Это хуже чем предательство это ошибка

Это больше, чем преступление: это ошибка

Хуже, чем преступление

В феврале 1804 года в Париже был раскрыт монархический заговор против Первого консула Наполеона Бонапарта. Арестованные заговорщики сообщили, что во Францию должен прибыть кто-то из принцев – членов королевской семьи. 7 марта Наполеон получил известие, что у самой границы Франции, в герцогстве Баденском, находится младший отпрыск дома Бурбонов – 32-летний Луи Антуан де Бурбон-Конде, герцог Энгиенский.

В ночь с 14 на 15 марта французские драгуны вторглись на территорию нейтрального герцогства Баденского, захватили герцога Энгиенского и доставили в Венсенский замок под Парижем. Уже 20 марта он был приговорен военным судом к смерти, а на другой день расстрелян и зарыт во рву Венсенского замка. Между тем его полная непричастность к заговору была очевидна.

Впрочем, первоначальной была форма: «Это больше, чем преступление…» («C’est рlus qu’un crime…») И лишь потом появилось: «Это хуже, чем преступление…» («C’est pire qu’un crime…»)

«Это больше, чем преступление, это ошибка», – сказал один из самых преданных прислужников тирании, когда совершилось убийство герцога Энгиенского.

    Заметим, что в момент убийства герцога Пишон находился в США в качестве французского посла; в Париж он вернулся осенью 1804 года.

В посмертно изданных «Мемуарах» Фуше (1822) фраза также приписана ему. Это, впрочем, мало о чем говорит, поскольку мемуары эти – неподлинные; в тогдашней Франции производство подложных мемуаров было настоящим промыслом.

Убийство герцога Энгиенского вызвало сильное негодование во всех классах народа. Фуше при мне говорил:

– Это был напрасный пушечный выстрел.

Нередко знаменитая фраза приписывалась министру иностранных дел Талейрану. Талейран (вместе с Фуше) поддержал план похищения герцога Энгиенского, но, вероятно, не ожидал, что Бонапарт сразу же его расстреляет.

В эссе Шарля Сент-Бёва «Господин Талейран» (1869) рассказывалось, что друзья предложили Талейрану подать в отставку в знак протеста; он, однако, ответил:

– Если, как вы говорите, Бонапарт и виновен в преступлении, это еще не причина, чтобы мне оказаться виновным в глупости.

В том же эссе Сент-Бёв назвал автором фразы о «преступлении и ошибке» Антуана Буле де ла Мерта (1761–1840) – юриста, который при Наполеоне был членом Государственного совета. Эти слова будто бы слышал «из собственных уст» Фуше аудитор Государственного совета Жан Франсуа Дудон (1778–1857). Однако сам Сент-Бёв услышал эту историю не от Дидона, так что достоверность ее сомнительна.

Прожив на Св. Елене два года, Наполеон признал справедливость изречения о преступлении и ошибке. Прочитав приписанные ему слова «Я не совершал преступлений», он сказал:

В изгнании экс-император только и говорил, что о случайностях и ошибках, которые помешали ему создать мировую империю. Но в перечне этих ошибок расстрел герцога Энгиенского не значился. В своем завещании Наполеон взял на себя всю ответственность за это дело:

«Я велел арестовать и предать суду герцога Энгиенского; этого требовали интересы и безопасность французского народа».

Вопрос о виновности герцога здесь обойден; в сущности, Наполеон – уже на краю могилы – заявлял: «Это, возможно, было преступлением, но не ошибкой».

Человек есть то, что он читает

Ныне это изречение обычно приписывается Иосифу Бродскому – и в русской, и в иноязычной литературе. Бродский привел его в своем англоязычном эссе, посвященном англо-американскому поэту Уистену Хью Одену («Поклониться тени», 1983).

По чтению можно узнавать и определять человека. Ибо каждый из нас есть то, что он читает; и каждый человек есть то, как он читает; и все мы становимся незаметно тем, что мы вычитываем из прочтенного, – как бы букетом собранных нами в чтении цветов»

(«О чтении», 1958)

    Однако история этой мысли гораздо старше. Изречение «Человек есть то, что он читает» («Der Mensch ist, was er liest») существовало в Германии уже в 1870-е годы. Оно перефразирует высказывание «Человек есть то, что он ест» («Der Mensch ist, was er isst»), появившееся в рецензии Людвига Фейербаха на книгу Якоба Молешотта «Учение о питании» (1850).

Изречение «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, кто ты» справедливо, но еще лучше я узнал бы тебя, если бы ты сказал мне, что ты перечитываешь.

(«Мемуары внутренней жизни», 1959)

     Неожиданную трактовку этой мудрости предложил Илья Ильф в своих «Записных книжках»: «Скажи мне, что ты читаешь, и я скажу тебе, у кого ты украл эту книгу».

Говорят, что человека можно узнать по людям, с которыми он водится; но, конечно, еще лучше можно узнать человека по книгам, с которыми он беседует.

    Страстная книгочейка Марина Цветаева остерегала: «Каждая книга – кража у собственной жизни. Чем больше читаешь, тем меньше умеешь и хочешь жить сам» (из дневников).

Ей возражает американский эссеист Логан Пирсолл Смит: «Я слышал, что жизнь – неплохая штука, но я предпочитаю чтение» («Запоздалые мысли», 1931).

Св. Иероним, переводчик Библии, восклицал: «О, если б я имел книги всех авторов, дабы косность ума вознаграждалась прилежанием в чтении!» («Письма», 83).

Что писатели не слишком любят читать, было известно и раньше. Фразу: «Я не читаю книг – я их пишу» – мы находим в лондонском юмористическом журнале «Панч» от 11 мая 1878 года. А в середине XX века появился афоризм Эмиля Кроткого: «Ничего не читал. Он был не читатель, а писатель». Отсюда, возможно, и родилось знаменитое «Чукча не читатель, чукча писатель».

Но только ли писатели ничего не читают?

1. Никто ничего не читает.

2. Если читает – не понимает.

3. Если читает и понимает – забывает.

(Интервью Станислава Лема в варшавском еженедельнике «И.т.д.».)

В «Письмах незнакомке» Андре Моруа (1956) приведено очень близкое по форме изречение, приписываемое актрисе Симоне Синьоре: «Публика не слушает; а если слушает, то не слышит; если же слышит, то не понимает».

Это сходство не случайно. Прообраз обоих высказываний – знаменитое в истории философии утверждение греческого софиста Горгия (IV в. до н. э.): «Ничто не существует; (…) если и существует, то оно не познаваемо (…); если оно и познаваемо, то (…) непередаваемо» (перевод А. Лосева).

1. Никто не читает ту книгу, которую написал автор, и никто не может прочесть дважды ту же самую книгу.

2. Если двое читают одну книгу, это не одна и та же книга.

    Жалобы на то, что никто ничего не читает, появились давно. Английский писатель Сэмюэл Джонсон уже в 1783 году заметил: «Люди, вообще говоря, не слишком охотно читают книги, если у них есть какое-нибудь другое развлечение» (в беседе с Джеймсом Босуэллом).

В нашей культуре чтение – причем чтение «высокой» литературы – долгое время было занятием высшего сорта, чуть ли не таинством. Можно без особой натяжки сказать, что человек не читающий считался у нас не вполне человеком.

Теперь нечитающих едва ли не больше, чем читающих. Говоря словами афориста Аркадия Давидовича, «писатель пописывает, читатель посматривает телевизор». Или раскладывает пасьянсы в планшетнике, сидит в фейсбуке, говорит по мобильнику. Да и читающие читают вовсе не то, что хотелось бы Ильину или Бродскому.

И тут уже ничего не попишешь.

http://flibustahezeous3.onion/b/541330/read#t170

Как политика Жозефа Фуше считают примерным учеником флорентийского секретаря Никколо Макиавелли, отличившимся отсутствием щепетильности, редким хладнокровием, презрением к чужим жизням и склонностью к терроризму. Он был старшим сыном в семье, но не мог продолжать дело отца из-за слабого здоровья и, окончив монастырскую школу в городе Нанте, четыре года учился в семинарии Парижа. Получив духовное образование, Жозеф устроился преподавать физику и математику в коллеже.

Он подружился с адвокатом Максимилианом Робеспьером, и эта дружба определила судьбу каждого из них. Старший сын моряка Фуше был азартен, крайне честолюбив, придерживаясь в поступках правила «Сильный всегда прав». Он приветствовал штурм Бастилии 14 июля 1789 года, ссудил своему другу деньги на новый костюм и билет для поездки в Версаль, чтобы тот смог участвовать в разработке проекта государственного устройства Франции.

«Неподкупный» не забыл про своего товарища, и в 1792 году Фуше избрали депутатом Конвента. Там он сначала примкнул к жирондистам, но затем перешёл к якобинцам, убедившись в их силе, и выступил с гневной обличительной речью, требуя казни Людовика XVI без права апелляции. Впоследствии Фуше не раз жалел, что так неосторожно призывал с трибуны к беспощадному террору.

Якобинцы оценили рвение радикала из Нанта и назначили его проконсулом родной провинции. Там Фуше, получивший духовное образование, проявил себя как ярый атеист, обличая церковную власть и отрицая существование бога. Вместо крестов он требовал ставить на могилах плиты с надписью: «Смерть — это вечный сон». Спектакли атеизма проходили без гильотин, но в октябре 1793 года его послали усмирять Лион после роялистского восстания, и здесь он проявил себя как беспощадный палач-террорист, расстреливая горожан из пушек картечью: «Правда всегда на стороне сильного».

После кровавого террора в Лионе Фуше вернулся в Париж и был избран председателем клуба якобинцев. Поняв, что народ стал осуждать казни на гильотине и настроения изменились, Фуше выступил с речью, обличая своего «неподкупного» друга. Максимилиан Робеспьер, возмущённый предательством, добился удаления Жозефа из клуба якобинцев и собирался предпринять против него суровые меры.

В момент смертельной опасности Фуше проявляет редкое хладнокровие: он обходит ночью членов Конвента и организует переворот, подговорив умеренных избавиться от радикалов. Ужас гильотины всех объединяет, и Баррас, Фрерон, Вадье, Тальен, а также Коло д’Эрбуа, усмирявший вместе с Фуше Лион, становятся во главе заговора, лишают Робеспьера слова и сажают в тюрьму, но его освобождают по требованию парижан и делегатов Коммуны. Якобинцы решили использовать силу для подавления мятежа, но заговорщики хорошо подготовились, и два вооружённых отряда Барраса расправились с «неподкупным» и его сторонниками.

Фуше после 9 термидора припоминают кровавый террор в Лионе, подвергают аресту, но освобождают по общей амнистии. Палача Лиона находит Баррас, один из организаторов переворота, и бывший «радикальный революционер» становится доверенным лицом банкиров, решая за проценты любые вопросы в Директории. Его назначают министром полиции, и на этой должности проявляются дремавшие доселе его способности: оперативность, страсть к интригам, поразительная изворотливость.

Жозеф Фуше закрыл Якобинский клуб, где собирались недовольные Директорией парижане, и организовал в своём ведомстве секретный отдел по сбору информации: кто из чиновников получал взятки, в каком размере, кто был опасен в борьбе за власть, у кого какие проявились слабости. Фуше вовремя заметил, что военные готовы сменить либералов и завербовал в свои платные агенты жену Наполеона Жозефину. Усмиритель Лиона помогал совершить переворот 18 брюмера 1799 года, но на всякий случай заготовил документ о подавлении мятежа — он никогда не забывал, что правда находится на стороне сильнейшего.

В правительстве Наполеона Жозеф руководит полицейским ведомством и создаёт многоуровневую шпионскую сеть. Чтобы избавиться от влиятельного министра, Наполеон упразднил само ведомство и наградил Фуше так, что тот стал одним из самых богатых и крупных землевладельцев Франции. Его назначают сенатором, но он всё так же в курсе всех событий. Когда усмиритель Лиона узнал, что министр иностранных дел Талейран посоветовал Наполеону расправиться с герцогом д’Энгиенским, то дал жёсткую оценку его действиям: «Это больше, чем преступление, это политическая ошибка».

Крылатая фраза стала известна Наполеону, и он, не желая больше ошибаться, восстанавливает министерство полиции. Фуше присягает на верность императору, мечтающему о мировом господстве, сознавая обречённость его курса, и начинает готовить заговор. Наполеон даровал Фуше титул — теперь он герцог Отрантский, но, узнав, что министр полиции вступил в борьбу за власть, объявил ему, что больше в его услугах не нуждается.

Усмиритель Лиона станет свидетелем крушения империи Наполеона и будет с радостью встречать Бурбонов, но, узнав, что Наполеон сбежал с острова Эльба, опять переметнётся на его сторону и дождётся прибытия Бонапарта в Париж. Сто дней герцог Отрантский будет фактически управлять страной, после Ватерлоо примет отречение Наполеона, организует второе восхождение на трон короля, но Людовик XVIII на этот раз откажется от услуг человека, выступавшего за казнь его брата, и сделает изгнанником.

Жизнь «профессионального предателя», беспринципного карьериста, который был брошен друзьями и молодой женой, сбежавшей с любовником, закончится в Триесте в 1820 году.

Крылатая фраза пережила своего автора и всё так же популярна среди политических деятелей, поклонников культа силы, считающих, что «политическая ошибка хуже, чем преступление».

Вопрос: Чем были вызваны столь неожиданные события – когда вы возвращались из Питера – все можно было сделать спокойно?

Андрей Пургин: Это вседозволенность, когда не строится правовое государство, когда строится государство по целесообразности, ни в коем случае не революционной, наши революционеры себя считают элитой, ездят с огромным количеством охраны на бронированных машинах. Эта вседозволенность сыграла злую шутку, в этой операции участвовало до 2 с лишним тысяч человек. В данном случае это эксцесс во многом неожиданный даже для тех, кто это начинал делать. Это ощущение у власти, что они являются такими богами и могут все. Власть очень часто сама себя убивает из страха, и это играет с ней злую шутку, это не первая, не вторая, не третья власть, это миллионный раз в истории, когда властные структуры начинают отрываться от интересов людей, и власть становится эдакими придатком людей, и люди ее терпят, и не более того.

Вопрос: Очень большая волна пошла, что основная задача медийных фигур – посидеть в сторонке, как выразился один из известных писателей, посидеть на жердочке, мол, за нас все решат, не надо нагнетать волну. Ваше отношение к этому?

