Рассмотрим примеры нарушения лексических норм русского литературного языка.
Лексические нормы русского литературного языка
Лексические нормы русского литературного языка — это правила использования слов в речи в соответствии с их лексическим значением и с учётом их лексической сочетаемости и стилистической окраски.
Соблюдение лексических норм — важнейшее условие правильности речи. Правильный выбор слова и употребление его в нужном значении всегда позволяют точно выразить содержание, смысл высказывания. К примеру, если абитуриент в сочинении пишет: «Катерина — героиня с тонкой архитектурой души», — то о подлинном смысле этого высказывания мы можем только догадываться. Слово «архитектура» толкуется в словаре как «строительное искусство; стиль постройки». Попытка использовать данное слово в
несвойственном ему переносном значении нарушает норму словоупотребления, приводит к
Лексическая система постоянно развивается, пополняется новыми, в том числе заимствованными словами. Она плохо поддается формализации и унификации. Вот почему невозможно дать список трудных случаев реализации норм словоупотребления, какой-то свод правил. Обращение к толковым словарям, вдумчивое чтение художественных и других текстов способствуют расширению вашего лексического запаса, развитию языкового чутья.
Рассмотрим примеры нарушения лексических норм русского литературного языка.
1. Нарушение лексической сочетаемости слов. Лексическая сочетаемость – это способность слов соединяться друг с другом. Если не учитываются лексическое значение слов и традиции соединения слов в словосочетании, возникает лексическая несочетаемость.
Примеры из сочинений абитуриентов: «производить особый интерес на читателя»
(вместо «производить впечатление» или «вызывать интерес»), «применять в своих
произведениях народное творчество» (вместо «обращаться в своих произведениях к народном
творчеству»), «носить символический образ» (вместо «иметь символическое значение»).
В отдельных случаях причиной ограничения лексической сочетаемости оказывается
закрепление слова в устойчивых выражениях. Устойчивые сочетания (потому они так и
называются) имеют вполне определенные связи, разрушать которые нельзя: уделять
внимание или придавать значение, а не «уделять значение»; играть роль или иметь значение, а
не «играть значение»; выражать протест, а не «делать протест». Вот почему ошибочны
Роман сыграл большое значение в жизни Пушкина. Идя на свидание, Катерина делает открытый протест темному царству.
Черствый хлеб, черствый человек, но не черствый торт или черствый друг. Мы можем сказать глубокая ночь или глубокая старость, но не глубокий день или глубокая юность.
У лексической сочетаемости есть свои границы. Например, слово крепкий имеет следующие значения (Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. – М.: Русский язык, 1996):
1.Такой, который трудно сломать, разбить (крепкая ткань, веревка).
2. Сильный духом, непоколебимый (крепкий духом старик).
3. Здоровый, сильный (крепкий организм).
4. Надежный (крепкая дружба, любовь).
5. Достигающий сильной степени (крепкий мороз, ветер).
6. Насыщенный, сильнодействующий, резкий (крепкий чай, табак).
7. Разг. Зажиточный (крепкий хозяин).
Рассмотрим, в частности, четвертое и пятое значения слова: дружба, любовь – это «обозначения чувств», так же как и ненависть, зависть. Но выражение крепкая ненависть противоречит требованию лексической сочетаемости. Мороз, ветер – это «погодно-климатические условия», как и жара, влажность. Но невозможно сочетание крепкая жара.
Следует отличать от речевой ошибки намеренное объединение несочетаемых слов, например: обыкновенное чудо. Это один из видов тропов – оксюморон.
2. Смешение паронимов. Следует учитывать существование в языке паронимов (от греч. para рядом + onoma — имя), то есть похожих, созвучных однокоренных слов с разными значениями, и парономазов, то есть разнокорневых слов, далеких по значению, но сходных по звучанию. Например, одеть и надеть, экономичность и экономия (паронимы); приучать и приручать (парономазы). Наличие сходства звукового облика создает дополнительные трудности при выборе слова, если значение его вы знаете лишь приблизительно.
Отсюда такие нарушения норм словоупотреблений, как монограмма вместо монография в
следующем высказывании: «Это мысль, достойная по глубине целой монограммы»
(монограмма – это «вязь из двух или более букв», монография – «научное исследование,
посвященное одному вопросу, теме»). Ведущий одной из радиопрограмм употребил даже слово
пария вместо пассия: «Он просит исполнить для своей парии песню». Достаточно обратиться к
толковому словарю, например, С.И.Ожегова, чтобы выяснить, что пария – это «отверженное,
бесправное, угнетаемое существо», а потому это слово вряд ли подходит для обозначения
любимой девушки. Скорее всего, подразумевалось слово пассия – «предмет любви, страсти».
3. Неточности словоупотребления (употребление слова в несвойственном ему значении). Точность словоупотребления – правильный выбор слова в соответствии с его лексическим значением. Неточность словоупотребления возникает, когда человек не осведомлён о значении слова либо не принимает это значение во внимание. Например: Татьяна противопоказана Онегину (вместо: противопоставлена). Татьяна любит няню – эту седобородую старушку (вместо: седовласую или седую).
Помните о необходимости точного понимания значения слова, в случае затруднения
обращайтесь к толковым словарям или ищите замену данного слова известным вам
эквивалентом. Абитуриент, написавший в сочинении: «Он прозябал вечерами в театре», — явно
не знал точного значения слова «прозябать» — вести жалкую, бессодержательную, бесцельную
Необходимо учитывать, что неправильное словоупотребление может быть связано с
неразличением оттенков значения синонимов, то есть слов близких, но не одинаковых по
смыслу. К примеру, употребление слова обширный в контексте: «Остается удивляться его
обширной (вместо большой) любви» является неправильным, так как прилагательное
«обширный» синонимично прилагательному «большой» при обозначении размера, величины
(большая территория, обширная территория), но не при обозначении силы чувства.
Полезно обращаться к специальным словарям синонимов. Так, в «Словаре синонимов
русского языка» З.Е. Александровой слово обширный приводится в качестве синонима к
прилагательному большой с соответствующими уточнениями: обширный – большой по
| Неправильно | Правильно |
| Эти функции поручаются классному руководителю Функция — обязанность, её не поручают, а возлагают, вменяют | Эти функции возлагаются на классного руководителя |
| Он одел пальто и вышел на улицу Одеть можно кого-то, например ребёнка | Он надел пальто и вышел на улицу |
| Необходимо повысить подготовку специалистов Подготовка специалиста может быть хорошей или плохой. Её можно улучшить, а не повысить | Необходимо улучшить подготовку специалистов |
| Бoльшая половина группы занимается в спортивных секциях Половина не может быть большей или меньшей | Более половины группы занимается в спортивных секциях |
Различные примеры нарушения лексических норм
| Лексическая ошибка | Лексическая норма |
| 1. За истекший период времени нами были проведены осушительные работы (плеоназм) | 1. За истекший период нами были проведены осушительные работы |
| 2. Выступление юного гимнаста было весьма техническим (смешение паронимов) | 2. Выступление юного гимнаста было весьма техничным |
| 3. Необходимо увеличить уровень благосостояния наших ветеранов (неуместное употребление слова увеличить без учёта его лексического значения и без учёта его лексической сочетаемости: уровень благосостояния может быть высоким или низким; его можно повысить, но не увеличить) | 3. Необходимо повысить уровень благосостояния наших ветеранов |
Многословие.
В речи встречаются различные виды многословия.
4.1. Плеоназм (от греч. pleonasmos – излишество) – смысловая избыточность, употребление в близком контексте близких по смыслу и потому излишних слов: У него своеобразная мимика лица. (Мимика — это «выражение лица». У него своеобразное «выражение лица» лица). Смелый и храбрый человек – явный, открытый плеоназм. Свободная вакансия, главная суть – скрытый, неявный плеоназм).
Некоторые плеоназмы закреплены в языке и не считаются ошибкой. Например, экспонат выставки (экспонат – «выставленный»)
4.2. Тавтология (от греч. tauto – то же самое, logos – слово) – повторение однокоренных слов (обычно): Питательная маска питает кожу. Хоккеисты предприняли ответную контратаку. (Чтобы исправить эту ошибку, нужно заменить тавтологическое слово на синоним или убрать лишнюю морфему: Питательная маска обогащает кожу. Хоккеисты предприняли ответную атаку).
4.3. Расщепление сказуемого – замена глагольного сказуемого синонимичным сочетанием: Ученики приняли решение произвести уборку школьного двора. (В официально-деловом стиле такие сочетания уместны, но в данной речевой ситуации лучше сказать: Ученики решили убрать школьный двор).
4.4. Слова-паразиты – разнообразные частицы и слова, которыми говорящий заполняет вынужденные паузы (вот, ну, это самое, так сказать, знаете ли, как бы и др.). Их употребление не оправдано содержанием и структурой высказывания.
Ни одно слово в языке не является словом-паразитом, таковыми слова становятся в процессе речи. Поскольку слова-паразиты не связаны со смыслом высказывания, они затрудняют процесс общения.
5. Речевая недостаточность (лексическая неполнота высказывания) – немотивированный пропуск слов в ущерб содержанию высказывания (В кабинете висели русские писатели).
Меньшая половина лексическая ошибка
Фразеологизм — это устойчивое сочетание слов, которое воспроизводится в речи как нечто целостное с точки зрения смыслового содержания и лексико-грамматического состава. К фразеологизмам в широком понимании относятся все виды языковых афоризмов: крылатые слова, пословицы, поговорки. В публицистических высказываниях, художественных текстах часто используются фразеологические единицы, например:
- из Священного Писания: Не сотвори себе кумира;
- из литературных произведений: Блажен, кто верует… (А.С. Пушкин);
- латинские и другие иноязычные выражения: Пост фактум (лат. Post factum — после свершившегося);
- ставшие крылатыми словами выражения наших современников: Бархатная революция, оранжевая коалиция и др.
Использование фразеологизмов требует точности их воспроизведения. Это условие часто нарушается. Типичными ошибками являются:
- сокращение выражения: и гроша не стоит вместо и гроша ломаного не стоит;
- замена слова: львиная часть вместо львиная доля;
- совмещение двух оборотов: играет большое значение вместо играет роль или имеет большое значение.
Однако умелое варьирование фразеологизмов может придать речи остроту, например у Чехова: «Взглянул на мир с высоты своей подлости» вместо с высоты своего величия.
НЕУМЕСТНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ СЛОВ БЕЗ УЧЕТА ИХ ЛЕКСИЧЕСКОГО ЗНАЧЕНИЯ ИЛИ БЕЗ УЧЕТА ИХ ЛЕКСИЧЕСКОЙ СОЧЕТАЕМОСТИ
Частым нарушением лексических норм является употребление слов без учёта их лексического значения в речи тех носителей языка, которые не знают содержания слов, которые они используют, например:
Неправильно
Правильно
Эти функции поручаются классному руководителю
Функция — обязанность, её не поручают, а возлагают, вменяют
Эти функции возлагаются на классного руководителя
Он одел пальто и вышел на улицу
Одеть можно кого-то, например ребёнка
Он надел пальто и вышел на улицу
Необходимо повысить подготовку специалистов
Подготовка специалиста может быть хорошей или плохой. Её можно улучшить, а не повысить
Необходимо улучшить подготовку специалистов
Бoльшая половина группы занимается в спортивных секциях
Половина не может быть большей или меньшей
Более половины группы занимается в спортивных секциях
Различные примеры нарушения лексических норм
Лексическая ошибка
Лексическая норма
1. За истекший период времени нами были проведены осушительные работы (плеоназм)
1. За истекший период нами были проведены осушительные работы
2. Выступление юного гимнаста было весьма техническим (смешение паронимов)
2. Выступление юного гимнаста было весьма техничным
3. Необходимо увеличить уровень благосостояния наших ветеранов (неуместное употребление слова увеличить без учёта его лексического значения и без учёта его лексической сочетаемости: уровень благосостояния может быть высоким или низким; его можно повысить, но не увеличить)
3. Необходимо повысить уровень благосостояния наших ветеранов
Читальный зал
Исследования и монографии
О словарях, «содержащих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации»
Варианты русского литературного произношения
Динамика сюжетов в русской литературе XIX века
Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа
К истокам Руси
О языке Древней Руси
Не говори шершавым языком
Доклад МИД России «Русский язык в мире» (2003 год)
Конкурсные публикации
Типология ошибок
Если сгруппировать собранные здесь дефектные высказывания по лингвистическим основаниям, сведя в единый блок однотипные ошибки, мы получим два десятка их разновидностей, среди которых статистически преобладающими оказываются стилистические, грамматические (управление, согласование, неправильное формообразование), лексические и акцентологические, т.е. погрешности в ударении. Единичными фактами представлены нарушения, связанные с грамматическим родом аббревиатур (одно ЦК вместо один ЦК, сама МВФ вместо сам МВФ, НАТО — оно вместо она и под.; с образованием сравнительной степени прилагательных и краткой формы (слабже, более слабее, более скромнее, более хуже, более подробнее, прежен вместо прежний); с пропуском слова во фразе (внести Черномырдина вместо внести кандидатуру Черномырдина; порывы ветра достигали пятнадцать—двадцать метров в секунду вместо достигали скорости; фильм “Армагеддон” состоится вместо просмотр или премьера фильма; итог нашего круга вопросов вместо итог рассмотрения; кого имел Президент вместо имел в виду Президент и др.); с логическим противоречием в высказывании, порожденным скрытым психическим конфликтом, или с контаминацией нескольких словосочетаний (я впервые еще раз увидела; температура не будет очень холодной; Гайдар сказал, что я глазам своим не поверил; интернационалистическая группа преступников, в составе которой два таджика, грузин, чеченец, украинец и москвич).
В дальнейшем комментарий будет касаться перечисленных выше наиболее частых типов ошибок, но прежде мы хотели бы выделить две группы специфических нарушений правильности и чистоты русской речи, которые, помимо частоты их встречаемости и лингвистических оснований появления, характеризуются дополнительными социопсихологическими свойствами, требующими отдельного рассмотрения.
