая, что еще больше повредит себе в глазах Синтии. — Но у него действительно есть талант. Его работы, висящие в доме моего отца, смотрел один из гостей, коллекционер и большой знаток искусства, лорд Стонджери. Он сказал, что Чарльз может стать известным, если будет много трудиться.

— Я знакома с лордом Стонджери, он иногда навещал нашего отца, — с удивлением посмотрела на нее леди Анна.

— Тогда вы знаете, что его мнению можно доверять, — ответила Вирджиния. — Приходите как-нибудь к нам, и сами увидите.

— Мисс Кинтл — сестра леди. Бенкрофт, чей муж был братом мистера Чарльза Бенкрофта, — пояснила Элиза недоумевающей мисс Вильерс.

— Ах вот оно что, теперь я поняла, — кивнула леди Анна. — Так, значит, вы, мисс Кинтл, не живете постоянно в Хемсли?

— Вовсе нет, я приехала навестить сестру и собираюсь пробыть здесь до февраля.

Мисс Вильерс кивнула. Расспрашивать дальше, очевидно, показалось ей недопустимым, но Вирджиния явно вызвала ее интерес.

Появились джентльмены, и дамы оживились, смех сделался громче, а улыбки кокетливее. Разумеется, не старый доктор Венстер и не мистер Лауэй привлекали внимание леди. Чарльз Бенкрофт, друг его детства Джон Саттерфилд и, конечно же, граф Роберт Кларендон — давно в гостиной Элизы не собирались сразу три подходящих молодых джентльмена. Даже подруги миссис Лауэй сочли для себя возможным проявить интерес к этим господам, несмотря на присутствие мужей.

Чарльз Бенкрофт подошел к мисс Вильерс и Синтии, сидящим по одну сторону стола.

— Мисс Лауэй, вас не затруднит налить мне чашечку чая? — любезно попросил он.

— Нисколько, мистер Бенкрофт, — при гостях Синтии ничего не оставалось, как сохранять вежливость. — Прошу вас.

— Благодарю, мисс Лауэй. — И Чарльз тут же повернулся к леди Анне: — Мисс Вильерс, вы позволите присесть подле вас?

— Разумеется, сэр, вы ведь не успели закончить рассказ о своем грандиозном замысле, о большой картине, изображающей королевскую регату, — приветливо, без кокетства ответила леди.

Вирджиния с чуть заметной улыбкой наблюдала, как Синтия сердито теребит длинные светлые локоны. Похоже, маневр Чарльза удался вполне: сначала попросить чая у мисс Лауэй, тем самым вселив в нее надежду на то, что он усядется рядом и она получит возможность обжечь его своим зимним холодом, — и тут же направить внимание на другую девушку.

Синтия даже бросила быстрый злорадный взгляд на мисс Кинтл — убедиться, заметила ли та, что ее избранник занят новой гостьей, и безмятежное выражение лица Вирджинии заставило ее недоуменно нахмурить брови. За всем этим осторожно наблюдала миссис Лауэй, и тень догадки залегла на дне ее и без того темных глаз.

Вирджиния недолго предавалась созерцанию Чарльза, Синтии и мисс Вильерс, ее гораздо больше интересовал брат последней. Но с графом, к досаде дам, вполне приятельственно болтал Джон Саттерфилд, явно обрадованный возможностью похвалиться перед новичком своей породистой лошадью — по его мнению, подобной не было ни у кого в Хемсли.

Мистеру Саттерфилду и в голову не приходило, что граф Кларендон, вероятно, повидал на своем веку немало породистых лошадей и наверняка является владельцем не одной, а нескольких из них. При всем своем добродушии Джон Саттерфилд обладал немалым тщеславием, но хорошее воспитание молодого графа не позволяло прервать скучную беседу.

Элиза Лауэй, всегда безошибочно угадывавшая настроение своих гостей, мягко увлекла обоих джентльменов к чайному столу, предоставив им возможность получить чашечку чая из рук той леди, которой более всего заинтересовался каждый из них.

Саттерфилд подошел к Синтии, он уже давно и безнадежно пытался за ней ухаживать, и даже мистер Лауэй смотрел на попытки молодого человека без особой неприязни — Джон располагал достаточными, по меркам Хемсли, средствами для комфортной жизни. Графу едва ли не хором предложили чай приятельницы миссис Лауэй, и молодой человек сперва не знал, какой из них отдать предпочтение, чтобы не обидеть другую.

Тогда Элиза сама подала ему чашку, не замедлив бросить укоризненный взгляд на подруг — обе леди были веселы и не обременены условностями, под стать Элизе, однако порой вели себя несколько развязно. Их мужья, преуспевающие торговцы, гордились приятной внешностью своих жен, но не могли совладать с их страстью к развлечениям. Иногда Элиза уставала от обеих приятельниц и подолгу не приглашала их к себе, особенно когда в Хемсли гостила мисс Кинтл, но ей требовалась их поддержка в попечительском совете, а у мистера Лауэя были какие-то дела с их мужьями.

Перед появлением графа и его сестры миссис Лауэй запретила своим гостям говорить о скандале, случившемся в ходе подготовки к рождественскому балу, предполагая, что подобная история может унизить Хемсли в глазах приезжих аристократов, и теперь дамы лишились главной темы для обсуждения за чайным столом.

К счастью, кто-то из них упомянул, что в Хемсли давно не проводилось музыкального вечера, и миссис Лауэй тут же предложила Вирджинии и мистеру Бенкрофту спеть дуэтом. У обоих были приятные голоса, и они частенько услаждали слух своих друзей романсами и ариями из модных опер, почерпнутыми в столице. Чарльз не стал отказываться, и Вирджиния послушно вышла вслед за ним к роялю. Элиза посмотрела на Синтию, но падчерица демонстрировала полное равнодушие к происходящему, и миссис Лауэй сама уселась за инструмент.

— Что вы нам споете? — осведомилась она у Чарльза.

— Дуэт Мишеля и Аннетты из «Прелестной садовницы», — не замедлился с выбором мистер Бенкрофт.

Элиза кивнула и принялась играть вступление, а гости с большим или меньшим интересом приготовились слушать.

Не зная бед, не зная слез,

С нерастревоженной душой

В своем саду средь пышных роз,

Подобно им, цвела весной,

Как солнцем, вся озарена

Любовью близких мне людей.

Но, будто сорная трава,

В мой сад прокрался ты, злодей!

К чему теперь меня винить?

Как будто мало я страдал!

Я не ушел бы, может быть,

Когда б никто меня не гнал!

Я верил, что нашел — Ее!

Тебя, садовник милый мой!

Но сердце сорвано мое

Твоей безжалостной рукой.

Твои слова — один обман,

В моей тоске повинен ты!

Так летней полночью дурман

Раскроет нежные цветы

И обольстит их аромат,

Пообещает дивный сон

Наивному, но в нем лишь яд!

Могильным тленом веет он!

Да, я в наивности своей

Забыл — у розы есть шипы!

Неверный взгляд твоих очей

Разрушил все мои мечты!

Пока не минули года,

Ты сердце мне верни назад.

И, может быть, я, как тогда,

Опять приду в твой дивный сад.

Вирджиния не сомневалась — Чарльз не случайно выбрал именно эту арию, его упреки явно были обращены к Синтии, только вот поняла ли она? По выражению лица мисс Лауэй невозможно догадаться, о чем она думает.

Исполнителей наградили заслуженными овациями, но приятнее всего Вирджинии было одобрение графа Кларендона.

— У вас чудесный голос, мисс Кинтл! И очень выразительная манера исполнения — в какой-то момент я даже подумал, что мистер Бенкрофт действительно разбил ваше сердце. Так же, как вы, прелестная садовница, выкорчевали его мечты, подобно сорной траве.

— Вовсе нет! — рассмеялась юная леди. — Я не увлекаюсь садоводством.

Ответ был вполне в духе Вирджинии, но мистер Роберт Вильерс еще не так хорошо знал мисс Кинтл, хотя, судя по его заинтересованному лицу, не имел ничего против того, чтобы укрепить знакомство.

— Я и не думал, что в Хемсли следят за оперными новинками, — продолжил граф. — Постановку «Прелестной садовницы» мы лишь недавно переняли у французов, а вы уже знаете дуэт наизусть. Нам с Анной повезло увидеть ее в Париже.

— Ты ошибаешься, Роберт, мисс Кинтл живет неподалеку от Лондона и, вероятно, часто бывает в театре, — поправила брата мисс Вильерс.

— О, в самом деле? Позвольте спросить, что привело вас в этот милый городок?

— Я приехала погостить у своей сестры, леди Бенкрофт, сэр.

— Теперь я понял, — обрадовался граф. — Я уже знаю, что мистер Бенкрофт приходится деверем леди Бенкрофт, выходит, вы с мистером Чарльзом…

Его светлость сделал паузу, пытаясь сообразить, как правильно обозначить родственные связи мисс Кинтл и Чарльза Бенкрофта, и Вирджиния сочла момент подходящим для того, чтобы намекнуть кое о чем Синтии.

— Это так сложно… Мы с Чарльзом просто считаем друг друга братом и сестрой. У меня уже есть три сестры и брат Стюарт, так что еще один брат не будет обузой, — засмеялась она.

Граф улыбнулся в ответ, но тут вмешалась мисс Лауэй.

— А другого мистера Бенкрофта вы тоже считаете своим братом? — язвительно спросила она.

— Конечно, хоть мы и не так близки с Уолтером, — в тон ей ответила Вирджиния.

Она начала приходить в раздражение оттого, что Синтия игнорирует ее скрытые попытки объясниться. Что ж, раз так, Вирджиния скорее поможет Чарльзу жениться на Милли Фэвел или даже на мисс Вильерс, чем будет способствовать его сближению со строптивой дочерью мистера Лауэя! Вот только она обещала Элизе завтра прийти и помириться с Синтией…

— О, в Хемсли, я вижу, полным-полно Бенкрофтов, — прервал ее размышления граф Кларендон. — Леди Бенкрофт, а вы не скучаете здесь зимой?

Таким образом он попытался вовлечь в разговор молчащую Маргарет, но безуспешно.

— Напротив, мне больше нравится тишина и размеренная жизнь Хемсли, чем шумный дом моего отца. И потом, я занята воспитанием сына…

Ответ был исчерпывающим, и граф не знал, что еще спросить у этой тихой женщины в черном. Он заметил, что леди Бенкрофт могла бы выглядеть гораздо более привлекательной, если б держалась увереннее и чаще улыбалась. Ну и, конечно же, когда-нибудь она снимет траур… Сходство между ней и мисс Кинтл просматривалось, но не бросалось в глаза, с тем же успехом мистера Бенкрофта действительно можно было принять за брата Вирджинии.

Все эти наблюдения граф со своим светским опытом сделал почти мгновенно, так как непрекращающаяся болтовня леди не давала возможности задуматься даже на минутку.

В целом хозяева и гости остались довольны проведенным вечером. Лаже мистер Лауэй позабыл о своей отповеди Чарльзу и простился с ним так же любезно, как и с другими гостями, будучи убежденным, что в присутствии графа Кларендона любой другой житель Хемсли проигрывает в глазах молодых девушек. Синтия пока что оправдывала ожидания отца, так как постоянно улыбалась графу и была очень любезна с его сестрой.

Подруги Элизы предложили ей собраться завтра в утренние часы в доме одной из них, с тем чтобы вдоволь наговориться о сегодняшнем приеме. Миссис Лауэй тут же согласилась, в надежде, что в ее отсутствие Синтия и мисс Кинтл сумеют разрешить возникшие между ними недоразумения. Прощаясь, она многозначительно посмотрела на Вирджинию, и девушка неохотно кивнула.

11

Едва сняв пелерину, Маргарет поднялась к Гилмору, а Вирджиния и Чарльз устроились у камина в малой гостиной.

— Что ты обо всем этом думаешь? — нетерпеливо начала юная леди.

— О чем конкретно? — поинтересовался Чарльз. — Граф весьма приятный джентльмен, неглуп и умеет славно пошутить. Похоже, мисс Лауэй это оценила.

— А как ты находишь мисс Вильерс? — спросила Вирджиния, не желая огорчать его и огорчаться сама упоминанием о возможном сближении Синтии и его светлости.

— В жизни не видел более красивой и благородной леди! Прости, Джинни, — с восторгом ответил джентльмен.

— Я и не думала обижаться, — рассмеялась девушка. — Я и сама готова признать, что леди Анна очаровательна, но она брюнетка. Неужели ты находишь ее красивее Синтии?

— Не знаю… мисс Синтия так холодна и высокомерна, в ней нет той пленительной простоты манер, что отличает леди Анну.

— Синтия не дочь графа, — возразила Вирджиния. — Учитывая характер ее отца, от нее трудно ожидать чего-то другого. Но как быстро ты позабыл ее! Еще сегодня утром мне казалось, ты в нее влюблен! А о Милли Фэвел уже и вовсе не вспоминаешь.

— Ты ошибаешься, — тут же приуныл Чарльз. — Как бы ни была прекрасна мисс Вильерс, я все еще без ума от Синтии. Но сегодня ее отец успел шепотом пригрозить мне держаться подальше от его дочери, поскольку я совершенно не подходящая для нее партия. Он возмечтал выдать ее за Кларендона.

— И тебя это останавливает? Не ожидала, что тебя так легко запугать, — разочарованно заметила Вирджиния.

— Конечно, нет, хотя, если я попрошу ее руки и мне откажут — это будет тягостный момент. Что до мисс Фэвел… напротив, я успел соскучиться по ней, но не знаю, как и показаться ей на глаза после того, как ты выставила меня скопищем всяческих пороков. Нет-нет, я не упрекаю тебя, ты сделала это по доброте душевной и с моего ведома, но как теперь быть?

— Ох, Чарльз, я не знаю, не знаю… Я думала написать Милли письмо и все объяснить, но тогда надо признаться, что ты ее любишь, и дороги назад для тебя уже не будет. Если она поверит, тебе придется сделать ей предложение. А ты так ничего и не решил.

— Ты права, я совсем запутался, — джентльмен уныло теребил кисти на диванной подушке.

— Смотри, как бы леди Анна не подумала, что ты за ней ухаживаешь. Еще не хватало тебе объяснений с ее братом! — предупредила Вирджиния.

— Думаешь, она может вообразить себе это? — испугался Чарльз.

— Ты почти весь вечер не отходил от нее, что она могла подумать? Да и все остальные тоже. Ты видел, какие злобные взгляды бросала на тебя Синтия.

— Видел, боюсь, это и подвигло меня уделять так много внимания мисс Вильерс. Надеюсь, она поняла это совершенно правильно, леди Анна — чрезвычайно разумная девушка и, в отличие от девиц из Хемсли, не принимает естественный интерес к новой гостье и восхищение ее красотой за далеко идущие ухаживания.

— Как знать, Чарльз. Она, безусловно, привыкла к поклонению и, возможно, стала немного более тщеславной, чем следует.

— Не суди по себе, Вирджиния! — уколол Чарльз. — Она ведь до сих пор не замужем, значит, ее поклонники не так уж настойчивы.

— Возможно, она помолвлена. Или не нашла еще человека, которого смогла бы полюбить всем сердцем. Не думаю, что у нее есть нужда искать себе выгодную партию, а брат не станет торопить ее. И потом, ей всего двадцать один год, и лишь недавно она сняла траур по отцу…

— Ты права, она могла затянуть помолвку, выходить замуж в трауре — немыслимо для такой леди, как она. А теперь я, пожалуй, пойду отдыхать. Завтра я обещал попробовать сделать набросок этой чертовой лошади Саттерфилда, он, видишь ли, желает повесить у себя над камином ее портрет.

— Не смей так выражаться при леди! — шутливо возмутилась Вирджиния.

— При леди я и не посмел бы, но ты моя сестра и лучший друг. Я иногда даже забываю, что ты — леди, — хихикнул Чарльз и едва успел увернуться от летящей в него подушки.

— Негодяй! Можешь себе представить, что я напишу про тебя Милли Фэвел! И потом, я дала слово Элизе прийти к ним завтра и помириться с Синтией. Если ты вместо лошади Джона’ Саттерфилда поклянешься нарисовать мой портрет, чтоб я была на нем красивее леди Анны, — обещаю замолвить за тебя словечко мисс Лауэй.

— Подаришь портрет графу Кларендону?

Проницательность Чарльза смутила юную леди.

— Нет, миссис Фэвел — пусть швыряет в него гнилые сливы из своего сада! — отрезала Вирджиния, бросила в Чарльза еще одну подушку и выскочила из комнаты под хохот молодого человека.

В своей спальне она присела за туалетный столик и принялась разглядывать отражение в зеркале. Сейчас она совсем не походила на легкую, жизнерадостную девушку, порхающую, подобно ба бочке, от цветка к цветку, из одних гостей и другие, от одной забавы к следующей. Лицо по бледнело, глаза казались грустными, вокруг них появились тени усталости, лаже пышные локоны повисли вдоль щек, подобно унылым ветвям речной ивы.

Неужели в тот же миг, когда она встретила единственного человека, которого способна по любить всерьез, она его и потеряет? Даже если Синтия не сможет или не пожелает понравиться ему, Роберт Вильерс не задержится надолго и Хемсли, продаст свой ненужный дом и вернется в Лондон или свое поместье в Кенте. Наверняка у него есть невеста или леди, привлекающая его симпатии, — у джентльмена в двадцать пять лет просто не может не быть нежной привязанности.

— Зачем, зачем я приехала сюда? — воскликнула Вирджиния, яростно выдергивая из волос шпильки. — С самого начала все пошло не так, как надо. Сначала сумятица вокруг этого злосчастного бала, потом я рассорилась с Милли и Синтией, а теперь еще и Вильерсы! Даже если уж Чарльз заметил, что я чуть не влюбилась в графа Кларендона, значит, и остальные тоже скоро это увидят! Я еще гордилась своей наблюдательностью и умением сразу же распознать чью-либо симпатию друг к другу, в то время как сама умею сохранять бесстрастный вид! Как бы не так, я ничем не отличаюсь от безмозглых девиц вроде Фрэнни Боуман или нашей Хелен. Едва они только завидят подходящего кавалера, как на их лицах появляется глупая восторженная улыбка, и все начинают над ними потешаться. Неужели и я стану объектом насмешек?

Вирджиния чувствовала, что все больше и больше убеждает себя, как она несчастна, но ничего не могла с собой поделать, все обиды последних дней казались ей ничтожными по сравнению с тем, что случилось теперь. Вместо того чтобы лечь в постель, она проплакала два часа кряду, сидя в Кресле у потухшего камина, пока не замерзла настолько, что босые ноги онемели. Тогда она, морщась от боли, сползла с кресла и на ощупь двинулись к кровати, так как опухшие от слез глаза почти ничего не видели.

Утром Вирджиния отказалась спускаться к завтраку, и служанка принесла ей чашку чая в постель. Следом за прислугой явилась встревоженная Маргарет.

— Дорогая, ты не заболела? Ты выглядишь не очень-то хорошо, — заботливая сестра прикоснулась губами ко лбу Вирджинии, проверяя, нет ли жара.

— Нет, я долго не могла заснуть, а теперь мне не хочется вставать с постели, — тихо ответила Вирджиния.

— Что ж, отдохни немного, но не залеживайся слишком долго, молодым девицам не стоит предаваться лени, иначе лень победит их.

Маргарет снабдила свою нотацию улыбкой и направилась вниз, ожидать визитеров.

Ее сестра еще некоторое время раздумывала, стоит ли вообще выходить из дому сегодня, не лучше ли и вправду сказаться больной — уж очень не хотелось представать перед очами Синтии Лауэй в роли робкой просительницы. Но она обещала Элизе, значит, следовало сделать над собой усилие.

Вчерашние мрачные мысли при свете дня не стали более радужными, и Вирджиния попыталась отогнать воспоминания о ярких глазах и живой улыбке Роберта Вильерса, но это удалось ей лишь на полчаса, нужные для того, чтобы выйти на улицу и добраться до дома мистера Лауэя. Напротив высился особняк покойной леди Кастл-Стоун, а в нем, вероятнее всего, находился молодой граф со своей сестрой, если только они не ушли с визитами к новым знакомым.

Вирджиния бросила тоскливый взгляд на особняк и повернулась к нему спиной. Через минуту она уже звонила у дверей мистера Лауэя. Ликси, служанка Элизы, попросила ее обождать, пока она доложит о гостье мисс Синтии, но тут же вернулась и с выражением легкого недоумения на веснушчатом лице смущенно, как бы извиняясь, сообщила, что мисс Лауэй нет дома.

Неловкость и явное сочувствие служанки заставило Вирджинию почувствовать себя униженной. Едва найдя в себе силы попрощаться с Ликси, мисс Кинтл вышла на покрытую тонким слоем льда мостовую. Декабрь наконец принес с собою холода, надоевшие дожди прекратились, и можно было даже надеяться, что к Рождеству выпадет снег.

В другой день Вирджиния порадовалась бы установлению хорошей погоды и непременно прогулялась бы до старого моста, но сегодня ей было слишком грустно и одиноко, чтобы замечать что-либо вокруг. Она медленно пошла к выходящей с Георг-сквер Барри-стрит, вытирая слезы пальцами в перчатках, когда ее внезапно окликнули:

— Мисс Кинтл! Доброе утро!

Вирджиния обернулась, испытывая смущение при мысли, что кто-то застал ее плачущей, и увидела леди Анну, переходящую Барри-стрит в сопровождении горничной. Очевидно, мисс Вильерс выходила за покупками, так как служанка несла какие-то свертки, и сейчас возвращалась домой.

— Мисс Вильерс!

Вирджиния постаралась улыбнуться.

Леди Анна сразу же заметила подавленный вид и невысохшие слезы Вирджинии и была чрезвычайно удивлена. Вчера эта девушка показалась ей такой веселой и беззаботной, а сегодня выглядела воплощением скорби.

— Мисс Кинтл, прошу простить меня за то, что вмешиваюсь, но, может быть, я могу чем-то помочь? Вы явно огорчены…

Искреннее участие отразилось на лице мисс Вильерс.

— Боюсь, вы не сможете. И никто не сможет… — Мисс Кинтл жалобно вздохнула. — Но спасибо.

— Пойдемте к нам, мисс Кинтл, нельзя бродить по городу одной со слезами на глазах, кто-нибудь это заметит и станет болтать, — решительно сказала мисс Вильерс.

— Если бы вы знали, сколько обо мне уже болтают, — грустно усмехнулась ее собеседница.

Но и этот намек на какое-то темное пятно на репутации мисс Кинтл не оттолкнул леди Анну.

— Я настаиваю, идемте, выпьем чаю, и вы немного успокоитесь. Если не захотите поделиться со мной вашим горем, я не буду уговаривать вас. Иногда нам просто нужны поддержка и утешение, — ласково улыбнулась леди Анна. — Моего брата сейчас нет дома, и нам никто не помешает.

Вирджиния не смогла отказаться — таким неподдельно доброжелательным тоном разговаривала с ней эта малознакомая девушка. Вот если бы Синтия была так великодушна!

Обе леди, сопровождаемые служанкой, вернулись в старый дом на Георг-сквер. Мисс Вильерс провела Вирджинию в библиотеку на втором этаже, где горел камин, а тяжелые драпри были раздвинуты.

— Прошу прощения, что не приглашаю вас в гостиную, мисс Кинтл. Но из всех комнат в доме эта — самая уютная. Видимо, леди Кастл-Стоун не жаловала библиотеку своего покойного мужа и не попыталась настолько заполнить ее пыльными безделушками и поучительными трактатами, что для людей там не осталось места.

Вирджиния невольно улыбнулась и расположилась в уютном кресле. Хозяйка уселась напротив, и обе девушки некоторое время приглядывались друг к другу в ожидании, пока служанка принесет поднос со всем необходимым для приятной беседы двух леди.

Наконец горничная поставила между креслами маленький столик на трех ножках и водрузила на него поднос с чайными приборами и ломтиками свежего кекса. Леди Анна сама разлила чай и протянула Вирджинии бледно-желтую чашку из добротного, но неэлегантного стаффордширского фарфора. Судя по всему, леди Кастл-Стоун не жаловала тонкий французский сервиз — обязательный атрибут каждого состоятельного дома.

— Благодарю вас.

Вирджиния отпила ароматного напитка, наслаждаясь приятным теплом. Леди Анна заговорила о книгах, хранящихся в библиотеке, и о романах, которые привезла с собой. Вирджиния ценила деликатность новой знакомой, не пытающейся удовлетворить свое любопытство, как это сделала бы любая из ее сестер и приятельниц, включая Маргарет.

Постепенно к Вирджинии вернулось душевное спокойствие, и это в немалой степени можно приписать влиянию леди Анны, столько в ней было мягкой надежности, доброты и терпения.

— Вчера вечером мой брат вдруг заговорил о том, чтобы встретить Рождество в Хемсли. Признаться, я удивлена, мы уже получили достаточно приглашений к нашим друзьям и родственникам, и я не понимаю, с чего Роберт вдруг переменил свое мнение, — по ходу беседы сообщила мисс Вильерс.

— Думаю, лучше будет, если вы уедете. В этом году Рождество в Хемсли может вообще не наступить.

Вирджиния не могла дальше молчать.

— Что вы хотите этим сказать? — удивилась леди Анна.

— Обычно в Хемсли на Рождество устраивается бал для всех добропорядочных горожан, но в этом году… — Вирджиния сделала паузу. — Словом, произошло одно событие, поставившее под угрозу проведение бала, и повинна во всем этом я…

— Если это именно то, что вас так огорчает, может быть, мы сумеем вместе что-нибудь придумать?

— Меня расстраивает не только это, но с моих необдуманных слов все и началось. Если вам угодно будет меня выслушать, я расскажу вам, мисс Вильерс, хотя, боюсь, мои подруги хотели сохранить репутацию Хемсли в ваших глазах и сговорились молчать о случившемся скандале.

— Я думаю, вам будет лучше, если вы облегчите душу, — проницательность леди Анны не уступала ее красоте.

— Вы правы, мисс Вильерс, я расскажу вам, и, может быть, ваше беспристрастное мнение укажет мне дальнейший путь…

— Вы преувеличиваете мою мудрость, — засмеялась леди Анна, — но я вас слушаю.

Вирджиния подробно, но без излишних эмоций рассказала новой подруге о случившемся в Хемсли со времени приезда ее и Маргарет. Она умолчала только о своем стремлении устроить судьбу Чарльза Бенкрофта и ссоре с Милли и Синтией — эти заботы касались только ее и не могли повлиять на жизнь других обитателей Хемсли.

Леди Анна внимательно выслушала рассказ мисс Кинтл и, едва Вирджиния замолчала и сконфуженно потупилась, ответила:

— Безусловно, мы с вами должны спасти этот бал и вернуть согласие в попечительский комитет.

— Мы? — переспросила крайне удивленная Вирджиния.

— Вы же не думаете, что я оставлю вас одну в таком тяжелом положении.

Теплая улыбка леди Анны согрела и утешила Вирджинию быстрее, чем все шутки Чарльза и искреннее, но откровенно неодобрительное сочувствие Маргарет.

— Я буду бесконечно благодарна, если вы посоветуете, что теперь делать, мисс Вильерс.

— Называйте меня просто Анна. Пожалуй, не стоит торопиться, надо подумать и сделать так, чтобы все стороны остались довольны принятым решением. Вражда зашла уже так далеко, что примирение возможно только тогда, когда никому не придется уступать больше, чем остальным.

— Вы правы, но как этого добиться?

Леди Анна некоторое время размышляла, потом подняла сияющие глаза на Вирджинию.

— Придумала! Мы должны собрать всех участниц попечительского совета в одном месте и предложить им тему праздника, которая понравится всем.

— Они ни за что не согласятся прийти, если узнают, что их противницы тоже будут присутствовать, — возразила хорошо знавшая миссис Фоксли и миссис Фэвел Вирджиния.

— Вот именно! Если узнают! Но они не узнают, — заговорщически улыбнулась леди Анна. — Мы сделаем так, что они придут, думая, что пригласили только их одних.

— Но куда их пригласить? В наш дом не придет ни миссис Фэвел, ни супруга викария к Элизе не пойдет, миссис Фоксли с подругами…

— Я приглашу их к себе на чай. Для вновь прибывшей семьи естественно пытаться сблизиться с соседями, и никто из них не заподозрит меня в каком-то умысле, тем более что все уверены в моем неведении относительно происходящего в Хемсли. Кое с кем из этих дам я уже познакомилась в церкви, за следующие несколько, дней сумею завести знакомство и с остальными. Думаю, в начале будущей недели мы сможем осуществить наш план.

— Даже сказать не могу, как вы меня обнадежили!

К Вирджинии на глазах возвращалось хорошее настроение.

В конце концов, рождественский бал важнее всего, а Синтия и Милли могут и подождать. Не говоря уж о ее собственных чувствах.

Обе леди еще некоторое время с удовольствием болтали и нашли немало тем для беседы, включая общих лондонских знакомых, увиденные постановки и, конечно, празднества и балы. Леди Анна из-за траура пропустила довольно много увеселений и теперь была готова с энтузиазмом включиться в подготовку бала. К моменту, когда Вирджиния распрощалась, они уже не говорили о том, что Вильерсам лучше уехать из Хемсли до Рождества.

12

В последующие несколько дней в жизни Вирджинии не случилось никаких потрясений. Она почти не выходила из дому, за исключением церкви, где старалась не замечать любопытных и неодобрительных взглядов.

Вирджиния целыми днями возилась с племянником и пыталась, как могла, поправить запутанное рукоделие Маргарет. Она не сказала родным о плане по водворению в Хемсли мира и согласия, придуманном мисс Вильерс, и терпеливо ожидала известий от новой подруги.

Миссис Лауэй почти ежедневно заходила на чай и уговаривала Вирджинию попытаться еще раз поговорить с Синтией или написать ей письмо.

— Дорогая, она поступила грубо и наверняка сожалеет о своей ошибке, поверь, ей не хватает твоей дружбы.

— Я больше не стану пытаться, Элиза, прошу тебя, давай оставим эту тему, — решительно повторяла Вирджиния. — Меня и на порог не пустили, неужели ты думаешь, у меня так мало гордости, чтобы снова стучаться в вашу дверь? И потом, у Синтии появились другие интересы…

— Если ты говоришь о его светлости Кларендоне, то мы видели его всего один раз с того обеда, он больше времени проводит в обществе Джона Саттерфилда и твоего родственника Бенкрофта! Леди Анна, конечно, бывает у нас, но она не может заменить тебя: она серьезная и вдумчивая девушка, однако твое жизнелюбие и обаяние присущи только тебе, и мы не найдем их в ком-то еще.

— Спасибо, Элиза. Мне также очень грустно без вас, но пусть все остается как есть. Я уверена, Синтии когда-нибудь надоест сердиться, или она убедится, что ошибалась.

— Хорошо, моя дорогая, но в будущую среду вечером мы собираемся с подругами, и каждая принесет эскизы карнавальных костюмов. Надеюсь, ты не забыла о предстоящем бале? Думаю, подготовка к нему объединит тебя и Синтию, я намерена поручить вам много всяких дел. И леди Анна вам поможет, в ее присутствии Синтия не посмеет вести себя несносно.

— Хорошо, пусть будет так, — согласилась Вирджиния, только чтобы отделаться от Элизы до того, как проболтается о замысле мисс Вильерс.

Чарльз Бенкрофт повстречал в гостях Милли Фэвел, и она отвернулась от него едва ли не с ужасом на лице. Но прохладный прием только заставил влюбленность джентльмена засиять с новой силой, и дома он занимал себя тем, что по памяти рисовал портрет Милли.

Вирджиния, увидевшая его за этим занятием, пришла в негодование и высказала все, что думает по поводу его ветреного характера. Чарльз только посмеялся и пообещал определиться до Рождества, кто же из этих милых леди сможет составить его счастье. По приглашению Саттерфилда Чарльз и граф Кларендон поехали на несколько дней в поместье Джона, и Вирджиния в сердцах посоветовала ему убираться с глаз долой и не возвращаться, пока не остепенится.

В пятницу утром Вирджинию и Маргарет навестила леди Анна. Все три леди чудесно провели время за чаем, и даже Маргарет выглядела более оживленной, чем обычно. Простота манер мисс Вильерс и внимание, с которым она слушала собеседника, рассеяли стеснительность леди Бенкрофт, и Маргарет с гордостью рассказала леди Анне об успехах малыша Гила в чтении и письме. Вирджиния чувствовала неловкость, ей казалось, что Маргарет слишком назойлива и гостье неинтересно слушать ее бесконечные, однообразные истории, но мисс Вильерс ни единым жестом или вздохом не показала, что болтовня Маргарет утомляет ее.

Аеди Бенкрофт поднялась, чтобы принести тетрадь сына и показать мисс Вильерс неуверенные, кривоватые буквы, написанные малышом, и в это время леди Анна успела сказать Вирджинии, что уже пригласила миссис Фэвел, миссис Райт и двух их приятельниц на чай в будущий вторник.

— И они придут?

— Разумеется, они полны любопытства, ведь они никогда не были в доме леди Кастл-Стоун, но при этом выставляют его главной достопримечательностью Хемсли. К тому же я сказала, что привезла с собой новые узоры для скатерти.

— Вы просто гениальны! — восхитилась Вирджиния. — А что с остальными?

— Миссис Лауэй я приглашу в воскресенье, мы с Робертом у них обедаем, а миссис Фоксли — в понедельник. Насколько я вас поняла, она самая тщеславная из всех леди и может начать похваляться приглашением перед другими дамами и испортить сюрприз.

Вернулась Маргарет, и Вирджиния успела только кивнуть и благодарно улыбнуться леди Анне.

Безмятежности мисс Вильерс как раз и не хватало сейчас Вирджинии, и она старалась при каждой встрече почерпнуть из этого источника сил и достоинства. Прошло всего пять дней с их знакомства, а Вирджиния уже начала на многое смотреть глазами старшей подруги.

Она была почти уверена, что леди Анне удастся ее план и в Хемсли наступит чудесное Рождество. А на балу все будут так веселы и благодушны, что Милли и Синтия перестанут сердиться на Вирджинию и уверуют в добропорядочность Чарльза.

Оставался только один шип в розовом букете ее мечтаний, отдающийся острыми уколами в сердце всякий раз, как Вирджиния думала о графе Кларендоне. Ей не удавалось видеться и говорить с ним, и она не осмеливалась спросить у его сестры, есть ли у Роберта невеста или возлюбленная. До Рождества оставалось три недели, а она до сих пор не знала, уедут Вильерсы или останутся в Хемсли.

В субботу утром Вирджиния вернулась с прогулки, замерзшая, но жизнерадостная — миссис Фоксли поздоровалась с ней вполне добродушно и даже пригласила вместе с Маргарет на чай. Можно было надеяться, что почтенная дама вскоре оттает, а вслед за ней и ее подруги, так что недоброжелательниц у Вирджинии поуменьшится.

Еще в холле Вирджиния услышала громкий смех, а из неплотно прикрытой двери кухни плыл в холл аромат тушеного барашка, любимого блюда Уолтера Бенкрофта.

«Уолтер! Боже мой, как рано и как некстати он приехал!» — подумала Вирджиния. Служанка, принимавшая у нее пелерину и шляпку, выглядела довольной — прислуга, как это ни странно, обожала Уолтера так же, как его покойная матушка, несмотря на все мелкие прегрешения, коих на его счету даже в детстве было в два раза больше, чем у остальных братьев, вместе взятых.

Вирджиния помедлила, ей хотелось развернуться и снова пойти погулять, но она жалела сестру и потому вошла в гостиную.

В лучшем кресле развалился капитан Бенкрофт, худощавый темноволосый мужчина с маленькими ухоженными усиками и всегда насмешливо прищуренными серыми глазами. У него на коленях устроился маленький Гил, с удовольствием перебирающий ручонками блестящую отделку на форменном мундире своего дяди. На столике рядом с креслом Уолтера стоял неполный стакан бренди и тарелка со слоеными пирожками.

Напротив, на диване, сжавшись в комочек, сплела Маргарет с выражением испуганного кролика, и Вирджиния тут же почувствовала раздражение, причем и сама не могла бы ответить, против кого больше — сестры или молодого офицера.

— О, сестрица Ажинни! — радостно приветствовал ее любезный родственник.

Он тут же спустил малыша на пол и легко поднялся, чтобы расцеловать «сестрицу», словно не замечая при этом, как наморщился ее носик, почуявший запах бренди.

— Вижу, ты так же не рада меня видеть, как твоя сестра, — заметил он, ничуть, впрочем, не огорченный прохладным приемом. — Моего брата здесь определенно любят больше.

— Тебя это удивляет?

Вирджиния бросила выразительный взгляд на стакан, затем на маленького Гилмора.

— Оставь свою монашескую строгость, Джин! Разве я не должен согреться после долгой дороги?

«Не называй меня Джин!» — хотелось крикнуть Вирджинии, но она знала — если сделает это, Уолтер втянет ее в перепалку, из которой выйдет победителем.

Вместо этого Вирджиния спросила:

— Как долго ты намерен пробыть в Хемсли?

— Ты спрашиваешь так, как будто ты хозяйка этого дома, — заметил Уолтер, насмешливо изогнув бровь.

— Хозяйка побоится задать тебе этот вопрос, что ж, придется мне.

Вирджиния всякий раз не могла сдержаться, когда этот самоуверенный повеса смеялся над ней и ее сестрой.

— Боится? — Его удивление можно было принять за искреннее. — Разве я когда-нибудь обижал Маргарет? Разве я не люблю нежно моего племянника?

