К
ВОПРОСАМ, КОТОРЫЕ СТАВЯТСЯ ПЕРЕД
ЭКСПЕРТОМ, ПРЕДЪЯВЛЯЮТСЯ СЛЕДУЮЩИЕ
ТРЕБОВАНИЯ:
·
Вопросы не должны выходить за пределы
компетенции эксперта.
·
Задаваемые эксперту вопросы не
должны носить правового характера.
·
Формулировки вопросов эксперту
должны быть определенными, ясными (не
двусмысленными), конкретными и по
возможности лаконичными. Отвечающие
этому требованию вопросы дают четкое
представление о факте, подлежащем
установлению посредством экспертизы.
·
Перечень вопросов должен быть
достаточно полным с тем, чтобы заключение
эксперта носило исчерпывающий характер.
Одновременно необходимо ставить лишь
те вопросы, выяснение которых диктуется
действительной необходимостью.
·
Вопросы надлежит перечислять в
строгой логической последовательности,
формулируя вначале те, от решения которых
зависит решение других. Рекомендуется
группировать вопросы по объектам
исследования, а также эпизодам дела и
версиям.
·
Бесцельна постановка перед экспертом
вопросов, которые при современном
состоянии науки решить заведомо
невозможно.
Постановление
о назначении экспертизы до его направления
(предъявления) эксперту должно быть
предъявлено (оглашено) обвиняемому.
Если обвиняемый является несовершеннолетним
либо в силу своих физических или
психических недостатков не в состоянии
осуществлять право на защиту, при
ознакомлении с постановлением может
присутствовать его законный представитель,
защитник, педагог (ст.,ст.280,425 УПК).
Обвиняемый, не владеющий языком, на
которым ведется судопроизводство,
ознакомляется с постановлением через
переводчика.
Основной
задачей СПЭ является научно — обоснованная
диагностика непатологических правозначимых
психологических аномалий.
5. Судебно-психологическая экспертиза эмоциональных состояний, индивидуально-психологических особенностей личности.
Данный
вид экспертизы назначается работниками
следственных или судебных органов в
тех случаях, когда возникает вопрос о
возможности квалифицировать действия
обвиняемого (подсудимого) как совершенные
в состоянии сильного душевного волнения
(физиологического аффекта). Это состояние
предусмотрено законодателем в качестве
смягчающего вину обстоятельства по
делам об убийствах и нанесении тяжких
телесных повреждений (см. статьи 107,113
УК РФ).
Насильственные
преступления против личности, в
особенности убийства и нанесение
телесных повреждений, нередко являются
завершающей фазой конфликта, который
происходил между преступником и
потерпевшим. Развитие конфликтной
ситуации между людьми обычно сопровождается
возрастанием уровня эмоционального
напряжения участников конфликта. При
этом нередки случаи, когда один или
несколько участников конфликта своими
действиями провоцируют дальнейшее
развитие конфликтной ситуации, и это
обстоятельство, преломляясь через
индивидуальные особенности личности,
способствует возникновению состояния
сильного душевного волнения на стадии,
предшествующей совершению насильственного
преступления. Подобные ситуации, как
указывалось выше, учитываются
законодателем, а для разрешения вопроса
о соответствующей квалификации такого
преступления работники правоохранительной
системы должны получить заключение
эксперта-психолога. Таким образом,
уголовное право учитывает особенности
состояний и условий, в которых находится
лицо, совершившее преступление, причем
эти обстоятельства существенно
ограничивают меру его осознания, свободу
волеизъявления и расцениваются как
смягчающие обстоятельства.
Высокая
степень эмоциональных переживаний
специфически воздействует на характер
познавательных процессов и на структуру
сознания субъекта. Это воздействие
приводит к феномену сужения сознания,
что, в свою очередь, делает деятельность
субъекта односторонней, негибкой.
Психологии известен ряд эмоциональных
состояний, характеризующихся высоким
эмоциональным напряжением. К ним
относятся состояние физиологического
аффекта (сильного душевного волнения),
стресс (психическая напряженность) и
фрустрация. Ниже мы последовательно
рассмотрим особенности этих состояний.
Состояние
аффекта характеризуется краткостью и
«взрывным» характером, которое обычно
сопровождается ярко выраженными
вегетативными (например, изменение
цвета лица, выражения глаз и др.) и
двигательными проявлениями.
Состояние
аффекта формируется у субъекта очень
быстро и в течение долей секунды может
достичь своего апогея, оно возникает
внезапно не только для окружающих, но
и для самого субъекта. Обычно аффект
протекает в течение нескольких десятков
секунд. Как уже указывалось, он
характеризуется высокой напряженностью
и интенсивностью реализации физических
и психологических ресурсов человека.
Именно этим объясняется, что в состоянии
аффекта физически слабые люди ударом
высаживают дубовую дверь, наносят
большое количество смертельных телесных
повреждений, т. е. совершают те действия,
на которые они не были способны в
спокойной обстановке.
Состояние
аффекта дезорганизующим образом
воздействует на высшие психические
функции. Как уже указывалось выше,
происходит сужение сознания, что резко
снижает контроль за поведением в целом.
Одним
из последствий аффективного состояния
является частичная утрата памяти
(амнезия) в отношении событий, которые
непосредственно предшествовали аффекту
и происходили в период аффекта.
Существует
несколько механизмов возникновения
аффектов. В первом случае возникновению
аффекта предшествует достаточно
длительный период накопления отрицательных
эмоциональных переживаний (серия обид
и унижений пасынка со стороны отчима;
травля молодого солдата в условиях
«дедовщины» и др.). В этом случае характерно
длительное состояние эмоционального
внутреннего напряжения, и иногда
незначительное отрицательное
дополнительное воздействие (очередное
оскорбление) может явиться «пусковым
механизмом» развития и реализации
аффективного состояния.
