Ошибка спайк миллиган

Ошибка

В пустыне, чахлой и скупой,
На почве, зноем раскаленной,
Лев, проходя на водопой,
Съел по ошибке почтальона.

И что же? Он теперь грустит,
Грустит, несчастный, и скучает:
Хотя он очень, очень сыт,
Но писем он не получает.
Григорий Кружков

Тут меня стукнуло поискать стихотворение Спайка Миллигана (Spike Milligan), хорошего детского поэта из Британии. У Кружкова указано *по мотивам*, и я была уверена, что оригинал начинается такой же хрестоматийной строчкой. Мне хотелось узнать, какой именно. Оказывается, я ошибалась и, наткнувшись на английский текст, поначалу его не узнала — как лев почтальона.

The Lion

A Lion is fierce:
His teeth can pierce
The skin of a postman’s knee.
It serves him right
That, because of his bite,
He gets no letters you see.

Спасибо давнему посту незнакомого блогера leblon, подтвердившему догадку. Если двоим глючится одно и то же, это уже не совсем глюк, верно? Лев тут изображается этакой домашней собачкой, едва по колено почтальону. Градус абсурда сохраняется, но это другой абсурд, а стихи Григория кружкова — самостоятельные стихи, вдохновленные поэзией Мллигана.

В переводе Вадима Смоленского:

Лев

Лев прокусил,
Набравшись сил,
Коленку почтальону.
Теперь газет
В помине нет.
Иди проси пардону.

Еще несколько опознанных стихотворений. Григорий Кружков — Спайк Миллиган — перевод Вадима Смоленского.

Чашка по-английски

— Как вы зоветесь
По-английски? —
Спросил у Чашки
Мудрый Краб.
В ответ,
Поклон отвесив низкий,
Сказала Чашка:
— Кап,
кап,
кап!

***
There’s many a slip
Twix cup and lip,
And the sound it makes
Is drip drip drip.

***
Меж чашкой и губой
Возможен разнобой.
Когда губою слаб,
То кап-кап-кап.

В ней что-то есть!

Сестре Лауре — восемь лет,
А мне пока что — пять.
Ей ничего не стоит
Шутя меня поднять.

А я пытался столько раз —
И раз, и два, и три…
Но в ней, наверно, что-то есть
Тяжелое внутри.

My Sister Laura

My sister Laura’s bigger than me
And lifts me up quite easily.
I can’t lift her, I’ve tried and tried;
She must have something heavy inside.

***
Странно: сестра меня может подкинуть.
Мне же её — и с места не сдвинуть.
Но почему? Я ведь сильней!
Что-то тяжёлое спрятано в ней.

Грюши

Вы когда-нибудь
Ели грюши?
Нет, не груши,
А именно грюши?
Это истинный деликатес!
Грюши с виду
Длиннее и уже,
Но не хуже,
Чем груши дюшес.

Тот, кто кюшал
Когда-нибудь
Грюши,
Никогда не забюдет
Их вкюс.
Я поставлю пятерку им
С плюсом
И добавлю
еще один плюс!

Эти грюши
Выращивать трюдно,
Нужен тонкий
И тщательный
Трюд.
Но зато
Удивительно людно
На базарах,
Где их продают.

Ipple-apple Tree

I’m going to plint an apple tree
Not plint, I mean to plant,
You cannot plint an apple tree
You cint, I mean you can’t.
I mean you plant
You do not plint
And I mean can’t
When I say cint
If you insist and plint a tree
Ipples will grow, not apples you see?

***
Давай посодим яблоню?
Посадим, не посодим!
Никто не содит яблони
В саду и в огороде.
Мы яблоню посадим!
Забором огорадим.
Да-да, огородим.
За ростом проследим.
Но ежели ты яблоню
Посодишь, дуралей,
То вырастут не яблоки,
А ёблоки на ней! (*)

(*) Вариант для детского издания: «юблоки»

А для этого стихотворения аналога не нашла. Если кто знает и скажет, буду благодарна.

Призрак
(Читать в темноте,
подсвечивая фонариком)

Беленькая искорка
В темном коридоре…
Это признак призрака —
Горе! горе! горе!

Маленькая искорка —
Страх! страх! страх!
Жди явленья призрака
Со свечкою в руках.

Стон печальный слышится
В жуткой тишине,
Занавесь колышется
Белая в окне.

— Призрак в белой простыне,
Ты зачем пришел ко мне?
— Вот пристал: «зачем, зачем»…
Попугаю — да и съем!