Андрей Пургин: Я думаю, это ошибка, она состоит в том, что люди опять начинают отходить от идеи. Самое страшное, что может случиться, если люди забьют на власть и снова начнут ее воспринимать как отдельную планету, отдельную касту и необходимое зло, такой репрессивный аппарат, который висит над людьми. У нас война, очень тяжелая гуманитарная ситуация, очень много оружия на руках. К этой ситуации нужно относиться очень осторожно, это возможность внутренней гражданской войны. Я хочу подчеркнуть, что мои друзья и соратники не произвели ни одного действия, которое могло быть истолковано, как попытка вернуть себе пост, в отличие от людей, которые подняли по тревоге пару тысяч вооруженных до зубов человек. Это может привести к самому страшному – потере доверия людей, что люди будут относиться к этому как при Украине – как к шоу, действу, которое мало влияет на их повседневную жизнь. У людей должно быть понимание, куда мы движемся, что мы строим, но на сегодня такого понимания все меньше и меньше.

Вопрос: Вынужден с вами согласиться, потому что если в мае командиры, солдаты говорили, что готовы и ждут только приказа, чтобы пойти вперед, и их ничто не остановит, то сейчас говорят, что не знают, что делать. Второе лицо в государстве говорит, что строит ДНР. Но в то же время это же лицо ведет минские переговоры и договаривается об интеграции части Донецкой области в состав Украины – этой, профашистской. И люди не знают, что делать.

Андрей Пургин: Есть такое выражение – это хуже, чем предательство — это ошибка. На сегодня совершена большая ошибка, может быть, не совершена, но мы идем к ней. Ошибка в том, что за какими-то сиюминутными, финансовыми интересами перемещения угля, перетоков электричества, зарабатывания денег совершено отступление назад. Мелкие сиюминутные интересы оказались важнее, чем фундаментальные, глобальные вещи, которые должны жить десятилетия и поколения. Рискуют душами и внутренним миром миллионов людей.

(Какие планы на случай войны были у маршала Шапошникова, которые не получилось реализовать, и как они превратились в «безграмотный сценарий вступления в войну» Тимошенко-Мерецкова-Жукова…)

 В день 80-й годовщины трагедии начала ВОВ, трагедии «22 июня» в который раз придется поднять вопрос: Так что это было – глупость или измена, предательство или ошибка, что хуже предательства, со стороны наших генералов, приведшая к разгрому Красной армии, что чуть не привело к гибели России Советской – СССР?!

За более чем 11 лет только мною написано и издано 11 книг на эту тему, где подробно разбиралось, на документах, фактах, воспоминаниях очевидцев и прочем материале от профессиональных именно военных историков (офицеров  Военно-Научного Управления Генштаба, преподавателей военной истории военных академий и научных сотрудников Института Военной Истории) – и то, что происходило в предвоенные дни, и предвоенные планы НКО и ГШ РККА СССР приведшие к катастрофе начала войны. Естественно, те кто считают себя историками, да еще и «военными» эти книги в принципе не читали и читать не будут, не говоря уж о «резунах-солониных». Вот и несется и к очередной годовщине начала Великой Отечественной Войны с каждого утюга, с ТВ и из Интернета все тот же набор мифов и баек о причинах трагедии 22 июня. О том что – Сталин не верил донесениям разведки, что он нападение на лето 41-го если и ждал, то только с середины июня, а окончательно поверил в неизбежность нападения только вечером 21 июня, когда ему о «Лискове» доложили, а до этого он вообще раньше лета 42-го в войну с Германией не верил! Ведь разведка не доложила Сталину о немецких Танковых группах на той стороне, а раз ТГ не обнаружены были разведкой – ни их штабы, ни сами танки тем более, и вплоть до вечера 21 июня, то поэтому Сталин и не верил в войну, и поэтому он поздно и нажал те самые знаменитые «красные кнопки», некоторым историкам…

(Примечание: Впрочем, на годовщину трагедии 22 июня в июне 2021-го тема «красных» кнопок пере озвучена – теперь РККА к 22 июня 41-го, это армия не успевшая завязать шнурки. Сначала были «красные» кнопки «поздно» нажатые Сталиным, потом «градусники», как определитель того, во что там верил/не верил Сталин с января 41-го по 21 июня, а теперь шнурки поздно завязали … не успели… 

«Проблема была в том, что вот эта растущая бурно развивающаяся армия была застигнута как боксер, завязывающий шнурки. Вот в последний момент катастрофа это последний на самом деле последние полтора месяца перед войной. Вот катастрофа 41-го была заложена в эти последние полтора месяца. То, что не сделали то, что надо был сделать. При реализации первоначальных планов, т.е. планов выдвижения войск в особые округа на тех позициях, на которых особые округа реально встретили вермахт – при больших силах немцев бы удержали. Максимум чего бы добились немцы – дойти до Днепра. Это максимум. А реально бы на юге вряд ли вырвались бы за пределы Западной Украины и Львовского выступа. Но вот это вот достаточно на самом деле дееспособная армия она ее застали просто в неблагоприятном положении. И имея численное … Немцы имели банально численный перевес на всех направлениях, где они наступали. Это было везде. Это было и в выступах, в Львовском и Белостокском и в направлениях главных ударов танковых групп – это было везде». (Из ролика Е Яковлева с А.Исаевым от 18 июня 2021 года – смотреть с 13:10 на канале «Цифровая история» https://www.youtube.com/watch?v=R1cTj1b4NQs )

Но, увы, как и всегда, ув. А. Исаев забыл показать – а что за планы такие «первоначальные» были в НКО и ГШ к лету 41-го, по которым немцев должны были встречать на границе, или где-то рядом видимо с ней, большие силы Красной армии, что позволило бы нам отойти максимум до Днепра, а то и в пределах Западной Украины удержаться. Успей мы завязать шнурки и вывести все наши войска на саму границу по некими мифическим и легендарным «первоначальным планам», о которых нам Исаев вещает много лет как, но все никак не сподобится их предъявить. Но при этом тот же Исаев через несколько дней в ролике «Альтернатива 1941: возможности и пределы научного познания» на канале «Тактик медиа» https://www.youtube.com/watch?v=OIOoQ-O-iaA соглашается с Жуковым, что выставление большего количества сил привело бы к их уничтожению. Т.е. то он переживает, что ах как жаль, что не успели все 5 млн РККА прискакать на саму границу и там встретить немцев, а то – слава богу, что этого не было и никакой обороны на границе столькими силами никто и не планировал. Исаев то хочет всю РККА загнать к самой границе и уверяет, что именно про это и были в Генштабе «первоначальные» планы, то уверяет, что это невозможно и нельзя было делать.

Но, если послушаете Исаева на радиостанции «говорит Москва» у Л. Володарского 20 июня 2021 года ( https://www.youtube.com/watch?v=d6Kb68LVr4U ), то увидите-услышите, что Исаев больше не хочет загнать к самой границе армии РГК – чтоб уплотнить на границе позиции приграничных сд, находящихся там изначально. Он теперь 2-е эшелоны западных округов на границу загнать пытается. И естественно он не утруждает себя такой «глупостью», как ссылкой на некие планы Генштаба и ПП округов, в которых хоть как-то указывалось бы 2-м эшелонам западных округов идти на саму границу – чтобы там у дивизий 1-го эшелона армий прикрытия западных округов стало не по 40 км, а хотя бы вдвое поменьше.

Т.е. Исаев вроде как пытается переобуться и прочитав мою книгу «АнтиИСАЕВ» явно пытается «исправиться», но пока не знает как. Зато теперь он утверждает, что оказывается «уже ДО 22 июня принимаются меры, чтобы дослать войска туда, где в них будет наибольшая необходимость»! Замечательно! Но – КАКИЕ же это утверждение Исаева подтверждают документы – поведает нам Исаев когда-нить – или опять, как и более 15 лет нам это он будет выдавать как некие истины, не обременяя себя трудом показать документы – в виде приказов к планам по изменению дислокации войск, или по «досылке» куда-то там неких войск?

Так что все равно так и хочется позвонить в ИВИ, где Исаев работает аж старшим научным сотрудником, и попросить его старших товарищей – может кто-то уже в ИВИ растолкует Алексею, что войска выводят по ПЛАНАМ ГШ и ПП округов, а не по хотелкам юных батанов – ах как было бы хорошо все 5 млн. РККА загнать на саму границу? Ну расскажите Вы ему наконец – ну НЕ ПОШЛИ БЫ НИКАКИЕ дивизии и 2-го эшелона самих запокругов на САМУ границу, даже если бы они имели еще какое-то время в запасе, или они начали бы свое выдвижение в их районы сосредоточения по ПП округов на пару недель раньше, чем они начали в реальности с 11 июня… Вдолбите уже наконец в сию юную голову простые и доступные неокрепшим военным умам вещи – ЕСЛИ в ПП округа НЕТ ничего о том, что какие-то еще сд кроме тех, что прописаны в ПП округа на самой границе, то НИКАКИЕ другие сд приграничных округов (и уж тем более от армий РГК, о чем Исаев БОЛЕЕ 15 лет мутил воду) – к ним ДО начала военных действий не побегут… Военные люди в таких случаях или по планам, или по приказам, что эти планы уточнят или отменят, действуют… Ну растолкуйте уже наконец балбесу этому упертому – СИИ ПРОСТЫЕ военные истины.

И – ну очень хочется узреть от Исаева – что, оказывается аж 5 книг написал про «22 июня», но в них он уперто уверяет всех своих поклонников, что только после появления бедного Лискова Сталин поверил наконец в то, что Германия нападет на СССР – предвоенные документы в виде приказов к имеющимся планам ГШ и ПП округов, обязывающие кого-то уже не армии РГК, а 2-е эшелоны и резервы западных округов «досылать войска туда, где в них будет наибольшая необходимость» к 22 июня. Впрочем — переход от желания загнать на саму границу уже не армии РГК, армии из внутренних округов а — 2-е эшелоны с резервами видимо — тоже уже прогресс однако …)

В общем придется еще раз показать – так что было причиной нашего поражения в начале войны. И опять опираться я буду в своих выводах опять не на свое личное мнение всего лишь майора с арсеналов и баз ГРАУ 1980-х – начала 2000-х годов, а на работы и исследования на эту тему (часто закрытые и сегодня) именно от профессиональных именно военных историков – от офицеров Военно-Научного Управления Генштаба, преподавателей военной истории военных академий и научных сотрудников Института Военной Истории. А не от батанов, возомнивших себя «военными историками» только потому, что они с десяток книжек прочитали и диссертации насочиняли (под «научным» руководством таких же батанов) на «эту тему» …

Естественно – причин поражений КА летом 41-го было много и особенно когда начались сами сражения, но главная причина нашего поражения, как бомба, была заложена в сами наши предвоенные планы НКО и ГШ КА!

Как признавал сам же маршал Жуков – сначала в черновиках своих мемуаров, а затем это попало и в переиздания этих его мемуаров – «Воспоминания и размышления» – главная причина была именно в этих планах ГШ, которые и б/у нарком обороны СССР в те дни и Главнокомандующий в первые недели войны Тимошенко назвал «безграмотным сценарием вступления в войну»!

Но сначала ответим на один вопрос – а что из себя представляла Красная армия к июню 1941 года — с точки зрения боевого опыта, командования, технической оснащённости?

(Сразу оговорюсь – я могу давать только мое «личное оценочное» суждение по некоторым вопросам. Я конечно опираюсь в своих исследованиях на «мнения» профессиональных военных – историков из военных академий и ВНУ Генштаба, но это все равно только мои личные «оценочные суждения»…)

Этот вопрос стоило бы рассмотреть после разбора того, какие планы на случай войны с Германией были в СССР, в НКО и Генштабе к лету 41-го. Но если коротко – РККА (КА с осени 1939 года) находилась с осени 1939 года в эпохе перемен и реформ! С численности в полтора-два миллиона на осень 39-го к лету 41-го она выросла до 5,5 миллионов! Что в любом случае не повышало ее боеготовность – ведь большое количество дивизий и целых армий создавалось с нуля, укомплектовывались эти соединения призванными с «гражданки» командирами из запаса, часто не имеющими военного образования, после гражданских ВУЗов в том числе. Сборы провидимые в 1939 и в 1940 годах, при реальной угрозе начала большой войны в эти годы, и тем более в 1941 году, хоть и проводились по схеме БУС, больших учебных сборов – что можно назвать частичной мобилизацией, и так их и называли и считали таковыми наши маршалы впоследствии – как частичная скрытая мобилизация – хоть и не были обычными сборами приписного состава, не могли заменить собой полноценную мобилизацию.

С осени 40-го под новые «планы войны» также началось ускоренное создание новых частей и соединений, что также не повышало, а снижало боеспособность армии, а создание под новые планы Генштаба аж 21-го нового мехкорпуса, не обеспеченных ни военной техникой, ни гражданской – на лето 41-го тем более понизило боеспособность КА до минимума! И полностью закончить перевооружение и реформы в КА планировалось в нашем НКО и ГШ только дай бог к 1942-43 году!

Что касается боевого опыта самих командиров КА, особенно среди тех, кто успел повоевать от Испанской до Финской компании, то он был вполне на приличном уровне, не хуже, чем опыт немецких офицеров. Но большая часть командиров среднего и низшего звена вновь создаваемых дивизий опыта этого не имела. Его имели наши старшие и высшие командиры! Ставшие к 1941 году командующими округами и армиями с корпусами, и командирами высшего уровня в НКО и ГШ! Но был еще т.н. «опыт» времен Первой Мировой и особенно Гражданской войны среди наших высших офицеров! Что принес не пользу, а вред в предвоенном планировании…

Также надо помнить, что создававшие РККА бывшие офицеры царской и даже Белой армии, в начале 30-х были или убраны из РККА, или даже уничтожены руками идущих им на смену бывших поручиков и унтеров – т.н. «Дело Весна», о котором и сегодня мало что известно (основная масса Дел по «Весне» находится на Украине). Т.е. в Красной армии к середине 30-х была уничтожена и утеряна военная школа в лице бывших выпускников военных академий еще Российской Империи, что реально создавали с нуля РККА, встав на сторону большевиков Ленина-Сталина и народа России Советской в 1918 году! Что также имело большие и тяжелые последствия – при  разработке военных планов в том числе этим занимались люди имеющие слабые представления о военной науке, увы – бывшие поручики и унтеры ПМВ, становившиеся маршалами и генералами без всякой военной школы, что академиев не кончали… (Т.н. репрессии в РККА в 1937-39 года как ни странно пошли на пользу стране и армии, хотя среди пострадавших часто были командиры, которых явно подставляли под статью оговорами их сослуживцы, но тут опять проблема – Дела на эти чистки в армии также до сих пор толком не известны, а чаще – они были уничтожены или подчищены после смерти Сталина, и тем более после уничтожения СССР!).