Подверженности
аффекту способствуют предшествующие
неблагоприятные условия, воздействующие
на обвиняемого, — болезненное состояние,
бессонница, хроническая усталость,
перенапряжение и др.
Момент
аффективной разрядки наступает
неожиданно, внезапно для самого .
обвиняемого, помимо его волевого
контроля. Происходит частичное сужение
сознания — ограничивается поле
восприятия, внимание концентрируется
целиком на предмете насилия. Поведение
приобретает черты негибкости, становится
упрощенным, утрачиваются сложные
моторные навыки, требующие контроля
сознания, действия стереотипизируются,
доминируют двигательные автоматизмы
— в криминалистической картине
преступления может присутствовать
множественность наносимых ударов и
ранений, их однотипность, скученность
и явная избыточность. Произвольность,
сознательный контроль действий при
этом снижается, но усиливается их
энергетика, движения приобретают
резкость, стремительность, непрерывность,
большую силу.
Длительность
подобного состояния может колебаться
от нескольких секунд до нескольких
минут, после чего наступает резкий и
стремительный спад эмоционального
возбуждения, нарастает состояние
опустошения, крайней усталости, происходит
постепенное осознание содеянного, часто
сопровождающееся чувством раскаяния,
растерянности, жалости к потерпевшему.
Нередко обвиняемые сами пытаются помочь
жертве, сообщают о случившемся в милицию,
реже — убегают с места происшествия,
не пытаясь скрыть следы преступления.
В дальнейшем нередко обнаруживается
забывание отдельных эпизодов преступления,
Физиологический
аффект необходимо различать от
патологического. В отличие от
физиологического, патологический аффект
рассматривается как острое кратковременное
психическое расстройство, возникающее
внезапно и характеризующееся следующими
особенностями:
—
глубокое помрачение сознания;
—
бурное двигательное возбуждение;
—
полная (или почти полная) амнезия.
Действия
в состоянии патологического аффекта
отличаются большой разрушительной
силой, а в постаффективной стадии
наблюдается глубокий сон. Патологический
аффект — это болезненное состояние
психики, и поэтому его экспертная оценка
должна осуществляться врачом-психиатром.
В
ряде случае, если у обвиняемого
обнаруживаются признаки умственной
отсталости, психопатические черты, если
имеются данные о перенесенных им
черепно-мозговых травмах, неврологических
нарушениях и других отклонениях, не
связанных с психическим заболеванием,
является эффективным проведение
комплексной психолого-психиатрической
экспертизы, на разрешение которой
ставятся вопросы, относящиеся к
компетенциям обоих видов экспертиз.
Сложным
является вопрос о диагностике
физиологического аффекта в состоянии
алкогольного опьянения. Сведения об
употреблении обвиняемым алкоголя до
совершения преступления не снимают с
экспертов необходимости тщательно
исследовать его индивидуально-психологические
особенности, анализировать развитие
ситуации деликта, другие обстоятельства
дела, чтобы в каждом конкретном случае
решать вопрос о наличии или отсутствии
аффекта. Поэтому правомерно назначение
СПЭ на предмет аффекта в отношении
обвиняемого, находившегося в состоянии
алкогольного опьянения, особенно в
случае легкой степени опьянения.
Квалифицированная
оценка эмоциональных состояний
подследственного или свидетеля в
значительной степени зависит не только
от опыта психолога, но также от объема
информации о личности и поведении
субъекта преступления в материалах
уголовного дела. К сожалению, в процессе
допросов и других следственных действий
следователи редко фиксируют свое
внимание на особенностях самочувствия,
настроения подследственного перед
случившимся. Очень важен также опрос
свидетелей о том, как выглядел
подследственный перед случившимся и в
момент деликта, какие особенности в его
поведении наблюдались после случившегося.
Мы
рекомендуем в процессе допроса свидетелей
или потерпевших задать им следующие
вопросы.
1.
Как выглядел подследственный в момент
деликта:
а)
какой был цвет его лица?
б)
как выглядели его глаза (бегающие зрачки,
суженные или расширенные)?
в)
наблюдался ли тремор рук или других
частей тела? :
г)
каковы были особенности интонации его
голоса?
2.
Как выглядел подследственный? Каковы
были особенности его поведения после
случившегося:
а)
плакал?
б)
сидел неподвижно?
в)
пытался оказать помощь жертве?
г)
адекватно отвечал на вопросы?
д)
какой был темп его речи (ускоренный,
замедленный, нормальный)?
е)
каково было содержание его высказываний?
и др.
3.
Каковы были особенности взаимоотношений
между подэкспертным и жертвой?
4.
Каковы особенности личности и поведения
подследственного?
5.
Каковы личностные особенности жертвы?
В
процессе допроса подследственного,
особенно на первых этапах следственных
действий, следователю необходимо
выяснить у него следующие моменты:
—
соматическое состояние накануне деликта
(наличие соматических, нервных и других
заболеваний, наличие хронической
усталости, бессонницы и др.);
—
особенности межличностных отношений
подследственного с жертвой (наличие
конфликтов, их специфику и способы их
разрешения);
—
особенности личности жертвы (особенности
темперамента, характера, особенности
взаимоотношений в семье и др.);
—
особенности и динамику взаимоотношений
с жертвой (что послужило источником
конфликта, были ли раньше конфликты;
если были, то как они разрешались; есть
ли общие знакомые с жертвой, общие
интересы и др.).
В
материалах уголовного дела обязательно
должны быть характеристики на
подследственного, причем не только
бытовые и производственные, но и
характеристики свидетелей. При опросе
свидетелей рекомендуется задавать
такие, например, вопросы: «Является ли
для вас неожиданным поступок
подследственного?» или: «Соответствуют
ли особенностям личности подследственного
его поступки?»