Итак, первая из двух групп ошибок объединяет слова и конструкции, которые мы назвали прецизионными. Термин, несколько его переосмыслив, мы взяли из теории перевода, где прецизионными называют языковые единицы, которые требуют особо высокой точности при передаче их на других языках. Это, как правило, имена собственные, числовые величины и какие-то вновь возникающие наименования, не получившие еще однозначных эквивалентов в других языках. Все они требуют точного знания. В применении же к языковым ошибкам, которые нарушают точность русской речи, в объем понятия “прецизионные” мы включаем слова и конструкции, которые служат камнем преткновения в овладении нормами литературной речи. В них постоянно совершаются в речевой практике отклонения от правил, столь же постоянно и настойчиво отмечаемые специалистами по культуре речи, искоренить которые в узусе не удается в течение длительного времени. Этого типа ошибки и служат своего рода лакмусовой бумажкой, культурно-речевым тестом для говорящих, определяющим степень владения ими культурой русской речи. Девизом группы так понимаемых прецизионных слов и форм должен стать призыв:
“Это надо выучить и знать!” В их число входят ошибки всех уровней языкового строя — грамматические, лексические, орфоэпические. Начнем с лексических ошибок. Это недопустимость употребления:
— бесприставочной формы “ложить”;
— глагола “одеть” [на себя] вместо “надеть”: надо одевать другую обувь — Е. Додолев;
— могу джинсы одеть — В. Третьяк;
— ничего не могу одеть — А. Пугачева;
— он на себя одел — Глэм;
— оденем часы, одевайте наушники, одену очки и т.п. Надо сказать, что эта ошибка имеет вековую историю, и большинство совершающих ее сегодня в практике спонтанной речи теоретически знают, что по отношению к себе следует употребить глагол “надеть”, поскольку настойчивые рекомендации лингвистов по этому поводу всем известны. Такой внутренний конфликт между распространенным узусом и знанием приводит иногда к обратному эффекту с каламбурным смыслом: “на мне было столько надето. т.е. не надето, а надежд” (вместо одежд);
— предпринять меры вместо принять меры, но предпринять шаги или действия;
— озвучить в значении “назвать, сообщить, произнести вслух”:
кандидатуры, которые озвучены (Н. Рыжков); озвучил информацию о том, что (О. Ситнова); сообщение озвучил (Н. Петкова); озвучил точку зрения (М. Дементьева); и, наконец, двойная ошибка — озвучил о том, что (Г. Зюганов). Глагол озвучить в литературном русском языке имеет значение “записать звуковое сопровождение (фильма) отдельно от съемки”. Его использование в указанном выше смысле (“произнести”) является грубым нарушением нормы, искажающим законы сочетаемости слов и эстетически оскорбляющим слух носителя русского языка, но в этом ошибочном употреблении он так полюбился некоторым политикам и журналистам, что стал принадлежностью, своеобразным знаком политико-публицистического “жаргона”.
Видимо, политический “жаргон” мог бы стать предметом отдельного изучения. Входящие в него слова и словоформы выполняют особую социопсихологическую роль, служа для использующих их приметой принадлежности к одному кругу тесно взаимодействующих (взаимодействующих не только кооперативно, но и находящихся на разных позициях в этом взаимодействии) и понимающих друг друга людей. Такой приметой, например, оказывается слово с неправильным ударением “намерЕния” (Ю. Маслюков, Г. Кулик, Ю. Лужков, Г. Явлинский). Аналогично в свое время в кругу лиц, близких к И. В. Сталину, получило распространение произношение слова “лавирУет”, которое должно было подчеркнуть, что тот, про кого это говорят, не всегда твердо следует генеральной линии партии. К числу единиц политического жаргона нашего времени я бы отнес также ошибочное ударение в форме “прИнять”, несостоявшуюся, к счастью, тенденцию произносить “нАчать”, употребление глаголов “проголосовать кого” вместо “проголосовать за кого (проголосовать Степашина) и “внести кого (Черномырдина)” вместо “внести кандидатуру Черномырдина”;
слово “подвижки” и конструкцию “о том, что” (об этой последней — ниже);
— довлеть: это слово в искаженном смысле “оказывать нажим, давить” часто отмечается специалистами как культурно-речевая ошибка, но тем не менее продолжает встречаться у лиц, склонных к некоторой манерности и вычурности речи (“. Иванишевич довлеет на француза. ” — С. Ческидов). В литературно правильном употреблении довлеть означает “быть самодостаточным, удовлетворять”.
К числу лексических ошибок, свидетельствующих о незнании формы или значения иностранных слов, можно отнести такие употребления, как:
— . последнее высказывание является кредом. ” вместо кредо (С. Белошапкина);
— “Ждите экспансии креативных людей” (М. Марголис);
— дебюторы этого банка . (А. Князева), где в основе ошибки — паронимическое сближение слов дебит и дебют;
— “основной темой митинга стали противоречия между протестантами” (Е. Глазунова), где последнее слово во фразе является авторским новообразованием из словосочетания прилагательного с существительным ПРОТЕСТ-ующие + демонстр-АНТЫ. Но при этом говорящая не почувствовала, что созданный ею путем стяжения двух слов в одно окказионализм совпал с уже существующим в языке словом с совершенно другим значением, что породило трудности в восприятии высказывания слушателями;
— неправильное произношение слов “инциндент” (О. Маяцкая) и “компроментировать” (Д. Муратов, Н. Петкова) с лишним звуком “н” в корне.
В сфере грамматики мы обнаруживаем застарелые, в течение многих лет неискореняемые ошибки:
— в падежном управлении: согласно многолетних наблюдений (А. Лебедь), согласно законов (В. Комиссаров, Г. Селезнев), где употреблена форма родительного падежа вместо дательного (правильно — согласно законам); оплачивать за услуги (Ю. Лужков) вместо оплачивать услуги или платить за услуги;
— в образовании словоформ: рекламой чулков (“МК”) вместо рекламой чулок (но носков); сколько время вы отводите (В. Комиссаров) вм. сколько времени;
— в согласовании: обоих кафедр, обоих сторон (газета “Дружба”, М. Леонтьев) вместо обеих; из семидесяти дел двое приняты к рассмотрению вместо два дела, но двое людей.
Наибольшее число ошибок на согласование дают составные числительные, которые правильно изменять по падежам, согласуя формы составляющих их частей, не умеют многие журналисты, Политики и государственные чиновники: к восемьсот пятидесятилетию Москвы (А. Кротова) вместо восьмисотпятидесятилетию ; во всех четырехсот семидесяти томах этого дела (Н. Николаев) вместо четырехстах семидесяти ; проголосовало триста семьдесят депутатов при шестьдесят три против (А. Андреев) вместо при шестидесяти трех, и т.п. в высказываниях В. Синельникова, С. Миронова, П. Лобкова, Е. Новосельской, в текстах “МК”. В качестве одного из объяснений большинства ошибок в образовании падежных форм сложных числительных нужно иметь в виду следующее обстоятельство. Говорящий хочет, чтобы называемое им число было в точности, без искажений воспринято слушающим. Устная же речь протекает в разных условиях и зачастую встречается с помехами — посторонними шумами, отвлечением внимания самого слушающего, возможными произносительными дефектами говорящего, неполадками в технических средствах связи. Чтобы на пути передачи числовой информации свести воздействие помех к минимуму, говорящий, учитывая интересы адресата речи, проговаривает числительные как неизменяемые слова. Это обстоятельство, естественно, не оправдывает ошибку, но как-то помогает понять ее возможные причины (Напомним, что в языке профессиональных военных во избежание искажений запрещается склонять названия населенных пунктов и числительные, передающие цифровые обозначения.).
Из области синтаксиса к группе прецизионных ошибок я отношу рассмотренный выше запретный деепричастный оборот (“глядя в окно, у меня слетела шляпа”) и конструкцию “о том, что”. Можно “говорить о том, что”, можно “рассказать” или “услышать”, но далеко не все глаголы передачи и получения информации допускают такое управление. Распространение в публичной “о том, что” на все большее число “информационных” глаголов, став приметой политико-публицистического жаргона, превращается теперь в массовую тенденцию, которая оказывает давление на литературную норму, а по отношению к использующим эту конструкцию является свидетельством недостаточно строгого отношения к собственной речи. Недопустимыми следует считать такие выражения: обсуждали о том, что (Б. Березовский); утверждают о том, что (А. Анкудинов); поняли/было понято о том, что (С. Сорокина, А. Крупенин, В. Токменев); в тот период времени, о котором вы указываете (В. Путин); означает о том, что (М. Задорнов); не верите о том, что (А. Лукьянов); ожидал о том, что (В. Илюхин); допущена ошибка о том, что (П. Гусев), озвучили о том, что (Г. Зюганов); говоря о том, о чем заметил (Е. Киселев).
Наконец, последнюю разновидность некодифицированных выражений в этой группе составляют ошибки в ударении. Вообще акцентологические ошибки,
зафиксированные в рассматриваемом материале, весьма разнообразны, однако к прецизионным я отношу те из них, которые обнаруживаются в небольшой группе слов, но повторяются постоянно и с которыми специалисты по культуре речи борются десятилетиями. Эти слова в правильном произношении (договОр, квартАл, срЕдства, намЕрения, языковОй, принЯть, начАть) надо просто заучить тем, кто грешит этими ошибками, добавив в этот список группу причастий, произносимых часто с неправильным ударением на корне -нес- и корне -вед-, тогда как нормативное их звучание требует постановки ударения на суффиксе (проведЁнный, нанесЁнный) или на окончании (приведенЫ, возведенО, внесенА и т. п.). Слово “начАть” имеет сложную акцентологическую парадигму с подвижным ударением в разных его формах, и хотя неправильная исходная форма “нАчать” стала притчей во языцех и породила множество анекдотов, ошибка, изгнанная в дверь, влетает в окна других его словоформ: пожар начАлся (А. Медведев) — вместо нАчался или началсЯ; нАчавшихся переговоров (А. Степаненко) — вместо начАвшихся; нАчала увлекаться (В. Вульф) — вместо началА и т.п.
Хотя отмеченных в нашем материале прецизионных ошибок суммарно не больше 10%, они наиболее остро режут слух носителя языка. Любое из перечисленных в этом разделе слов и выражений можно использовать для проверки речевой грамотности говорящих: “как вы произнесете слово “средство” во множественном числе?” В целом эти прецизионные слова нужно знать, выучить раз и навсегда.
Контаминация слов и форм
Вторая группа нарушений правильности и точности речи объединяет явления иной, чем рассмотренная выше, природы и является одной из самых многочисленных, составляя около 20% всего массива. Этот тип ошибок связан уже не со статичным знанием или незнанием правил и конкретных слов, а определяется динамикой языковой компетенции говорящего, его способностью к контролю и развитию своей речи. Иными словами, природа таких ошибок уже не только лингвистическая, но и психологическая. В языковую компетенцию, помимо знаний и опыта, входят способность к рефлексии по поводу формы произносимого текста и способность к самооценке сказанного. В условиях дефицита эфирного времени телеведущий или интервьюируемый политик, формулируя мысль, стремится выразить ее предельно кратко, но это тот случай, когда “сестра таланта” оказывается ему не родной и близкой, а далекой, сводной: “я не буду лить много слов”, — говорит А. Асмолов. Это высказывание является результатом сокращения, сжатия примерно такого нормативного и нормального текста: “я не буду лить воду и говорить много слов”.
Подобные факты, порождаемые стремлением говорящего совместить, “слить в единое слово” смысл развернутого, многословного выражения, получили в лингвистике специальное наименование — универбация. Тенденция к универбации имеет свои плюсы, отвечая принципу “экономии усилий” — одному из фундаментальных законов развития языка и речевой практики. Сравним: мы говорим “разрядка” вместо “разрядка международной напряженности” или “филфак” вместо “филологический факультет” и др. Но положительный эффект может превратиться в свою противоположность, и универбация приводит к искажению правильной русской речи в ситуациях, когда у говорящего при формулировании им мысли имеют место “соперничающие планы преартикуляции”, или “конфликтные речевые интенции”, как выражаются психоаналитики.
В лингвистическом плане это явление квалифицируется как контаминация, т.е. пересечение и наложение друг на друга двух одинаково возможных, правильных способов описания события или факта, например, во фразе “с окончанием футбольного матча количество звонящих должно активизироваться” (В. Ильинский). В конфликт речевых намерений вступают идея активизации зрителей, звонящих в студию, и, как следствие, идея роста числа звонков. Правильная конструкция выглядела бы примерно так: “С окончанием футбольного матча зрители должны активизироваться и количество звонков увеличится” или фразу “Есть у нас тут один миллионер в долларах” (В. Комиссаров) следовало бы трансформировать в правильную “Есть у нас тут один богатый человек, состояние которого исчисляется в миллионах долларов”. Сравним также “какие доходы вы зарабатываете?” (В. Матвиенко) — вопрос, в котором скрыты две части: какие у вас доходы + сколько вы зарабатываете?
Конкурирующие намерения говорящего проявляются чаще всего в смешении и наложении друг на друга таких единиц языка, которые обладают повышенной выразительностью:
— двух устойчивых сочетаний или фразеологизмов: жизнь поставила перед Татьяной неразрешимый тупик — В. Комиссаров (из “поставила неразрешимый вопрос” + “поставила Татьяну в тупик”); говорят, что вы нашли общий язык в племени людоедов — Е. Киселев (из “найти общий язык с племенем” + “найти понимание в племени”); я считал необходимым довести до мнения Президента. — Г. Явлинский (из “довести до сведения Президента” + “чтобы узнать его мнение”);
— двух синонимов или синонимических выражений, требующих разного глагольного управления: люди становятся из врагов в оппонентов — Д. Якушкин (из “становятся оппонентами” + “превращаются в оппонентов”); “я бы не назвал, что это криминальный район — И. Иванов (из “не назвал этот район криминальным” + “не сказал, что это криминальный район”); “мы хотим обратить внимание общества к этой проблеме” — Г. Явлинский (из “обратить внимание на” + “привлечь внимание к”); “эта номинация занимает большое и важное значение” — И. Верник (из “занимать важное место” + “иметь важное значение”); сравним два выражения: “речь-то еще идет и в том, что” (В. Комиссаров) и “вопрос идет только об одном. ” (В. Геращенко). В обоих высказываниях допущена ошибка, вызванная контаминацией синонимических оборотов “речь идет о” и “вопрос (заключается) в том, что”;
— двух однокоренных и близких по смыслу слов: “а вам не возникает обидно, что так произошло?” — А. Максимов (из “у вас не возникает обида” + “вам не (становится) обидно); “и мы как-то к этому свыклись” — В. Илюхин (из “к этому привыкли” + “с этим свыклись”); “обязанности свои они справляют” — М. Дейч (из “отправлять обязанности” + “справляться с обязанностями”).
Приведенные образцы ошибок показывают, что при отсутствии контроля за своей речью говорящий может обратить богатейшие средства образности, силы, экспрессивности и точности русского языка — фразеологизмы, тропы, синонимы, оттенки семантики слов, словообразовательные возможности — во зло, в орудие его искажения и разрушения, порождая нелепые сочетания типа “власть пойдут на это” (В. Илюхин), “контрабанда наркотиками” (В. Глускер), “не последнее слово будут играть” (А. Венедиктов), “уволить в отставку” (Е. Киселев), “тебе не имеет значения” (В. Крюк), “помахать мускулами” (В. Густов), “вселить надежду кому-то” (В. Комиссаров), “продуктов здесь дают впроголодь” (А. Поборцев) и др. Чемпионом по контами-национным ошибкам оказался В. Комиссаров: в нашем собрании из 80 ошибок этого типа 13 принадлежат ему.