Он повернулся к Маргарет, и та низко наклонила голову и густо покраснела. Сейчас бы самое время было выступить обвинительницей против дерзкого молодого человека, но Маргарет только отрицательно затрясла головой, мечтая про себя оказаться где-нибудь подальше от обоих своих мучителей.

— Вот видишь, дорогая, Мег не имеет ко мне никаких претензий, — с легкой укоризной произнес Уолтер и снова взял стакан с бренди.

Вирджиния понимала, что, сколько бы она ни пыталась защитить сестру, пока сама Маргарет молчит и трясется от ужаса при виде Уолтера, он будет продолжать глумиться над ней. Махнув рукой, Вирджиния вышла из комнаты.

Когда она уже открывала дверь, Уолтер произнес ей вслед:

— Я намерен дождаться Рождества, Джин, и потанцевать с тобой на балу. Братец Чарльз написал мне, что это событие обещает быть не в пример интереснее предыдущих убогих празднеств в Хемсли.

Вирджиния ничего не ответила.

К большой радости сестер, вечером возвратился Чарльз Бенкрофт и спас молодых леди от навязчивого общества Уолтера. После ужина братья уединились в кабинете с бренди и сигарами, а Вирджиния попыталась убедить Маргарет вести себя, как подобает хозяйке дома, и указать наконец Уолтеру его место. Успеха ей добиться в очередной раз не удалось, и Вирджиния прошла в спальню в дурном настроении. Ей хотелось самой поболтать с Чарльзом, узнать побольше о привычках и манерах графа Кларендона, но из кабинета, несмотря на поздний час, все еще доносился громкий смех обоих Бенкрофтов.

Наутро она ушла на прогулку сразу после завтрака. Уолтер не сошел вниз, и за столом было относительно спокойно, если не принимать во внимание подавленного вида Маргарет и ее нервных вздрагиваний при каждом звуке, доносящемся с верхнего этажа.

Вирджиния стояла на мосту через быструю, причудливо изогнутую речку, пересекающую Хемсли в трех местах, и смотрела на незамерзающую воду. Она чувствовала, что в этом городке скоро растеряет всю свою жизнерадостность и превратится в брюзгу вроде старой миссис Причетт.

— Высматриваете рыбу, мисс Кинтл? — послышался слева от нее веселый молодой голос.

Вирджиния уже несколько мгновений слышала приближающиеся шаги, но не повернула головы, предполагая, что это кто-то из горожан идет на старое кладбище с часовней, находящееся как раз за мостом. В эту часть города редко кто заходил зимой, а летом у реки регулярно устраивались пикники для знатных особ и гулянья для простого народа — местечко было живописным.

Она повернулась и с улыбкой приветствовала мистера Вильерса, непонятно каким чудом забредшего сюда.

— Я ничего не понимаю в рыбной ловле, сэр.

— И не увлекаетесь садоводством, — улыбнулся граф. — Чем же тогда вы любите заниматься, мисс Кинтл?

«Он запомнил мои слова!» — приятно удивилась Вирджиния и ответила:

— Я люблю чтение романов, танцы, театр и прогулки. Хемсли не может похвастаться большим количеством достопримечательностей, но это место меня привлекает. А как вы оказались здесь, ваша светлость? Решили осмотреть кладбище?

— Ну уж нет! Даже самые остроумные эпитафии и гениально выполненные скульптуры ангелов не отвратят меня от мира живущих раньше положенного времени, — засмеялся Кларендон. — Ваш братец Чарльз говорил, что этот мост стоит осмотреть путешественнику, и я решил немного прогуляться. Сестра кашляет и отказалась выйти со мной на холод. Вы не боитесь простудиться?

— Нет, ваша светлость. Я взяла с собой муфту, а свежий воздух сейчас мне полезнее атмосферы дома Бенкрофтов.

— Могу я спросить почему?

— Приехал старший брат Чарльза, Уолтер, а мы с ним расходимся во взглядах решительно на все!

— Офицер? — уточнил Чарльз. — Насколько я слышал, это блестящий кавалер и любимец дам.

— Увы, я не отношусь к этим дамам, в отличие от моей младшей сестры Хелен. Вот она-то без ума от Уолтера, — ответила Вирджиния.

— Осмелюсь предположить, ваша Хелен еще совсем ребенок.

— Боюсь, не совсем, ей уже минуло четырнадцать, — вздохнула Вирджиния, внезапно позавидовавшая счастливому возрасту младшей сестры.

— Что ж, в четырнадцать лет нам нравится совсем другое, нежели в семнадцать, — задумчиво улыбнулся джентльмен и прибавил: — И вы прогуливаетесь совсем одна?

— По-вашему, это предосудительно, сэр?

— Разве это не является нарушением приличий для молодой леди?

Похоже, он слегка поддразнивал ее, но совсем не так, как Уолтер.

— В Лондоне — безусловно, но в маленьких городках вроде Хемсли на такие вещи смотрят сквозь пальцы. Здесь все знакомы друг с другом, и юную леди не подстерегают те неведомые опасности, какими их запугивают матери и гувернантки в Лондоне.

— Что это за неведомые опасности? — переспросил молодой джентльмен.

— Левице не положено интересоваться, что именно может ей угрожать, достаточно, что она знает о наличии угрозы.

— Разве не должна она знать, какие именно опасения должна испытывать, чтобы уметь защититься от неблагоприятных обстоятельств?

Похоже, он втягивал ее в шутливый спор.

— Ей достаточно запомнить, что она не должна допустить ситуации, в которой может оказаться уязвимой. Например, беседовать на мосту с незнакомцем, — усмехнулась Вирджиния.

Как странно! Когда она оставалась одна, она думала о нем со смущением и беспокойством, представляла так и этак их встречи, волнуясь, что не сможет вымолвить и слова от волнения, а сейчас болтала так легко и непринужденно! Подумать только, стоило появиться привлекательному джентльмену, чтобы ее брюзгливое настроение исчезло и перед очами графа Кларендона предстала прежняя Вирджиния Кинтл.

— Под большим секретом Чарльз Бенкрофт рассказал мне о вашем приключении.

— О каком? — искренне удивилась Вирджиния.

— О самом последнем, связанном с празднованием Рождества в Хемсли. А с вами, вероятно, часто случаются всякого рода приключения, раз вы не сразу догадались, о чем я говорю.

— Я бы не назвала это приключением, — более холодно ответила юная леди.

— А как бы вы назвали эту в высшей степени забавную историю? — не отставал граф. — Это похоже на анекдот.

— Аля Лондона все это, вероятно, могло бы считаться анекдотом, но для его участников — вряд ли, — оборвала его Вирджиния. — Дрязги и сплетни подрывают дух маленькой общины, вселяют в людей подозрительность и недоверие… И мне неприятно сознавать, что все это происходит по моей вине, и неважно, что я не имела дурных намерений, все вышло совершенно случайно.

— Попробуйте взглянуть на это по-другому, мисс Кинтл. Одна хрупкая юная леди сумела превратить Хемсли в театр военных действий! Разве такое было бы возможно, не будь эти дамы столь тщеславны, упрямы и недальновидны? Если б попечительский совет не съедала изнутри зависть и жажда власти, вам бы не удалось посеять семена раздора. А посему — стоит ли так огорчаться?

Вирджиния молча обдумывала слова мистера Вильерса, а сам он разглядывал изящный профиль девушки. С неба посыпались редкие пока еще снежинки, и леди опомнилась.

— Наверное, вы в чем-то правы, ваша светлость. Я действительно не думала об их предрасположенности к ссорам и взаимным упрекам. Но это не умаляет моей вины, ведь многих из этих леди я знаю уже несколько лет и должна была осторожнее выбирать слова, могущие произвести на них впечатление.

— Прекрасно, что вы осознаете все это, мисс Кинтл, но и довольно на этом. Позвольте дать вам совет — прекратите печалиться, постарайтесь извлечь из случившегося урок и вернитесь к удовольствиям, которые способен подарить вам этот чудный городок.

— Вам подошла бы роль проповедника, ваша светлость, — невольно хихикнула Вирджиния, глядя на его серьезное лицо.

Граф тут же рассмеялся и гнусавым голосом продолжил:

— А теперь вам надлежит сейчас же отправиться домой, мисс! Вы рискуете навлечь на свою семью непоправимое горе, если и дальше будете торчать на продуваемом мосту и слушать вздорные речи молодого бездельника!

Вирджиния захохотала, до того убедительно мистер Вильерс подражал ханжеским речам его преподобия викария Райта.

— Не продолжайте, а то на мосту скоро соберутся желающие послушать вашу проповедь. Я согласна вернуться домой немедленно, вы добились успеха.

— Тогда я буду метить в епископы, — заявил он и уже серьезнее добавил: — Позвольте, я провожу вас домой, мисс Кинтл. Полагаю, я не считаюсь «неведомой опасностью» для юных леди.

— Не знаю, не знаю. Пока вы еще не епископ… — протянула Вирджиния, и оба снова рассмеялись.

— И все же вам придется пойти со мной, мисс Кинтл. Отсюда ведет только одна дорога.

— Как вам будет угодно, сэр.

И она позволила себе опереться на его руку и довести ее до дому, невзирая на любопытные взгляды, подстерегающие парочку из-за каждой шторы.

Граф проводил Вирджинию до дверей дома Бенкрофтов, и всю дорогу они весело болтали.

Прощаясь, леди обернулась к его светлости:

— Может быть, зайдете к нам на чай? Познакомитесь с моим братцем Уолтером…

— К сожалению, должен отказаться от такой удачной возможности. Мы с сестрой приглашены к миссис Фоксли, Анна вдруг решила завести знакомства среди местных жителей… Полагаю, вас мы там не увидим?

— Вы же знаете, что нет, — с упреком сказала Вирджиния.

Она поняла, что мистер Вильерс не знает о заговоре Вирджинии и своей сестры, и порадовалась, что случайно не проболталась.

— Простите мне эту неудачную шутку. Обещаю превозносить ваши достоинства у миссис Фоксли до тех пор, пока она не сменит гнев на милость.

— Прошу вас, не делайте этого! В Хемсли подобные высказывания могут трактовать самым непредсказуемым образом, — испугалась леди — только сплетен о ней и графе ей сейчас и не хватало!

— Как вам будет угодно, мисс Кинтл. Надеюсь, вы навестите мою сестру. Несмотря на общество новых знакомых, она нередко скучает в одиночестве, здоровье не позволяет ей выходить на прогулки в холодную погоду.

— Разумеется, я зайду к леди Анне, завтра же, — пообещала Вирджиния. — И потом вас наверняка посещает мисс Лауэй.

— О да, Лауэи — самые приятные из наших соседей, и мы всегда рады видеть их у себя, но миссис Лауэй — одна из центров здешнего светского круга, и у нее в доме постоянно кто-то с визитом.

— Элиза любит гостей, — согласилась Вирджиния. — Но Синтия более сдержанна в проявлениях дружбы.

— Возможно, я не столь хорошо знаю мисс Лауэй, чтобы судить о ее нраве. С виду она очаровательная и приветливая леди, — с явным восхищением ответил Кларендон, и Вирджиния поторопилась проститься, пока он не сказал чего-то, что могло бы ее расстроить.

Весь вечер она перебирала в памяти подробности их беседы и находила, что провела время очень приятно. Если бы еще только он пообещал зайти завтра, но он этого не сделал…

Чарльз и Уолтер отсутствовали, и Маргарет выглядела более спокойной, не ругала малыша за шалости и не путала рукоделие, так что сестры наслаждались минутами покоя, тем более ценными, что в присутствии Уолтера о тихой домашней атмосфере можно было забыть.

13

— Устраивайтесь у огня, прошу вас, — говорила леди Анна своей гостье. — Хочу обрадовать вас — пока все идет, как мы задумали. Вчера я была у миссис Фоксли, мы чудесно болтали обо всем на свете, она вовсе не такая уж суровая и непримиримая. Я пригласила ее и ее подруг на чай, но назвала время на четверть часа позднее, чем для миссис Фэвел, чтобы они не столкнулись в дверях.

Вирджиния нахмурилась.

— Если она увидит, что миссис Фэвел пришла раньше, она опять рассердится — эти две дамы наиболее часто соперничают за влияние на попечительский совет.

— Ничего страшного, я прикажу проводить их в разные комнаты, а потом, когда все соберутся, проведу миссис Фэвел и миссис Фоксли туда, где будет миссис Лауэй, и они почувствуют себя в равном положении.

— Вы уже придумали, что им скажете?

— В общем, да, но мне понадобится ваша помощь.

Вирджиния с сомнением покачала головой:

— Им не понравится мое присутствие, и они могут не захотеть даже выслушать вас.

— Они наверняка будут испытывать немалое любопытство и к тому же опасения — если кто-то уйдет, другие ведь могут остаться и узнать больше. Нет, они меня выслушают, а вам придется опять сыграть роль кающейся грешницы, но обещаю, это в последний раз.

Ради новой подруги Вирджиния готова была вытерпеть поток обвинений, к тому же кротость и ласковая улыбка леди Анны могли делать чудеса и усмирить и более горячие головы.

Вирджиния рассказала мисс Вильерс о приезде Уолтера и посетовала на слабость Маргарет, позволяющей брату покойного мужа вести себя дерзко в ее присутствии.

— Роберт сказал мне, что вчера говорил с вами о мистере Бенкрофте. Прискорбно, что тот не уважает вдову своего брата и его наследника, но пока ваша сестра не проявит твердость, вы ничего не сможете сделать. Возможно, ваш отец мог бы поговорить с ним?

— Батюшка очень расположен к Уолтеру и находит его если не галантным, то храбрым и задорным молодым человеком. И потом, Маргарет побоится жаловаться отцу…

— Вы не должны переживать из-за этого, мисс Кинтл, — леди Анна с легкой улыбкой покачала головой. — Вы не сможете всегда избавлять других от затруднений.

Вирджиния покраснела — леди Анна словно знала о ее попытках помочь Чарльзу Бенкрофту разобраться в его чувствах.

— Вы правы, я не должна вмешиваться в то, что меня не касается. Сама я стараюсь либо держаться от Уолтера подальше, либо не позволять ему говорить со мной вызывающе. Жаль, что он не такой милый, как Чарльз.

— Действительно, мистер Чарльз Бенкрофт — очень приятный юноша, — согласилась мисс Вильерс, и Вирджиния тут же заинтересованно посмотрела на подругу — возможно, леди Анне и вправду нравится Чарльз, несмотря на то что он моложе ее.

— О да, мне гораздо легче общаться с ним, чем с покойным Гилбертом. Даже с Уолтером я сразу же стала держаться почти по-приятельски, а чопорность Гилберта заставляла всех членов семьи вести себя скорее официально, чем по-родственному.

— И тем не менее вам не стоит пытаться вернуть мистера Уолтера Бенкрофта в лоно добродетели. Либо этот джентльмен образумится сам со временем, либо станет вовсе невыносимым, и от него отвернутся даже самые близкие друзья.

— Пожалуй, вы правы, мисс Вильерс… Наверное, я напрасно вмешиваюсь не в свое дело. — Вирджиния чувствовала тонкий намек на порицание со стороны подруги и внезапно ощутила себя очень глупой и тщеславной девчонкой, пытающейся на свой лад устраивать жизнь близких.

— Анна, моя дорогая, я просила вас называть меня просто Анна. Вы неравнодушны к нуждам друзей, и это делает честь вашему благородному сердцу, но, возможно, им не всегда требуется помощь, даже когда они утверждают обратное.

— Что вы хотите этим сказать… Анна?

Вирджиния не всегда понимала чересчур серьезные, на ее взгляд, высказывания подруги.

— Возьмем для примера вашу сестру, леди Бенкрофт. Она страдает от грубости своего деверя, но не пытается пресечь его выходки. Вы не думали, что ей просто нравится образ несчастной угнетаемой вдовы и она вовсе не стремится на самом деле освободиться от вмешательства мистера Уолтера Бенкрофта в ее жизнь?

— Я неоднократно говорила нашей матушке, что Маргарет любит предаваться унынию, но не считала, что это на самом деле так и есть. Пожалуй, мне стоит хорошенько обдумать ваши слова…

— Давайте оставим ваших родственников в покое, они сами найдут свой путь, и поговорим о вас, — с улыбкой предложила леди Анна.

— Обо мне?

Вирджиния смутилась и покраснела — а вдруг граф уже заметил ее симпатию к нему и сказал мисс Вильерс?

— Да, о вас. Вы еще очень молоды и обладаете деятельной натурой. Вам скучно в Хемсли, хотя вы приехали всего лишь две недели назад. А впереди еще долгая зима… Почему бы вам не найти себе какое-то занятие, кроме прогулок и рукоделия?

— Но какое именно? Мое желание помочь с балом привело… вы сами знаете к чему.

— Думаю, когда мы с вами все уладим с этим празднеством, вашим способностям найдется применение, но после Рождества вы опять останетесь без дела.

— Я очень надеюсь, что отец смилостивится надо мной и заберет домой раньше февраля. Боюсь, я не вынесу целую зиму в Хемсли, — пожаловалась Вирджиния. — Я никогда прежде не гостила здесь так долго.

— Но до февраля еще очень далеко. И потом, ваш батюшка может иметь свои собственные планы относительно времяпрепровождения, своего и своих детей, — резонно заметила мисс Вильерс.

— И опять вы правы, — Вирджиния уныло опустила глаза.

До сих пор у нее не было подруги с таким серьезным, вдумчивым характером, и сперва она радовалась, что леди Анна способна так легко разрешать запутанные, кажущиеся безнадежными проблемы, но не очень-то приятно при этом чувствовать себя ни на что не годной. А именно так мисс Кинтл себя и чувствовала, сидя в жарко натопленной библиотеке покойного лорда Кастл-Стоуна.

— Вирджиния, я говорю вам это не для того, чтобы расстроить, — казалось, мисс Вильерс способна читать мысли. — У меня есть одна идея, и она пришла мне в голову не вдруг, а после некоторых наблюдений. Если хотите, я поделюсь ими.

— Конечно же, я охотно выслушаю вас, Анна.

— Почему бы вам не устроить в Хемсли своего рода дамский клуб для молодых девушек и женщин?

— Но в Хемсли уже есть попечительский совет, разве этого недостаточно? — удивилась мисс Кинтл.

— Он состоит в основном из дам старшего возраста и занимается все больше делами прихода. Вряд ли их дочерей и племянниц так уж интересует сиротский приют или ремонт церкви, — возразила леди Анна. — И я не ошибусь, если предположу, что им гораздо милее танцы и модные романы.

— О да, — улыбнулась Вирджиния. — Но при чем здесь я?

— Вы могли бы организовать кружок таких леди и вести своего рода просветительскую работу — знакомить их с последними модами, новыми романами и пьесами, и все в таком роде. — Леди Анна вдруг утратила свою обычную безмятежность. — Разве вы не замечали, как стремятся жительницы маленьких городков не отстать от дам из столицы и как нелепы порой бывают их попытки? Как часто на них надеты устаревшие шляпки, а фасоны платьев просто никуда не годятся! А ведь к ним приезжают гости из больших городов, да и сами они иногда выезжают на курорты или даже в Лондон. И как часто над ними посмеиваются более состоятельные и модные дамы и даже джентльмены! Разве эти бедные женщины виноваты в том, что родились в провинции или вышли замуж не так удач но, как счастливицы из знатных и богатых семей?

Вирджиния растерянно смотрела на румяней волнения, появившийся на нежных щеках мио Вильерс. Ей самой подобные мысли ни за что m пришли бы в голову, мало того, она нередко вместе с Хелен тихонько хихикала, когда видела в театре или на балах тех самых провинциалок в туалетах по моде как минимум двухлетней давности.

Но она и не думала, что с этим обстоятельством нужно что-то делать, что можно что-то сделать.

— Вижу, я вас удивила. Вы можете спросить — какое мне, дочери графа, дело до Хемсли и ему подобных городков?

— Я не стану спрашивать, — покачала головой Вирджиния. — Вы так добры и великодушны, что всякая несправедливость, вероятно, претит вам.

— Да, пожалуй, так оно и есть, хотя вы преувеличиваете мои достоинства, — теперь слегка смутилась леди Анна. — У меня была кузина из отдаленного уголка Дорсетшира, и я всегда старалась помочь ей избежать неловкости, когда она приезжала погостить в Лондон. Вот тогда я и начала подумывать, как много образованные, просвещенные, элегантные леди могли бы сделать для своих менее удачливых соотечественниц.

— А что сталось с вашей кузиной? — не удержалась от вопроса Вирджиния.

— Она провела блестящий сезон и вышла замуж за богатого, но не особенно знатного джентльмена: сейчас она вместе с мужем находится на островах, у него обширные плантации в колониях.

— Ей повезло, что у нее есть такая родственница, как вы.

— Она всегда стремилась стать лучше, и мои советы просто упали на благодатную почву. Так что вы думаете о моем предложении?

— Признаюсь, ваш энтузиазм передался и мне, но я ведь бываю в Хемсли только несколько недель в году, да и то чаще всего мы проводим время в поместье Бенкрофтов. Конечно, не зимой.

— Вы могли бы передать свои полномочия кому-нибудь из ваших подруг, мисс Лауэй, например, и во время вашего отсутствия присылать книги, ноты и фасоны модных платьев.

При упоминании Синтии Вирджиния слегка нахмурилась, но в остальном идея мисс Вильерс захватила ее, и она обещала леди Анне подумать о создании такого клуба всерьез, после того как состоится чаепитие у мисс Вильерс, на которое обе подруги возлагали такие надежды.

Размеренную беседу двух леди прервало появление брата одной из них. Граф Роберт заявил, что не может находиться в уставленной женскими безделушками гостиной, в то время как дамы расположились в библиотеке. Леди Анна со смехом предложила ему вышивание, пока они с мисс Кинтл будут обсуждать политические новости, но его светлость согласился только держать на вытянутых руках пряжу, если мисс Кинтл придет охота смотать ее в клубок. Поскольку пряжи поблизости не оказалось, мистер Вильерс потребовал чашку чаю и получил ее от прелестной гостьи.

Рассуждения о будущем просвещении житель ниц Хемсли тотчас вылетели у Вирджинии из голо вы, и вторую половину своего визита к Вильерс она провела так же приятно, как первую — полезно.

14

— Прошу прощения, что заставила вас ждать, дорогие леди, — мягкой улыбкой мисс Вильерс словно извинялась за свое отсутствие, длившееся четверть часа.

Миссис Фэвел благосклонно кивнула — мало ли какие неотложные дела могут быть у хозяйки лома, где трудится множество слуг.

— А теперь я попросила бы вас пройти в большую гостиную, чайный стол уже накрыт, — продолжила леди Анна.

Миссис Фэвел и ее подруги величественно поплыли в гостиную, стараясь не выдать, как польщены таким исключительным вниманием. Еще бы, ради них открыли самую большую и богато обставленную комнату в доме!

Неприятный сюрприз, вернее, целых два ожидали их минутой позже. В широко распахнутые двери гостиной с другой стороны холла входила в сопровождении графа Кларендона миссис Фоксли, а за ней с таким же самодовольным видом двигались три ее приятельницы. Но и это было еще не нее — в самой гостиной, около огромного овального стола, вероятно, нарочно принесенного сюда из столовой, сидела миссис Лауэй, а ее подруги уже разливали чай. В уголке у фортепьяно примостилась мисс Вирджиния Кинтл, незаметная от дверей, а потому не получившая сразу свою порцию возмущения от каждой из двенадцати участниц попечительского совета, внезапно оказавшихся вместе после двухнедельного перерыва.

— Я не вполне понимаю, мисс Вильерс, каким образом… — начала было миссис Фэвел, а супруга викария презрительно фыркнула в сторону миссис Фоксли.

— Прошу вас располагаться, дорогие дамы, кому как удобнее, — граф Кларендон словно и не слышал ее, приглашающим жестом охватывая гостиную со всеми ее диванчиками и креслами, а также стол с расставленными вокруг мягкими стульями.

Вся мебель в комнате была темной и несовременной, но заново отполированной, отчищенной от пыли и пятен. Вирджиния и леди Анна два часа занимались сортировкой безделушек на годные для того, чтобы оставаться в гостиной, и те, что следовало выбросить или пожертвовать библиотеке Хемсли, пока граф собственноручно сжигал один за другим поучительные трактаты леди Кастл-Стоун.

И сейчас гостиная выглядела вполне подходящим местом для того, чтобы достойнейшие дамы из попечительского совета могли принять судьбоносное решение относительно рождественскою бала в Хемсли.

Правда, пока они еще не знали об этом, на их лицах отражалось смущение, негодование, растерянность — в зависимости от стойкости характера каждой из них. Однако воспитание или любопытство, а может быть, то и другое вместе не позволяли гордо покинуть дом графа Кларендона, как сделали бы они, находясь в любом другом месте, и постепенно все собрались вокруг стола, сгруппировавшись подле своих предводительниц.

Именно на это и рассчитывала леди Анна. Она дождалась, когда все дамы усядутся, а граф с поклоном покинет комнату, после чего обратилась к гостьям с любезной речью, которую никто не осмелился прервать, и в комнате царило молчание даже после того, как мисс Вильерс замолчала.

— Я вынуждена просить прощения за то, что скрывала от вас свое намерение собрать весь попечительский совет под крышей этого дома. На то у меня были причины. Полагаю, вы все, увидев друг друга, уже догадались, о чем пойдет речь. — Кое-кто из дам позволил себе осторожно кивнуть. — Едва прибыв сюда, я нашла Хемсли очень приятным местом, а его жителей— милыми и доброжелательными людьми. Тем более я была огорчена, когда случайно узнала о досадном инциденте, положившем конец мирной жизни городка в то самое время, когда горожанам надлежит объединиться в преддверии самого святого праздника и простить друг другу все обиды.

Леди Анна сделала паузу, давая время слушательницам взглянуть на обстоятельства ее глазами, и продолжила:

— И у меня возник вопрос, который хотелось бы вам задать. Как, скажите мне, милые леди, как неосторожные, легкомысленные, но не злонамеренные высказывания одной молодой девушки, мисс Кинтл, смогли привести к раздору, едва ли не открытой вражде между вами? Разве не чувствовали вы себя долгие годы сплоченным организмом, призванным заботиться о процветании родного города и приносить мир и благоденствие туда, где это было нужнее всего? Разве не связаны вы нежной дружбой и взаимным уважением, а кое-кто из вас — и родственными узами?

Вопросы были скорее обличительными, чем предполагающими ответ, и многие из дам, за исключением самых воинственных, опустили головы к своим по-прежнему полным чашкам. Миссис Фэвел вопросительно глянула на супругу викария, но миссис Райт сидела смущенная, лицо ее покрылось некрасивыми пятнами, а подбородок чуть дрожал. Миссис Фоксли бросила взгляд на Элизу Лауэй, и та чуть улыбнулась ей, без своей обычной усмешки.

Вирджиния со своего места внимательно наблюдала за собравшимися, стараясь предугадать их ре акцию на то, что они услышали и услышат еще, а мисс Вильерс, похоже, еще многое собиралась сказать.

— Я, как человек приезжий и незнакомый со всеми обстоятельствами, просто не могла поверить, что подобное могло случиться в этом милом городке. Вероятно, имело место какое-то недоразумение, и кто-то должен взять на себя неблагодарную обязанность разрешить его. Я видела, как моя новая подруга, мисс Кинтл, страдает из-за случившегося, как велики опасения других юных леди относительно будущего бала, само проведение этого праздника поставлено ими под сомнение, и после некоторых раздумий я позволила себе величайшую дерзость — вмешаться в ход событий. Надеюсь, сегодня мы с вами сумеем найти наилучший выход, призванный ни в коей мере не оскорбить чувства и желания кого-либо из вас, все размолвки будут позабыты, и ваше превосходное умение руководить проводимыми в Хемсли мероприятиями вскоре пригодится вам, так как рождественский бал все же состоится и превзойдет все бывшие до него.

Этими словами мисс Вильерс закончила свою речь, с улыбкой посмотрела поочередно на всех своих гостей и прибавила:

— Во всяком случае, мой брат сказал, что запрет двери этой комнаты и не выпустит нас отсюда до тех пор, пока мы торжественно не объявим ему, что на Рождество в Хемсли будет великолепный праздник, где он сможет вволю потанцевать с каждой из прелестных жительниц города.

Вирджиния вздохнула — она бы предпочла, чтобы в Хемсли было поменьше прелестниц.

Первой на слова хозяйки дома отреагировала миссис Лауэй.

— Думаю, мы все должны поблагодарить мисс Вильерс за то, что она так горячо приняла к сердцу наши беды и указала нам на наши слабости. Безусловно, даже и не принимая во внимание угрозу его светлости замуровать нас здесь, сегодня нам представился удачный случай разрешить все свои разногласия и вернуть уважение горожан к попечительскому совету, подорванное за последние дни.

Миссис Фэвел одобрительно кивнула и тут же поспешила добавить от себя:

— Конечно, мы все немного погорячились тогда, и я первая готова это признать. Мисс Кинтл убедила нас в отсутствии у нее какого-то иного намерения, кроме как предложить наилучшую идею для праздника из всех, какие ей удалось припомнить, и мы не станем держать зла на юную леди. Молодые девушки подчас не осознают последствий, к которым могут привести их необдуманные слова.

Вирджиния со вздохом вытерпела этот укол, так как обещала леди Анне сохранять кроткий и виноватый вид до тех пор, пока желающие выпустить пар леди не угомонятся.

Миссис Фоксли не потерпела бы первенства миссис Фэвел ни в чем, даже в признании своих ошибок, и поторопилась убедить присутствующих, что она уже несколько дней думала о необходимости примирения, и только опасения, что чрезмерная гордыня некоторых леди не позволит им прислушаться к голосу разума, удержала ее от первого шага. Миссис Фэвел едва не ответила какой-нибудь очередной резкостью, испортив тем самым все, чего успела добиться мисс Вильерс, но миссис Лауэй, понимающая замысел леди Анны лучше, чем другие, без дальнейших проволочек подошла к миссис Фоксли и дружески обняла польщенную даму. Миссис Фэвел и супруге викария не оставалось ничего другого, как прослезиться в умилении и расцеловать леди из лагеря противника, сидящих ближе всего к ним.

Вирджиния потом рассказывала Чарльзу Бенкрофту, что вся сцена напомнила ей воцарение мира во время какой-нибудь из последних войн, как оно описывается в исторических хрониках, когда недавние враги по примеру своих предводителей бросают оружие и начинают заключать друг друга в объятия. Чарльз предложил написать не одну, а целую серию картин, а еще лучше — сделать альбом с гравюрами под названием «Баталии в Хемсли», но друзья отговорили молодого человека от этой опасной затеи, способной ввергнуть городок в новые раздоры.

А пока мисс Вильерс призвала оживившихся дам отдать должное лимонному торту и слоеным пирожкам и за чаем, в спокойной, обстановке обсудить, какую же тему для бала все-таки стоит выбрать.

Вирджиния больше всего опасалась именно этого момента, когда все могли снова начать отстаивать наиболее приглянувшуюся им идею, не слушая друг друга, но у леди Анны и тут был наготове продуманный план.

— Леди, я осмелюсь снова подвергнуть испытанию ваше терпение и сказать еще несколько слов. Безусловно, в каждой из предлагаемых вами тем есть свое очарование, и я могу понять нежелание отступаться от задуманного, тем более что вы наверняка уже ведете определенные приготовления.

Миссис Фэвел воинственно кивнула, а Элиза Лауэй мечтательно улыбнулась, очевидно, представляя себе все прелести карнавала.

— Так почему бы нам не объединить усилия и не взять от каждой идеи лучшее?

Удивленный шепоток обежал стол, и дамы с удивлением повернулись снова к леди Анне.

— Что вы хотите нам предложить, мисс Вильерс? — на этот раз успела опередить остальных миссис Фоксли.

— Мы не должны забывать, что празднуем Рождество, что этот праздник сам по себе уже озаряет нас своим божественным светом. Живые картины на библейские сюжеты и рождественский вертеп придадут балу необходимый настрой, так же как и совместное пение гимнов…

Миссис Райт веско кивнула, довольная тем, что сестра графа Кларендона мыслит точно так же, как супруга скромного викария, но леди Анна еще не закончила.

— Однако, если все гости будут заняты в представлении, кто будет угадывать смысл живых картин? Почему бы не занять под них только часть гостей и не устроить вертеп в помещениях, предшествующих бальной зале? Сам по себе бал, с хорошей музыкой и изящными танцорами — уже чудесное зрелище, и будет вполне достаточно развлечь гостей до начала танцев, а после они уже сами будут веселиться до утра.

На эти высказывания возражений не последовало, но дамы промолчали скорее потому, что еще не понимали, к чему клонит мисс Вильерс.

— Король Артур со своими рыцарями и поисками священного Грааля, несомненно, способен украсить рождественский праздник, но, опять-таки, если останутся свободными те, кто будет восхищаться величественным видом этих легендарных воителей. Коротко говоря, я предлагаю только часть гостей задействовать под рыцарей и их дам, и здесь мы вполне можем угодить любителям карнавалов.

— Каким же образом? — удивилась миссис Лауэй.

— Приверженцам масок и переодеваний мы можем предложить приготовить костюмы сообразно своим представлениям о подданных короля Артура, и тогда те, кто не может или не желает тратиться на маскарадный костюм, будут пытаться угадать, кого изображает та или иная маска, а самые проницательные могут даже постараться понять, кто скрыт под ней.

— Но не будет ли тогда общество выглядеть слишком пестрым? — возразила подруга миссис Лауэй, миссис Денси. — Одни будут в костюмах волхвов, другие — в рыцарских латах, а третьи — бальных туалетах.

— Такой риск есть, но мы с вами можем заготовить несколько масок и раздавать их желающим при входе в бальную залу, а участники живых картин по окончании своего представления вполне способны, избавившись от наиболее громоздких деталей костюма, надеть маску и продолжить веселиться в другом образе.

— А как же с росписью стен под венецианскую лочку? — не унималась Элиза.

— Зачем превращать наше английское Рождество в венецианское? Если мистер Бенкрофт так искусен в живописи, он может украсить стены залы любимыми пейзажами родного края и прибавить к ним изображение замка короля Артура.

— Похоже, у мисс Вильерс был заготовлен ответ на каждый вопрос.

Несколько минут дамы обдумывали сказанное, перешептываясь и косясь друг на друга. Леди Анна ободряюще улыбнулась Вирджинии, сидящей у самого краешка стола рядом с подругой.

— Думаете, они согласятся? — спросила Вирджиния шепотом.

— Уверена. Им хочется снова объединиться, чтобы продолжить свое соперничество. — Парадоксальное заявление леди Анны не удивило Вирджинию.

Действительно, не встречаясь так часто, как прежде, дамы начали скучать друг по другу. Невозможность продемонстрировать модную шляпку или рассказать об успехах детей и внуков, похвалиться новым знакомством или удачным обедом все больше угнетала жительниц Хемсли, и, возможно, они уже искали пути примирения, наименее болезненные для их самолюбия, когда мисс Вильерс любезно взяла на себя роль голубя с оливковой ветвью в клюве.

— И ты представляешь, Чарльз, все они для виду немного поворчали, но согласились с мисс Вильерс — совсем необязательно перенимать полностью идеи моего отца, когда можно на их фундаменте построить что-то свое, более всего подходящее атмосфере Хемсли.

— Невероятно! Эта девушка — просто ангел, явившийся к нам из туманных далей! — воскликнул Чарльз Бенкрофт. — Подумать только, она заставила всех этих ханжески настроенных кумушек признать, что они упрямы и недальновидны и своей непомерной гордыней только вредят городу, вместо того чтобы нести ему славу и процветание!

— Не говори так, Чарльз, пожалуйста, — попросила Маргарет. — Все они пекутся по-своему о благе Хемсли, пусть даже их мнения иногда расходятся.

— Как бы там ни было, эта ваша мисс Вильерс — настоящая героиня, и я охотно бы взглянул на то, как она уговаривала этих старых куриц устремиться навстречу друг другу и вернуть былую дружбу, — ухмыльнулся Уолтер Бенкрофт.

Все семейство уютно расположилось в маленькой гостиной. Вирджиния свернулась калачиком в кресле у камина, Чарльз растянулся прямо на полу, вытянув к огню длинные ноги, а Уолтер и Маргарет сидели неподалеку на диване. Леди Бенкрофт сегодня выглядела менее нервозной, так как капитан Уолтер пребывал в благодушном настроении и не пытался ежеминутно делать колкие выпады в адрес вдовы своего брата. Она не посмела сделать Уолтеру замечание, когда он назвал леди из попечительского совета курицами, а Вирджиния, помня советы леди Анны, постаралась не обращать внимания на болтовню этого Бенкрофта и продолжила свой рассказ о чаепитии у мисс Вильерс.

— Маргарет, тебе придется все-таки заняться костюмами для приходского хора. Насколько я понимаю, их не требуется шить заново, но следует привести в должный вид для такого торжественного случая.

Маргарет облегченно вздохнула и сразу повеселела, как только узнала, что можно обойтись без шитья.

— Чарльз, завтра же тебе следует направиться к хозяину «Зайца и лебедя» и осмотреть залу, предназначенную для бала, и близко расположенные комнаты. Времени остается совсем мало, и придется очень потрудиться, чтобы успеть закончить роспись.

— Похоже, ты всем нашла дело, Джин, — усмехнулся Уолтер. — А чем займешься ты сама? Будешь давать всем указания?

Вирджиния покраснела и сердито сверкнула глазами в сторону беспутного родственника.