Ответы
свидетелей на эти вопросы имеют высокую
информативную значимость для
эксперта-психолога. По данным ряда
исследований и нашим собственным данным,
лица, совершившие преступления в
состоянии физиологического аффекта,
отличаются повышенной заторможенностью,
уравновешенностью, отсутствием
агрессивности и выраженной аффективности.
Содержательная сторона их деяний не
согласуется с их личностными
характеристиками.
В
постановлении о назначении
судебно-психологической экспертизы
эмоциональных состояний следователем
ставятся следующие вопросы:
—
Каковы индивидуально-психологические
особенности подследственного?
—
Каковы особенности межличностных
отношений жертвы и подследственного
(социально-психологическая характеристика
динамики их межличностных взаимоотношений,
их конфликта, анализ способов разрешения
конфликтных ситуаций и др.)?
—
Как выявленные личностные характеристики
могли повлиять на особенности поведения
подследственного в исследуемой ситуации?
—
В каком психическом состоянии находился
подследственный в момент совершения
деликта?
—
Находился ли подследственный в состоянии
физиологического аффекта или ином
эмоциональном состоянии, оказавшем
существенное влияние на его поведение?
Вопрос
об ином эмоциональном состоянии уместен,
так как подследственный в момент
совершения преступления мог находиться
в таком психическом состоянии, которое
по своему дезорганизующему влиянию на
поведение не достигало глубины
физиологического аффекта, но оказало
негативное влияние на сознательное
регулирование его поведения. Такими
эмоциональными состояниями, оказывающими
дезорганизующее влияние на поведение
человека в ситуации конфликта, могут
быть стресс и фрустрация. Эти эмоциональные
состояния диагностируются психологом
и могут интерпретироваться юристом как
состояния сильного душевного волнения
и рассматриваться в качестве смягчающего
ответственность обстоятельства.
В
психологии стресс понимается как
состояние психического напряжения,
возникающее у человека в процессе
деятельности в наиболее сложных, трудных
условиях как в повседневной жизни, так
и при особых экстремальных состояниях.
Стресс может оказывать как положительное,
так и отрицательное влияние на деятельность
человека, включая даже полную ее
дезорганизацию. Объективными признаками,
по которым можно судить о стрессе,
являются его физиологические проявления
(повышение артериального давления,
изменение сердечно-сосудистой
деятельности, мускульное напряжение,
учащенное дыхание и др.) и психологические
(переживание тревоги, раздражительность,
ощущение беспокойства, усталость и
др.). Но главным признаком стресса
является изменение функционального
уровня деятельности, что проявляется
в ее напряжении. В результате такого
большого напряжения человек может
мобилизовать свои силы или, наоборот,
в результате чрезмерного напряжения
функциональный уровень понижается, и
это может способствовать дезорганизации
деятельности в целом. Различают
физиологический и психологический
стресс. Физиологический стресс вызывается
непосредственным действием неблагоприятного
стимула на организм. Например, мы
погружаем руки в ледяную воду, и у нас
возникают стереотипные реакции (мы
отдергиваем руки). Психологический
стресс как более сложное интегративное
состояние требует обязательного анализа
значимости ситуации, с включением
интеллектуальных процессов и личностных
особенностей индивида. Если при
физиологическом стрессе реакции индивида
стереотипны, то при психологическом
стрессе реакции индивидуальны и не
всегда предсказуемы.
Важным
является также разграничение
физиологического аффекта от такого
эмоционального состояния, как фрустрация.
Фрустрация,
как уже отмечалось, — это психическое
состояние дезорганизации сознания и
деятельности человека, вызванное
объективно непреодолимыми препятствиями.
Несмотря на многообразие фрустрирующих
ситуаций, они характеризуются двумя
обязательными условиями: это наличие
актуально значимой потребности и наличие
препятствий для осуществления этой
потребности. Необходимым признаком
фрустрации является сильная мотивированность
личности к достижению цели, удовлетворению
значимой потребности и наличие преграды,
препятствующей достижению этой цели.
Поведение
человека в период фрустрации может
выражаться в двигательном беспокойстве,
в апатии, в агрессии и деструкции, в
регрессии (обращении к моделям поведения
более раннего периода жизни).
Необходимо
отличать псевдофрустрационное поведение
человека от истинного фрустрационного
поведения. Для фрустрационного поведения
характерно нарушение мотивированности
и целесообразности, при псевдофрустрационном
поведении сохраняется одна из перечисленных
выше характеристик.
Фрустрационное
поведение — это то поведение, которое
не контролируется ни волей, ни сознанием
человека, оно дезорганизовано и не имеет
содержательно-смысловой связи с мотивом
ситуации. При таком поведении свобода
осознания и волеизъявления ограничена.
В связи с этим фрустрацию можно выделить
как особое состояние, которое юристы
могут рассматриваться как смягчающий
фактор.
Исследования
лиц, совершивших преступления в состоянии
фрустрации, выявили у них основные
личностные и поведенческие характеристики,
предрасполагающие к преступлению. Это
глубокая эмоциональная вовлеченность
в ситуацию, тенденция оценивать свои
потребности как высокозначимые,
недостаточная адекватность поведения.
Повышенная эмоциональная вовлеченность
в ситуацию проявляется у них в эмоциональном
отклике на любые, даже несущественные
стимулы.
Фрустрация
проявляется не только в агрессивных
формах поведения. В некоторых случаях
наблюдается «уход в себя» (эмоциональное
замыкание) с целью ослабления эмоционального
дискомфорта. Иногда наблюдаются
регрессивные формы поведения.