Ошибки в грамматике
Ошибки, связанные с образованием форм слова (склонение и спряжение), с неправильным соединением слов во фразе (сочетаемость) и построением целых предложений (синтаксис), хотя и менее бросаются в глаза по сравнению с рассмотренными выше двумя типами нарушений нормы, но создают те же помехи на пути передачи информации слушателям и столь же отрицательно характеризуют говорящих.
Наибольшее число грамматических ошибок приходится на именные и глагольные словосочетания, т.е. на предложно-падежное и глагольное управление. Соблюдение предписаний языковой системы и кодифицированных правил построения словосочетаний требует использования вполне определенных падежных форм: если употреблен глагол “являться”, то он должен соединять слово в именительном падеже со словом в творительном — “что/кто является чем/кем”; если говорящий использует слово “дотронуться”, то в сочетание с ним должно войти существительное с предлогом “до”, а глагол “говорить” можно соединить с именным дополнением либо в винительном — “говорить что”, либо в предложном — “говорить о чем”, но никак не “говорить за что”, поэтому впечатление неряшливости речи и неточности объяснений оставляют у слушателя фразы:
— “критерий оценки деятельности наших подразделений является раскрываемость преступлений” (В. Колесников);
— “стоит только дотронуться к балансу двух властей” (М. Баглай);
— “и у нас действительно будет ответственность тех, кто за это говорит” (О. Сысуев).
Причиной такого рода ошибок может, конечно, быть и психологический конфликт двух соперничающих речевых намерений: сравним, например, фразу “обвинить их можно было лишь за употребление наркотиков” (М. Стрелец), где в противоречие вступает пара словосочетаний “обвинить в чем-то” и “наказать за что-то”, а итогом конфликта становится несоответствующее норме управление “обвинить за”, однако главной причиной все-таки является невнимание к своей речи, к плану построения фразы (а такой план есть у любого говорящего всегда) и отсутствие контроля за его реализацией: говорящий не слышит себя, его языковое сознание не чувствует той самой “ответственности”, о которой он говорит. Эта причина поддается устранению. Научиться себя слышать, а значит, испытывать ответственность и уважать интересы слушателей в состоянии каждый грамотный (а наши языковые авторитеты “все учились понемногу”) носитель русского языка. Надо только этого хотеть.
Такая психологическая установка избавит говорящего от появления в его речи странных для русского уха, а подчас уродливых сочетаний, способных вызвать улыбку на “румяных устах” внимающих ему слушателей:
— “ко мне вдруг пришла такая мысль. ” (Ю. Меньшова), как будто “мысль”, как маленькая девочка, прибежала босиком по траве и схватила за руку;
— “я еще не в курсе об этой информации” (Ю. Скуратов);
— “об этом заявила глава налоговой службы Георгий Босс” (А. Дадыко). Мы можем сказать “врач пришла”, да и “глава”, конечно, “могла” заявить, если бы она была не Георгием Боссом, а женщиной.
Из-за нарушений в согласовании особенно страдают сложные предложения, которые в устной речи не должны быть слишком длинными, так как оперативная память человека не может удержать под контролем синтаксические связи большой глубины. Так, в предложении “и даже самая сильная женщина, к которой я себя причисляю, хочется быть слабой и ранимой” (А. Смехова) нарушены связи между всеми тремя фрагментами, на которые оно разбито. Аналогичную ошибку видим во фразе “хотя в качестве примера приведу визит боливийской делегации, в ходе которой мы с удивлением узнали, что” (А. Разбаш), где придаточное предложение согласуется не со словом, к которому оно относится, а со словом “делегация”, в результате чего получается искаженное сочетание “визит, в ходе которой. ”. Еще один образчик согласования во фразе того же автора: “Большой театр отправил его на пенсию, где он больше не танцевал” — без комментариев.
Ошибки в образовании словоформ менее частотны, но не менее курьезны:
— “измазовав все грязью, мы теперь уже сами заблуждаемся, где правда, а где ложь” (С. Дубинин) — вместо “измазав”;
— “Евгений Максимович говорил с господином Гор” (В. Яковлев) вместо “с господином Гором”, так как мужские фамилии в русском языке склоняются;
— “отмечу из наиболее последнего” (Г. Боос) — прилагательное “последний” не имеет степеней сравнения;
— “есть озабоченности, на которые мы не всегда адекватно отвечаем” (Ю. Маслюков) — слово “озабоченность” не имеет формы множественного числа в нормативном языке так же, как слово “поддержка” (ср. “без финансовых поддержек нам нельзя существовать” — И. Лиспа), хотя в профессиональном языке балета и могут, вероятно, существовать различные виды “поддержек”. Следует заметить, впрочем, что распространившиеся случаи образования множественного числа от слов, которые ранее во множественном не употреблялись, могут свидетельствовать об определенной тенденции в самой языковой системе, которая таким образом реализует один из резервов своего развития.
Некорректное употребление предлогов тоже приводит к курьезным сочетаниям: “а я свою подпись из-под этого документа не уберу” (В. Семаго), “натовская авиация продолжает по ошибке бомбить албанцев, для которых (вместо ради которых — Ю.К.) и была начата военная кампания” (Б. Андреева); “мы уже сегодня получаем предложения с наших областей” (Г. Селезнев) — вместо из наших областей и т.п.
Но есть более сложные случаи, когда за внешним, находящимся на поверхности отступлением от культурно-речевой нормы скрывается подсознательное стремление говорящего поменять местами субъект и объект действия, замаскировав “действователя” и представив событие как протекающее совершенно объективно, независимо от активного его участника. Ср., например: “важнейшим политическим событием недели должно было стать обсуждение в комитетах Госдумы бюджета, оно отложилось, но тем не менее работа предстоит тяжелая” (В. Рыжков). Языковая ошибка здесь заключается в том, что образована пассивная форма от глагола “отложить”, который такой формы не имеет. Так, от активной конструкции “рабочие строили дом” можно образовать пассив — “дом строился рабочими”, но с глаголом “отложить” точно такая же трансформация невозможна, и конструкцию “депутаты (мы) отложили обсуждение” можно преобразовать в пассивную, только использовав страдательное причастие, — “обсуждение было отложено депутатами (нами)”. Сочетание же “обсуждение отложилось” воспринимается как двусмысленное, поскольку совпадает по форме с сочетанием “событие отложилось (в памяти)”. Психологическое же содержание такого словоупотребления, такой бессубъектной формулировки — “обсуждение отложилось” — в том, что она не предполагает, попросту снимает вопросы “кто отложил и почему?”
Такое приводящее иногда к ошибкам стремление замаскировать, убрать с авансцены, отодвинуть на задний план субъекта действия свойственно в большей мере языку политики, чем другим жанрам публичной речи: “надо продолжить переговоры, которыми мы были достигнуты определенные результаты” (И. Сергеев). Знаменательна в этой фразе оговорка “мы”, которая, полностью разрушая грамматическую структуру фразы, осталась в ней от “другого плана артикуляции”: сказать, что “мы достигли результатов” вроде бы нескромно, да и не вполне соответствует действительности. Но и очищенная от этой оговорки фраза, смысл которой в том, что “результаты достигнуты переговорами”, содержит грамматическую ошибку в управлении, так как “результаты достигаются в переговорах”, а не “переговорами”. Спрятан от слушателя субъект действия и во фразе “время не располагает такой возможностью”, где реальным действующим лицом является “мы”: это “мы не располагаем возможностью из-за того, что время не позволяет нам ее использовать”, но столь критически оценивать самих себя неразумно, и поэтому роль грамматического субъекта передается “времени”, которое течет объективно и с которого взятки гладки, а “мы” здесь как будто и ни при чем.
Замысловатая игра в “субъекты-объекты” может принимать и иную направленность, при которой субъект, наоборот, выдвигается на первый план, субъекту приписываются качества объекта. Так, во фразе А. Крупенина “я был красноречив, аргументирован” это “я” вбирает в себя не только оценку самого “себя” (красноречив), но и характеристику собственной речи: ведь аргументированной была речь говорящего, а не он сам; в результате возникает и грамматическая, и логическая ошибка. Ср. также: “Виктор Степанович, у вас хорошие человеческие качества, не сгорайте их в думском горниле. ” (Н. Харитонов). Призыв “не сгорать” может быть адресован здесь только Виктору Степановичу, но автор обращает его к “хорошим человеческим качествам”, заменяя переходный глагол “сжигать” его непереходным конверсивом “сгорать” и порождая нелепое высказывание.
Некорректный выбор слова вкупе с синтаксическими нарушениями приводит не только к ошибкам, вызывающим смех, но и создает двусмысленные высказывания, которые не всегда поддаются расшифровке слушающими. “Многократная ситуация усугубляется тем. ”, — говорит Ю. Буш, и понять, имеет ли он в виду “ситуацию”, которая многократно повторялась, или ситуацию, которая многократно “усугубляется”, — затруднительно. Сюда же относится совершенно загадочная мысль В. Жириновского “национальный момент не выдерживает никто. ” и амбивалентная фраза Б. Березовского “с теми людьми, кому вопросы зависят. ”, за синтаксической ошибкой в которой скрываются два понимания: то ли это “люди, от кого” вопросы (их решения) зависят, то ли, напротив, это “люди, для кого” вопросы (и их решения) зависят. Классическим образцом двусмыслицы может служить высказывание Н. Харитонова: “Примаков обратился с просьбой не заниматься импичментом Президента, так как в данной ситуации это прослабит наше государство”. Аналогичный эффект вызывает фраза В. Илюхина: “. ОРТ обязано было выплачивать Президенту причитающие ему дивидЭнды. ”, где, помимо неправильного произношения последнего слова, слушатель сталкивается с “причитающими дивидендами”, т.е. дивидендами, которые “причитают”, занимаются “причитаниями”, очевидно, заодно с теми “финансами”, что “поют романсы”.
Стилистические шероховатости, неточности, прямые отступления от стилевых литературных норм составляют в нашей летописи ошибок от 20% до 25% всех зафиксированных в ней случаев. На первый взгляд может показаться, что ошибки в стилистике являются не столь лингвистически грубыми, как грамматические или лексические. Более того, поскольку они представляют собой лишь несоответствие функционально-жанровой ориентации речи и не затрагивают непосредственно системных закономерностей языка, их следует относить скорее к нарушениям канонов общения, чем к собственно языковым неправильностям. Недаром же при оценке школьных сочинений они не приравниваются к грамматическим ошибкам, тем не менее на слушателей они оказывают такое же отрицательное воздействие, как и другие рассмотренные нами типы ошибок. Дело в том, что стилистика охватывает эстетические и этические качества речи, а они-то напрямую характеризуют говорящего. Ставшая банальной, но от этого не переставшая быть истинной мысль “стиль — это человек” вполне отвечает нашей позиции в оценке стилистической неряшливости, которая оставляет такое же впечатление, как грязь под ногтями у собеседника.
Разновидности стилистических дефектов в нашем материале не слишком многочисленны, и половина всех отмеченных случаев приходится на две из них — обсцентную лексику, т.е. то, что раньше Называлось “нецензурной бранью”, и досадные повторы в близком соседстве во фразе слов одного и того же корня. Ясно, что две эти группы представляют собой крайние точки на шкале грубостей стилистических нарушений. Если повторы типа:
“Президент обратился с радиообращением”, “вопреки сложившейся ситуации, которая сложилась сейчас”, “маленький исторический экскурс в историю Анастасии”, “я слышал по слухам”, “значение выделения денег МВФ России не имеет значения”, “они высказали свою готовность в том, что они готовы. ”, “он заявил любопытное заявление”, “спросить вопрос”, “при ближайшем рассмотрении налицо просматривается кризис. ”, “мы гонимся в погоне за этим счастьем”, “нужно вкладывать деньги в те отрасли, которые быстро отдадут отдачу”, “сейчас Кремль активно ведет активную борьбу” — способны вызвать легкую досаду у слушателей, свидетельствуя лишь о недостаточном внимании говорящего к своей речи, то нецензурные выражения (хотя в отсутствие цензуры такое их обозначение звучит несколько странно) в радио- и телеэфире, как и в печатном тексте, в газете, отзывались гулким эхом в многомиллионной аудитории, производят эффект пощечины, которую тебе нанесли рукой, испачканной в чем-то неприятно липком.
Повторы затрагивают эстетическое чувство слушателя. Лингво-психологическийй механизм их возникновения имеет бессознательную основу: в как правило, одна из повторяемых единиц оказывается двусловной и обладает признаками устойчивого оборота, который используется говорящим как единое, цельное образование, как отдельное слово; сравним: иметь значение, высказать готовность, активная борьба, исторический экскурс, при ближайшем рассмотрении, по слухам, погоня за счастьем и т.п., поэтому говорящий не всегда сам слышит допущенный им повтор. Обсцентизмы же и просто “крепкие словечки” вставляются в публичную речь сознательно и выполняют роль запрещенного общественным договором оружия, направленного против реальных и потенциальных оппонентов говорящего и разрушающего этические и эстетические ожидания слушателей. Таким образом, как стилистическую ошибку мы можем квалифицировать только повтор, тогда как публичное использование фекально-генитального лексикона следовало бы отнести к аморальным деяниям.
Среди других отклонений от стилистических норм литературного языка наиболее заметным является использование разного рода жаргонизмов, в их числе:
— канцелярско-бюрократические обороты и слова: “он делал на правительстве доклад. ” (С. Колосова); “по Николаю Сванидзе красные аналитики решили отработать более конкретно. ” (Е. Карамьян); “. обсуждались вопросы по траншам. ” (Е. Примаков); “невозможно делать привилегии в точке зрения быстроты рассмотрения дел” (М. Баглай);
— лексика молодежного и профессиональных жаргонов: “но первый же звонок этим лохам развеял мечты” (И. Бармина);
“тех, кто жаждал шоу с переодеванием, ждал облом” (А. Вильчинская); “скажи, Юла, а сама ли ты пишешь музыку и текстА?” (Спенсер);
— лексика криминального мира. Довольно широкое в последнее время ее распространение можно было бы понять, учитывая актуальность соответствующей тематики в нашем обществе. Но беда в том, что эта лексика вырвалась за рамки обсуждения вопросов преступности и стала употребляться (что, впрочем, весьма знаменательно) в языке политики: “незачем, что называется, друг друга мочить. ” (А. Шохин), “в вечернем эфире грозненской телекомпании “Кавказ” Шамиль Басаев опять наехал на Аслана Масхадова” (С. Минаев); “инвесторы, держатели ГКО не хотят иметь дело с людьми, которые их обули и кинули” (А. Шохин); “в борьбе с космополитами парламентарии готовы замочить отечественную полиграфию” (Н. Шипицына).
