Ошибки теории маркса

Научная статья

УДК 314:303.7

D0I: 10.18522/2658-5820.2022.3.2 EDN M0ZJEJ

Три ошибки теории К. Маркса Павел Н. Лукичев1

1Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия e-mail: pnlukichyov@sfedu.ru

Аннотация

Введение. Марксизм возникал с учетом того уровня знаний, который был достигнут к середине XIX века. С того времени научные представления существенно изменились, что в теории требует пересмотра его основных положений, а на практике приводит к социальным и политическим ошибкам. Методология. Принцип системности и методологические подходы структурно-функционального анализа, бихевиоризма и интеракционизма позволяют построить культур-антропологический методологический конструкт с использованием методов математического моделирования демографо-экономи-ческих процессов.

Результаты и их обсуждение. Все «три составные части марксизма» исходно содержат ошибки. Философская состоит в игнорировании того факта, что человеческие потребности необходимо рассматривать как витальные потребности, удовлетворяемые в принятых данным сообществом культурных формах. Экономическая — в преувеличении роли физического труда как источника прибавочной стоимости в ущерб интеллектуальным открытиям, которые дают возможность организовать и направить действие сил природы на осуществление полезной для общества «работы», так что добавленный продукт является даром человеческого интеллекта и сил природы человеческому обществу. В результате возникает избыточный продукт, позволяющий совершенствовать культурные формы удовлетворения витальных потребностей и приводящий к горизонтальной и вертикальной дифференциации общества. Социологическая ошибка состоит в недостаточном учете плотности связи экономических и демографических процессов, которая реализуется как энергетическое насыщение экологической ниши общества, что приводит к изменению ее объема. Эти основания позволяют построить математическую модель связи приращения валового внутреннего продукта и естественного движения населения. Ключевые слова: культурные формы удовлетворения витальных потребностей; необходимый продукт; продукт оборота; продукт запаса; избыточный продукт; социальная дифференциация; прирост валового внутреннего продукта; экологическая ниша общества; естественное движение населения; математическое моделирование.

Для цитирования: Лукичев П. Н. (2022). Три ошибки теории К. Маркса. Caucasian Science Bridge. 5 (3). С. 21-36. https://doi.Org/10.18522/2658-5820.2022.3.2

Introduction. Marxism arose considering the level of knowledge that was achieved by the middle of the XIX century. Since that time, scientific ideas have changed significantly, which in theory requires a revision of its main provisions, and in practice leads to social and political mistakes.

Methodology. The principle of systems and methodological approaches of structural and functional analysis, behaviorism and interactionism allow us to build a cultural-anthropological methodological construct using methods of mathematical modeling of demographic and economic processes.

Results and its discussion. All the «three constituent parts of Marxism» initially contain errors. The philosophical one consists in ignoring the fact that human needs must be considered as vital needs that are satisfied in the cultural forms accepted by this community. Economic error consists in exaggerating the role of physical labor as a source of surplus value to the detriment of intellectual discoveries that make it possible to organize and direct the action of the forces of nature to carry out «work» useful to society, so that the

Three errors of Marx’s theory

Pavel N. Lukichev1

Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia e-mail: pnlukichyov@sfedu.ru

Abstract

added product is a gift of human intelligence and the forces of nature to human society. As a result, there is an excess product that makes it possible to improve cultural forms of satisfaction of life needs and leads to horizontal and vertical differentiation of society. The sociological error consists in insufficient consideration of the density of the connection between economic and demographic processes, which is realized as an energy saturation of the ecological niche of society, which leads to a change in its volume. These grounds allow us to build a mathematical model of the relationship between the increment of gross domestic product and the natural movement of the population.

Keywords: cultural forms of satisfaction of vital needs; necessary product; product of circulation; spare product; excess product; social differentiation; growth of the gross domestic product; ecological niche of society; natural movement of the population; mathematical modeling.

For citation: Lukichev P. N. (2022). Three errors of Marx’s theory. Caucasian Science Bridge. 5 (3). P. 21-36. https://doi.org/10.18522/2658-5820.2022.3.2

Введение

За последние тридцать лет теория марксизма пережила сложную политическую динамику. Прежде всего, она практически утратила свои идеологические позиции в России. В бывших советских республиках она активно вытесняется идеологией национально-культурного возрождения с перегибами, доходящими до откровенного национализма и даже крайних проявлений нацизма. В Западной Европе социалистические и социал-демократические партии, по сути, давно уже отошли от учения К. Маркса, как, впрочем, и от идей социализма и социальной справедливости, так что «левую» идеологию подхватили «правые» партии. Однако в Китае и Индо-Китае марксизм сохраняет и даже усиливает свои позиции, что связано с экономическими успехами стран, сохраняющих коммунистическую ориентацию, но он приобрел национально модифицированную форму. Идеи марксизма получают распространение и к ним проявляется неподдельный интерес в странах Латинской Америки так же, как и в англо-саксонской части Северной Америки.

Разберемся, что «так» и что «не так» в теории К. Маркса.

Каждый, кто получил высшее образование в Советском Союзе, досконально изучал работу В. И. Ленина «Три источника и три составных части марксизма», но мало кто задумывался над возможностью существования недочетов в этих составных частях, которые по наследству достались и марксистской теории.

Первая из них содержится в начале философских размышлений и связана с пониманием сущности потребностей человека. В ранней, совместной с Ф. Энгельсом, работе «Die Deutsche Ideologie», которая была не только декларацией взглядов, но и определила на все будущее время убеждения авторов, К. Маркс буквально пишет следующее: «… die Menschen imstande sein müssen zu leben… Zum Leben aber gehört vor allem Essen und Trinken, Wohnung, Kleidung und noch einiges Andere»1. Из этого далее вытекает другой тезис: «Das Zweite ist, daß das befriedigte erste Bedürfnis selbst, die Aktion der Befriedigung und das schon erworbene Instrument der Befriedigung zu neuen Bedürfnissen führt — und diese Erzeugung neuer Bedürfnisse ist die erste geschichtliche Tat»2 (Marx, Engels, 1969, 28-29). Конечно, эти положения в свое время были необходимыми прежде всего для обоснования материалистического понимания истории и сути экономических процессов. Причем убедительность их такова, что они не вызывают сомнений практически ни у кого, хотя логически ведут в дурную бесконечность постоянного появления все новых и новых потребностей, нарастающих на предыду-

1 «…люди должны иметь возможность жить… Но для жизни нужны, прежде всего, пища и питье, жилище, одежда и еще кое-что».

2 «Второй факт состоит в том, что сама удовлетворенная первая потребность, действие удовлетворения и уже приобретенное орудие удовлетворения ведут к новым потребностям, и это порождение новых потребностей является первым историческим актом».

щие, и также требующие удовлетворения. Однако, если сегодня автомобиль, скажем, является средством передвижения, то «потребность» в упряжке лошадей и каком-нибудь тарантасе уже не существует, по крайней мере, у большинства населения экономически развитых стран. Равным образом, «потребность» в перьевой ручке и чернильнице, которыми пользовался К. Маркс, не беспокоит более современных ученых.

Тем самым, так называемый «закон бесконечного роста человеческих потребностей» превращается в фикцию, лишенную реального содержания, поскольку только в одном отношении человеческие потребности заданы в качестве константы, и это — витальные потребности, да и те актуализируются лишь периодически, время от времени сменяя друг друга или в какие-то моменты сосуществуя параллельно.