На
специфику поведенческих реакций
существенное влияние оказывают личностные
характеристики, особенно степень
эмоциональной устойчивости. Эмоциональная
неустойчивость является существенным
предрасполагающим к фрустрации фактором,
она проявляется у субъекта в повышенной
чувствительности в возбудимости,
эмоциональной раздражительности, в
недостатке самоконтроля и тревожной
самооценке. Тенденция оценивать
индивидуальные потребности, как
высокозначимые, у фрустрированной
личности обусловлена как внешними, так
и внутренними факторами. Внутренний
фактор определяется интеллектуальными
и личностными характеристиками
подследственных. Исследования показали,
что такие личности характеризуются
неадекватной самооценкой, низким уровнем
психической адаптации, эгоцентризмом,
ригидностью, слабыми коммуникативными
качествами. Причем если при физиологическом
аффекте и стрессовом состоянии
определяющую роль в развитии динамики
этих состояний играет внешний фактор,
то состояние фрустрации связано с
внутренним фактором — с личностной
структурой объекта. Состояние фрустрации
может способствовать возникновению
сильного душевного волнения, и его можно
рассматривать как смягчающее вину
обстоятельство.
Эффективная
оценка этих состояний зависит от
профессионального опыта психолога, а
также от объема и качества информации
о личности и поведении подследственного
в изучаемых ситуациях деликта,
представленных в материалах уголовного
дела.
Ошибки при назначении комплексной судебной психолого-психиатрической и судебно-психологической экспертизы
Сафуанов Ф.С., профессор, руководитель лаборатории судебной психологии Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, руководитель рубрики «Проблемы судебно-психологической экспертизы», доктор психологических наук.
Производство судебной экспертизы — это не только профессиональная деятельность лица, обладающего специальными знаниями, а прежде всего процесс взаимодействия судебного эксперта с органом или лицом, назначающим данную экспертизу. Полноценное, качественное и обоснованное заключение экспертов-психологов невозможно без корректной постановки экспертного задания. Однако в практике при назначении судебной экспертизы, к сожалению, достаточно часто встречаются ошибки, которые в целом можно разделить на две категории: во-первых, это неправильная формулировка вопросов к судебному эксперту-психологу, во-вторых, неверное определение рода экспертизы — однородной судебно-психологической (СПЭ) или комплексной судебной психолого-психиатрической (КСППЭ). Рассмотрим эти ошибки подробнее.
- Ошибки, связанные с неправильной формулировкой вопросов к экспертам (экспертного задания)
1.1. Наиболее часто такие ошибки связаны с выходом сформулированных в постановлении или определении вопросов за пределы компетенции эксперта-психолога. В уголовном процессе в отношении совершеннолетних обвиняемых это обычно вопросы о мотивах преступления, о том, какие индивидуально-психологические особенности подэкспертного способствовали совершению преступления. В отношении несовершеннолетних обвиняемых наиболее типичной ошибкой является вопрос о соответствии уровня психического развития подэкспертного его паспортному (календарному) возрасту. При экспертизе свидетелей самой распространенной ошибкой является формулировка вопроса о достоверности показаний. В гражданском процессе до сих пор можно увидеть ситуации, когда суд просит эксперта-психолога ответить на вопрос, с кем из раздельно проживающих родителей должен проживать ребенок, или определить порядок встреч ребенка с отдельно проживающим родителем.
Как видно из приведенных примеров, их отличает одна особенность: эксперту-психологу поручают ответить на вопросы, решение которых находится всецело в компетенции судебно-следственных органов (Ф.С. Сафуанов, 1998; Т.Б. Дмитриева, Ф.С. Сафуанов, 2005; Т.Б. Дмитриева и др., 2006; И.А. Кудрявцев и др., 2006).
1.2. Другим видом ошибок при назначении экспертизы является формулировка вопросов, в принципе входящих в компетенцию судебного эксперта-психолога, но не имеющих никакого юридического значения при проведении определенного предметного вида СПЭ или КСППЭ. Так, неверно спрашивать о наличии состояния аффекта у подэкспертного, если он обвиняется не в убийстве (что имеет значение для квалификации ст. 107 УК РФ) или не в причинении тяжкого или средней тяжести вреда здоровью (ст. 113 УК РФ), а, например, в изнасиловании, в краже и т.п. Неправильно задавать вопрос об отставании в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, у совершеннолетнего обвиняемого, поскольку такая формулировка вопроса имеет значение только для возможного применения ч. 3 ст. 20 УК РФ в отношении несовершеннолетнего обвиняемого. Недопустимо в отношении суицидента (чаще всего его процессуальный статус — это потерпевший по ст. 110 УК РФ) задавать вопрос о его способности осознавать фактический характер или общественную опасность своих действий либо руководить ими, так как ответ на этот вопрос имеет правовые последствия только в отношении обвиняемого (ст. 21 УК РФ).
1.3. Еще одним недостатком вопросов к судебному эксперту-психологу является их формулировка в виде суждения о возможности того или иного психологического явления при необходимости ретроспективной оценки психического (эмоционального) состояния подэкспертного лица. Например, встречаются вопросы типа: «Могли ли действия потерпевшего вызвать у обвиняемого состояние аффекта?». Как указывают Е.Я. Щукина и С.Н. Шишков (2007), такие вопросы не имеют отношения к предмету проводимой экспертизы. Действительно, если состояния аффекта у подэкспертного не выявлено, но с точки зрения научной психологии гипотетическое возникновение данного эмоционального состояния в описанных условиях вероятно и это будет отражено в заключении экспертов, то подобные ответы могут приводить к необоснованному назначению новой экспертизы.