Нарушение жанрово-стилевого колорита публичной речи вкраплением в нее просторечных элементов иногда осуществляется целенаправленно и бывает продиктовано желанием, особенно у деятелей искусства, подчеркнуть свою близость к “простому народу”, свою “демократичность”: “сымите шелковый галстук и им отдайте, на кой им галстук?” (П. Мамонов); “возьмите это себе в голову. ” (С. Супонев). Но чаще к их использованию располагает сама обстановка непринужденной беседы перед телевизионной камерой: “нету линии. ” (С. Сорокина);
“это сёдня слилось воедино: нельзя выполнить ни экономических, ни политических обязательств” (А. Лебедь), “это вопрос, связанный вчистую с регионами” (А. Прохорова); “почему тогда этот вопрос не подымается?” (С. Сорокина).
Причиной появления дефектных высказываний может стать не только включение в речь стилистически сниженных элементов, т.е. жаргонизмов и просторечия, но и ошибочное, часто совершенно не нужное и порожденное лишь “неврозом своеобразия”, желанием “говорить красиво”, употребление “высокой” — книжной и поэтической — лексики или “модных” иностранных слов: “я понимаю, что даже самых выспренних благих намерений недостаточно. ” (И. Родионов). Слово “выспренний” означает “высокопарный, напыщенный” и никак не согласуется по смыслу с содержанием этой фразы; или “по всей вероятности, труд этих двух людей возымеет столь же далекие последствия, как и ставшее знаменитым деяние Моники Левински” (Д. Гусев), где слово “возыметь” оказывается явно не на своем месте, поскольку возыметь можно намерение или желание, но ни в коем случае не последствия. Сравним также высказывание: “на имидже НДР очень много отрицательных моментов” (К. Титов), где и слово “имидж” употреблено не в точном своем значении, и “отрицательные моменты” сильно отдают бессмысленным канцеляритом.
“Не те слова и не в том месте” — обычная ошибка в спонтанной речи, и она отличается от оговорки, которая представляет интерес прежде всего для психоаналитиков, тем, что не связана с какими-то глубинными процессами в бессознательном, а основана на простом поверхностном смешении слов, имеющих что-то общее в звучании, в морфологическом составе, в семантике или в синтаксической позиции. Другое отличие этого типа ошибок от оговорок заключается в том, что оговорка, как правило, фиксируется вниманием самого говорящего, и он поправляет сам себя. Лексическая же ошибка в собственной речи говорящим не замечается и не исправляется, поскольку возникает она из-за незнания точного значения или формы употребленного слова: ему кажется, что в его речи все правильно.
На слушающего такого рода неточности производят всего лишь впечатление не очень гладкой, может быть, чуть-чуть “корявой” речи, но все же настораживают его, вынуждая с большей долей критики относиться к содержанию речи и личности говорящего.
Классическим источником лексических ошибок является паронимия, т.е. наличие в языке таких пар слов, которые имеют некоторое сходство и в звучании, и в содержании, но различия в их семантике все же настолько велики, что употребление одного вместо другого искажает смысл всего высказывания. Так, когда И. Шабдурасулов говорит: “Я добьюсь возможности объективистски объяснять происходящее”, — слушатели, конечно, поймут, что он вовсе не имел в виду, что, “объясняя происходящее”, он будет создавать видимость, что исходит при этом из объективных предпосылок и оценок реальной ситуации, хотя на самом деле он будет руководствоваться какими-то другими соображениями. Именно такими особенностями отличаются друг от друга пары слов объективный и объективистский, объективность и объективизм, объективно и объективистски, где каждое первое слово в паре несет положительный смысл и выражает идею непредвзятости во мнении и оценке и точного соответствия существующему положению дел, тогда как вторые члены этих пар передают значение, в котором лишь акцентируется претензия на объективность, на отсутствие субъективной заинтересованности и на внешнее следование принципам непредвзятости.
Паронимия аналогичным образом подводит Г. Зюганова, который во фразе “Мы надеялись получить ответ на эти опасности” употребляет последнее слово вместо однокоренного, но существенно отличающегося от него по смыслу паронима — опасения.
Вообще путаница в употреблении однокоренных слов, — и не являющихся собственно паронимами — приводит к построению ломаных, “неопрятных” фраз, смысл которых хотя и доходит до слушателя, но оставляет не лучшее впечатление о говорящем:
— “Тем больше у вас шансов выиграть наш приз, который составляет из себя майку с логотипом “Радио-7”. (О .Счастливцев) — вм. представляет.
— “Не кажется ли вам, что эти законы во власти выливаются на обществе?” (А. Разбаш). В этом высказывании слушатель угадывает глухой отзвук поговорки: “Отольются кошке мышкины слезки”, но при этом ошибочное управление глагола (предложный падеж вм. винительного) заставляет искать замену этому глаголу, и слушатель может найти ее в слове сказываются.
— “Вы бы расталкивались друг от друга как одноименные заряды”. (Ю.Меньшова) — вм. отталкивались. Конечно, приставка рас- обладает большим образным потенциалом, чем от-, в живописании расхождения в разные стороны двух элементов (в данном случае — двух людей), но глагол с такой приставкой приходит в противоречие со всей структурой фразы.
Стремление в коротком выражении создать некий образ, который был бы способен усилить воздействие высказывания, .вполне естественная установка говорящего. Но на этом пути нельзя забывать о так называемой лексической сочетаемости, по законам которой далеко не всякое грамматически безошибочное словосочетание окажется правильным и в содержательном отношении. Ср., “Там было недоразумение, которое вылилось, к сожалению, к такому ужасному финалу” (П. Крашенинников). “Недоразумение” может “вылиться” во что-то, и подобное словосочетание реализует стертый образ “недоразумения” как чего-то жидкого, текучего. Но оно не может вылиться к финалу, к финалу оно может привести. Подобное неудобство переживает слушатель, воспринимая следующие фразы:
— “ . выдающегося русского художника, кисть которого передала все те места, где побывал Тургенев”, где образное словосочетание передала места звучит несколько странно, если не двусмысленно.
— “Это продиктовано желанием оседлать некоторые настроения в обществе”, — говорит А. Шохин. Выражение, безусловно, яркое, оно так и просится быть воплощенным в газетной карикатуре. Только вот как изобразить оседланное настроение?
Иногда лексический дискомфорт возникает у слушателя из-за того, что говорящий, желая избежать определенности, использует слова, опустошенные семантически, слова очень общего, почти абстрактного смысла, из которых слушателю трудно извлечь конкретное содержание и которые в составе предложения, развивающего вполне определенную тему, выглядят чужеродными: ср.:
— “Здесь был председатель Газпрома. Он вел здесь контакты по этому поводу” (Е. Примаков). Если в этом высказывании слова контакты и повод считать словами обобщенно-абстрактного смысла, приближающиеся к местоименным, то из составляющих его 11 слов б оказываются словами местоименными. Сочетание же вел контакты, помимо лексической неправильности, несет налет политжаргона.
— “Я думаю, вы все-таки обозначите праздник (8 Марта. — Ю.К.), хотя до него осталось несколько дней” (П. Горелов, обращаясь к Ю. Лужкову). Что имел в виду корреспондент, употребив слово обозначите, слушатель, конечно, понимает (т.е. упомянете, скажете о), но понимает также, что сочетание обозначить праздник — типичный канцеляризм, отчетливо обнажающий формально-бюрократическое отношение говорящего к предмету разговора.
Завершая раздел, посвященный лексике, приведу еще несколько примеров того, как из-за неправильного выбора слова “ломается” вся фраза.
— “Наш музей выполняет все те особенности, что и другие музеи” (Л. Чумаченко), вм. имеет особенности или выполняет функции.
— “Психозы не надо вешать людям” (Е. Строев) — вм. приписывать людям.
— “За эти годы обо мне такой образ создали — человека, который детьми закусывает” (Е. Наздратенко) — вм. ошибочного обо мне образ следовало бы, возможно, миф.
— “Все остальные выставили глубокое сомнение, что он справится” (Г. Зюганов) — вм. выставили сомнение следовало бы выразили или высказали сомнение.
— “Давайте повесим такой риторический вопрос к правительству” (А. Разбаш) — вм. повесить вопрос следовало поставить вопрос, и тогда уже не к правительству, а перед правительством.
— “М. Хлебникова является красивым исключением из правила, которое только что было перечислено Алексеем Кортневым” (В. Пельш) — одно правило, конечно, должно быть сформулировано или прочитано, но не перечислено.
— “Эта дезинформация льется сегодня по всем потокам” (Г. Селезнев) — фраза, родившаяся, видимо, из сложной “игры” потоков и каналов, т.е. в исправленном варианте это могло бы выглядеть так: Эта дезинформация потоком льется сегодня по всем каналам.
2.6. Ошибки в ударении
Русское ударение в его сложившемся к нынешнему времени виде унаследовало закономерности разных исторических эпох, причем часть из этих закономерностей восходит к праславянскому периоду. Опираясь на современную акцентологию, или учение о русском ударении, можно было бы подвести соответствующее правило под каждую из зафиксированных в нашей летописи акцентологических ошибок. Но это как раз та ситуация, когда изучение и знание правил — из-за их сложности — не облегчит положение говорящего. Поэтому в данном случае проще указать на ошибку и привести правильный вариант, который следует запомнить, чтобы ошибка не повторилась.
источники:
http://il.tpu.ru/obuchenie-article?key=378419b5da25e85a5f6d9dc647fc3c94
http://gramota.ru/biblio/research/rubric_370/rubric_388/
Лексико-семантические ошибки возникают
от неточного знания значения слова, а
иногда и от совершенно ложного
знания и изредка от невнимательности.
Обычно такие ошибки допускаются в словах
из периферийной зоны словарного запаса
человека.
Общее количество слов в русском языке
никем не подсчитано. Наверное, оно близко
к миллиону. В новом Академическом словаре
русского литературного языка будет
около 200 тысяч слов. А. Пушкин за годы
своего творчества употребил 21200
слов. А. Блоку для написания цикла «Стихов
о Прекрасной Даме» понадобилось 2500
слов. Сколько слов в вашем словаре?
Имеется в виду активный запас слов –
слова, которые вы употребляете. По
некоторым оценкам лингвистов словарь
человека с высшим образованием имеет
объем порядка 10 тысяч слов. Это
количественная сторона словаря. Теперь
качественная.
Значения почти всех слов, которые мы
знаем, находятся в зоне подсознания.
Любая попытка дать рациональное
определение тому или иному слову,
превращается в непосильную задачу. Не
верите? Тогда определите простое слово
«стол», переведите его значение, которым
вы пользуетесь без всяких затруднений,
в сферу сознания. Попробовали? Получается
что-то длинное и смешное. Теперь посмотрите
в толковый словарь, прочитайте статью
на это слово. У него, оказывается, не
одно, а шесть значений. А вы, пользуясь
безошибочно словом, и не подозревали
об этом. А еще в словаре приводятся
фразеологизмы со словом «стол». А еще
есть и вообще другое, второе слово «стол»
– историзм со значением «престол».
Так что ошибиться в значении слова,
особенно нового, или старого, или
специального, или редкого не так уж и
трудно.
Остановимся сперва на механизмах
возникновения лексико-семантических
ошибок. Основных механизмов всего два:
ложная синонимия и ложная этимология.
Ложная синонимия:человек не знает
точного значения слова и приравнивает
его к значению другого слова, считая
его синонимом первого.
«Магазин быстро завоевал авторитетсреди населения». (Газета).
Авторитет– это влияние, а в контексте
речь идет о популярности, известности.
«Между нами есть особенности».
(Ю.Бондарев). Автор хотел сказать:различия, но употребил ложный
синоним.
Иногда ложные синонимы не совсем ложные.
Смешиваются частичные синонимы,
которые не во всех контекстах могут
заменить друг друга.
«Мы уже накопили незначительныйопыт в этом деле». (Газета). Надо:небольшой
опыт.«Небольшой» и «незначительный»
– частичные синонимы. Кроме того, смешаны
словосочетания «уже значительный» и
«еще незначительный».
«По-деловому суетятсячлены новогодней
комиссии». (Газета). Надо:торопятся.Суетиться – бестолково торопиться.
Особенно часто ложными или частичными
синонимами оказываются однокорневые
паронимы, поэтому смешение паронимов– самая распространенная причина
лексико-семантических ошибок[1[8]].
«Машина лейтенанта стала достигатьбеглецов». (Газета). Надо:настигать.
«Десятки солдат химического центра
были подверженывоздействию ЛСД.
Он вводился также морским пехотинцам».
(Газета). Надо:подвергнуты.
«Нетерпимыйхолод мучил нас всю
дорогу». (Газета). Надо:нестерпимый.
«Так появилось желание занововернуться в прошлое». (Газета). Надо:снова.
«Теоретический фундамент космических
полетов положентрудами
К.Э.Циолковского». (Газета). Надо:заложен.
«Комнату проветривать возможночаще». (Медицинская брошюра). Надо:как
можно, по возможности.
Существуют очень популярные пары слов,
которым посвящены десятки статей по
культуре речи и которые продолжают
выступать в роли ложных синонимов: стать
и встать, надеть и одеть, предоставить
и представить, обоснование и основаниеи т.д. Если вы их не различаете, наведите
справки в словарях.
Ложная или частичная синонимия могут
привести к контаминации словосочетаний.
«Предлагается в окружениисобора
запретить автомобильное движение.
(Газета). Надо:вокруг (в районе) собора.Но можно сказать:в окружении президента.Можно рассматривать эту ошибку и как
смешение паронимов.
«Завтра, как сообщают синоптики, состоитсяоблачная с прояснениями погода».
(Газета). Погодаожидается,асостоится
матч.
Ложная этимология(другое название
– народная этимология) – явление, по
сравнению с ложной синонимией, довольно
редкое.
Приведем два типичных примера.
Первый примербез искажения формы
слова:слово «заглавный»некоторые,
по ложной этимологии, производят от
слова «главный» и наделяют значением
«самый главный», «первый».
«Заглавнымшел жеребец Хиус».
(Газета). То есть –первым.
«Заглавнаяпрофессия». (Газетный
заголовок). То есть –самая главная.
В устной речи встречаются: заглавная
фигура, заглавный вопрос, заглавная
должность.
А между тем слово «заглавный» происходит
от слова «заглавие». Отсюда: заглавная
буква, заглавная тема в печати, заглавная
партия в опере, заглавная роль в пьесе
(роль персонажа, именем которого названа
пьеса). Поэтому в пьесе А.П. Чехова
«Вишневый сад» нет никакой заглавной
роли.
Второй пример с искажением формы слова.
Было когда-то русское слово «селянка»
– сельское кушанье. Потом оно
превратилось в «солянку» –соленое
кушанье, хотя оно не более соленое,
чем остальные. У Чехова мы найдем только
селянку, у Горького – оба слова, у
Фурманова (в «Чапаеве») – только солянку.