«Дурную бесконечность» роста потребностей не спасает идея А. Маслоу, попытавшегося классифицировать человеческие потребности, построив их пирамиду и положив в ее основание физиологические потребности человека, над которыми возвышаются потребности в комфорте и безопасности, а еще выше — потребности в заботе и привязанности. На самом верху пирамиды А. Маслоу размещает потребность самоутверждения и самовыражения (Maslow, 1954). Нашедшая широкое признание и применение в теоретических исследованиях «пирамида Маслоу» не нашла подтверждения в эмпирических исследованиях (Холлифорд, Уиддет, 2008). Более того, по сути, все указанные им потребности редуцируемы к витальным, биологическим основаниям. В качестве примера можно привести «потребность в социальном окружении». По А. Маслоу она находится на «третьем этаже» пирамиды потребностей, но в действительности представляет собой всеобщее ассоциативное свойство материи, а в частности, собственно говоря, стадный инстинкт, который свойственен всем живым организмам, тем более отличающимся грегарной (grex, gregis — лат. стадо) организацией, т. е. лежит она на уровне витальных потребностей. «Потребность в познании», которую А. Маслоу ставит на самую вершину своей пирамиды, представляет собой реализацию ориентировочно-исследовательского инстинкта, который, между прочим, свойственен всем самостоятельно движущимся биологическим организмам и без которого абсолютно невозможно их существование в агрессивной внешней среде (Данилова, Крылова, 1989, 220-221).

Надо полагать, Бронислав Малиновский наиболее обстоятельно и в наибольшей степени близко к истине рассмотрел проблему потребностей. Исходя из амбивалентной природы человека, биологической и социальной, он и потребности человека представил как имеющие природную и социальную сущность. Витальные потребности в этой концепции предстают в виде процесса органического метаболизма, который осуществляется в социальных культурных формах. В результате исчезают потребности в одежде, жилище и т. д., поскольку они есть не что иное как потребность в сохранении температурного баланса внутренней и внешней среды организма (Малиновский, 1997, 698). Социальная человеческая сущность обусловливает производство культурных артефактов, т. е. способов и условий органического метаболизма человека как биологического индивида.

Бр. Малиновский рассматривает необходимость в существовании этих культурных условий как социальные потребности (needs) (Malinovsky, 1944, 174), как оболочку, в которой удовлетворяются витальные потребности. Надо полагать, что употребление понятия «потребность» является следствием «лингвистического голода», т. к. ни один из языков мира не произвел понятий, разделяющих витальную и культурную стороны потребностей. В связи с этим можно предложить различать понятия потребностей (needs) как относимое к процессу органического метаболизма и требований, культурных запросов (requirements) к культурным формам жизнедеятельности.

Такое различение дает возможность говорить не о потребности в «пище вообще» или «питье», а о потребности организма человека в определенном количестве химических элементов, обеспечивающих нормальное функционирование его организма. При этом витальные потребности имеют константный характер, они актуализируются и удовлетворяются в стационарном режиме. Однако в том то и дело, что удовлетворяются они в культурных формах, которые динамичны и изменяются постоянно по мере эволюции общества и смены культурных эпох.

Органический метаболизм представляет собой обмен биологического организма веществом, энергией и информацией с внешней организму средой. Культурные формы, в которых этот обмен осуществляется, имеют материальное выражение, энергетически насыщены и информационно значимы. Человек непосредственно не нуждается в метане или каменном угле, но существуют его требования к культурным формам приготовления пищи с использованием огня. Нет у человека потребности в нефти или керосине, но есть культурный запрос на форму и скорость передвижения в пространстве планеты на автотранспорте или самолете. И так далее, и тому подобное…

Это представление о витальных потребностях, удовлетворяемых в культурных формах, имеет принципиальное значение, в том числе и для понимания «тайны» прибавочной стоимости, в отношении которой совершается вторая ошибка. Для понимания ее поступим так же, как сам К. Маркс в третьем томе «Капитала» при анализе дифференциальной ренты, когда пишет: «Предположим, что.» (Маркс, 1975, 696). Также и мы предположим, что в античном эргастерии по помолу муки восемь рабов приводят в движение жернова. Можно поставить вопрос: каким образом возникает в данном случае «прибавочный труд» и «прибавочный продукт», извлекаемый и присваиваемый владельцем эргастерия? Очевидно, с позиций марксистской политической экономии, что источником прибавочного продукта является труд рабов. Получаемая прибыль представляет собой разность затраченных на их содержание средств, — скажем, набедренных повязок для каждого из них и дневной порции чечевичной похлебки, с одной стороны, — и средств, которые могут быть извлечены владельцем эргастерия при реализации результата их дневного труда, с другой. Однако, помимо стоимости набедренных повязок и чечевичной похлебки в расходы по содержанию рабов, видимо, необходимо также включить расходы по содержанию надсмотрщиков, а также тех рабов, которые таскают мешки с зерном и мукой. Можно, видимо, сказать и так, что все они только участвуют в перераспределении прежде созданного прибавочного продукта, а не создают новый. Однако.

Однако, пример с эргастерием по помолу муки выбран нами не случайно. С этимологической стороны слова мука и мука являются однокоренными так же, как и нем. Mühe и Mehl, чем подчеркивается, что с точки зрения классической (в качестве одного из факторов) и марксистской (единственным) фактором прибавочного продукта выступает физический труд, к тому же принудительный. Принуждением, в принципе, является не только прямое насилие, но и вообще необходимость для социальных индивидов данного вида трудовой деятельности, т. е. Mühe — физического труда, или в качестве абстракции Arbeit — работы, которая кроме прочего имеет и чисто физическое (в смысле физики как научного направления) значение.

Усложним наш мысленный эксперимент, заменив восемь рабов двумя ослами. Сразу же возникает вопрос: кто теперь создает прибавочный продукт? По условию классической (и марксистской тем более) политической экономии это может быть только человеческий труд. Тем самым оказывается необходимым включить в качестве непосредственных участников производственного процесса погонщика ослов и того, кто осуществляет за ними уход. Но тогда необходимо также признать, что и в

первом варианте (с использованием рабского труда) надсмотрщика за рабами следует признать непосредственным участником производственного процесса и создателем прибавочного продукта наряду с рабами, а не рассматривать его в качестве издержек производства.

На следующем шаге нашего мысленного эксперимента заменим ослов водяным колесом. Остается тот же вопрос: кто теперь производит прибавочный продукт? Сам мельник с семьей? Батраки, таскающие мешки с зерном и мукой? Работники, построившие водяную мельницу? Тот, кто придумал принцип вращения жерновов посредством водяного колеса? Или само водяное колесо?

Последний пример особенно показателен в том отношении, что в нем присутствуют свободные энергетические потоки, организованные и направленные человеческим интеллектом и трудом.

Вот тут-то и вскрывается «тайна» появления прибавочного продукта. Весь производственный процесс — это процесс, в котором используются свободные энергетические потоки природной среды или принудительно извлекаются человеком из природной среды с целью осуществления работы (в физическом смысле — в том смысле, в котором понятие работы используется в физике) по производству того, что человеку необходимо для жизнедеятельности.

Но тогда, во-первых, вся цепочка взаимосвязанных индивидов обеспечивает своим трудом существование друг друга. Во-вторых, оказывается, что каждый из них вносит свою долю прибавочного труда независимо от места в социальной системе и характера осуществления социальных функций. И наконец, в-третьих, осуществление любой из них представляет собой использование, извлечение или преобразование природных сил и энергии природы. При этом и сам человек является природной силой, и он неизбежно тратит свою энергию, преобразуя ее в процессе трудовой и вообще всякой жизнедеятельности, а эти траты, в свою очередь, нуждаются в восполнении.

