Атака Нея под Ватерлоо. Худ. А.-Ф. Э. Филиппото
12 неудач Наполеона Бонапарта. С каждым своим очередным поражением Наполеон сам оставлял себе всё меньше шансов на возрождение. Или, если угодно, на возвращение. Вплоть до 100 дней обычно именно французский император отвергал любые предложения о достойном мире, считая их недостойными.
В 1815 году всё было иначе, Наполеон действительно жаждал мира. Сильнее этого он хотел только одного – встречи с сыном, однако Мария Луиза стал отнюдь не последней из тех, кто его предал. Союзники о мире с наполеоновской Францией слышать не желали, особенно воинственно были настроены Петербург и Лондон.
Герцог Веллингтон
Англичане, разобравшись с испанскими проблемами, впервые за время наполеоновских войн выставили армию у северных границ Франции. Во главе её встал герцог Веллингтон, который несколько лет воевал на Пиренеях, где успел нанести поражения многим маршалам Наполеона. С самим императором судьба его разводила, но похоже, только для того, чтобы свести в последнем сражении.
Без вины виноватые
Возвращение Наполеона состоялось всего через год после отречения. Довольно странно, что после 100 дней Франции опять навязали Бурбонов, которые успели себя дискредитировать настолько, насколько это вообще возможно. Отнюдь не случайно про них было сказано: «Они ничего не забыли и ничему не научились».
Объективно на какое-то время всё было в пользу Наполеона. И как это было всегда в его жизни, когда появился шанс, Наполеон не замедлил им воспользоваться. На три месяца он был даже избавлен от необходимости оправдываться за неудачи, корректируя правду.
Наполеон под Ватерлоо. Худ. В. Коссак
А ведь эта привычка едва не превратилась у императора в манию, особенно при подготовке знаменитых «Бюллетеней» на публику. После каждой новой неудачи у него непременно оказывалось всё больше объективных причин для оправдания и всё больше виноватых.
Совсем иное дело – весна 1815-го. Вместо него вводить публику в заблуждение стало обязанностью роялистской, как, впрочем, и всей остальной прессы. Достаточно напомнить, как она живописала бескровный марш Наполеона от Лазурного берега до Парижа. «Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан», «Узурпатор вошел в Гренобль», «Бонапарт занял Лион», «Наполеон приближается к Фонтенбло», и наконец, «Его императорское величество вступает в верный ему Париж».
Когда император вёл свои возрождённые полки против Блюхера и Веллингтона, он и сам, судя по всем признакам, не сомневался, что сумеет решить дело в двух трёх сражениях, причём совсем не обязательно генеральных. То, как французы разделались с Блюхером при Линьи, делало такие ожидания вполне оправданными.
Если бы маршал Ней, которому надо было только выстоять при Катр-Бра против надвигающихся авангардов армии Веллингтона, не вернул в бой корпус д’Эрлона, позволив ему ударить по тылам Блюхера, разгром был бы полным. Даже успех англичан против Нея тогда уже ничего не смог бы изменить. Под Ватерлоо Веллингтон, скорее всего, просто не стал бы сражаться.
Другое дело, что кампания 1815 года в любом случае не могла закончиться для Наполеона успешно, но какое-то время выиграть он бы сумел. Быть может, и в Вене кто-то стал немного сговорчивее, хотя поверить в то, что Александр I откажется от продолжения борьбы, очень трудно. Кстати, и Англия бы уже точно не сложила оружия.
Венский конгресс. На классической гравюре легко найти и Талейрана и Меттерниха
Конечно, нельзя не учитывать тот факт, что армия, выступившая в июне 1815 года против англичан и пруссаков, была намного более опытной и профессиональной, чем та, с которой Наполеон удивлял мир в прошлой, французской кампании. Но это нисколько не мешает тысячам историков продолжать упрямо разбирать ошибки маршалов Груши и Нея, самого Наполеона уже после Линьи.
Между тем исход короткой кампании не в пользу французов был окончательно решён как раз в самом первом сражении кампании – при Линьи. Ней вернул оттуда свой первый корпус, что позволило Блюхеру увести костяк прусской армии из-под преследования. Победив при Линьи, Наполеон отбросил Блюхера от англо-голландского союзника на пять с лишним лье (почти 30 километров).