А теперь переходим к вопросу – Какие планы были у Генерального штаба и Наркомата обороны на случай войны? Было ли известно о плане «Барбаросса» Сталину и нашим военным к «22 июня»? Предусматривались ли превентивные удары по врагу – в случае войны с Германией?

Чтобы понять реальные причины наших поражений в начале Великой Отечественной войны придется попытаться разобраться с предвоенными планами нашего НКО и ГШ на случай войны с Германией. Ведь как признал после войны сам бывший нарком (министр) обороны перед войной С.К. Тимошенко – «мы выбрали безграмотный сценарий вступления в войну». Т.е. в предвоенных планах нашего НКО и ГШ и надо искать главные причины наших поражений в начале войны. Как написал в «Плане поражения» Тухачевский при тех наших планах и саботажа не надо было на местах, чтобы РККА потерпела поражение…

Сразу оговорюсь – сам текст «Варианта Барбаросса» (так он правильно переводится с немецкого) не был официально, пока он не попал как трофейный документ в наши руки, известен в СССР до мая 45-го! Но уже в конце декабря 40-го в Москве было известно, что Гитлер подписал некий план нападения на СССР! Сегодня известно, что всего было 9 экземпляров этого «плана», но также известно, что с ним ознакамливалось достаточно большое количество немецких генералов.

Дальше эти генералы могли делится с подчиненными «в части их касающейся» сутью и смыслом этого «варианта» и т.д…Т.е. утечки вполне могли быть для разведок противников Германии. Также известно, что тот же начальник Оперативного отдела Генштаба вермахта п-к Хойзингер был агентом английской разведки, а в Англии в Ми-6 были серьезные агенты разведки советской – «кембриджская пятерка». Т.е. очень может быть, что и текстовая часть этого «плана» могла попасть в Москву до 22 июня, но в любом случае, как утверждает служба внешней разведки в своем большом 6-ти томном труде от 1996 года – «Очерки Истории Российской Внешней Разведки» – оперативные планы вермахта были-таки добыты нашей разведкой – к маю 41-го! А это тоже не плохо… Ну и точно известно что та же «Альта», сотрудник немецкого МиДа Ильза Штёбе в марте 41-го сообщила и направления ударов немцев и фамилии  командующих этими ударами вермахта по СССР…

Были ли в планах нашего НКО и ГШ планы превентивных ударов по Германии к лету 41-го? Конечно, были, но само по себе это ни о чем не говорит, если известно, что эти планы так и остались черновыми набросками и предложениями военных Сталину к маю 41-го! Которые не получили никаких дальнейших проработок и приготовлений к этим ударам! При этом как бы противники бредней Резуна и Солонина, в лице главного критика Резуна А. Исаева пытаются уверять доверчивого читателя зрителя и слушателя что этот план превентивного улара таковым вовсе не был. Хотя сам же Жуков его таковым и считал, и называл …

Но – вот тут и стоит, в который раз, но кратко, показать – а что за планы были в нашем НКО и ГШ  на случай войны с Германией к лету 41-го, и почему их историки сегодня называют «наступательными»… (Увы – парой фраз не получится показать, что натворили с нашими предвоенными планами наши стратеги к войне, но мы постараемся не разбегаться белкой по древу…)

Сначала немного «истории»…

Как известно, генералы всегда готовятся к «прошедшим войнам». Прошедшей войной для всех стран была Первая мировая, которая характеризовалась таким сценарием вступления стран в войну – начинается напряженный политический период, затем следуют выпады и угрозы с Нотами и ультиматумами, а затем объявляется война с ведением приграничных сражений. И пока идут приграничные сражения армии стран противников, будучи не отмобилизованными и не развернутыми для военных действий заранее, во время этих приграничных сражений малых сил и проводят свою мобилизацию и развертывание (вывод) к линии фронта! Итог – ПМВ превратилась сразу же в позиционную молотильню, не дающую никому перевеса и возможности победить. И победили те, кто смог пережить эту затяжную молотильню или за счет своих ресурсов, или за счет организации в стране противника тех же революций и бунтов.

Однако уже к концу ПМВ, с появление танков и самолетов, война превратилась в маневренную и все мы знаем про успешные или не очень глубокие рейды конных и моторизованных армий как белых, так красных, и махновцев в той же Гражданской войне в России!

Итак – ПМВ начиналась с приграничных сражений малых сил, теми дивизиями прикрытия границы, что в мирное время были растянуты вдоль границы у противников! А в это время основные силы армий противников проводили мобилизацию и развертывание с последующим втягивание и этих сил в сражения на всем фронте, что не давало никому особых преимуществ! Фронтальные наступления не давали особых результатов, а атаки на узких участках силами одной пехоты даже поддержанной массой артиллерии – не давали выхода из позиционного тупика! И только наступления конно-моторизованных и тем более с появление танковых сил, и могли изменить ситуацию, но война была закончена полным истощением сил противников.

Военная мысль учла эти рейды конно-моторизованных армий и те же немцы, опираясь на опыт России в том числе, придумали механизм «упреждения» – танковый блицкриг! Суть его в том, что танковые соединения немцев, заранее отмобилизованные и развернутые для ведения боевых действий, поддерживаемые авиацией и артиллерией, самодостаточными группировками прорывают на узких участках фронта растянутые на большие расстояния жидкие цепочки сил противников. Затем они выходят в районы, где проходит развертывание и мобилизация основной армии противника и громят уже эти силы в момент мобилизации и развертывания – в лагерях, в районах сосредоточения, или на маршах, или вообще в ППД!

Теперь смотрим, что сочинила наша военная мысль в наших планах к лету 41-го… 

В июле-августе 1940 начальник Генштаба маршал Б.М. Шапошников подготовил на случай войны с Германией предложение по размещению войск КА в западных округах, новый «план войны» – т.н. «Соображения о стратегическом развертывании РККА от августа 1940 года». В этих «Соображениях» Шапошников предлагает ставить наши главные силы только севернее Полесья, т.к. нам там и надо ожидать удара главных сил вермахта Германии – по Прибалтике и Белоруссии! Южнее Полесья – против Украины Шапошников сосредоточение главных сил немцев не ожидает в силу прежде всего военно-географических причин – в этом регионе на той стороне малая оперативная емкость региона, потому что там просто невозможно сосредоточить слишком большие силы вермахта!

Т.е. главного удара немцев по Украине Шапошников не ожидает по вполне объективным причинам, и наши главные силы он предлагает ставить именно и только против главных сил вероятного противника. Если СССР атакует, ударит первым, то задача у этих сил будет – разгром главных сил немцев, сосредотачивающихся в В. Пруссии прежде всего, и в Польше. А если мы выбираем оборону – то тем более в первую очередь мы должны разгромить главные силы противника, что с точки зрения военной науки аксиома!

Дело в том, что, будучи нач. ГШ Шапошников с 1938 по 1940 годы все свои «планы войны» писал именно по такому принципу – наши главные силы ставить только против главных сил вероятных противников! И до подписания с Германией Договора о ненападении от 23 августа 1939 года наши планы вполне подразумевали идею бить и первыми! Ведь граница на Западе у СССР проходила в непосредственной близости от важных экономических центров СССР! До сентября 39-го – под Минском и Киевом, и даже до лета 40-го – под Ленинградом! И выбора у Сталина не было – не ударь мы первым по готовящему нападение агрессору в лице Германии и Польши, с Венгриями и Румыниями, по его армиям сосредотачивающихся у границы, что проходит под Минском и Ленинградом – можем потерять все. И к августу 40-го Шапошниковское предложение по выставлению-размещению войск относительно войск Германии – также вполне допускает как превентивный удар, так и оборону. Ведь главное у Шапошникова не это, главное – как выставить свои войска против сил вероятного противника – наши главные силы всегда располагаются только против главных сил противника! Или севернее Полесья, что наиболее вероятно, или южнее, что в принципе не стоит и рассматривать.

В сентябре 1940 года новый нач. ГШ генерал К.А. Мерецков пишет свои «Соображения», свой «план войны» – за № 103202/ов от 18 сентября 1940 г. Эти «Соображения» практически точная копия «Соображений» Шапошникова, однако в этих «Соображениях» Мерецков уже начинает протаскивать идею, что наши главные силы нам надо поставить не против главных сил Германии – севернее Полесья, в Прибалтике и в Белоруссии, а на юге от Полесья – на Украине, против неосновных сил Германии и ее союзников! Чтобы в этом регионе нанести свой главный удар по слабым силам немцев, что якобы вынудит немцев остановиться в их возможном наступлении в Прибалтике и в Белоруссии, в самом начале войны, если не мы, а они нападут первыми, а союзники Гитлера Венгрия и Румыния сами собой отпадут от Германии! При этом главные силы немцев наши военные ожидают только севернее Полесья – ведь и Мерецков, как и Шапошников, трезво понимает, что главный удар Германии будет именно по Прибалтики и Белоруссии – только севернее Полесья!

Это предложение Мерецкова кардинально меняет суть предложений Шапошникова! Ведь если Шапошников допускал как свое наступление-нападение, так и оборону – все будет зависеть от того какое решение примут политики в Кремле, то предложение Мерецкова вынуждало нас действовать только «наступательным» образом – или мы бьем с таким размещение наших главных сил относительно главных сил немцев первыми, или – наступаем в ответ немедленно! В общем предложение Мерецкова стало иметь два варианта – «северный» и «южный»…

Молотов как Глава Правительства и старший начальник над военными, и Сталин как «глава партии», ознакамливаются с этим документом и, судя по всему, дают некие указания по усилению нашей группировки на Украине. Т.к. и Шапошников и Мерецков в своих «планах» слишком уж занизили наши силы южнее Полесья, считая справедливо, что главными силами по Украине немцы бить не будут. Однако Украина в те дни была главной и кузницей, и житницей СССР и для ее прикрытия действительно надо было выделить больше сил, чем выделялось по этим планам военных еще от Шапошникова!

Согласился ли Сталин с предложением военных на серьезное усиления Киевского ОВО для нанесения оттуда нашего главного удара точно не известно, судя по всему нет, но в начале октября Тимошенко и Мерецков сочиняют новое предложение (короткую записку), в которой они ссылаясь на указания Сталина по усилению сил в КОВО уже начинают прямо навязывать свою идею выставить на Украине наши главные силы – для нанесения нашего удара из КОВО по неосновным силам противника! И 4 октября они и представляют Сталину и Молотову «Записку» с этой идеей под № 103313/сс/ов:

«Особо важно. Совершенно секретно. Только лично. В одном экземпляре.

Докладываю на Ваше утверждение основные выводы из Ваших указаний, данных 5 октября 1940 г. при рассмотрении планов стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на 1941 год.

….

1. На Западе основную группировку иметь в составе Юго-Западного фронта с тем, чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреслау в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне.

Одновременно активными действиями Северо-Западного и Западного фронтов сковать силы немцев в Восточной Пруссии.

1. С целью дальнейшего усиления сил на Западе народному комиссару обороны:

а) разработать и доложить мероприятия по сформированию за счет существующей штатной численности К.А. – 18 танковых бригад, 20 пулеметноартиллерийских бригад с использованием последних для прикрытия границ и особенно в период сосредоточения войск, и одного механизированного корпуса. Формирование закончить к 1 мая 1941 г., полностью обеспечить материальной частью к 1 октября 1941 г. Предусмотреть схемой развертывания формирование 2 фронтовых управлений на базе штабов Московского и Архангельского округов и 2 армейских управлений на базе штабов Западного и Киевского особых военных округов, с развертыванием этих управлений в мобилизационный период; одновременно представить соображения по реорганизации существующей стрелковой дивизии, сократив численный состав ее до 16.000 человек;

б) предусмотреть развертывание в первый месяц войны сорока двух (42) стрелковых дивизий, с использованием сорока из них на Западе и двух – на Востоке;

в) немедленно принять меры по инженерному укреплению северных и северо-западных границ, с тем чтобы в дальнейшем за счет созданных надежных укреплений освободить еще силы для усиления основной группировки на юго-западе;

г) в подготовке театра военных действий на юго-западе основное внимание уделить развитию железных дорог и строительству аэродромов.

Учитывая превосходство вероятного противника в авиации, считать необходимым довести боевую авиацию до 20.000 самолетов, для чего сформировать в 1941 г. дополнительно сто авиационных полков, из них – 60% бомбардировочных и 40% истребительных, с использованием всех их на Западе.

1. С учетом указанных мероприятий состав сил Юго-Западного фронта довести до 80 стрелковых дивизий, 5 мотострелковых дивизий, 11 танковых дивизий, 7 кав. дивизий, 20 танковых бригад и 140 полков авиации.

Кроме того, в резерве Главного командования иметь за Западным фронтом – в районе Двинск, Полоцк, Минск не менее 20 стр. дивизий и за Юго-Западным фронтом в районе Шепетовка, Проскуров, Бердичев – не менее 23 стрел. дивизий.

1. План стратегического развертывания на Западе с нанесением главного удара силами Юго-Западного фронта считать основным. Признать необходимым одновременно иметь разработанным план развертывания войск на Западе с основной группировкой в составе Западного фронта, с целью – усилиями Западного и Северо-Западного фронтов разбить немцев в Восточной Пруссии, силами Юго-Западного фронта нанести вспомогательный удар на Люблин….».

Т.е. военные предлагают усилить только КОВО (с ОдВО) примерно до 114 дивизий, плюс в тылах КОВО, в районе «Шепетовки» должны будут сосредотачиваться две армии РГК. Также две армии РГК должны будут стоять за спиной у ЗапОВО (и ПрибОВО), плюс и под Москвой надо иметь минимум две армии в резерве! При этом предлагается создать до 20 специальных пулеметно-артиллерийских бригад для обороны границы от танковых войск Германии!

Согласился ли Сталин (и Молотов) ставить наши главные силы на Украине – чтобы оттуда нанести наш главный удар по Германии – документально неизвестно, но судя по тому, что серьезного усиления сил Киевского ОВО нашими войсками по сравнению с августом-сентябрем 40-го и июнем 41-го так и не произошло – не согласился! И все разговоры от историков и исследователей, что это Сталин заставил военных усилить КОВО, чтобы там нанести наш главный удар по неосновным силам Германии, что военные по неким указаниям Сталина предлагают усилить Юго-Западное направление до 114 дивизий – глупость! Если бы это было так, то было бы странным почему количество дивизий южнее Полесья, только в самих КОВО с ОдВО, без армий РГК им в придачу – так и не было увеличено к июню 41-го!