1.4. Встречается немало случаев, когда вопросы к экспертам, содержащиеся в постановлении (определении) о назначении экспертизы, «перекрывают» друг друга. Так, при назначении КСППЭ по делам о недействительности совершения сделки с «пороком воли» (ст. 177 ГК РФ) наряду с правильным вопросом: «Мог ли подэкспертный в момент совершения сделки понимать значение своих действий или руководить ими?» часто задают ряд вопросов, фактически дублирующих его: «Мог ли подэкспертный во время совершения сделки правильно оценивать свои действия?», «Могли ли его индивидуально-психологические особенности оказать существенное влияние на осознание своих действий при совершении следки?» и т.п. По существу, при производстве КСППЭ эксперты-психологи и эксперты-психиатры при экспертной оценке неспособности лица, совершившего сделку, к пониманию значения своих действий и их руководству обязательно конкретизируют его состояние в юридически значимый период («такое состояние», согласно ст. 177 ГК РФ), поэтому названные и им подобные вопросы являются избыточными и вынуждают экспертов давать один ответ сразу на несколько вопросов.
1.5. При проведении КСППЭ часто работу судебных экспертов затрудняют вопросы, содержащие одновременно необходимость квалификации психических явлений, относящихся к компетенции экспертов разной специальности. Например, довольно часто можно в постановлениях или определениях встретить вопросы типа: «Находился ли обвиняемый во время совершения инкриминируемого ему деяния в состоянии физиологического или патологического аффекта?». Во-первых, вопрос о наличии состояния патологического аффекта, как правило, является избыточным, поскольку практически в каждом определении (постановлении) о назначении КСППЭ содержится вопрос о наличии психического расстройства у обвиняемого во время совершения правонарушения. Согласно ст. 21 УК РФ к медицинскому критерию невменяемости относится и временное психическое расстройство, в число которых входит и патологический аффект. Во-вторых, ст. 201 УПК РФ предусматривает, что «каждый эксперт, участвующий в производстве комплексной судебной экспертизы, подписывает ту часть исследования, которая содержит описание проведенных им исследований и несет за нее ответственность». Таким образом, заданный экспертам (психологам и психиатрам) один подобный вопрос требует двух ответов, подписываемых экспертами разных специальностей.
Указание в одном вопросе одновременно факторов, относящихся к компетенции психиатров и психологов, возможно лишь в тех случаях, когда квалификация юридического критерия является совместной компетенцией этих специалистов. Так, допустимо задавать такие вопросы в отношении свидетелей («С учетом психического состояния, уровня психического развития, индивидуально-психологических особенностей и (или) эмоционального состояния подэкспертного, а также конкретных условий ситуации мог ли подэкспертный правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и может ли давать о них показания?») и потерпевших по половым преступлениям («С учетом психического состояния, уровня психического развития, индивидуально-психологических особенностей и (или) эмоционального состояния подэкспертного мог ли подэкспертный понимать характер и значение совершаемых с ним преступных действий или оказывать сопротивление виновному?») (Т.Б. Дмитриева и др., 2006).
Можно полностью согласиться с мнением Е.Я. Щукиной и С.Н. Шишкова (2007), что одной из наиболее существенных причин появления в документах о назначении судебной экспертизы ненужных и неправильных вопросов является некритичное удовлетворение ходатайств защитников и иных участников процесса о постановке перед экспертами дополнительных вопросов. Не давая должной оценки этим вопросам, не определяя в полной мере их юридическую значимость, следователь или суд включают в свое постановление (определение) все вопросы сторон в их неизменном виде. Если учесть, что они присоединяются к основным вопросам, сформулированным самим следователем (судом), это в конечном итоге делает экспертное задание путаным и хаотичным.
Что же делать экспертам-психологам, когда они сталкиваются с такими постановлениями (определениями) о назначении КСППЭ или СПЭ? На наш взгляд, они должны придерживаться следующей стратегии. На первом этапе исключаются вопросы, решение которых не входит в их компетенцию. На втором этапе вопросы группируются и сводятся в тот минимальный типичный экспертный стандарт, который обусловлен характером судебного дела (уголовного, гражданского), процессуальным положением подэкспертного (обвиняемый, свидетель, потерпевший, истец, ответчик и пр.), конкретной статьей уголовного, гражданского, семейного или др. законодательства, что в совокупности и определяет предмет экспертного исследования психолога (СПЭ). На третьем этапе выделяются вопросы, которые могут быть и нетипичными, но обусловлены особенностями конкретного дела и отвечают двум критериям: их решение, во-первых, имеет значение для дела, а во-вторых, входит в компетенцию эксперта-психолога. В соответствии с выполнением задач каждого из очерченных этапов выстраивается и структура экспертного заключения.
- Ошибки, связанные с неправильным определением рода экспертизы — однородной или комплексной
2.1. Следователем или судом назначается КСППЭ, когда достаточно назначить однородную судебно-психиатрическую экспертизу. В результате в заключении экспертизы даются ответы только на вопросы, входящие в компетенцию психиатра, и утрачивают свое значение вопросы, требующие специальных познаний в психологии. Например, обвиняемый совершил преступление под влиянием галлюцинаторных переживаний или бредовых мотивов и по результатам КСППЭ признан невменяемым. Такого рода экспертные решения встречаются примерно в 20% случаев. Конечно, далеко не всегда можно при назначении экспертизы предугадать, какие решения примут эксперты, но ряд таких случаев достаточно очевиден, например, обвиняемый в убийстве нескольких человек давно болен шизофренией, неоднократно перенес бредовые приступы (что подтверждается медицинской документацией), а следователь необоснованно назначает КСППЭ.
В этих случаях типичный ответ эксперта-психолога должен формулироваться следующим образом: «Поскольку судебно-психиатрические эксперты определили неспособность обвиняемого осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими во время совершения инкриминируемого ему деяния вследствие психического расстройства, ответить на вопрос о том, находился ли обвиняемый в состоянии аффекта (или о существенном влиянии его индивидуально-психологических особенностей на поведение) не представляется возможным: действия подэкспертного определялись не психологическими, а психопатологическими механизмами».