Даже победившей армии, в те времена, чтобы одолеть такое расстояние, потребовалось бы больше суток, а пруссаки были изрядно биты у Линьи. Однако Блюхер, отнюдь не за красивые глаза получивший от солдат прозвище маршал «Вперёд» (Vorwärts), вновь и вновь повторял им: «То, что мы потеряем на марше, на поле боя уже не вернуть».
Просёлочными дорогами пруссаки вышли к Вавру – всего в полупереходе от позиций Веллингтона. А победоносные корпуса Груши и Жерара, после того как получили известие о том, что на соединение с Блюхером идут Бюллов и Тильман, устремились к Жемблу. Там они оказались от главных сил Наполеона на расстоянии, вдвое большем, чем пруссаки от Веллингтона. И это было результатом слепого следования приказу императора не отставать от Блюхера.
Даже гвардия умирает
От Линьи Наполеон, отрядив Груши за Блюхером, двинул свои главные силы против англо-голландской армии. К плато Мон-Сен-Жан, где расположилась 70-тысячная армия Веллингтона, корпуса Рейля и д’Эрлона, кавалерия и гвардия Наполеона, вместе с присоединившимися корпусами Нея, подошли только к вечеру 17 июня.
Вдалеке на позиции противника, по большей части скрытые за густо поросшими кустарником гребнями, медленно опускался туман. Французская артиллерия подтягивалась почти до рассвета. Наполеоновская армия, изрядно потрёпанная при Линьи, уже совсем немного превосходила силы англичан и голландцев, насчитывая примерно 72 тысячи человек.
Марш Наполеона от Линьи к Ватерлоо
Скорее всего, правы те исследователи, которые считают, что Груши можно было отправлять в преследование с гораздо меньшими силами, чем 33 тысячи – почти треть армии. Но Наполеон и сам чувствовал, что Блюхера он не добил, и слишком опасался за то, что старый пруссак бросит Веллингтона и предпочтёт более лёгкую добычу. Опыт прошлой кампании убеждал императора именно в этом. Тем более что к Блюхеру должны были вот-вот присоединиться отряды Бюллова и Тильмана.
Итак, утром 18 июня две армии стояли друг против друга, но начинать сражение командующие не спешили, ожидая подкреплений. Наполеон рассчитывал, что Груши сумеет оттеснить Блюхера, но не учёл тот факт, что дорога у пруссаков оказалась намного короче, а его новый маршал слишком буквально воспринял приказ на преследование.
Старый пруссак перехитрил французов, и те даже не помешали ему соединиться с подошедшими подкреплениями. Веллингтон тоже был вправе ожидать поддержки от пруссаков, несмотря на удар, который французы нанесли им при Линьи.
Сражение при Линьи
Очевидно, герцог вообще уклонился бы от боя, если бы сам Блюхер не заверил его в том, что как минимум половину своей армии он успеет привести на поле Ватерлоо. А под его командованием, как выяснилось после подсчёта потерь при Линьи, оказалось не меньше 80 тысяч, хотя далеко не все они были готовы опять сражаться.
Сам ход сражения при Ватерлоо изучен настолько досконально, насколько это вообще возможно, и не однажды описан на страницах «Военного обозрения» (Ватерлоо. Как погибла империя Наполеона). В России классическим справедливо считается изложение событий у великого Евгения Тарле в его хрестоматийной работе «Наполеон». К нему для начала и обратимся.
«Уже с конца ночи Наполеон был на месте, но он не мог начать атаку на рассвете, потому что прошедший дождь так разрыхлил землю, что трудно было развернуть кавалерию. Император объехал утром свои войска и был в восторге от оказанного ему приема: это был совсем исключительный порыв массового энтузиазма, не виданного в таких размерах со времен Аустерлица. Этот смотр, которому суждено было стать последним смотром армии в жизни Наполеона, произвёл на него и на всех присутствующих неизгладимое впечатление.
Ставка Наполеона была сначала у фермы дю Кайю. В 11 1/2 часов утра Наполеону показалось, что почва достаточно высохла, и только тогда он велел начать сражение. Против левого крыла англичан открыт был сильный артиллерийский огонь 84 орудий и начата атака под руководством Нея. Одновременно французами была предпринята более слабая атака с целью демонстрации у замка Угумон на правом фланге английской армии, где нападение встретило самый энергичный отпор и натолкнулось на укрепленную позицию.