В реальности южнее Полесья у нас так и осталось – в КОВО и ОдВО – около 73 дивизий, а не под 114, как предлагали военные Сталину! И мы точно знаем, что военные получили указание от Сталин иметь не один, а два варианта развертывания наших сил как равноценные – с готовностью обоих к 1 мая 1941 года. «Северный» и «Южный». Смотри «Приложения 15 и 16» в работе Военно-Научного Управления Генерального Штаба и Института Военной Истории (ВНУ ГШ и ИВИ) – «1941 год — уроки и выводы» (М. 1992 г. ДСП. Только для военных академий МО). Только Сталин мог принять решение о том, какой вариант будет принят за рабочий! Известно, что 1 февраля 41-го отработка «северного» варианта была сдвинута на 1 июля! Т.е. рабочим стал «южный» вариант!  Но нет никаких данных, что это Сталин приказал или еще как-то заставил военных выбрать «южный» вариант, как рабочий — по которому наши главные силы мы будем выставлять против неосновных сил немцев — на Украине!

Почему еще известно, что Сталин не принял предложение военных на усиление КОВО – для нанесения оттуда нашего удара по Германии (превентивного или ответного – не важно)?

Дело в том, что 27 сентября 1940 года Германия Япония и Италия подписали Договор о взаимной военной помощи! Т.н. «Берлинский пакт». По этому договору если кто-то нападает на одну из стран подписантов, страны не участвующие в идущей уже мировой войне – в лице прежде всего нейтральных на тот момент США и СССР – то остальные страны подписанты обязаны будут помогать жертве агрессии военной помощью, вплоть открытия второго фронта против агрессора!

Т.е. после этой даты Сталин уже не мог идти на наш удар первыми по возможному агрессору – по Германии – т.к. это тут же обрекало СССР на войну на два фронта, что однозначно обрекало ее на поражение практически «на все сто»! 

Выбрал ли Сталин «южный» вариант как основной? Нет! Его «выбрали» наши военные – в лице Тимошенко и Мерецкова (тот же военный историк генерал М. Гареев называет автором этой идеи – Тимошенко!). Маршал Жуков в мемуары уверял, что это Сталин заставлял их военных усиливать КОВО, потому что он видите ли ждал там удар главных сил Германии, но это ложь, и документы это вполне показывают. И самое важное – мы сегодня точно знаем, что в планах самих военных никто не ждал против Украины главных сил немцев! См. «Приложения 15 и 16»…

Дело в том, что эти два варианта кардинально отличаются в сути своей. «Северный» вариант вполне оборонительный. И при условии, что мы первыми не можем бить, т.к. сразу получаем удар на Дальнем Востоке от Японии и второй фронт там, нам придется выбирать серьезную оборону для истребления главных сил немцев – на первом этапе войны!

По «южному» же варианту наши слабые силы севернее Полесья не смогут долго противостоять главным силам вермахта и в этом случае наш удар из Украины должен быть именно немедленным! Чтобы он отвлек немцев, вынудил их остановиться севернее Полесья, и также этот удар вроде как вынудит и Румынию, главного поставщика нефти Гитлеру в Европе, выйти из войны, если она пойдет на СССР как союзник Гитлера!

Как представляли себе оборону наши стратеги – учитывали ли они то, что немцы используют против своих противников это «ноу хау» – танковые блицкриги? И учитывали, и знали – КАК можно противодействовать тому, что как раз для РККА не было великом открытием. У нас и Махно воевал этими блицкригами – конными прорывами с окружением и уничтожением противника в котлах… И для обобщения и анализа, а также для выработки противодействия этому новому опыту войны – танковым блицкригам немцев – и провели в декабре 40-го наши высшие военные Расширенный военный совет – совещание 270 высших командиров РККА.

Т.е. теоретически все прекрасно знали, что время Первой мировой, с ее жидкой цепью сил мирных армий на границе и незначительными сражениями в начальный период войны, с медленным втягивание основных сил армий в сражения – прошло! На танковые блицкриги немцев надо было писать адекватные планы адекватных своих действий! Но – было ли это знание отражено в планах нашего НКО и ГШ к лету 41-го?!

Как показал в секретной когда-то работе «Накануне великих испытаний» маршал М.В. Захаров, наши военные выбрали именно «южный», «наступательный» вариант, и с ним и начала войну Красная армия! Т.е. наши военные выбрали тот самый вариант, что сам Тимошенко и назвал безграмотным спустя годы – план не серьезной обороны против главных сил немцев, а план немедленного ответного удара – по неосновным, слабым силам Германии и по ее союзникам!

Этот план подразумевал поэшелонное построение войск в западных кругах – в ТРИ эшелона! В 1-м оперативном эшелоне армий прикрытия западных округов, на самой границе немцев встречает жидкая цепочка наших сил в составе 42 дивизий, растянутых до 40-50 км в среднем на границе, и даже там, где местность вполне танкоопасна! Готовность у этих сил на занятие своих рубежей обороны – несколько часов! По ПП округов так и было – от 3 до 16 часов у большинства дивизий, и у некоторых – до 30 часов.

2-й их эшелон и резервы этих армий прикрытия выстраиваются на расстоянии до 100 км и выше от границы! Как и мехкорпуса. Время на сосредоточение им давалось – от нескольких часов до нескольких суток от момента начала выдвижения, или от начала войны и мобилизации.

А в до 500 км от границы сосредотачиваются – пока армии прикрытия западных приграничных округов встречают врага – армии РГК, армии из внутренних округов – по две за спинами ЗапОВО (и ПрибОВО) и за КОВО! На реках Зап. Двина и Днепр. У них время на окончание вывода исчислялось и неделями…

Т.е. в наших планах осталась схема развёртывания войск в приграничных округах образца 1914 года!!!

Уставы определяют (подразумевают), что в обороне командир сд должен поставить две трети своих сил в оборону, а треть держать в виде резерва. Т.е. в дивизии два полка стрелковых – сидят в окопах, а третий полк – резерв комдива! Какие силы подразумевают «Соображения» от августа-сентября 40-го для обороны на самой непосредственно границе у армий прикрытия западных округов, вы по этим «Соображениям» не увидите. Но в Планах прикрытия западных округов, что с осени 40-го по май 41-го отрабатывали в этих округах мы можем вполне увидеть – сколько дивизий 1-го эшелона забивают военные на оборону границы – для встречи дивизий немцев и их союзников, что могут выставить под 200 расчетных дивизий против СССР только Германия!

Смотрим «Приложение 18» в работе ВНУ ГШ и ИВИ «1941 год — уроки и выводы»…

По этим планам наших военных противника на самой границе встречают только 42 наши стрелковые дивизии – из примерно 108 дивизий армий прикрытия западных округов! Т.е. ОДНУ треть ставят на границе в оборону наши стратеги в ГШ и округах! И – НИКАКИХ других войск – ни от этих округов, ни от армий РГК, армий из внутренних округов – на самой границе НЕ ДОЛЖНЫ были в угрожаемый период выставляться по планам Генштаба и ПП округов!

Остальные силы Красной армии сосредотачиваются в своих районах – в то время пока эти 42 наши дивизии, растянутые жидкой цепью на границе, но усиленные противотанковыми бригадами, гаубичными полками РГК и авиацией западных округов, с опорой на чуть не 23 Укрепрайона т.н. «Линии Молотова» – встречают врага!

Как в черновики своих мемуаров написал честный солдат Г.К. Жуков, ставший в начале февраля 41-го новым начальником Генштаба, и сразу усиливший приграничные дивизии до «штатов приближенных к штатам военного времени»: «Считалось, что тех войск, которые были предназначены для прикрытия развертывания главных сил, будет достаточно, чтобы сдержать первые удары противника. Первые оперативные эшелоны войск приграничных военных округов, опираясь на существующие укрепления, при поддержке основной массы боевой авиации, в течение 10-15 дней должны были вести боевые действия с тем, чтобы прикрыть мобилизацию, перевозки главных сил, их сосредоточение и развертывание».

Почему на границе по нашим планам было так мало сил, если мы ждали по нашим же планам до 200 дивизий у немцев только, и мы знали, что они могут по нам врезать на узких участках границы своими Танковыми кулаками?!

Ответ простой – вместо подготовки серьезной обороны против главных сил немцев севернее Полесья наши стратеги выбрали вариант ответного удара-наступления (коли Сталин не позволяет бить превентивно, как хотелось нашим военным всегда) – нашими главными силами на юге, из Украины! Для этого и требуется оставить на самой границе минимум сил, а основные силы РККА (КА) – 2-е эшелоны, резервы и мехокорпуса с армиями РГК в придачу – мы погоним в свое лихое наступление – и «малой кровью на чужой земле» и победим врага! Ударим естественно по слабому участку – по неосновным силам немцев!

Вот что об этом показали и офицеры ВНУ ГШ в их работе – вместо подготовки серьезной обороны на направлении главного удара немцев севернее Полесья, наши стратеги выбрали вариант нанесения ответного удара-наступления…

«Советское командование непродуманно подошло к выбору стратегических действий. Фашистской стратегии блицкрига была противопоставлена не оборона, в том числе и маневренная, с широким применением внезапных и хорошо подготовленных контрударов, а, по существа, стратегия молниеносного разгрома вторгшегося противника. Однако в отличие от немецкого блицкрига наши так называемые молниеносные (ответные – К.О.) действия не обеспечивались ни заблаговременным развертыванием войск, ни их высокой боевой готовностью, ни умелой организацией контрнаступления, ни поддержкой контрударных группировок авиацией. (ПОТОМУ что в планах НКО и ГШ это и не было предусмотрено как мероприятия, которые надо провести в РККА ДО начала боевых действий. – К.О.) Естественно, это привело к поражению.

Противник, умело используя наши ошибки и просчеты, решал свои задачи внезапными и быстрыми ударами мощных группировок, главным образом подвижных войск, при поддержке авиации, которые стремились ворваться на возможно большую глубину и захватить выгодные рубежи. Основной его ударной силой были танковые группы, действовавшие на сравнительно узких участках фронта (60-70 км) и в отрыве от пехотных соединений.

Развитие наступления осуществлялось на широком фронте, на значительную глубину, в высоких темпах и с решительными целями. Используя выгодную обстановку и захватив стратегическую инициативу, агрессор осуществлял глубокие обходы, окружал и уничтожал советские войска, принимал меры к воспрещению их отхода в глубь страны.

Противник разрушал и захватывал коммуникации, важные районы в оперативном и стратегическом отношении, срывал мобилизацию и планомерное развертывание приграничных военных округов. (И ведь на расширенном Военном совете РККА в декабре 1940 года эта тактика танкового блицкрига немцев подробно изучалась, разбиралась и показывалось КАК мы можем и должны нивелировать это «ноу хау» немцев! – К.О.)

В этих условиях военные действия следовало бы возможно быстрее перевести на рельсы позиционной войны. Однако сделать это было непросто. Стратегическая оборона заранее не планировалась. Более того, основы организации стратегической обороны пришлось разрабатывать уже в ходе начавшейся войны. Войска, оставив оборудованную в инженерном отношении полосу обороны, а также укрепленные районы, не имели возможности создавать оборонительные рубежи в глубине территории, так как противник, обладая стратегической инициативой и господством в воздухе, препятствовал организованному переходу к обороне отходивших соединений. Из-за незавершенности сосредоточение второго стратегического эшелона (а это произошло, потому что армии прикрытия запокругов НЕ МОГЛИ в принципе удержать ТГ немцев у границы в силу растянутости на самой границе наших сд ДО 40 км на дивизию – К.О.) не удалось подготовить оборону на рубеже Западная Двина, Днепр. Много времени, сил и средств было потрачено на неудачные попытки разгромить вторгшиеся ударные группировки противника контрударами в приграничной зоне»!

Ведь по нашим планам «главную группировку войск Генеральный штаб планировал развернуть к югу от Брест-Литовска, т. е. против неосновных сил противника, с тем, чтобы мощным ударом на люблин-бреславском направлении на первом же этапе войны отрезать Германию от Балканских стран, вывести их из войны, лишив тем самым фашистский рейх важнейших экономических баз. В основе своей этот замысел следует признать целесообразным. Он позволял в короткие сроки изолировать главного противника от его союзников, что имело важное политическое значение. Наступление на этом направлении проходило бы по слабо подготовленной в оборонительном отношении территории бывшей Польши. Однако замысел, основанный на идее нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны, требовал точного учета сил и планов противника. Как признавал Г. К. Жуков, в плане не учитывался возможный объем и «характер самого удара» агрессора. (А ведь на расширенном Военном совете РККА очень даже подробно изучался и обсуждался этот самый «характер удара» вермахта – удары его танковых кулаков-групп (ТГ по 600-800 танков на направлении главного удара!), а также обсуждались и способы остановки этих ТГ немцев! – К.О.)

Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника. Данное предположение не учитывало реально складывавшейся обстановки, когда немецкие войска упреждали Красную Армию в стратегическом и оперативном развертывании».

Как писал позже сам Г.К. Жуков в черновики  своих мемуаров, в наших планах опыт уже идущей войны в Европе, когда Германия нападала на своих противников без какой-то раскачки, без объявления войны, вермахтом отмобилизованным и развернутым для военных действий заранее, учтен оказывается – не был!

«Самым крупным пробелом в нашей военно-политической стратегии было то, что мы не сделали надлежащих выводов из опыта начального периода второй мировой войны, а опыт уже был налицо. Как известно, германские вооруженные силы внезапно вторглись в Австрию, Чехословакию, Бельгию, Голландию, во Францию и Польшу и таранным ударом крупных бронетанковых войск опрокинули сопротивление противостоящих войск и быстро достигли поставленной цели. Наш Генеральный штаб, нарком обороны не изучили новые методы ведения начального периода войны»!

И также Жуков (а также тот же генерал Судоплатов, или маршал Бирюзов в их мемуарах) признал, что за основу наших предвоенных планов были взяты планы времен царской армии! Планы Первой мировой войны, по которым и наша армия, и немецкая начнут воевать в равных условиях – сначала объявится война, на границе начнутся боевые действия незначительными силами, армиями прикрытия и вторжения, и только затем противники начнут мобилизацию и развертывание основных сил своих армий!

Т.е. в планах нашего Генштаба на случай войны были сочинены планы ответных действий, по которым война начнётся по лекалам ПМВ – и Красная армия, и вермахт будут якобы находиться к моменту начала войны в одинаковых условиях, немцы если и нападут, то будут воевать не так как они воевали в Польше и Франции, будут колупаться на границе, как это было в ПМВ, но при этом мы умудримся нанести свой немедленный ответный удар без проблем! И это при том, что вермахт с осени 39-го не демобилизовывался в принципе, а на своих противников он нападал внезапно и сразу вводя все свои силы в бой!