В качестве доказательства того, что любой общественно полезный труд создает прибавочный продукт можно привести известную басню И. А. Крылова, в которой лебедь, рак и щука «везти с поклажей воз взялись». Каждый из них в отдельности совершает затрату собственной энергии, и с физической точки зрения в силу этого совершает работу. Однако, с этой точки зрения, сумма работ равна нулю, т. е. суммарная работа равна нулю. Все, чего им не хватает, так это согласованности действий, иными словами организации их деятельности, чтобы она стала «общественно полезной». Наличие организатора привело бы к совершению работы по перемещению «воза с поклажей», да еще и в нужном направлении, а это и означало бы осуществление общественно полезной трудовой деятельности. Причем в этом случае как раз и возникает «прибавочный продукт», каковым выступает разность между энергией, которая была бы затрачена на перемещение груза без использования колесного транспорта и энергией, затраченной на целенаправленное перемещение груза с использованием колесного транспорта, т. е. сил природы, находящихся вне индивидуальных организмов, осуществляющих данный трудовой акт при условии одинакового преодоления грузом расстояния. Можно его представить и по-другому: как разность достигнутого результата, т. е. проделанного грузом пути при наличии организующих усилий, дающих целенаправленность движения и использованием колесного транспорта, с одной стороны, и пути, который мог бы быть проделан без них. В этом случае энергия, затраченная индивидами, осуществляющими данный трудовой акт, является одинаковой и в одинаковой мере нуждающейся в восполнении.

Это, в свою очередь, приводит к выводу, что возникший «прибавочный продукт» представляет собой время, освободившееся для осуществления других функ-

ций, т. е. некоторый объем энергии, которая может быть растрачена иным образом. Или, как во втором случае, означает увеличение производительности труда. К. Маркс в «Капитале» неоднократно использует понятие «энергия», но, конечно, не в том смысле, в котором оно начинает применяться в конце XIX, а тем более в начале ХХ века, когда разность потенциальной (или кинетической) энергии в физике понимается уже как исчисление совершенной работы. Понятно поэтому, что ни Маркса, ни его предшественников в этом упрекнуть было бы не справедливо. Тем не менее.

Остановимся на первом варианте.

Без учета таких моментов как защита от погодных условий, необходимости сохранения строго определенного для биологического (человеческого) организма диапазона температур внешней среды, человеку в сутки необходимо 2 700 ккал в зоне умеренного климата (Алексеев, 1985, 34-36). Конечно, это средняя цифра — без различий возраста и пола индивида, и относится она исключительно к продуктам питания, точнее — к энергетически насыщенным продуктам питания. Соответственно в среднем индивид затрачивает в течение суток именно данное количество энергии. Причем затрачивает ее независимо от того, осуществляется общественно полезный труд или нет. Она просто должна быть растрачена, дабы сохранился энергетический баланс, а следовательно, и здоровье индивида. Если энергии затрачивается больше, чем поглощается организмом, это неизбежно ведет к истощению организма. Если же поглощается энергии больше, чем растрачивается, то организм страдает от избыточного веса. В любом случае нарушение энергетического баланса вызывает нарушение обмена веществ, и нарушается здоровье организма.

Это означает только то, что общественно полезная, т. е., по большому счету, трудовая деятельность индивида не может выходить за рамки этого энергетического баланса.

Равным образом обезьяна, прыгая по деревьям, затрачивает энергии на «развлечения» и добычу пищи столько же, сколько ее содержится в добытых ею продуктах питания. Иначе говоря, в процессе трудовой деятельности организм человека не может потратить энергии больше, чем может получить. А если сказать более жестко: в течение суток он не может потратить энергии больше, чем получает извне. Т. е. ни один человек как биологический организм не в состоянии осуществить трудовой процесс, количественно превосходящий энергию, получаемую извне. А значит, прибавочному труду в этом процессе просто неоткуда взяться пока мы рассматриваем человека как наделенного природными силами. Это тем более очевидно, что сам по себе трудовой процесс как целенаправленная общественно полезная деятельность по производству потребительных стоимостей отнюдь не занимает все время бодрствования социального индивида. Следовательно, в течение той части суток, когда она осуществляется, должно быть создано продуктов труда, энергетически насыщенных в значительно большей степени, чем количество энергии, обеспечивающей его функционирование как биологического организма. Это оказывается возможным только в том случае, если к процессу трудовой деятельности привлекаются внешние человеку природные силы. Или, что то же самое, энергетические природные потоки, которые (в общем случае совершая бесполезную для человека работу) направляются им для достижения его собственных целей. Таким образом, их работа не прибавляется количественно и не убывает, и закон сохранения энергии не нарушается, а продолжает действовать, как ему и положено. Вопрос только в направленности действия направленных или извлеченных природных сил.

Это можно проиллюстрировать, в принципе, на любом примере.

Скажем, Homo habilis делает попытки раздробить кость для добычи питательной массы костного мозга. Собственными силами он сделать это не в состоя-

нии. Подвернувшийся под руку плоский камень позволяет достичь желаемой цели. Усиление действия обусловлено тяжестью (весом, по сути, массой — Р = тд) камня, движение которого вниз при точности удара, обеспечивается рукой, держащей камень. Однако распределение действующей силы идет по всей поверхности (ударяющей плоскости) камня. Эффективность еще более возрастает, если на одном камне сделан скол, и острием он приставлен к выбранной точке, а затем уже по нему наносится удар плоским камнем. Тогда не только увеличивается действующая масса, но и «по правилу параллелограмма» суммирующая сила, приложенная к одной точке, оказывается значительно возросшей притом, что количество энергии, затраченной организмом, остается практически тем же.

То же самое — с тупым и острым наконечником копья. Можно привести пример и с копьеметалкой, которая, по существу, удлиняет бросающую копье руку. Поскольку угловая скорость остается той же при движении руки, то энергетические затраты организма изменяются незначительно (только за счет веса копьеметалки), но увеличивается сила и дальность броска за счет увеличения линейной скорости. Соответственно, количественно возрастает работа (в физическом смысле), осуществленная летящим копьем, но работа, осуществляемая организмом, практически, не меняется. Тем самым осуществляется приращение труда, т. е. получен «прибавочный» труд — как разность работ летящего копья и организма человека.

Таким же образом, экстраполируя приведенные размышления на индустриальную стадию развития цивилизации, можно сказать, что, получая заработную плату, работник, по сути, получает средства, которые должны компенсировать не только его энергетические траты, осуществленные в течение рабочего времени, но и всего времени жизнедеятельности за период между выплатами. И не только его самого, но и членов его семьи. Не только средства, удовлетворяющие их витальные потребности, но и средства, обеспечивающие их удовлетворение в привычных для данной социальной группы, принятых в данной социальной среде культурных формах (напомним — материально выраженных, энергетически насыщенных и информационно значимых).

Именно в этом смысле следует понимать дефиницию производительных сил -как сил природы, в том числе и самого человека, организованных и направленных его волей, интеллектом и трудом на создание полезных для него стоимостей (потребительных стоимостей). Организованные и направленные природные силы человека — это его знания, опыт, навыки и умения. Свободные энергетические потоки и извлекаемая из природы энергия, в совокупности с организованными и направленными природными силами человека — это и есть то, что производит дополнительный, прибавленный, добавленный или, как его ни назови, прибавочный продукт. Иначе говоря, производительные силы — это силы природы, облаченные в культурные формы, которые также материально выражены, энергетически насыщены и информационно значимы.

Соответственно, следует заменить общеупотребимые понятия «необходимый и прибавочный продукт» на представления о «необходимом» в широком смысле продукте, который включает в себя необходимый в узком смысле продукт, продукт оборота и продукт запаса, и «избыточный» продукт. Понятно, что тогда вся история человечества представляется не в виде первобытного общества, рабовладельческой, феодальной, капиталистической и коммунистической формаций, а в виде перехода от присваивающего к производящему хозяйству и соответственно от присваивающей к аграрно-пасторальной, индустриальной и информационной стадиям экономического развития, на базе которых могут возникать культурно-этнически специфичные общественно-политические образования.

Необходимый продукт (в узком смысле) есть то, что служит для компенсации энергии социальных индивидов, затраченной в процессе их жизнедеятельности.