Атака на левом крыле англичан продолжалась. Убийственная борьба шла полтора часа, как вдруг Наполеон заметил в очень большом отдалении на северо-востоке у Сен-Ламбер неясные очертания двигающихся войск. Он сначала думал, что это Груши, которому с ночи и потом несколько раз в течение утра был послан приказ спешить к полю битвы.
Но это был не Груши, а Блюхер, ушедший от преследования Груши и после очень искусно исполненных переходов обманувший французского маршала, а теперь спешивший на помощь Веллингтону. Наполеон, узнав истину, все-таки не смутился; он был убежден, что по пятам за Блюхером идёт Груши и что когда оба они прибудут на место боя, то хотя Блюхер приведёт Веллингтону больше подкреплений, чем Груши приведёт императору, но всё-таки силы более или менее уравновесятся, а если до появления Блюхера и Груши он успеет нанести сокрушительный удар англичанам, то сражение после подхода Груши будет окончательно выиграно».
В чём провинился Груши…
Здесь мы предлагаем читателю сделать первое небольшое отступление. И зададимся вопросом: зачем самому Наполеону, а вслед за ним и многочисленным создателям наполеоновской легенды вообще понадобилось сваливать едва ли не всю вину за Ватерлоо на маршала Груши?
Э.Груши – последний из 26 маршалов Наполеона
Ведь даже победа не дала бы императору и Франции ничего, кроме продолжения новой войны, пострашнее той, что за год до этого завершилась падением Парижа и отречением Наполеона. Сам же Груши между Линьи и Ватерлоо лишь подтвердил тот факт, что к самостоятельному командованию абсолютно не способен.
То, что он упустил Блюхера, ещё не самая страшная трагедия, полки Груши, кстати, даже успели зацепить отряд Тильмана на правом берегу р. Диль. Главные силы пруссаков не стали отвлекаться на удар, который, казалось, угрожал их тылу и спешили на помощь Веллингтону. Даже если бы на его месте был Шварценберг, которого Блюхер просто не переносил, фельдмаршал всё равно гнал бы своих солдат в бой.
Стойкость солдат Веллингтона и железная воля Блюхера, а вовсе не просчёты Наполеона и ошибки маршалов, стали главными факторами победы союзников в последнем сражении Не станем анализировать сомнительные перспективы народной войны, которую как раз после Ватерлоо многие, начиная с железного маршала Даву, считали не только возможной, но и необходимой.
Сражение при Ватерлоо
Отметим лишь, что последнее из поражений Наполеона сделало для его легенды больше всех остальных. И намного больше. Но именно в последнем своём поражении император, просто обязан быть виноват меньше всего. Иначе зачем тогда вообще нужна наполеоновская легенда. И уже не важно, так ли это на самом деле.
Продолжим цитировать знаменитую книгу Е. Тарле.
«Направив против Блюхера часть конницы, Наполеон приказал маршалу Нею продолжать атаку левого крыла и центра англичан, уже испытавшего с начала боя ряд страшных ударов. Здесь наступали в плотном боевом построении четыре дивизии корпуса д’Эрлона. На всём этом фронте закипел кровопролитный бой. Англичане встретили огнём эти массивные колонны и несколько раз ходили в контратаку. Французские дивизии одна за другой вступили в бой и понесли страшные потери. Шотландская кавалерия врубилась в эти дивизии и изрубила часть состава. Заметив свалку и поражение дивизии, Наполеон лично примчался к высоте у фермы Бель-Альянс, направил туда несколько тысяч кирасир генерала Мильо, и шотландцы, потеряв целый полк, были отброшены.
Эта атака расстроила почти весь корпус д’Эрлона. Левое крыло английской армии не могло быть сломлено. Тогда Наполеон меняет свой план и переносит главный удар на центр и правое крыло английской армии. В 3 1/2 часа ферма Ла-Хэ-Сэнт была взята левофланговой дивизией корпуса д’Эрлона. Но этот корпус не имел сил развить успех. Тогда Наполеон передаёт Нею 40 эскадронов конницы Мильо и Лефевр-Денуэтта с задачей нанести удар правому крылу англичан между замком Угумон и Ла-Хэ-Сэнт. Замок Угумон был, наконец, в это время взят, но англичане держались, падая сотнями и сотнями и не отступая от своих главных позиций.