2.2. Следователем или судом назначается КСППЭ, но в постановлении (определении) отсутствуют вопросы, относящиеся к компетенции эксперта-психолога. В каждом десятом документе о назначении КСППЭ не содержится вопросов к психологам. С какой же целью в таком случае назначается не судебно-психиатрическая, а комплексная экспертиза? Скорее всего, во многих случаях происходит элементарная путаница из-за незнания следователем специфики КСППЭ по сравнению с судебно-психиатрической.
В таких ситуациях задачей эксперта-психолога на этапе ознакомления с уголовным или гражданским делом и очного обследования подэкспертного является поиск обстоятельств, которые имеют значение для дела и установление которых входит в его компетенцию. Если он искомые обстоятельства находит, то вправе ответить на недостающие вопросы самостоятельно, используя предоставленное законом право экспертной инициативы (п. 4 ч. 3 ст. 57 УПК РФ, ч. 2 ст. 86 ГПК РФ). Если таких обстоятельств не обнаруживается, то эксперт-психолог должен отметить за своей подписью в заключении комиссии экспертов: «Вопросов, решение которых входит в компетенцию судебного эксперта-психолога, в постановлении (определении) не содержится».
2.3. Следователем или судом назначается судебно-психиатрическая экспертиза, но в постановлении (определении) содержатся и вопросы, которые не входят в компетенцию эксперта-психиатра, но относятся к компетенции эксперта-психолога. Такие случаи более редки, чем вышеописанные, но они также встречаются. Здесь очевидна ошибка при выборе вида экспертизы — следователя интересуют обстоятельства, входящие в компетенцию эксперта-психолога, но он не различает его компетенцию и компетенцию психиатра и неверно полагает, что психиатр может решить вопросы об аффекте, индивидуально-психологических особенностях и т.п.
В таких случаях согласно п. 4 Инструкции об организации производства комплексных экспертиз в судебно-экспертных учреждениях СССР (1986 г.) и п. 7 Инструкции об организации производства судебно-психиатрических экспертиз в отделениях судебно-психиатрической экспертизы государственных психиатрических учреждений (2005 г.), проводится КСППЭ по распоряжению руководителя судебно-психиатрического экспертного учреждения.
2.4. Следователем или судом назначается судебно-психиатрическая экспертиза. В постановлении (определении) все вопросы сформулированы правильно, все они входят в компетенцию эксперта-психиатра. Но при первичном осмотре подэкспертного, при ознакомлении с материалами уголовного дела и медицинской документацией эксперты-психиатры сами приходят к выводу, часто после консультаций с психологом, что в данном случае существуют обстоятельства, имеющие значение для дела, установление которых входит в компетенцию эксперта-психолога, но по поводу которых вопросы поставлены не были. Здесь ошибка следователя совсем другого рода, чем в предыдущем случае: он не путает компетенцию психиатра и психолога, он неверно оценивает следственно-экспертную ситуацию и не видит обстоятельств, требующих либо комплексного экспертного исследования, либо последующего назначения судебно-психологической экспертизы. Наиболее часты ошибки, связанные с необходимостью квалификации ст. ст. 107, 113 УК РФ, т.е. отсутствует вопрос об аффекте.
2.5. Целый ряд комплексных психолого-психиатрических экспертиз назначается в тех случаях, когда можно было ограничиться однородной судебно-психологической экспертизой. Например, обвиняемой в убийстве своего мужа назначена третья повторная КСППЭ из-за сомнений суда в экспертном установлении состояния аффекта в момент убийства. Все три предыдущие КСППЭ, проведенные в разных экспертных учреждениях, пришли к однозначному мнению, что обвиняемая представляет собой психопатическую личность истеро-возбудимого круга, вменяема, но на двух экспертизах был диагностирован аффект, а на одной — сделан вывод о его отсутствии. В данном случае очевидна необходимость производства не КСППЭ, а только судебно-психологической экспертизы.
2.6. Наконец, примерно в 1 случае из 70 в судебно-психиатрическое экспертное учреждение поступают постановления (определения) о назначении КСППЭ, но в этих документах не содержится вопросов, входящих в компетенцию судебно-психиатрического эксперта: сформулированы только вопросы к эксперту-психологу. Чаще всего это экспертизы в отношении малолетних свидетелей и потерпевших.
В таких случаях судебно-психиатрический эксперт в порядке экспертной инициативы отвечает на вопросы, входящие в его компетенцию. Например, в отношении обвиняемого — о наличии у подэкспертного психического расстройства, о его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий или руководить ими во время совершения инкриминируемого ему деяния, о рекомендуемых принудительных мерах медицинского характера.
Подытоживая обзор типичных ошибок, которые допускают следственные и судебные органы при назначении КСППЭ и СПЭ, необходимо отметить следующее. Судебно-экспертная деятельность основывается, в частности, на принципах законности, а также объективности, всесторонности и полноты исследований (ст. ст. 4 — 8, 41 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»). Достижению этих принципов часто мешают некорректное формулирование экспертного задания, неправильный выбор рода необходимой экспертизы. Следует иметь в виду, что все перечисленные в постановлении или определении о назначении экспертизы вопросы должны быть воспроизведены в заключении экспертов, и ни один из поставленных перед экспертами вопросов не должен остаться без ответа на него или объяснения причин, почему на него нельзя ответить (ч. 1 ст. 80 УПК РФ, п. 6 ч. 1 ст. 204 УПК РФ, ч. 2 ст. 86 ГПК РФ, ст. 25 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»). Возможности же самого судебного эксперта-психолога по исправлению описанных в статье ошибок весьма ограничены.
Поэтому кроме постоянного ознакомления органа или лица, назначающего судебные экспертизы с участием эксперта-психолога, со специальной литературой судебно-следственным органам важно наладить и постоянное взаимодействие с судебно-психиатрическими и судебно-психологическими экспертными учреждениями. А формы такого взаимодействия могут быть разнообразными: это и чтение лекций по организации, теории и методологии КСППЭ и СПЭ юристам в системах дипломного и постдипломного образования; и участие следователей, судей и прокуроров в рабочих совещаниях и научно-практических конференциях судебных психологов и психиатров; и, напротив, обсуждение актуальных вопросов назначения, производства и оценки КСППЭ и СПЭ экспертами-психологами и психиатрами на совещаниях и конференциях, проводимых под эгидой прокуратуры и судебных органов.