— Я получила хороший урок и больше не собираюсь брать на себя то, что мне не по силам! — резко ответила она. — Как и было оговорено в самом начале, я отвечаю за уроки модных танцев и подготовку оркестра, не более того. Кстати, Уолтер, от тебя тоже ожидают помощи!

— И чем же, по-вашему, я могу помочь попечительскому совету?

Похоже, Уолтер не предполагал, что и от него ждут какого-то участия в этом мероприятии.

— Миссис Лауэй хочет, чтобы ты, как человек военный, взял на себя проработку образа короля Артура и его рыцарей. Список молодых джентльменов и леди, пожелавших участвовать в маскарадной части праздника, будет тебе предоставлен уже завтра, — сухо, деловым тоном объяснила Вирджиния.

— Что ж, я всегда готов оказать любезность очаровательной миссис Лауэй, — осклабился Уолтер. — Но только если я буду этим знаменитым королем и если мне позволят самому выбрать леди на роль Гиневры.

— А ты не упустишь своего, братец! — засмеялся Чарльз. — Надеюсь, ты выберешь мисс Фэвел, тогда я соглашусь быть Ланселотом.

— Я бы предпочел миссис Лауэй, — фыркнул его брат. — Или мисс Лауэй. Боюсь, миссис Фэвел скорее запрет свою дочь в подвале, чем позволит ей играть роль вместе со мной.

— Мисс Синтия не похожа на Гиневру, у той, по преданию, были рыжие волосы, — тут же отреагировал Чарльз, имеющий свои планы относительно мисс Лауэй.

— Можно подумать, во всем Хемсли не найдется других молодых леди, кроме Синтии и Мил ли! — внезапно рассердилась Вирджиния.

Ей уже порядком надоели упоминания об этих двух девицах, к тому же предстояло завтра встретиться с ними на уроке танцев, от которого она не ожидала для себя ничего хорошего, так как Синтия, зашедшая к Вильерсам за мачехой, едва кивнула ей, чтобы только не нарушить приличия.

— Джин права, мисс Аенси или мисс Саутон не откажутся поучаствовать в этой забаве, — согласился Уолтер. — Так куда и когда мне надо прибыть для обсуждения деталей?

— Весь остаток дня мы составляли списки возможных участников той или иной сценки и перечень того, что надо сделать, — пояснила Вирджиния. — Времени совсем не остается, и придется трудиться не покладая рук. В доме миссис Лауэй послезавтра должны будут собраться те, кого попечительский совет наметил для участия в рыцарской части бала, если, конечно, все они согласятся. Миссис Фэвел разошлет приглашения тем, кого она хочет видеть в живых картинах, а мисс Вильерс и я завтра вечером будем разбирать гардероб покойной леди Каетл-Стоун, наверняка там найдется много вещей, подходящих для маскарада.

— А я, выходит, буду сидеть тут одна? — скривилась Маргарет.

— Вы с маленьким Гилом можете пойти со мной в «Зайца и лебедя» и смотреть, как я буду рисовать. Кто-то ведь должен подавать мне кисти, — попытался утешить ее добросердечный Чарльз.

— К тому же, Мег, мне будет нужна твоя помощь с костюмами для рыцарей, ты ведь не думаешь, что я сам займусь шитьем! — вмешался Уолтер. — В библиотеке нашего отца есть иллюстрированные книги о том времени, я бы хотел, чтобы ты сделала оттуда несколько эскизов.

Маргарет только кивнула, она явно не желала раздражать родственника, а Вирджиния про себя порадовалась, что сестра тоже будет занята и не станет жаловаться на одиночество и скуку.

В свою спальню Вирджиния поднялась в странном, непонятном ей самой настроении. Вроде бы на душе должно было стать легче, ведь все разрешилось наилучшим образом, никто больше не сердится на нее, и ей по-прежнему доверяют подготовку к балу. Но граф Кларендон вышел сегодня вместе с гостьями на улицу, чтобы проводить миссис Лауэй и мисс Лауэй домой, хотя им всего лишь нужно было пересечь площадь. И, вероятнее всего, мистер Лауэй найдет предлог оставить молодого человека на ужин. А после ужина Синтия будет играть на рояле и петь для дорогого гостя…

Вирджиния попыталась отогнать представшую ее мысленному взору картину, как мистер Вильерс стоит за спиной Синтии и переворачивает ноты, низко склоняясь к серебристым локонам, но воображение упрямо дополняло сцену новыми подробностями — записочка, переходящая из руки в руку, чуть затянувшееся прощание, многозначительные взгляды. И все это — при полном одобрении мистера Лауэя и Элизы!

— Мне надо было уехать домой сразу же, как только все здесь перессорились, и тогда я вовсе бы не узнала этого человека, и мое сердце не болело бы сейчас так сильно! — воскликнула она. — Но ведь тогда я бы не познакомилась с мисс Вильерс, не обрела такую разумную подругу… Вот у кого мне следует поучиться вести себя!

До сих пор Вирджиния всегда была центром кружка своих подруг. Она привыкла думать, что лучше других знает, кому и что говорить, что надевать, с кем следует флиртовать, а кого игнорировать, какие романы обязательно нужно прочесть, а какие никуда не годятся… Словом, все то, что необходимо усвоить молодой леди, было ею усвоено, а похвалы многочисленных гостей и гордость отца помогли уверовать в собственную безупречность. Даже критические замечания матери не могли рассеять эту уверенность, ив свои восемнадцать лет Вирджиния не затруднилась бы дать совет кому угодно о чем угодно.

Нынешний сезон в Хемсли показал ей, сколь много она ошибалась. Ее мнение сочли высказываниями вздорной девчонки, первый джентльмен, всерьез затронувший ее сердце, всего лишь любезно здоровается с ней, и даже провинциальные подруги, до сих пор слушавшие ее, затаив дыхание, разочаровались в ней и не ищут более ее общества.

Обо всем этом следовало поразмыслить, и в те краткие часы, что она проводила в одиночестве, Вирджиния именно этим и занималась. Похоже, мисс Вильерс явилась в роли доброго ангела не только для жителей Хемсли, но и для мисс Кинтл, к счастью, способной еще прислушиваться к голосу разума и не испорченной окончательно всеобщим восхищением.

Сейчас она раздумывала, стоит ли рассказать леди Анне о размолвке с Милли и Синтией — возможно, мисс Вильерс и тут найдет какой-нибудь приемлемый выход. Но тогда ей придется выставить Чарльза Бенкрофта в неприглядном виде, показать его ветреником и повесой, а ей этого совсем не хотелось, их семье достаточно репутации Уолтера. В конце концов Вирджиния решила не говорить о Чарльзе вовсе, а сказать леди Анне, что разошлась во мнении с подругами относительно молодого джентльмена и теперь не знает, как устранить недоразумение.

Вирджиния знала, что, когда и эта причина для ее огорчений будет устранена, ничто не помешает ей предаваться мечтам о графе Кларендоне, и не была уверена, что станет при этом счастливее, не жели сейчас, когда множество забот отвлекает се от самой главной печали.

15

За завтраком Уолтер поверг домочадцев в немалое изумление, когда небрежно сообщил, что ближе к вечеру приедут погостить двое его друзей и останутся до Рождества.

— Но комнаты не готовы… Мы не ждали гостей, — расстроилась Маргарет.

— Так подготовьте, дорогая сестрица, они прибудут не раньше четырех, — пожал плечами Уолтер.

— Разве ты не поедешь на Рождество в поместье? — вмешалась Вирджиния, несмотря на данное себе слово не пререкаться с этим Бенкрофтом.

— Теперь, когда я буду королем Артуром? Джин, как ты могла даже подумать, что я оставлю Хемсли в такое время? Позже, может быть, мы съездим туда на день-два, если дороги позволят и не надо будет возвращаться в полк, — снизошел до ответа Уолтер.

— Кто такие эти твои друзья? Я их знаю? — поинтересовался Чарльз, стараясь сгладить неловкость, возникшую за столом после сообщения брата.

— Ты видел лейтенанта Барлоу, когда навещал меня в августе, а с его кузеном, виконтом Тэннером, вы, по-моему, не знакомы.

Маргарет выбежала из комнаты, чтобы поскорее начать приготовления к приему новых гостей. К счастью, размеры дома позволяли устроить их без ущерба для комфорта остальных, но Вирджиния прекрасно понимала, что так огорчило сестру. Учитывая нрав Уолтера и его склонности, трудно предположить, что его друзья окажутся скромными и благонравными молодыми людьми, а значит, в доме постоянно будут устраиваться шумные пирушки, что может повредить репутации обеих леди.

Вирджиния посмотрела на Чарльза, но он в ответ лишь пожал плечами — в самом деле, повлиять на решение его старшего брата до сих пор не удавалось еще никому.

Уолтер выглядел явно довольным впечатлением, которое удалось произвести на родственников, и с усмешкой обратился к Вирджинии:

— Я думаю, тебе очень повезло, Джин, что у тебя есть такой заботливый братец, как я.

— О, в самом деле? — с холодной иронией отозвалась девушка.

— Да, моя дорогая. Тебе пора уже подумать о замужестве, и я представлю тебе двух подходящих молодых джентльменов. Тедди Барлоу, правда, не может похвастать большим состоянием, зато у него пылкое сердце и покладистый нрав. Другое дело виконт, старина Хью Тэннер, он владеет половиной Девоншира и только что чудом избежал женитьбы на сестре Барлоу, так что вполне может располагать собой. Впрочем, если тебе больше понравится Тедди, я замолвлю за тебя словечко. Твоего приданого хватит на то, чтобы купить ему место в королевской гвардии и переехать поближе к Букингемскому дворцу.

— Только этого мне и не хватало, чтобы ты искал мне жениха!

Вирджиния от возмущения даже не смогла сразу придумать достойный ответ.

— Не бойся, они не так остроумны, как я, и употребляют мало бренди, — заверил ее Уолтер, этим продемонстрировав свою проницательность.

В самом деле, джентльмен, похоже, прекрасно понимал, какие именно его качества не устраивают обеих леди, проживающих с ним в одном доме, но не стремился избавиться от них или хотя бы сдерживать свои порывы.

— В таком случае, что они забыли в таком захолустье, как наш Хемсли? Какими посулами ты затащил их сюда? — поинтересовался Чарльз.

— Я сказал, что у меня есть прелестная родственница, вдова моего бедного брата, а ее сестру можно по праву назвать самой красивой и самой язвительной из всех леди, каких мне довелось знать, а таковых немало, поверь мне.

— И ты посмел не пощадить даже память своего брата и выставить Маргарет на посмешище? Не говоря уж обо мне!

Вирджиния с трудом удержалась, чтобы не запустить в Уолтера соусником.

— И почему тебе никогда не нравятся мои комплименты? Успокойся, дорогая, я пошутил, — сквозь одолевший его хохот еле выговорил Уолтер. — Я же сказал, Чарльз, бедняга Тэннер улизнул от женитьбы на кузине лейтенанта, вызвав тем самым целую бурю в семье как одного, так и другого, и оба решили покинуть на время поле боя и затаиться в Хемсли, где никто не станет их искать и силой тащить под венец. Я не обещал им особого веселья в нашем городишке, но рождественский бал, я думаю, сможет удовлетворить даже искушенного виконта, если, конечно, попечительский совет постарается и устроит достойный праздник.

Вирджиния не стала дальше выслушивать, как Уолтер и Чарльз придумывают развлечения для приезжающих джентльменов, и поднялась наверх. Там уже лихорадочно суетилась прислуга, застилая кровати и разжигая камины в комнатах для гостей. Маленький Гил, возбужденный сверх всякой меры, носился из комнаты в комнату и мешал служанкам работать. Маргарет с несчастным видом стояла в коридоре и отдавала противоречивые распоряжения. К счастью, прислуга под руководством опытной экономки хорошо знала свое дело, и леди Бенкрофт не могла ничего испортить.

— Маргарет! — Вирджиния напустилась на сестру. — Как ты могла согласиться на это? Неужели нам мало Уолтера, так теперь здесь будут развлекаться его друзья по казарме!

— Но что я могла сделать? Джинни, прошу тебя, не мучь меня хотя бы ты!

— Ты не должна была уступать ему, пускай едут в «Зайца и лебедя» или в поместье! Подумай сама, мы окажемся в одном доме с четырьмя джентльменами, и никто из них не является нашим близким родственником! Это просто невозможно! Наша репутация тотчас будет погублена!

На этот раз Вирджиния не преувеличивала: даже если она и гостит у старшей сестры, побывавшей замужем, количество мужчин в доме превысит все допустимые пределы.

— Я не подумала, что это может повредить тебе, — растерялась Маргарет. — Но теперь уже поздно что-то менять. Если бы Уолтер предупредил нас загодя…

— Ты все равно не сказала бы ему ни слова! Маргарет, пожалуйста, давай уедем домой! Я напишу отцу, и он пришлет за нами карету со слугами.

— А как же Рождество, бал?

— Мисс Вильерс не рассердится, когда узнает обо всех обстоятельствах, вместо нас прекрасно справится кто-нибудь другой.

Вирджиния была готова уехать, даже несмотря на сожаление, испытываемое при мысли о будущем расставании с графом Кларендоном и леди Анной, возможно, навсегда.

— Нет, нет, я не в состоянии оставить дом… И отец не будет рад моему приезду, ведь из-за моего траура он не сможет устраивать свои великолепные приемы…

Маргарет расплакалась, и сестра обняла ее, чувствуя, как обе они беззащитны перед лицом тягостных обстоятельств.

К ним поднялся Чарльз, уверенный, что найдет Маргарет в слезах, а Вирджинию в гневе, и не ошибся в своих ожиданиях. Его попытки утешить обеих леди ни к чему не привели, так как он и сам понимал, насколько неуместно его брату приглашать друзей в дом к молодой вдове. Тем более что это случалось не впервые, и каждый раз Маргарет тяжело переживала подобные визиты.

— Нам пора, Джинни, если ты не хочешь опоздать на репетицию оркестра. Маргарет, бери с собой Гилмора и пойдем посмотрим, во что можно превратить залу в «Зайце и лебеде».

Чарльз знал, что хлопоты отвлекут обеих дам, и вскоре все трое вышли из дома, а следом за ними спешила нянька с маленьким Гилом.

На углу Мэйн-стрит Вирджиния распрощалась с попутчиками и двинулась к зданию ратуши на Георг-сквер, где в небольшой пристройке располагалась зала для публичных приемов, отведенная попечительским советом под репетиции оркестра и уроки танцев.

На ближайший час Вирджинии пришлось забыть о домашних невзгодах, так сложно оказалось вдолбить в головы пожилых музыкантов-любителей модные мелодии. Ей пришлось несколько раз проиграть на стареньком рояле каждый из четырех танцев, намеченных на сегодня, прежде чем мистер Саутон, бессменный глава оркестра на протяжении последних тридцати пяти лет, понял, что от него требуется.

Вирджиния порядком устала, а впереди ее еще ожидали упражнения с молодыми леди и джентльменами. Она разрешила музыкантам немного передохнуть и вышла на улицу, в ожидании, пока соберутся ее ученики.

Девушка медленно прохаживалась по мостовой перед ратушей, когда из дома миссис Лауэй вышла мисс Вильерс и направилась прямо к Вирджинии.

— Доброе утро! Как прошли занятия с музыкантами? — осведомилась она.

— Не могу пожаловаться на их трудолюбие, вот если бы им еще хватало сообразительности, — вздохнула Вирджиния.

— Вы выглядите усталой и расстроенной. После нашего вчерашнего успеха я ожидала от вас чуть больше энтузиазма, — мягко упрекнула леди Анна.

— О, мое настроение никак не связано с предстоящей работой, — поторопилась заверить подругу Вирджиния. — Неприятности мои обусловлены, как это часто бывает, тягостной обстановкой в нашем доме.

— Ваш родственник, мистер Уолтер Бенкрофт, опять сделал что-то ужасное? — догадалась леди Анна.

— Можно сказать и так. Он пригласил гостей, не спросясь у Маргарет, и они приедут уже сегодня.

— Этих людей можно счесть неподходящей компанией?

— Я с ними не знакома, но один из них служит вместе с Уолтером, а это не самая лучшая характеристика. Дело, скорее, в том, что это два джентльмена, не состоящие в браке и ни с кем не помолвленные, насколько я знаю.

— Боже! Со стороны мистера Бенкрофта опрометчиво поступить подобным образом, своим необдуманным поступком он может разрушить вашу репутацию! Неужели он настолько легкомыслен или вы подозреваете его в чем-то еще более худшем?

Изумление леди Анны можно было понять.

— Не знаю, надеюсь, он поступил так не со зла, а в силу своей привычки не отказывать себе в исполнении малейшего своего желания. Я просила Маргарет отправиться вместе со мной в дом нашего отца, но она не хочет покидать Хемсли.

— Разве она не понимает, что вам надо уехать из дома леди Бенкрофт как можно скорее?

— Боюсь, она не сознает, какими потерями может обернуться для нас визит этих джентльменов, — Вирджиния пожала плечами, этим как бы говоря, что извиняет сестру, неспособную подчас мыслить здраво.

Мисс Вильерс только покачала головой. Ее понятия о приличиях были очень строгими, хотя она и допускала некоторые вольности в отношениях молодых джентльменов и леди, необходимые для установления между ними более близкого знакомства, но только в случае, если они имели цель в дальнейшем увенчать это знакомство браком. Несколько мгновений она молчала, разглядывая давно требующие покраски стены ратуши, потом повернулась к подруге.

— Если вы и ваша сестра не сочтете за назойливость мое вмешательство в ваши семейные дела, я от всей души приглашаю вас обеих погостить в моем доме до Рождества и долее, столько, сколько потребуется, пока гости вашего родственника не уедут, а сам он не направится к месту службы.

— Вы шутите! — воскликнула Вирджиния и тут же устыдилась своей несдержанности.

Еще бы, о таком она и мечтать не могла — прожить несколько недель под одной крышей с графом Кларендоном!

— Но отчего же? — удивилась леди Анна.

— Прошу простить меня, я не устаю изумляться вашему великодушию.;Вы спасли Хемсли, теперь вы спасаете мою честь и репутацию моей сестры!

— Правда, в нашем доме тоже проживает один джентльмен, но он является моим братом, а вас статус вашей сестры-вдовы защитит от домыслов сплетников. Если, конечно, леди Маргарет согласится переехать сюда вместе с сыном.

— Я приложу все усилия, чтобы уговорить ее! Если не ради нее самой, то ради меня она должна сделать это, — Вирджиния едва не расцеловала подругу прямо на улице.

— В таком случае, уже сегодня вечером комнаты для вас будут готовы. А теперь я должна вас оставить, я собиралась навестить семью викария, чтобы обсудить с ними кое-что касательно живых картин. Кстати, Роберт изъявил горячее желание помочь вам с уроком танцев. Он сказал, что без партнера вы не сможете показать местным жителям, как правильно исполнять то или иное движение. Видите, он уже идет сюда вместе с мисс Лауэй?

Вирджиния обернулась. Мгновенная радость от слов мисс Вильерс тут же сменилась ревностью — Синтия легко опиралась на руку графа и непринужденно болтала, словно они были знакомы уже несколько месяцев, а он улыбался и смотрел на леди с явным удовольствием.

На площади появились и другие молодые дамы и джентльмены, и Вирджинии оставалось только поблагодарить леди Анну за участие и вернуться в ратушу, а мисс Вильерс в сопровождении горничной направилась по своим делам.

— Мисс Кинтл, я дерзну разделить с вами лавры выдающегося учителя танцев, если вы, конечно, не возражаете, — его светлость выглядел веселым и беззаботным, и Вирджинии было легко подхватить его шутливый тон.

— Когда наши ученики забросают нас морковкой или капустой, я, пожалуй, не буду возражать, если они выберут в качестве мишени вас, а я сумею спрятаться за вашей спиной.

— А если они будут довольны, вы, вероятно, выступите вперед, так, чтобы меня не было видно за вашей спиной, не так ли? — хитро прищурился граф. — Мисс Лауэй, призываю вас в свидетели — мы с мисс Кинтл обязуемся приложить все старания, чтобы на балу в Хемсли танцующие поразили всех своей грацией и легкостью движений, и будем трудиться до тех пор, пока смерть не разлучит мае… То есть, я хотел сказать, пока за нашими ученицами не явится толпа разъяренных матушек и тетушек.

Вирджиния досадовала на себя за то, что покраснела, но ничего не могла с этим поделать. Невзначай произнесенная графом фраза из обычной формулы для венчающихся смутила ее сильнее, чем он мог ожидать, когда шутил подобным образом. Синтия презрительно оттопырила нижнюю губку и отвернулась к подходящим знакомым. К счастью, скоро вокруг Вирджинии и её собеседников собралась целая толпа из молодых людей, девиц и их горничных, приставленных заботливыми маменьками следить за тем, чтобы Лиз или Мэри не кокетничали чрезмерно с Эндрю и Марком.

Вирджиния никогда прежде не выступала в роли учительницы для такой большой аудитории. Она прекрасно помнила, как вел себя и что говорил ее учитель, и несколько раз показывала модные движения Милли или Синтии, но впервые оказалась наставницей целого поколения жителей Хемсли. Важно было не оскорбить их гордость, намекнув на провинциальность, и сейчас, глядя на устаревшие на пару лет наряды и прически, Вирджиния внезапно оценила пользу предложения мисс Вильерс создать в Хемсли клуб для молодых леди.

Мистер Вильерс, напротив, совершенно не чувствовал себя смущенным и встал в пару с Вирджинией с самым естественным видом, как будто граф только и делал, что давал частные уроки танцев.

Мисс Кинтл объяснила, чем модный в этом сезоне англез отличается от того, который привык ли танцевать в Хемсли, затем вместе с Кларендо ном наглядно показала нужные па, после чего веч собравшиеся принялись с меньшим или большим успехом повторять новые движения.

Вирджиния осталась весьма довольна тем, как провела эти полтора часа. На балу нечего было и мечтать о том, чтобы протанцевать три раза с одним и тем же джентльменом, а во время урока граф был ее кавалером целых четыре танца! Конечно, они меняли партнеров, чтобы их молодые друзья могли затвердить каждую часть танца, но все-таки граф Кларендон был рядом с Вирджинией достаточно долго для того, чтобы она почувствовала себя почти счастливой. Он прекрасно танцевал и, больше того, делал это с удовольствием, успевая при этом поговорить со своей дамой о самых разных вещах. На прощанье он выразил надежду, что им удастся задуманное и к Рождеству молодежь Хемсли не уступит в изяществе столичным жителям. Из этих слов Вирджиния сделала очень ободривший ее вывод о том, что мистер Вильерс намерен принять участие и в следующем уроке, назначенном на послезавтра.

В чудесном настроении она попрощалась с новыми знакомыми и старыми приятелями, к тому же граф не пошел провожать Синтию, а направился куда-то вместе с Джоном Саттерфилдом. Вирджиния загадала — если он не будет сопровождать мисс Лауэй, она подойдет и попытается поговорить с Милли Фэвел.

В отличие от Синтии, Милли не выглядела неприступной, и Вирджиния, поспешно пожелав доброго дня мисс Саутон, задержавшейся рядом с пей, догнала мисс Фэвел у выхода с Георг-сквер.

— Милли! — позвала она.

Мисс Фэвел обернулась и спокойно, без раздражения, посмотрела в глаза Вирджинии.

— Мисс Кинтл?

— Милли, я хочу попросить прощения за свою болтовню о Чарльзе Бенкрофте. На самом деле он не так уж плох, я специально наговорила тебе на него, чтобы узнать, как ты к нему относишься! — выпалила Вирджиния на одном дыхании, боясь, что Милли не даст ей договорить, развернется и уйдет.

— Зачем? — с удивлением, но без недоверия спросила Милли.

— Ну, мне показалось, он к тебе неравнодушен, и я хотела помочь своему братцу выяснить, есть ли у него шанс тебе понравиться.

Вирджиния решила немного покривить душой и не выдавать Чарльза, в остальном же она сказала чистую правду.

— И ты не нашла ничего лучшего, как выставить его пьяницей и человеком низких моральных качеств?

— Знаю, Милли, это было глупо, но я думал, что, если ты будешь защищать его, значит, он тебе симпатичен, а если согласишься, что он не представляет из себя ничего хорошего, значит, он тебе неинтересен.

— Ты могла просто спросить, нравится ли миг Чарльз, — упрекнула Милли.

— Я не знала, ответишь ли ты, — потупилась Вирджиния.

— Пожалуй, я бы и вправду не ответила… — задумалась Милли. — Но как я могу тебе верить теперь, когда знаю, что ты меня обманула?

— Теперь мне вообще мало кто верит, — погрустнела Вирджиния. — Я натворила столько глупостей… Но ведь ты моя подруга, и я осмеливаюсь надеяться, что ты тоже так думаешь!

Милли не была жестокосердной девушкой, не была она и упрямой, как Синтия Лауэй, поэтому без особых колебаний улыбнулась Вирджинии, а та бросилась ей на шею.

— Ах, Милли, я так скучала!

— Мне тоже не хватало тебя, Вирджиния!

— Ты больше не будешь сердиться на меня?

— Если ты обещаешь не говорить ничего о Чарльзе Бенкрофте.

— Значит, он тебе совсем не симпатичен?

— Я этого не говорила.

Милли, как всегда, предпочитала намеки и недомолвки, кроме тех случаев, когда сердилась и становилась похожей на свою мать.

— Разве тебе не любопытно узнать, почему я решила, что ты ему нравишься?

Вирджинии хотелось добраться до истины.

— Совсем нет, — фыркнула Милли. — Чарльз может флиртовать здесь с кем угодно, а потом все равно уедет в Лондон к своим натурщицам. Лучше расскажи мне поподробнее, как тебе удалось выкрутиться из этой щекотливой ситуации с попечительским советом. Матушка не передала мне все подробности, а там наверняка было много интересного.

— Это все заслуга мисс Вильерс, она чудесная, добрая девушка и очень помогла мне, да и всему Хемсли, — с воодушевлением ответила Вирджиния.

— Похоже, вы подружились, — несколько ревниво заметила Милли.

— Да, но это не значит, что я не люблю других своих подруг. В эти трудные дни мне не хватало твоей поддержки.

— А как же Синтия Лауэй?

Подобно своей матери, Милли готова была видеть в других леди соперниц, исключение делалось для Вирджинии потому, что она приезжала в Хемсли ненадолго и всегда была готова поделиться новостями.

— Мы с Синтией уже не так близки, как прежде, — нехотя ответила Вирджиния.

Не могла же она признаться, что и в этом повинен Чарльз! К счастью, Милли успела сделать собственные выводы, пусть и неприятные для подруги.

— Ну, конечно, ее отец мечтает выдать ее за муж за графа Кларендона, и любая хорошенькая девушка может помешать его планам. Вероятно, и сама Синтия старается завлечь его: я видела, как она висела на его руке и беспрестанно улыбалась.

— Возможно, но мы не знаем этого наверняка… — Вирджиния решила, что эту тему надо обсуждать с осторожностью. — Знаешь, мисс Вильерс предложила устроить в Хемсли что-то вроде дамского клуба для более молодых леди, чем твоя мать и миссис Фоксли. Обсуждать последние книжные новинки, обмениваться нотами и эскизами модных туалетов…

Как и ожидала Вирджиния, мисс Фэвел пришла в восторг от этой идеи, и остаток пути до дома Маргарет девушки провели в мечтах о превращении Хемсли в современный просвещенный город.

16

Маргарет уже вернулась, Чарльз остался в «Зайце и лебеде», а Уолтер отправился куда-то с визитом.

— Мегги, мисс Вильерс любезно пригласила нас погостить у себя до тех пор, пока в твоем доме пребывают эти джентльмены! — обрадовала сестру Вирджиния.

— Но как же так? Ты хочешь, чтобы мы уехали?

Маргарет, как и всегда перед необходимостью принять важное решение, испугалась и расстроилась.

— Ты, конечно же, можешь остаться, но не думаю, что молодую вдову станут принимать в приличных домах Хемсли, после того как она проживет две недели под одной крышей с четырьмя холостяками! А я уезжаю немедленно, моя репутация меня еще волнует!

Именно такой тон и следовало принимать с Маргарет, если от нее ожидались какие-то действия.

Та поморгала, словно собираясь заплакать, потом посмотрела беспомощно, но Вирджинию, в отличие от постоянно жалеющей Маргарет младшей сестры, трудно было разжалобить.

— Уолтеру это не понравится, — прошептала Маргарет, уже готовая сдаться. — Кто будет следить за порядком в доме и распоряжаться, чтобы обед подали вовремя?

— Я не собираюсь заботиться об Уолтере! Ему следовало подумать об этом, когда он приглашал сюда своих друзей!

Вирджиния развернулась и направилась к себе в комнату, давая понять, что больше не собирается обсуждать этот вопрос. Маргарет пошла вслед за ней и остановилась в дверях.

— Ты правда думаешь, что так будет лучше?

Вирджиния кивнула, она знала, что без Маргарет не смогла бы поселиться у Вильерсов, ведь там тоже имеется молодой джентльмен, и рассматривала как крайнюю меру продолжительный визит к миссис Фэвел. Согласие Маргарет избавляло ее от необходимости просить приюта у суровой поборницы нравственности, хотя Милли была бы очень рада гостье.

— Ну что ж, ты, наверное, права. Матушка очень рассердилась бы, если б узнала, что я не оберегаю твою репутацию. Я сейчас же попрошу Пеней собрать вещи Гила и мои, но, думаю, будет невежливо уехать до появления гостей, не правда ли?

В такой малости Вирджиния не стала отказывать сестре.

— Думаю, совместный обед станет достаточным проявлением гостеприимства с твоей стороны, а после него мы отправимся к Вильерсам, предоставив Уолтеру развлекать своих приятелей. На всякий случай я бы посоветовала тебе приказать домоправительнице убрать из гостиной самые ценные безделушки — эти джентльмены могут обладать буйным нравом и что-нибудь разбить.

— О, ты, безусловно, права.

Маргарет тут же исчезла, а Вирджиния принялась выкладывать на туалетный столик драгоценности и те мелкие предметы дамского туалета, что делают леди неотразимой в глазах противоположного пола.

Затем она тщательно отобрала платья и приказала служанке сложить все как можно аккуратнее. Радостное волнение овладело ею, и Вирджиния внезапно почувствовала признательность к Уолтеру, ведь именно благодаря его действиям она будет гостить в доме графа Кларендона! Видеться с Робертом каждый день за завтраком, а также во время обеда или ужина, играть ему вечерами на рояле или дружески беседовать у камина, пускай и в присутствии его и ее сестер — это намного, намного больше того, о чем она осмеливалась мечтать два дня назад. Если он не сумеет оценить ее достоинств, увидев их так близко, — что ж, она постарается позабыть о нем, пускай Синтия или любая другая леди попытают счастья. К тому же она скорее сумеет выяснить, свободно ли его сердце, когда будет находиться рядом.

— Да Синтия почернеет от зависти, когда узнает! — Вирджиния хихикнула, но тут же обругала себя за злорадные мысли. — Наверное, леди Анна уже была у Лауэев, или Элиза заходила к Вильерсам, и Синтия уже догадалась, что мое присутствие может быть опасным для ее планов.

Вирджинии уже приходилось бывать соперницей своим подругам в борьбе за внимание джентльменов, вращающихся с ней в одном кружке, но она всегда считала это безобидной игрой, а ее пол руги не держали на нее зла, охотно признавая ее превосходство. Сейчас же игра оказалась слиш ком серьезной — речь шла о человеке, которою Вирджиния на самом деле полюбила и о чувствах которого она не имела ни малейшего представления. И все же Вирджиния сумела отогнать сомнения и опасения, ничто не должно было омрачать предстоящий визит к Вильерсам!

Вирджиния сидела с книгой в рисовальной комнате, когда на пороге появился раздраженный Уолтер.

— Что, черт побери, происходит в этом доме?

— Что вы имеете в виду, сэр?

Когда требовалось, Вирджиния умела становиться по-зимнему холодной, жаль только, на капитана Бенкрофта это не действовало.

— Служанки суетятся, тащат в карету какие-то баулы, в холле не развернуться! Только не говори мне, что ты решила покинуть нас в такой неподходящий момент!

— Мы с Маргарет и Гилмором уезжаем, — так же холодно ответила Вирджиния.

— Этого еще не хватало! Могу я осведомиться, куда решила направиться ее светлость, а заодно лишить меня общества племянника?

— Одиннадцать месяцев в году ты не нуждаешься в племяннике, думаю, сможешь обойтись без него и теперь. Мы получили приглашение от мисс Вильерс погостить у нее до Рождества.

— Другими словами, пока я и мои друзья находимся в этом доме!

Уолтер напряг челюсти, что служило признаком бешенства, но мисс Кинтл не была так боязлива, как Маргарет.

— Ты догадлив, Уолтер. Дом в полном твоем распоряжении, сразу после обеда мы уедем, — и Вирджиния вернулась к чтению.

— Ты вольна делать, что тебе угодно, но Маргарет останется здесь! — рявкнул капитан Бенкрофт. — В этом доме должна быть хозяйка!

— Не думаю, что это относится к Маргарет, — Вирджиния даже не подняла головы. — Она здесь кто угодно, но только не хозяйка. Домоправительница вполне способна накормить четверых бездельников и убрать за ними.

— Вот, значит, что ты вбиваешь в голову Мег, — процедил сквозь зубы Уолтер. — Могу поспорить, я уговорю ее остаться.

— Попробуй, если твоей сообразительности не хватает на то, чтобы понять — ты губишь ее доброе имя! — Вирджиния уступила гневу и резко поднялась на ноги. — Впрочем, ты был бы счастлив, если бы вовсе погубил ее, а заодно и малыша Гила!

— С чего ты это взяла? — от неожиданности подобного выпада капитан слегка умерил тон.

— Прекрати, Уолтер, все прекрасно знают, как ты ненавидишь свое положение второго сына. Если бы Гилберт умер, не оставив наследника, ты бы сейчас бражничал здесь на правах лорда Бенкрофта!

Как же давно Вирджинии хотелось сказать ему это! Уважение к семье сестры не давало ей выразить свои чувства откровенно, но сегодня Уолтер своим поведением разрушил ее сдержанность и теперь с изумлением взирал на превращение благонравной леди во взбешенную фурию.

Ничего удивительного, что он предпочел перевести бурное разбирательство в шутку.

— Да ладно, Джин, не стоит кипятиться из-за того, что тебе что-то там показалось. Ты знаешь, как я люблю племянника и уважаю Маргарет.

Уолтер скривил губы в улыбке, но Вирджинию не так легко было остановить.

— Показалось? Что ж, если ты полагаешь, что моему отцу и матери тоже показалось, пусть будет так. Как бы там ни было, мы уедем, и ты не станешь изводить Маргарет своими придирками. Довольно!

При упоминании лорда Кинтла Уолтер стушевался. Одно дело — спорить с взбалмошными дели, их всегда можно выставить в глазах других не очень умными, капризными и не понимающими, что они говорят. И совсем другое — мнение уважаемого человека, к которому прислушиваются в самых высоких кругах. Уолтер быстро сообразил, что за словами мисс Кинтл скрывается тонкий намек, на шантаж — стоит ей написать отцу, что он силой удерживает его дочерей в доме на Мэйн-грит, где обосновалась толпа джентльменов, как лорд Кинтл прибудет в Хемсли, чтобы собственноручно вернуть мир и покой в дом своего внука, маленького лорда Бенкрофта.

Поэтому Уолтер только пожал плечами и направился к двери, но на пороге не смогудержаться ш последней шпильки в адрес Вирджинии:

— С таким характером, Джин, ты не найдешь себе жениха. Когда будешь пенять на себя за свою глупость, вспомни, что я предоставил тебе прекрасную возможность выйти замуж за виконта Тэннера.

Вирджиния вовремя вспомнила, что она леди, иначе книга полетела бы в Уолтера. Не дождавшись ответа, капитан Бенкрофт захлопнул за собой дверь, а победительница уселась на свое место и вернулась к роману. Но она была слишком возбуждена, чтобы сосредоточиться на перипетиях личной жизни героини, слишком пресных по сравнению с ее собственными.

В положенное время у дома остановилась карета виконта Тэннера, и из нее вышли оба джентльмена. Вирджиния видела их силуэты из-за занавески, но не торопилась покинуть свою комнату. Принимать гостей, по ее мнению, следовало леди Бенкрофт.

Маргарет, вероятно, все это время пряталась и своей спальне, чтобы не попасться на глаза деверю, но появление приезжих джентльменов побу лило ее спуститься в холл.

Через несколько минут Вирджиния услышал;! голоса, потом их перекрыл звучный баритон Уол тера, послышался смех, затем скрип лестницы очевидно, гости направились в свои комнаты, что бы освежиться перед обедом.

Вирджиния подождала, пока шум стихнет, и пошла к себе переодеваться. Маргарет появилась в ее комнате через четверть часа, в отличие от сестры, ей не требовалось много времени, чтобы поправить прическу и разгладить складки на своем черном платье.

— Что ты сказала Уолтеру о нашем отъезде? — тут же спросила она.

Вирджиния, сидевшая перед зеркалом в светло-голубом платье, в то время как горничная украшала ее локоны маленькими голубыми незабудками из шелка, встревоженно повернулась к сестре.

— Почему ты спрашиваешь? Он снова нагрубил тебе?