Во время этой знаменитой атаки французская кавалерия попала под огонь английской пехоты и артиллерии. Но это не смутило остальных. Был момент, когда Веллингтон думал, что все пропало, — а это не только думали, но и говорили в его штабе. Английский полководец выдал свое настроение словами, которыми он ответил на доклад о невозможности английским войскам удержать известные пункты: «Пусть в таком случае они все умрут на месте! У меня уже нет подкреплений. Пусть умрут до последнего человека, но мы должны продержаться, пока придет Блюхер», — отвечал Веллингтон на все встревоженные доклады своих генералов, бросая в бой свои последние резервы».
И где ошибся Ней
Атака Нея – второй повод притормозить в цитировании. И вторая персональная ошибка императора, которую сначала он сам, а затем и преданные историки дружно приписали маршалу. Однако это не маршал постарел и утратил то ли пыл и энергию, то ли мастерство в налаживании взаимодействия родов войск.
М. Ней – маршал, признанный храбрейшим из храбрых
Это Наполеон с каждой своей последующей кампанией всё больше действовал по шаблону, предпочитая прямолинейные массированные атаки. Хотя армия 1815 года, да простят читатели за повтор, была куда более опытной и закалённой, чем конскрипты прошлой кампании. Кстати, они и сами успели стать настоящими профессиональными воинами. Но, пожалуй, главное, что у Наполеона при Ватерлоо совсем плохо обстояло дело с артиллерией, и уж тут маршал Ней совершенно точно не при чём.
Нет, большинство французских пушкарей тоже были мастерами своего дела, плохо было то, что пушек у императора теперь было слишком мало, и пушки были не самыми лучшими. Несколько десятков лучших французы либо потеряли при Линьи, либо просто не успели подтянуть к плато Мон-Сен-Жан.
Ну а ещё Наполеона подвела проклятая грязь, из-за чего он лишился возможности маневрировать батареями, сосредотачивая огонь в главных пунктах. Так, как он это блистательно делал под Ваграмом, Бородином и Дрезденом. Нехватку пушек можно было бы компенсировать пехотными колоннами. И отнюдь не просто так академик Тарле отмечал, что «Наполеон не ждал пехотных резервов».
Император
«послал в огонь ещё кавалерию, 37 эскадронов Келлермана. Наступил вечер. Наполеон послал наконец на англичан свою гвардию и сам направил её в атаку. И вот в этот самый момент раздались крики и грохот выстрелов на правом фланге французской армии: Блюхер с 30 тысячами солдат прибыл на поле битвы. Но атаки гвардии продолжаются. так как Наполеон верит, что вслед за Блюхером идёт Груши!
Вскоре, однако, распространилась паника: прусская кавалерия обрушилась на французскую гвардию, очутившуюся между двух огней, а сам Блюхер бросился с остальными своими силами к ферме Бель-Альянс, откуда перед этим и выступил Наполеон с гвардией. Блюхер этим маневром хотел отрезать Наполеону отступление. Уже было восемь часов вечера, но ещё достаточно светло, и тогда Веллингтон, весь день стоявший под непрерывными убийственными атаками французов, перешёл в общее наступление. А Груши всё не приходил. До последней минуты Наполеон ждал его напрасно».
Всё кончено
Сделаем последнее, совсем короткое отступление. Переломный момент миновал задолго до подхода пруссаков, и прекращать сражение, как считают многие военные историки, Наполеон должен был, даже не бросая в огонь гвардию.
Е. Тарле писал:
«Всё было кончено. Гвардия, построившись в каре, медленно отступала, отчаянно обороняясь, сквозь тесные ряды неприятеля. Наполеон ехал шагом среди охранявшего его батальона гвардейских гренадер. Отчаянное сопротивление старой гвардии задерживало победителей»
Веллингтон при Ватерлоо, худ. В. Пьенеман
“Храбрые французы, сдавайтесь!” — крикнул английский полковник Хелькетт, подъехав к окруженному со всех сторон каре, которым командовал генерал Камбронн, но гвардейцы не ослабили сопротивления, предпочли смерть сдаче. На предложение сдаться Камбронн крикнул англичанам презрительное ругательство.