В общем, по нашим планам наши ответные блицкриги в принципе не учитывали ни то что вермахт уже находится в более высокой степени моб и боеготовности, ни то что вермахт применяет Танковые группы для прорыва жидкой цепочки сил противника на границе как раз с целью сорвать мобилизацию и развертывание его главных сил, как это было в той же Польше особенно, и о чем также подробно разбиралось на Совещании 270 высших военных Красной армии!

И как писал в черновики своих мемуаров сам Жуков: «Для того, чтобы отразить мощные удары германских войск, не допустить их глубоких прорывов и обеспечить другие стратегические мероприятия [наших] вооруженных сил и страны, надо было иметь достаточное количество заранее хорошо вооруженных и подготовленных танковых и механизированных дивизий и корпусов, способных остановить бронетанковые армии и нанести им поражение. Надо было иметь военно-воздушные силы, способные завоевать или по крайней мере уравновесить господство в воздухе. Как известно, тогда мы ни того, ни другого не имели…».

Т.е. наши грандиозные, наступательные и победные планы на случай войны с Германией на 1941 год не только игнорировали силы и возможности противника, и его тактику, но они игнорировали и состояние своей собственной армии!

Вот что еще про наши предвоенные планы писали офицеры ВНУ ГШ и ИВИ: «В основу всех планов была положена идея отражения нападения агрессора, а затем перехода в мощное контрнаступление и завершение разгрома противника на его территории.

Данная концепция требовала от Генерального штаба исключительной четкости в планировании, глубокого научного предвидения характера войны и особенно ее начального периода, высокой бдительности и поддержания постоянной боевой готовности войск. Однако достаточно четкой системы планирования в этот сложный период добиться не удалось.

В Наркомате обороны и Генеральном штабе в предвоенный период не было ясного понимания сущности и содержания начального периода надвигающейся войны и вероятных способов ее развязывания. По существу, нерешенными оказались проблемы построения обороны в оперативно-стратегическом масштабе при отражении крупных масс пехоты и танков. Планирующие документы практически не основывались на фактических данных, которыми располагал Генеральный штаб. (Т.е. данные разведки по состоянию вермахта, по его оперативным планам в том числе, что были известны нашим военным к июню 41-го – были проигнорированы нашим стратегами при сочинении этих планов! – К.О.)

Оперативно-стратегические расчеты и замыслы зачастую отрабатывались без учета реальной обстановки. … Генеральный штаб к началу войны не успел завершить разработку детального оперативного плана войны, и ему не удалось в полной мере выполнить свою основную функцию стратегического плакирующего органа, готовящего Вооруженные Силы к войне.

Оперативные планы были рассчитаны на отмобилизование и приведение в полную боевую готовность первого стратегического эшелона в течение двух недель с момента начала войны. После этого предусматривался мощный ответный удар с целью отражения вторжения противника и перенесения боевых действий на его территорию. (Это и писал в черновики мемуаров Жуков – пару недель как-нибудь продержатся на границе наши слабые силы – ведь немцы не станут по нам бить всеми силами, и сразу введя в бой свои танковые соединения-группы – а в это время мы и подготовимся спокойно к нашему лихому и естественно победному наступлению-удару! – К.О.)

Это мнение Наркомата обороны и Генерального штаба в теоретическом плане было явно устаревшим, а на практике не соответствовало реально сложившейся обстановке. Главные силы противника оказались полностью отмобилизованными, развернутыми и готовыми по первому сигналу начать вторжение, в то время как на приведение Красной Армии в полную боевую готовность требовалось определенное время. Ко всему прочему не допускалось мысли, что противник сможет достичь большого превосходства в силах и средствах и нанесет поражение армиям прикрытия. В планах советского командования не учитывалась возможность захвата противником стратегической инициативы, ведения войсками первого стратегического эшелона длительной обороны и отхода их на глубину 300-500 км. Замысел на стратегическое развертывание Вооруженных Сил и построение оперативных группировок войск на Западном стратегическом направлении в большей мере отражал наступательные цели. В силу этого нанесение главного контрудара было спланировано по наиболее слабой группировке войск противника.

Мероприятия по отражению первых ударов противника в оперативных планах разрабатывались Генеральным штабом недостаточно полно, и содержание оборонительных действий в оперативно-стратегическом масштабе не отрабатывалось.

Мобилизационный план МП-41, разработанный Генеральным штабом, войсками не был освоен и материально в полной мере не обеспечен. Он не позволял приводить войска в боевую готовность поочередно. В результате этого мобилизация войск западных особых округов фактически ставилась под срыв. К тому же меры по управлению мобилизацией достаточно полно разработаны не были.

Советское правительство и военное командование провели в целом крупные мероприятия, направленные на повышение боевой и мобилизационной готовности Вооруженных Сил, однако они не в полной мере соответствовали реальной обстановке, уровню подготовки армии фашистской Германии и оценке возможных сроков ее нападения на СССР. Это расходилось с требованиями теории, а также с опытом продолжавшейся второй мировой войны, которые состояли в том, чтобы оперативно-мобилизационное планирование соответствовало политическим целям и экономическим возможностям государства, чтобы план разрабатывался своевременно и был реальным, т. е. основанным на полном и объективном учете стратегических возможностей своих войск и войск противника. Не было сделано главного — не проведено отмобилизование и приведение в полную боевую готовность войск армий прикрытия (108 дивизий) и не созданы боеспособные группировки войск. Руководство Вооруженными Силами совершенно необоснованно полагало, что это можно будет осуществить в течение короткого времени, в период, когда война фактически станет неизбежной»!

Тут надо дать еще одно пояснение – на утверждения историков и исследователей о том, что, мол, вермахт упредил Красную армию в мобилизации и развертывании. Упредил чисто по времени – немцам надо было пару недель на то, чтоб из Германии прибыть к полю битвы, к границе, а нам надо было не меньше месяца на этот вывод всех наших войск к этому полю битвы, на границу! А это утверждение выдали нам в свое время еще наши маршалы Победы. И если мобилизацию еще можно повесить не на Сталина – ведь так и было в планах у наших военных – мобилизация начнётся не раньше начала военных действий между СССР и Германией, то развертывание, т.е. вывод войск в назначенные им планами военных районы сосредоточения-сбора или обороны – целиком (якобы) на совести Сталина. Ведь это он поздно что-то там кому-то нажал, или поздно разрешил, и поэтому все наши войска не успели прискакать к моменту начала военных действий на границу, на линию будущего фронта! Ну, или в крайнем случае – виноваты наши расстояния и дороги, которые как факторы не были учтены в наших планах, потому что они «традиционно» всегда не учитываются (почему-то). Это было в первую мировую, и это повторилось и к июню 41-го…

И естественно, особенно виноват Сталин, ведь это он армии из внутренних округов поздно начал выводить в западные, к месту «поля боя» на саму границу, ДО нападения Германии – к фронту! И это активно в наше время навязывается читателю и зрителю. Ну, или – никто ни в чем, если что, не виноват, а если кто и виноват, то это – Гитлер. Он же мерзавец напал внезапно, неожиданно для Сталина, который верил, и верой этой заразил и наших стратегов естественно, что раньше осени 42-го тот не нападет на СССР! Ведь Сталин не думал и не верил, не мог допустить, что Гитлер конченный идиот, что он нападет все-таки в июне 41-го (потому что думал о Гитлере, что тот адекватный политик, как сам Сталин), а поэтому мы и не успели поближе к границе пригнать побольше наших войск…

Но тут возникает все тот же вопрос: а что, в нашем НКО и ГШ, и тем более СТАЛИН не знали про извечную проблему России на случай войны с Европой – (дураки и) наши дороги и наши расстояния?! Неужто кто-то поверит, что проблема начала войны в 1914 году, когда Германия (с Австро-Венгрией) стартуя с Россией с равных состояний мирного времени обгоняла русскую армию по времени мобилизации и развертывания войск, по выводу войск из внутренних округов по оперпланам Генштаба в западные, к границе, будущему фронту, была неизвестна нашим стратегам в НКО и ГШ и тем более Сталину, и они не учли этот опыт в сочинении планов на случай войны с Германией спустя 20 лет?! Как говорится – да я вас умолю…

В общем, давайте глянем: а учитывался ли этот фактор (дураки и) дороги в России-СССР, и время на вывод войск из внутренних округов в западные в Кремле и у военных РККА (КА после осени 1939 года) – то что мы всегда опаздываем от армий Европы в силу примитивной географию расстояний в Европе и в России-СССР – в этих показателях?!

Выше мы уже рассматривали «Приложение 18» в работе ВНУ ГШ и ИВИ – «1941 год — уроки и выводы» – «Замысел отражения агрессии (По решениям командующих ПрибОВО, ЗапОВО и КОВО)». В данном случае это и есть тот самый «план», по которому и должны были разворачиваться войска тех же западных округов к возможной войне с Германией. Тут не указаны армии РГК столь любимые некоторыми историками как несостоявшиеся спасители западных округов (по две на ЗапОВО и КОВО всего-то между прочим), но мы помним, что у них их районы сосредоточения и так были аж до 500 км от границы – на реках Зап. Двина и Днепр. Так что давайте глянем – ГДЕ и КАКИЕ дивизии показаны в это плане-схеме в западных округах по планам командования этих округов на случай войны с Германией, а затем глянем и сравним: КАКИЕ дивизии западных округов и главное – ГДЕ же они были на момент начала войны – на 22 июня 1941 года – в реальности…

И при сравнении мы видим забавную вещь – что в планах командования, в ПП западных округов, что в фактическом расположении наших дивизий и особенно дивизий на самой границе – мы видим практически полную идентичность! Т.е. сд 1-го эшелона армий прикрытия приграничных округов в реальности были вполне себе там, где они и должны были быть по планам округов и ГШ!

Мы знаем, что реальное время на занятие своих окопов в этих дивизиях действительно исчислялось в окружных Планах прикрытия буквально часами! За исключением только ЗапОВО, где некоторые его сд на границе должны были двигаться к своим окопам до 30 часов, да еще и вдоль самой границы. И мы также знаем, что отдельные приграничные сд начали выводиться по ПП своих округов по директивам ГШ от 11-12 июня – по директивам на вывод «глубинных» дивизий! Это было и в ПрибОВО, и в КОВО, а в том же ЗапОВО та же 113-я сд пошла в ее район на границу аж в мае 41-го – занимая район обороны подготовленный до этого личным составом 86-й сд, которая сместилась несколько севернее вдоль границы на новый участок обороны границы.

2-е эшелоны и резервы западных округов, как и мехкорпуса т.н. 1-го эшелона, самые боеспособные в западных округах (а это – 3-й и 12-й мк в ПрибОВО, 6-й мк в ЗапОВО, 8-й и 19-й в КОВО, и 2-й мк в ОдВО) также практически там же находились к 22 июня, где им и было предписано быть по планам округов и Генштаба – не далеко от районов их сосредоточения по ПП! Ведь и у них время на вывод их в их районы не было запредельным. И вывод по планам этих дивизий также был санкционирован Сталиным 9 июня еще – директивами НКО и ГШ от 11-12 июня. И общий вывод всех войск был прорисован на карте Генштаба еще 15 мая, которая прикладывалась к «Справке Ватутина от 13 июня»! И даже если не все дивизии 2-го эшелона и резервов западных округов (и тем более армии РГК) успевали выйти в свои районы сосредоточения по ПП приграничных округов и оперплану ГШ, так мы ж знаем что не эти дивизии должны были встречать немцев на границе-фронте! И как писал в черновики своих мемуаров сам маршал Жуков – мы думали, что дивизии на границе и дадут нам время – 10-15 дней – на окончание мобилизации и развертывания остальным, основным войскам Красной армии!

И далее Жуков в черновике своих мемуаров и пишет, что «Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. Проводились и другие не менее важные мероприятия. Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность». И ведь этот вывод был начат чуть не за 10 дней до предполагаемой даты нападения Германии!

Но – увы, на самой границе, в погранзоне у нас было только 42 наши сд на более 3000 км границы – против сотни в первом ударе у немцев! Потому что поэшелонное расположение войск в западных округах было не следствием того, что наши войска не успели закончить свой вывод-развертывание якобы к границе, потому что Сталин кому-то что-то там поздно нажал. Увы – это поэшелонное развертывание было прописано в планах НКО и ГШ изначально! И когда различные историки вещают с умным видом, что наша группировка в западных округах не была ни оборонительной, ни наступательной, мол, мы не успели закончить какое-то мифическое развёртывание, то они похоже не понимают, что говорят.

Увы, наша группировка, само размещение войск в западных округах с осени 40-го, была именно оборонительной, но под те идеи, что бродили в головах наших стратегов после того, как нач. ГШ стал Мерецков – с грезами о нашем быстром, немедленном ответном лихом ударе-наступлении! Поэтому на границе и выставлялось-размещалось всего 42 наши стрелковые дивизии, жидкой цепью, с готовностью им занять свои позиции на границе в считанные часы. Мол их, вместе с Укрепрайонами на новой границе, хватит вполне для удерживания первого удара немцев, которые если и ударят по нам, ударят по фантазиям наших стратегов не так, как они били до этого поляков или французов – вводом в бой своих танковых группировок на узких участках-направлениях в первые де часы-сутки нападения. А основные силы западных округов и мехкорпуса «1-го эшелона», находясь в районах дислокации около 100 км от границы, по планам НКО и ГШ должны быть готовы в считанные дни к нанесению наших ответных ударов. Мол, немцы нападут, но не сильно, как в 1914 году примерно, а мы уже через 2-3 дня им в ответ и врежем сами!

Ведь уже тот же Жуков в декабре 40-го на Расширенном Военном Совете Красной армии и показывал как он будет бить ТГ немцев – мы увидим где атакуют эти танковые дивизии немцев, и за пару тройку дней он разместит по флангам этих атакующих ТГ наши мехкорпуса, чуть не по два с каждого фланга, и спустя эти 2-3 дня подготовки он и устроит «Канны» этим танковым кулакам немцев!