Вот время народной переделки слова.
Это была раскладка лексико-семантических
ошибок по причинам их возникновения.Но для литературного редактирования
этого мало. Есть еще одна важная сторона
ошибок – ихчастота.Выше по частотной
характеристике ошибки были разделенына индивидуальные, регулярные,
массовые.
Индивидуальные ошибкиимеют
субъективную основу и характеризуют
отдельного человека. Кто-то не различает
слов«коренной»и«закоренелый»и говорит: «Она закоренелая москвичка».
Для кого-то синонимичны«природный»и«прирожденный», и у него в тексте
можно встретить: «Он природный наставник
молодежи», третий пишет в газете:
«Большинство времени уделялось
профилактике». Вместо: большая часть
времени.
М. Горький допускал сочетание числительного
с собирательным существительным:
«полмиллиона молодежи, получающей
высшее образование», «больше тысячи
молодежи охвачены жаждой знания».
Р. Рождественский не различал слова
«боязно» и «боязливо»:
«Ты в окошко глянешь боязно».
Здесь нужно: боязливо, то есть робко, с
боязнью. Разница между словами не только
семантическая, но и синтаксическая:
боязно – только сказуемое (ей боязно);
боязливо – только наречие (она чувствует
себя боязливо).
В общем, у каждого свои недостатки.
Регулярные ошибкиимеют другое
качество. Их нельзя считать субъективными.
Если многие регулярно спотыкаются на
одном и том же месте, значит, там что-то
есть.«Заглавный вопрос», «надеть
очки», «представить слово»–
такие ошибки встречаются нередко.
Типичный пример регулярной ошибки в
переводе И. Кашкина романа Р. Стивенсона
«Владетель Баллантрэ»:
– К черту эти напыщенные речи! –
воскликнул милорд. – Вы прекрасно
знаете, что мне это ни к чему. Единственно,
чего я добиваюсь, это оградить себя от
клеветы, а дом мой – от вашего вторжения.
Нашли ошибку? Надо различать две
конструкции: «единственное (числительное),
чего я добиваюсь» и «единственно
(наречие) правильное решение». На этом
споткнулся очень квалифицированный
переводчик, а может быть, наборщик.
Регулярные ошибки требуют такого же
жесткого исправления, как и индивидуальные,
хотя и могут быть частично объяснены.
Разберем еще три характерных примера.
1.
Слово «миновать»означает
«проходить мимо, рядом». А на практике,
кроме словарного значения, встречается
и такое:
«Каждый день тысячи рабочих минуют
проходную каждого завода». (Районная
газета).
«Поднявшись по ступеням, Наполеон
миновал неширокую калитку в крепостной
стене и направился в город». (Популярная
статья на историческую тему).
Получается, что тысячи рабочих прогуливают
работу? Нет, конечно. Слово «миновать»
употреблено здесь в значении «проходить
через». И эту ошибку сделали два совершенно
разных автора. Значит есть какая-то
объективная причина для нее. Возможно,
это самое начало процесса, в результате
которого значение слова изменится –
расширится. А может, процесс заглохнет.
История покажет.
2.
Слово «обнародовать»означает
«объявить, опубликовать для всеобщего
сведения». А в газетах 1970–1980-х годов
встречалось такое словоупотребление:
«Так бы это и осталось неизвестным, если
бы журналист не обнародовал подвиг
героя».
«Лев Толстой впервые обнародовал слово
«непротивление». А Ленин «партийность».
Нельзя обнародовать событие или слово.
О событии можно рассказать, а слово
впервые употребить. Но здесь ситуация
совершенно не та, что в предыдущем
случае. Здесь перед нами метафорическое
употребление слова – не авторская
глухота, а авторская вольность. Переносное
значение – «показать, рассказать
народу». Метафора была популярна у
журналистов той эпохи, а потом умерла
вместе с эпохой. Прервался процесс
появления нового значения у слова.
3.
Слово «половина»означает «одна
вторая часть», «одна из двух равных
частей». Мы говорим: одна половина,
первая или вторая половина, обе половины.
Неверно: последняя половина. Курьезно:
большая или меньшая половина. Плеонастично:
две равные половины. Ошибки очень
прозрачные, но посмотрите, как настойчиво
встречается одна из них:
«Перед нами стоит сейчас вторая, большая
половина задачи, большая по трудности».
«Тем самым что мы сбросили власть
эксплуататоров, мы сделали уже большую
половину работы». (В.И. Ленин. Речь на
заседании пленума Моссовета, т. 31, с.
372, 373).
«Большая половина фабрики… была в
огне». (Б. Полевой, «Глубокий тыл»).
«Большая половина неба», «большая
половина загона», «большая половина
мужиков». (А. Ананьев, «Годы без войны»).
«Ожоги покрывали большую половину
тела». («Советская Россия», 1957 г.).
«Большая половина рабочих чертежей уже
готова». («Ленинградская правда». 1976
г.).
«Большая половина матча прошла в равной
борьбе». (Телевидение, 1985 г.).
Во все этих примерах слово «половина»
употреблено в значении «одна из двух
неравных частей». И тогда большая
половина – это большая часть. Но это
значение всегда останется ошибкой. Ибо
оно открыто алогично.
Регулярность может проявляться очень
слабо.М.С. Горбачев в телевизионном
интервью в 1996 году сказал такую фразу:
«Зюганов в теории блудит». Он хотел
сказать: блуждает. Перепутал паронимы.
Это индивидуальная ошибка? Нет. В одном
военном приказе 1942 года встретилось
такое же словоупотребление: «Части
дивизии блудили по лесу».Ошибка слабо
регулярная.Их авторы не знали, что
слово «блудить» стоит в ряду: блуд,
блудница, блядь и пр. Знали бы –
поостереглись бы.
Массовые ошибки– это ошибки,
получившие широкое, повсеместное
распространение, но не узаконенные
словарем.
Начнем с курьезной ошибки на идеологической
подкладке. Выше, в разделе «Фактические
ошибки», мы уже выяснили, что выстрел
«Авроры» не был сигналом к штурму
Зимнего дворца.Теперь займемся
лексико-семантическими манипуляциями,
связанными с этим событием. Вторая ложь
родилась где-то в 1960-х годах, когдавыстрел «Авроры» превратился в залп
«Авроры». Залп – это одновременный
выстрел нескольких орудий. Сочетание
«залп «Авроры» мог придумать только
малограмотный человек, но эта лексическая
и историческая ошибка получила массовое
распространение. Был даже снят
художественный кинофильм под названием
«Залп «Авроры». В газетах можно было
встретить расхожую фразу вроде:
«Легендарный крейсер «Аврора». Это его
залп возвестил о начале новой эпохи».
Видный поэт и публицист того времени
Николай Грибачев многократно выступал
на эту тему. Вот только одна его фраза
из журнальной статьи: «Однако будущий
Пимен, бесстрастный летописец лет
минувших, обязательно отметит, что в
заревах залпа «Авроры» родилась все
растущая волна необратимых перемен[2[9]].
Прочитайте еще раз внимательно. Почему
от одного залпа образовалось не одно
зарево, а много? Как в заревах может
родиться волна? В одном предложении
преувеличение, ломаная метафора и
фактическая ошибка. Это образчик
советского политического словоблудия.
Основой пропагандистского стиля той
эпохи была жажда экспрессии, ради ее
утоления приносили в жертву и точность
словоупотребления и даже историческую
правду.
Третья неправда, связанная с событиями
25 октября 1917 года, заключена в словосочетании
«штурм Зимнего».Что это за штурм,
в котором не было ни одного убитого?
Позднейшие инсценировки и художественные
фильмы, в которых солдаты и матросы
бегут из-под арки Главного штаба к
Зимнему дворцу, прямо на пулеметную
стрельбу юнкеров не имеет ничего общего
с исторической правдой[3[10]].
Не было жертв, а значит, не было и штурма.Был захват Зимнего дворца,то есть
разоружение и вытеснение его защитников
без кровопролития.
Некоторые нынешние публицисты настаивают
на том, что и революции не было – был
Октябрьский переворот. Сами большевики
в первые годы советской власти так
называли это событие. Но все-таки,
думается, что по своему историческому
значению это была революция – Октябрьская,
но не Великая. Величие оставим за
Отечественной войной 1941–1945 гг.
Массовой ошибкой является также
словосочетание «правительственная
награда».Никто эту ошибку не видит,
заметил рядовой читатель в 1987 году.
Приведем полностью его письмо-заметку:
Правильно называйте награды
Хочу обратить внимание журналистов на
распространенную ошибку – ее можно
встретить почти во всех газетах. Нередко
в печати советские ордена и медали –
как боевые, так и трудовые – называют
правительственными наградами.А
это неверно,Совет Министров СССР
орденами и медалями не награждает.
Советую работникам редакций, особенно
очеркистам и репортерам, внимательно
прочитать тот раздел Советской
Конституции, где говорится о деятельности
Президиума Верховного Совета СССР.
Каждому станет ясно, что в нашей
стране ордена и медали правильно
называются государственными, а не
правительственными наградами.
Красноярск. К. Кузнецов, ветеран войны
и труда[4[11]]
Конституция теперь другая, а награды
по-прежнему государственные,но и
ошибка по-прежнему встречается. Это
лексическая ошибка, ибо в ней – народное
представление о том, что правительство
– это и президент, и совет министров, и
парламент вместе взятые.
Еще одна ошибка из ряда курьезных. В
1970-е годы (а может быть, и раньше) пришло
в журналистику из науки и стало модным
слово «эпицентр».Журналисты поняли
его неправильно – как«самый центр»или просто«центр»,но с некоей
экспрессией, исходящей от начальной
части «эпи». Как научный термин«эпицентр»
означает проекцию центра (землетрясения,
воздушного взрыва) на поверхность Земли.Журналисты это необычное, красивое
слово стали употреблять метафорически.
Определите сами переносное значение
этого слова в примерах из разных газет:
«Париж оказался в то время эпицентром
массовых студенческих волнений,
охвативших многие страны».
«Девушка волей случая оказалась в
эпицентре происходящих событий».
«И в тот самый момент, когда взрыв
читательского возмущения неизбежен,
автор резко толкает героиню в эпицентр
взрыва».
«Сейчас мы подходим к «эпицентру»
проблемы».
Во всех этих случаях «эпицентр»
употреблено метафорически в значении
«самый центр». То есть в представлении
журналистов есть просто центр и эпицентр
– самый центр, центрее центра. Это
логически ущербная метафора, не имеющая
будущего. И с ней редакторы должны
бороться. Вы обратили внимание: в
последнем примере метафора закавычена,
сам автор ее забраковал: почувствовал
какое-то неудобство и огородил специальными
страховочными знаками.
Еще газетный пример: «Опергруппа
держалась в эпицентре района интенсивного
поиска». Здесь нет метафоры, автор не
знает значения красивого, эффектного
слова.
И даже без всякого эффекта в прямом
значении слово в журналистике употребляется
неправильно: «Эпицентр землетрясения
находился под дном Калифорнийского
залива». Под дном находился центр
землетрясения, а на дне залива – эпицентр.
Это ошибка не из районной газеты, а из
«Известий». Редакторам предстоит долгая
и трудная борьба с этим лексическим
уродцем.
До сих пор рассматривались массовые
ошибки, требующие обязательного
редактирования, причем редактирование
это бесспорно. Но есть и другие, более
сложные случаи массовых ошибок. Тогда
приходится обращаться не только к
толковым словарям, но и к словарям по
культуре речи, к словарям трудностей
русского языка.
Есть в русском языке старинное слово
«довлеть».В словарях оно снабжается
пометой «стар.». Его значение:быть
достаточным, удовлетворять.Особое
распространение получил оборот «довлеть
себе», отсюда книжное слово «самодовлеющий»
– значительный сам по себе, вполне
самостоятельный.
Глагол управлял дательным падежом:
– с дополнением: «Довлеет каждому доля
его» (пословица из словаря В. Даля),
– без дополнения: «Сколько не имей сил,
их не довлеет» (А. Герцен).
Заметьте: все примеры из XIX века. Новых
не найдете. Однако слово употребляется
в наше время – и нередко, но в другом
значении: господствовать, тяготеть над
чем-либо. В современных толковых словарях
значение или не указывается вовсе (в
4-томном) или указывается, но не
рекомендуется, то есть считается ошибкой
(в словаре Ожегова).
Из разных газет:
«Груз старых представлений довлеет над
ним».
«Пережитки феодализма довлели над
сознанием японского народа».
«Прошлое не должно постоянно довлеть
над нами».
«Над леспромхозом постоянно довлеет
необходимость прибыли».
Кроме дополнения в творительном падеже
с предлогом «над» изредка встречается
и прямое дополнение с глаголом «довлеть»:
«Но довлеет ощущение противоестественного».
Новое значение появилось в 1920-х годах
после социальных потрясений (вместе со
словом «солянка»). В 1930-х годах оно
получило распространение и в словаре
Ушакова помечено как просторечное.
Лингвисты борются с ним уже полвека и,
в конце концов, сами стали его употреблять.
В «Словаре лингвистических терминов»
Ахмановой: «Фразеологизм. Словосочетание
в котором семантическая монолитность
довлеет над структурной раздельностью
составляющих его элементов». Должен ли
редактор после этого исправлять массовую
ошибку? Нет. Тем более что некоторые
специальные словари давно дают такие
смелые рекомендации: «…в настоящее
время следует уже признать вполне
литературным»[5[12]]новое значение глагола «довлеть».
Уточним: пора указывать в толковых
словарях два значения слова – старое
и новое.
Что останавливает лексикографов в
признании нормативным нового значения
слова «довлеть». Думается, здесь две
причины. Первая – конкретная, относящаяся
именно к этому слову. Дело в том, что у
его нового значения есть некоторая
этимологическая ущербность, ведь оно
явно возникло под воздействием слова
«давить». Узаконить новое значение –
значит узаконить ложную (народную)
этимологию. К этому любопытный пример
из научно-популярной книги: «Без мер по
сохранению лесов от пожара все наши
планы и работы по повышению продуктивности
лесов становятся совершенно нереальными,
потому что над ними всегда будет давлетьопасность нарушения их пожарами».
(Новосибирск. 1981).
В слове «давлеть» ложная этимология
доведена до логического конца – до
изменения орфографии. Может быть, начался
новый период в истории слова, который
когда-нибудь закончится оправданием
орфографической ошибки? Маловероятно.
Но то, что период борьбы нового значения
слова за свое литературное существование
закончился, это следует признать и
составителям толковых словарей и
редакторам.
Есть и вторая причина, из-за которой
тормозится это признание. Это общая
причина, относящаяся к любому языковому
новшеству, – принципиальный консерватизм
составителей словарей, ведущий к
торможению языкового развития, что
является благом для передачи культуры.