На других участках французские войска, и особенно у Плансенуа, где дрался резерв — корпус герцога Лобау, — оказали сопротивление, но в конечном итоге, подвергаясь атакам свежих сил пруссаков, они рассеялись в разных направлениях, спасаясь бегством, и только на следующий день, и то лишь частично, стали собираться в организованные единицы. Пруссаки преследовали врага всю ночь на далёкое расстояние».
На поле битвы французы потеряли немногим больше англичан, голландцев и пруссаков – около 25 тысяч против 23 тысяч у союзников. Но после Ватерлоо очень страшными были потери в отступлении, что для наполеоновских войск – редкость. И не так важно, что Блюхер настоял на том, чтобы противнику не строили «золотые мосты», и безжалостно преследовал французов.
Встреча Веллингтона и Блюхера после битвы при Ватерлоо
Важнее крушение самой наполеоновской армии, напомним вновь, куда более опытной и боеспособной, чем в 1814 году. Тот самый Груши, которого Наполеон, точнее, его апологеты потом сделали козлом отпущения, с огромным трудом вывел свои дивизии и часть разбитой армии из-под ударов врага, за что, кстати, удостоился похвалы от императора.
Похоже, император сам понимал, что он в поражении виноват куда больше, чем Груши. Иначе, зачем в его воспоминаниях переход Груши от Намюра до Парижа – после Ватерлоо, назван «одним из самых блистательных подвигов войны 1815 года».
Наполеон на Святой Елене признавался Лас-Казасу:
«Я уже думал, что Груши с его сорока тысячами солдат потерян для меня, и я не смогу присоединить их к моей армии за Валансьеном и Бушеном, опираясь на северные крепости. Я мог организовать там систему обороны и отстаивать каждую пядь земли».
Мог, но не стал. Судя по всему, Наполеон испытал разочарование не только на поле боя под Ватерлоо, но и после него. И вовсе не потому, что против него вновь были не только вся Европа, выдвигавшая многотысячные армии к французской границе, но и собственная жена.
Оставалась армия, но после Ватерлоо у него не было армии, которая будет побеждать. Повторить 1793-й или 1814-й с реальными шансами на успех стало, по всем признакам, уже невозможно. А историки ещё долго будут решать кто кого предал после Ватерлоо: Франция Наполеона или всё-таки Наполеон Францию.
Известный современный публицист Александр Никонов сказал про французского императора: «Он так сильно хотел мира, что постоянно воевал». В 1815 году Наполеону судьбой было позволено оставаться в мире или же с миром меньше 100 дней.
С двух сторон к нему приближались прусская армия Блюхера и британская армия герцога Веллингтона. Бонапарт прекрасно понимал, что их соединение обернется для него поражением, и решил разбить противников поодиночке.
План был предельно прост — сначала атаковать пруссаков, просто потому, что они ближе, а затем покончить с британцами.
Откладывать реализацию этого замысла Наполеон не стал. Уже 16 июня французская армия атаковала Блюхера возле маленького городка Линьи, и нанесла фельдмаршалу болезненное поражение. Сам Блюхер был ранен (пусть и легко), а большая часть его сил обращена в бегство. Пруссаки потеряли сорок орудий и 20 тысяч человек. При этом Блюхер был разбит, но не разгромлен, Наполеон же, почему-то, решил, что прусский военачальник уже не представляет для него угрозы.
Он приказал маршалу Груши догнать и уничтожить остатки армии Блюхера. Таким образом 35 тысяч человек -2 пехотных и два кавалерийских корпуса -направились в погоню, а Наполеон с остальным войском двинулся встречать Веллингтона. Бонапарт еще не знал, что одержал при Линьи свою последнюю победу, и что через три дня для него все будет кончено.
Груши не стал препираться, не стал говорить, что не имеет опыта руководства такими крупными соединениями, а по-солдатски молча принял на себя новые обязанности, которые, как показало будущее, оказались для него слишком обременительными.
По словам Рональда Делдерфилда, если бы Груши «мог предвидеть будущее, он бы немедленно отказался от командования. Но Эммануэль Груши не мог знать, что впереди его не ждет ни капли славы – его ожидает только незаслуженная репутация безнадежного неудачника».
Маршал Эммануэль де Груши
Как вполне справедливо пишет Чандлер:
«Совершенно необъяснимо… почему император поставил командовать правым флангом маршала Груши – талантливого кавалерийского генерала, но мало знакомого с тактикой пехоты. И для него эта новая неизвестная задача была несоразмерной с его способностями, особенно при встрече с таким искушенным противником, как старый вояка Блюхер».