Литература
- Медицинская и судебная психология. Курс лекций: Учебное пособие / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Ф.С. Сафуанова. М.: Генезис, 2005.
- Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. М.: Гардарика; Смысл, 1998.
- Дмитриева Т.Б., Шишков С.Н., Щукина Е.Я., Макушкин Е.В., Ткаченко А.А., Сафуанов Ф.С., Дозорцева Е.Г. Подготовка следователем материалов для судебно-психиатрической экспертизы: Практическое пособие. М., 2006.
- Кудрявцев И.А., Савина О.Ф., Морозова М.В. Определение целесообразности и необходимости назначения комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз: Информационное письмо. М., 2006.
- Щукина Е.Я., Шишков С.Н. Вопросы, подлежащие разрешению с помощью судебно-психиатрической экспертизы // Российский психиатрический журнал. 2007. N 1.
С типовыми вопросами психологической экспертизы можно ознакомиться в статье «Шпаргалка для адвоката: типовые вопросы психологической экспертизы»
Здесь же давайте рассмотрим «типовые» ошибки при использовании этих вопросов.
1.Внесение правовых терминов
Одна из самых частых ошибок — когда типовой вопрос перестраивается с учетом специфики текущего дела за счет использования правовых терминов. Это неизбежно означает два следствия: либо эксперт вообще откажется отвечать на такой вопрос (грамотный эксперт), либо ответит и этим выйдет за границы своей компетенции (неграмотный эксперт, еще и поставит этим под сомнение правильность прочих выводов).
Оба варианта так себе, поэтому важно помнить: эксперт-психолог не решает правовые вопросы. Он не оценивает достоверность показаний, не квалифицирует состояние потерпевшей как беспомощное, не решает, с кем должен остаться жить ребенок при разводе родителей и т.д.
НЕПРАВИЛЬНО
Находилась ли потерпевшая в момент совершения над ней криминальных действий в беспомощном состоянии?ПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая понимать характер и значение совершаемых в отношении нее действий и оказывать сопротивление в криминальной ситуации?
На основании экспертного ответа на Правильный вопрос суд сам вынесет решение, было ли это беспомощным состоянием.
2. Брать вопросы, предназначенные для других категорий дел
В статье «Шпаргалка для адвоката: типовые вопросы психологической экспертизы» вопросы не зря разбиты на группам по видам процессов и дел. Есть такое понятие как «предмет экспертизы». Это тот конкретный феномен, который будет изучаться. И предмет экспертизы в разных видах дел отличается.
Например, в деле об изнасиловании:
НЕПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая, с учетом ее эмоционального состояния, в период криминальной ситуации адекватно соотносить свои действия с объективными требованиями ситуации?ПРАВИЛЬНО
Могла ли потерпевшая понимать характер и значение совершаемых в отношении нее действий и оказывать сопротивление в криминальной ситуации?Первый вопрос является неправильным, поскольку относится к ситуациям самообороны. И если на потерпевшую насильник не заявил в полицию, как на превысившую меры допустимой самообороны, то этот вопрос абсолютно не нужен.
3. Путать вопросы к психиатру и психологу
Это две категорически разные специальности. Психиатр — врач, психолог — нет. Психиатр изучает болезни психики, психолог — здоровую психику, а клинический психолог — здоровую психику и проявления психики при соматических и психических заболеваниях (нет, это не одно и то же с психиатром).
Врач ставит диагноз и назначает лечение. Психолог квалифицирует состояния, описывает изученные им феномены психики (например, эмоционально-личностные особенности, нарушения памяти или внимания и т.д.), но не соотносит их с какой-либо болезнью и не выставляет диагноз.
НЕПРАВИЛЬНО
любые вопросы психологу с терминами «психическое расстройство», «психическое здоровье», «наркомания», «лечение», «медицинская и социальная реабилитация», «принудительные меры медицинского характера»
4. Большое количество вопросов с небольшими изменениями в формулировке
Однажды писала рецензию на Заключение комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы, в которой на разрешение экспертов поставили 26 вопросов. Двадцать шесть! Хотя можно было запросто сократить их количество до 2 вопросов психиатрам и 5 вопросов психологу.
Неудивительно, что эксперты отвечали не на каждый вопрос, а оптом. Потому что множество вопросов были либо вообще об одном и том же, только разными словами, либо несколько вопросов можно было объединить в один, охватывающий их.
Если вам кажется, что куча вопросов с мелкими уточнениями лучше, чем несколько, но весомых, вам это правда только кажется (конечно, если у вас нет цели вызвать в эксперте раздражение). Грамотно сформулированный вопрос сам по себе способен охватить тот предмет экспертизы, который вам нужен.
Разумеется, адвокат и может, и должен более «мелким» вопросом обратить внимание эксперта на важный для него (адвоката) феномен. Но такие вопросы и должны быть точечным воздействием, а не попыткой «расстрелять» эксперта картечью.
НЕПРАВИЛЬНО
1. Имеется ли у обвиняемого такая индивиудально-психологическая особенность как враждебность?
2. Имеется ли у обвиняемого такая индивиудально-психологическая особенность как агрессивность?
3. Имеется ли у обвиняемого склонность к повышенной возбудимости?