— Вовсе нет! Это меня и удивляет, — Маргарет с явной завистью смотрела на изящное платье сестры. — Он представил меня своим друзьям и как бы между делом сообщил, что мы уезжаем погостить у нашей подруги мисс Вильерс. Я так боялась, думала, он вскипит и будет требовать, чтобы мы остались, а он повел себя вполне по-джентльменски.

Вирджиния не стала в присутствии служанки пересказывать подробности своей стычки с капитаном Бенкрофтом, она только улыбнулась и кротко ответила:

— Я убедила его, что наше присутствие в этом ломе при данных обстоятельствах повредит нашей репутации, и он согласился с моими доводами.

Маргарет недоверчиво покачала головой, и сестра поспешила сменить тему:

— А как ты нашла его друзей?

— Лейтенант очень мил, но явно подражает Уолтеру — жаль, ему не идут развязные манеры. А виконт выглядит блестящим джентльменом, хоть и несколько усталым после долгого путешествия.

— Что ж, я охотно проведу с ними полтора часа за обедом, а потом мы направимся к Вильерсам. Ты сказала Гилу, что мы уезжаем?

— Да, он обрадовался, что будет жить у доброй леди Анны, но пожалел, что дядя Уолтер не поедет вместе с нами. Я сказала, что мы будем часто с ним видеться, и Гил тут же успокоился.

— Тогда все прекрасно. — Вирджиния посмотрела на себя в зеркало и осталась весьма довольна увиденным. — Идем, поглядим на друзей Уолтера.

При появлении сестер джентльмены, ожила и шие в небольшой комнате напротив столовой, поднялись со своих мест, и капитан Бенкрофт познакомил Вирджинию и своих гостей. Лейтенат Барлоу немало позабавил юную леди своей внешностью и манерой держаться. Как и многие люди маленького роста, лейтенант оказался чрезмерно самолюбивым и обидчивым, чему еще способствовало незавидное положение младшего сына в семье, однако черты лица и сложение его были пропорциональны, а живые карие глаза мгновенно загорались, стоило только ему заговорить на интересующую его тему. К сожалению, Маргарет оказалась права — капитан Бенкрофт служил для мистера Барлоу примером доблестного офицера и галантного джентльмена, и лейтенант перенял у своего друга развязные манеры и насмешливую любезность в общении с дамами. Все же лейтенант Барлоу был еще очень молод, и его без труда удавалось поставить на место холодным взглядом или приподнятой бровью.

Как только он начал путаться в витиеватом комплименте, Вирджиния чуть сморщила носик и едва заметно поджала губы, что заставило лейтенанта покрыться лихорадочным румянцем, и он умолк, не закончив фразу. Уолтер Бенкрофт с удовольствием наблюдал за этой сценой и вовсе не спешил прийти другу на выручку. Если бы ему кто-то сказал, что втайне он гордится Вирджинией, капитан рассмеялся бы и обозвал этого человека глупцом, но иногда ему было приятно состоять в родстве с такой очаровательной девушкой, особенно когда ее язвительные выпады предназначались не ему.

Виконт Тэннер во всех отношениях превосходил своего кузена, как сразу отметила мисс Кинтл. Кроме того, что у него имелось приличное состояние, виконт был довольно высок, элегантен и не склонен к пустой болтовне. Он просто сказал, что общество столь милых дам доставляет ему удовольствие, и все же он бесконечно сожалеет, что его визит послужил причиной отъезда леди Бенкрофт из собственного дома.

Маргарет поторопилась заверить гостя, что пребывание в доме мисс Вильерс — едва ли не ее самая заветная мечта, а Вирджиния предпочла промолчать: ей хотелось сначала приглядеться к гостям, а потом уже сделать выводы о возможности продолжать знакомство. Лейтенанта она вполне могла бы и «не заметить» завтра на улице, но в виконте ее требовательный взгляд не нашел пока никаких изъянов. Его внешность не могла сравниться с милыми ее сердцу чертами графа Кларендона, но она бы затруднилась выбрать между Тэннером и Чарльзом Бенкрофтом, если бы ее спросили, кого из этих мужчин она находит более привлекательным.

Чарльз явился как нельзя кстати и тут же принялся жаловаться Вирджинии на упрямство мистера Падди, которого пришлось долго уговаривать, прежде чем он позволил расписать стены своей залы. Вся компания перешла в столовую, но и там Вирджиния больше болтала с Чарльзом, а Маргарет терпеливо отвечала на вопросы гостей относительно жизни в Хемсли, пока Уолтер отдавал должное барашку и винам из погребов покойного брата.

Гости оказались не столь ужасны, как опасалась Вирджиния, и все же она не могла дождаться конца обеда, чтобы поскорее переехать на Георг-сквер. Наконец дамы поднялись из-за стола, и джентльмены вышли в холл проводить их. Уолтер пообещал завтра же привести своих друзей в дом графа Кларендона, представиться мисс Вильерс, о достоинствах которой так много слышал. С самим графом капитан уже успел познакомиться и нашел его вполне сносным молодым человеком, а его манеры — лишенными фамильной спеси и потому приемлемыми.

Виконт Тэннер живо заинтересовался предстоящим в Хемсли необыкновенным праздником, а лейтенант Барлоу выразил надежду, что и его скромным талантам найдется применение. Одним словом, хозяева и гости, неожиданно поменявшиеся местами, простились вполне дружески, а Вирджиния даже успела обрадовать Чарльза, шепотом сообщив ему о возвращении дружбы мисс Фэвел.

— Думаю, завтра мы вместе с ней зайдем посмотреть, как продвигается твоя работа в «Зайце и лебеде», — прошептала она и упорхнула, легкая и сияющая.

17

— Какое кошмарное платье! Оно прекрасно подойдет для колдуньи Морганы, — Вирджиния иыбралась из гардероба леди Кастл-Стоун, морщась от пыли.

Леди Анна с интересом оглядела темно-коричневый туалет, сшитый по моде тридцатилетней давности, и одобрительно кивнула.

— Действительно, его даже не надо переделывать, оно кажется достаточно старым и уродливым. Положите его на кресло и посмотрите — что вы думаете об этой накидке? Мне кажется, в нее можно задрапировать одного из волхвов в нашем будущем вертепе.

Обе леди уже полтора часа отбирали подходящие для бала вещи в спальне покойной леди Кастл-Стоун, и это занятие им еще не прискучило. Поочередно они прикладывали к себе пыльные платья и пелерины и со смехом разглядывали отражения в зеркале. Маргарет отказалась присоединиться к подругам: ей неприятна была сама мысль о том, чтобы копаться в одежде умершей старухи, хотя леди Анна разумно заметила, что ее двоюродная бабушка была бы только рада помочь устроителям бала. Все, что не пригодится для праздника, мисс Вильерс собиралась сжечь. Отдавать устаревшие или попорченные молью вещи неимущим или слугам казалось ей унизительной благотворительностью, лучше уж пожертвовать несколько шиллингов бедной женщине, чтобы она сшила себе новое платье из дешевой ткани, чем одарить ее вытертым бархатом и помятой соломенной шляпкой. Вирджиния подозревала, что кое-что из наиболее приличных предметов туалета уже перебралось в сундуки служанок, но не стала озвучивать свои подозрения. Прислуга проработала в этом доме много лет, состарилась вместе со своей хозяйкой и заслужила несколько вещиц на память о старой леди.

Мистер Роберт Вильерс был приглашен провести вечер у одной из подруг миссис Лауэй, миссис Денси. Кроме него, в числе приглашенных были Джон Саттерфилд и Чарльз Бенкрофт, а также еще два молодых джентльмена из приличных семей Хемсли. У этой дамы имелась племянница, мисс Аманда Денси, хорошенькая девушка, но, к сожалению, бесприданница. Вирджиния не сомневалась, что ее дальновидная тетушка не упускает ни малейшей возможности устроить будущее своей племянницы, подобно тому как Элиза старалась для Синтии. Лауэи, конечно, тоже направились туда, и вечер обещал быть очень приятным как для гостей, так и для предупредительных хозяев.

Вирджиния прекрасно проводила время в обществе мисс Вильерс и много смеялась, примеряя туалеты леди Кастл-Стоун, но нарисованная в ее воображении идиллическая картинка того, как ома будет зимним вечером играть на рояле для его светлости, портила ей удовольствие, заставляя тень грусти пробегать по ее личику. Леди Анна, если и замечала, что подруга то и дело словно углубляется в свои мысли, не подавала виду. Но она не могла не заметить, как просветлели глаза мисс Кинтл, когда в комнату вошел граф Кларендон.

— Приветствую вас, леди. Я уже не надеялся увидеть вас этим вечером, а вы засиделись допоздна. Что вы делаете со всей этой грудой пыльного тряпья?

— Как ты можешь говорить столь неуважительно о гардеробе своей бабушки! — шутливо укорила брата леди Анна. — Мы с мисс Кинтл отобрали все, что может пригодиться для бала, а остальное служанка завтра сожжет во дворе. И у нас освободится комната для гостей.

— Вы ждете еще гостей? — удивилась Вирджиния.

Она сразу же заподозрила, что на Рождество может приехать какая-нибудь молодая леди, состоящая с графом в особых отношениях, но мисс Вильерс тут же успокоила ее:

— Вовсе нет, но ведь могут возникнуть непредвиденные обстоятельства сродни тем, в каких оказались вы и ваша сестра.

— В самом деле, я слышал сегодня от мистера Чарльза Бенкрофта о джентльменах, приехавших по приглашению капитана Бенкрофта, но без согласия леди Бенкрофт, — добавил граф.

— Вероятно, ими очень заинтересовались дамы? — не удержалась Вирджиния.

— О да, — рассмеялся мистер Вильерс. — Миссис Лауэй сказала, что на Рождество в Хемсли всегда с нетерпением ждут прилива «свежей крови», но в этом году наличие графа и виконта превзошло все самые смелые ожидания.

— Не забудьте о лейтенанте Барлоу, думаю, он придется по душе многим леди, — усмехнулась Вирджиния.

— Тем не менее он не пришелся по душе вам, — заметил его светлость.

— Он копирует капитана Бенкрофта, и это ему совсем не идет. Ему бы не повредила некоторая сдержанность манер, а в остальном он — очень милый юноша. И уж конечно, не виноват в том, что Уолтер не заботится о репутации вдовы своего брата, — честно ответила Вирджиния.

— Как сообщила мисс Кинтл, завтра эти джентльмены вместе с капитаном Бенкрофтом пожалуют к нам, и ты сам сможешь оценить справедливость утверждений мисс Кинтл, — прибавила леди Анна.

— Охотно погляжу на них. В отличие от вас, леди, я не нахожу, что капитан Бенкрофт лишен каких бы то ни было достоинств. Его поведение — скорее бравада человека, чувствующего свою незначительность.

— В чем же, по-вашему, состоит его незначительность? — неподдельно удивилась Вирджиния. — Он молод, приятен внешне и достаточно состоятелен… Кажется, гораздо правильнее ему было бы вести себя любезно и приветливо…

— Подобно многим до него, капитан Бенкрофт подвержен разочарованию своим положением младшего сына в семье.

— Ты говоришь так, как будто не был всегда единственным сыном наших родителей, — засмеялась мисс Вильерс. — Откуда тебе знать, что переживает второй сын?

— И что же тогда должен чувствовать Чарльз Бенкрофт? — добавила Вирджиния.

Она никак не ожидала от графа сочувствия Уолтеру и теперь была едва ли не возмущена поддержкой, которую один мужчина всегда готов оказать другому перед лицом леди, даже если этот другой не заслужил и слова одобрения.

— Мне очень повезло, что вместо брата у меня есть сестра, — рассмеялся мистер Вильерс. — Но у меня достаточно приятелей, имеющих младших братьев, и с детства те воспитываются в убеждении, что никуда не годятся, и должны постоянно доказывать обратное. Подобная практика не приносит ничего хорошего, братская любовь заменяется завистью и обидой, в семье возникают раздоры…

— Надо же, ты можешь быть серьезным, Роберт, — удивилась мисс Вильерс.

— Не выставляй меня в глазах мисс Кинтл легкомысленным, Анна! Я вполне способен четверть часа говорить умные вещи, а потом снова вернуться к своему обычному настроению.

Вирджиния слушала его, улыбаясь. Что бы он ни говорил — ей нравилось в нем все, конечно, если он не станет утверждать, что Уолтер Бенкрофт достоин должности премьер-министра.

— Что касается Чарльза Бенкрофта… Его удача в том, что он обладает счастливым нравом, лишенным зависти и излишнего честолюбия. И потом, он ведь художник, он и должен стоять выше приземленных страстей.

— Довольно, Роберт, думаю, нам пора разойтись по своим комнатам, пока ты и нас не обвинил в склонности к приземленным страстям, — прервала брата леди Анна.

— Как будет угодно вашей милости, — граф шутливо склонился перед сестрой, тепло улыбнулся Вирджинии и покинул спальню своей двоюродной бабушки.

Вирджиния неохотно вернулась к сортировке старых вещей. Ей казалось, что леди Анна чересчур строга к выбору темдля разговора: мистер Вильерс не сказал еще ничего неподобающего для дамских ушей, а она тут же выпроводила его из комнаты, в то время как Вирджиния предпочла бы поболтать еще.

— Думаю, мы сегодня достаточно потрудились и перепачкались в пыли, пойдемте отдыхать, — повернулась к ней мисс Вильерс.

— Да, пожалуй, на этом можно и закончить, — согласилась ее гостья.

Мисс Вильерс приказала служанке отчистить и погладить отобранные для маскарада вещи, и подруги попрощались перед сном.

В отведенной ей комнате Вирджиния долго не могла уснуть. Массивная, добротно сделанная мебель пугала юную леди своими тенями, которые шевелились в мерцающем пламени единственной свечи, в старинном зеркале девушка показалась себе бледной и костлявой, а духота от сильно натопленного камина стесняла дыхание.

Вирджиния сперва выбрала утреннее платье из взятых с собой туалетов, затем попыталась читать роман, но он показался ей простоватым, а чувства героини — неправдоподобными. Тогда она погасила свечу и подошла к окну. Сквозь неплотно пригнанные рамы тянуло морозным воздухом, пустынная площадь казалась призрачной в свете масляных фонарей — до Хемсли еще не дошло новшество в виде газового освещения.

Вирджиния посмотрела на дом напротив, в окнах второго этажа горели свечи.

— Синтия и Элиза тоже не спят, — пробормотала она. — Наверное, вспоминают подробности сегодняшнего вечера. Надо будет спросить Чарльза, что там было заслуживающего внимания. Неужели его светлость Роберт выберет себе жену в Хемсли?

Вирджиния под влиянием леди Анны старалась не судить предвзято о дамах из провинции, но ревность мешала ей быть объективной. При всей своей красоте Синтия не казалась ей обладающей достаточной широтой взглядов, чтоб молодому джентльмену не было с ней скучно всю жизнь. Впрочем, для брака этого, возможно, и не требуется, лишь бы леди умела вести хозяйство и воспитывать детей…

«Хоть бы Чарльз попросил ее руки! Так он, кажется, опять склоняется в своих мыслях к Милли Фэвел. И потом, в своем тщеславии Синтия может отказать ему теперь, когда рядом с ней появился граф Кларендон. Может быть, ей понравится виконт Тэннер?»

Вирджиния одернула себя — опять она пытается вмешаться в жизнь знакомых и наладить ее по-своему.

«Надо постараться уснуть, иначе утром у меня будут круги под глазами, и граф откажется завтракать с нами. А завтрак, похоже, — это единственное время, когда я могу видеть его, все остальные часы он будет занят визитами, а я — танцами и костюмами».

И мисс Кинтл постаралась исполнить свое намерение, что удалось ей, однако, не ранее трех часов утра.

Маленький лорд Гилмор обычно завтракал вместе со взрослыми, и мисс Вильерс не сочла эту традицию неприемлемой для своего дома. Вирджиния с улыбкой наблюдала, как его светлость шутит с малышом, и даже Маргарет выглядела сегодня безмятежной и не такой уж бледной в своем черном платье. В отличие от сестры она, похоже, прекрасно выспалась в гостях.

«Наверное, он будет хорошим отцом, его совершенно не раздражают милые нелепости, которые болтает Гил», — думала Вирджиния. Она сожалела только о том, что, увлекшись общением с мальчиком, Кларендон не замечает, как она красива в утреннем платье цвета деревенских сливок и с простой прической.

Завтрак вскоре закончился, и Вирджиния собралась зайти за Милли Фэвел и вместе с ней сходить посмотреть, как продвигаются дела у Чарльза с его живописью, как и обещала ему накануне. Граф намеревался посетить пастора — миссис Райт уже несколько раз пеняла ему на то, что его светлость игнорирует их дом. Часть дороги ему и Вирджинии было по пути, и совершенно естественно, что молодые люди проделали ее вместе за дружеской беседой.

Немного не доходя до дома Милли, мистер Вильерс расстался с Вирджинией и попросил не забывать, что у них сегодня назначен урок танцев.

— Не думаю, что наши ученики дадут забыть об этом. К тому же, даже если я опоздаю, они справятся и сами, лишь бы не подвел оркестр.

— Да-а, эти старички очень старательны, но, к сожалению, их память оставляет желать лучшего. Все же, я уверен, вместе мы с вами преодолеем эти незначительные трудности и заслужим титул почетных жителей Хемсли.

— Вы и без того можете считаться жителем Хемсли, ваша светлость, ведь вы владелец недвижимого имущества в этом городке.

— Вы правы, мисс Кинтл, я иногда забываю о том, что этот мрачный старый дом принадлежит мне. Я и видел-то его всего три или четыре раза в жизни, когда навещал в детские годы свою двоюродную бабушку. В моей памяти остались только пирожные, огромное блюдо посередине чайного стола, и как я втихомолку поедал их, пока бабушка расспрашивала Анну, каковы ее успехи во французском языке.

Вирджиния кивнула, она прекрасно понимала чувства джентльмена, так как и сама предпочитала лакомиться в гостях у своих тетушек, в то время как они донимали племянниц каверзными вопросами об образовании.

— Вы уже решили, как распорядитесь этим домом?

Стоит ли говорить, как эта тема волновала юную леди!

— Признаюсь вам, мисс Кинтл, я полон сомнений. Мистер Лауэй уже нашел мне покупателя, дающего неплохую цену, а мистер Саттерфилд желает купить ферму, так как она граничит с его землей и может весьма выгодно расширить его угодья. Ферму я согласен продать, не задумываясь, а вот что делать с домом, до сих пор не решил.

— Почему же?

— Видите ли, мисс Кинтл, я достаточно повидал в своих путешествиях городков вроде Хемсли и всегда находил их милыми и безнадежно скучными, однако ни разу не останавливался ни в одном из них дольше, чем на одну-две ночи. Здесь же я понял, что и в провинции жизнь может быть разнообразна как по предлагаемым развлечениям, так и по части типажей и характеров. Хемсли со своими интригами и скрытой борьбой за влияние напоминает наш высший свет в миниатюре, и я нахожу этот городок очень забавным. Возможно, сюда будет приятно наведываться на некоторое время, когда шум столицы и просторы моего поместья одинаково наскучат мне и моей сестре.

— Я понимаю вас, — ответила Вирджиния. — Когда родители отослали меня сюда, чтобы ободрить Маргарет, я не ожидала от этой поездки ни чего, кроме раздражения и скуки. Однако внезапно оказалась в центре скандала, отчасти мною же и спровоцированного, и поняла, как ошибалась и своем мнении, будто в деревне жизнь напоминае i сон, с той лишь разницей, что проснуться невозможно. Ваше появление также очень взбодрило местных жителей, сюда нечасто наезжают представители высшей аристократии, хотя все окрестные сквайры имеют в Хемсли дома.

— Я рад, что вы понимаете, что я имею в виду. Похоже, мисс Кинтл, мы с вами нужны Хемсли, и было бы преступлением уехать сейчас. — Его светлость весело рассмеялся, заражая своей беззаботностью Вирджинию. — Представляете, как много мы можем еще натворить здесь вместе с моей сестрой? О нас будут слагать легенды не хуже, чем об этом вашем короле Артуре!

— Не уверена, что хотела бы стать местной достопримечательностью, — со смехом ответила Вирджиния.

— Думаю, вы перемените свое мнение, когда рождественский бал пройдет с полным триумфом.

— Или с полным провалом.

— Не стоит заранее думать о плохом, мисс Кинтл. А теперь я должен вас оставить, вы уже дрожите от холода, и ваша сестра, да и моя тоже, не простят мне, если вместо танцев вы будете лежать в постели с горячкой.

Вирджиния и в самом деле очень замерзла, но нe в ее силах было расстаться с этим джентльменом по собственной воле сейчас, когда они вдвоем и никто не вмешивается в их разговор. Все же она побоялась показаться навязчивой и покорно направилась к Фэвелам, а граф пошел к дому викария, по дороге напевая мотив какой-то модной арии.

18

Две хорошенькие девушки появились в зале как раз вовремя — между находящимися там джентльменами возник горячий спор относительно того, как должен выглядеть пейзаж на стене.

— Джинни! Мисс Фэвел! Вы должны нас рассудить, — радостно обратился к леди заметивший их первым Чарльз Бенкрофт.

Виконт Тэннер, капитан Бенкрофт и лейтенант Барлоу тотчас обернулись и любезно раскланялись с вошедшими.

Милли, никак не ожидавшая увидеть Уолтера Бенкрофта, смутилась и едва не спряталась за спину Вирджинии, но восхищенный взгляд мистера Барлоу вернул ей самообладание.

Вирджиния также не предполагала, что в «Зайце и лебеде» соберутся все нынешние обитатели дома на Мэйн-стрит. Обе девушки довольно долго рассматривали вывеску над гостиницей, гадая, кто из двух изображенных там животных заяц, а кто лебедь, пока к ним не вышел мистер Падди собственной персоной и не предложил согреться чашечкой чая и угоститься свежими лепешками. Леди попросили проводить их в залу, но пообещали на обратном пути непременно воспользоваться приглашением.

И сейчас Вирджиния жалела, что они не выпи ли чаю: за это время Уолтер со своими друзьями, возможно, уже ушел бы.

— Что послужило причиной вашего спора? — поинтересовалась она у Чарльза.

— Эти господа считают, что замок выглядит недостаточно внушительным для короля Артура и похож скорее на летнюю резиденцию Ее Величества, а я полагаю, что для наших гостей, не разбирающихся в военной науке, укрепления ни к чему, им важнее красота и изящество.

— Ты рассуждаешь как художник, а эти джентльмены — как военные, — пожала плечами Вирджиния. — В конце концов, это твоя картина, и ты волен изобразить все, что пожелаешь.

— Разумеется, мисс Кинтл будет защищать своего братца, — скривился Уолтер.

— Отчего же? Я не военный и вполне разделяю мнение мисс Кинтл, — вступился виконт Тэннер. — Мистеру Бенкрофту достаточно пририсовать позади высокую башню с развевающимися флагами, и дворец сразу превратится в замок.

Вирджиния улыбнулась мистеру Тэннеру и постаралась проигнорировать Уолтера. Чарльз сказал, что он так и сделает, и переместился поближе к мисс Фэвел, увлеченно болтающей о чем-то с лейтенантом.

Капитан Бенкрофт с недовольным видом уселся в отдалении и вытащил сигару, а виконт Тэннер воспользовался случаем поговорить с мисс Кинтл и принялся расспрашивать ее о предстоящем празднике.

— Мисс Кинтл, я уже получил от капитана Бенкрофта представление о размахе будущего бала и хотел бы принять в подготовке праздника посильное участие. Вас не затруднит указать мне поле деятельности, где мои скромные таланты будут наиболее полезны?

— Разумеется, сэр, мы по достоинству оценим ваше рвение, — Вирджиния удержалась от вопроса, что именно рассказал Уолтер о ее участии в недавних событиях. — Капитан Бенкрофт призван воплотить роль нашего легендарного правителя, и ему понадобятся доблестные рыцари — Ланселот, Галахад, кто там был еще…

— А в какой роли вы видите себя, мисс Кинтл?

— Я и сама еще не знаю, у меня не было времени об этом подумать.

На самом деле Вирджиния ждала, когда попечительский совет определит роль для графа Кларендона, и хотела оказаться поближе к нему.

Видимо, мистер Тэннер исходил из тех же мотивов и желал возделывать ниву рядом с очаровательной мисс Кинтл.

— Я слышал также, вы даете уроки танцев местным молодым девушкам и юношам?

— Да, и хожу на репетиции оркестра.

— Вероятно, это нелегко — превратить захудалое поселение в модный и культурный город. Вы взяли на себя почти невыполнимую задачу, и я восхищен вашим трудолюбием!

Если виконт хотел польстить Вирджинии, его слова возымели обратный эффект.

— Все только и говорят об отсталости Хемсли! А между тем вся Англия состоит из таких вот городков. Вы не хотите признать в таком случае, что мы живем в отсталой стране? — возмутилась Вирджиния.

— Берегись, Хью, сейчас эта любительница лондонских магазинов прочтет тебе проповедь о прелестях сельской жизни, — съязвил Уолтер.

— Не вижу в том нужды, капитан Бенкрофт, — отрезала Вирджиния. — Для некоторых людей всегда будет казаться негодным то место, где они в данный момент находятся, а другие ищут прелесть в том, что видит их глаз каждый день, каждую минуту!

— Я и в мыслях не имел сказать что-то дурное об английской провинции! — смутился мистер Тэннер. — К сожалению, она отстает от крупных городов, и это весьма прискорбно. Однако рвение мисс Кинтл весьма заразительно, и я готов закрыть глаза на разбитую мостовую и любопытные взгляды из-за каждой шторы ради очарования здешних пейзажей и свежего румянца на щечках прелестных леди, ничуть не уступающих красотой и живостью элегантным жительницам столицы.

Вирджиния поощрила старания виконта улыбкой и поинтересовалась, не желает ли йистер Тэннер принять участие в уроке танцев как партнер какой-нибудь из упомянутых им леди. Тэннер тут же с воодушевлением согласился оставить Чарльза Бенкрофта наедине с его работой и предложил лейтенанту Барлоу присоединиться к мисс Кинтл и мисс Фэвел, направляющимся в ратушу. Лейтенант, похоже, только об этом и мечтал: мисс Фэвел произвела на него неизгладимое впечатление строгостью суждений, которым несколько противоречили ее кокетливые взгляды и лукавые улыбки. Расстроенный Чарльз Бенкрофт снова взял в руки кисть, а его брат предпочел вернуться домой и скоротать время до визита в дом Вильерсов за книгой и рюмкой кларета.

Так уж вышло, что мисс Кинтл пришлось на скользкой улице опереться на руку виконта Тэн-нера, а лейтенант и Милли следовали чуть позади, дружески беседуя. Виконт Тэннер шепотом сказал Вирджинии, что его кузен, похоже, безмерно очарован мисс Фэвел и уже готов подпасть под ее благотворное влияние.

Вирджиния только покачала головой. Ей непонятно было, почему Милли не избегает общества мистера Барлоу, подобно тому как она поступает, завидев Уолтера Бенкрофта, когда лейтенант едва ли не копия своего старшего друга и наставника. Она пообещала себе задать Милли этот вопрос, а пока наслаждалась обществом приятного молодо го человека, судя по всему, весьма довольного сво ей нынешней компанией, но еще больше тем, что сумел избежать нежелательного брака. Мисс Кинтл было очень любопытно, что в сестре лейтенанта Барлоу не понравилось виконту, но она не могла прямо задать столь откровенный вопрос, а потому осторожно интересовалась подробностями жизни виконта до появления его в Хемсли.

Мистер Тэннер, польщенный вниманием хорошенькой и забавной девушки, охотно говорил о себе, и совсем скоро им удалось найти немало общих знакомых и выразить свое удивление тем, что они не были представлены друг другу до сих пор. О мисс Барлоу виконт высказался очень сухо, но вполне тактично, не задев честь дамы, что говорило, несомненно, в его пользу. Вирджиния была достаточно опытна в тщательно выдержанных в правильном тоне светских беседах, чтобы догадаться, что сестра лейтенанта недостаточно хороша собой и, что гораздо хуже, обладает весьма тяжелым характером, подобно своей маменьке.

У ратуши уже собирались желающие улучшить свое умение танцевать, и Синтия Лауэй подошла как раз вовремя, чтобы заметить, как мисс Кинтл явилась в сопровождении привлекательного незнакомца. Все, что только можно было узнать о гостях Уолтера Бенкрофта, Элиза Лауэй выспросила еще вчера вечером у Чарльза Бенкрофта, и сейчас ее падчерица могла быть уверена, что джентльмен, сопровождающий Вирджинию, не кто иной, как виконт Тэннер. Мисс Лауэй сохранила невозмутимое выражение лица, тем не менее Вирджиния с трудом удержалась от того, чтобы не показать бывшей подруге язык. Безусловно, эта детская выходка повредила бы ей как в глазах учеников, так и во мнении графа Кларендона, только что появившегося на площади. Его светлость был тотчас представлен Тэннеру и лейтенанту Барлоу, и вся шумная компания, весело переговариваясь, прошла в залу для репетиций.

Сегодняшний урок прошел еще более оживленно, чем предыдущий, ведь теперь вместо одного приезжего джентльмена мысли юных леди занимали целых три. Виконт показал себя превосходным танцором, да и лейтенант проявил известную ловкость, к большой радости музыкантов из оркестра, на огрехи которых сегодня обращали гораздо меньше внимания, чем в прошлый раз.

После урока Вирджиния пропустила вперед джентльменов, направлявшихся с визитом к мисс Вильерс, и подошла к Милли Фэвел.

— Милли! Как я успела заметить, ты кокетам чаешь с лейтенантом Барлоу! Неужели он тебе понравился?

— А ты, похоже, снова хочешь порассказать, мне про него всяких ужасных вещей, как о Чарлзе Бенкрофте?

Веснушчатый носик Миллисент капризно сморщился.

— Нет, конечно, нет! Я только вчера впервые увидела лейтенанта. Просто мне показалось, что он уж очень походит манерами на Уолтера, а ты ведь его терпеть не можешь!

— Ну, что ты! Какое может быть сравнение! — возмутилась мисс Фэвел. — Уолтер полон дурных наклонностей, а лейтенант всего лишь подражает старшему товарищу. Мистер Барлоу еще так молод и неопытен, он в своей наивности полагает, что развязность и высокомерие по отношению к людям гражданским должны быть присущи офицеру. Думаю, он очень удивился, когда я мягко намекнула ему, что это вовсе не так и пример капитана Бенкрофта — не самый лучший.

— Ты успела уже ему это сказать? — Вирджиния была поражена.

Похоже, ее подруги преуспевают в делах сердечных гораздо больше, чем она сама, и в немалой степени этим успехом они обязаны собственной предприимчивости. Милли за каких-то полчаса иообразила себя способной благотворно повлиять на характер незнакомого ей юноши и взяла его мод опеку, а во время танцев Вирджиния видела, как Синтия ведет себя с графом Кларенлоном — кик со своим признанным поклонником. Любезности виконта Тэннера показались Вирджинии слабым, но все-таки утешением, она не привыкла быть девушкой, чьи ухажеры предпочли других леди.

О Миллисент Вирджиния могла бы сказать юлько одно — бывают женщины, уверенные, что смогут неустанной заботой и терпением перевоспитать даже самых отъявленных негодяев, и готовы положить на это всю свою жизнь. При условии, конечно, что этот самый негодяй ухитрится им понравиться. К счастью, лейтенант Барлоу не был испорченным молодым человеком, а у Милли имелась строгая матушка, и Вирджиния не собиралась брать на себя ответственность за последствия знакомства мисс Фэвел и мистера Барлоу. Поэтому она кротко согласилась с Миллисент, что из лейтенанта еще можно сделать что-то достойное, после чего попрощалась до завтра и устремилась в дом Вильерсов, чтобы посмотреть, какое впечатление капитан Бенкрофт, виконт Тэннер и мистер Барлоу произведут на леди Анну.

Вирджиния нашла свою подругу в самом доброжелательном расположении духа. Леди Анна принимала гостей с искренним радушием, и оба приезжих джентльмена взирали на нее с явным почтением. Вирджиния даже несколько позавидовала мисс Вильерс, сама она не избавилась еще от некоторой суетности и ребяческой шаловливости и никак не могла считаться образцом всех возможных добродетелей. Мисс Кинтл не понимала, что именно поэтому она и выглядела в глазах окружающих такой прелестной девушкой, и чересчур стремилась походить на свою новую подругу.

Капитан Бенкрофт сидел на диване рядом с Маргарет, у него на коленях устроился маленький Гилмор, а Маргарет листала большую книгу по истории. Время от времени Уолтер просил ее дать ему время рассмотреть ту или иную иллюстрацию и принимался рассуждать, пойдет ли ему костюм изображенного на ней воина.

Вирджиния постаралась сесть спиной к дивану, чтобы не раздражаться покорным видом Маргарет и самодовольной физиономией ее деверя. Лейтенант Барлоу все больше помалкивал, и разговор поддерживали леди Анна, мистер Тэннер и Вирджиния. Леди Анна рассказала, что ей надлежит изображать Деву озера, а виконта и мистера Барлоу попечительский совет прочит в ближайших соратников короля Артура.

— А кем будет ваш брат? — Вирджинии больше всего хотелось узнать это.

— Вы не поверите, миссис Райт уговорила его поучаствовать в живых картинах. Роберт будет Исааком, а викарий Райт — Авраамом. Сама сцена неудавшегося жертвоприношения очень нравится миссис Райт, и она желает сыграть роль ангела, отводящего занесенный над Исааком нож.

— Миссис Райт? — Вирджиния расхохоталась. — Осмелюсь заметить, это будет очень низкорослый и плотный ангел.

Ее последние слова услышал сам граф, явившийся с опозданием. Вирджиния была почти уверена, что он провожал Синтию и зашел засвидетельствовать свое почтение миссис Лауэй.

— Полагаю, вы правы, мисс Кинтл, но не можем же мы отказать милой даме в исполнении ее заветной мечты! Я предложил сделать небольшое возвышение и задрапировать его тканями. Это прибавит ангелу роста, а белые покрывала скроют внушительную фигуру миссис Райт.

— Я охотно приду взглянуть на эту сцену, — сказал, усмехаясь, Уолтер и вернулся к обсуждению своего будущего костюма.

— Кстати, мисс Кинтл, вам тоже не удастся избежать живых картин, — поддразнил девушку граф.

Вирджиния не собиралась возражать, так как сам Кларендон также будет занят в этой части праздника. Она только осведомилась, какую роль назначили ей миссис Райт со своими подругами.

— Вам надлежит перевоплотиться в дочь фараона, нашедшую в реке корзину с младенцем Моисеем.

— И кто же будет Моисеем? — с улыбкой спросил виконт Тэннер.

— Кукла младшей мисс Райт, — ответил граф.

Вирджиния пожала плечами. В конце концов, могло быть и хуже, Юдифь, например.

Граф рассказал о других сценках, всего их предполагалось двенадцать, по числу апостолов, месяцев в году и, наконец, участниц попечительского совета. Картины должны по три сменять друг друга в комнате напротив буфетной, а обе мисс Падди согласились помочь Чарльзу Бенкрофту в перестановке декораций.

19

После того как гости ушли, леди занялись шитьем, уж очень много всего предстояло сделать. Мистер Вильерс занимал дам разговором, немного почитал им вслух и наиграл на рояле парочку романсов, после чего удалился в кабинет писать письмо управляющему — его собственное поместье не должно страдать из-за длительного отсутствия хозяина.

Элиза Лауэй зашла после обеда и рассказала, как продвигаются дела у нее и ее подопечных. Миссис Фоксли выбрала роль злой волшебницы, сама Элиза согласилась быть Гиневрой, а Синтия отказалась от участия в маскараде и предпочла сопровождать показ живых картин игрой на фортепьяно.

«Еще бы! — подумала Вирджиния. — Она, конечно же, окажется там, где будет его светлость!» Элиза немного посидела и попросила мисс Кинтл прогуляться с ней по площади. Вирджиния знала, о чем хочет поговорить миссис Лауэй, но послушно надела теплую накидку, взяла муфту и вышла пслед за подругой на занесенную снегом площадь.

— Моя дорогая, прошло уже так много времени с тех пор, как ты была у нас последний раз! Я неоднократно пыталась добиться от Синтии объяснения, но она только молча сердится. Не пора ли как-то разрешить эту тягостную для всех ситуацию?

Элиза явно была настроена сегодня докопаться до истины.

Вирджиния расколола носком ботинка лед на замерзшей лужице и подняла голову, чтобы посмотреть в темные, встревоженные глаза Элизы. Ей не хотелось огорчать подругу, у той и без того нелегкая жизнь, да и, в конце концов, она ведь не обещала Синтии молчать об их разговоре!

— Мы… мы поссорились из-за Чарльза, — с усилием выговорила она.

— Из-за молодого Бенкрофта? Но что такого он сделал, чтобы вы обе отнеслись к этому так серьезно? — удивилась Элиза.

— Синтия с чего-то решила, что я выхожу замуж за Чарльза и мы скоро сообщим всем о нашей помолвке, — со вздохом ответила мисс Кинтл.

— Какая ерунда! Все знают, что вы дружны с ним, как брат и сестра.

— Вот именно! Я люблю его так же, как и своего брата Стюарта, но Синтия другого мнения.

— Вероятно, ты дала ей какой-то повод так думать, — заметила Элиза, немного помолчав.

— Понимаешь, мне показалось…

Вирджиния не знала, стоит ли рассказывать дальше.

— Что показалось? Раз уж начала, ты должна договорить до конца, иначе я не смогу уснуть от тревоги за вас обеих!