Продукт оборота служит для воспроизводства необходимого (в узком смысле) продукта.

Продукт запаса служит в силу климатических колебаний для использования в качестве необходимого продукта или продукта оборота.

Наконец, избыточный продукт возникает при неиспользовании продукта запаса и угрозе его порчи и гибели, что делает необходимым его иноовеществление и материализацию в более долговечные формы существования, в культурные формы жизнедеятельности, а это приводит к социальной вертикальной и горизонтальной дифференциации.

При присваивающем хозяйстве продукт оборота создается самой природой, независимо от деятельности человека, которая только подлежит самоограничению, чтобы не нарушать экологическое равновесие и процесс природного воспроизводства. Продукт запаса создается под влиянием примера тех биологических видов животных, которые запасают продукты питания на определенные периоды времени. Некоторый стабильно возникающий избыточный продукт преобразуется в половозрастную социальную дифференциацию с соответствующим разделением труда.

При аграрно-пасторальной экономике продукт оборота, образованный в результате направленных и организованных волей, интеллектом и трудом человека сил природы, существует в натуральном виде так же, как и продукт запаса, который необходим для компенсации климатических колебаний и непредсказуемости природных явлений. Оба являются необходимыми для процесса воспроизводства производства. Неиспользованный продукт запаса образует избыточный продукт, который может быть отчужден от производителя. К. Маркс говорит об этом следующим образом: самостоятельный мелкий производитель «… смотрит на эту затрату труда как необходимое условие производства продукта труда. Что же касается прибавочного труда, затрачиваемого им сверх необходимого труда, то он, конечно, реализуется в прибавочном продукте; и поскольку он может продать или лично потребить его, этот продукт рассматривается им как продукт, который ничего ему не стоил, так как он не стоил овеществленного труда. Только расходование этого последнего имеет для него значение отчуждения богатства. Он естественно стремится продавать как можно дороже; но и продажа ниже стоимости и ниже капиталистической цены производства все еще имеет для него значение прибыли, если только эта прибыль не антиципирована задолженностью, ипотеками и т. д.» (Маркс, 1975, 751).

Такое отчуждение может быть осуществлено в виде уже овеществленного труда в качестве дани или оброка, в виде живого труда в качестве барщины, может быть компенсировано обменом или социальным взаимодействием в виде управления, обеспечения защиты от внешней агрессии, каких-либо услуг и т. п. Соответственно избыточный продукт поступает в распределение и перераспределение. В натуральном виде он используется для его иноовеществления в профессиональной деятельности тех, кто создает культурные формы жизнедеятельности в их материальном, духовном, социальном (в терминологии Лесли Уайта (White, 1959)) существовании, моне-тизируется, материализуется в драгоценности, сокровища, эстетические ценности и сокровища культуры.

На индустриальной стадии экономического развития монетизированный избыточный продукт выступает, по сути, в качестве иноовеществленного продукта запаса, который теперь проделывает обратный путь, превращаясь в оборотный капитал как аналог продукта оборота. Его авансированная форма даже возвращается

в натуральный вид, чтобы удовлетворить витальные потребности социальных индивидов, акторов производства, услуг и торговли, но все же неизбежно дополняется культурными формами их органического метаболизма. Однако в данном отношении натуральный необходимый продукт все же есть избыточный продукт, полученный по большей части в аграрно-пасторальном секторе экономики и в меньшей мере — в секторе присваивающего хозяйства, в то время как культурные формы жизнедеятельности — результат целиком и полностью иноовеществления избыточного продукта.

Концентрированный в банковском секторе и монетизированный избыточный продукт в качестве капитала является, с точки зрения классической политической экономии, существенным фактором производства (Смит, 1962). Впрочем, и марксистская политическая экономия тоже справедливо считает, что, по сути, банковский финансовый капитал есть не что иное как монетизированный избыточный продукт или продукт запаса в качестве накопленного предыдущими поколениями овеществленного труда. Так что и то, что находится в обороте, и то, что попадает в разнообразные фонды, временно исключенные из оборота, представляют собой зарезервированный овеществленный труд предшествующих поколений. Избыточный продукт имеет вид периодически возникающего перепроизводства.

В информационном обществе аналогом продукта оборота выступает вся та интеллектуальная и эмоциональная информация, которая востребована на настоящий момент (что, собственно, и объясняет финансовую успешность в сфере развлечений и артистической деятельности). Аналогом же продукта запаса являются фундаментальные направления научных исследований, которые еще не нашли себе практического применения, а также художественные достижения, которые на настоящий момент еще не получили признания, но потенциально к этому способны. Аналогом избыточного продукта выступает все то, что находится вне сферы понимания и востребованности социума на текущий момент времени, а может быть, и не будет востребовано никогда.

Стадии экономического роста цивилизации — это не последовательно сменяющие друг друга способы производства, но это способы производства, последовательно получающие доминирование в качестве основного источника жизнеобеспечения.

Третья ошибка состоит в игнорировании демографических процессов. Правда, К. Маркс время от времени упоминает о численном росте народонаселения, которое должно находиться в соответствии с эволюцией средств производства и даже приходит к выводу о возможности возникновения «относительного перенаселения», но не делает эту связь предметом анализа. Что касается других политэкономов и экономистов вообще, то данный аспект находится вне сферы их интересов. Это определено, как можно полагать, отношением к концепции Мальтуса (Мальтус, 1993) и, прежде всего, к вытекающим из мальтузианства выводам. Выводы, конечно, далеки от современного понимания гуманизма, но исходный тезис о геометрическом росте популяции, который как тенденция сохраняется всегда, даже тогда, когда реально наблюдается снижение ее численности, остается истинным.

Так, например, если представить численность населения на начало года t0 как равное 50, то в течение года оно увеличится на п рожденных и уменьшится на т умерших, и к началу следующего года t1 численность населения станет равным 51:

Б1 = Б0 + п — т = Б 0

п — тл

1 +

V Бо у

п — т

но-= к, т. е. данное отношение равно коэффициенту прироста населения. Однако

So(1 + k) « V = Slf

что и означает как раз, что функция роста населения имеет экспоненциальный характер (Лукичев, 2020, 97-98).

Притом, что этот результат остается безусловно истинным, в 1845 году Ферхюльст показал, как экспонента превращается в логистическую кривую с уменьшением коэффициента прироста популяции (Пайтген и Рихтер, 1993, 39). Суть идеи состоит в установлении связи между этим коэффициентом (k) и свободным остатком экологической ниши (5) через коэффициент пропорциональности (R), который равен коэффициенту прироста популяции на тот момент, когда ее экологическая ниша совершенно свободна (5 = 1), но заполнение популяцией своей экологической ниши вызывает уменьшение коэффициента ее прироста:

k = R5 = R(1 — x).

Когда экологическая ниша заполнена, коэффициент прироста популяции начинает колебаться вокруг некоторого значения. Однако демографическая динамика, т. е. динамика человеческой популяции, отличается тем, что на довольно длительных промежутках времени коэффициент прироста может сохранять относительно постоянную величину. А это означает, что и расширение экологической ниши, достигнутое интеллектом и трудом человека, осуществляется с тем же коэффициентом, а из этого очевидно следует, что и расширение экологической ниши имеет ту же экспоненциальную тенденцию. Поэтому формулу Ферхюльста можно переписать с учетом доказанного равенства коэффициента пропорциональности натуральному логарифму второй константы «социальной стабильности» (R = C2 = ln1,56) (Лукичев, 2017, 200-205, 244-250):

k1 = ln C2 x

f 1 _ S0ek0 > S eqi

^ maxic J

где k0 — коэффициент прироста населения за год Ш; k1 — коэффициент прироста населения за год И; 50 — численность населения на начало года Ш;

5тах1 — объем экологической ниши популяции, достигнутый на начало года И; q1 — коэффициент расширения экологической ниши за год И Между тем коэффициенты рождаемости ^п) и смертности ^^ динамически связаны друг с другом величиной (-9 — т):

(0-х) = -1п ^. к кт

Эта величина является обратной среднему логарифмическому коэффициентов рождаемости и смертности. При этом она крайне чувствительна к любым изменениям культурных форм органического метаболизма социальных индивидов.