Если бы русский язык развивался хотя
бы в два раза быстрее, для нас Пушкин
был так же старомоден, как Ломоносов.
Сами лексикографы свой консерватизм
не осознают, хотя механизм его очень
прост. Человек усваивает нормы родного
языка в молодости. А составляют словари
люди профессионально подготовленные,
опытные, то есть немолодые. И они
бессознательно учитывают свою субъективную
оценку при кодификации языковых явлений:
из двух вариантов правильный тот, который
старый, а неправильный тот, который
новый.
Такой же трудный случай – слово
иноязычного происхождения – «апробация».И его производные – «апробировать»,
«апробированный», «апробационный»,
«апробирование».
Современное обрусевшее слово «апробация»
имеет значение – «официальное
одобрение, вынесенное на основании
испытаний, проверки»(4-томный толковый
словарь). У слова очень долгая, запутанная
история, и, чтобы понять его нынешние
проблемы, надо эту историю знать.
По происхождению это латинское слово
– approbatio. Обратите внимание: в латинском
слове два «р» на морфологическом стыке:
ар (приставка) и probatio (основа). Но у
латинского слова не только форма другая,
содержание тоже: значение латинского
слова – одобрение, признание, согласие.
Нет никакого испытания и проверки.
В русский язык слово вошло именно в
такой форме и в таком значении. Таким
оно было у А.С. Пушкина: «26 августа написан
был мирный трактат, и Румянцев повез
его на аппробацию Петра…», то есть на
одобрение, утверждение. Слово было
редким и употреблялось в канцелярской
сфере. В послепушкинскую эпоху началась
его деформация. Сперва упростилось
двойное «п» – это зафиксировано в
словаре Даля.
Искажение формы потянуло за собой
искажение смысла. Изуродованное слово
«апробация» сблизилось с похожим словом
«опробование», и тогда по закону ложной
этимологии появились другие слова-уродцы:
«апробованный», «апробовать» (в
орфографическом словаре 1893 года). Тогда
же, в конце XIX века, изменилось и значение
слова «апробация»: оно стало означать
– одобрение после опробования, испытания.
В XX веке слово перешло из канцелярской
сферы в научную, а позднее попало в
газету и получило широкое распространение
и множество производных форм. Сейчас
слово «апробация» (вместе с производными)
встречается в трех значениях, хотя в
словарях представлено только одно.
Все еще встречается старое значение
слова – одобрение (без испытания):
«Завершением подготовительного периода
является апробация начерно написанной
работы на заседании совета».
Распространено и словарное значение –
одобрение после испытания: «К научным
методам можно отнести только те методы
лечения, которые прошли методологически
правильную апробацию».
Но языковая практика обгоняет словарь,
и слово «апробация» чаще всего
употребляется в значении «опробование»:
«Промышленники наотрез отказывались
браться за никем еще не апробированный
проект»; «Путь апробированный, правильнее
будет сказать – традиционный»; «Три из
семи посланных во Вьетнам на апробирование
самолетов разбилось при выполнении
первого же задания.»
Мало того что слово «апробация» стало
вытесняться словом «апробирование»,
так еще и слово «апробирование» из-за
туманной морфологии (что означает
начальное «а»?) превратилось в понятное
слово «опробирование»: «Сейчас эти
модели после успешного опробирования
в столичных кинотеатрах переданы в
серийное производство». Очень логичная
история слова: аппробация – апробация
– опробирование. Но пока что последнего
слова в словарях нет. Но обязательно
появится, хотя у него есть более
привлекательный синоним «опробование».
Таков должен быть научный багаж
квалифицированного литературного
редактора. А редактировать, просто
заглядывая в словари, может и дилетант.
И еще один, третий сложный случай из
практики редактирования.
В 1970-е годы в советских газетах
распространилось, стало модным слово
«напрочь».Но не в словарном
значении.
В толковом словаре Ожегова издания 1978
года (9-е издание) слово «напрочь» снабжено
пометой «просторечное» и имеет значение
– совсем, окончательно (отрубить,
оторвать):«Сергей, бледный, оглушенный
страшной болью, стоял, как во сне, и все
пытался левой рукой приладить напрочь
оторванную кисть правой.» (Газета).
Но слово употреблялось гораздо чаще в
другом значении, хотя и близком первому:
совсем, совершенно:
«В вас напрочь отсутствует стратегическое
видение проблемы». (Ю. Семенов, роман
«Испанский вариант»).
«Пойти за материалом – не значит,
конечно, напрочь отказаться от какого
бы то ни было творческого замысла». (Ю.
Семенов, газетная статья).
«Чиновники посольства США напрочь
отрицали свою причастность к событиям».
(Газета).
«В старинной интеллигентной Валиной
семье водочного духа не переносили
напрочь». (Газета).
«И напрочь отсутствовал занавес».
(Телефильм).
Исправлять эту ошибку уже поздно, она
победила, что и было зафиксировано через
четыре года. В 4-томном толковом словаре
издания 1982 года (2-е издание) слово
«напрочь» уже снабжено более мягкой
стилистической пометой «разговорное»
и имеет значение – совсем,
вовсе. Иначе говоря, в словаре объединены
оба значения – старое и новое – в одно.
Лексическая сочетаемость – это способность слова сочетаться с определённым кругом других слов. Эта способность слова в значительной степени зависит от смысловых особенностей слова, его значения.
Рассмотрим слова, употребления которых часто приводит к лексическим ошибкам.
Авангард. В русском литературном языке слово закреплено в значении «часть войск, находящаяся впереди главных сил», оно употребляется и в переносном расширенном значении «передовая, ведущая часть какой-нибудь общественной группы, класса». Не следует употреблять избыточное словосочетание передовой авангард (ср. также быть, находиться в передовом авангарде и т.п.). В современном русском языке слово авангард имеет и ещё одно значение, которое является более употребительным «культурное движение 20 века, абсолютно противоположное классическому искусству, порывающее с устоявшимися принципами и нормами и основанное на поиске принципиально новых выразительных средств художественного языка и способов воздействия на аудиторию».
Вернисаж (франц. vernissage) – торжественное открытие художественной выставки, например: приглашать на вернисаж, состоялся вернисаж и т.п. В современной устной и письменной речи слово вернисаж нередко употребляется в расширенном значении – «выставка вообще», «экспозиция» и т.п. Например: вернисаж продлится три недели (о работе выставки) и т.п. Такое употребление противоречит значению слова вернисаж и в литературной речи не рекомендуется.
Заведующий – тот, кто заведует чем-нибудь, начальник. В современном русском языке слово заведующий управляет зависимыми существительными в творительном падеже без предлога. Например: заведующий сберкассой, заведующий фермой и т.д. Неправильно: заведующий клуба (вместо заведующий клубом), заведующий участка, сектора и т.п. (вместо заведующий участком, сектором и т.п.).
Заглавный – относящийся к заглавию, содержащий в себе заглавие. Например: заглавный лист, заглавная страница и т.п. Употребление прилагательного заглавный вместо главный, основной и т.п. противоречит литературной норме. Неправильно: она является заглавной героиней романа; заглавное событие в жизни; решить заглавный вопрос и т.п.
Кавалькада – группа всадников. Не допускайте плеоназма (оборота речи, в котором без надобности повторяются слова, частично или полностью совпадающие по значению) конная кавалькада.
Корректив (от лат. сorrekcio) – поправка, частичное изменение. В общелитературной речи следует избегать употребления этого слова без надобности (т.е. не в терминологических значениях, связанных например, с корректировкой стрельбы, направления движения чего-нибудь и т.п.). В этом случае уместнее использовать стилистически нейтральные общеупотребительные слова поправка, изменение, уточнение, исправление и т.п., которые могут точнее и выразительнее характеризовать соответствующий предмет речи. Например: жизнь внесла свои коррективы (лучше: поправки, изменения) в наши проекты и планы и т.п.
В современной устной и письменной речи нередко встречается неправильное, избыточное выражение коррективы и поправки, в котором стоят рядом два однозначных слова. Например: принять проект без коррективов и поправок, внести коррективы и поправки в свой доклад и т.п. В литературной речи такого рода избыточные выражения недопустимы.
Крайний – предельный или находящийся с краю чего-нибудь. Например: крайний срок, крайние меры, крайнее кресло в первом ряду и т.п. Неправильно употреблять слово крайний по отношению к человеку, стоящему в очереди.
Плеяда – группа выдающихся деятелей одной эпохи, одного направления. Данное слово употребляем только для обозначения людей.
Первенство – первое место в соревнованиях. В современной устной и письменной речи нередко встречается неправильный оборот одержать первенство (правильно: завоевать первенство). Ошибка возникает в результате смешения выражений одержать победу и завоевать первенство.
Подпись – роспись. В современном русском языке однокоренные слова подпись и роспись различаются по своим значениям и употреблению. Подпись – собственноручно написанная фамилия или надпись под чем-либо. Например: поставить свою подпись; сбор подписей под обращением; подписи под рисунком и т.п. Неправильно: поставить роспись в ведомости. Роспись употребляется в следующих значениях: 1) инвентарь, письменный перечень чего-нибудь (например: роспись доходов и расходов; роспись материального имущества); 2) действие по глаголу расписать (т.е. разнесение записей в разные места, рубрики; например: роспись цифровых данных); 3) «настенная живопись» (например: роспись стен и потолка; внутренняя роспись древнего храма и т.п.).
Половина – одна из двух равных частей целого. Например: половина книги прочитана; прошла половина зимы; взял половину яблока и т.п. Не рекомендуется употреблять в литературной речи выражения большая половина и меньшая половина, в которых слово половина выступает в расширенном значении «одна из двух частей вообще» или даже просто «часть чего-нибудь».
Такими ошибочными, недопустимыми в литературной речи являются конструкции типа: на две равные половины (правильно: на две равные части или пополам); в последней половине декабря (правильно: во второй половине декабря); на две или на три неравные половины (правильно: на две или на три неравные части) и т.п.
Остались вопросы? Хотите знать больше о лексической сочетаемости слов?
Чтобы получить помощь репетитора – зарегистрируйтесь.
Первый урок – бесплатно!
Зарегистрироваться
© blog.tutoronline.ru,
при полном или частичном копировании материала ссылка на первоисточник обязательна.
1) Так можно сказать о трёх девочках или девушках из разных семей, например, о трёх подружках, одноклассницах. Подразумевается, что каждая из них ― единственная дочь в своей семье.
Это же высказывание неверно, если относится к трём сёстрам. Видимо, говорящий имеет в виду, что у девочек нет брата (или братьев). Но если дочерей в семье три, ни одна из них не может быть единственной.
2) Строго говоря, «половина» ― это ровно одна вторая. Две половины по определению равны. Когда в разговоре встречается фраза наподобие «Он сделал большую половину работы» («большую» с ударением на «О»), смысл понятен, но лучше всё-таки говорить «Он сделал большую часть работы».
3) На спине нет локтей, поэтому правильно будет «опереться спиной» (обо что-то) или «упереться спиной» (во что-то).
4) В разговорной речи встречается «страшно» в значении «очень» и «страшный» в значении «очень сильный», «ярко выраженный». Например, говорят: «Он страшный фантазёр». Но основной смысл слова «страшный» ― это «пугающий», «уродливый», отталкивающий». Именно этот смысл в первую очередь видят в выражении «страшная красавица». Чтобы избежать такого восприятия, достаточно сказать просто «красавица».
Другие варианты: писаная красавица, настоящая красавица и т. д.
5) Ломается дерево или, например, пластмасса, а стекло бьётся. Поэтому стеклянную вазу нельзя сломать, зато можно разбить. Это же относится и к другим бьющимся предметам, например, посуде из керамики.
Пример: разбить фарфоровую чашку и хрустальную салатницу.
Дополнение: «сломать очки» ― это не то же самое, что «разбить очки».
6) Слово «отменный» обычно служит для похвалы, например: «У него отменный вкус» (то есть «отличный вкус»), «Он отменный повар» (то есть «очень хороший повар»). Поэтому для слова «негодяй» нужно подбирать другое определение.
7) «Зайтись смехом» ― устоявшееся выражение, не требующее уточнений. Такой смех может быть детским, но он никогда не воспринимается как «лёгкий», для этого он слишком интенсивный.
Для сравнения: зайтись кашлем, зайтись в истерике.
Исправленный вариант: «очень удобная обувь».
«Ужасно удобная обувь» звучит иронично или даже издевательски, подразумевается, что на самом деле её никак нельзя назвать удобной.
Конечно, удобная обувь может быть «ужасной», например, с точки зрения внешнего вида: ужасно грязной или, что чаще всего, ужасно старой.
Статья на тему: «ПРАВИЛЬНОСТЬ РЕЧИ»
(об ошибках в речи при употреблении слов).
Сведения об авторе: Гуц Татьяна Николаевна
Место работы: г. Москва, Центр патологии речи и нейрореабилитации
Контакты: t.guts@mail.ru
1
Слово — важнейшая единица языка. Слова называют предме ты, признаки, действия, различные отношения, признаки признаков и каждое из них имеет свой определенный смысл, значение, которое называется лексическим значением слова. Словарный состав языка называется лексикой, а раздел языко знания, занимающийся изучением словарного состава языка, — лексикологией. Чтобы избежать ошибок в употреблении слов, необходимо знать и понимать все значения слов, точно и правильно использовать их в речи. Точность словоупотребления состоит в соблюдении лексических норм русского литературного языка. Лексика русского языка представлена в разнообразных словарях. В зависимо сти от типа и назначения бывают словари энциклопедические и филологические (толковые, орфографические, словари синонимов, ударения и произношения, словари иностранных слов, этимоло гические, словообразовательные и др.).
Слова — строительный материал языка. В русском языке их тысячи, но каждому в речи свое место. Неумелое употребление слов затрудняет понимание сказанного или создает бессмыслицу. Чаще в речи встречаются ошибки в употреблении слов в несвой ственном им значении, искажение формы слов, употребление нели тературных слов. Кроме того, встречаются случаи неверного употреб ления приставок, предлогов и другие ошибки.
В этой связи одной из важных задач для всех общеобразовательных учреждений является задача (1)формирования и поднятия культурного уровня учащихся, развитие их мышления, познавательных способностей. Развитие же мыслительных способностей тесно связано с развитием речи. (2) В борьбе за грамотность и культуру речи необходима междисциплинарная связь на всех уроках и во внеурочное время (работа с родителями). (3) Всем преподавателям, особенно, негуманитарных предметов, необходимо иметь соответствующую подготовку и располагать нужными пособиями.
2
Разберем несколько примеров. Можно услышать: «Обратно дождь идет». Но как дождь может идти обратно? Снизу вверх? Конечно же, имеется в виду, что дождь идет опять, снова. Значит, так и надо говорить: «Снова дождь идет» или «Опять дождь идет».