— Мне показалось, — снова заговорила юная леди, — будто Чарльз увлечен Синтией…

— Да, одно время мне тоже так думалось, причем ей он тоже вроде бы пришелся по нраву, — согласилась Элиза. — Тем более мне непонятно, почему она решила, что вы собираетесь объявить о помолвке.

— Я сделала глупость, Элиза! Я подумала, что надо вьыснить, как Синтия к нему относится! Она ведь ни за что не скажет прямо, ты же знаешь!

— Да, моя девочка весьма горда и самолюбива.

— Вот именно! Я решила, что если буду хвалить Чарльза, то она как-нибудь выдаст себя.

— Как именно? — не поняла Элиза.

— Ну, если она согласится, что он очень хорош, значит, он ей симпатичен, а если будет оспаривать мое мнение, значит, она находит его неприятным.

— План не самый остроумный, но вполне в твоем духе, — улыбнулась миссис Лауэй. — И что же произошло потом? Дай-ка я догадаюсь… Ты стала расхваливать Чарльза, а она решила, что ты сама влюблена в него?

— Вот именно.

Вирджиния снова опустила глаза к ботинкам.

— Так почему же ты сразу не рассеяла ее заблуждение?

— Она рассердилась и убежала, не дав мне объясниться.

— И вы уже две недели дуетесь друг на друга? Боже, какие же вы еще маленькие девочки! — Элиза покачала головой. — Я поговорю с ней, и она простит тебя, а ты простишь ее.

Сперва Вирджиния хотела попросить подругу не вмешиваться в отношения своей падчерицы с кем бы то ни было, но тут же вспомнила, что без содействия леди Анны ей не удалось бы справиться со ссорой в попечительском совете, и решила принять помощь миссис Лауэй. Одно не давало ей покоя, и она не стала скрывать своих опасений.

— Мне кажется, сейчас у Синтии появились другие интересы, и она уже не будет мне такой близкой подругой…

— Другие? Какие другие? Кроме тебя и меня, у нее нет никого ближе. Леди Анна — очень приятная девушка, если ты имеешь в виду ее, но все же она чересчур хорошо воспитана, чтобы быть занятной.

— Я имею в виду, Синтии уже неинтересен Чарльз, а меня она может не захотеть видеть по другой причине…

Вирджиния уже жалела, что не остановилась вовремя.

— Так-так, — усмехнулась Элиза. — Ты намекаешь на красавца-графа. Что ж, заветная мечта мистера Лауэя — увидеть свою дочь графиней Кларендон, живущей в доме напротив, а я не думаю, что из этого что-то выйдет. Синтия кокетничает с графом, но, возможно, просто от скуки. Чарльз Бенкрофт у нас не появляется, да и вчера, в гостях у моей подруги, он держался поближе к мисс Ленси.

— Мистер Лауэй намекнул ему, чтоб не смел и думать о его дочери, еще в тот день, когда мы были у вас в гостях и впервые увидели Вильерсов.

— Какой глупый мальчик! Видно, он не любит Синтию, если его остановила пустая угроза моего мужа.

— Мистер Лауэй умеет заставить бояться себя! — заступилась за своего друга Вирджиния.

— Если бы они действительно полюбили друг друга, я приложила бы все усилия, чтобы убедить мужа позволить им пожениться. Чарльзу стоило намекнуть мне о чувствах к Синтии…

— Но что можно сделать, если мистер Лауэй хочет выдать дочь замуж за другого?

Вирджиния не могла себе представить, как можно заставить этого господина переменить свое мнение.

— Дитя мое, ты даже не представляешь, сколько у умной жены может быть способов повлиять на супруга, — усмехнулась Элиза. — Когда ты выйдешь замуж, я охотно поделюсь ими, а пока поверь мне на слово.

Вирджиния улыбнулась и кивнула. Она не всегда понимала и одобряла подругу, но важнее сейчас то, что Элиза обещает помирить поссорившихся девушек. А ухаживания Чарльза Бенкрофта, в конце концов, — его личное дело.

— Пожалуй, если мы будем продолжать бродить по этой слякотной улице, то намочим ноги и встретим Рождество в постели. Я рада, что все выяснила, и еще больше рада, что поводом для вашей ссоры послужил такой пустяк. Достаточно нескольких слов, чтобы моя девочка поняла, как она заблуждалась относительно тебя и Бенкрофта, — прибавила Элиза. — Не забудь, завтра мы с подругами придем к мисс Вильерс за отобранными ею для бала вещами.

— Конечно, не забуду. Сколько же всего предстоит сделать! — воскликнула Вирджиния. — Я начинаю бояться, что мы ничего не успеем…

— Мы потеряли много времени и теперь должны наверстать упущенное, только и всего. Тем более, у нас появились помощники — гости капитана Бенкрофта. Опять-таки, к Денси и Троллопам приехали погостить молодые родственники, скоро приедут еще гости… Не беспокойся, мы все успеем!

— Ты даже не представляешь, Элиза, милая, как ты порадовала меня! — Вирджиния едва не расцеловала подругу. — Я скучаю по Синтии и трясусь от страха при мысли об этом бале!

— Не стоит так переживать, дорогая моя. Завтра же я сообщу тебе, к чему привел разговор с моей малышкой, и не исключено, что уже вечером вы заключите друг друга в сестринские объятия!

Миссис Лауэй сдержала свое обещание, и ее падчерица согласилась с доводами Элизы относительно природы отношений мисс Кинтл и мистера Чарльза Бенкрофта. Однако же, когда обе дамы появились в гостиной мисс Вильерс, Синтия держалась с Вирджинией с прежней холодностью.

Граф Кларендон уселся подле нее, и они принялись выбирать музыку для живых картин, а Вирджинии оставалось только молча шить. Ее самолюбие спас виконт Тэннер, явившийся по просьбе капитана Бенкрофта за набросками маскарадных костюмов. Маргарет вручила виконту несколько эскизов, после чего он подсел к ее сестре и беседовал с ней до окончания визита.

До Рождества оставалось всего десять дней, и в городе царила лихорадочная суета… Вирджинии уже начинало казаться, что лучше бы никакого бала вовсе не было. Жители Хемсли устроили бы несколько приемов и музыкальных вечеров, ходили в гости друг к другу и остались бы вполне довольны проведенным временем.

Ее мнение разделяла только Маргарет, все остальные находили, что подготовка к будущему празднику — уже само по себе очень увлекательное занятие. И неважно, что у Чарльза Бенкрофта к вечеру сводит запястья, а голова кружится от запаха красок, что нежные пальчики всех леди исколоты иголками, а в носу щиплет от пыли, что от бесчисленных повторений одних и тех же мелодий, музыканты из оркестра не могут спать по ночам. Право же, все это совсем неважно, когда впереди Хемсли ожидает несомненный триумф.

Викарий Райт уже договорился со своим школьным приятелем, служившим помощником епископа, что тот приедет и своими глазами убедится в благочестии прихожан Хемсли, ведомых своим мудрым пастырем. Викарий не терял надежды когда-нибудь перебраться в центральный город графства, и в свете этих его планов рождественский бал с живыми картинами на библейские сюжеты мог послужить одной из ступеней к достижению цели.

Мистер Лауэй также принял меры по прославлению родного города — среди его знакомых был кое-чем ему обязанный владелец крупнейшей в графстве газеты. Он пообещал прислать одного из своих сотрудников, чтобы не упустить ничего из происходящего и осветить в газете подробности празднования Рождества в Хемсли.

Даже Уолтер поехал на пару дней в поместье — лично пригласить на бал ближайших соседей Бенкрофтов. С его отъездом манеры лейтенанта Барлоу существенно выправились, что Миллисент Фэвел немедленно приписала своему влиянию.

Словом, все, кроме Вирджинии, были полны радостным предвкушением. Аля нее это оказалось первое Рождество, наступлению которого она не радовалась. В доме лорда Кинтла сейчас, вероятно, велись точно такие же приготовления, Хелен и Луиза носились повсюду, мешали слугам и донимали отца и мать расспросами, а Вирджиния сидела вечерами в библиотеке дома на Георг-сквер и за шитьем думала о своей несчастливой звезде.

Граф Кларендон последние дни был очень занят, и компаньоном мисс Кинтл на время уроков танцев с радостью согласился стать виконт Тэннер. Она не могла пожаловаться на его умение танцевать или занимать леди беседбй, но в сравнении с другим джентльменом виконт казался ей бледным подобием оригинала.

Синтия снизошла до того, чтобы при встречах здороваться с Вирджинией и обмениваться парой фраз на тему будущего праздника, но о прежней откровенности между девушками не могло быть и речи.

Маргарет с трепетом ожидала, когда вернется Уолтер Бенкрофт и примерит свой костюм. Зная характер капитана, Вирджиния не сомневалась, что он найдет в работе Мег немало огрехов и выразит свое мнение в обычной грубоватой манере.

Когда Вирджиния переезжала вместе с сестрой и племянником в дом мисс Вильерс, она надеялась, что будет часто общаться с его светлостью, но сейчас видела его едва ли не реже, чем в первые дни после знакомства. Он не провожал ее более, не встречался случайно на улице, а дома или в гостях всегда был в окружении новых друзей.

Только леди Анна неизменно служила опорой и поддержкой усталой девушке, не привыкшей постоянно скрывать свои чувства и делать вид, что по-прежнему весела и беззаботна, когда на сердце скребут кошки.

Забежавший вечером Чарльз был немало удивлен, что застал свою подругу в одиночестве.

— Джинни, почему ты сидишь тут совсем одна?

— Граф репетирует у миссис Райт, Мегги со своим шитьем направилась к миссис Фоксли, посоветоваться насчет наряда Уолтера, а леди Анна пошла к Элизе, выпить чаю и отметить в списке, что сделано, а что еще необходимо сделать к празднику.

Чарльз огляделся и восхищенно присвистнул.

— А у покойной старушки была недурная библиотека! Даже если бы ее наследники не имели своего состояния, эта часть наследства могла бы дать им пропитание на несколько лет.

— Наверное, ты прав. Как продвигается твоя роспись? У меня совсем нет времени прийти по смотреть на твои труды, но виконт Тэннер говорит, что получается очень красиво.

— Ты уже знаешь, что Кларендон сделает с этим домом? Я бы купил пару старинных излний, — гнул свое Чарльз. — Мистер Падди вроде бы доволен, по крайней мере, пока он не собирается замарывать мою живопись после бала. Я чертовски устал, за ужином иногда не могу взять в руки вилку, так дрожат пальцы.

— Потерпи немного, благодарность жителей Хемсли должна служить тебе достойным вознаграждением за рабский труд. Мне тоже уже порядком надоели и это шитье, и бестолковые музыканты, неспособные запомнить десяток мелодий, но скоро все закончится, — Вирджиния ласково улыбнулась другу. — Про планы его светлости я не могу тебе ничего сказать, похоже, он и сам еще не знает, что делать с этим наследством.

Последняя фраза прозвучала несколько по-другому, Чарльз затруднился бы сказать, что именно встревожило его, но он некоторое время вглядывался в лицо девушки, пытаясь прочесть ее чувства по слегка сведенным бровям и опущенным ресницам.

— Тебе здесь неуютно? — спросил он.

— Отчего же? Все просто прекрасно, несмотря на некоторую мрачность, дом очень теплый и комфортный. Представляю, в какой свинарник вы превратили дом Бенкрофтов!

Ее беззаботность показалась ему какой-то вымученной.

— Скоро вы сможете вернуться и сами убедитесь, что домоправительница не позволяет нам пачкать ковры и бить посуду. Вскоре после Рождества Уолтер с друзьями уедет, на Новый год они приглашены в поместье к каким-то знакомым, а оттуда офицеры сразу вернутся в полк.

— А виконт Тэннер? — поинтересовалась Вирджиния.

— Не знаю, что тебе и сказать. Виконт вздыхает и грустит, чем ближе праздник, тем более потерянным он выглядит. Его друзья не перестают шутить по этому поводу и связывают его печаль с прекрасными глазами одной язвительной леди.

— Они смеют болтать обо мне? — вспыхнула Вирджиния.

— Ты попалась, Джинни! Разве я говорил, что эта леди — ты? — засмеялся Чарльз.

— А разве нет?

Насмешливая гримаска девушки понравилась юноше больше, чем задумчивость.

— И как это леди всегда угадывают, кто из них завоевал сердце того или иного джентльмена?

— Это говорит о большей проницательности леди, только и всего, — пожала плечами Вирджиния. — И потом, далеко не все из них так наблюдательны, взять хотя бы Синтию…

— Вы так и не помирились окончательно?

— Нет, и я больше не буду пытаться. Элиза поговорила с ней, и Синтия вроде бы согласилась, что возникло недоразумение, но по-прежнему не желает разговаривать со мной.

— Отчего бы это?

— Думаю, ее интересует некий джентльмен, и она вовсе не желает видеть рядом с собой других девушек. Ты заметил, у нее ведь почти нет подруг, кроме мачехи?

— Признаюсь, это скрылось от моего взгляда. Значит, ты полагаешь, Синтия все-таки выйдет замуж за графа Кларендона?

— Не похоже, чтобы ты был этим сильно расстроен!

Вирджиния сердито тряхнула локонами.

— Зато ты, по-моему, не очень-то рада за подругу, — парировал Чарльз. — Признайся, ты сама не прочь была бы примерить графскую корону?

— Прекрати, Чарльз, что за глупости ты выдумываешь!

Вирджиния невольно покосилась в сторону двери — а вдруг внезапно войдет сам граф или леди Анна?

— И не думай отрицать, Джинни! Как только заходит речь о графе, на твоем лице появляется такое же выражение, как при виде миндального торта. — Чарльз подмигнул в ответ на недовольный взгляд девушки. — Не бойся, я никому не раскрою твою тайну.

Вирджиния не знала, рассмеяться ей или рассердиться. Чарльз — хороший друг, хотя иногда болтает лишнее. Правда, он честно поделился с ней своими сердечными тайнами и вправе ожидать ответной откровенности. Но для леди сознаться посторонним в склонности к джентльмену, который не сделал ей предложение, — недопустимая оплошность!

— Я не хочу даже слышать об этом, Чарльз! Граф Кларендон — приятный молодой человек, но и только. И если он женится на Синтии — я пожелаю им счастья. А ты?

— Ты лукавишь, дорогая. Но я не буду оскорблять твою девичью стыдливость. А мисс Лауэй… — Чарльз преувеличенно громко вздохнул. — Что ж, если она предпочтет мне графа — я утешусь своим искусством. Меня ждут Лондон и слава!

— Ничего другого тебе и не остается, у Миллисент Фэвел появился еше один верный поклонник.

— Лейтенант Барлоу? — Чарльз небрежно махнул рукой. — Он скоро уедет в свой полк, и все труды мисс Фэвел по превращению его в доброго прихожанина окажутся тщетными. Тогда я преподнесу ей написанный мною портрет, и ее сердце растает.

Вирджиния покачала головой — никакие переживания не могли полностью лишить Чарльза благодушного настроения.

— А что будешь делать ты, если виконт Тэннер сделает тебе предложение?

— Краткость нашего знакомства не позволяет мне питать подобные надежды, — чопорно ответила Вирджиния и тут же расхохоталась.

— Этот дом, наверное, никогда не слышал такого задорного смеха, — в библиотеку вошел мистер Вильерс, на его черных волосах еще не растаяли снежинки.

Чарльз поздоровался с хозяином дома, и граф осведомился, что именно вызвало такое веселье у мисс Кинтл и мистера Бенкрофта.

Вирджиния не сразу нашлась что ответить, а Чарльз непринужденно сообщил:

— Мы обсуждали важный вопрос — как скоро после знакомства джентльмен вправе сделать леди предложение.

— Какого рода предложение? — с самым серьезным видом поинтересовался его светлость.

— Вступить с ним в брак, разумеется, — Чарльз одобрительно посмотрел на молодого графа — Бенкрофт ценил чувство юмора не меньше, чем происхождение и состояние, если не больше.

— Если мне будет позволено высказаться, я бы сказал, трех дней вполне достаточно для того, чтобы джентльмен определился в своих чувствах.

— Хорошо, не трех часов, — хихикнула Вирджиния и тут же посерьезнела.

Ей-то самой хватило одного взгляда.

— Вы в самом деле думаете, что за три дня можно понять, с кем ты хочешь прожить всю жизнь, в богатстве и в бедности? — спросил Чарльз.

— Я готов признать, что леди, пожалуй, потребуется больше времени. Ей нужно оценить размер состояния претендента на ее руку и его связей, а также перспективы их будущих отпрысков, посоветоваться с родителями, дядюшками и тетушками. А для нас достаточно влюбиться, и мы готовы сделать предложение.

— Вы думаете, все женщины так практичны и бессердечны? — Вирджиния обиделась за свой пол.

— Я не имел целью неуважительно отозваться о прекрасных дамах! — поспешил заверить девушку граф. — Но вы согласитесь, что общество требует от леди сдерживать свои чувства, и они неукоснительно выполняют это требование, иногда вопреки здравому смыслу и во вред себе.

«Не намекает ли он на Синтию Лауэй?» — подумала Вирджиния.

— Тут я должен согласиться с вами, ваша светлость, — кивнул Чарльз Бенкрофт. — И вы действительно готовы сделать предложение понравившейся вам леди через три дня после того, как будете ей представлены?

— До сих пор у меня не было подобного опыта, — признался граф. — Боюсь, я не решусь на такой смелый поступок из опасений, что моя избранница сочтет меня легкомысленным и ответит отказом. Увы, мужчины так же несвободны от мнения света, как и очаровательные дамы.

— Увы нам, — поддержал его Чарльз. — А теперь, пожалуй, я должен откланяться. Джинни, надеюсь, завтра утром ты выкроишь полчаса на то, чтобы посмотреть мою работу, мне интересно узнать твое мнение.

— О, конечно, я приду сразу же после завтрака.

— Думаю, ты застанешь в «Зайце и лебеде» виконта Тэннера, он очень помогает мне, без него я не был бы уверен, что закончу роспись вовремя.

Вирджиния слегка покраснела при упоминании виконта и решила при случае как-нибудь отомстить Чарльзу за бестактные намеки.

Мистер Бенкрофт откланялся, и Вирджиния осталась вдвоем с мистером Вильерсом. Он, по обыкновению, без труда нашел тему для беседы, а явившаяся вскоре Маргарет сгладила возникшее у девушки чувство неловкости от того, что она находится наедине с джентльменом, пусть даже его общество доставляет ей удовольствие. Маргарет почти не участвовала в разговоре, все ее мысли занимал капитан Уолтер со своим костюмом, и мисс Кинтл и его светлость успели немало узнать о взглядах друг друга на оперу и заграничные путешествия, прежде чем вернувшаяся мисс Вильерс не вовлекла всех троих в обсуждение приема у миссис Райт, затеваемого ею накануне бала.

Перед Рождеством наиболее влиятельные семейства Хемсли устраивали у себя небольшие частные балы и приемы, но в нынешнем году их количество по настоянию попечительского совета было решено сократить до минимума, чтобы не отвлекать время и силы горожан от основного праздника. Тем не менее супруга викария, мистер Лауэй и еще две или три семьи приглашали к себе близких друзей, и от мисс Вильерс и графа ожидалось, что они будут присутствовать везде.

Леди Анна пришла к друзьям посоветоваться, как наиболее безболезненно отклонить некоторые приглашения. Она и ее брат не могли быть в нескольких местах одновременно, а это повлекло бы за собой обиды семейств, несправедливо обойденных вниманием таких почетных гостей, как граф Кларендон и его сестра.

— Я думаю, вам стоит обязательно пойти к Райтам, — сказала Маргарет, неизменно почтительная к духовным особам.

— И к мистеру Лауэю мы непременно должны заглянуть, — добавил мистер Вильерс.

Вирджиния промолчала, ей оставалось только предложить леди Анне самой выбрать между миссис Фэвел и ее дорогой подругой миссис Фоксли, а этот выбор ни при каких обстоятельствах не мог быть легким.

Граф вовремя вспомнил о затеваемом матушкой Джона Саттерфилда музыкальном вечере, куда его уже давно пригласили, и предложил сестре пойти с ним туда, в таком случае ни одна из поч тенных леди не будет в обиде, или они обидятся обе сразу.

— Ты несерьезно относишься к здешним трлиниям, Роберт, — пожурила его леди Анна. — Но в остальном ты прав, миссис Саттерфилд — приятная леди, и она очень вовремя придумала свой вечер.

— Зато у тебя серьезности хватает на нас двоих, — отмахнулся граф. — А какой из этих праздников выберете вы, леди Бенкрофт?

Маргарет испуганно подняла глаза на его светлость, как и каждый раз, когда к ней внезапно обращался кто-нибудь посторонний.

— О, нет-нет, мой траур не позволяет мне веселиться. Если бы был жив мой супруг…

Маргарет умолкла, скорбно поджав губы, а Вирджиния почувствовала раздражение. «Можно подумать, если бы Гилберт не умер, она бы танцевала, пела и играла в лото вместе со всеми! Все равно ведь сидела бы в кругу старых матрон и рассуждала о пользе домашнего воспитания против школьного».

Мистер Вильерс, если и ощутил скрытый намек на свою бестактность по отношению к вдове, ничем этого не показал и повернулся к Вирджинии.

— А вы, мисс Кинтл? Надеюсь, у нас будет немало случаев показать нашим ученикам, как надо танцевать на балу, а не в этой пыльной зале с перекошенным паркетом. В последнее время я совсем забросил наши занятия, и вам приходится справляться одной.

— Отчего же? Мне помогает виконт Тэннер, — сказала Вирджиния. — Думаю, я буду на приеме у Лауэев и у миссис Фэвел. Милли обидится, если я не приду.

Маргарет заинтересованно взглянула на сестру: она уже не раз слышала, как городские кумушки записывают виконта ей в поклонники, и, похоже, это правда. Леди Анна спросила Вирджинию, как далеко она продвинулась в подготовке своего костюма дочери фараона, и предложила использовать старинные украшения леди Кастл-Стоун для придания туалету мисс Кинтл большего блеска.

— Похоже, на меня тут уже никто не обращает внимания, — пожаловался Кларендон. — Может случиться снежная буря, пожар или потоп, а леди все так же будут сидеть у камина и говорить о нарядах. В таком случае я вас оставлю.

Граф пожелал всем доброй ночи и вышел, Маргарет вскоре последовала его примеру, а Вирджиния и леди Анна довольно долго с восторгом перебирали массивные колье и диадемы покойной хозяйки дома.

20

«Сколько всего произошло со времени преды дущего приема!» — такова была основная мысль многих присутствующих на приеме у Лауэев.

Мистер Лауэй с супругой встречал гостей у входа в большую гостиную, как и три недели на зад. Синтия, в белом с серебром платье и свежими лилиями в волосах, неизвестно где добытыми ее отцом, на зависть другим леди, сияла, подобно яркому, но холодному зимнему солнцу.

— Леди Бенкрофт! Мисс Кинтл! Мы очень признательны за внимание к нашей семье, — произнес мистер Лауэй традиционную фразу.

Чарльза Бенкрофта ему пришлось пригласить, но радушный хозяин предпочел поприветствовать капитана Бенкрофта и его друзей, а бедному Чарльзу достался только сдержанный кивок. Синтия почти повторила жесты и фразы своего отца, Элиза провела Маргарет к укромному диванчику, где не так заметно было ее черное платье, а мисс Кинтл ничего не оставалось, как позволить виконту Тэннеру сопроводить ее в глубь комнаты. Здесь собрались и болтали молодые леди и их поклонники, на приличествующем удалении от дам постарше, незаметно следящих, чтобы дочери и племянницы не слишком откровенно флиртовали и не вздумали передать кому-нибудь из кавалеров записку или подарить излишне ласковый взгляд.

Леди Анна была среди участников этого кружка, а ее брат задержался подле Синтии Лауэй и о чем-то вполголоса говорил с ней. Вирджиния не сомневалась, что почтенные леди перешептываются о том, когда будет объявлено о помолвке его светлости и мисс Лауэй.

Вирджинии сразу расхотелось веселиться, но она уже научилась сохранять беззаботный вид.

В любимом розовом туалете, длинные блестящие локоны подхвачены розовой же лентой, не стесняющей их струящегося потока, колышущегося в такт шагам, Вирджиния если и не затмевала обеих хозяек, то была, без сомнений, одной из самых притягательных девушек на этом вечере.

Мистер Лауэй не счел возможным допустить, чтобы его дочь сидела за роялем во время праздничного приема, и пригласил двоих музыкантов. Едва только все гости собрались, миссис Лауэй позвала дам из попечительского совета в соседнюю комнату к накрытому столу, джентльмены постарше направились вместе с хозяином дома в курительную, чтобы побеседовать о политике и оценить сигары мистера Лауэя, неизменно лучшие во всем городе. Предоставленная сама себе молодежь тут же затеяла танцы, и Синтия в паре с графом Кларендоном являла собой почти королевское достоинство.

Вирджинию пригласил Чарльз, к заметному огорчению виконта Тэннера.

— Джинни, посмотри на мисс Лауэй! Она, кажется, вообразила себя герцогиней Кентской.

Художник в Чарльзе восхищался статной красавицей, а уязвленное самолюбие влюбленного заставляло злословить.

— Ну что ж, она примеряет на себя титул графини, простим ей некоторое самодовольство, — спокойно ответила Вирджиния.

— Ты вернешься в дом своего отца повзрослевшей, — заметил Чарльз.

— Это так заметно? Мне все еще восемнадцать! — принужденно улыбнулась девушка.

— Пожалуй, я последую твоему примеру и не стану больше обращать внимание на ухаживания Вильерса за мисс Лауэй и возникшую дружбу мисс Фэвел и лейтенанта Барлоу. Ты заметила, как чудесно выглядит сегодня мисс Ленси?

— О нет, Чарльз! — охнула Вирджиния. — Только не говори мне, что ты выбрал себе новую даму сердца! Мне достаточно проблем с предыдущими двумя.

— Ты знаешь, братец Уолтер открыл мне глаза — зачем жениться в двадцать лет? Еще три-четыре года я буду молод, а потом смогу выбрать ту леди, которая подойдет мне лучше всего и не будет смеяться над моим пристрастием к живописи, — заявил Чарльз.

— В кои-то веки Уолтер сказал что-то разумное. В таком случае почему ты заговорил о мисс Ленси? — подозрительно прищурилась юная леди.

— Я художник, Лжинни, мне надо где-то черпать вдохновение. А что, как не любовь, может служить источником творческих сил? Особенно они понадобятся мне, когда я наконец закончу превращать гостиничную залу в шедевр изящного искусства. Думаю, еще месяц-полтора мне не захочется брать в руки кисть и будет мутить от запаха красок.

— Бедный, — посочувствовала Вирджиния. — Хотя, кто знает, может быть, эта роспись прославит тебя в веках, а вовсе не твои картины.

— Невысокого же ты мнения о моем таланте, — надулся Чарльз. — Надеюсь, мне закажут свадебный портрет мисс Лауэй, и тогда ты оценишь меня по достоинству.

Вирджиния бросила взгляд поверх плеча своего партнера на Синтию и графа Кларендона, «Они не заставят меня заплакать прямо здесь», — подумала она.

— По-моему, пейзажи тебе удаются лучше, чем портреты, — уколола она в свою очередь. — Портрет Милли Фэвел до сих пор не готов, а тот набросок, что я имела удовольствие видеть, напоминает скорее рыжего пони Гилмора, чем лицо Миллисент.

— Ты злая девчонка! Если я когда-нибудь возьмусь за твой портрет, изображу тебя с горбом и длинными кривыми когтями, наподобие злой ведьмы.

— Будь так любезен, — фыркнула Вирджиния, и друзья разошлись по окончании танца, полные, взаимных претензий.

Раздосадованный Чарльз Бенкрофт неожиданно даже для себя самого пригласил на танец Синтию Лауэй, и она, против ожиданий, согласилась.

Вирджиния, танцующая с виконтом Тэннером, не слышала, о чем они говорили, но взгляд Чарльза на свою партнершу не уступал ей в холодности. Похоже, сперва Синтия была рассержена, потом удивлена и задета — так или иначе, маска преувеличенно невозмутимого достоинства сошла с ее лица, вернув ему краски жизни. По окончании танца эта парочка отошла к камину и довольно продолжительное время беседовала о чем-то, но выражение лица мистера Бенкрофта оставалось таким же бесстрастным.

— А братец Чарльз не теряет времени даром, — прошептал на ухо Вирджинии бесшумно подошедший капитан Уолтер. — Похоже, он понял, как надо вести себя с этой спесивой красоткой.

Вирджиния только кивнула: как ни неприятно было соглашаться с Уолтером, на этот раз он был прав.

— Почему бы нам не потанцевать немного, Джин? — добавил капитан. — Сегодня ты еще более прелестна, чем обычно.

— Что послужило поводом для столь лестной оценки моих достоинств? — спросила Вирджиния, когда они уже танцевали.

В ее теперешнем настроении Уолтер подвернулся как нельзя более кстати. Перепалки с ним всегда возвращали Вирджинии если не хорошее настроение, то бодрость духа и желание выйти из спора победительницей.

— Ты кажешься задумчивой и не так много болтаешь, — тут же ответил безрассудный Бен-крофт. — Признаюсь, тебе очень идет кроткий вид, в отличие от обычной самоуверенности.

Вирджиния проигнорировала замечание Уолтера и предпочла сама задеть его.

— Ты уже видел свой маскарадный костюм? Думаю, ты можешь быть доволен.

Насмешка в ее голосе не рассердила капитана Бенкрофта, он вполне благодушно ответил:

— О да, дорогая, это так и есть, я вполне удовлетворен. Мало того, я даже и не думал, что твоя сестра может соорудить что-то стоящее. Таланты Маргарет по этой части превзошли мои ожидания, я буду самым красивым королем на этом балу. Напрасно ты согласилась участвовать в этих немых сценках, из тебя получилась бы неплохая Дева озера, тем более что Ланселотом назначили Тэннера.

— Из леди Анны получится куда лучшая Владычица озера, — отозвалась Вирджиния. — Меня же вполне устраивает моя скромная роль.

— С чего бы это? Боишься, что старина Хыо Тэннер скомпрометирует тебя и придется выйти за него замуж? Или хочешь быть поближе к Кларендону? Боюсь, в таком случае тебе придется пробиваться сквозь толпу очарованных им леди.

Похоже, сегодня звезды отвернулись от мисс Кинтл — все ее выпады пролетали мимо Уолтера, а его стрелы разили в цель. Она вспыхнула и остановилась, не дожидаясь, пока стихнет музыка и танцующие не разбредутся по комнате в ожидании следующего танца.

— Мне просто захотелось быть подальше от тебя! — бросила она и отвернулась.

— Не выйдет, Джин, милая, мы же родственники, — с легким смешком ответил он, нимало не смущаясь тем, что его собеседница повернулась к нему спиной.

«Будь ты проклят!» — подумалось ей, но произнести это вслух в Хемсли означало выставить себя чудовищно невоспитанной леди или даже не дели вовсе. Даже в Лондоне на нее посмотрели бы косо, а матушка придумала бы самое суровое наказание.

«Кажется, история повторяется — я опять со исеми перессорилась», — подумалось ей, и в этот миг самый желанный голос произнес откуда-то слева:

— Мисс Кинтл, вы позволите мне вклиниться в наши размышления и пригласить вас на следующий танец?

— Ваша светлость… да, конечно, — пробормотала она, сразу становясь неловкой и счастливой.

— Кажется, сегодня вы чем-то взволнованы или расстроены, — мягко сказал граф Вильерс, едва только музыка позволила им говорить, не понижая голоса.

— Уверяю вас, я вполне довольна тем, как провожу сегодняшний вечер, — ответила она, и в последние две минуты так оно и было.

— Вас могло что-то огорчить раньше, до того, как вы пришли сюда, — не отставал граф. — За завтраком мы не виделись, но Анна говорила, что вы засиживаетесь допоздна с этим шитьем, а это может навредить вашему здоровью.

— Вы же знаете, через три дня все это закончится, — улыбнулась она как можно более беззаботно.

— Надеюсь, разговоров хватит на год. Иначе мы с вами зря старались, — пошутил граф.

— Так оно и будет, ваша светлость. Каждый год рождественский бал оставляет после себя шлейф пересудов на несколько недель или даже месяцев, на нем обязательно случается что-то непредвиденное.

— Что, например, мисс Кинтл? — полюбопытствовал граф Кларендон.

— Мисс Ленси однажды поскользнулась на паркете и упала во время танца с помощником епископа, наш викарий ежегодно приглашает его на Рождество в Хемсли в надежде на продвижение в своей карьере.

— Досадное происшествие, — усмехнулся молодой человек. — Вероятно, в тот год викарий не смог продвинуться очень далеко.

— Еще бы, ситуация возникла крайне неловкая, по словам Чарльза. Я-то сама впервые собираюсь провести Рождество в Хемсли и надеюсь, что-нибудь забавное обязательно произойдет.

— Пару лет назад я был на балу у моей тетки, так там разразился скандал — одна не очень юная вдова сбежала с чужим женихом намного моложе ее, — припомнил граф. — С той поры тетя зареклась устраивать балы на Рождество и предпочитает вообще встречать этот праздник за границей.

— Ну, нет, в Хемсли ничего подобного не случится, — уверенно ответила Вирджиния. — Из вдов у нас в подходящем возрасте только одна моя сестра, а Маргарет никогда настолько не помутится рассудком, чтобы сбегать с кем бы то ни было. Если декорации для живых картин не упадут прямо на зрителей и Уолтер не проткнет никого своим бутафорским волшебным мечом, самое удивительное, чего можно ожидать, — это объявления о чьей-нибудь помолвке.

Нельзя сказать, что девушка произнесла эту фразу без всякого умысла, напротив, ей хотелось каким-нибудь способом проникнуть в планы мистера Вильерса или хотя бы получить косвенное подтверждение своим самым печальным опасениям. Похоже, он действительно несколько смутился, во всяком случае, его слова прозвучали после небольшой паузы и менее жизнерадостно, чем все сказанное до того.

— Вы в самом деле полагаете, что это случится?

— А вы — нет? — ответила она вопросом на вопрос.

— Я не знаю, мисс Кинтл, — растерянно ответил джентльмен. — Вероятно, вы правы, больше я ничего не могу сказать.

«И не надо, этого вполне достаточно!» — подумала Вирджиния, у нее не осталось сомнений, что граф смущен ее догадливостью и не хочет пока выдавать себя. К ее большому облегчению, в комнате появилась хозяйка дома и пригласила собравшихся к столу, иначе Вирджиния могла бы не сдержаться и сказать его светлости какую-нибудь дерзость, о чем впоследствии сожалела бы до конца своих дней.

За столом ее соседом снова, как назло, оказался доктор Венстер, и, как и в прошлый раз, добродушный старичок пытался развлечь свою даму занят ными историями из своей медицинской практики. С другой стороны от мисс Кинтл оказался Джои Саттерфилд, но он только вздыхал и посылал Синтии пламенные взгляды.

Не иначе как стараниями Элизы Лауэй, рядом с ее падчерицей уселся Чарльз Бенкрофт, все ем и жизнерадостный и неприступный. Казалось, ему нет никакого дела ни до нахмуренных бровей мистера Лауэя, явно недовольного тем, что граф Кларендон сидит рядом с миссис Ленси, ни до самой Синтии, раздосадованной недостатком внимания к ее персоне. Мало того, Чарльз с заметным интересом поглядывал через стол на мисс Денси, и его остроумие сегодня не встретило достойных соперников.

От скуки Вирджиния наблюдала за этим милым провинциальным обществом и удивлялась про себя, как малы отличия между ним и лондонским высшим светом. Сегодня здесь, кажется, никто не говорил того, что думает на самом деле, за исключением, быть может, одного только доктора Венстера, а каждая леди и почти каждый джентльмен делали вид, что им безразличен тот или та, кто более всех занимает их мысли.

Как все эти интриги ей знакомы и привычны! Как много тетушки наставляли Вирджинию, боясь, что она ошибется и примет умелую игру за подлинные чувства! И как часто она отмахивалась от этих проповедей, уверенная, что ей-то эта наука никогда не пригодится, что, когда она встретит свою настоящую любовь, ей не понадобится скрывать свои чувства, ведь любовь эта будет глубокой и взаимной и очень скоро повлечет за собой счастливый брак!

«Прав был Чарльз, я действительно очень повзрослела за последний месяц, но совсем этому не верила», — подумала Вирджиния. Раньше она понимала желание Хелен поскорее вырасти и нырнуть с головой в интересную взрослую жизнь, но сейчас завидовала сестрам — еще два-три года их тревоги и переживания будут связаны с поездкой в гости, шитьем нового платья или рождественскими подарками. Конечно, Хелен уже проявляет интерес к юным джентльменам, но с высоты своих восемнадцати лет детские увлечения сестры казались Вирджинии несерьезными и не стоящими внимания, тем более что уверенная в собственной неотразимости Хелен никогда не позволит себе влюбиться прежде, чем убедится в ответном чувстве.

— Вы почти ничего не едите, дитя мое, — вмешался в ее размышления доктор Венстер. — Если вы будете заботиться только о своей фигуре и не думать о питательных веществах для своих органов, очень скоро превратитесь в болезненную и слабую девушку с желтым цветом лица и постоянными желудочными коликами.

Вирджиния покраснела, поймав на себе на смешливый взгляд Уолтера — капитан сидел не достаточно далеко, чтобы не расслышать скрипучий голос доктора, и теперь явно забавлялся, ожидая, как она справится со столь пикантной темой.