Разве что…

A thousand hairy savages
Sitting down to lunch
Gobble gobble glup glup
Munch munch munch.

***
Сто лохматых дикарей
Собрались поесть.
Ам-ам-ам! Хрум-хрум-хрум!
Жесть! Жесть! Жесть!

…или?..

Bump

Things that go ‘bump’ in the night
Should not really give one a fright.
It’s the hole in each ear
That lets in the fear,
That, and the absence of light!

***
«Бах!» заслыша во мраке кромешном
Не стремитесь пугаться поспешно.
Это дырки в ушах
Доставляют нам страх,
И отсутствие света, конечно.

Источники:
http://kruzhkov.net/poemsforkids/chashka-po-anglijski/#v-nei-chto-to-est Григорий Кружков
http://www.susi.ru/rus/milligan/ Вадим Смоленский, переводы+оригиналы
http://www.poetrysoup.com/spike_milligan Миллиган в оригинале
http://hellopoetry.com/spike-milligan/ Миллиган, стихи не только детские
http://www.ozon.ru/context/detail/id/135706328/ Григорий Кружков, сборник «Чашка по-английски»

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Однажды и дважды и трижды жили-были Джунгли. Они начинались у самой земли и тянулись высоко вверх — до самых обезьян. Обезьяны много лет ждали, пока Джунгли дотянутся до них, и, как только это случилось, быстро-быстро научились слезать по стволам вниз. Деревья в Джунглях, по крайней мере, большинство из них, были деревянными. Да и остальные были деревянными, если уж говорить до конца.

Деревья никогда ничего не говорили. Впрочем, одно дерево однажды сказало: «Ничего!» Кажется, это было после хорошего дождика в один прекрасный четверг. Но остальные деревья так на него посмотрели!

Ну, вы понимаете…

Словом, это были роскошные Джунгли. Пурпурные лилии, желтые ирисы и множество других цветов распускались в них поочередно — каждый в свое время. Джунгли были очень пунктуальны. Это ведь только люди любят опаздывать, а иные люди даже опаздывают опаздывать — они совсем не приходят.

В Джунглях водилось много замечательных животных — много-премного. Там всегда был большой наплыв посетителей. Только не рыб, конечно. Рыбы плавают в море, а Джунгли — это лес. Эти Джунгли назывались Джунгли Буззолу. Почему? А вот просто. Там не было никакого управления и контроля. Но абсолютно все работало прекрасно.

Ученые попытались было построить Управляемые Джунгли из Пластика — УДП. Но ничего хорошего у них не вышло. Тогда они решили: «Займемся лучше Луной». И правильно. Луна больше подходит для экспериментов — ведь там никто не живет.

Люди иногда приходили в Джунгли, чтобы искать там золото, алмазы и нефть. Звери запросто обходятся без этих вещей, а вот люди не могут. Они разучились. Зато они научились устраивать войны и восклицать: «Боже мой, какой ужас!» — когда дети гибнут от бомб.

Поэтому звери оставили людей в покое. В благодарность за это люди убивали зверей и вешали их шкуры на стену или клали на пол в гостиной. И ничего. Но если зверь убивал человека, об этом трубили во всех газетах — сенсация!

Но я хочу вам рассказать совсем другую историю. Эта история смешная, про животных, со счастливым концом.

Жил в Джунглях Буззолу, возле деревни Понго, большой лев по имени мистер Гронг. В тот день, о котором я веду речь, он проснулся в превосходном настроении. Во-первых, потому что у него был день рождения, ему исполнилось двадцать лет. Во-вторых, он почувствовал с утра необычайный прилив сил. Я бы даже сказал, что он почувствовал избыток сил, то есть часть сил была просто лишней, хотелось ее стряхнуть. И вот, чтобы избавиться от этого избытка, мистер Гронг три раза подряд высоко подпрыгнул и трижды оглушительно прорычал: «Гррыааа! ГРРЫААА! ГРРЫААА!»

Каждый рык был, как взрыв гранаты.

И теперь я хочу вас спросить: видали ль вы… (Обратите внимание, я пишу не «львы» вместе, а «ль вы» отдельно, то есть я обращаюсь не отдельно к львам, а вообще к читателю. Так просто говорится, если нужно спросить о том, что и так ясно. Это называется риторический вопрос.) Видали ль вы, как облетает пух с головки созревшего одуванчика, если сильно на него подуть? Вот так от собственного его могучего рычания все волосы с головы мистера Гронга как ветром сдуло, вся его великолепная грива облетела, как пух с одуванчика. И мистер Гронг остался лысым.