Таким образом, если соединить обе формулы, считая Р0 равным отношению численности населения (0) к возможному максимальному значению численности 5 тах1, т. е. к объему экологической ниши общества:

к f (ô-x)ln kL = ln C2

кТ = 0Мо еП ■ln

fi mi

1 —

V

f

Ровк° >

eqi к у1

Роеко Л

eqi )

к ( Р,рко Л

1п^ = (0-х) • 1пС2 • в11 -.

к V !о 2 рЦ1 -11

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

^Ш1 у

Здесь наиболее важным является знаменатель в правой части уравнения, поскольку разность д и у дает некоторую величину д или, что то же самое

ч = у + д.

Анализ показывает, что коэффициент у преимущественно воздействует на уровень смертности, а коэффициент д — на уровень рождаемости. Конечно «преимущественно» не значит, что коэффициент у не воздействует на изменение рождаемости, или, что коэффициент д никак не вызывает изменение величины смертности, но влияние это — опосредованное, более слабое, чем непосредственное воздействие д на рождаемость и у на смертность.

Если прибегать к метафоре, то экологическую нишу общества имеет смысл представлять в виде «сот». Тогда ед есть не что иное, как скорость, с которой происходит создание новых ячеек экологической ниши и насыщение их энергией, обеспечивающей органический метаболизм индивидов, составляющих общество, а еу — скорость насыщения энергией всех ячеек экологической ниши для обеспечения воспроизводства культурных форм, в которых осуществляется органический метаболизм. Иначе говоря, — расширение и углубление экологической ниши общества. Однако следует заметить: если д носит отрицательное значение, то это означает откладывание населением своего репродуктивного поведения «на будущее», и тогда экономические потоки получают направленность на сохранение и расширенное воспроизводство культурных форм органического метаболизма. Напротив, отрицательное значение коэффициента у означает снижение качества жизни и усиление самоэксплуатации населения через использование дополнительных источников обеспечения. Конечно, отрицательное значение коэффициента у (а значит, чаще всего — положительное значение коэффициента д) может возникать и в силу действия демографической волны, когда большее по численности поколение, достигая половозрелого возраста, производит на свет большее количество детей. В этом случае коэффициент д вбирает в себя значение у, и новые ячейки экологической ниши создаются за счет отрицательного значения коэффициента у, т. е. происходит снижение требований к культурным формам жизнедеятельности и откладывание «на потом» их удовлетворения.

В то же время и создание и разрушение ячеек экологической ниши представляет собой совершенную обществом работу, т. е. затраченную энергию, а она должна быть восполнена удовлетворением витальных потребностей социальных индивидов в культурных формах, принятых в данном сообществе. В виду этого введем понятие совокупности потребленных стоимостей (СПС), изменение которой (ДСПС) представляет собой сумму коэффициентов д и у, взятых в их абсолютном значении (ДСПС = ±(|д| + |у|). Соответственно возникает возможность сопоставить понятие совокупности потребленных стоимостей с понятием валового внутреннего продукта (ВВП). Различие их состоит в том, что понятие валового внутреннего продукта охватывает всю сумму товаров и услуг, произведенных за определенный период времени (Kuznets, 1926), а совокупность потребленных стоимостей — весь объем ценностей, потребленных в целях расширенного воспроизводства общества.

При этом приращение валового внутреннего продукта (ДВВП), поскольку оно представлено в долях от единицы, за которую принят ВВП предыдущего года, сопоставимо с изменением совокупности потребленных стоимостей (ДСПС), так как она также исчислима в долях от единицы. В закрытой социальной системе

ДВВП = ДСПС, но в открытой социальной системе это экономическое равенство не соблюдается (Лукичев, 2015). Данный подход дает возможность ввести следующие положения.

Позитивное значение ДСПС означает, что во внутренний оборот дополнительно вводятся средства в виде кредитов или ранее сделанных банковских вкладов, т. е. в виде монетизированного продукта запаса. Напротив, негативное значение ДСПС показывает, что из обращения внутри страны выведены финансовые средства, превращаемые в монетизированный продукт запаса или инвестируемые в экономику других стран.

В результате получается так, что, если ДСПС > ДВВП, то, значит, в ВВП не были включены средства, введенные во внутренний оборот, и совершенные вне учета налоговой службой работы и услуги. Viceversa, если ДСПС < ДВВП , то наблюдается вывоз капиталов и/или их вывод из обращения внутри страны.

Значение коэффициента g устанавливается как разность коэффициента расширения экологической ниши популяции (q), определяемого с использованием модифицированной формулы Ферхюльста через предыдущий и последующий коэффициенты прироста населения и натуральный логарифм «второй константы социальной стабильности» (С2):

g = q — y;

ln C2 — ко

q = k0 + ln

ln C? — ki

где k0 — коэффициент прироста населения в предыдущем году t0; kí — коэффициент прироста населения в следующем году tí. Таким образом, становится возможным определять критическое значение ДСПСкритич, при котором коэффициент прироста населения в следующем году tí будет равен нулю. Соответственно, при ДСПС > ДСПСкритич. Коэффициент прироста населения в следующем году tí будет иметь положительное значение, а при ДСПС < ДСПСкритич -отрицательное. Поэтому

ДСПСКрИТИЧ. = ко + 1п1п Сл2 „ к° — 2у!,

1п С2

ДСПСКритич. 2у i

или

‘ . 1п Сг — к0л

к0 + 1п-

V 1п С2

То же самое относится и к приращению валового внутреннего продукта (ДВВП), которое также может оцениваться через ДВВП , условно считая, что ДСПС равно

Г Г критич. ^ Г

состоит из коэффициентов g и у (g = у ) и ДВВП = ДСПС = g + у = 2у ,

^ ‘ ^расчет. ‘ расчету ирасчет. ‘ расчет. ‘ расчет.

поэтому:

1п С2 — ко

ДВВПкритич = ко + In-2— -ДВВП,

ln C2

либо

ДВВПкритич. =ДВВП —

‘ . In C2 — ко Л ко + 1п-

V ln C2 j

Таблица 1

Сопоставление данных по ДВВП и ДСПС

Год ДВВП в Уо1 ДВВП крит. в % ДСПС в % ДСПС крит. в % Чг в долях от «1» в долях от «1» к2