— Не думаю, что это самое страшное, что может со мной приключиться, — ответила она доктору с самой обаятельной из своих улыбок. — Гораздо хуже, если я буду толстой, одышливой и сварливой, тогда моим родственникам придется несладко.

Доктор не нашелся, что ответить, капитан Бенкрофт сделал вид, что занят беседой с сидящей рядом с ним Маргарет, и Вирджиния снова расслабилась и продолжила разглядывать собравшихся, пытаясь угадать их подлинные мысли.

21

— Повернитесь, Вирджиния, кажется, справа край немного длиннее, — попросила леди Анна.

Утром в день бала Вирджиния, стояла на небольшом табурете, а ее подруга придирчиво оглядывала почти готовый костюм дочери фараона, недовольная тем, как он сидит на мисс Кинтл.

Вирджиния не собиралась представляться египтянкой весь вечер, поэтому вместо целого туалета ей сшили из огромной парчовой шали леди Кастл-Стоун золотистую накидку, надеваемую поверх ее собственного белого бального платья. Вирджиния сперва сожалела, что не может явиться на бал в розовом, но любимый цвет сюда решительно не подходил. Массивная диадема на голове, венчающая высокую корону волос, ожерелье и подходящие к нему широкие старинные браслеты на запястьях и выше локтя символизировали богатст-иа египетские и придавали девушке царственный пил.

По окончании представления накидку легко можно было сбросить. Чтобы не испортить прическу, Вирджинии следовало оставить диадему как есть, но остальные украшения, кажущиеся ей вульгарными, она собиралась снять.

Перед этим состоялась примерка костюма леди Анны, состоящего из платья самого бледного оттенка голубого цвета с пеной белых кружев и полупрозрачной вуали из серебристого тюля, нарезанной на тонкие полоски, подобно журчащим струям водопада. Навряд ли даже сам король Артур видел когда-нибудь в своей жизни столь прекрасную Владычицу озера.

Маргарет, хотя и делала вид, что ее устраивает вдовий наряд, не один раз уныло вздохнула, помогая обеим подругам облачиться в их необыкновенные туалеты. До этого она мужественно выдержала брюзжание капитана Бенкрофта, зашедшего показать дамам свой костюм и указать Maprapeт на упущения, которые ей надлежало срочно исправить.

Во всех домах Хемсли сегодня волновались и суетились, как никогда, и не одна леди, включая мисс Кинтл, проворочалась полночи в своей кровати и заснула под утро только для того, чтобы се помучил кошмарный сон, как она падает на паркете и подворачивает ногу или как ей на подол на ступает неуклюжий кавалер и рвет самое любимое платье.

Вслед за мисс Вильерс и ее братом Вирджиния и Маргарет приехали пораньше, чтобы закончить последние приготовления, проверить, все ли выглядит как должно, и помочь Вирджинии облачиться в костюм. К тому же Маргарет торопилась спрятаться в дальних комнатах и не смущать гостей своим черным платьем. Как сестра ее ни уговаривала, Маргарет отказалась надеть хотя бы серое или коричневое.

Улица была ярко освещена, и Вирджиния поняла, что не только им пришло в голову явиться заблаговременно: все пространство перед гостиницей было занято каретами, а мистер Падди в праздничной одежде встречал гостей у входа. В этой суете обеим леди пришлось ждать, пока приехавшие перед ними выберутся из своих экипажей и войдут в здание. Виконт Тэннер успел подойти к карете леди Бенкрофт и подать Вирджинии руку, за ним появился и капитан Бенкрофт, оказавший такую же любезность Маргарет.

В холле уже собралось немало гостей, с восторгом разглядывавших развешанные по стенам гирлянды из остролиста и золоченых вифлеемских звезд, но больше всего их внимание привлекал устроенный в центре рождественский вертеп.

Леди Анна, миссис Фоксли и супруга пастора „показывали входящим отведенные для них места, И, участникам живых картин — комнаты напротив бальной залы, рыцарям и дамам в масках — небольшой зимний сад, гордость мистера Падди, а остальным советовали пройти сразу в бальную залу, чтобы снять теплые накидки и шляпки.

Обе мисс Падди, полные, розовощекие, с крупными носами и водянистыми голубыми глазами, в давно вышедших из моды бальных платьях, скорее всего, принадлежавших еще их покойной маменьке, суетливо приветствовали гостей, неуклюже приседая и явно не зная при этом, куда деть свои руки.

Под празднество пришлось задействовать не только большую залу, но и несколько других помещений, однако мистер Падди не остался внакладе. На бал приехало столько гостей из окрестных городков и поместий, что их друзья и родственники в Хемсли не смогли разместить всех у себя, и в «Зайце и лебеде» не осталось ни одной свободной комнаты, даже самой маленькой, обычно занимаемой лакеями приезжающих джентльменов.

Вирджиния ускользнула от виконта Тэннера, чтобы заглянуть в бальную залу и посмотреть на законченную живопись Чарльза.

Последние две ночи перед балом тот почти не спал, торопился закончить свой грандиозный труд, но полученный результат стоил любых жертв.

Сводчатый потолок залы художник превратил в пронзительно-голубое летнее небо с редкими курчавыми облачками. Из-за некоторых облаков выглядывали пухлые ангелочки, демонстрируя влияние на манеру Чарльза итальянских мастеров. Пасторальные пейзажи, украшающие стены с пола до потолка, также весьма напоминали Италию, только вместо горных пиков были изображены более привычные в Англии холмы. Центр левой от входа стены занимал внушительный, приземистый замок с круглыми башнями и поднятыми на них штандартами. Над главной башней замка сверкала рождественская звезда. На галереях прогуливались дамы и кавалеры в старинных платьях, стража несла караул, а под стенами замка жизнерадостные селяне плясали джигу.

Вирджиния случайно задержала взгляд на силуэте одной дамы в розовом платье с длинным шлейфом и с изумлением узнала в миниатюрном личике свои черты.

— Чарльз! Ведь это же я! — воскликнула она, обращаясь к автору шедевра, стоявшему рядом с преувеличенно скромным видом.

— Так, значит, ты заметила сходство, — невозмутимо констатировал он.

— Как можно не заметить? У этой фигурки мой нос, мои волосы, и она одета в мой любимый цвет.

— В таком случае, надеюсь, ты больше не станешь утверждать, что мои портреты похожи на пони Гила! — съязвил Чарльз.

— Портреты? — Вирджиния приблизилась к изображению замка и принялась разглядывать другие фигурки. — О, Чарльз! Ты изобразил здесь нас всех! Вот Маргарет, рядом с ней миссис Фоксли! А это Милли под руку с лейтенантом Барлоу! А вот и сам король, с ним рядом Элиза Лауэй, а чуть поодаль — мистер Лауэй! Леди Анна со своим братом беседуют с миссис Фэвел… Что они все скажут, когда увидят картину?

— Думаю, они скажут мистеру Бенкрофту спасибо за то, что увековечил их на этой стене, — предположил подошедший виконт Тэннер и стал выискивать собственное изображение.

— А вот и Синтия, она прогуливается с… с тобой! — Вирджиния не ожидала, что Чарльз нарисует графа Кларендона не рядом с мисс Лауэй.

— Почему бы и нет? Могу я хотя бы на картине соединить нас? — принялся оправдываться Чарльз с лукавым блеском в глазах.

— Уверен, как только гости догадаются подойти поближе и хорошенько рассмотреть замок, танцы будут позабыты и каждый начнет любоваться собой и критиковать портреты своих знакомых, — рассмеялся виконт Тэннер. — Я вижу, Джон Саттерфилд въезжает в ворота замка на своей любимой лошади. Пожалуй, конь удался тебе лучше, чем всадник!

— Вирджиния, что ты тут делаешь? Разве ты забыла, что должна надевать накидку! — Маргарет схватила сестру за руку и потянула к двери, когда ее остановил голос виконта:

— Леди Бенкрофт, не сердитесь на мисс Кинтл, мы задержались здесь, чтобы посмотреть, как умело нас всех нарисовал Чарльз!

— Нас всех? — переспросила Маргарет и обернулась к стене с росписью. — Боже! Чарльз, как ты мог решиться на такое! Будет настоящий скандал!

— Но почему же? — удивился молодой гений.

— Ты только подумай, что скажет миссис Фэвел, когда увидит свое лицо, украшающее стену гостиницы!

— Пожалуй, она права, Чарльз, попечительский совет может счесть это нарушением приличий и оскорблением их достоинства, — согласилась Вирджиния.

— Пустяки, я все продумал заранее и заручился необходимой поддержкой! Идите, переодевайтесь и занимайте свои места, позже вы все увидите, — лукаво ухмыльнулся Чарльз, и сестры последовали его совету.

22

Уже через час Вирджиния страстно мечтала поскорее освободиться от душной парчовой накидки, у нее болела спина, и растрепались едва сдерживаемые диадемой локоны, так как при появлении каждой новой группы гостей ей было предписано снова и снова нагибаться и вылавливать из сделанной из голубого тюля реки корзину с младенцем Моисеем. Восхищенные гости несколько мгновений рассматривали сценку, улыбались и кивали прекрасной дочери фараона и переходили к следующей картине. У самого входа Синтия наигрывала на фортепьяно рождественские гимны, а мальчики из церковного хора, одетые в белые балахоны с кривоватыми крыльями — предметом гордости Маргарет, — исполняли эти гимны поочередно в каждой из комнат, где разместились живые картины.

Наконец, распорядитель бала, главным достоинством которого был зычный голос, объявил о том, что первая часть праздника подошла к концу и можно перейти к танцам.

Вирджиния выпрямилась и отставила в сторону корзину с куклой, изображающей младенца, с чувством выполненного долга. Действительно, она вполне искупила свою вину перед попечительским советом и славно потрудилась на благо Хемсли. Помощник епископа остался необыкновенно доволен увиденным, викарий Райт сиял от счастья, не забывая при этом регулярно заносить нож нал графом Кларендоном, распростертым на задрапированном серой тканью столе. Со своего места Вирджиния видела, как граф отворачивает лицо от проходящей мимо публики, словно бы в ужасе от предстоящей гибели, а на самом деле, чтобы скрыть улыбку — уж очень комично выглядела миссис Райт в роли приземистого ангела с крыльями в два ее роста длиной.

Граф наконец покинул свой жертвенный алтарь и подошел к Вирджинии:

— Мисс Кинтл! Младенцу Моисею повезло, что его подобрала такая прекрасная леди. Как вы чувствуете себя в роли дочери египетского царя?

— Гораздо хуже, чем Моисей, — хихикнула Вирджиния. — Несмотря на малый вес, к концу представления эта корзина показалась мне наполненной булыжниками. А как вы, ваша светлость, не опасались, что вошедший в образ викарий вонзит в вас свой кинжал?

— Я лично проверил, чтобы нож был тупым, — засмеялся граф. — Но, признаюсь, были моменты, когда мне хотелось вскочить со своего ложа и хорошенько толкнуть мистера Райта — уж очень я не привык, чтобы на меня кидались с оружием, когда я сам не вооружен.

— Вы говорите так, как будто постоянно участвуете в поединках.

— О нет, мисс Кинтл, я исключительно мирный человек, но очень люблю занятия фехтованием, — ответил граф.

Больше поговорить им не удалось, восторженные поклонники новоиспеченных лицедеев шумно высказывали свое мнение, и молодые люди поторопились улизнуть, Вирджиния — избавляться от деталей своего костюма, а мистер Вильерс — похвалить Синтию за прекрасное музыкальное сопровождение всего действа.

Вирджиния успела заметить, как граф целует руку Синтии, и веселящиеся жители Хемсли закрыли от нее счастливых влюбленных, в их взаимном чувстве она теперь не сомневалась.

«У меня еще будет время поплакать над своей несчастной долей, а сегодня я намерена развлекаться, как только можно! Думаю, виконт Тэннер не даст мне скучать, да и Чарльз обещал потанцевать со мной…»

Вирджиния собиралась сменить туалет в маленькой комнате рядом с буфетной, где ее уже ожидала Маргарет.

— Ох, Мегги, как же я устала! Больше никогда не стану участвовать в живых картинах, даже если их надумает устраивать наш отец!

— Давай я помогу тебе поправить прическу, диадема немного сползла набок, — заботливо наклонилась к сестре леди Бенкрофт.

— Мегги, тебе, наверное, так скучно здесь и одиночестве! — спохватилась Вирджиния. — Пойдем в залу, если не хочешь танцевать — полюбуйся, хотя бы на художества Чарльза.

— Нет-нет, мне совсем некогда скучать! Сюда все время кто-то приходит, и обе мисс Падди очень приветливые девушки, они принесли мне из буфетной пирожных и рассказали, что происходит в других местах.

— И все-таки это несправедливо. Гилберт не стал бы сердиться на тебя, если бы ты немного повеселилась.

Вирджинии хотелось идти танцевать, но совестно было оставлять Мегги совсем одну. Маргарет испуганно посмотрела на сестру.

— Не надо так говорить, Джинни, откуда мы знаем, что сказал бы Гилберт. Уолтер считает, что мне нужно пораньше снять траур, как только минует год со смерти моего супруга, но я не уверена, что это не будет вопиющим нарушением традиций.

— Но при чем здесь Уолтер? — удивилась Вирджиния. — Конечно, ты вольна поступать, как тебе угодно! Я вовсе не настаиваю, чтобы ты избавилась от своего траура, просто тебе было бы полезней чуть больше отдыхать и развлекаться. Сидеть постоянно взаперти в твоем возрасте слишком обидно, для этого предназначены годы старости.

— Тебе пора идти танцевать, Джинни, ты заслужила эту награду.

Маргарет явно не хотела говорить на эту тему, и Вирджинии оставалось только поцеловать сестру и оставить ее складывать в старую шкатулку браслеты и ожерелья леди Кастл-Стоун.

Вирджиния остановилась у распахнутых двойных дверей и заглянула в залу. Никогда еще «Заяц и лебедь» не знал такого количества гостей. Тандующие пары едва не задевали прогуливающихся вдоль стен или сидящих на разномастных стульях почтенных дам и джентльменов, около нарисованного замка собралась целая толпа, оттуда слышались взрывы смеха, а Чарльз Бенкрофт стоял в отдалении, с гордым видом скрестив руки на груди, и созерцал поклонников своего таланта с некоторого расстояния.

У дальней торцевой стены залы, рядом с камином, было сооружено подобие трона, на котором восседал в королевских одеждах Уолтер Бенкрофт. Женщину в маске рядом с ним Вирджиния не узнала. Гиневрой должна была быть Элиза Лауэй, но эту леди украшала густая копна огненно-рыжих волос. Вирджиния не знала ни одной дамы в Хемсли, у кого были бы такие волосы, оставалось полагать, что это чья-то гостья пленила воображение капитана Бенкрофта и он предпочел ее компанию обществу своей королевы.

Вирджинии улыбнулась Милли Фэвел, скользнувшей мимо нее в паре с лейтенантом Барлоу. Оркестр старался вовсю, если фальшивые ноты и звучали, то это было незаметно, а ученики мисс Кинтл демонстрировали подлинное изящество движений, как если бы танцевали перед самой королевой, а не перед очами маскарадного короля. Виконт Тэннер, в старинном костюме выглядевший очень привлекательно, уже танцевал с ка кой-то девушкой, чуть дальше Вирджиния заметила графа Кларендона с Синтией, а леди Анна, в своем сказочном туалете и бело-голубой маске, беседовала о чем-то с помощником епископа у дальнего окна. Вирджиния посочувствовала леди Анне. Вместо того чтобы принимать заслуженные комплименты от какого-нибудь пылкого поклонника, ей приходится терпеливо выслушивать монотонные речи духовного лица.

Внезапно к Вирджинии подбежал одетый пажом мальчик лет двенадцати и сообщил, что их величества желают видеть мисс Кинтл подле своего трона. Ребенок светился от радости, выполняя это поручение, и Вирджиния с улыбкой попросила доблестного рыцаря проводить ее к королю сквозь полчища врагов. Мальчуган с гордым видом предложил ей опереться на его руку и повел мимо танцующих, то и дело звонким голосом советуя им быть осторожнее и не толкнуть его даму.

Уолтер снизошел до того, чтобы подняться со своего сиденья и поцеловать Вирджинии руку, а дама с рыжими волосами сверкнула в прорезях маски черными глазами Элизы Лауэй.

— Я так и думала, мой король, что она меня не узнает, — обратилась миссис Лауэй к Уолтеру.

— Элиза! Но… твои волосы, что ты с ними сделала?

Вирджиния видела, какое удовольствие ее изумление доставило любительнице всяческих проказ Элизе.

— Ты не поверишь! — засмеялась она. — У Синтии было целых три куклы с рыжими локонами, так уж вышло, что одну ей подарила я, а двух привез из Бристоля мистер Лауэй…

— И им пришлось пожертвовать для тебя своими волосами! — ахнула Вирджиния.

— Да, бедняжки облысели раньше времени, зато я выгляжу, как настоящая королева Гиневра!

Элиза звонко захохотала, и капитан Бенкрофт вторил ей, не обращая внимания на любопытные взгляды.

— Даже наша Хелен не додумалась бы соорудить парик из кукольных волос! Пожалуй, я напишу ей о твоей проделке, она будет в восторге, как и я!

— Надеюсь, что так. Синтии не очень понравилась эта идея, пришлось мне в обмен на эту услугу позволить ей поехать в январе с отцом к его кузине в Ворчестер, хотя обычно я не одобряю ее поездок туда — уж очень вульгарны родственники мистера Лауэя.

— А, кстати, где он сам? Он узнал тебя?

Вирджиния подумала, что не осмелилась бы на подобную шалость, будь у нее такой супруг, как мистер Лауэй.

— Ах, ты же не знаешь, — снова рассмеялась Элиза. — Его управляющий недоглядел, и пьяным конюх по небрежности сжег конюшню, а вместе с ней и часть хозяйственных построек в имении. Пришлось ему срочно ехать туда и разбираться со всем этим… Досадно, не правда ли?

Судя по сияющему виду миссис Лауэй, сама она вовсе не находила досадным то обстоятельство, что ее муж и отец семейства должен встретить Рождество в нетопленом доме попорченного огнем поместья. Но, в самом деле, отъезд мистера Лауэя пришелся как нельзя более кстати.

Танец закончился, и музыканты зашевелились, разминая затекшие конечности перед следующим.

— Я оставлю вас, прекрасные дамы, — заявил Уолтер. — Пора и мне встряхнуть свои старые кости и потанцевать немного. Мне обещала англез вон та очаровательная леди в зеленом платье. Надеюсь, Гиневра, вы не возражаете?

— О нет, супруг мой. Тем более что сюда направляется Ланселот, — улыбнулась Элиза.

Капитан Бенкрофт оставил свой меч на троне и пошел приглашать на танец упомянутую им девушку. Вирджиния не знала, кто скрывается под зеленой бархатной маской, но, похоже, она не из тех, у кого Уолтер вызывает лишь раздражение.

— Что ты будешь делать, если виконт Тэннер сделает тебе предложение? — успела прошептать Элиза, пока виконт огибал танцующих, явно для того, чтобы пригласить на англез Вирджинию.

— Ничего, да он его и не сделает, — покачала головой мисс Кинтл. — Он ухаживает за мной просто от скуки, а я любезна с ним по той же причине. Скоро он уедет и вряд ли будет часто вспоминать обо мне.

Элиза хотела что-то ответить, но в это время к ним подошел граф Кларендон, оставивший Синтию, так как не мог танцевать с ней во второй раз.

— Мисс Кинтл, вы окажете честь составить мне пару? — осведомился он. — Если вы уже не дали слово кому-то другому.

Вирджиния лукаво посмотрела на Элизу и самым приветливым тоном сообщила графу, что у нее не было намерения танцевать англез с кем-то еще, кроме своего партнера по урокам танцев. Виконт опоздал всего лишь на полминуты, но не стал отчаиваться, так как миссис Лауэй не имела ничего против того, чтобы ее кавалером стал Ланселот, как и надлежало по легенде.

Мистер Вильерс спросил Вирджинию, собирается ли она принять участие в поиске Грааля — последнем сюрпризе, припасенном устроителями бала для гостей.

— Думаю, на сегодня мне уже достаточно библейских откровений, — легкомысленно ответила девушка.

Ей не хотелось думать ни о каких загадках и сюрпризах. Достаточно просто смотреть в ясные голубые глаза и слушать музыку его слов, и неважно, что он говорит о танцах, картинах, накрытых в буфетной столах…

Удивленный взгляд леди Анны, случайно замеченный ею в пестром хороводе танцующих, помог сосредоточиться на смысле того, о чем говорит Кларендон. Но прогнать с лица выражение блаженной отстраненности удалось не сразу.

— Так вы будете искать этот кубок? Миссис Лауэй по секрету сказала мне, что в нем спрятано дорогое кольцо с желтым брильянтом, как приз самому сообразительному и удачливому из гостей.

— Тогда, пожалуй, есть смысл заняться поисками, — вынуждена была отвечать Вирджиния. — Знать бы только, каков размер кольца, будет очень обидно, если удастся его найти, а оно окажется слишком велико или мало.

— Я и не думал об этом с такой точки зрения, мисс Кинтл, интерес вызывают сами поиски, раскрытие тайны, — удивился граф. — Но ведь всегда можно подарить его кому-нибудь, кому оно будет впору.

«Синтии, например, — подумала Вирджиния. — Элиза наверняка подстроит так, что кольцо найдет граф и подарит его Синтии, тогда драгоценность не уйдет из ее семьи».

Сияние в ее глазах потухло, но в остальном девушка выглядела такой же радостной, ни нахмуренными бровями, ни опущенными уголками рта не собиралась она выдавать свое страдание.

Граф был слишком близко к ней, чтобы не заметить перемены, и тут же спросил:

— Вы и вправду огорчены тем, что сюрприз может найти кто-то другой?

— Вовсе нет, ваша светлость. — Вирджинии вовсе не хотелось показаться алчной до украшений особой. — Вы правы, его можно кому-нибудь преподнести в дар, но для этого надо сначала его разыскать. Миссис Лауэй не намекнула случайно, в каком направлении следует вести поиски?

— Увы, она держалась очень стойко, хотя я и мистер Саттерфилд почти умоляли ее раскрыть хотя бы часть секрета.

«Еще бы! Соперники хотели произвести на Синтию впечатление!» — так трактовала юная леди слова мистера Вильерса.

— Анна слышала наш разговор и сказала, что подсказки нужно искать на балу, а если до трех часов утра кубок не будет найден, кольцо пожертвуют на нужды прихода.

— Тогда оно, скорее всего, у миссис Райт, — невольно хихикнула Вирджиния. — Никто не додумается искать его у супруги викария.

— Интересная мысль, — обрадовался граф. — Пожалуй, после того как танец закончится, я подойду выразить ей свое восхищение тем, как удалась ей роль ангела. Возможно, она как-нибудь выдаст себя, если действительно что-то знает.

— А я попробую порасспрашивать Уолтера.

Уж очень самодовольно он выглядит сегодня, даже более, чем всегда.

— Так ведь он сегодня — король.

— Возможно, Грааль спрятан в сиденье его трона или еще где-нибудь.

— Тогда позвольте мне пригласить вас на танец через три после этого, — попросил его светлость. — И мы с вами поделимся полученными сведениями.

— Согласна, если вы к тому времени не найдете кольцо и не подарите его кому-нибудь.

Вирджиния не хотела говорить этого, слова вырвались помимо ее воли.

Граф пристально посмотрел на нее и ответил в тон:

— Либо если кто-нибудь не подарит кольцо вам.

— Такое тоже возможно, — ответила леди одновременно с последним тактом, и молодые люди направились исполнять задуманное.

23

«А может быть, Элиза подстроила все нарочно и в кубке лежит именно обручальное кольцо? — Вирджиния рассеянно поискала глазами капитана Бенкрофта, но, похоже, его не было в зале. — Это будет выглядеть очень романтично — на глазах у всех он достанет кольцо и наденет ей на палец.

И мне придется подойти и поздравить их с помолвкой! Боже, боже, как же меня угораздило так влюбиться!» Она походя отклонила приглашения трех джентльменов, очевидно, неверно понявших ее намерения и посчитавших, что эта леди бестолково бродит по зале в поисках партнера, и вышла в коридор. Вероятно, Уолтер направился в буфетную, освежиться пуншем или чем-нибудь еще в этом роде, решила Вирджиния.

Но и в буфетной капитана не оказалось, зато там были Милли и лейтенант Барлоу. Вирджинии пришлось остановиться и немного поболтать с ними. Манеры мистера Барлоу показались ей намного более приятными, чем при первом знакомстве, а Милли покровительственно улыбалась, точь-в-точь как ее маменька своим подопечным из приюта.

В зимний сад Вирджиния заглянула только потому, что оттуда, удивленно перешептываясь, вышли две маски в старинных платьях, явно перешитых наспех из обычных туалетов, а потому дурно сидящих. Любопытство на мгновение отвлекло Вирджинию от главной цели, ей захотелось знать, что происходит в зимнем саду, и она, не откладывая, вошла в расписанную диковинными цветами дверь — Чарльз Бенкрофт успел и здесь потрудиться.

Сначала она никого не увидела, но за кадкой с лимонным деревом стояли двое.

— Маргарет!

Сестра обернулась, на ее лице горел румянец, однако она не вырвала свою ручку из ладоней капитана Бенкрофта.

— Джин! Ты, как всегда, являешься не вовремя, — укор в его словах мешался с насмешкой.

— Оставь ее в покое, Уолтер! — крикнула Вирджиния. — До каких пор нам придется терпеть твои дерзости?

— Объясни ей, дорогая, боюсь, в нынешнем состоянии мисс Кинтл не способна услышать меня.

Уолтер поцеловал тонкие пальчики Маргарет и вышел, на ходу беззастенчиво подмигнув Вирджинии.

— Мегги, что это значит? Что случилось, объясни мне! — тревога пересилила в ней злость.

— Джинни… дело в том, что мы… мы помолвлены! — не с первой попытки удалось выговорить Маргарет.

— Это невозможно!

На более длинную фразу у Вирджинии не хватило слов.

— Это правда, Ажинни, Уолтер сделал предложение, и в будущем сентябре, как только я сниму траур, мы поженимся. — Маргарет, напротив, обрела странное спокойствие перед лицом возмущенной сестры. — А может быть, даже раньше, если это не сочтут недопустимой вольностью наши друзья.

— Ты с ума сошла! Как этот ужасный человек мог тебя заставить? Все еще можно поправить, Мегги, мы напишем отцу, и он защитит тебя, мы никогда больше не услышим об Уолтере!

Вирджиния не могла понять, как сестра согласилась на эту помолвку.

— Не надо так, Джинни, прошу тебя! Конечно, у Уолтера непростой характер, но он ни к чему не принуждал меня! Он сделал мне предложение вступить с ним в брак, и я его приняла, только и всего.

— Но ты не терпишь его и боишься, Мегги!

— Тише, прошу тебя, не устраивай сцен, — Маргарет встревоженно обернулась. — Да, долгое время наши отношения не складывались, Уолтер очень болезненно переживал старшинство Гилберта, но позже он успокоился и стал вести себя вполне доброжелательно. И потом, ты знаешь, я неспособна управляться с хозяйством одна, а Гилмору нужен отец.

— Он хочет распоряжаться состоянием твоего сына, только и всего! — Вирджиния честно старалась понизить голос, но ей это плохо удавалось. — Он будет мучить и изводить тебя, он пустит по ветру наследство Гилберта, опомнись, Маргарет!

— Успокойся, здесь не место для этих споров.

Маргарет нахмурилась и весьма неодобрительно посмотрела на взволнованную сестру.

— Ты не понимаешь, что ты делаешь, — Вирджиния едва не плакала. — Если тебе не хочется всегда жить одной, выбери в мужья какого-нибудь достойного человека. Но только не этого Бенкрофта!

— Поверь мне, Вирджиния, это лучшее будущее, какое я могу выбрать для себя и сына. Гил очень любит своего дядюшку, ему нужна мужская рука, а мне — опора. Уолтер знает все дела поместья, он сумеет сохранить и приумножить наше достояние…

— Он растратит его на сигары и бренди, на попойки со своими дружками-офицерами.

— Довольно, Джинни! — Голос Маргарет зазвучал твердо и даже властно. — Уолтер изменится, как только сбудется его заветная мечта — стать хозяином всего, чем располагал его покойный брат, пусть даже только до совершеннолетия Гилмора. Поверь мне, он никогда бы не оставил нас в покое, поступи я иначе.

— Неужели он хоть сколько-нибудь тебе нравится? — Вирджиния отчаялась переубеждать сестру. — Я уж не говорю о том, что по его вине заболел и умер твой муж…

Маргарет как-то съежилась и побледнела.

— Как мы можем знать, в чем состоял промысел божий и какая судьба была предназначена моему супругу? Джинни, пожалуйста, не мучь меня. Позволь мне поступить так, как я решила, я не так уж часто прошу об этом. Я любила Гилберта так, как никогда не буду любить другого мужчину, но он не был бы в обиде на меня за то, что я вышла замуж за его брата, я знаю!

Вирджинии оставалось только обнять сестру, пожелать ей счастья у нее не хватало лицемерия.

— Перед тем как мне войти сюда, из этих дверей вышли две дамы в масках, думаю, они заметили тебя и Уолтера. Не боишься пересудов?

Маргарет развернула руку, и Вирджиния увидела у нее на пальце красивое кольцо.

— Вы хотите объявить о помолвке здесь, во время бала?

— Нет-нет, на это я не смогу решиться, я еще слишком недавно стала вдовой, чтобы во всеуслышание объявлять о намерении вступить в повторный брак. Уолтер надел мне это кольцо как раз перед твоим появлением…

— Как будто он не мог найти другого времени!

Вирджиния и тут возмутилась эгоизмом капитана Бенкрофта, не подумавшего о репутации своей невесты.

— Он потихоньку сообщит о помолвке нашим друзьям, весть скоро распространится, и никто не станет распускать сплетни, ведь все будут знать о нашем намерении пожениться. При этом официально о помолвке мы объявим гораздо позже, — объяснила Маргарет. — На самом деле он предложил мне выйти за него замуж еще неделю назад, когда я занималась шитьем костюма для него, а кольцо решил преподнести сегодня, перед Рождеством, как символ рождения будущего семейного счастья.

— Надо же, ему не чужды романтические порывы.

— Ты не так хорошо знаешь его, дорогая, поэтому вы все время ссоритесь.

— О да, зато ты успела узнать его как следует!

— Он вовсе не дурной человек, Джинни, поверь мне. Действительно, я узнала его, ведь он так часто приезжал в Хемсли и в поместье, а в последний месяц и вовсе был все время рядом. Я привыкла к нему, к его манерам и научилась замечать то, что скрыто за ними.

— Ты уподобилась Милли Фэвел, — все еще расстроенно сказала Вирджиния. — Она тоже свято верит, что сможет изменить лейтенанта Барлоу.

— Но ведь ей это уже почти удалось!

— Скоро он вернется в свой полк и забудет все ее нравоучения.

Вирджиния иногда была способна рассуждать очень здраво.

— Если они расстанутся, так и случится. Но если бы они поженились, Миллисент сумела бы сделать из мистера Барлоу настоящего джентльмена.

— Не думаю, что ее мать это допустит.

— Я тоже, — согласилась Маргарет. — И это очень печально для них обоих, похоже, они привязаны друг к другу.

Вирджиния поняла, что сестра хочет переменить тему разговора, и рассказала о сюрпризе с кольцом, спрятанном в каком-то кубке или чаше. Леди Бенкрофт улыбнулась и кивнула, не переставая удивлять Вирджинию.

— Я слышала как-то раз, как Чарльз говорил виконту Тэннеру, что подсказки для поиска Грааля спрятаны в его живописи. Почему бы вам с виконтом не объединиться и не рассмотреть хорошенько ту часть росписи, где нарисован замок? Возможно, вы и догадаетесь, где искать сюрприз, пока все остальные будут проверять по очереди все бокалы в буфетной.

— Что ж, возможно, я так и сделаю.

— Тебе бы следовало присмотреться к виконту, он хороший человек и, похоже, всерьез увлечен тобой, — посоветовала Маргарет.

— Мной всегда увлечен кто-нибудь из джентльменов, — отмахнулась Вирджиния. — Виконт ничуть не лучше тех поклонников, что приезжают в дом нашего отца. Когда я захочу подумать о замужестве, у меня будет выбор.

Вирджиния умолчала, что, кого бы она ни выбрала, она не сможет полюбить этого человека с той же силой первой настоящей любви, какой она полюбила графа Кларендона. Маргарет только кивнула — она знала, что сестра не хвалится из тщеславия, у мисс Кинтл действительно в положенное время не будет проблемы отсутствия претендентов.

После этого леди Бенкрофт сказала, что, пожалуй, вернется в особняк Вильерсов — ее труды закончены, а маленький Гил в последнее время так редко видел свою мать…

Вирджиния проводила Маргарет в холл и попросила слугу найти карету леди Анны, чтобы отправить, сестру домой, попрощалась с Мегги и медленно пошла в сторону буфетной.

Возвращаться в залу не хотелось. Известие о помолвке сестры огорчило ее намного сильнее, чем она постаралась показать Маргарет. При всем своем богатом воображении Вирджиния не ожидала для сестры даже малейшей радости от этого брака. И всем Кинтлам придется принимать Уолтера как близкого родственника, если они хотят сохранить хорошие отношения с Мегги.

— Не понимаю, неужели Маргарет так глупа? Или мы все, включая Уолтера, слишком плохо ее знаем, и она еще удивит нас, прибрав своего супруга к рукам?

Вирджиния брела по коридору, понурив голову — больше всего сейчас ей хотелось уткнуться лицом в колени матери и вдоволь поплакать о судьбе сестры и своей собственной несчастной любви.

— Вирджиния! Что с тобой? Ты ведь не плачешь?

И надо же было Синтии попасться навстречу в такой момент!

Мисс Лауэй и Чарльз Бенкрофт только собирались войти в буфетную, чтобы немного подкрепиться, когда заметили понурую фигурку мисс Кинтл. Оба очень удивились — атмосфера сегодняшнего праздника не располагала к унынию, тем более не было повода грустить у Вирджинии.

— Со мной все хорошо, — попробовала улыбнуться Вирджиния.

Синтия сделала Чарльзу знак оставить девушек одних и взяла бывшую подругу под руку.

— Пройдем сюда, тут под лестницей есть небольшая скамья, где можно свободно поговорить.

При виде расстроенной Вирджинии Синтия почувствовала угрызения совести: все эти дни она держалась с мисс Кинтл несправедливо холодно, хотя мачеха уже давно объяснила ей, что она неправа в своих подозрениях относительно Вирджинии и младшего Бенкрофта.

Синтия вовсе не была по-настоящему злой или надменной и очень любила свою подругу, однако этому теплому чувству всегда мешала некоторая зависть. Столь же красивая и одаренная разнообразными способностями, Синтия должна прозябать в маленьком городке с любящей мачехой и нелюбимым отцом, в то время как мисс Кинтл всю свою жизнь проводит в Лондоне и его окрестностях, не считая приятных путешествий за границу и на курорты, и не обделена любовью родных, подруг и поклонников. Трудно удержаться, чтобы не позавидовать, даже если Синтия сознавала, как мало гордится Вирджиния своими преимуществами, не сделавшими ее заносчивой и капризной, и как она привязана к своим друзьям.

Печальное лицо подруги тут же пробудило в Синтии ее лучшие качества, правда, с добавлением некоей щепотки стыдливого удовлетворения — оказывается, и над такими звездами, как мисс Кинтл, иногда сгущаются тучи. Синтия была готова пожалеть Вирджинию, когда той пришлось вынести немало упреков от дам из попечительского совета и их приятельниц, но Вирджинии пришла на помощь леди Анна, и сочувствие мисс Лауэй не потребовалось.

Сейчас же они были только вдвоем, и Синтия вполне могла выступить доброй наперсницей, доставив себе маленькое удовольствие проявить жалость к подруге. Тем более что у нее самой-то все складывалось как нельзя лучше!

— Ты расскажешь мне, почему грустишь одна, вместо того чтобы танцевать со своими поклонниками? — спросила она, едва девушки устроились на старой деревянной скамье, невидимые для посторонних глаз.

— Ты правда хочешь это узнать?

Вирджиния не забыла удивиться внезапному вниманию мисс Лауэй.

— Я знаю, я вела себя с тобой как чванливая, заносчивая особа, но моя обида давно прошла, и я поняла, как мне не хватало твоей компании, — честно ответила Синтия. — Надеюсь, ты простишь меня за высокомерие, по недоразумению я была очень, очень разочарована в тебе.

Вирджиния не стала раздувать угли ссоры, хотя могла бы сказать немало об обидном для себя поведении Синтии, совершенно безосновательном. Она была рада помириться с подругой, особенно теперь, когда Маргарет отдалилась от нее.

— Я от всей души прошаю твою давешнюю холодность и желаю тебе счастья! — искренне сказала Вирджиния.

Девушки обнялись, смеясь сквозь слезы, но Синтия не стала надолго отвлекаться от интересующей ее темы.

— Так что же все-таки случилось? Кажется, тебе не следует печалиться сегодня, когда все восхищаются тобой!

«Все, кроме того одного, чье мнение мне на самом деле важно», — подумала Вирджиния.

— Меня беспокоит Маргарет. Боюсь, она собралась совершить непоправимую глупость.

— Леди Бенкрофт? — удивилась Синтия. — Мне всегда казалось, что она переполнена здравым смыслом и только стесняется его показывать.