Тюленевы на этом же Совете предлагали строить серьёзную полевую оборону на направлениях ударов этих ТГ (причем без необходимости строить бетонные ДОТы в этой обороне, потратив 2-3 недели на строительство этой обороны), как это было потом в 43-м под Курском реализовано наконец (где ее строили пару месяцев, но уже в условиях войны), а Жукову мечталось, наплевав на такую оборону, самому лихо врезать по этим ТГ – с флангов. Романенки показывали Жукову, что мехкорпус за пару-тройку дней примитивно НЕВОЗМОЖНО перебросить на сотни км по дорогам войны, для подготовки этого флангового удара по ТГ немцев, но увы, наш стратег не желал учитывать реальность…

Можно, конечно, помечтать – ах как было бы здорово, если бы ВСЕ дивизии Красной армии были бы к 21 июня по тем планам там, где им и было написано в плане ГШ. Вроде как – они б смогли куда-то там прискакать, ага на помощь, но это ерунда. Немцы тупо плевать хотели на ваши мечты – они шли маршем наплевав на фланги, и разбив все те же 42 сд на границе точно, они также раздолбали бы и следующие войска, которые за те пару дней, что надо было немцам на прохождение 100 каких-то км от границы к районам, где сосредотачивались бы, находясь в ЛАГЕРЯХ, а не в окопах – 2-й эшелон и резервы запокругов, которые тупо не успели бы никакой обороны построить. Т.е. вермахт точно также разнес бы в ЭТИХ ЛАГЕРЯХ и эти войска, не дав им возможности и времени построить хоть какую-то оборону в районах этих лагерей. Ну, а затем очередь дошла бы и до армий РГК, которые точно также не строили бы никакой обороны в районах их сосредоточения на реках Зап. Двина и Днепр, выйдя в эти районы в полном составе и проведя мобилизацию в условном марте, были бы скорее всего посланы в помощь погибающим войскам на границе и немецкие ТГ точно также громили бы их «на марше». А если и не послали бы их на помощь, а оставили бы в их районах сосредоточения, то опять же – времени на создание серьезной обороны у них в этих районах также не было бы. Ведь что такое 500 км для ТГ немцев мы в реальности знаем вполне…

Так что – вся проблема была в ПЛАНАХ ГШ, что и определили ГДЕ КАКИЕ силы у нас будут стоять и было это сочинено осенью 40-го еще, и никакой вывод войск по этим планам ГШ хоть и в марте (как и проведенная в том числе и мобилизация в армии и стране в «мае») не изменил бы это поэшелонное стояние наших войск в приграничных округах. Что мы и видим на этих картах. По которым немцев на границе встречала жидкая цепочка войск, растянутых до 40 км на дивизию. И кстати. Все слышали о героической дивизии Панфилова в октябре 41-го, которая за те бои, с ее панфиловцами, стала вскоре гвардейской. Но не многие знают, что и эта дивизия, выйдя на оборону Москвы заняла полосу обороны – около 40 км по фронту!…

Таким образом история о том, что вермахт-Германия якобы упредили РККА-СССР в мобилизации и развертывании по времени на эту мобилизации, и особенно на развёртывание, т.е. на вывод всех наших войск к границе-фронту – не более чем миф…

Итак – к лету 41-го планы в НКО и ГШ были «наступательными» – мы готовим наш ответный немедленный удар-наступление из КОВО нашими главными силами, а в ПрибОВО (где в мае-июне даже сборы были сорваны, а местные нац. дивизии прописывались в планах ГШ как равноценные дивизиям РККА!) и ЗапОВО более слабые силы КА должны удержать удар главных сил немцев (ЗапОВО при этом еще и помогает КОВО в его наступлений «на Люблин»)! Что было бы красиво на бумаге, но у нас, как всегда, забыли учесть «овраги». Что в итоге и привело к нашим поражениям в начале войны – жидкая цепь сил наших сд растянутых по планам ГШ и ПП округов до 40 км на сд, на самой границе не могла в принципе удержать немецкие ТГ на те самые две недели, на которые эти наши сд якобы должны были удержать немцев на границе, и предоставить время основным силам КА на мобилизацию и развертывание!

В итоге немцы «упредили» наши основные силы (не приграничные дивизии вовсе, а именно основные) в развертывании и громили их по частям… Почему? А все потому что на границе немцев встречали слишком уж заниженные наши силы и особенно в Прибалтике, где и Шапошников, и Мерецков-Жуков ждали главный удар немцев, и где и ударили их в общем главные силы – Танковые группы – две ТГ из 4-х!

И тут стоит глянут на один вопрос – а какова роль Сталина в предвоенный период — руководил ли он только общими военными вопросами, вмешивался в управление войсками по каждой мелочи или всё отдал на откуп военного командования, слишком ему доверившись?

Судя по всему – Сталин действительно в предвоенный период не сильно влезал в дела военных с точки зрения вмешательства в предвоенные планы – руководил только общими военными вопросами, не вмешивался в управление войсками по каждой мелочи, т.е. действительно похоже на то, что он многое отдал на откуп военного командования, слишком ему доверившись…

С одной стороны, а как ему было не доверять, или подозревать в чем-то таких командиров как Тимошенко и ему подобных, если он с ними воевал с интервентами и белыми в Гражданскую войну, и вроде бы у них не было потуг на реставрацию капитализма в России, как это было у троцкистов-бухаринцев и бывших поручиков тухачевских в «37-м»?! Но самую большую ошибку он сделал, когда передал в феврале 41-го от Берии и НКВД особые отделы в армии под контроль самих военных!

С другой он после проведенных в январе 41-го КШИ по вариантам ГШ на случай войны с Германией провел «разбор полетов» и назначил вместо «лежавшего на должности» нач. ГШ Мерецкова более энергичного Жукова, и это как оказалось более серьезной ошибкой Сталина!

Сталин явно не шел на чрезмерное, в ущерб ПрибОВО и ЗапОВО усиление КОВО – ведь главный удар вермахта мы ждали только севернее Полесья, по этим округам, и именно Г.К. Жуков и начал активно навязывать Сталину (продолжил после Мерецкова) идею увеличения количества дивизий на Украине, потому что якобы главный удар Гитлера надо ждать ТОЛЬКО южнее Полесья, по Украине! Это видно по т.н. «записке Пуркаева», начштаба КОВО от декабря 40-го, когда там Жуков был еще командующим КОВО! Это видно по т.н. «Соображениям от 11 марта 1941 года», черновику, дальнейшая проработка которого была отменена в ГШ и явно по команде Сталина! Это видно по записке Жукова от начала апреля на имя Молотова, главы Правительства (через голову Тимошенко) – о том, что немцы больше всего летают именно над Украиной. И это видно и по т.н. «плану от 15 мая» Жукова, плану нашего превентивного удара, в котором он, кстати, не показывает, что он не знает ничего об оперативных планах Германии на случай войны! План этот Жуков с Василевским начали сочинять в конце апреля и под этот план ГШ они даже подготовили директивы округам от конца апреля на развертывание, но этот план был отменен Сталиным, которому Жуков его предложил (не как документ, а как идею точно) в первых числах мая. После чего в округа были отправлены директивы НКО и ГШ (Жукова) на отработку в округах новых ПП – планов обороны, по которым количество наших дивизий непосредственно на границе возрастало с 42-х до 56-57 штук!

Т.е. Сталин явно вмешался в процесс предвоенного планирования в начале мая, видимо после того, как Жуков сунулся к нему с идеей превентивного удара (о чем сам же Жуков и описал в свое время), и дал команду усилить оборону границы – увеличить количество сд на границе в полтора раза! Однако исполнение этих новых ПП было сорвано – Тимошенко лично дал команду округам представить новые ПП, планы обороны – не к 1 июня, а после 10-го! И в итоге новые ПП не были утверждены, в войну округа вступили по старым ПП – с растянутыми ДО 40 км дивизиями на границе, особенно в Прибалтике! И, судя по всему, и в округах произошел явный саботаж с отработкой этих новых планов обороны, усиливавших количество сд на самой непосредственно границе в полтора раза – не все даже командармы знали, что надо отрабатывать какие-то новые ПП – новые планы обороны! И саботаж этот явно шел не от командования округов… Ведь эти новые ПП уменьшали количество дивизий, а в КОВО для усиления границы ГШ надумал использовать и мехкорпуса, а они нужны были нашим стратегам из НКО и ГШ для их лихого «ответного блицкрига», удара-наступления «на Люблин» и «на Сувалки»..

Следующий вопрос, который стоит рассмотреть – а как бы мы оценили работу немецкой разведки, которой, по сути, якобы было известно всё о наших приграничных воинских частях?

Увы. Это миф… Реально Абвер имел о частях РККА (КА) в приграничных округах весьма слабое представление… Точно также не смог Абвер противостоять и нашей разведке – мифы, что наша разведка чего-то там не смогла выявить на немецкой стороне по силам вермахта, числе его танковых частей и количеству танков, также не более чем миф. Один их мифов от «маршалов Победы» в лице Жукова-Василевского, который должен прикрыть их личные заслуги в трагедии «22 июня», в их ошибках, что хуже преступления, в предвоенных планах…

В конце концов разведка только пограничников отслеживала до 400 км на немецкой стороне! А какие у нас были агенты в «Рейхе» – такие немцам и не снились в СССР (см. исследования по этим вопросам у историка спецслужб А.Б. Мартиросяна)…

В работе ВНУ ГШ «1941 год — уроки и выводы» приводится Приложение схема № 10, в которой показывается, что было известно немцам о наших силах в западных округах. Мало того, что номера наших армий корпусов и дивизий они не все вычислили, они, судя по всему, слабо знали, что у нас вообще есть мехкорпуса в этих округах как соединения. Точнее они их идентифицировали как танковые корпуса, но точных данных у немцев по ним не было. И дело было конечно в работе нашей контрразведки, что пресекала работу немецкой разведки…

В наше время навязывается идея, что немецкие ВВС были хорошо осведомлены о наших ВВС (и не только), ведь у немцев были самолеты специальной команды с замечательными фотоаппаратами. Мол, они сфотографировали все наши аэродромы и поэтому наши ВВС так легко и быстро были уничтожены на земле в большинстве своём в первые же дни войны! Но это тоже не так…

Разгром наших ВВС произошел не потому, что немцы все аэродромы БАЗОВЫЕ сфотографировали, а Берия (НКВД) затеял весной 41-го строительство бетонных ВПП на этих аэродромах! Бетонные работы на этих аэродромах почему-то не мешали нашим самолетам взлетать и сбивать немцев в первые же часы – иной раз и тараном, потому что Копцы приказывали 19-20 июня снимать вооружение на всех истребителях под видом проверки ненадежных крупнокалиберных пулеметов на новых МиГах. И именно в эти первые дни воздушных боев немцы потеряли больше своих самолетов чуть не за весь последующий 41-й год…

Увы, как показывают сами летчики в своих воспоминаниях, а также отчеты особых отделов – дело было в отсутствии подготовленных к боевой работе полевых запасных площадок в авиаполках – по два на полк – с которых полки  должны были воевать, и на которые они должны были убраться по нормативам в течении 4-х часов после начала войны! И эти полевые, запасные площадки хваленым немецким аэрофотосъемщикам еще найти надо было бы – после начала войны!

Теперь стоит вернуться к «любимому» вопросу – а была ли в природе Директива «от 18-го июня 1941 года», которая, по сути, так и не была выполнена? Или же это просто миф – ведь Сталин поверил в нападение и разрешил военным приводить войска в боевую готовность полную, как уверяет тот же А. Исаев, великий историк РФии – только в ночь на 22 июня?

Данная «директива» и была и не была… Тут надо для начала разобраться – а что мы имеем в виду под этой «директивой»…

Поднявший эту тему, про эту «директиву от 18 июня», исследователь Ю.И. Мухин верно отметил суть – в эти дни должна была быть директива Генштаба на приведение всех войск западных округов в боевую готовность! Ведь точно известно, что по ВВС и ПВО западных округов в эти же дни были свои отдельные директивы на перевод этих войск в готовность №2 – в повышенную б.г.! Разговоры о том, что якобы Жуков отменял это приведение не имеет смысла – реально никто не отменял из Москвы введенную округами повышенную б.г. для ВВС и ПВО, а ввести ее без разрешения Москвы, самостоятельно, «вопреки» кому-то, округа в принципе не могли! В конце концов и флота ввели у себя готовность № 2 – повышенную б.г. не «вопреки» Сталину и Жукову тем более. При этом по ВВС отмечена именно отмена к вечеру 21 июня, введенной с 18-19 июня готовности №2, но никто не может доказать и по сей день, что на это были округам приказы из НКО или ГШ и тем более от Сталина – 21 июня!…

Тут надо знать один нюанс – в те дни в КА не было степени б.г. «повышенная»! Или постоянная, или сразу полная боевая готовность! Вводилась полная б.г. или одним приказом – и командиры выполняли некий перечень мероприятий по приведению своих войск в полную б.г.! Или – это приведение в полную б.г. достигалось через отдачу отдельных приказов на проведение этих же мероприятий – т.н. «распорядительным порядком»! При этом и сегодня степень б.г. повышенная отличается от полной только «парой» мероприятий – при полной б.г. начинается мобилизация и выдаются на руки бойцам патроны! А вот в те дни мобилизация при вводе полной б.г. – не начиналась!

Также командир обязан и сам привести свою часть в б.г. – не дожидаясь указания на это из Москвы – в случае начала боевых действий, войны, или получив приказ на вывод своих войск по Плану прикрытия, или при вскрытии и т.н. «красного пакета»! И вот уже ввод ПП и начинал при этом и мобилизацию в выводимых по ПП войсках! Т.е. приведение в боевую готовность можно провести, не выводя части с мест ППД, но нельзя не привести войска в б.г., если они выводятся по Плану прикрытия!

А теперь надо глянуть – а что происходило в те предвоенные дни…

Смотрим, что писал в черновики своих мемуаров сам маршал Жуков – оказывается: «Командующим приграничных военных округов было приказано вывести войска округов – назначенных в состав войск прикрытия, ближе к государственной границе и тем рубежам, которые они должны были занять при чрезвычайном обстоятельстве, по особому распоряжению. При этом передовые части было приказано выдвинуть в зону пограничных частей. Проводились и другие не менее важные мероприятия. Все это обязывало командующих округами и армиями повысить боевую готовность».

Мы уже знаем, выяснили, что КА была выставлена-размещена в западных округах поэшелонно по планам ГШ и ПП округов еще с осени 1940 года. Места ППД приграничных были и местами их обороны в принципе – у них по ПП округов там были считанные часы на занятия ими своих рубежей! И когда 9 июня у Сталина произошло два совещания военных – там и было принято решение о начале развертывания армий прикрытия западных округов по Планам прикрытия! Что соответственно приводило и к приведению в боевую готовность этих армий! О чем и пытался поведать честно маршал Жуков в черновики своих мемуаров. Но без проведения мобилизации, без вскрытия «красных» пакетов проходили эти мероприятия…

11-12 июня Генштаб-Жуков подписала и отправил округам директивы на начало вывода войск 2-го эшелона и резервов по новым майским ПП или по неким картам! Несколько приграничных (на всю границу) сд квартировались далеко от границы – 23-я и 48-я сд в ПрибОВО, 164-я в КОВО, 100-я в ЗапОВО – и они с 11-12 июня также получили приказ ГШ выдвигаться по ПП на свои рубежи обороны!