Груши продвигался слишком медленно, чем дал Блюхеру шанс сгруппироваться и построить укрепления на берегу реки близ города Вавр. Встреча двух армий состоялась 18 июня, а сражение продолжалось два дня. Груши, в итоге, одержал победу, но выиграв битву, он привел Францию к поражению в войне.
Его 35 тысяч человек были куда нужнее при Ватерлоо, где как раз в то время Наполеон терпел поражение от Веллингтона. Пруссаки, которыми командовал Иоганн фон Тилеман, продержались сутки, понесли ровно те же потери, что и французы, а затем отступили, оставив позиции. Это была стратегическая победа, ибо значительные силы французов не приняли участия в основном сражении. Груши ошибся, исполнив приказ императора, он подвел его. Штурмовал позиции пруссаков, вместо того, чтобы прийти на помощь Наполеону. В итоге, именно его Наполеон обвинит в неудаче.
МОГЛО ЛИ БЫТЬ ИНАЧЕ?
Нет. С учетом того, что Груши всегда был педантичен и не позволял себе фантазий при исполнении приказов, стараясь выполнить их точь-в-точь. Именно за эти качества Наполеон и ценил его. Известно, что маршал-как и его офицеры — слышал выстрелы около 11 утра 18 июня, но значения этому не придал и ни предпринял никаких действий по соединению с основными силами Наполеона.
Это бездействие разозлило Жерара и он закричал:
— «Монсеньор маршал, ваш долг – идти на пушки!»
Ошибка маршала Груши, который настаивает на движении в Вавр, несмотря на уговоры своих подчиненных
Иллюстрация к книге Адольфа Тьера История Консульства и империи, том 4
На это Груши произнес:
-« Император сказал мне вчера, что намерен атаковать английскую армию, если Веллингтон примет бой. Потому все это меня нисколько не удивляет. Если бы император пожелал, чтобы я принял в этом участие, он не отослал бы меня на такое расстояние в тот самый момент, когда идет против англичан.»
В какой-то мере ответ маршала был вполне резонным, так как никаких донесений от императора о готовящемся сражении Груши не получал. Поэтому он решил в точности выполнять приказ Наполеона о преследовании армии Блюхера, которой, увы, уже не было у Вавра.
В 16.00 он получил от Бонапарта депешу, в которой тот одобрял его движение к Вавру. Правда, письмо было написано …до начала сражения. Ничего не зная о событиях при Ватерлоо, Груши поступил так, как и должен был — выполнил полученный приказ без импровизаций и инициатив. Через час маршал получит уже другое письмо, с приказом срочно идти на соединение с основными силами. Только поздно.
Уильям Садлер. Битва при Ватерлоо. 1815
Груши уже втянулся в бой с пруссаками и не мог выйти из него. Тут, конечно, можно сетовать на логистику. Все же, в 16:00 Груши получил письмо, отправленное в 10:00, а в 17:00 — письмо, отправленное в 13:30. То есть, первое шло до него шесть часов, а второе — три с половиной. При этих вводных, в 16:00 маршал вполне мог бы получить более актуальную депешу, ту, что была отправлена позже уже во время боя. В любом случае, Груши не мог бросить позиций во время боя.
Едва ли можно считать его главным виновником поражения при Ватерлоо.
Хотя, уже ссыльный император, находясь на острове Святой Елены, посчитал именно так:
«Груши хотел оправдаться за мой счет: то, что он говорил, столь же верно, как если бы я велел привезти мне герцога Ангулемского в Париж, и он бы выполнил это повеление.
Несмотря ни на что, я уважаю Груши и именно потому называю его добродетельным врагом».
Хотя, понятно, что Груши стал жертвой ошибки Наполеона, который значительно переоценил тяжесть поражения, нанесенного им пруссакам. Не говоря уже о том, что численность войск, выделенных Груши для преследования, была чрезмерной для погони за разрозненным неприятелем. Иными словами, Бонапарт сам виноват, что начал битву при Ватерлоо без приблизительно трети своих сил.
Уильям Холмс Салливан. Захват знамени. Ватерлоо
ЧТО ИЗМЕНИЛОСЬ БЫ?