ПРАВИЛЬНО
1. Имеются ли у обвиняемого такие индивидуально-психологические особенности, как враждебность, агрессивность, повышенная возбудимость?И еще: не стоит слепо доверять формулировкам вопросов из судебной практики. Там очень часто допускаются самые разные ошибки. Лучше самостоятельно поразбираться с типовыми вопросами или запросить консультацию специалиста для точной формулировки вопросов.Макарова Инна Юрьевна
Клинический психолог 1 категории, судебный эксперт-психолог
http://expert.innamakarova.com
Ошибки экспертов-психологов: профессиональная некомпетентность в судебно-психологической и психолого-педагогической экспертизе
Мы уже писали в одной из статей о качестве судебно-психологической экспертизы (СПЭ) в судебно-экспертной практике. В этой статье мы хотели бы остановиться на ошибках судебных экспертов, которые нам довелось видеть в различных судебных психологических экспертизах и судебных психолого-педагогических экспертизах, которые попадали в АНО «Центр прикладной психологии и судебно-психологической экспертизы» на рецензирование.
Практически во всех судебно-психологических и судебных психолого-педагогических экспертизах, эксперты отвечают на вопрос: «Каковы индивидуально-психологические особенности несовершеннолетнего (несовершеннолетних) и его (их) родителей?». К индивидуально-психологическим особенностям, как известно из курса общей психологии, которую читают студентам на первом курсе факультета психологии относятся темперамент, характер, чувства, эмоции, когнитивные и волевые способности, самоотношение. Для изучения родителей эксперты используют многофакторные личностные опросники, такие как, например, опросник Кеттелла или MMPI. В этом отношении к использованию подобных опросников замечаний нет. Обращает на себя внимание другой факт. Достаточно часто эксперты при производстве судебных психолого-педагогических и однородных психологических экспертиз связанных с местом проживания ребенка или порядком общения детей с отдельно проживающим родителем, используют тест Леонгарда-Шмишека с целью изучения акцентуаций характера у испытуемых. Вызывает удивление интерпретация данного теста в подавляющем большинстве случаев, а именно, попытка выдать среднее выражение акцентуаций характера как личностные черты. Уважаемые эксперты «забывают», что интерпретации и описанию подлежат только шкалы, получившие высокие оценки. Только в этом случае возможно говорить об акцентуации характера, как личностной черте.
Следующая распространенная ошибка заключается в том, что эксперты-психологи не прилагают к своему заключению материалы, иллюстрирующие заключение эксперта, которые согласно требованиям ст. 25 ФЗ-73 “О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации” должны прилагаться к заключению и служат его составной частью. Отсутствие расчетов по методикам, бальных оценок опросников, цифровых значений шкал тестов, рисунков и пр., лишает суд возможности убедиться в объективности и непредвзятости, сделанных экспертом выводов и перепроверить их.
Одной из распространенных ошибок экспертов-психологов также является отсутствие изучения когнитивных особенностей испытуемых. В этой связи необходимо подчеркнуть, что это, во-первых, нарушение проведение судебно-психологической экспертизы, во-вторых, когнитивная сфера относится к личностным особенностям и, соответственно, должна быть изучена с точки зрения ответа на вопрос о индивидуально-психологических особенностях подэкспертных. И, в-третьих, каким образом эксперт может вообще проводить СПЭ, не удостоверившись, что его клиент (ребенок, взрослый) понимает инструкции, его внимание в данный момент не рассеяно, мышление не нарушено и так далее? Более того, не проведя обследование детей, эксперты – судебные психологи часто пишут, что «развитие ребенка соответствует нормальному». Что такое нормальное развитие в понимании психолога-эксперта? И каким образом ему удалось установить, что развитие ребенка соответствует нормальному, не проведя ни одной методики? Исключительно пронаблюдав ребенка и задав ему вопросы? Действительно, наблюдение является универсальным методом психодиагностики. Квалифицированный, грамотный психолог может пронаблюдать и сделать вывод об особенностях поведения, эмоциональной сферы, личностных качествах. Однако пронаблюдать процессы восприятия, внимания, памяти, мышления достаточно затруднительно. Предположим, эксперт осуществляющий судебную экспертизу по детско-родительским отношениям при разводе супругов, задает вопрос из категории общих знаний, на который ребенок не может ответить. Что это? Педагогическая запущенность или нарушения памяти? По результатам беседы достоверный вывод сделать практически невозможно.
Распространенная ошибка при проведении судебной экспертизы детей, встречающаяся в заключения судебно-психологической экспертизы относится и к некорректному использованию методик. Так, например, в одном из заключений, попавших на рецензирование в нашу организацию, эксперт изучал отношение ребенка к родителям и другим членам семьи при помощи методики «Лесенка» Дембо-Рубинштейн. Эксперт предлагал ребенку разместить всю семью на представленной лесенке, и делал вывод об отношении ребенка к тому или иному члену семьи, исходя из положения данного человека на лесенке. Подобное применение методики при проведении судебных экспертиз детей, находится в противоречии с авторским вариантом, полученные таким образом данные, являются спорными и не могу серьезно рассматриваться в суде.
Подобные и еще очень многие ошибки, которые встречаются в судебно-психологических и психолого-педагогических экспертизах относятся к числу профессиональной некомпетентности психологов-экспертов.
Квалификация специалистов АНО «Центр прикладной психологии и судебно-психологической экспертизы» позволяет со 100% гарантией ручаться в качестве психологических исследований. Будьте бдительны при выборе экспертных учреждений.
- Судебная психологическая экспертиза при судебных спорах о месте жительства ребенка. Информация для родителей
- Вопросы, решаемые психологом при проведении судебных экспертиз по делам о спорах родителей
- Рецензия на судебную психолого-педагогическую экспертизу
- Рецензия на комплексную судебную психолого-педагогическую экспертизу.
- О качестве производства судебных психологических и психолого-педагогических экспертиз в Российской Федерации.
- Особенности проведения судебной психолого-педагогической экспертизы детей с ограниченными возможностями здоровья: случай из практики