1990 — 2,8 -2,31 -4,5 -5,03 0,00005067 0,02270428 0,0022

1991 — 4,9 -4,62 -8,8 -8,95 -0,0011842 0,04333111 0,0007

1992 — 14,5 -14,41 — 5,8 -5,49 -0,0042429 0,02700205 -0,0015

1993 — 8,8 -8,61 4,8 5,92 -0,0095360 -0,0286479 -0,0051

1994 — 14,9 -14,27 9,8 11,14 -0,0073208 -0,0525388 -0,0061

1995 — 1,6 -2,35 — 8,4 -7,10 -0,0052123 0,03927318 -0,0057

1996 — 3,5 -4,20 — 10,4 -9,25 -0,0048115 0,04977193 -0,0053

1997 1,4 0,75 -7,5 -6,37 -0,0048554 0,03511088 -0,0051

1998 — 5,3 -5,93 0,9 1,97 -0,0044323 -0,0067037 -0,0048

1999 6,4 7,23 2,2 3,66 -0,0083533 -0,0153336 -0,0064

2000 10,0 10,68 8,0 9,43 -0,0068433 -0,0432463 -0,0066

2001 5,1 4,29 4,5 6,00 -0,0066000 -0,0259386 -0,0066

2002 4,7 3,89 10,3 11,72 -0,0063784 — 0,0546207 -0,0065

2003 7,2 5,10 5,4 6,74 -0,0058349 — 0,0297109 -0,0062

2004 7,2 6,44 -1,3 -0,09 -0,0048684 0,00429884 -0,0056

2005 6,4 5,71 -1,7 -0,42 -0,0062660 0,00557393 -0,0059

2006 7,7 6,97 -6,3 -5,23 -0,0034557 0,02979973 -0,0048

2007 8,1 7,51 5,1 5,83 -0,0014573 -0,0261868 -0,0033

2008 5,2 4,79 4,9 5,47 -0,0015126 -0,0253046 -0,0025

2009 — 7,8 -8,36 -0,6 -0,16 -0,0009334 0,00237498 -0,0018

2010 4,0 3,78 2,5 2,53 -0,0015760 -0,0115317 -0,0017

2011 4,2 3,99 -4,3 -4,14 0,0000938 0,02175862 -0,0009

2012 3,4 3,40 3,4 3,40 0,0011218 -0,0164402 0

2013 1,3 1,30 -2,41 -2,41 0,0004499 0,01225716 0,0002

2014 0,7 0,67 1,6 1,50 0,0002 -0,0076266 0,0002

2015 -2,8 -2,84 -0,7 -0,79 0,0004250 0,0038206 0,0003

2016 -0,2 -0,13 -3,95 -3,94 -0,00039735 0,01953187 -0,00001

2017 1,8 1,80 -15,5 -15,31 -0,0020094 0,07655501 -0,0009

2018 -2,8 -2,69 -4,7 -4,33 -0,0024697 0,02220739 — 0,0016

2019 -2,0 -1,80 -9,4 -8,87 -0,0029435 0,04533516 — 0,0022

2020 -3,1 -2,39 13,6 14,67 -0,00777868 -0,0719756 -0,0047

2021 4,7 4,12 13,0 14,57 -0,01024773 -0,0699360 -0,0072

Анализ данной таблицы дает возможность определить некоторые закономерности. Причем таблица охватывает период от 1990 года, когда Российская Федерация перешла к расчету ВВП, принятому на уровне мировой экономики, до 2021 года, т. е. период в 32 года. Это достаточное количество «опытов» для выявления закона рас-

1 ВВП России по годам: 1991-2021. Объем и динамика: http://global-finances.ru/vvp-rossii-po-godam/ .

2 Смертность и рождаемость в России по годам://gogov.ru/articles/natural-increase.

пределения вероятностей, а по аналогии можно сказать, что и некоторых закономерностей. В частности:

очевидно, что динамической закономерностью, вытекающей, по сути, из самих формул, является зависимость:

1. Если ДСПС > ДСПСкрит, то коэффициент прироста населения будет положительным, если ДСПС < ДСПС , коэффициент прироста населения будет отрицательным;

статистическими закономерностями, проявляемыми на этом отрезке времени, где коэффициент проста населения по большей части отрицательный, являются следующие связи (вероятно, при положительном приросте населения эти связи могут проявлять себя иначе):

2. Если q > 0 и у > 0, то ДСПС < 0;

3. Если q < 0 и у < 0, то ДСПС > 0;

4. Если q > 0, а у < 0, то ДСПС > 0;

5. Если ц < 0, а у > 0, то ДСПС < 0; а также

6. Если ДВВП > ДВВП , то ^ > к,;

крит.’ 1 0′

7. Если ДВВП < ДВВП , то ^ <

крит. 1 0

Последняя закономерность может нарушаться в результате неожиданного вмешательства непредвиденного фактора или сознательного искажения реальности. В частности, в 2005 году прирост ВВП определен Росстатом как положительный, причем в этом случае ДВВП > ДВВПкрит., но ^^ < ^^ Это заставляет поставить вопрос о правильности определения Росстатом прироста ВВП, т. к., если ДВВП2005 = -6,4% и ДВВПкрит = -5,71%, то тогда действительно ^^ < ^^ Нарушение закономерности наблюдается также в 2021 году, по всей видимости, это является следствием пандемии и резкого возрастания смертности (если, конечно, прирост ВВП действительно положительный). Данные закономерности могут в последующем уточняться, хотя суть вряд ли уже изменится.

Таким образом, приведенные индикаторы плотно связаны друг с другом, что дает возможность для уточнения их значений при сопоставлении. С другой стороны, появляется возможность как долгосрочных (Лукичев, Герасимов, Дятлов, 2019), так и краткосрочных прогнозов «естественного движения населения» (Лукичев, 2021). Наконец, построенная математическая модель своими результатами подтверждает правильность теоретических подходов к пониманию природы человеческих потребностей и их культурных форм, а также и видения вопросов политической экономии.

Заключение

Отмеченные несовершенства теории К. Маркса ни в коей мере нельзя поставить в вину самому К. Марксу. Глубокий мыслитель, по любому, был человеком своего времени, а на тот момент не существовало понимания химической составляющей физиологических процессов биологических организмов, да и номенклатуры химических элементов еще не было. Соответственно человеческие потребности не представлялись как имеющие культурную оболочку, но как некое динамичное целое, возрастающее постоянно по мере роста производительных сил общества. Культур-антропологический методологический подход интеракционизма позволяет анализировать их как статичную систему витальных потребностей, по сути, в совокупности как органический метаболизм, осуществление которого происходит в культурных формах, принятых в данном обществе и в данное время сообразно достигнутому уровню развития экономики.

С другой стороны, на момент создания К. Марксом теории политической экономии понятие «энергии» в физике еще не употреблялось так, как это вошло в язык

науки в конце XIX — начале ХХ века, а понятие «работы», хотя уже и использовавшееся, имело вид, связанный с действующими силами, но без привязки к энергетической стороне физических процессов. В силу этого «труд» и «работа» как понятия имели гуманитарный, философский смысл, не соотносимый с естественнонаучным содержанием. Преодоление этого разрыва, а он является необходимым для единообразия научной лексики, заставляет по-новому, иначе, чем это делалось в классической и марксистской политической экономии, рассматривать такие категории, как «прибавочный продукт», «прибавочный труд», «прибавочная (прибавленная, добавленная и пр. — автор) стоимость». Они отражают, как следует полагать, то, что можно назвать «культурной рентой», взимаемой вследствие различия культурных форм жизнеобеспечения и результата труда, большая часть которого, за вычетом энергетических трат самих акторов производства, представляет собою дар природных сил и человеческого интеллекта, направившего их действие на производство востребованной продукции («полезных стоимостей»).

Критика концепции Мальтуса, шедшая с разных сторон, но с одной — гуманистической позиции, привела к игнорированию работ тех ученых, которые пытались анализировать демографические процессы с применением математических методов, в частности были проигнорированы и на долгое время забыты размышления Ферхюльста. Модификация формулы Ферхюльста с допущением изменения объема экологической ниши популяции под влиянием трудовых и интеллектуальных усилий человеческого общества приводит к установлению плотной связи между приростом валового внутреннего продукта и коэффициентом прироста населения. Однако связь эта не является прямолинейной и однонаправленной, так как значительную часть коэффициента изменения объема экологической ниши обеспечивает ее «углубление» вследствие энергетического насыщения культурных форм жизнедеятельности социальных индивидов. Математическая модель этой связи на статистическом материале верифицирует приведенные теоретические построения.

Литература

Алексеев, В. П. (1985). Географические очаги формирования человеческих рас. М.: Мысль, 236. Данилова, Н. Н., Крылова, А. Л. (1989). Физиология высшей нервной деятельности. М.: МГУ, 399. Лукичев, П. Н. (2015). Модель воздействия фактора прироста ВВП на естественное движение населения. Конфликты и безопасность в трансформирующемся обществе: сборник научных статей: материалы IX Международной научной конференции, 9. Ростов-на-Дону: Издательство Южного федерального университета, 25-48.