Да, совершенно лысым: он убедился в этом, заглянув в лужу. «Какой позор! — подумал лев. — Да ведь я стану посмешищем для всех Джунглей!»

— Ха-ха! — подтвердил идущий мимо Гиппопотам. — Лысый, безволосый, смешной лев!

— Хи-хи-хи! — прохихикала с дерева Обезьяна. — Умора! Умора!

«Что же делать?» — размышлял мистер Гронг. Он понимал, что облетевшую гриву обратно не приставишь. Может быть, еще разок попрыгать и порычать, чтобы волосы испугались и выросли снова? А вдруг не только не вырастут, а наоборот, что-нибудь еще нужное облетит или отвалится? Например, уши или три ноги. Только представьте себе: лысый безухий лев, прыгающий на одной-единственной ноге! Это было бы еще смешнее.

И мистер Гронг решил на всякий случай совсем больше не рычать. Он только говорил негромко, если очень сердился: «Цу-цу-цу!» Это тоже было смешно, лысый лев, который бредет по Джунглям, бормоча себе под нос: «Цу-цу-цу!»

Нужно было найти выход из этого положения, и мистер Гронг придумал вот что: он нанял Муравьеда сидеть у себя на голове. Муравьед был длинноволосый, и, когда он сидел на голове у Лысого Льва, это очень напоминало гриву. Конечно, если мистер Гронг сидел. Но когда он прыгал, Муравьед сразу сваливался с львиной головы. «Перерыв на обед», — говорил Муравьед в таких случаях и начинал искать в земле муравьев. Обед, конечно, дело святое, но сколько может быть перерывов на обед? Один, два, три, — но не двадцать же и не сто раз в день! В общем, оказалось, что и Муравьед — это не выход.

— Печально, — сказал себе Лев, и ему действительно сделалось печально, как никогда в жизни. И он сделал такое, чего не позволял себе еще ни один лев на свете: он лег и заплакал.

— У него болит живот, — сказал Мимоидущий Гиппопотам.

— Он вспомнил своего любимого дедушку, — предположила спросонок Сова.

— Он получил телеграмму с плохими известиями, — прошелестела Пальма.

— Чепуха! — крикнула Обезьяна. — Как он мог получить телеграмму, если почтальоны боятся даже заходить в Джунгли?

И все звери печально качали головами. А деревья качали тем, что было у деревьев, — верхушками, ветками, листьями и гроздьями сочных плодов, таких вкусных, что просто пальчики оближешь. И качали они этими вкусностями так грустно, как только могли.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лысый Лев плакал, пока не выплакал все слезы, так что ему пришлось выпить еще два ведра воды (по одному на каждый глаз). После чего он зарыдал еще сильнее.

— Брраво! Брраво! — раздался крик над самым его ухом. Лев поднял голову и увидел на ветке Белого Ворона, который кричал «браво» и громко хлопал крыльями. Это был когда-то обыкновенный Черный Ворон, большой любитель позагорать на солнышке. Но за долгие годы загорания — а ведь вороны живут по триста лет и больше — он выгорел, вылинял до совершенной белизны. Да, не удивляйтесь! — это люди от загорания чернеют, а вороны, наоборот, выгорают, как купальные трусики или ситцевое платье.

— Брраво! — кричал бывший Черный, а ныне Белый Ворон. — Какой тррагизм! Какая великолепная игрра! В последний раз я видел такую игру триста лет назад на премьере «Гамлета».

Ворон прикрыл глаза одним крылом, закачался на ветке и громко заорал:

— Быть или не быть! Вот в чем вопррос! Вопр-рос! Вопррос!

— Кыш, — негромко, но очень внятно произнес мистер Гронг и сердито взмахнул хвостом. Ветка поломалась от удара, а Белый Ворон обиженно взлетел и со словами «Пррощай! Пррощай!» удалился со сцены. Весь в белом, как тень отца Гамлета.

А лысый Лев заплакал еще безутешней.

И тогда пришел святой человек Даниил и сказал:

— Мне жаль тебя, Лев! Когда меня бросили в яму со львами, ни один из твоих сородичей не тронул меня. Публика была разочарована и потребовала, чтобы ей вернули деньги за билеты. Но я не забыл вашего хорошего отношения ко мне и хочу отплатить тебе тем же.