Мехкорпуса «1-й линии», самые полноценные и боеспособные – 3-й и 12-й в ПрибОВО, 6-й в ЗапОВО, 4-й и 19-й в КОВО, и 2-й в ОдВО начали выдвижение в свои районы сосредоточения по ПП с примерно 16 июня! Районы у резервов и мк были от 100 км и дальше от границы…

Ну, а с 18 июня все приграничные сд, кроме ЗапОВО, начали выводиться по ПП на границе, в свои полосы обороны, в лагеря полевые временные, но с жестким приказом не занимать предполья на границе, свои окопы – пока немцы не полезут через границу! Также в эти дни запрещалось выдавать бойцам на руки патроны.

Т.е. речь должна идти в первую очередь не об абстрактном приведении в б.г. войск с «18 июня», ведь можно привести часть в полную б.г. в ППД и даже выдать на руке бойцам и патроны, но толку от этого будет не много для обороны страны – если часть торчит в казарме и не выведена из под удара в поле или к рубежу обороны! Речь должна идти о выводе войск в те дни по ПП округов и оперплану ГШ – особенно дивизий 1-го эшелона, приграничных сд, и уже вот это и должно было привести эти войска в полную (фактически) боевую готовность. Ну а в ночь на 22 июня округам была послана директива НКО и ГШ, Тимошенко—Жукова, от 22.20 21 июня, на перевод всех войск, ВВС, ПВО западных округов и флотов – в полную б.г.! Так ее понимали те, кто ее принял около 1 часа ночи на полевых КП западных округов

Мобилизация вторых эшелонов и остальных войск должна была проводится уже после начала войны – по планам ГШ, но реально приказ на мобилизацию генерал Жуков отдал – в 2 часа ночи 22 июня, устно по спецсвязи! А в примерно в 3.30 на это западным округам был отдан и письменный приказ Тимошенко – вскрывать «красные пакеты», что означало начало мобилизации и официальной – в этих округах!

А что касается «пресловутой директивы от 18 июня», с которой и началось изучение вопроса приведения войск в б.г. с «18 июня», то началось все с протоколов допроса командующего ЗапаОВО Павлова и его заместителей, со слов нач связи генерала Григорьева. Который и заявил, что – «И после телеграммы начальника Генерального штаба от 18 июня войска не были приведены в боевую готовность», и долгие годы исследователи и спорили о том, что это за директива такая была. А все оказалось просто – речь в конкретном протоколе допроса шла о директиве (телеграмме) Генштаба штабу ЗапОВО от 18 июня на вывод штаба округа из Минска в полевой КП! Это заявил исследователь С.Чекунов в ролике «Альтернатива 1941: возможности и пределы научного познания» на канале «Тактик медиа» https://www.youtube.com/watch?v=OIOoQ-O-iaA от 19 июня 2021 г. Сославшись на протоколы допроса генерала Григорьева, где по его словам и показано о какой директиве-телеграмме идет речь. (Кстати, в свое время Чекунов считал, что речь в протоколе шла о другой директиве ГШ в те дни Минску, не связанной с выводом штаба ЗапОВО на полевой КП. Много директив было в те дни из Генштаба…)

Итак – по утверждению Чекунова нач связи ЗапОВО заявил в протокол, что Павлов не привёл войска в б.г. и после прихода в Минск телеграммы из Генштаба на вывод штаба округа из Минска в Обуз-Лесная, на полевой КП. И как мы знаем штаб Павлова действительно, так и не перебрался на этот полевой КП, и Павлов в первые дни войны командовал войсками фронта из Минска. И при этом в полевой КП часть штаба округа-фронта при этом убыла после 18 июня. Но повторюсь, речь надо вести не об одной директиве ГШ «от 18 июня» – о приведении войска западных округов в боевую готовность, а о – выводе войск 1-го эшелона армий прикрытия западных округов, приграничных сд к границе по ПП округов, что самом по себе и приводило к повышению б.г. этих дивизий, уже с 11 июня. О чем я и пишу уже много лет в моих книгах-исследованиях…

Есть еще один важный вопрос – так что же случилось в Брестской крепости в первые дни войны – в ключевой точке всей нашей обороны на западной границе?

 Я не являюсь специалистом по теме самой обороны Брестской крепости. Тут надо изучать работы на эту тему работы исследователя Ростислава Алиева, что провел и написал замечательные исследования именно по обороне Бреста – после начала боевых действий…

Насколько же я смог разобраться – Брест был ключевой точкой всей обороны западной границы СССР по нашим предвоенным планам! Но при этом армия, прикрывавшая Брест, 4-я А Коробкова, по красивым замыслам ГШ-Жукова должна была наступать «на Люблин», помогая в этом наступлении-ударе армия КОВО! Быстренько отразив нападение немцев, которые почему-то, по планам ГШ-Жукова, не собирались бить по Бресту – основной магистрали на Минск и Москву – своими Танковыми кулаками!

В самом городе и вокруг него находились 4-ре стрелковых дивизии – 6-я, 42-я (квартировались в Бресте), 49-я (стояла севернее Бреста и ей надо было до ее рубежа обороны еще идти около 30-ти часов дальше на север вдоль границы) и 75-я южнее Бреста, 14-й мехкорпус с его танковыми дивизиями (22-я тд дислоцировалась практически в Бресте). Также Брест прикрывала своя отдельная САД.

Начштаба 28-го ск 4-й армии Лукин Г.С., чей штаб и находился в Бресте, отвечая на «вопросы Покровского» после войны показал, что –

«1. План обороны государственной границы, а также инструкции о подъеме и развертывании войск по боевой тревоге были разработаны и доведены до соединений и частей корпуса.

Для проверки реальности этого плана и инструкций, до начала войны, примерно в период март-май месяцы 1941 г. было проведено не менее двух поверочных боевых тревог в присутствии ответственных представителей командования Западного Особого военного округа. Основные силы гарнизона г. Брест – 6 стрелковая дивизия и часть 42 стрелковой дивизии были размещены в Брестской крепости, окруженной реками Западный Буг и Мухавец. При проведении боевых тревог и развертывании частей Брестского гарнизона наибольшие затруднения встречал вопрос вывода войск из крепости по двум имеющимся мостам (один каменный и один деревянный). Об этом и о необходимости разгрузки крепости от войск как командиром корпуса, так и мною лично докладывалось по команде.

1. Оборонительный рубеж по линии государственной границы представлял систему окопов, ходов сообщений и деревоземляных сооружений, строительство которых еще не было закончено к началу войны. При заблаговременном занятии войсками этого рубежа, с последующим развитием работ по его усовершенствованию, он мог бы обеспечить отражение атак немецко-фашистских частей на Брестском направлении»!

Однако!

«3. До момента нападения врага никаких указаний или распоряжений о подъеме войск и вводе их для занятия оборонительных рубежей ни от штаба 4 армии, в состав которой входил 28 ск, ни от штаба округа получено не было, хотя телефонная связь до этого момента работала исправно (!!!! – К.О.). Поэтому оборонительный рубеж по государственной границе войсками своевременно занят не был»!

Почему эти дивизии не были разбужены по тревоге и не были выведены из города – на свои рубежи, если мы знаем, что в соседних округах, в том же ПрибОВО и даже в соседних армиях ЗапОВО выдвижение приграничных сд было начато как раз с «18 июня»? Так ведь планы-то в НКО и ГШ были «наступательные» и задачи по этим планам для 4-й армии ЗапОВО – смотри все «Соображения», что на сегодня опубликованы и также «записку Павлова» от января 41-го, в которой Павлов лично описал (подкузьмив этой запиской из прошлого мемуарам маршала Жукова) как будет воевать его округ в случае войны – 4-я армия должна была из Бреста идти в наступление, помогать армия КОВО в этом ударе – «на Люблин»!

Поэтому их никто и не выводил из города, и мосты на границе не были   взорваны, и они даже не минировались…

А ведь тот же Л.М. Сандалов, начштаба 4-й армии писал потом – они точно знали к 22 июня, что против Белоруссии ожидается до 47-ми дивизий немцев! Что на 5 июня они уже знали о примерно 15 пд немцев и тысяче танков – только против Бреста! Вот что о возможности на оборону Бреста также писал Сандалов: «Из приведённых данных видно, что армия располагала большими силами. Если учесть, что полоса прикрытия государственной границы армии не превышала 150 километров, из которых около 60-ти км было почти не пригодно для действий войск, то армия могла создать оборону с большой плотностью войск и техники на 1 км фронта»!

Плюс севернее Бреста и находился 62-й, Брестский УР, в самой Брестской крепости был свой гарнизон, а также 120-й и 318-й гаубичные полки резерва ГК были приданы этой армии. Плюс 235-й ГАП был при 75-й сд. А также еще в бригадном районе ПВО были части ПВО с 85-мм зенитными пушками.

Т.е. самая важная точка обороны всей границы и без мобилизации закрывалась вполне боеспособной и имеющей боевой опыт армией – с «плотностью» не более 20 км на приграничную дивизию в 10-12 тысяч, «в штате приближенном к штату военного времени», на сложной для наступающих танков местности, которые встретят аж ТРИ ГАП РГК! Плюс и 6-й мехкорпус, имевший под тысячу танков, один из самых насыщенных новыми Т-34 и КВ, также по предвоенному замыслу нацеливался в помощь 4-й армии – для удара «на Люблин»!

Но, увы. Мечты наших стратегов начать немедленное наступление вместо подготовки серьёзной обороны – в результате чего все эти силы так и не были  выведены Павловым для обороны Брестского направления, которое могло стать серьёзным препятствием для Гудериана с его ТГ – привели к тому, что эта армия была уничтожена в считаные дни, 6-й мк погнали не к Бресту, а в сторону Гродно, и Гудериан, как и планировали немцы, на 5-й день был в Минске…

А ведь реально в ЗапОВО немецкие ТГ в принципе не могли бы так просто пройти к Минску за 5-6 дней, если бы там как в том же ПрибОВО с 18 июня свои приграничные сд вывели бы по ПП , в основные полосы обороны на границе, в лагеря, с приказом (как в ПрибОВО от 19 июня) не занимать  предполья пока немцы не атакуют. В этом случае эти дивизии Павлова, имея полосы обороны на границе не более 20 км особенно в Бресте, где и била ТГ Гудериана — свою задачу по удержанию немцев на границе вполне выполнили бы. Как и показал нач штаба 28 ск Лукин. Пусть не на «10-15 дней как мечталось Жукову, но не к вечеру 22 июня они были бы уничтожены точно.

И вот и получается, что в ПрибОВО войска на границу вывели, но роты в этих сд были ополовинены — там бойцов в УРы передали, сорвав «сборы», что были БУС по сути своей, частичной скрытой мобилизацией, но растянутые до 40 км на границе дивизии Богайчуков ничего не могли сделать против двух ТГ немцев — свыше полторы тысячи танков против двух дивизий на границе в реальности. А в Белоруссии — приграничные сд на границу, которую они, в общем, могли бы удержать благодаря местности — леса и болота помогли бы это сделать — выведены с 18 июня не были! И как после этого можно верить, что в Красной армии ну не могло быть измены среди некоторых «отдельных» генералов? Как говорится — я вас умоляю…..  Одно дело авантюрные планы в НКО и ГШ, сочинение которых еще можно прикрыть фразой — их сочинял  «дурак с инициативой», а другое  то что творилось  в предвоенные дни с выводом войск по ПП с 11-18 июня. 

Теперь глянем один из также важных вопросов – а репрессии, которые обрушились на командование Западного фронта после начала войны были заслуженными или Москве просто понадобилось найти стрелочника?

Не имея опубликованных следственных Дел, сложно до конца разобраться с тем, в чем вина Павловых-Коробковых. Тот же к.и.н. А. Исаев обещает читателям написать книгу в скором времени, в которой он якобы объективно покажет заслуги Павлова прежде всего – в трагедии Западного округа-фронта, но что-то мне подсказывает что Исаев только  больше всех запутает попытавшись «отмазать» Павлова (и прочих коробковы), «объективно» переведя, в очередной раз, стрелки опять на СТАЛИНА, ну, и на разведку до кучи..

Всего за начало войны были расстреляны или осуждены десятки командиров и не только в Белоруссии. В ПрибОВО начштаба округа Кленов расстрелян за «проявление бездействия в управлении делами округа», расстрелян командующий ВВС ПрибОВО Ионов. В Западном ОВО расстреляны командующий округом Павлов, нш Климовских, его замы – нач Оперотдела и его зам также приговорены были к расстрелу, а затем им заменили расстрел на 10 и 7 лет с последующей отправкой на фронт весной 42-го, нач артиллерии – Клич расстрелян, ком ВВС Копец застрелился то ли когда за ним пришли, то ли от стыда, расстрелян его зам Таюрский, командир 42-й сд также был приговорен к расстрелу, с заменой на 10 лет и отправкой на фронт весной 42-го – получил Героя Советского Союза в 44 -м посмертно. Также расстрелян командир 9-й САД Черных… В КОВО расстреляли командующего ВВС Птухина… 

Были ли эти люди «козлами отпущения» и «стрелочниками» для Сталина, как уверяют некоторые историки? Вряд ли. Вина их в любом случае для  военных людей очевидна – погиб личный состав в силу их бездействия, или в силу их некомпетентных действий, и если потеряна техника с вооружением – пойдешь под суд однозначно!