Нередко можно услышать: «оплатить за проезд», «оплатить за работу» и т. д. В чем тут ошибка? Следует различать: уплатить за что? — оплатить что? В пос леднем сочетании предлог за неуместен. Значит, правильно говорить: оплатить проезд, оплатить работу, но: уплатить за проезд, уплатить за работу. В автобусе, троллейбусе, трамвае можно услышать: «Вы выла зите?», «Вы слазите?», «Вы сходите?», «Вы выходите?». Вылазить и слазить — слова просторечные, нелитературные и употребляются все реже. А вот «Вы сходите?» и «Вы выходите?» рас пространены широко. Какое из них правильное? Во время поездки пассажиры находятся внутри салона, а не на салоне; из салона можно выходить, а не «сходить». Сравните: стоять на крыльце — сходить с крыльца, находиться в комнате — выходить из комнаты и т. д. Итак, правильный вариант: Вы выходите?
В устной речи широко употребляется выражение «разбирать кровать». При этом имеется в виду разбирать не собственно кро вать по винтикам, а постель. Она же может быть постлана и на диване, и на кушетке, и на софе и т. д. Ведь очевидно, что в определенных случаях кровать приходится и разбирать (например, при переезде). Таким образом, когда, готовясь ко сну, говорят «разбери кро вать», то следует понимать: «приготовь постель». Такое выражение и является правильным.
Нередко можно услышать: «играть значение». Ошибкой является то, что в приведенном выражении вместо глагола иметь употреблен глагол играть. Играть означает исполнять, участвовать в игре или представлять на сцене: играть на скрипке, играть в шахматы, играть роль в пьесе. С последним значением (играть роль в пьесе) и связано выражение играть роль. Отсюда ясно, что значение нельзя ни исполнять, ни играть. Нужно говорить играть роль, но: иметь значение.
Следует различать также близкие по значению слова вполне — всецело, педагог — преподаватель и др. Вполне — это совершенно, полностью (вполне удовлетвори тельно). Всецело означает полностью, целиком (всецело поглощен работой). А все-таки педагог и преподаватель? Разве это не одно и то же? Ока зывается, нет: по объему понятий между этими словами есть раз личие. Педагог — человек, занимающийся преподавательской или воспитательной работой (настоящий педагог, наставник). Употребляя это слово, не уточняют, что именно педагог преподает или кого воспи тывает. Преподаватель же — это работник средней или высшей школы, преподающий какой-нибудь предмет (преподаватель физи ки). Педагог — профессия, род занятий, либо сущность человека (по профессии он физик, а в жизни – педагог; а преподаватель — кон кретная специальность педагога.
В устной, да и в письменной речи нередко смешивают слова сегодняшний и нынешний, считая, что они обозначают одно и то же. На самом деле это не так. Как видно из состава самого слова сегодняшний (от сегодня), прямое его значение — относящийся к этому, текущему дню. Поэтому можно говорить сегодняшний случай, но нельзя — «сегодняшний год». Слово нынешний — разговорное, обозначает более широкое понятие, чем сегодняшний, — относящийся к этому году, настоящий (ны нешний день, месяц, год, лето). Таким образом, можно говорить: сегодняшний вечер, нынешний вечер, но: нынешний год.
Нередко мы слышим: «благодаря пожару». Можно ли так гово рить?
Предлог благодаря значит по причине, вследствие, он образован от глагола благодарить. Как можно благодарить за пожар? Другое дело, когда речь идет о предотвращении пожара, о хорошей погоде. Предлог благодаря уместен только тогда, когда речь идет о причинах, вызывающих положительные результаты: Благодаря бдительности машиниста, крушение было предотвращено; благодаря помощи.. . Употребляя предлог благодаря, надо помнить, что он требует после себя слово в дательном падеже: благодаря кому-чему? — благодаря врачам, благодаря выдержке.
В речи нередко смешиваются слова прибыть — приехать, раз бить — сломать, смочь — суметь. Говорят, например: «поезд прие хал», «сломать вазу», «не сумел прийти». Чтобы не допускать оши бок в употреблении таких пар слов, нужно различать оттенки их значений.
Прибыть — значит, прийти, приехать (прибыть к месту назна чения). Приехать — прибыть, передвигаясь на чем-нибудь (прие хать на пароходе). Транспортное средство может только прибыть или прийти, а человек — и прийти, и приехать, и прибыть. Итак, надо говорить: гости приехали, но: поезд (автобус, пароход, само лет) прибыл (пришел); сержант Иванов прибыл в часть..
Разбить (от бить) — это (ударять). Сломать (с силой разде лить на куски, отделять части чего-нибудь). Поэтому следует гово рить: разбить вазу, но: сломать игрушку.
Смочь — глагол совершенного вида, образованный от глагола несовершенного вида мочь (быть в состоянии, иметь возможность делать что-нибудь): смочь победить неприятеля. Суметь (от уметь — значит, обладать умением делать что-нибудь, следовательно, суметь принять го стей. Итак, правильно: не смог прийти, но: не сумел объяснить.
Нередко можно услышать: «кварталы домов», «проспекты до мов», «улицы домов», «поселки зданий». В чем же ошибки? Квартал — это часть города, ограниченная пересекающимися улицами, а улица — два ряда домов с проездом между ними. Ясно, что ни кварталов, ни улиц без домов не бывает. Так зачем же при словах квартал и улица употреблять слова дом и здание? Ска занное относится также к словам поселок и проспект.
В устной и письменной речи можно встретить выражение: «уде шевить стоимость ремонта». Допустимо ли сочетание слов удеше вить и стоимость? Удешевить — сделать дешевле, понизить в цене (удешевить товары). Понятие стоимости в слове удешевить уже содержится, значит, его не надо повторять. Итак, «удешевить стоимость» нельзя, ее можно уменьшить или увеличить. Поэтому правильно говорить: удешевить ремонт или умень шить стоимость ремонта.
Иногда смешиваются слова захламленность и хлам; например, говорят: «очистить территорию от захламленности». Правильно ли это выражение? Захламленность — существительное отвлеченное, оно обознача ет состояние или признак — запущенность, загрязненность, засорен ность. А как можно «очистить» территорию от признака? Признак можно установить, определить и т. д., но нельзя от него ничего «очис тить». Другое дело хлам — негодные, старые вещи, т. е. предметы конкретные, осязаемые. От них можно очистить территорию или помещение. Поэтому так и надо говорить: очистить от хлама, мусора.
Простые русские слова вперед и раньше всем понятны, ошибки в их употреблении вроде бы невозможны. Между тем можно услы шать: «вперед сделай». В чем тут ошибка? Вперед — это в направлении перед собой (в противоположность слову назад). В приведенном примере слово вперед употреблено неправильно, вместо слова сначала, которое означает прежде, вна чале, раньше чего-нибудь (в противоположность словам потом, затем): сначала подумай, потом отвечай. Итак, вперед можно идти, двигать, а сначала, раньше подумать, сделать что-нибудь, сначала сделай.
В речевой практике слова доля, часть и половина иногда смеши ваются. Можно услышать: «львиная часть», «большая половина». Правильно ли это? Основное значение слова доля — это часть чего-нибудь. Но части, доли могут быть и большие, и меньшие. Львиная доля — боль шая и лучшая часть чего-нибудь. Выражение это, взятое из басни Эзопа, стало фразеологизмом, т. е. словосочетанием, значение которого не складывается из значений каждого слова в отдельности, поэтому замена слова доля словом часть в данном случае невозмож на. Следовательно, нельзя говорить «львиная часть», а надо говорить «львиная доля». Половина — это одна из двух равных частей чего-нибудь цело го. Уже из определения видно, что одна половина не может быть ни больше другой, ни меньше. Поэтому выражения «большая половина», «меньшая половина» неверны по смыслу и, значит, неграмотны. Итак, надо говорить: львиная доля, большая часть, меньшая часть, половина.
В речи некоторых людей слова подарок и сувенир употребляются как синонимы, одно вместо другого. Иногда даже слово сувенир употребляют в сочетании со словом памятный («памятный сувенир»). Правильно ли это? Подарок — это вещь, которую дарят, подарили (эта книга — подарок брата). Сувенир — это тоже подарок (художественное изделие, вещь), но не всякий, а только такой, который связан с воспоминаниями о посещении страны, города и т. п. (подарок на память). Таким образом, выражение «памятный сувенир» неверно, так как понятие память уже заложено в значении слова сувенир или памятный подарок.
Нередко говорят: «холодный кипяток». Совместимы ли эти слова? Кипяток — это кипящая или только что вскипевшая вода. Поэтому кипяток не может быть холодным. Если же имеется в виду холодная кипяченая вода, то так и надо говорить: холодная кипя ченая вода.
В устной и письменной речи можно встретить выражения «при нять меры», «предпринять меры», «предпринять шаги». Какое из них правильно? Предпринять — это начать делать что-нибудь, приступить к чему-нибудь (предпринять исследование). Одно из значений слова принять — совершить, осуществить (то, что выражено следующим существительным (принять участие). В первом случае речь идет только о начале действия, а во втором — о самом действии. Зная значение слов мера и шаг, нетрудно установить, в каком значении и с каким глаголом эти слова надо употреблять. Одно из значений слова мера — средство для осуществления чего—нибудь, мероприятие. Отсюда выражение принять меры, т. е. произвести действие, а не только начать его. Слово шаг в переносном значении означает начало какой-нибудь деятельности, начать что-нибудь, сделать почин в чем-нибудь. Значит, надо говорить и писать: пред принять шаги, но: принять меры.
В речи говорящих грамотных людей, в том числе выступающих публично, имена числительные иногда не склоняются. Можно услышать: «от тысяча двести до три тысячи восемьсот тонн», «около семьдесят процентов плана», «довольны восемьдесят пятью тракторами» и т. п. Трудно слушать такого оратора, да и не всегда сразу понятен смысл. Числи тельные простые и сложные надо склонять: от тысячи двухсот до трех тысяч восьмисот тонн, около семидесяти процентов плана, довольны восьмьюдесятью пятью тракторами и т. д.
Нередко слова значительный и значимый употребляют одно вместо другого. Говорят: «значимые произведения», «значимые результаты». Верно ли это? Чтобы правильно употреблять слова значимый и значительный, нужно учитывать различия в их значениях. Значительный — боль шой по размерам, силе; имеющий большое значение, важный; очень выразительный, наполненный каким-нибудь значением (зна чительное событие, значительный взгляд). Значимый—выражаю щий что-нибудь, имеющий какое-нибудь значение без указания на размеры и качество (значимые части слова). Итак, правильно гово рить: значимый жест, но: значительные произведения, результаты.
К тому же типу ошибок относится смешение слов мысленный и мыслимый. Мысленный — это воображаемый, существующий в мыслях, не высказанный (мысленный образ, мысленное обращение к кому-нибудь). Мыслимый — возможный, могущий случиться (мыслимое ли дело?). Правильно сказать: мысленное пожелание, напевать мысленно, но: мыслимое дело, это немыслимо.
Есть различие и между словами нетерпимый и нестерпимый. Нетерпимый — недопустимый, такой, с которым нельзя мирить ся, а нестерпимый — невыносимый, действующий очень сильно, так, что нельзя терпеть. Поэтому надо говорить: нетерпимая грубость, но: нестерпимая боль.
Нередко можно услышать: «в большинстве он был прав», «в боль шинстве это были люди закаленные». В чем тут ошибка? В русском литературном языке есть словосочетания в большин стве своем, в большинстве случаев. В приведенных выражениях слова случай и свой опущены. В этом и состоит ошибка. Нужно говорить: в большинстве случаев он был прав, в большинстве своем это были люди закаленные.
К этому же типу ошибок относятся выражения, имеющие в своем составе сочетание в результате. Говорят и пишут: «В результате все препятствия были преодолены».Употребление слова в результате в таком усеченном виде не отвечает строгой литературной норме. Оно требует после себя дополнения: в результате чего? — в результате усилий и т. д. Потому нужно правиль но оформить предложение, например, так: «В результате упорных усилий все препятствия были преодолены».
Можно встретить выражения: «рекомендательная литература», «рекомендованная литература». Какое из них правильное? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно выяснить значения приведенных слов. Рекомендательный — содержащий рекомендации, т. е. отзыв, предложение, аттестацию, характеристику (рекомендательное пись мо). Рекомендованный — имеющий благоприятный, положительный отзыв, рекомендации к использованию (рекомендованная книга). Различие между этими словами незначительное, уло вить его нелегко. Из сказанного можно сделать вывод, что надо говорить и писать: рекомендованная или рекомендуемая литера тура, но: рекомендательный список литературы.
В русском литературном языке есть родственные слова подпись и роспись. В речи некоторых людей они смешиваются. Например, го ворят: «поставить свою роспись», «роспись получателя». Это не правильно. Подпись (под- + писать)—это надпись под чем-нибудь; соб ственноручно написанная фамилия. У слова же роспись другое зна чение: живопись на стенах, потолках, предметах быта и т. п.. Таким образом, когда речь идет о документе (ведомости, заявлении и пр.), то надо употреблять слово подпись.
Нередко в речи смешиваются и слова дистанция и инстанция. Причиной смешения, как это обычно бывает, является незнание значений слов. Дистанция — это расстояние, промежуток между чем-нибудь, участок на путях сообщения, а также участок, где проходят спор тивные соревнования. Инстанция — ступень в системе, в строении подчиненных друг другу органов (в организации учреждений) (промежуточная инстанция, высшая инстанция). Как видим, между этими словами есть существенные различия. Надо говорить: пройти дистанцию, обратиться к начальнику дистанции пути, но: обращать ся по всем инстанциям.
Говорят «пошить платье» и «сшить платье». Как правильно? Сшить — изготовить, скрепляя нитью края выкроенной ткани, кожи (сшить платье, сапоги). Пошить — слово просторечное, упо требляется в значении сшить (пошить пальто). Поэтому правиль нее говорить: сшить платье.
Можно услышать выражения: «места для командировочных», «гостиница занята командировочными». Правильные ли они? Между словами командированный и командировочный есть различие. Командированный — это тот, кто выполняет служебное поручение, связанное с выездом куда-нибудь, а командировочный — относящийся к командировке. Например, человек, получивший командировку, — командированный, а документ о командировке — командировочное удостоверение. Правильно говорить: места для коман дированных, гостиница занята командированными, он командирован ный, прибыли командированные, но: командировочные деньги, ко мандировочный срок, командировочное предписание.