Лукичев, П. Н. (2017). Общая теория социальной динамики: Основания и начала анализа. Изд. 2-е. М.: РУСАЙНС, 324.

Лукичев, П. Н., Герасимов Г. И., Дятлов А. В. (2019). Демографическая динамика и стадии экономического роста. Научный результат. Социология и управление, 5(3), 20-36.

Лукичев, П. Н. (2020). Междисциплинарные методологические подходы к анализу факторного пространства социальных конфликтов. Ростов-на-Дону; Таганрог: ЮФУ 184.

Лукичев, П. Н. (2021). Методика краткосрочного прогнозирования естественного движения населения. Актуальные проблемы воспитания в образовательной среде: IV международная междисциплинарная научно-практическая конференция. Новочеркасск: Лик, 62-71.

Малиновский, Бр. (1997). Функциональный анализ. Антология исследования культуры. 1, Интерпретации культуры. СПб: Университетская книга, 654-702.

Мальтус, Т. Р. (1993). Опыт о законе народонаселения. Петрозаводск: Петроком, 136.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Маркс, К. (1975). Капитал. Критика политической экономии. Под ред. Ф. Энгельса. Т.Ш, кн.Ш. Процесс

капиталистического производства, взятый в целом. Ч.11. М.: Политиздат.

Пайтген, Х.-О., Рихтер, П. Х. (1993). Красота фракталов: Образы комплексных динамических систем: Пер. с англ. М.: Мир, 176.

Смит, А. (1962). Исследование о природе и причинах богатства народов [Вступ. статья и коммент. канд. экон. наук В. С. Афанасьева]. М.: Соцэкгиз.

Холлифорд, С., Уиддет, С. (2008). Мотивация: Практическое руководство для менеджеров: Пер с англ. ООО «Пароль». М.: ГИППО, 341.

Kuznets, S. (1926). Cyclical Fluctuation: Retail and Wholesale Trade, United States 1919-1926. New York.

Malinovsky, Br. (1944). The Functional Theory. Scientific Theory of Culture, and Other Essay. Chapel Hill, 147-176.

Marx, K., Engels, F. (1969). Die deutsche Ideologie. Werke, Band 3. Berlin/DDR: Dietz Verlag.

Maslow, A. H. (1954). Motivation and Personality. New York: Harper & Row, 399.

White, L. A. (1959). The Concept of Culture. American Anthropologist, 61. Wash, 227-251.

ВВП России по годам: 1991—2021. Объем и динамика. Режим доступа: http://global-finances.ru/vvp-

rossii-po-godam/

Смертность и рождаемость в России по годам. Режим доступа: http://gogov.ru/articles/natural-increase

References

Alexeev, V. P. (1985). Geographical foci of the formation of human races. Moscow: Mysl.

Danilova, N. N., Krylova, A. L. (1989). Physiology of higher nervous activity. Moscow: Moscow State University. Holliford, S., Uiddet, S. (2008). Motivation: A Practical Guide for Managers. Moscow: GIPPO. Kuznets, S. (1926). Cyclical Fluctuation: Retail and Wholesale Trade, United States 1919-1926. New York. Lukichev, P. N. (2015). A model of the impact of the GDP growth factor on the natural movement of the population. In Conflicts and security in a transforming society: Materials of the IX International Scientific Conference. Rostov-on-Don: Southern Federal University Press.

Lukichev, P. N. (2017). General theory of social dynamics: Foundations and beginnings of analysis. 2nd ed. Moscow: RUSAINS.

Lukichev, P. N., Gerasimov G. I., Dyatlov, A. V. (2019). Demographic dynamics and stages of economic growth. Scientific result. Sociology and Management, 3, 20-36.

Lukichev, P. N. (2020). Interdisciplinary methodological approaches to the analysis of the factor space of social conflicts. Rostov-on-Don; Taganrog: Southern Federal University Press.

Lukichev, P. N. (2021). Methodology of short-term forecasting of natural population movement. In Actual problems of upbringing in the educational environment: IVInternational Interdisciplinary Scientific and Practical Conference. Novocherkassk: Lik.

Malinovsky Br. (1944). The Functional Theory. In Scientific Theory of Culture, and Other Essay. Chapel Hill, 1944. Malinovsky, Br. (1997). Functional analysis. In Anthology of Culture Research. 1, Interpretations of the culture. Saint Petersburg.: Universitetskaya kniga.

Malthus, T. P. (1993). The Essay of the Population Principle. Petrosavodsk: Perokom.

Marx, K., Engels F. (1969). Die deutsche Ideologie. In Werke, Band 3. Berlin/DDR: Dietz Verlag.

Marx, K. (1975). Capital. Criticism of political economy. In F. Engels. V. III, B. III. The process of capitalist

production taken as a whole. Part II. Moscow: Politizdat.

Maslow, A. H. (1954). Motivation and Personality. New York: Harper & Row.

Peitgen, H.-O, Richter, P. H. (1993). The Beauty of Fractals: Images of Complex Dynamical Systems. Moscow: Mir. Smith, A. (1962). Research on the nature and causes of the wealth of nations. Moscow: Socekgiz. White, L.A. (1959). The Concept of Culture. In American Anthropologist, 61. Wash.

Russia’s GDP by year: 1991-2021. Volume and dynamics. Available at: http://global-finances.ru/vvp-rossii-po-godam/. Mortality and fertility in Russia by year. Available at: http://gogov.ru/articles/natural-increase.

Дата получения рукописи: 20.09.2022 Дата окончания рецензирования: 09.10.202 Дата принятия к публикации:15.11.2022

Информация об авторе Лукичев Павел Николаевич — доктор социологических наук, профессор, профессор кафедры конфликтологии и национальной безопасности Южного федерального университета, г. Ростов-на-Дону, Россия, e-mail: lukichev@inbox.ru

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов

Information about the author Lukichev Pavel Nikolaevich — Doctor of Sociological Sciences, Professor, Department of Conflictology and National Security, Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia, e-mail: lukichev@inbox.ru

The author has no conflict of interests to declare

Марксизм – идеология, оказавшая огромное
влияние на жизнь человечества. Одни
слепо следуют ей, другие начисто ее не
принимают.

Прежде всего надо указать на интегральный
характер марксизма. Это – интегральное
знание, совмещающее в себе нравственную
оценку, науку и религию.

В марксизме есть религиозная составляющая,
воздействующая на духовную компоненту
человека. Там есть «священное писание»
(труды основоположников), «пророки»
(лидеры марксизма), «церковь» (партия),
«богослужения» (партийные собрания),
«крестные ходы» (демонстрации), «еретики»
(меньшевики, троцкисты, отзовисты и
проч.), «исповедь» (самокритика) и даже
«мощи».. В СССР Фактически была создана
некая «религия», причем КПСС выполняла
социальные функции Церкви, причем с
большим размахом и эффективностью.
Разумеется, это была псевдорелигия,
которая не приводила к Богу, не давала
спасения в вечности, хотя и обеспечивала
определенное единство общества и его
направленность к «общей цели» –
коммунизму. Но эта «религия» формировала
веру в абсолютную правильность доктрины.
В результате марксизм перестал развиваться
и превратился в набор мертвых догм,
оторванных от реальности. Это привело
в СССР к массовому отпадению от
марксистской «религии», и в конечном
счете – к гибели советского социализма.

Марксизм следует рассматривать как
социологическую теорию своего времени,
хотя и содержащую в своем составе ряд
верных моментов, но основанную на
принципиально неверных положениях.

Марксизм отрицает Бога, Его существование
и потому рассматривает религию, церковь
как «опиум для народа». Конечно, атеизм
как основа миросозерцания для христианина
совершенно неприемлем. Однако в марксизме
присутствие атеизма имеет как субъективную
так и объективную причину.