— Тем же — чем же? — спросил Лев. — Ты меня тоже не тронешь?

— Нет, — ответил Даниил, — я буду к тебе хорошо относиться.

И он стал носиться по поляне, как бешеный, кругами — то быстро подносясь к мистеру Гронгу, то еще быстрее от него относясь. Конечно, от этого ношения ни одного нового волоска на голове Лысого Льва не выросло.

Наконец у Даниила закружилась голова, и он упал на землю.

— Придумал, — заявил он, немного отдышавшись. — Я сделаю тебе парик. Скажи мне, у вас в Джунглях водятся какие-нибудь животные одновременно волосатые и сонливые?

Тут мистер Гронг припомнил Гориллу, который жил в Дебрях, — точнее в одной из Дебрей, так как Дебрей в Джунглях было много, и все разные. Горилла жил в Самой Густой Дебре и был очень волосат. Еще он был очень сонлив, что тоже было немаловажно, так как Даниил решил подобраться к нему ночью и настричь с него волос для парика. Потом он бы приклеил эти волосы казеиновым клеем к чепчику и получился бы отличный парик для Лысого Льва. Таков был его проект.

Но получилось так, что когда Даниил осторожно подбирался к Горилле (с ножницами в руках!), под его ногой случайно хрустнула ветка. Горилла спросонок взмахнул своей длинной лапой и вышиб ножницы из рук святого человека. Ножницы сверкнули в воздухе, отлетели куда-то в сторону и упали в Дебрю. Как ни искал их Даниил, но найти, конечно, не смог.

Потому что у Дебрей есть такое свойство: если что-нибудь в них теряется, найти это совершенно невозможно. Можно найти взамен что-нибудь другое, но не то, что пропало. Это — аксиома, то есть, само собой понятно.

Поэтому ничего у Даниила не вышло.

А Лев, увидев, что ничего не вышло, расплакался еще пуще. Он наплакал целое озеро, и утки прилетали на это озеро кормиться и гнездиться. Они устраивали такой шум, что мистеру Гронгу пришлось заткнуть уши бананами, чтоб не оглохнуть. Бедный, бедный мистер Гронг!

Но однажды все изменилось. В Джунгли приехала группа туристов, и вот, осматривая здешние виды, они увидели такой странный вид: спящего под деревом лысого льва с бананами в ушах.

— Лысый лев! — вскричал первый турист. — Глазам своим не верю!

— С бананами в ушах! — вскричал другой турист. Он осторожно вынул один банан из львиного уха, очистил его от кожуры, попробовал и добавил: — Зубам своим не верю!

Лысый лев? Но ведь это самое редкое животное в мире! Это чудо природы! Уникум! Не прошло и недели, как Джунгли наполнились фоторепортерами и газетчиками, учеными и зеваками. Мистер Гронг сделался знаменитостью. Его лысину фотографировали на простую пленку и на цветную, показывали по телевизору, записывали для радио. Лысина оказалась рекордной — она на пять сантиметров превосходила прежние мировые достижения Юнга Крайнера и Бинга Кросби. Клуб Лысых единодушно избрал мистера Гронга своим почетным президентом.

Лев был счастлив. Но только первое время, пока не понял, что все интересуются только его лысиной, и никто — ни единая душа на свете! — не интересуется им самим. И ему стало очень грустно.

Но Бог все видел. Бог, который любит львов и не оставляет их в беде. Он спустился с неба на землю… Вы спрашиваете — как? Да просто съехал по шее одной Возвышенной Жирафы, как школьники съезжают по перилам. Съехал и сказал мистеру Гронгу:

— Меня зовут мистер Бог, я тебе помогу.

— Неужели сам мистер Бог? — удивился Лев.

— Спроси хоть Жирафу, если не веришь.

Мистер Гронг спросил, и Жирафа подтвердила: да, это — мистер Бог.

— Если ты еще сомневаешься, задай мне какой хочешь трудный вопрос, и я тебе отвечу, — предложил Бог.

— Сколько будет два умножить на два?

— Четыре! — ответил Бог, не моргнув глазом.

— Теперь я верю, что ты — Бог.

— Раз так, закрой глаза и скажи: иггл-миггл-блям.

Лев закрыл глаза и повторил: иггл-миггл-блям. Когда он открыл глаза, Бог уже был на небе. Зато у Льва снова выросла красивая и пушистая рыжая грива. Он так обрадовался, что сразу женился на Возвышенной Жирафе, и они жили вдвоем долго и счастливо — до самого вечера.