— Ты была о ней лучшего мнения, чем я, — грустно улыбнулась Вирджиния. — Но даже я не ожидала, что она согласится связать свою судьбу с этим дурным человеком…

— О чем ты говоришь? — не сообразила мисс Лауэй. — Маргарет собирается вступить в новый брак, так рано?

— Как только закончится ее траур, она выйдет замуж за Уолтера Бенкрофта!

Огромные серебристые глаза Синтии удивленно мигнули. Новость явно стоила того, чтобы помириться с подругой!

— Ты не шутишь? — на всякий случай уточнила она.

— Я была бы рада, если б это оказалось шуткой, — опять сникла Вирджиния. — Маргарет сообщила мне об этом четверть часа назад, и я никак не могу оправиться.

— Вот уж не подумала бы, что она влюбится в капитана. Он, конечно, хорош собой, но, казалось, вызывал у Маргарет только ужас своими насмешками.

— Всем так казалось, Синтия! Я так и не поняла, что побудило ее принять его предложение, но, похоже, таким способом она решила раз и навсегда покончить с его насмешками и успокоить его тщеславие — он будет распоряжаться имуществом лорда Бенкрофта, пока Гил не вырастет, а это все равно что самому стать лордом на долгие годы.

— Если эта мысль пришла ей в голову, Маргарет можно считать очень дальновидной леди, — заметила Синтия. — Думаю, тебе не стоит так расстраиваться, твоя сестра сама выбрала его и за все горести и радости, что придутся на ее долю, должна упрекать только себя саму.

— Она мне так и сказала, и все же, я боюсь, она будет очень несчастна.

— Маргарет старше тебя, и ты ничего тут не сможешь сделать, разве только написать вашей матери и попросить ее приехать и вразумить свою дочь.

— Конечно, я так и сделаю. Только, мне кажется, наш отец будет очень доволен таким зятем, Уолтер всегда нравился ему больше, чем бедный Гилберт, а матушка не станет рисковать миром и покоем в нашем доме по такому пустячному поводу, как повторный брак Маргарет. Вот если бы кто-то из нас, я или сестры, собрались сделать неподходящую партию, матушка непременно бы вмешалась и попробовала настоять на своем.

— Ну, тебе не стоит опасаться, что твой избранник не понравится твоим родителям. — заметила Синтия. — Все твои поклонники, как нарочно, происходят из приличных семей и владеют достаточным состоянием для того, чтоб не вызвать неприязнь твоих родителей.

— Ты права, к тому же я не собираюсь в ближайшее время выходить замуж, достаточно, что нам придется приехать на свадьбу Маргарет.

— Я бы на твоем месте не зарекалась, — лукаво улыбнулась Синтия. — Даже здесь, в Хемсли, многие ожидают, что один джентльмен сделает тебе предложение.

Вирджиния покачала головой, она-то знала — сплетниц ждет разочарование. Даже если виконт Тэннер и сделает ей предложение, она не намеревается давать согласие, а тем более предавать этот факт огласке: ни к чему ставить благородного юношу в неловкое положение.

— Думаю, они все ошибаются. К тому же, насколько я слышала, говорят о том, что некий джентльмен сделает предложение тебе.

Синтия томно улыбнулась.

— Боюсь, он так никогда и не осмелится на это, если его не подтолкнуть.

— Не осмелится? Почему?

Вирджиния до сих пор не считала графа Кларендона робким человеком.

— Из-за моего отца, конечно же.

Эти слова Синтии прозвучали и вовсе неожиданно.

— Разве мистер Лауэй будет против вашего брака?

— Джинни, ты прекрасно знаешь моего отца, его устроит только богатый и родовитый зять!

Синтия понимала, почему подруга сегодня так рассеянна, но не заметить очевидного — это уж слишком!

— Вот уж не думала, что граф недостаточно состоятелен и родовит для мистера Лауэя!

— Граф? Какой граф?

Девушки уставились друг на друга с одинаковым выражением непонимания на хорошеньких личиках. Все же сильнее было изумление Вирджинии, Синтия довольно быстро сообразила, что имела в виду подруга.

— Ты говоришь о Кларендоне?

— А о ком же еще?

Вирджиния вдруг заподозрила, что подруга нарочно притворяется непонимающей, и едва не рассердилась.

— Бог мой, Джинни! Граф оказывает мне знаки внимания, но не больше, чем тебе или, к примеру, мисс Денси. Он, конечно, завидная партия, но я его не люблю!

— Это правда?

Вирджиния не осмеливалась поверить услышанному.

— По-твоему, я стала бы лгать? — обиделась Синтия.

— Прости, это все так неожиданно… — Вирджиния не знала, радоваться ей или переживать при мысли о том, как может быть несчастен Кла-рендон, не получив согласия мисс Лауэй. — Тогда кого ты имела в виду, когда говорила, что он не осмелится попросить твоей руки?

— Чарльза Бенкрофта, разумеется!

— Невероятно! Ты и Чарльз…

Вирджиния только сейчас вспомнила, что столкнулась в коридоре с ними обоими.

— Что здесь удивительного? Тебе ли не знать что он влюблен в меня! — Синтия насмешликн фыркнула. — Хотя я должна благодарить тебя ведь если бы не ты со своим гениальным планом, я бы никогда не узнала, что Чарльз испытывает ко мне нежные чувства, и не намекнула бы ему, что его ухаживания будут приняты благосклонно. Граф тоже помог мне отчасти, его внимание наверняка заставило Чарльза ревновать и побудило быть более заметным.

— Не знаю, что и сказать, — честно призналась Вирджиния.

— Я понимаю тебя, дорогая, это уже вторая подобная новость за этот вечер, стоит ли удивляться, что ты растеряна, — Синтия ласково поправила растрепавшийся локон подруги. — Пойдем, попробуем пирожных мистера Падди.

— Но как же граф?

Вирджиния никак не могла отвлечься от того, что волновало ее больше всего на свете.

— А что с ним? — небрежно поинтересовалась подруга.

— Если он полюбил тебя, он же будет страдать! И что скажет твой отец, если граф попросит твоей руки? Ты не думаешь, что мистер Лауэй постарается заставить тебя выйти замуж за Кларенлона?

— Не хочу даже думать об этом! — отрезала Синтия. — Если граф не глупый человек, он сначала спросит меня, и я объясню ему, что он приятен мне, но не настолько, чтобы стать графиней. По, надеюсь, этого все же не случится, а если даже и случится, Элиза поможет мне переубедить отца. Идем же!

Вирджиния только вздохнула и последовала за подругой. Она не могла осуждать Синтию, поскольку и сама с удовольствием позволяла ухаживать за собой, в допустимых пределах, конечно, молодым людям, за которых не собиралась выходить замуж.

24

У столов, заставленных блюдами с пирожными и вазами, полными оранжерейных фруктов, оживленно переговаривались гости, зашедшие в буфетную освежиться в преддверии ужина. Чуть поодаль от основной группы стояли виконт Тэннер и младший Бенкрофт.

— Леди, наконец-то, мы уже начали беспокоиться и собрались заняться вашими поисками! — обратился Чарльз к обеим подругам.

— Мы немного пошептались, только и все го, — кокетливо улыбнулась Синтия.

Вирджиния сдержала усмешку. Она собирп лась позже расспросить Чарльза о развитии его романа с мисс Лауэй, но уже сейчас было пошл но — на перемену в отношении Синтии к Чарли зу повлияла его холодность с нею. Синтия, похо же, относится к тем леди, кто предпочитает завоевывать свое счастье, а не получать его готовым. Оно кажется им пресным, если достается слишком легко.

— Вы будете танцевать со мной сегодня, мисс Кинтл? — спросил виконт.

— Да, мистер Тэннер, если вам будет угодно пригласить меня.

Вирджиния лучше посидела бы одна где-нибудь в уголке и поразмышляла над полученными известиями, но Маргарет права — бал не место для серьезных раздумий.

— Тогда попробуйте вот это слоеное чудо, мисс Падди хором уверили нас, что его рецепт — шедевр кулинарного искусства и передается в их семье по наследству, а потом мы еще успеем на вальс.

Вирджиния последовала совету виконта, одновременно придумывая, как избавиться от поклонника, не обидев его, и улучить момент поговорить с Чарльзом о Синтии и поисках спрятанного Грааля. В конце концов, случай представился сам по себе — после вальса виконт изъявил желание потанцевать с мисс Лауэй, й Вирджиния тут же устремила на Чарльза требовательный взгляд. Понятливый юноша сразу направился к ней, опередив господина в маске с длинным носом, за что заслужил благодарный взгляд.

— Ну, Чарльз, я жду признаний, — начала она без предисловий.

— В чем я должен признаваться, дорогая?

— Как ты ухитрился добиться от Синтии взаимности, когда еще неделю назад она смотрела на тебя как сквозь прозрачное стекло?

— Уолтер дал мне хороший совет…

— Уолтер? Не говори мне про него! — разозлилась Вирджиния.

— Но ты же сама спросила… — растерялся Чарльз. — И потом, пора тебе примириться с братцем Уолтером, он ведь скоро станет мужем твоей сестры!

— Ты знал! Так ты все знал! Чарльз, почему ты не предупредил меня, я так надеялась на твою помощь! Вместе мы смогли бы предотвратить эту трагедию!

Вирджиния сердилась все больше и больше.

— Джинни, Джинни, ни к чему делать трагедию из-за того, что твоя сестра и мой брат решили вступить в брак! — попытался успокоить ее Чарльз в своей обычной манере добродушного старого друга. — Мы с тобой моложе их и не имеем права им указывать, как надо поступать. Думаю, Уолтеру именно это и нужно для того, чтобы успокоить воспаленное самолюбие, и он превратится в примерного семьянина и хорошего отца.

— Маргарет сказала то же самое!

— Значит, так оно и будет. У Мегги было время присмотреться к нему, и она пошла на этот шаг вполне осознанно. Не терзай себя, Джинни, в отличие от скандала в попечительском совете, тут нет твоей вины!

При упоминании о недавних событиях, потрясших Хемсли до основания, Вирджиния невольно улыбнулась — она не умела долго сердиться на Чарльза.

— Ну, хорошо, посмотрим, что скажет наша матушка. Если и она согласится с тем, что Уолтер подходит Маргарет, я больше и слова не скажу против этого брака. Вернемся к тебе и Синтии.

— Жаль, что танец такой длинный, — шутливо посетовал Чарльз. — Одним словом, Уолтер посоветовал мне не замечать Синтию и вести себя так, как будто я вполне обойдусь и без ее прекрасных глаз. И, как видишь, это подействовало. Сначала она выглядела недовольной, потом недоумевающей, затем стала сама обращаться ко мне и использовать все ваши дамские ухищрения, чтобы вернуть мое расположение.

— И ты сдался.

— Я выждал положенное время, дорогая, и, когда счел, что гордыня мисс Лауэй достаточно наказана, сменил гнев на милость, — самодовольный вид Чарльза еще больше насмешил его партнершу.

— Но как же твое намерение жениться не ранее чем через три-четыре года? Это ведь тоже был совет Уолтера?

— Всегда можно передумать, — легко пожал плечами Чарльз. — К тому же мы не поженимся прямо сейчас, для этого надо, чтобы я закончил учебу и прославился, тогда, может быть, мистер Лауэй переменит свое отношение ко мне.

— Но ждать придется еще целых два года! За это время он выдаст Синтию замуж за кого-нибудь другого!

— Мы надеемся на помощь миссис Лауэй, она не допустит, чтобы ее любимая падчерица страдала. Через год можно будет объявить о помолвке, а еще через год — сыграть свадьбу.

— Если вы оба не передумаете. — Вирджиния не могла не напомнить другу о его недавних сомнениях и колебаниях между симпатиями сразу к двум леди. — Помнится, еще месяц назад ты был увлечен Миллисент Фэвел не меньше, чем Синтией.

— Ну, возможно, за эти два года мне понравится еще не одна очаровательная девушка, но я всегда буду любить Синтию, — уверенно изрек Чарльз.

— Что ж, если она готова прощать тебе твою ветреность, пожалуй, вы будете счастливы, — с видом умудренной опытом женщины заявила мисс Кинтл.

— Ей не помешает некоторая неуверенность и своих чарах, — пояснил мистер Бенкрофт. — Тогда она будет больше ценить меня.

— Узнаю влияние Уолтера, — поморщилась Вирджиния. — Пусть будет так, как ты сказал, и через два года я с радостью буду подружкой невесты.

— Если к тому времени не выйдешь замуж сама, — многозначительно приподнял брови Чарльз. — Теперь твое любопытство удовлетворено, я надеюсь? Танец, к моей большой радости, скоро закончится.

— Осталось еще одно невыясненное обстоятельство.

— Джинни, ты нарочно решила сегодня изводить меня вопросами? — простонал Чарльз. — Чего тебе еще не хватает, чтобы почувствовать себя самой осведомленной дамой в Хемсли?

— Грааль, — лаконично ответила Вирджиния.

— А что с ним не так?

— Перестань делать вид, будто не понимаешь, о чем я! Я хочу найти его, и ты скажешь мне, где искать.

— С чего ты решила, что я-то это знаю? — искренне, казалось бы, удивился джентльмен.

— Не притворяйся, мне известно, что отгадка спрятана в твоей картине!

— Так присмотрись к ней хорошенько, дорогая сестрица, больше я ничего не могу тебе сообщить, — и Чарльз со смехом раскланялся, так как танец закончился с его последними словами.

Молодой Бенкрофт поспешил сбежать от раздосадованной приятельницы, и Вирджинии ничего не оставалось, как вернуться к изображению замка, проклиная про себя коварство всех мужчин и этих Бенкрофтов конкретно.

Она не успела даже пробраться сквозь толпу, чтобы рассмотреть роспись поподробнее, как ее увлек в танце очередной кавалер. Надо заметить, Вирджиния очень мало слушала незамысловатые комплименты этого застенчивого юноши, она кивала в такт его словам, одновременно оглядывая залу. У противоположной стены граф Кларендон танцевал с какой-то дамой в развевающихся одеждах, видимо, волшебницей или феей, неподалеку леди Анна с выражением терпеливого отчаяния выслушивала излияния Джона Саттерфилда, скорее всего, повествующего о своей лошади. Чарльз танцевал с Милли Фэвел, а Синтия, отвернувшись от своего партнера, следила за ним ревнивым взглядом. Многие другие, знакомые и незнакомые Вирджинии гости танцевали, смеялись, флиртовали… Уолтер Бенкрофт вальяжно расположился на своем троне, Элизы-Гиневры нигде не было видно…

«Лучше бы я поехала домой с Маргарет», — подумала Вирджиния. Она внезапно почувствовала себя чужой на этом празднике.

Обычно на балу она всей душой отдавалась веселью, и никакие семейные проблемы и сердечные горести не мешали ей ощущать себя молодой, всеми любимой и просто счастливой девушкой, какой она и была до сих пор. Но сегодня все сложилось по-другому, и повинна в огорчениях юной леди оказалась умершая старушка, опрометчиво оставившая наследство молодому и красивому внуку, вместо того чтобы пожертвовать состояние на благотворительные цели.

Ближе к полуночи танцы наконец прервались и часть гостей направилась ужинать, а другая часть нашла себе занятие согласно собственным пристрастиям — джентльмены собрались в курительной или у карточных столов, предусмотрительно извлеченных из запасов мистером Палди, леди заняли свободные стулья и диванчики, чтобы поболтать и обменяться впечатлениями. Буфетная мистера Падди не могла вместить всех разом, поэтому и пришлось пойти на такие меры, как устройство ужина в два захода.

Вирджиния предусмотрительно осталась в числе тех, кто не вошел в первую группу гостей, и наконец спокойно приблизилась к стене с замком. Около нее стояли рядышком две подруги-соперницы, миссис Фоксли и миссис Фэвел. Вирджиния с удивлением прислушалась к их разговору:

— Ну что вы, дорогая моя, миссис Лауэй верно подметила — ни в одном близлежащем городке попечительский совет никогда не прославляли подобным образом. Нас уже не будет, а наши последовательницы станут приходить сюда на свои благотворительные мероприятия и указывать на наши изображения своим гостям! — рассуждала миссис Фэвел, а миссис Фоксли одобрительно кивала.

«Так вот какую поддержку имел в виду Чарльз! — догадалась Вирджиния. — Элиза ловко внушила этим дамам, что их портреты на стене «Зайца и лебедя» послужат прославлением их трудов на ниве благотворительности. Сколько же хитрецов в этом простодушном городке!»

Она не стала долго раздумывать над этим забавным выводом и вернулась к рассматриванию замка. По окончании танцев распорядитель бала сообщил, что из увеселений гостям осталось только угадать, кого из древних героев изображает та или иная маска, и найти волшебный кубок со спрятанным внутри ценным призом, и прибавил, что кубок находится в пределах досягаемости, в помещениях, открытых сегодня для гостей. Подсказки же для поисков скрыты в выступлении участников маскарада, каждый из них будет представлять своего персонажа какой-нибудь поэтической строкой с зашифрованным намеком на местонахождение Грааля.

Исходя из этого, Вирджиния решила не дожидаться, пока вся толпа гостей ринется на поиски, попробовать разгадать тайну сама. Она не отдавала себе отчета в том, как сильно ей хочется найти кубок, ее увлек дух таинственности, неразгаданной загадки. К тому же это занятие прекрасно отвлекало от других, тревожных мыслей.

Она тщательно, дюйм за дюймом осматривала картину, уделяя больше времени жестам и действиям нарисованных на ней людей, чем их портретному сходству с оригиналами. Наконец она заметила, как один из рыцарей передает что-то, похожее на письмо, даме с садовой лейкой в руках.

«Наверное, это что-нибудь должно значить, — решила девушка. — С чего бы это прекрасной даме разгуливать с лейкой? А-а, вот там, чуть левее, апельсиновое дерево в голубой кадке, его можно полить…»

Полить… Вирджиния замерла на несколько мгновений, потом на нее снизошло озарение. Зимний сад, ну конечно же! Там можно спрятать все, что угодно!

Вирджиния с сосредоточенным видом направлялась к выходу из залы, когда дорогу ей заслонил граф Кларендон.

— Могу я осведомиться, куда вы так спешите, мисс Кинтл? На ужин вы уже опоздали.

Вирджиния посмотрела на молодого джентльмена новым взглядом, но не смогла разглядеть в нем признаков отчаяния или разочарования в любви — как светский человек, граф умел скрывать свои чувства.

— Я хотела прогуляться по зимнему саду, — ответила она коротко.

— Вы позволите мне присоединиться к вам, мисс Кинтл? У меня есть что сказать относительно наших поисков.

— У меня тоже, ваша светлость, — Вирджиния приветливо улыбнулась графу.

Они прошли в распахнутые двери, миновали буфетную, откуда слышался невнятный гул голосов десятков людей, пытающихся совместить еду с беседой, и свернули в переход к зимнему саду.

Здесь группками беседовали молодые девушки и их поклонники, они, как и Вирджиния, не торопились на ужин, предпочитая флиртовать, пока маменьки и тетушки наслаждаются трапезой. Миллисент Фэвел с печальным лицом стояла рядом с лейтенантом Барлоу, он что-то пылко говорил ей, а она качала головой. «Похоже, Милли так же несчастна в любви, как я», — подумала Вирджиния и прошла мимо, чтобы не смущать Миллисент и ее кавалера любопытным или сочувствующим взглядом.

25

В зимнем саду также было людно, тем более что садом это место могло называться лишь с немалой долей воображения. Вирджиния, огляделась в поисках дерева, изображенного Чарльзом, и уверенно потянула графа в ту сторону. Они остановились у голубой кадки, и мистер Вильерс повернул ся к девушке.

— Мисс Кинтл, мне удалось заслужить доверие супруги викария обещанием пожертвовать церкви большой ковер, украшавший ранее гостиную моей бабушки. Полагаю, из него получится недурной алтарный покров, если, конечно, его хорошенько отчистить.

— Скорее, из него получится украшение гостиной миссис Райт, — возразила Вирджиния, прекрасно знавшая об алчности жены викария.

— Неважно, этот ковер не представляет никакой особой ценности и не стоит сожалений. Главное, что в обмен на это обещание я узнал, что роль Грааля возложена на серебряную вазу для варенья из сервиза миссис Фэвел — вы представляете, что это такое?

Вирджиния задумалась. Она уже довольно давно не обедала у Фэвелов, но неплохо представляла общий вид их столового серебра.

— Пожалуй, если я не ошибаюсь, на ней изображено что-нибудь из охотничьего сюжета, еще дед миссис Фэвел был страстным охотником и приобрел это серебро у какого-то обедневшего маркиза. Эту историю миссис Фэвел пересказывает в среднем около семидесяти раз за год, по числу обедов, на которых у нее бывают гости.

— Что ж, мисс Кинтл, мы более или менее представляем, как выглядит Грааль, но по-прежнему далеки от мысли, где он находится. Скоро у нас появится немало конкурентов, а найти что-нибудь в такой толчее вряд ли удастся.

— Не спешите отчаиваться, граф, — одарила его Вирджиния кокетливой улыбкой. — Я не случайно привела вас сюда.

— О, вам удалось узнать что-то новое? Кстати, вы исчезли так надолго и пропустили танец, обещанный мне…

— Я готова загладить свою вину и расскажу вам, что мне известно.

Неужели он в самом деле задет тем, что она не выполнила обещание? Вирджиния огляделась, опасаясь чужих ушей, но парочки, бродившие среди кадок с деревьями, и сами старались укрыться от посторонних глаз и говорили, понизив голос.

— Так вот, ваша светлость, я узнала, что подсказки для продвижения в поисках шутник Чарльз спрятал на своей картине с замком короля Артура.

Граф с веселым изумлением приподнял брови — ему явно по душе были подобные проделки.

— Продолжайте, мисс Кинтл, не томите, прошу вас. Я видел, как вы разглядывали замок, но не осмелился подойти, так как неподалеку от вас рас положились две достойнейшие леди, сегодня уже один раз завладевшие моим вниманием не менее чем на четверть часа.

Вирджиния хихикнула, она прекрасно понимала желание мистера Вильерса избежать столкновс ния с миссис Фоксли и ее подругой.

— Я успела только заметить, как один из рыцарей дает что-то даме с лейкой, а эта дама стоит неподалеку от голубой кадки с апельсиновым деревом.

Графу не надо было объяснять все излишне подробно, он сразу же бросил выразительный взгляд на дерево, рядом с которым они стояли. Землю вокруг ствола покрывали какие-то лепестки, хотя дерево не цвело. Не иначе, это подсказка…

— Вы полагаете, это то самое дерево?

— Я думаю, нам стоит это проверить.

Кларендон посмотрел по сторонам и заговорщически прошептал Вирджинии:

— Повернитесь так, чтоб меня не было видно из-за вашего платья.

Вирджиния переместилась чуть вправо и сделала вид, что поправляет диадему на голове. За ее спиной граф быстро наклонился и пошарил в рассыпанных лепестках.

— Похоже, я что-то нашел! — сообщил он, выпрямляясь.

Вирджиния обернулась и увидела в его руке клочок бумаги с коротенькой надписью.

— Читайте, прошу вас! — взмолилась она, любопытство ее росло по мере того, как продвигались поиски.

— Здесь написано: «Поливающий сад да соберет урожай невиданный». Что бы это могло значить?

Молодые люди озадаченно переглянулись: ни тому, ни другому не приходило в голову, на что намекает текст в записке.

— Урожай… урожай… — бормотала Вирджиния. — Может, надо посмотреть в вазах с фруктами?

— Вряд ли все так просто, гости могли выбросить записку, когда доставали из вазы яблоки или персики. Вы лучше меня знаете Хемсли, что здесь может быть связано с урожаем, какая-нибудь легенда или местная традиция?

— Я знаю только, что каждую осень здесь проводятся состязания, кто вырастит самую большую тыкву или розу, не помню, что именно…

Вирджиния всегда посмеивалась над попыткой горожан затмить друг друга при помощи плодов своего огорода.

— Розу или тыкву… Не очень обнадеживающе, — признал граф. — Хотя, помнится, в курительной я видел гигантскую тыкву, кажется, из нее торчали свернутые газеты или что-то в этом роде…

— Конечно! Скорее всего, мистер Падди вы ставил на обозрение свою гордость! Ваша светлость, вы можете пробраться туда и посмотреть, что спрятано в тыкве, кроме газет? Для меня недопустимо зайти в курительную…

— Разумеется, мисс Кинтл. Идемте, я отведу вас в буфетную, слышите шум из коридора? Ужин вероятно, закончился, и сытые счастливчики вышли оттуда. Сейчас наша с вами очередь, вы найдете нам места, а я в суматохе загляну в тыкву.

Вирджиния радостно кивнула. Азарт охотника мало-помалу уступал место удовольствию от того, что граф находится рядом с ней. Подумать только, он попросил ее найти для них места! Значит, за ужином они будут сидеть рядом! Оставалось только как-то избежать навязчивого общества виконта Тэннера… Но этим она озаботится, когда придет время.

— А что мы сделаем с этим посланием? — спросил Кларендон, когда они уже собирались выйти из зимнего сада.

— Давайте вернем его на место, — предложила леди. — Распорядитель бала не давал еще сигнала к поискам, и было бы нечестно лишать других гостей возможности найти спрятанное сокровище.

— Вы очень великодушны и справедливы, мисс Кинтл, я не уверен, что поступил бы так же, но пусть будет по-вашему.

И граф опустил свернутую записку в груду лепестков.

— Интересно, кто придумывал эти загадки, — пробормотала Вирджиния.

— Эту тайну я могу вам раскрыть, — улыбнулся джентльмен. — Моя сестра.

— Мисс Вильерс? И она ничего вам не сказала?

— Даю честное слово — ничего. Она знает, как я люблю раскрывать тайны, и не хотела лишать меня удовольствия заняться поисками вместе со всеми. Разумеется, сама она, а также некоторые лица, участвовавшие в осуществлении этой идеи, не станут использовать свои знания как преимущество перед остальными, но и подсказывать тоже не станут. По крайней мере, не должны.

Граф хитровато улыбнулся, и Вирджиния ответила такой же улыбкой. Чарльз Бенкрофт ведь помог им, несмотря на строгий запрет, наверняка полученный от леди Анны.

Вирджиния позволила мистеру Вильерсу отвести ее в холл, где уже собирались желающие подкрепить силы перед продолжением танцев, а сам граф незаметно исчез в коридоре, ведущем в курительную комнату.

Вирджиния тут же подошла к компании друзей. Чарльз Бенкрофт что-то рассказывал, Синтия и ее мачеха смеялись, Уолтер ухмылялся, а виконт Тэннер оглядывался по сторонам, явно в поисках мисс Кинтл.

Как только она появилась, он обратился к ней с каким-то вопросом, но девушке гораздо интереснее было послушать, о чем говорят остальные, и она только улыбнулась виконту, но ничего не ответила.

Речь шла, конечно же, о поисках Грааля, вернее, его содержимого. Сама по себе ваза, кубок или что там было Граалем на сегодняшнем балу, не представляли особого интереса. Но вот кольцо желали бы получить многие. Синтия и еще две юные леди расспрашивали Чарльза, а он с таинственным видом предлагал осведомиться о спрятанных сокровищах у короля Артура и его королевы — кто, как не они, должны знать, где находится кубок.

— Вы позволите мне быть вашим соседом за столом, мисс Кинтл? — упорно пытался обратить на себя внимание виконт. — Если я правильно понял, распорядитель недостаточно сноровист, чтобы самому рассаживать гостей.

— Сожалею, виконт, но я уже обещала место рядом со мной другому джентльмену, — вежливо, но достаточно прохладно ответила девушка.

— Но ведь я могу сесть с другой стороны, — возразил настойчивый мистер Тэннер.

Вирджиния бросила на Чарльза мимолетный взгляд, и ее вечный спаситель и тут пришел ей на помощь.

— Тебе придется поискать себе другую прелестную соседку, Хью, — тут же сказал Чарльз. — Мы уже уговорились с мисс Кинтл, что слева от нее сижу я, а дальше за мной — мисс Лауэй.

— Садитесь со мной, виконт, — со смехом обратилась к поникшему юноше Элиза Лауэй. — Может быть, и я сойду еще за «прелестную соседку».

Виконт тут же принялся рассыпаться в уверениях, что миссис Лауэй затмит собой немало юных леди, и Вирджиния вздохнула с облегчением.

Распорядитель пригласил наконец страждущих в буфетную, и Чарльз тотчас нашел обеим леди удобные стулья подальше от окна, из которого тянуло сквозняком. Девушки едва успели усесться, как появился граф Кларендон.

Он занял место рядом с мисс Кинтл с самым естественным видом и на ее вопросительный взгляд лишь кивнул. Вирджиния не стала задавать вопросов, ожидая подходящего момента, когда гости утолят голод и примутся громко переговариваться через стол.

Через полчаса граф шепотом сообщил ей:

— Вы были правы насчет тыквы, среди газет я обнаружил еще одно послание подобного рода. Я оставил его на прежнем месте, поэтому вам придется поверить мне на слово.

— И что же там было написано?

— «Лишь главный садовник знает секрет, но тайну поведает он или нет?» — процитировал граф. — На этот раз у меня нет никаких догадок. Главный садовник, вероятно, мистер Падди?

— Несправедливо по отношению к леди спрятать подсказку в курительной, — обиженно сказа ла Вирджиния. — А главный садовник — это, несомненно, король Артур.

Граф посмотрел на свою соседку с явным восхищением ее догадливостью.

— Вы опять правы, мисс Кинтл! Надо брать выше, главный у нас сегодня не мистер Падди, а его величество. Что ж, остается только ждать его выхода и постараться как можно быстрее догадаться, ключ к какому тайнику будет будет спрятан в его речах.

Больше за ужином о поисках сокровища они не произнесли ни слова, в отличие от остальных. Догадки и предположения сыпались со всех сторон, но Вирджиния не замечала ничего, кроме ясных голубых глаз своего соседа справа. Даже добродушная усмешка Чарльза Бенкррфта и его понимающие взгляды не трогали ее, так же как и ревнивый взор виконта Тэннера, как будто нарочно усевшегося напротив подле Элизы Лауэй.

О чем они говорили с графом? Да как обычно, о всяких милых пустяках, но каждое его слово казалось ей значительным — в конце концов, он был образованным мужчиной, к тому же старше ее годами. Тем не менее в его тоне не было снисхождения к милой болтовне молодой девушки, напротив, он, похоже, восхищался проницательностью и свежестью ее суждений.

И самое главное — он решительно не походил на несчастного влюбленного и не пытался через головы соседей наблюдать за Синтией Лауэй.

«Неужели я вообразила себе, что он вот-вот сделает Синтии предложение? Разве я могла так ошибиться? Я же всегда сразу замечала, если кто-то из моих знакомых начинал оказывать друг другу знаки внимания… Правда, я уже один раз не смогла предугадать помолвку Маргарет и капитана Бенкрофта…» — таковы были мысли Вирджинии, когда после ужина продолжились танцы.

26

— Вы избегаете меня, мисс Кинтл, — виконт Тэннер настиг Вирджинию, когда она после скучного танца с Джоном Саттерфилдом снова пыталась найти ключ к секрету Грааля на картине младшего Бенкрофта.

— На балу все обычно очень заняты, сэр.

Улыбкой она постаралась скрыть неловкость.

— Я скоро должен уехать, — сообщил виконт с грустным видом. — Моя семья настаивает на немедленном возвращении.

— Вероятно, они соскучились без вас.

Вирджиния старалась делать вид, что стена с изображениями ничуть ее не интересует.

— Мать нашла мне невесту, — еще более уныло сказал виконт.

— В таком случае, вероятно, мне стоит вас поздравить?

Девушка едва скрыла облегчение.

Тэннер не ответил на ее вопрос, вместо этого он задал свой:

— Вы пробудете еще какое-то время в Хемсли, не правда ли?

— Именно так, сэр, — его невежливость удивила Вирджинию.

— А потом, как я слышал от Чарльза Бенкрофта, вы собираетесь вместе с родственниками посетить какой-нибудь курорт.

— Да, мистер Тэннер, мой отец еще не решил, какой, но, скорее всего, это будет традиционный Бат.

— Мисс Кинтл, могу ли я просить разрешения навестить вас в Бате? Я бы мог прогуливаться с вами по набережной, познакомиться с вашими сестрами, о которых вы столько рассказывали, и побеседовать с вашим батюшкой, лордом Кинтлом…

Вирджиния оценила осторожность молодого джентльмена. Он намекнул на возникшее у него определенное намерение, но при этом не сказал ничего такого, что могло обернуться против него и поставить его в щекотливое положение. Сейчас Вирджинии надлежало ответить так же изящно и при этом недвусмысленно высказать свое мнение по этому вопросу.

— Я думаю, сэр, — медленно начала она, — в Бате мы будем держаться обособленно и вряд ли станем принимать гостей. Дело в том, что Маргарет тоже поедет с нами, и мы окажемся вынуждены соблюдать правила, диктуемые трауром. Поэтому, полагаю, нам с вами лучше по-дружески проститься в этом милом городке. Тем более что вы, учитывая планы вашей матушки, уже не сможете так свободно располагать своим временем, как теперь, когда гостите в Хемсли.

Виконт Тэннер понимающе кивнул, поцеловал ей руку и устремился к выходу из залы. Вирджиния смотрела ему вслед, пока к ней не подошел вездесущий Чарльз.

— Неужели ты отвергла беднягу Хью?

— Непохоже, чтобы ты ему сочувствовал, — резко ответила Вирджиния, недовольная собой и готовая сорвать досаду на верном друге.

— Я, подобно брату Уолтеру, не думаю, что ты — то сокровище, которое может принести заполучившему его джентльмену покойную, размеренную жизнь, — невозмутимо заявил Чарльз. — Не смотри так сердито, ты очаровательна, даже когда дуешься, но Тэннеру нужна другая жена.

— Его матушка уже об этом позаботилась, — все еще сердито сказала юная леди.

— Да, я слышал об этом от лейтенанта. Похоже, новая невеста должна устроить виконта. Суля по письму его матери, она достаточно хороша собой и гораздо более сговорчива, нежели мисс Барлоу.

Вирджиния не собиралась долго сердиться на молодого Бенкрофта. До сих пор мисс Кинтл предпочитала не допускать серьезных ухаживаний со стороны джентльменов, которыми не была хотя бы мало-мальски увлечена, и сейчас понимала, что прибегала к обществу мистера Тэннера чаще, чем следовало, как к некоему спасительному лекарству от сердечной боли, как к панацее против несчастливой любви. Да еще эти уроки танцев, сблизившие ее с виконтом…

Словом, по совести говоря, ей было в чем себя упрекнуть, и осознание своей вины сделало ее более кроткой. До самого объявления о начале церемонии снятия масок она танцевала с теми кавалерами, кто ее приглашал, улыбалась и кивала ровно столько, сколько нужно, и даже не посматривала нетерпеливо на распорядителя бала, ожидая, когда же он подаст сигнал к кульминационной части праздника.

Именно потому наступление этого момента она восприняла как само собой разумеющееся событие, в отличие от примерно половины гостей, измученных нетерпением до такой степени, что они осмелились едва ли не подвергнуть критике живые картины, в особенности ангела в исполнении супруги викария.

Вирджиния постаралась встать так, чтобы было хорошо видно как выходящих в центр залы кавалеров и дам в масках, так и картину с замком, в надежде, что что-то из услышанного поможет ей опередить других гостей в раскрытии тайны. Граф Кларендон оказался довольно далеко, но время от времени многозначительно поглядывал на Вирджинию.

Распорядитель бала начал по очереди приглашать маски в центр залы, и веселье началось. Кроме нескольких рыцарей и фей, а также колдуна Мерлина, которого изображал доктор Венстер, гости не смогли никого узнать, да и сами обладатели костюмов признавались в слабом знании истории персонажей, которых они представляли. Множество шуток и взрывы смеха отвлекали от скрытых в выступлениях подсказок, но Вирджиния заметила, как дама с лейкой произнесла ту же фразу, что была прочитана ею и Кларендоном в первой записке, а господин с инструментами садовника озвучил содержимое послания, хранящегося внутри тыквы. Все это было известно Вирджинии, и она с нетерпением ожидала, когда выступит король.

Элиза Лауэй сняла свою маску, и по зале раздался изумленно-восхищенный вздох. Как оказалось, Гиневру узнали лишь немногие, а рыжие кудри необыкновенно шли черноглазой живой Элизе. Не говоря уж о восторге, вызванном ее храбростью — ведь больше никто из дам-масок не осмелился так решительно изменить свой образ.

Уолтер Бенкрофт вышел рука об руку с королевой и снискал немало благосклонных взглядов и томных вздохов. Даже Вирджиния готова была признать, что ее самый нелюбимый родственник умеет произвести впечатление. Впрочем, она не стала очень уж внимательно рассматривать Уолтера, ей гораздо важнее было расслышать все, что он скажет.

Капитан Бенкрофт не упустил случая блеснуть красноречием перед таким приятным обществом, но главной целью его выступления явно были несколько поэтических строк в завершении речи, на них-то Вирджиния и обратила внимание.

— Любой из рыцарей моих

Достоин почестей и благ,

Но средь сокровищ золотых

Лишь толъко он рассеет мрак,

И вознесет, и озарит

Блаженной мудростью креста,

Святую веру укрепит

Тех, кто сражался за Христа.

И будет верный награжден,

Над ним горит моя звезда.

Небесным светом осенен,

Проникнет в тайну он тогда.