Общему хаосу, который, в итоге, воцарился во французской армии в ходе битвы при Ватерлоо немало способствовало то обстоятельство, что неприятель имел весомое численное преимущество: 118 тысяч против 73. Добавьте к французскому войску корпус Груши (35 тысяч человек). 118:108 — это, можно считать, равные силы.
Не говоря уже о том, что Наполеон остался без правого фланга. Правда, если бы Груши успел к Ватерлоо, он мог бы ударить Веллингтону в тыл. Непонятно, правда, сумел бы Наполеон воспользоваться этим. В последние часы битвы Бонапарт, согласно многочисленным свидетельствам людей, находившихся рядом с ним, впал в апатию и на происходящее на поле брани не реагировал. Французы, возможно, смогли бы переломить ход сражения, но не сделали этого во многом из-за того, что гениальный полководец, приведший их в Бельгию, перестал реагировать на события.
Гебхард фон Блюхер, князь Вальштадтский (1742–1819), прусский фельдмаршал, участник ряда
Наполеоновских войн. Гравюра Грегера. 1816 год
Другое дело, что, имея в своем распоряжении все силы к началу баталии, Наполеон вполне мог бы выиграть битву. И тогда император вступил бы в Брюссель, оккупировал бы Бельгию и Голландию, а затем начал бы масштабное вторжение в Пруссию. Изменилось бы от этого немногое. Пожалуй, что только вокзал Ватерлоо в Лондоне носил бы теперь другое название. У корсиканца практически не оставалось козырей против новой коалиции. Теперь он не мог рассчитывать даже на многих своих бывших сторонников.
Между тем армии Веллингтона и Блюхера были лишь авангардом коалиции. В игру еще не вступили Австрия и Россия, имевшая в своем распоряжении миллионную армию. Да и Пруссия с Англией еще сохраняли бы шансы вернуться на арену, не говоря уже о том, что британский флот по-прежнему имел огромное преимущество над флотом Наполеона и в любой момент мог начать блокаду всех французских портов.
Роберт Александр Хиллингфорд. Встреча Веллингтона и Блюхера перед битвой при Ватерлоо
Как писал позднее академик Евгений Тарле:
«Если даже, не вникая и не критикуя, принять без малейших возражений, с полной готовностью тезис, что не будь таких-то случайностей, Наполеон выиграл бы битву под Ватерлоо, то все равно главный результат всей этой войны был бы тот же самый: империя погибла бы, потому что Европа только начинала развертывать все свои силы, а Наполеон уже окончательно истощил и свои силы и военные резервы».
Алексей Дурново
https://diletant.media/articles/44893378/
Возможно, вы хотя бы раз слышали выражение «он встретил свое Ватерлоо»? Так говорят, когда человек, о котором идет речь, потерпел крупную неудачу, которая положила конец его амбициям.
Именно это и произошло с Наполеоном возле деревни Ватерлоо в Бельгии 18 июня 1815 года. Тогда 46-летний французский генерал, ставший императором, проиграл самую главную битву в своей легендарной карьере. Сражение положило конец стремлению Наполеона вернуться из изгнания и конец недолгой славе первой Французской империи.
Ватерлоо стало тяжелым поражением для человека, чье самолюбие было настолько велико, что во время своей коронации в 1804 году он вырвал корону из рук папы и сам возложил ее на свою собственную голову. Наполеон был мастером тактики, выигравшим за свою карьеру более 50 сражений, включая впечатляющую победу при Аустерлице (ныне Славков-у-Брна в Чехии) в декабре 1805 года. Аустерлиц стал хрестоматийным примером дерзкой тактики.
Столкнувшись с мощными объединенными русско-австрийскими силами, превосходившими по численности его собственную армию на 22 000 человек, Наполеон намеренно ослабил свой правый фланг, заставив противника пойти в атаку. Это оказалось ловушкой. Наполеон контратаковал и разбил русско-австрийскую линию надвое. Двадцать шесть тысяч солдат противника были убиты, ранены или взяты в плен французами. Наполеон был настолько успешен, что к 1812 году контролировал большую часть европейского континента, за исключением нескольких стран.
Военное господство Наполеона продолжалось недолго, отчасти из-за его собственного высокомерия. Он принял, как оказалось, катастрофическое решение вторгнуться в Россию в 1812 году, но не подготовил свои войска к суровой русской зиме и в конечном итоге потерял 300 000 из 500 000 своих солдат. После этого последовало поражение Франции от британских, португальских и испанских войск в 1814 году (Битва при Ортезе). После того как британские войска вторглись во Францию и захватили Париж, Наполеон отрекся от престола в апреле 1814года и был сослан на средиземноморский остров Эльба.