Были ли они предателями – без следственных Дел мы это не узнаем никогда точно, а они активно уничтожались и после смерти (убийства) Сталина, и тем более в послесоветское время. Но когда арестовывали Павлова он на первом же допросе заявил, что показания будет давать только в присутствии – ТИМОШЕНКО и ЖУКОВА! Павлов заявил, что выполнял ВСЕ приказы этих двух старших своих начальников – точно и «в срок»! И кто знает, как все было бы, упрись Павлов, как говорится, рогом, откажись до конца давать показания – пока не попал бы он лично к Берии, который по словам Молотова подозревал-таки наших стратегов в измене…

И очень может быть, что в кинофильме Озерова уже не «Жуков» (Ульянов) на «Павлова» (Филипенко), а «Павлов» на «Жукова» орал бы в кабинете Берии – я ж тебе показал еще на том совещании в декабре, перед КШИ январскими, Играми в Генштабе – КАК бил по Польше и будет по нам бить Гудериана, а ты что натворил своими идеями лихих ударов-наступлений?! Т.е. возможно, что конкретно Павлов лично был стрелочником, но не для Сталина, а для кого-то в Генштабе… Ведь по некоторым данным тот же Ворошилов предложил поставить Павлова искупать кровью свою вину на танковую дивизию или корпус, а на расстреле настоял именно т. Жуков. Но боюсь всей правды мы не узнаем никогда. Ведь реабилитацию Павловых провел как раз Жуков, когда стал министром обороны при Хрущеве, и как сказал Хрущев в мемуары – они были бесспорно виноваты, но мы должны Сталина выставить виновным…

(Примечание: Кстати, судя по всему, доклад-выступление Павлова на декабрьском Совещании-Совете высших командиров, где он показал, как немцы за пару недель разгромили своими ТГ поляков и стали причиной его оставлении на командовании Западным ВО. Когда после январских КШИ на все западные округа были назначены новые командующие! На ЛенВО – Попов, на ПрибОВО – Кузнецов, на КОВО – Кирпанос, на ОдВО – Черевиченко. А вот Павлов так и остался на своем округе. Т.е. он и на совещании показал, что он грамотный военный – видит и знает, как надо защищать свой округ от ТГ немцев. И на КШИ ведь он вполне прилично воевал против Жукова…)

С планами генералов Мерецкова-Жукова мы вроде разобрались, с тем, как они разместили наши войска в западных округах, поэшелонно, выставив на самой границе всего 42 наши стрелковые дивизии, растянутые ДО 40 км на дивизию даже там, где ожидаемо могли наступать немецкие танковые дивизии, собранные в «группы»! Но остался другой вопрос – а какие планы по размещению войск в западных округах были у их предшественника – маршала Шапошникова к августу 40-го? Ведь «Соображения» только дают общую картину по размещению сил в приграничных округах, по их общему количеству. Но то, как и где будут стоять дивизии уже под будущую войну – будет расписываться в Планах прикрытия, в замыслах командования приграничных округов, которые им определит конечно же и Генштаб!

Что там намудрили Мерецков-Жуков с размещение войск, сколько и где они удумали поставить наших сил на непосредственно самой границе, где поставить наши 2-е эшелоны западных округов и где армии РГК, на каком расстоянии от границы – мы знаем – см. приложение 18 в «уроках». Но что об этом думал маршал Шапошников – как он видел себе оборону границы?!

Увы, ПП от Шапошникова нам не известны, и они возможно и скорее всего и не отрабатывались как планы. Но общее представление о них, о том сколько дивизий хотел поставить маршал на самой границе мы узнать все же можем…

Вот что писал об этом маршал Бирюзов, что был в свое время, в середине уже 60-х и начальником Генштаба – что предлагал нач. ГШ Шапошников – как готовиться к нападению Германии, как выставлять наши войска по его планам, а что намутили Мерецков-Жуков:

«Мне известно, что еще до вероломного нападения фашистской Германии на нашу страну тогдашний начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников вносил очень ценные предложения о дислокации войск в западных пограничных округах. Он предлагал основные силы этих округов держать в рамках старой государственной границы за линией мощных укрепленных районов, а во вновь освобожденные области Западной Белоруссии и Западной Украины, а также в Прибалтику выдвинуть лишь части прикрытия, способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения».

Споры о том, правильно ли Шапошников предлагал или нет – держать основные силы РККА не у самой границы, а в глубине, км так в до 300 минимум – среди историков-батанов не утихают годами! Но тут и надо смотреть: кто они и кто БИРЮЗОВ! Ну, и – маршал Жуков на эту тему Василевскому тоже ответил – если бы мы «успели» вывести все войска, что напланировали, к границе – то и Ленинград и Москву прос..пали бы точно! Батаны кидаются в крайность, пытаясь критиковать Шапошникова – мол, тот предлагал оставить на границе мало войск и поэтому ничего хорошего в его предложении не было! Но это минимум лукавство, а реально – подлог!

Ведь ключевое в предложении Шапошникова было – «во вновь освобожденные области Западной Белоруссии и Западной Украины, а также в Прибалтику выдвинуть лишь части прикрытия, способные обеспечить развертывание главных сил в случае внезапного нападения»! Не 42 сд, как вышло у Мерецкова-Жукова, а – СПОСОБНЫЕ удержать немцев на границе. Непосредственно на границе!

Т.е. минимум 65-70 стрелковых дивизий мог бы предложить поставить Шапошников на самой границе и уж точно их было бы больше в Прибалтике, где он и ждал главный удар немцев, усиленных ГАП и КАП, плюс на каждую армию по одной ПТБр как маневренный резерв округа-фронта он поставил бы – те самые 20 Пулеметно-Артиллерийских Бригад образца осени 40-го! А в то время, когда они геройски удерживают врага обороной на границе – под прикрытием УРов и полевой обороной, основные силы РККА, резервы округов и армии РГК и проведут свое отмобилизование, и встанут стеной на старой границе!

А что намудрили Мерецковы-Жуковы? Они на саму границу поставили минимум войск, 40 стрелковых и 2 кавдивизии, но при этом запихали ближе к границе еще войск, в белостокский и львовский выступы – 2-е эшелоны и резервы армий прикрытия не участвующие в обороне границы в принципе! Которые не участвовали в обороне при первых ударах немцев по их планам, но которые в планах ГШ у Мерецкова-Жукова были нацелены на скорое немедленное ответное наступление на напавшего врага! Располагаясь лагерями в районах сосредоточения недалеко от границы, с замыслом быть готовыми к немедленному своему наступлению-удару, но не готовые воевать с первых часов, т.к. они не имели задач «закапываться» для обороны в этих районах и не имели задач сразу усиливать дивизии на самой границе!

А ведь это предложение Шапошникова так расположить наши войска в округах очень созвучно тому, что указывал Сталин примерно 17-18 ноября 1940 г. во время подведения итогов визита Молотова в Германию на Политбюро, на котором однозначно присутствовал нарком обороны Тимошенко:

«Теперь Гитлер поставил перед собой цель расправиться с Англией, принудить ее к капитуляции. С этой целью усилилась бомбардировка Британских островов, демонстративно готовится десантная операция. Но это не главное для Гитлера, главное для него – нападение на Советский Союз. Мы все время должны помнить об этом и усиленно готовиться для отражения фашистской агрессии. <…> Вопросы безопасности государства встают сейчас еще более остро. Теперь, когда наши границы отодвинуты на запад, нужен могучий заслон вдоль их с приведенными в боевую готовность оперативными группировками войск в ближнем, но… не в ближайшем (к границе – О.Ю) тылу». (Цитируется по – Куманев Г.А. Говорят сталинские наркомы. Из беседы историка Г.А. Куманева с управляющим делами СНК СССР Я.Е. Чадаевым. Смоленск, 2005 г. Легко найти в интернете.)

Чадаев показал Куманеву, что это заседание ПБ было вечером 14 ноября, но Молотов еще не прибыл из Берлина в эти дни. По журналам посещения Сталина за эти дни тоже вроде как нет заседания ПБ – Молотов появляется только 18-го числа в кабинете Сталина, и то на полчаса. Возможно, 18 ноября вечером, как и показал Чадаев, ПБ собиралось, но явно не в кабинете Сталина, а, например, в кабинете Молотова, где Чадаев как управляющий делами СНК и мог присутствовать.

Но в любом случае – НУ НЕЛЬЗЯ концентрировать непосредственно у границы свои войска, и особенно: если они не имеют задач по непосредственной обороне границы, если они не участвуют в прикрытии границы как приграничные дивизии, а тупо стоят лагерями около границы – в ожидании своих наступлений! И особенно ответных – если право удара первыми отдано противнику по внешнеполитическими причинам! На границе нужны «могучие заслоны», но в виде только приграничных дивизий, а остальным войскам, не участвующих в первых операциях по планам прикрытия, по удержанию немцев на границе – держать у границ не надо!

Это предложение Шапошникова означало, что оборона должна была быть многослойной – также эшелонной — сначала немцев встречают части прикрытия, адекватные угрозе нападения. Способные вместе с УРами «линии Молотова» обеспечить развертывание главных сил 2-х эшелонов и резервов западных округов в случае внезапного нападения Германии, т.е. способные удержать серьезные силы противника на время не менее 10-15 суток! В принципе как и велит Устав для обороны — в 1-м эшелоне не треть, а две трети сил!

Затем немцев встретят, если надо, УРы «линии Сталина», плюс основные силы РККА в виде армий РГК, затем вновь линия УРов в 300 км от Москвы, на Можайской линии обороны, карты и сметы на строительство которых все таки были утверждены 17 мая 41-го, плюс армии РГК прибывающие из внутренних округов по начатой в стране после начала войны всеобщей мобилизации. Тем более, что Уры под Москвой, предполагались как прикрытие тыла Западного округа, что однозначно свидетельствует о ясном понимании Сталиным направления грядущего главного удара вермахта.

Однако т.н. историки из грамотного и единственно реалистичного на тот момент, с тем состоянием армии, предложения маршала Шапошникова рисуют такой миф – Шапошников предлагал бросить возвращенные недавно территории на Украине и в Белоруссии с Прибалтикой, и строить оборону на старой границе – на т.н. «линии Сталина»! Что полная ложь и чушь…

А теперь вспоминаем, что там Геббельс писал в дневнике накануне 22 июня, 13 июня: «Русские, кажется, еще ничего не предчувствуют. Во всяком случае, они развертываются таким образом, что совершенно отвечают нашим желаниям: густомассированные силы — легкая добыча для пленения». И одно из опасений гальдеров и было – не дай бог русское отведут свои войска от границы в глубь страны!

Надеюсь, теперь понятно, чего опасались немцы? Не того, что от границы отойдет ВСЯ армия. Нет. Они опасались, что отойдут те войска, что не участвуют непосредственно в прикрытии границы! И тогда механизм упреждения развертывания, окружения и разгрома неотмобилизованных войск – может не сработать, и в этом случае такой замечательный блицкриг немцев тупо сорвется!

Бирюзов: «Однако с этим разумным мнением опытного военачальника тогда не посчитались. В непосредственной близости от новой границы оказались даже те соединения, которые находились еще в стадии формирования и были не полностью укомплектованы личным составом и техникой.

Мы уже в самом начале войны почувствовали, что это было роковой ошибкой, очевидным просчетом ряда военных руководителей, и потому в предательство (Павловых – К.О.) как-то не верилось». (с. 13)

Как видите не Сталина прямо Бирюзов обвиняет в том, что предложение Шапошникова было проигнорировано, а «военных руководителей» осени 40-го весны 41-го – Тимошенко-Мерецкова-Жукова! Что и намудрили с обороной так что это вполне подходит под определение – это не предательство, это хуже, это ошибка. А еще в армии таких «стратегов» и называют – дурак с инициативой. Естественно – для таких стратегов Павлов был бы ну очень удобным «стрелочником»…

А далее Бирюзов, как и положено в 61-м году, на Сталина тоже стрелки переводит, но и показывает интересные вещи:

«Беда, а не вина Павлова заключалась в том, что он, строго выполняя директивы Народного Комиссара Обороны, написанные по личному указанию Сталина (?), до самой последней минуты не отдавал распоряжения о приведении войск в боевую готовность, хотя был осведомлен о концентрации немецких дивизий у нашей границы.

Гораздо большую долю вины за непринятие решительных мер по повышению боевой готовности войск в приграничных округах нужно отнести и на счет Генерального штаба. Новый начальник Генштаба Г.К. Жуков, пришедший незадолго до войны на смену Б.М. Шапошникову, не вник в глубокий смысл предложений своего предшественника и, зная отрицательное отношение к ним И.В. Сталина, видимо не настаивал на их осуществлении. Сам того желая, он укреплял у главы правительства уверенность в правильности предположений и расчетов, которые, как показала история, оказались явным просчетом». (с.13)

То, что Бирюзов при Хрущеве Сталина обвиняет в том, что тот якобы отрицательно относился к предложениям Шапошникова, которого он единственного звал среди генералов-маршалов по имени-отчеству (пока и Рокоссовский не показал себя лучшим полководцем ВОВ!) – дело объяснимое. Но.

Похоже, когда Тимошенко, автор идеи усиления КОВО и нанесения оттуда нашего удара-наступления по неосновным силам противника, убирал Шапошникова, который предлагал строить оборону по уму, он же Сталину и втирал, что Шапошников хочет оголить, ослабить только что возвращенные наши территории тем, что хочет оставить там слишком мало сил! В мае 41-го поумневший Тимошенко попытался противодействовать усилению КОВО за счет ПрибОВО и ЗапОВО, но тут же чуть не был обвинен «сослуживцами» в НКО и ГШ в желании сдать Украину немцам за счет ее «ослабления». Что было зафиксировано немецкой разведкой в нашем НКО и ГШ… (См. О.Вишлев «Накануне 22 июня 1941 года», М. 2001г.)

Ну, а насколько Павлов – реально выполнявший именно приказы Тимошенко и Жукова и не приводивший свои войска в боевую готовность до последнего – виноват в этом, и каким боком к этому Сталин относится, мы сегодня уже знаем. Похоже, только ЗапОВО и не получал приказов Жукова на б.г. в те дни, и самое важное – на вывод их приграничных дивизий по ПП. Судя по словам Жукова в черновики – о том, что командующие сами обязаны были приводить свои войска в б.г., коли получили приказы на вывод войск по ПП, и тем более и в погранзону – эти его слова были в том числе и попыткой свалить на Павлова свою ответственность. Что тем более непорядочно, если Павлов как раз и не получал приказов ГШ-Жукова о выводе именно приграничных дивизий по ПП после 11 июня и тем более с выводом их в погранзону…

Так что это было – это позорный разгром РККА или же всё-таки великий подвиг, который позволил стране выиграть время? Увы, это зависит от того какой «историк» или исследователь начинает судить о событиях начала ВОВ. Некоторые историки и трагедию Бреста выдают как нашу удачу, нашу победу… Это был конечно же подвиг, великий подвиг «вопреки», но не Сталину, а тем, кто насочинял в НКО и ГШ авантюрных, не учитывающих реальность, состояние и возможности своей армии и возможности вермахта красивых планов – наших лихих наступлений-ударов вместо подготовки серьезной полевой обороны!

Ну, а в следующей статье мы посмотрим, что по поводу этих баек – о том, что Сталин нападение на лето 41-го если и ждал, то только с середины июня, а окончательно поверил в неизбежность нападения только вечером 21 июня, когда ему о «Лискове» доложили, а до этого он вообще раньше лета 42-го в войну с Германией не верил – показал в 1972 году, полвека назад, специально для великих историков всея Руси исаевых, маршал И.С. Конев!

Козинкин О.Ю.

15.06.2021г.