В устной речи встречаются слова «заузить брюки» и «сузить брюки». Какое из них является правильным? Различие между этими словами в том, что в одном из них есть приставка за-, а в другом — с-. Поэтому, чтобы ответить на интересующий нас вопрос, нужно выяснить, что обозначают эти приставки. Одно из значений приставки за — доведение
действия до излишества, до крайней степени, указание на то, чтс действие направлено из центра предмета: замести (убрать к сто ронке), забросить (бросить далеко) и т. д. Приставка с- обозначает движение с разных сторон к одной точке; связать, созвать. В дан ном случае речь идет о том, чтобы, действуя с боков, сделать брюки более узкими, т. е. сузить. Слово сузить и является литературным. Приведенный пример неверного употребления при ставки за- не единичен. Нередко можно услышать: «завсегда» (вместо всегда), «зазря» (вместо зря), «задаром» (вместо даром) «задешево» (вместо дешево), «заполучить» (вместо получить) «заснять» (вместо снять или сфотографировать) и др.
Иногда приходится слышать: «ощущать себя плохо», «заиметь машину». Какие тут ошибки? Занять означает заполнить собой какое-нибудь пространство промежуток времени. Применительно к спорту можно сказать занять первое место, т. е. заполнить соответствующее место на пьедестале, вписать полученные результаты в турнирную таблицу: «Звание чемпиона завоевывают…».Ощущать — это распознавать путем ощущения (ощущать тепло, ощущать чувство жажды, радости). «Ощущать себя» нельзя. Нужно говорить: «чувствовать себя». Глагол «заиметь»? Слова «заиметь» в литературном русском языке нет. Когда же все-таки его употребляют, то имеют в виду получить, приобрести, купить. Надо говорить: получить квартиру, приобрести гарнитур, купить автомашину.
В устной речи встречается выражение «он надсмехается». Так говорить нельзя, так как слова «над смехаться» в литературном языке нет, есть слово насмехаться(смех)- подвергать кого-нибудь насмешкам, издеваться.
Слова «извиняйте» и «извиняюсь», «из вините». Как правильно? «Извиняйте» — слово нелитературное, в речи культурного чело века оно неуместно. Не нужно употреблять и слово «извиняюсь», так как получается, что говорящий извиняет себя сам, в то время как он должен попросить, чтобы извинили его. Надо говорить: извините.
В речи часто можно встретить формы и «чулков» и «чулок», «носок», «носков». Как правильно? Существительные мужского рода с основой на твердый согласный (стол, город, рассказ) в родительном падеже множественного числа имеют, как правило, окончание -ов: столов, городов, рассказов и т. п. Однако у некоторых существительных в родительном падеже множественного числа окончание бывает нуле вое. Такие существительные надо запомнить: (несколько) башкир, татар, грузин (но: киргизов, таджиков, монголов); (пара) ботинок, чулок (но: носков); (отряд) партизан, солдат, гусар, драгун; (не сколько) ампер (но: килограммов, граммов).
В русском литературном языке есть слова представить и предо ставить. Они близки по составу, однако различаются по значению.
Представить — это доставить, предъявить, сообщить, познако мить с кем-нибудь, вообразить, изобразить, показать. Предо ставить имеет другие значения: отдать в распоряжение, пользование, дать право, возможность что-нибудь сделать (предоставить квартиру, предоставить слово). Употреблять эти слова надо с учетом их значеий.
Не всегда учитываются различия в значениях слов гордый и горделивый. Говорят: «горделивое чувство», «гордая осанка». Такое употребление слов ошибочно. Гордый — исполненный чувства собственного достоинства, со знающий свое превосходство, испытывающий чувство удовлетворения (гордый человек, горд успехами своего завода). Горделивый — выражающий собственное превосходство и достоинство, надменный (горделивая осанка). Значит, правильно говорить: гордое чувство, но горделивая осанка.
Нередко говорят: «напишите свою автобиографию». Можно ли так сказать? Автобиография — это уже описание своей жизни (от греческих слов autos — «сам», bios — «жизнь» и grapho — «пишу»). В этом слове элемент «сам» уже есть. Значит, надо говорить рассказать (написать) автобиографию или свою биографию.
К аналогичному типу ошибок относятся и выражения «большая масса народа» и «период времени». Масса — это множество, большое количество чего-нибудь (разговорное). Следовательно, понятие «большого» в слове масса уже есть. Значит, слово большая в приведенном примере излишне. По той же причине нельзя говорить «очень огромный», «огромная махина».
Употребление лишних слов — явление распространенное. Например, «соединить воедино», «два рубля денег» и т. п. Слова воедино и деньги в приведенных выражениях тоже никакой информации не содержат, так как соединить и означает слить воедино, а рублями не измеряют ни длину пути, ни рост человека, ни вес багажа, рубль — денежная единица. Выражение «при наличии отсутствия». Такое выражение встречается не только в сатирических произведениях. Противоречивость приведенного утверждения станет очевидной, если учесть, что наличие — это присутствие, существование. А как может предмет одновременно и присутствовать и отсутствовать? Отсюда и каламбуры: «Что лучше: отсутствие присутствия или присутствие отсутствия?», «При наличии отсутствия или при отсутствии наличия?..». Можно сказать: при наличии кворума, при отсутствии кворума. Это значит, что необходимое количество людей либо есть, либо его нет. Эта же норма относится и к выражению «в силу слабости». Лучше сказать: из-за слабости.
Иногда в учреждениях службы быта (в магазинах, парикмахер ских, фотоателье и т. п.) можно прочитать: «прейскурант цен». Грамотно ли это? Прейскурант — это справочник цен на товары. Слово прей скурант произошло от немецкого Preis — «цена» и kurant — «теку щий» и уже имеет в своем составе элемент «цена»; повторять его из лишне. Итак, нужно говорить и писать: прейскурант или указатель цен. В речи людей нередко встречаются различные канцеляризмы, штампы: «спросить по вопросу», «по части времени», «в части посевной» и т. п. Речь, засоренная подобными штампами, воспринимается с трудом, да и слушать ее неприятно. Неоправданного, излишнего употребления слов вопрос, дело, часть следует избегать. Например, можно сказать: выяснить вопрос, за дать вопрос; о внедрении, о посевной и т. д.
В лингвистике есть понятие «тавтология» — повторение сказан ного другими словами, не вносящее ничего нового. В качестве при мера можно привести встречающиеся в устной письменной речи выражения «я лично», «я сам лично», «мне лично», «проводил само лично». Лично значит сам, своей особой. Повторение я здесь излишне. Нужно говорить просто я (без лично, сам и самолично). Без излиш него усиления надо употреблять и слова лично и сам (без я, меня): удостовериться лично, лично причастен, проверить лично, лично доложить, проверил сам и т. п.
Можно встретить выражение «промахнулся мимо». Оно тавто логично, так как промахнуться и значит не попасть в цель, дать промах. Сказать «промахнуться мимо» — это как бы дважды употре бить слово мимо. Надо говорить: промахнуться.
В устной и письменной речи можно встретить выражения: «зря пропадать» и «пропадать напрасно». Правильны ли они? Глагол пропасть многозначный. Главное его значение исчезнуть неизвестно куда. В данном примере этот глагол использован совер шенно в другом значении — пройти бесполезно, безрезультатно. В несовершенном виде глагол пропадать можно встретить в разго ворной речи (Где наша не пропадала!) Так как значение бесполезности, безрезультатности заложено в глаголе, то слова зря и напрасно в приведенных словосочетаниях лишние.
Можно услышать: «между ними две большие разницы». Можно ли так говорить? Разница — несходство, различие в чем-нибудь (разница в характерах). Как видим, разница — это несходство между двумя предметами, явлениями и т. д. Сравнивая их, можно установить различие между ними, выявить разницу. Двух, трех и т. д. разниц не бывает. Может быть, поэтому у существительного разница нет множественного числа. Итак, надо говорить: между ними большая разница.
Послушайте диалог и определите, что в нем неверно: «— Я в Москву электричкой ездию. — А с Москвы?» «Ездию» — странная форма глагола ездить. В русском языке форма 1-го лица глаголов обра зуется по-разному: то с чередованием звуков, то без них. Например: читать — читаю, покупать — покупаю (без чередований); бродить — брожу, водить — вожу, ходить — хожу (с чередованием звуков
д — ж). Окончание в 1-м лице единственного числа (у). Поэтому: ездить — езжу. Окончания ( -ию) у русских глаголов не бывает.
К этому же типу ошибок относится и «ехай» вместо поезжай «с Москвы». Предлог (с) с существительным в родительном падеже обозначает место, от которого отделяется что-нибудь (с горы). Предлог же из с существительным в родительном падеже обозна чает направление действия откуда-нибудь, место, откуда исходит что-нибудь (из комнаты). Поэтому правильно надо говорить: из Москвы.
В устной и письменной речи употребляют выражения «начало занятий — с первого сентября», «собрание начинается с 18 часов». Здесь тоже допускаются ошибки в употреблении предлогов. Предлог (с) многозначный. Одно из его значений — употребление при обозначении предмета, явления, действия, события, от которого начинается что-нибудь (полюбил книги с детства; зачислен на рабо ту с 15 октября). Заметим, что предлог с есть как в вопросе, так и в ответе (с каких пор? — с детства; с какого времени? — с 15 октяб ря). В выражении «начало занятий…» понятие «начала» уже выра жено, так что предлог с в нем лишний. Теперь ясно, что этот предлог неуместен и в выражении «собрание начинается с 18 часов». Вместо него здесь необходим предлог в: со словом час он образует сочета ние, которое отвечает на вопрос в какое время? — в 18 часов. Итак, правильно: начало занятий — первого сентября, собрание начинается в 18 часов.
В наш бурный век каких только терминов не приходится запо минать, в том числе иноязычных. В то же время в речевой прак тике еще нередки случаи искажения самых обиходных и простых слов родного языка. Например: «я поброюсь», «как хотишь», «а мы не хочем…», «ты позв/о/нишь мне» и т.д. Глаголы хотеть, бриться часто встречаются в речи людей; их написание и произношение надо знать: бреюсь, побреем(ся) и т. д.; хочешь, но: хотим, хотите, хотят… И еще: не «бегишь», а бежишь, бежим, бежите (повелительное наклонение — беги, бегите); не «дадишь», а дашь; не «стригетесь», а стрижетесь и т. д.
Что или чего? Приведенные формы местоимений нередко в речи смешиваются. Говорят: «Что ты от меня хочешь?» В чем тут ошиб ка? После глагола хотеть дополнение должно стоять в родительном падеже, т. е. отвечать на вопрос ч е г о? Например, глагол сказать требует дополнения в винительном падеже, ответа на вопрос что? Поэтому надо говорить: Чего ты от меня хочешь? но: Что ты хочешь сказать?
Обоих и обеих. В речи эти собирательные числительные тоже нередко смешиваются. Можно услышать «на обеих пальцах», «с обоих сторон», «обоим работницам» и т. п. Как правильно? Чтобы не допустить ошибок в употреблении числительного оба, обе, нужно помнить, что их написание зависит от рода определяе мого слова: в мужском и среднем роде в косвенных падежах упо требляется форма оба (обоих, обоим, обоих, обоими, обоих) сотруд ника, а в женском —обе (обеих, обеим, обеих, обеими, обеих) ра ботницы. Итак, нужно говорить: на обоих пальцах, но: с обеих сторон, обеими работницами.
В русском языке есть притяжательные местоимения мой, твой, его, ее, наш, ваш, их. Местоимение их означает принадлежащий им (их успехи). Встречающаяся в речи форма «ихний» является нелитературной, просторечной, как и формы «евонный», «ейный», «по-ихнему» и т. п. Употреблять эти формы не следует.
В устной и письменной речи встречаются слова внутрь и во внутрь. Например, в автобусах, троллейбусах, трамваях по сей день можно прочитать «дверь открывается внутрь» и «дверь открывается во внутрь». Есть ли различие в значениях этих слов? Внутрь значит «в середину». Наречие внутрь состоит из пристав ки в-, указывающей направление действия, и корня -нутрь (от нутро) — внутренность. Как видим, и характер, и объект действия уже выражены. Приставка во- имеет то же значение, что и в- и употребляется перед й, о и некоторыми сочетаниями согласных (войти, вообразить, вогнуть). Поэтому в данном случае приставка во- употреблена неправильно. Слова «вовнутрь» в литературном языке нет, а есть слово внутрь. Его и надо употреблять в устной и письменной речи.
3
Язык – явление живое, его нормы не являются неизменными. То, что в прошлом было общепринятым и считалось правильным, сегодня подвергается пересмотру, а завтра может быть заменено. Изменения, происходящие в языке, не могут не отражаться и на произношении, словоупотреблении, построении предложений и т.д. Изменение языковых норм – процесс сложный и длительный. Нормы речи устанавливаются не отдельными лицами. В основе речевой культуры лежат, с одной стороны, законы языка; а, с другой стороны,- традиции, вырабатываемые в процессе языкового общения. Подводя итог сказанному, хочу выделить главную мысль статьи: нужно стремиться к красивой и правильной речи. Только грамотная речь — лицо, культура нации. Если люди начнут задумываться над лексическим значением слов (прежде, чем их употреблять в контексте, в разговоре друг с другом), то мы будем чаще слышать вокруг красивую, понятную, правильную речь. Работа по повышению культуры речи должна проводиться во всех учебных заведениях в едином речевом режиме. Здесь необходима кропотливая, постоянная, заинтересованная работа преподавателей всех дисциплин, в том числе и негуманитарных. К сожалению требования единого речевого режима, можно смело сказать, во всех учебных заведениях на сегодняшний день (в отличие от 80 годов двадцатого века) вообще не выполняются. Преподаватели разных дисциплин на уроках обращают внимание на знание учащимися фактического материала и совсем не ведется работа по развитию и совершенствованию их речевых навыков. Следствием этого является низкий уровень культуры речи учащихся.
СОДЕРЖАНИЕ:
- Вступление:
Слово – значимая единица языка.
Цели и задачи данной работы (мыслительные способности и развитие речи).
- Об ошибках при употреблении слов:
Слова – строительный материал языка.
Употребление слов в несвойственном им значении.
Искажение формы слов.
Тавтология в речи.
Употребление нелитературных слов.
Неверное употребление приставок.
Неверное употребление предлогов.
- Заключение:
Язык – явление живое.
Правильная речь – культура нации.
Единый речевой режим во всех общеобразовательных учебных заведениях.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М., 1968г.
Аверьянова А.П. Как образуются слова. М., 1966г.
Горбачевич К.С.Нормы современного русского литературного языка. 2-е изд. М., 1981г.
Ильинская И.С. О богатстве русского языка. М., 1964г.
Максимов В.И. Точность и выразительность слова. Л. 1968г.
Приступа Г.Н. Развитие речи учащихся. М., 1985г.
Розенталь Д.Э. Культура речи. 3-е изд. М.,1964г.
Скворцов Л.И. Правильно ли мы говорим по-русски? Справочное пособие по произношению, ударению и словоупотреблению. М., 1983г.
Тимофеев Б.Н. Правильно ли мы говорим? Л., 1963г.
Язовицкий Е.В. Говорите правильно. Л., 1969г.
Новиков Л.А. Искусство слова. М., 1982г.