Но менее чем через год, в феврале 1815 года, Наполеон бежал с Эльбы и вернулся во Францию. Он издал прокламацию, призывающую французскую армию присоединиться к восстановлению его власти во имя освобождения Франции от иностранного господства. — Победа придет в два раза быстрее,- пообещал он им. Когда союзники, выступавшие против Наполеона, собирали войска на границах Франции, Наполеон ударил первым, ведя свои войска в Бельгию намереваясь разбить противостоящие армии по одной, прежде чем они смогут объединиться против него.
Битва при Ватерлоо была обречена с самого начала.
Первое, что нужно иметь в виду, — это то, что даже если бы Наполеон победил при Ватерлоо, он не выиграл бы войну.
Наполеон столкнулся с коалицией, состоящей из Англии, Пруссии, России, Австрии и нескольких более мелких держав. Победа над Веллингтоном только отсрочила бы неизбежное. Поскольку большая часть Европы была настроена против него, поражение было лишь вопросом времени.
Наполеон застал пруссаков врасплох, разгромив войска под командованием Гебхарда Леберехта фон Блюхера в битве при Линьи 16 июня 1815 года. Но это было бы окончательным триумфом Наполеона. Наполеон послал треть своих войск преследовать отступающих пруссаков. Тем временем он повел оставшиеся 72 000 солдат на против союзных войск, численностью 68 000 во главе с британским генералом Артуром Уэлсли, первым герцогом Веллингтоном, который расположился недалеко от Ватерлоо , примерно в десяти милях от бельгийского города Брюсселя.
В тот момент у Наполеона были неплохие шансы на победу. Силы англичане и французов были равны.
Но вмешалась судьба. Накануне запланированной атаки на англичан был сильный ливень, а на следующее утро земля была настолько промокшей, что французам пришлось ждать до 11 утра, чтобы переместить свою артиллерию на позиции. Это лишило Наполеона элемента неожиданности.
Что еще хуже, Наполеон не спал из-за какой-то таинственной болезни. Некоторые историки считают , что это был тяжелый случай геморроя. Возможно, что недуг не позволил Наполеону сидеть на лошади в тот день, когда он руководил своими войсками. Возможно, это также мешало ему ясно мыслить в критические моменты.
Согласно исследователям, план Наполеона состоял в том, чтобы сковать войска Веллингтона в самом сильном месте их линии, на правом фланге, а затем отбросить англичан на левом фланге. В идеале это вынудило бы Веллингтона отступить с поля боя на северо-запад, прежде чем прусская армия во главе с Блюхером смогла бы прибыть и объединить силы с Веллингтоном.
Но Наполеон недооценил упорство войск, возглавляемых Веллингтоном, который был экспертом в оборонительной войне. Он воспользовался гребнем холма, чтобы прикрыть своих людей от французской артилерии, и их строй выстоял. Не имея возможности перехитрить союзников, изящный план Наполеона выродился в лобовую атаку. К полудню Наполеон увидел вдали приближающиеся войска Блюхера. Французы отчаянно атаковали линию Веллингтона, но его солдаты держались.
До позднего вечера сражение было тактической ничьей, но когда прибыли прусские войска Блюхера,чаша весов склонилась не в пользу французов.
Когда, наконец, прибыли прусские войска, французская линия была разрушена. Согласно книге Дэвида Эггенбергера «энциклопедия сражений», 72 000 человек наполеоновской армии потеряли 26 000 убитыми и ранеными, плюс еще 9 000 были взяты в плен и 9 000 пропали без вести.
Возвращение императора на этом закончилось. Четыре дня спустя Наполеон отрекся от престола во второй и последний раз.
Но даже после поражения Наполеона все еще боялись. На этот раз его сослали на остров Святой Елены, — отдаленный остров в середине Атлантики , в 1200 милях (1931 километр) от побережья Африки. Он жил там под бдительным оком губернатора сэра Хадсона Лоу, который отказался называть его императором, хотя и согласился построить ему новый дом. Наполеон умер на острове Святой Елены 5 мая 1821 года.