— Звезда! Боже, как же я раньше не догадалась, над башней ведь нарисована рождественская звезда! — едва слышно прошептала Вирджиния. — И в холле подвешено много таких звезд, как же выбрать из них нужную?

Гости группками перешептывались, очевидно, высказывая каждый свое предположение, Синтия Лауэй спокойно беседовала с Чарльзом Бенкрофтом и, похоже, не собиралась на поиски. «Вероятно, она решила удовольствоваться обручальным кольцом», — не без ехидства в адрес подруги думала Вирджиния, когда к ней подошел граф Кларендон.

— Мисс Кинтл, признайтесь, вы подумали о том же, о чем и я?

— Прошу вас пояснить смысл вашего высказывания, — невозмутимо заявила Вирджиния.

— Я заметил, как вы сперва удивились, а потом посмотрели на звезду, изображенную над королевским замком. Я даже осмелюсь утверждать, что звезда скрывает если не ключ к отгадке, то следующую подсказку.

— Следующей быть не должно, — поспешила возразить девушка. — В последней записке было ясно сказано, что ответ знает главный садовник, то есть король, а он уже закончил демонстрировать свое королевское достоинство.

— Как вы суровы к своему родственнику, — улыбнулся граф. — В таком случае, давайте подождем, пока рассеется толпа, я уже слышал, как кто-то произнес слова «зимний сад», и многие устремились туда. Кстати, мисс Кинтл, пока мы ужинали, большую тыкву вынесли из курительной в холл и поставили на какой-то импровизированный постамент. Так что у вас нет повода обижаться на несправедливость, проявленную к леди, тс перь каждый может найти спрятанную записку.

— Рада это слышать, сэр, — чуть улыбнулась Вирджиния. — Но зачем ждать, пока все уйдут отсюда? Тем более что музыканты-то останутся, а значит, кто-то продолжит танцевать, хотя бы ваша сестра или Чарльз с Синтией, они ведь не ищут Грааль.

— Я хочу подождать здесь, чтобы проверить звезду, — объяснил граф.

— Звезду? Какую? В холле подвешено довольно много звезд, но все они высоко, да и не будете же вы пытаться выбрать какую-нибудь из них в присутствии сотни любопытствующих.

— Именно, что собираюсь выбрать, мисс Кинтл. И не какую-нибудь из множества, а ту единственную, что не имеет себе равных.

При этих словах граф мечтательно улыбнулся, и Вирджиния почувствовала смущение, как будто проникла в чужую тайну, не предназначенную для чужих глаз. Скорее чтобы отвлечься от мгновенно появившихся мыслей о предпочтениях графа, нежели из настоящего любопытства, Вирджиния спросила:

— И какую же именно звезду вы собираетесь проверить?

— Вот ту, мисс Кинтл.

Если он и впрямь имел в виду Синтию Лауэй, у него было прекрасное самообладание.

— Ту? О чем вы, сэр?

Вирджиния искренне недоумевала.

— Повернитесь к двери, мисс Кинтл.

Девушка послушно сделала, как он сказал.

— И посмотрите на каминную полку.

— О! — Вирджиния не сдержала изумленного восклицания. — И вы думаете, что все с самого начала было так просто?

— Давайте подождем еще пару минут и посмотрим, — ответил граф, с улыбкой глядя в широко раскрытые ореховые глаза Вирджинии.

На каминной полке, как раз посередине, между вазами и какими-то безвкусными безделушками, явно принадлежавшими не одному поколению семьи Падди, была установлена на серебряной подставке еще одна позолоченная рождественская звезда, достаточно большая для того, чтобы спрятать за собой кубок средних размеров.

Молодым людям пришлось ждать довольно долго, к ним то и дело подходили знакомые, чтобы просто поболтать и посоветоваться относительно имеющихся у них догадок. Наконец большая часть народу вышла из залы, остались только дамы и джентльмены постарше, кто даже и не пытался разгадывать какие-то там загадки, музыканты и несколько пар танцующих, с упоением демонстрировавших, чему они научились на уроках мисс Кинтл.

— Пожалуй, пора посмотреть, насколько мы оказались правы, — сказал наконец граф.

— А вдруг мы ошиблись и Грааль спрятан за одной из звезд в холле?

Проиграть в самом конце теперь казалось Вирджинии очень обидным.

— Потерпите несколько мгновений, и мы все узнаем, — граф снова улыбнулся, но его и самого мучило любопытство не в меньшей степени, чем юную леди.

— Ну что, вы уже раскрыли самую большую тайну этого вечера? — к ним приблизилась леди Анна, прекрасная, но немного уставшая.

— Ты следила за нами? — спросил ее брат. — Могла бы оказать какую-нибудь помощь.

— Конечно же, мне хочется, чтобы награду получили мои друзья, но я должна бьдть честна и хранить тайну столько, сколько понадобится, — ничего другого от мисс Вильерс можно было и не ожидать.

— А если никто ни о чем не догадался? Все же ваши подсказки очень искусно вплетены в общую ткань праздника, — сказала Вирджиния. — Такие загадки скорее подходят более опытному в решении шарад лондонскому обществу, а провинциальные жители Хемсли, скорее всего, потерялись в таком большом объеме сведений и не смогут выделить из них главное.

— Я уже говорила вам, что вы недооцениваете этот городок, — укорила ее леди Анна. — Первую подсказку, в кадке с деревом, обнаружили очень быстро, туда устремилось довольно ного народу, и они едва ли не перекопали всю землю в горшках.

— Бедный мистер Падди, — засмеялся Кларендон. — Пожалуй, не стоит дольше медлить, иначе мы опоздаем и у нас на глазах приз достанется миссис Райт или кому-то другому.

Он тут же исполнил свое намерение и подошел к камину. Это сооружение было очень высоким и массивным, и даже графу с его немалым ростом пришлось встать на носки и вытянуть руку, прежде чем он смог ухватиться за серебряную подставку звезды.

Конечно, его действия вызвали интерес у находящихся в зале, со всех сторон послышались удивленные возгласы и перешептывания: «Что он делает? Неужели он нашел Грааль?»

Похоже, что так оно и было, поскольку граф не просто достал звезду, он аккуратно отделил ее от постамента, и вот уже у него в руках серебряная ваза для варенья, судя по изображенным на ней гончим, несомненно, принадлежавшая сервизу миссис Фэвел.

Держа в руках трофей, он подошел к сестре и мисс Кинтл. Даже леди Анна, знавшая всю правду с самого начала, испытывала волнение, что уж тогда говорить о Вирджинии!

— Леди, удача улыбнулась нам! — радостно сообщил обеим сияющий, как ваза в его руках, молодой джентльмен.

Вирджиния не осмелилась поторопить его и попросить показать, что спрятано внутри вазы, но граф и сам не стал затягивать ожидание.

— Думаю, стоит посмотреть, что находится внутри кубка. Мисс Кинтл, без вашей проницательности вазу нашел бы кто-нибудь другой. Прошу вас, прекрасная дама, оказать нам честь и своими ручками достать долгожданный приз.

Вокруг них мало-помалу собиралась толпа, и слышавшие его улыбались и следили за происходящим с любопытством и немалой завистью — надо же, судьба обласкала приезжих, а жителям Хемсли опять остается только обсуждать случившееся в своих маленьких гостиных.

Граф торжественно опустился на одно колено, подобно рыцарю древности, и протянул Вирджинии вазу. Девушка покраснела, но надо было играть роль — на них смотрели. Под ободряющим взглядом леди Анны она нарочито медленно вытянула руку и опустила ее внутрь вазы. Пальчики тотчас нащупали на дне кольцо, и девушка с трудом подавила желание подшутить над зрителями и сказать, что в кубке ничего нет. Однако ее недавние шутки слишком дорого обошлись ей самой, да и всему городку, и она тут же отогнала шаловливые мысли и с подобающе серьезным видом извлекла на свет скорее дорогое, нежели красивое кольцо с крупным желтоватым брильянтом.

Еше один восхищенный вздох пронесся по зале, кто-то бросился к выходу, чтобы позвать других посмотреть на чудо, а Вирджиния застыла с кольцом в руках, совершенно не зная, что делать дальше.

Ей на помощь пришла леди Анна.

— Вот тайна и раскрыта, доблестный рыцарь нашел Грааль. Думаю, его стоит преподнести королю Артуру как знак преданности служению справедливости. А спрятанное в нем сокровище рыцарь может надеть на острие своего копья и сразить им вдвое больше врагов.

Граф кивнул и поднялся с колен, Вирджиния осторожно протянула ему кольцо в раскрытой ладони, а свидетели происходящего разочарованно вздохнули. Они ожидали какой-нибудь пикантной развязки. Например, граф мог преподнести кольцо понравившейся ему леди, мисс Лауэй подходила для этой цели более всего, но и мисс Кинтл почти не уступала ей красотой и изяществом. Такой жест простодушные провинциалы не могли расценить иначе, как предложение руки и сердца, и леди Анна прекрасно понимала это, потому и превратила обретение сокровища в почти театральную сцену, чтобы не поставить своего брата и подругу в неловкое положение и не дать повод к возникновению новых пересудов.

Что Кларендон на самом деле сделает с кольцом — касалось только его одного.

В сопровождении свиты в залу вошел сам король Артур, и графу пришлось снова встать на колено и поднести королю кубок. Уолтер принял его с самым серьезным видом и произнес подобающую случаю речь, после чего распорядитель бала объявил о том, что настало самое время всем собраться в зале и пропеть еще раз чудесные рождественские гимны, и рождественский бал в Хемсли можно будет считать удавшимся. Вирджиния пела вместе со всеми, и в душе ее воцарялось умиротворение…

27

Вирджиния любила поспать подольше после балов и приемов, но сегодня ей не удалось поваляться в постели. Уже в десять часов к ней вошла Маргарет с чашкой чая и принялась жадно расспрашивать о том, что происходило после ее отъезда.

Вирджинии пришлось усесться, опереться на подушки и рассказывать, прерываясь, только чтобы сделать глоток чая.

Маргарет впечатлилась поисками кубка, но гораздо больше ее интересовали взаимоотношения сестры с виконтом Тэннером. Вирджиния без особых подробностей сообщила сестре о скором отъезде виконта в дом своей матери. Она все еще не простила Маргарет помолвку с капитаном Бенкрофтом, но об этом сестры по мблчаливому сговору предпочли не вспоминать.

Вместо этого Вирджиния рассказала, как в карете леди Анна сокрушалась по поводу неодобрительного взгляда и поджатых губ супруги викария. Миссис Райт, судя по всему, не сомневалась, что леди Анна допустила нечестную игру и помогла своему брату разыскать вазу с кольцом.

Глубоко порядочной и справедливой натуре мисс Вильерс были невмоготу подозрения подобного рода, и ее брату и Вирджинии стоило немалых трудов успокоить бедняжку и убедить ее в том, что миссис Райт ввиду своей жадности посмотрела бы косо на любого счастливчика.

— Конечно, мисс Вильерс неприятно думать о таких вещах, — согласилась Маргарет. — Но ведь вы с графом нашли кольцо без ее помощи, а значит, она может быть уверена, что ее совесть чиста. А незапятнанная совесть важнее пересудов.

— Конечно, ты права, — Вирджиния отставила пустую чашку. — Но ты сама зачастую боишься того, что скажут люди, гораздо сильнее, чем следовало бы.

— Я вдова и к тому же постоянно живу в этом городе или его окрестностях. А леди Анна скоро уедет, она сказала мне вчера, что ее брат нашел покупателя дома, и сразу после Нового года этот джентльмен приедет посмотреть его.

— В самом деле? — Вирджиния даже привстала от удивления. — Мне она ничего не говорила…

— Она просто не успела, — пояснила Маргарет. — Один их знакомый ищет дом для своей тещи, подальше от собственного поместья. Так что здесь опять поселится одинокая пожилая дама. Вероятно, ей понравится его устройство, и, возможно, ничего даже не придется менять в этой мрачной для его молодых обитателей обстановке.

— Надо же, — пробормотала Вирджиния.

Всего неделю или две оставалось ей наслаждаться обществом новой подруги и ее неотразимого брата, а потом они продадут дом и уедут. Случайная встреча в театре или в гостях — вот все, на что она может рассчитывать в будущем.

Впрочем, Вирджиния быстро опомнилась и поняла, что несправедлива к мисс Вильерс. Леди Анна, конечно же, будет ей писать и, возможно, даже приедет погостить… А вот ее брат вряд ли появится иначе, чем на страницах писем мисс Вильерс.

Маргарет расценила молчание сестры по-своему.

— Нам не стоит беспокоиться. Уолтер сказал, что его друзья завтра покинут дом на Мэйн-стрит, и мы с тобой сможем вернуться туда.

— А когда уедет сам капитан? — не утерпела Вирджиния.

Маргарет укоризненно взмахнула ресницами.

— Он и Чарльз отпразднуют с нами наступление Нового года, а после этого Чарльз вернется в Лондон, а капитан направится в свой полк.

— Что ж, мы достаточно долго погостили здесь, признаться, эти душные перины мне досмерти надоели, — сказала Вирджиния. — А теперь дай мне время, чтобы одеться. В котором часу назначен завтрак? После всех этих танцев у меня болят ноги и очень хочется есть.

— В одиннадцать, дорогая, ты можешь не торопиться, — заверила ее сестра. — А я поднимусь к Гилу, он ждет, что я снова прочитаю ему вчерашнюю сказку, она ему так понравилась…

Вирджиния рассеянно улыбнулась неизвестным ей пока материнским заботам и стала выбираться из постели.

За завтраком леди Анна то хмурилась, то поддразнивала брата, спрашивая, не хочет ли он подарить свое кольцо миссис Райт. Граф качал головой и отшучивался, Маргарет улыбалась, а Вирджиния молчала. Для нее этот вопрос был гораздо более серьезным, чем могла себе представить мисс Вильерс.

После полудня начали появляться визитеры. Первой забежала ненадолго Элиза Лауэй.

— Не правда ли, все прошло просто чудесно? — щебетала она. — У меня ужасно болят ноги, а Синтия и вовсе отказалась подниматься с кровати, но мы обе очень, очень довольны балом. Мы непременно должны придумать что-нибудь подобное на Пасху. Надеюсь, мисс Вильерс, вы останетесь в Хемсли до весны?

— Не думаю, миссис Лауэй. Как только Роберт закончит дела с наследством, мы уедем домой. Наши друзья и родственники и без того недоумевают, что так долго удерживает нас в Хемсли.

— Какая жалость! И Вирджиния с Маргарет уедут! Нам будет очень не хватать наших дорогих друзей, — приуныла Элиза.

— Я думаю, вы обладаете достаточным опытом и смелостью, чтобы самой устроить нечто необыкновенное, — с мягкой улыбкой сказала леди Анна. — А молодежь поддержит ваши начинания. Тем более, мисс Кинтл согласилась с необходимостью устроить в Хемсли что-то вроде дамского кружка для молодых девушек и женщин, который объединит их и поможет идти в ногу со временем.

— Да-да, это самая прекрасная идея, какую только можно вообразить! — Сегодня восторгам миссис Лауэй не предвиделось конца. — Вирджиния будет с нами еще два месяца и, конечно, успеет все устроить, а дальше уж мы сами постараемся как-нибудь справиться.

Вирджиния уже подумала, что это новое занятие может скрасить долгие январь и февраль в Хемсли без леди Анны и ее брата, а потому смотрела на будущие обязанности с гораздо большим интересом, чем поначалу, когда мисс Вильерс только высказала свою идею.

Миссис Лауэй еще немного поболтала и ушла, а на смену ей явилась миссис Фэвел. Она также была довольна всем и всеми, за исключением собственной дочери. Миллисент так явно выделяла лейтенанта Барлоу, что матери пришлось сделать ей строгое внушение и открыть глаза на невозможность каких-либо отношений между ними. Именно поэтому Милли была так расстроена, когда Вирджиния встретила ее и лейтенанта неподалеку от входа в зимний сад.

Напрасно она и леди Анна пытались убедить суровую даму не мешать соединиться влюбленным сердцам — миссис Фэвел и слышать не желала о таком зяте, как лейтенант Барлоу, даже невзирая на то, что его манеры значительно улучшились в последнее время. Ее поддержала и некстати появившаяся миссис Фоксли. Спорить с двумя почтенным леди никто из девушек не захотел, и гостьи еще четверть часа распространялись о будущей славе Хемсли, ведь слухи о чудесном вечере непременно разойдутся далеко за пределы городка, а может быть, даже и графства.

Следом явились еще гости, в том числе и капитан Бенкрофт с лейтенантом Барлоу, но без виконта Тэннера, и мисс Вильерс пригласила их остаться на рождественский обед. О ее доброте хозяевам дома и Маргарет с Вирджинией пришлось вскоре пожалеть, так как лейтенант своими унылыми вздохами и жалобами на жестокость миссис Фэвел мешал всем наслаждаться праздничными блюдами.

После обеда оба джентльмена наконец удалились, леди Анна пошла к себе, чтобы немного отдохнуть, а Маргарет решила взять Гилмора и пройти через площадь к Лауэям, чтобы немного подышать свежим воздухом и развлечь малыша, в последние дни нечасто видевшего свою постоянно занятую мать. Граф Кларендон удалился в кабинет писать письма, а Вирджиния устроилась в кресле у камина со своим недочитанным романом. Она могла бы пойти в гости вместе с Маргарет, но к Лауэям наверняка уже пришел Чарльз, решивший открыто ухаживать за Синтией, а Вирджинии не хотелось весь вечер наблюдать, как в отсутствие мистера Лауэя они сидят рядышком на диване и воркуют, как два голубка, при попустительстве мачехи.

Похоже, роману было суждено так и остаться недочитанным. Через четверть часа в библиотеку зашел граф Кларендон с явным намерением найти там мисс Кинтл.

— Подруги оставили вас в одиночестве? — заметил он и непринуждённо уселся в кресло напротив Вирджинии.

— Увы, да, — таким же тоном ответила леди.

— Осмелюсь заметить, это очень кстати. Мне бы хотелось немного побеседовать с вами без присутствия вашей сестры и моей, — заявил он тут же.

Вирджиния молча кивнула, но насторожилась — что такого он хочет ей сказать? Что скоро продаст дом и уедет? Это она уже знает. Что посватается к Синтии Лауэй и получит отказ? Это маловероятно, Синтия вроде бы дала ему понять, что ее интересует другой мужчина. Как ни странно, Вирджиния понимала свою подругу — в Чарльзе столько обаяния и добродушного юмора, что его просто невозможно не полюбить. Сама Вирджиния уже не раз порадовалась, что испытывает к молодому Бенкрофту только дружеские чувства, а еще любовь сестры к младшему брату. Почему к младшему, она и сама не знала, ведь Чарльз старше ее на целых два года, но этот юноша в чем-то еще оставался ребенком. Леди Кинтл нередко говорила дочерям, что женщины мудрее мужчин, и, похоже, это так и есть. По крайней мере, пока мужчина не достигает определенного возраста.

В графе Кларендоне Вирджиния заметила гораздо меньше ребячливости и больше спокойной уверенности в себе, но и он, подобно Чарльзу, притягивал своим жизнелюбием и умением использовать каждое мгновение жизни именно так, как следовало, перемежая серьезные занятия с минутами удовольствий. Так что же он собрался сообщить ей сегодня?

— Я не претендую на соперничество с книгой в ваших руках, но, надеюсь, вы не рассердитесь на меня за то, что я отнимаю у вас время, которое вы могли бы провести с пользой для вашего образования, — прибавил он после паузы.

— О, я с радостью отложу этот скучный poман и выслушаю вас, ваша светлость. — Она знала, что именно такой тон, наполненной милым лукавством, больше всего нравится окружающим. — Боюсь, ни один учитель не назвал бы чтение романов полезным для образования.

— В таком случае, моя совесть может быть чиста, — он улыбнулся, но тут же стал серьезным. — Мисс Кинтл, со вчерашнего бала я, кроме ничем не замутненного удовольствия, унес еще некую драгоценность, доставшуюся мне неправедным путем.

— Почему же неправедным, сэр? — Вирджиния искренне удивилась. — Именно вы оказались тем верным рыцарем, кто нашел кубок и должен быть теперь осенен божественным светом, или как там говорил Уолтер в своей королевской речи.

— Если бы меня не вела путеводная звезда, я бы не смог разобрать все скрытые намеки, — возразил Кларендон. — Так что, полагаю, будет справедливо, если сокровище достанется той, которая провела одинокого рыцаря через пустыни и чащи…

Вирджиния поспешила спрятать смущение за обычной шутливостью.

— Вероятно, под чашей вы подразумеваете зимний сад мистера Падди, а пустыней именуете курительную комнату?

— Осмелюсь заметить, это была очень людная пустыня, — не удержался от усмешки и граф. — И тем не менее я настаиваю, чтобы вы приняли это кольцо, просто как память о Рождестве, проведенном в Хемсли, и о нашем маленьком приключении.

Граф достал из кармана кольцо, и брильянт заиграл в подвижном свете от пламени камина. Вирджиния несколько мгновений не могла оторвать взгляд от сияющего солнечными бликами желтого камня, потом подняла глаза на человека, державшего драгоценность в раскрытой ладони.

— Вы думаете, это будет… уместно? — робко спросила она.

— Возможно, миссис Фэвел или миссис Фок-ли могли бы усмотреть в этом дружеском жесте нечто предосудительное, но ведь им незачем об этом знать, не правда ли?

И граф пристально посмотрел на растерянную девушку.

«Я бы предпочла, чтобы и вы тоже, ваша светлость, разглядели в этом что-то большее», — подумала Вирджиния, а вслух спросила:

— А что тогда останется у вас напоминанием о визите в Хемсли? Я-то еще буду приезжать сюда, погостить у сестры и повидать друзей, а вы продадите этот дом и уедете…

— У меня будут мои воспоминания, — просто ответил он. — Радужные и печальные. И все я буду хранить в своем сердце, для этого мне не нужны ни старый дом, ни это кольцо…

— Печальные? — Из всей фразы Вирджиния сразу же выделила самое важное для себя. — Неужели нашлось что-то, что заставило вас огорчиться? Вашу сестру и вас приняли в Хемсли как дорогих гостей, все старались угодить вам и на свой вкус развлечь вас…

— Ваш упрек справедлив, мисс Кинтл. Я не хочу показаться неблагодарным и ценю тот теплый прием, что оказали нам жители этого города, несмотря на свои собственные заботы и тяготы. Уверен, что и моя сестра признательна новым друзьям за то, что мы не чувствовали себя здесь чужими. Нет, моя печаль совсем иного рода…

Он замолчал, и Вирджиния не осмеливалась расспрашивать дальше. Через несколько мгновений граф отвел взгляд от камина и снова повернулся к собеседнице.

— Мисс Кинтл, так вы примете это кольцо как знак связавшей нас дружбы? — Кольцо все еще лежало на его ладони. — Мне кажется, оно должно подойти вам по размеру и будет оттенять сияние ваших глаз.

— Скорее наоборот, — снова неуместно пошутила Вирджиния. — Что ж, если вам будет угодно вручить это сокровище мне, я беру его.

И она осторожно, двумя пальчиками, взяла кольцо, стараясь не задеть при этом руки графа.

— Я был бы рад надеть вам на палец другое кольцо, мисс Кинтл, — неожиданно сказал джентльмен. — Но, вероятно, некий джентльмен уже сделал это или вот-вот сделает.

Вирджиния вспыхнула, сердце ее забилось пойманной в силки птичкой, она не могла поверить в услышанное, и от волнения спросила совсем не то:

— Какой джентльмен?

— Виконт Тэннер, разумеется. Многие на вчерашнем балу ожидали, что вы объявите о своей помолвке.

Ей показалось или в его голосе слышится горечь?

Внезапно Вирджиния рассердилась. Он что, смеется над ней? К чему эта фраза про «другое кольцо», если он считает, будто она помолвлена с виконтом? И что помешало ему прямо спросить ее о чувствах к Тэннеру, вместо того чтобы изъясняться туманными намеками?

— Не меньше людей на балу ожидало, что объявят о вашей помолвке с Синтией Лауэй! — резко сказала она и вскочила.

Джентльмен тоже поднялся, теперь их разделял лишь низкий маленький столик, стоящий между креслами.

— Моей помолвке? — Он казался искренне удивленным. — Неужели мое поведение могло навести кого-то на подобную мысль?

— Еще как могло! — злорадно подтвердила девушка. — Все эти дни вы появлялись только рядом с Синтией, к тому же ее отец оказывал вам необыкновенное гостеприимство, а мистер Лауэй не привечает всех подряд.

— Я не мог и представить, что простое дружеское расположение могли принять за намерение вступить в брак! Поистине в провинции людям свойственно делать скоропалительные выводы, — граф с досадой дернул головой, отбрасывая со лба прядь темных волос.

— В таком случае, вы заразились этим у провинциалов, — продолжала язвить Вирджиния.

— Что вы хотите сказать, мисс Кинтл?

— Разве вы сами не сделали на том же самом основании вывод о моей скорой помолвке с виконтом Тэннером?

Вирджиния никак не могла остановиться и успокоиться, весь этот разговор напоминал ей обычные перепалки с Уолтером Бенкрофтом. Она смутно сознавала, что нельзя говорить с джентльменом таким тоном, если она хочет добиться от него откровенного признания, но продолжала бросать колкие фразы, досадуя на себя и на него.

Ее слова произвели на графа должное впечатление. Он как будто хотел что-то сказать, но не мог произнести ни слова.: Некоторое время они мрачно смотрели друг на друга, потом Кларендон наконец неуверенно переспросил:

— Верно ли я понял, мисс Кинтл, что вы не собираетесь замуж за виконта?

— Разумеется, ваша светлость, у меня и в мыслях не было подобного намерения! — все еще сердито ответила девушка.

— О, в таком случае приношу свои извинения, я жестоко ошибся, — пробормотал молодой человек.

Вирджиния молча пожала плечами с видом, ясно говорившим, что она невысокого мнения о сообразительности мужчин.

— Давайте присядем, мисс Кинтл, и начнем наш разговор заново, — предложил граф после небольшого раздумья. — Между нами возникло некоторое недоразумение, почему бы не позабыть о нем и не вернуться к самому началу.

— Я должна передать вам кольцо, чтобы вы снова отдали его мне?

— Нет, не так близко к началу, — улыбнулся граф. — Но прошу вас, садитесь.

Вирджиния предпочла бы постоять, но не стала спорить и послушно опустилась в кресло.

— Итак, мы ошибались друг относительно друга, — уверенно начал джентльмен. — Я считал вас будущей супругой виконта Тэннера, а вы полагали неизбежной скорую свадьбу между мной и мисс Лауэй.

Вирджиния молча кивнула, подтверждая очевидное.

— Признаться, я необыкновенно рад, что ошибся в своем предположении, мисс Кинтл. Боюсь, меня отчасти ввел в заблуждение ваш родственник, капитан Бенкрофт.

«Так и думала, что здесь не обошлось без Уолтера», — сказала себе Вирджиния.

— Он сказал вам, что я помолвлена с виконтом? — уточнила она.

— Нет, прямо он этого не говорил, — слегка смутился мистер Вильерс. — Но я случайно услышал, как он говорил лейтенанту Барлоу, что не зря пригласил друзей в Хемсли, ведь они нашли здесь дам своего сердца и в скором времени ему предстоит веселиться на двух свадьбах. Я видел, как бедный лейтенант оказывает знаки внимания мисс Фэвел, а виконт постоянно находится рядом с вами…

— Что ж, понятно, на вашем месте многие, наверное, решили бы так же, — вынуждена была согласиться Вирджиния. — И тем не менее виконт не затронул мое сердце настолько, чтобы принять его предложение, даже будь у него такое намерение.

Тут она немного слукавила — мистер Тэннер достаточно ясно выразил свое намерение, но Вирджинии не хотелось вызвать у графа подозрения в излишнем кокетстве и намеренном завлечении несчастного виконта в свои сети с тем, чтобы потом жестоко отказать ему.

Граф вздохнул, и во вздохе этом ей почудилось облегчение.

— Вы даже не представляете, мисс Кинтл, как я рад, что все прояснилось. А ведь я мог бы уехать из Хемсли в уверенности, что упустил свою самую большую удачу в жизни.

Вирджиния прижала пальцы к пылающим щекам. Что-то он скажет дальше?

— Мисс Кинтл, пожалуй, я и в правду попрошу вас вернуть полученное вами кольцо, — вдруг сказал Кларендон. — Уверяю вас, ненадолго.

Кольцо лежало на столике перед ними, и Вирджинии пришлось взять его, чтобы тут же положить в ладонь джентльмена. Он подержал драгоценность несколько мгновений, потом решительно опустился перед девушкой на одно колено и хрипловатым от волнения голосом произнес самые желанные для нее слова:

— Мисс Кинтл, прошу вас повторно принять это кольцо, на этот раз как символ будущего союза, который, если вы согласитесь ответить взаимностью на мои чувства, соединит нас нерушимыми узами не позднее будущей Пасхи.

— Почему Пасхи?

Она опять сказала что-то не то!

— Потому что я не намерен ждать долго! На Пасху в Хемсли опять хотят устроить какое-то грандиозное торжество, и я боюсь, что какой-нибудь счастливчик опередит меня и преподнесет вам нечто более ценное, перед чем вы не сможете устоять.

— Вам следовало бы изменить мнение о моем постоянстве, — она опустила глаза на кольцо в его руке, боясь встретиться с ним взглядом.

— Вы еще ничего не ответили мне, мисс Кинтл. Прошу вас, не томите бедного рыцаря ожиданием, — несмотря на легкие слова, он был как никогда серьезен.

— Вы… дороги мне, ваша светлость. — Вирджиния внезапно избавилась от своего страха, в конце концов, она с самого первого дня их знакомства чувствовала, что должно случиться что-то подобное. — Меня вряд ли одобрили бы миссис Фоксли или миссис Фэвел, не говоря уж о супруге викария, но я готова презреть правила приличия и признаться, что полюбила вас с того самого дня, как впервые увидела в гостиной миссис Лауэй.

Это смелое признание вырвалось так естественно, что джентльмену оставалось только заключить ее в объятия, не поднимаясь с колен, и в ответ пылко признаться в самой горячей и верной любви, какую только может вообразить себе самый романтичный из известных ныне поэтов.

Она опустила голову ему на плечо и шепотом спросила, каковы их дальнейшие планы.

— Я готов немедленно ехать к вашему батюшке, любовь моя, и так же, на коленях, умолять вручить мне его драгоценное сокровище. Как вы думаете, он не откажет мне?

— У него останется еще два таких сокровища, — к Вирджинии уже возвращалась ее обычная шутливая манера вести себя. — Так что, думаю, ваше предложение не найдет отказа. Но лучше было бы, если бия присутствовала в это время где-нибудь неподалеку.

— Вы можете предложить что-то другое, дорогая Вирджиния?

О, он назвал ее по имени!

— В феврале мы всей семьей поедем на один из курортов. Вы могли бы навестить нас там и поговорить с отцом… Роберт, — вот и она осмелилась на то же самое.

— Так долго ждать? Я не уверен, что смогу выдержать разлуку с вами на целых два месяца!

— Тогда что мешает вам побыть в Хемсли еще несколько недель? — Ей и вправду не хотелось расставаться с ним почти сразу после того, как они узнали о чувствах друг друга. — Мы с Маргарет можем пригласить погостить у нас леди Анну, а вас охотно примет Джон Саттерфилд или кто-то еще.

— Вирджиния, у меня появилась гораздо более удачная мысль, — ответил Роберт. — Теперь, когда мы с вами избавились от всех недомолвок, зачем мне продавать этот дом?

— Вы хотите сохранить это мрачное строение? — в очередной раз за вечер удивилась юная и счастливая леди.

— Я прикажу отремонтировать его к нашей свадьбе, покрасить в ваш любимый розовый цвет и заменить мебель на более современную. Это дом, где мы обрели нашу любовь, и мне жаль расставаться с ним. Мы можем приезжать сюда, когда устанем от столичных развлечении, и наши здешние друзья вдоволь повеселятся на великолепных праздниках, которые мы будем устраивать для них…

Вместе с графом Вирджиния погрузилась в сладостные мечты о будущем. Пожалуй, и она тоже не променяет теперь скромное очарование Хемсли на богато отделанные залы лондонского дома ее отца или нескончаемые акры его поместья.

— Это блестящая идея, Роберт, но я бы не хотела, чтоб вы уж очень сильно меняли облик дома. Он хорош таким, какой есть, и я согласна только на небольшие улучшения, не влияющие на его дух старины.

— Как вам будет угодно, любовь моя. В таком случае мы с сестрой пробудем здесь еще месяц, потом нам все же придется навестить свои угодья, чтоб подготовить их к прибытию графини Кларендон.

— Что-то скажет обо всем этом леди Анна, — встревожилась Вирджиния.

— Я думаю, она догадывается о многом, ведь мы с ней очень близки. Она уже и вас любит, как сестру, и только такт и благородство не позволяют ей быть настойчивой в своих расспросах, — успокоил девушку возлюбленный.

— И все же давайте не будем никому говорить о нашей любви до тех пор, пока вы не попросите моей руки у батюшки, — предложила Вирджиния.

— Совсем никому? А как же ваш друг Чарльз Бенкрофт? Боюсь, я буду ревновать к нему, — поддразнил ее граф.

— О, дорогой Роберт, у вас нет ни малейшего повода. Пройдет немного времени, и вы узнаете, что сердце Чарльза уже занято одной прелестной леди.

— Я догадываюсь, кто она, но не буду называть имя вслух. И все-таки давайте поделимся счастьем хотя бы с нашими сестрами!

— Я согласна сказать леди Анне, но Маргарет лучше пока не знать об этом. — Вирджиния вспомнила, что еще должна рассказать Роберту о помолвке Маргарет и Уолтера. — Позже я объясню вам, по какой причине.

— Вы полны загадок, любовь моя.

— Но ведь вы любите раскрывать тайны, разве нет?

Она выглядела так прелестно, осененная светом счастливой звезды, что Роберт просто не мог удержаться, чтобы не поцеловать свою избранницу.

А потом они еще не меньше часа говорили о своей любви, о своих сомнениях и надеждах, до тех пор, пока не услышали, что леди Анна спустилась выпить чая. Тогда граф поспешил исчезнуть, чтобы не смущать Вирджинию перед подругой, и потихоньку вернулся в свой кабинет.

Когда леди Анна вошла в библиотеку, Вирджиния читала, вернее, делала вид, что читает роман, но у нее было такое светлое, радостное лицо, и эту радость мисс Вильерс никак не смогла приписать влиянию книги, тем более что на пальце Вирджинии сиял желтый брильянт.

К чаю вернулась и Маргарет, и все три леди прекрасно провели время, болтая о вчерашнем бале и предстоящих по случаю празднования Нового года приемов.

Поздно вечером Вирджиния поднялась в свою спальню, спрятала кольцо в шкатулку, удивляясь, как это подруга и сестра не заметили его, и посидела некоторое время перед зеркалом, перед тем как лечь в постель. Из мутного стекла на нее смотрело безмятежное, светящееся любовью и молодостью лицо, и Вирджиния от души возблагодарила Господа за это Рождество в Хемсли.

В эту ночь ей приснился свадебный торт…

Примечания

1

Гластонбери — один из древнейших городов Англии. В 1191 году монахи Гластонберийского аббатства сообщили об обнаружении ими саркофагов с именами короля Артура и его супруги Гвиневры. В средневековой литературе были распространены истории о том, что именно в Гластонбери закончил свою жизнь Иосиф Аримафейский и сюда же он доставил Святой Грааль. Благодаря этим поверьям город привлекает поток верующих.

(обратно)

Оглавление

  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
  • 6
  • 7
  • 8
  • 9
  • 10
  • 11
  • 12
  • 13
  • 14
  • 15
  • 16
  • 17
  • 18
  • 19
  • 20
  • 21
  • 22
  • 23
  • 24
  • 25
  • 26
  • 27 . .
  • Реклама на сайте
  • Ошибка юной леди

    Ошибка юной леди

    Юная Вирджиния заранее зевала, собираясь в маленький провинциальный городишко. Что ее может там ждать: сельские модницы в платьях, которые в Лондоне носили три сезона назад? Нудные матроны, перемывающие друг другу косточки? Нелепые джентльмены, имеющие лишь относительное представление о светских манерах?.. Скукота да и только! Однако по приезде все оказалось не совсем так: Вирджиния тут же попала в самый центр светского скандала, а вдобавок ко всему еще и безнадежно влюбилась!

    Отрывок из произведения:

    — Вирджиния!

    Звучный голос леди Кинтл устремился к высокому потолку обширного холла. Пару минут спустя на галерее второго этажа мелькнул легкий силуэт в розовом. Прелестная головка в модной шляпке с незавязанными бордовыми лентами склонилась над перилами дубовой балюстрады, и шляпка тотчас спланировала прямо к ногам леди Кинтл.

    — Я уже почти готова, матушка!

    Мать только сокрушенно покачала головой.

    — Лу, подними шляпку своей сестры, — приказала она кудрявой девочке-подростку.

    Ошибка юной леди скачать fb2, epub бесплатно

    Другие книги автора Элен Бронтэ

    Популярные книги в жанре Короткие любовные романы

    Оставить отзыв

    Еще несколько интересных книг

    Понравилась статья? Поделить с друзьями:
  • Элементы теории ошибок
  • Электролюкс ошибка е20 посудомойка
  • Электролюкс ошибка ef5
  • Электросамокат ошибка е2 как исправить
  • Электролюкс ошибка ea0