С одной стороны, это личный выбор
основателей марксизма К. Маркса и Ф.
Энгельса. Однако с другой стороны,
западная церковь прочно отрицала
социализм даже в христианской оболочке.
Поэтому проповедь социализма была
возможна лишь при условии полного
размежевания с Церковью, борьбы с ней,
что неизбежно вело к атеистической
идеологии.

Марксизм строит свое миросозерцание
на тотальном материализме: человек
является «совокупностью общественных
отношений»; сами же «общественные
отношения» определяются развитием
«производительных сил», т.е. чисто
материальным аспектом жизни человечества.
Причиной же развития «производительных
сил» являются материальные потребности
человека в пище одежде, жилище и проч.

Такой взгляд, как концептуальная основа,
с точки зрения христианской социологии
неприемлем. И к тому же он крайне уязвим.
Ибо уже «производительные силы» –
именно произведение духа, человеческой
воли, таланта, которые наши свое воплощение
в материальных объектах. Что же касается
сугубо материальных потребностей
человека, то сказано «не хлебом единым
жив человек, но словом Божьим». Подлинное
христианство есть гармоническое единство
духовных и материальных сторон
человеческой природы, где духовное
управляет материальным.

Укажем теперь на некоторые ошибки
марксизма в его экономической теории.

Маркс считал, что нанимаясь на работу,
рабочий продает не свой труд, а «рабочую
силу», т.е. способность к труду, те навыки,
умения, волю и физические силы, которые
капиталист использует для изготовления
товара. Поскольку, как он думал, сделки
в рамках капиталистического рынка
всегда справедливы, то рабочий получает
за проданную рабочую силу сполна.
Капиталист, используя эту рабочую силу,
получает товар, который продает по
большей цене. Разницу, в силу права
частной собственности на этот товар,
капиталист кладет в свой карман. Эта
разница, называемая Марксом прибавочной
стоимостью, и является мерой эксплуатации.

Эта теория Маркса множество раз
подвергалась критике. И надо сказать –
совершенно справедливо. Ибо тезис о
том, что рабочий продает свою «рабочую
силу», крайне уязвим. Все же не свою
способность к труду продает рабочий, а
именно сам труд, его определенное
количество с заранее оговоренным
результатом – об этом говорит весь
колоссальный общечеловеческий опыт
найма на работу. Но отсюда критики Маркса
очень часто делали вывод, что раз рабочий
продает свой труд, то и капиталист
оплачивает его сполна и потому никакой
эксплуатации при капитализме не
существует. Подлинная суть механизма
капиталистической эксплуатации в другом
– в неэквивалентности сделок.

Маркс был сторонником трудовой теории
стоимости. Она считает, что стоимость
любого товара определяется трудом,
затраченным на его изготовление, и
только им. В процессе изготовления
товара используется сырье (которое
бесплатно берется у природы) и человеческий
труд. Поэтому труд объективно и является
единственной компонентой стоимости.

Критики Маркса эту теорию яростно
критиковали, и опять-таки справедливо.
Дело в том, что она не соответствует
реальности: цена (являющаяся рыночной
оценкой стоимости) зависит не только
от затрат производителя, но и от полезности
изготовленного товара (вещь с пониженным
спросом приходится продавать по более
низкой цене).

Однако эти (совершенно верные) соображения
не дают основания полностью забыть о
трудовой теории. Дело в том, что современное
ценообразование действительно выражает
компромисс между экономическими силами
участников купли-продажи, завися от
всей скрытой несправедливости такой
системы. Иначе говоря, «так есть», но
«так не должно быть».

Таким образом, Маркс тут сделал ошибку,
очень характерную для марксизма вообще:
он абсолютизировал то, что принадлежит
сфере нравственности.

С появлением марксизма кардинально
меняются взгляды на развитие общества.
Современная социология рассматривает
марксизм как наиболее развитую в
историческом контексте идеологию,
которая после краха одного из его течений
– советского социализма, ставит по
вопрос наличия какого-либо наследия в
аспекте исторического развития и
возможность дальнейшей эволюции данной
идеологии вообще.

Сам марксизм как социальная концепция
определенно мертв, но его позиция в
контексте мира, все более и более
приближающегося к марксистскому
пониманию капитализма: он подвержен
колебаниям, он глобален, его преследуют
кризисы, он раскалывает общество на два
лагеря. Раз большинство умов полагают,
что место марксизма на кладбище, то это,
вероятно, значит, что марксизм не просто
теория мира, прошлого или настоящего,
это также и теория его трансформации в
нечто другое, теория будущих возможностей.

Понимающая
социология М. Вебера

Социология М. Вебера относится
к интерпретивным
парадигмам. Их сторонники,
хотя и могут признавать, что общество
состоит из определенных структур, тем
не менее полагают, что последние есть
производное от социальных
действий индивидов. Для
социологов этого направления главное
– изучение и интерпретация
образцов типичного социального поведения
людей, в процессе которого
создается социальная реальность.

Своими корнями интерпретивные
парадигмы уходят в герменевтику греч.
hermeneutikos
– истолковывающий) – искусство и теорию
толкование древних текстов и памятников.
Социологи полагают, что герменевтически:
методы могут быть использованы и для
интерпретации социальной реальности,
прежде всего поведения людей и выявления
их мотивов и значений. При этом они
исходят из того, что для
успешной интерпретации человеческих
действий необходим учет социально-культурного,
экономического, политического, языкового
и иного контекста, в которых реализуются
данные действия. Иными словами, действия
и выражения индивида могут быть адекватно
поняты, если будет сохранено их
субъективное значение
в конкретном социальном
и культурном контексте.

Американский социолог
У. Томас в концентрированной форме
выразил «суть интерпретивных парадигм
в постулате, который получил название
«теоремы Томаса». Она
гласит: «Если люди
определяют некоторые ситуации
как реальные, эти ситуации реальны в
своих последствиях». Её
надо понимать так, что в результате
социальных действий индивидов,
определяющих «некоторые ситуации как
реальные» (забота вождей о народном
благе, идеалы демократизма социалистического
общества и т.д.), конструируется сама
социальная реальность определенного
характера. Если для стороннего наблюдателя
социалистическая демократия являлась
обманом, то для значительного числа
россиян она был элементом их социальной
реальности, что
предопределяло их
поведение, характер их социального
взаимодействия, вообще причинные связи,
доминировавшие в советском обществе.

Аналогично: то, что, например,
представляется реальным для талибов
фундаменталистского
толка, отнюдь не является реальным для
американцев. Особым социальным группам
характерно специфическое
представление: социальной
реальности и, соответственно, их поведение
(«последствия») будет
в реальной жизни отражать эти
представления.

Предметом интерпретивных
парадигм как раз являются представления
людей и соответствующие им социальные
действия. Социологи этого направления
смысл своей деятельности видят не
в выявлении закономерных
связей функционирования
общественных структур (к чему стремятся
представители структурно-функциональной
и диалектико-материалистической
парадигм), а в изучении способов,
с помощью которых люди познают и
конструируют реальность в
том или ином обществе. Для них особый
интерес представляет «заглянуть за»
поверхностные значения представлений
людей о жизненном мире, за очевидно
видимые проявления их поведения и тем
самым дать уникальную
интерпретацию об их
сути, делая их более понятными для
окружающих.

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Нельзя отрицать ту роль, которую сыграл Марксизм в становлении общественного сознания и формировании теоретической платформы первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян.

Однако любая теория, если в ней содержатся какие-либо необоснованные предположения, сама по себе уже содержит ошибки, которые могут сказаться в дальнейшем и отразиться на всем ходе исторического процесса.

Именно это и случилось, когда в СССР, в стране воплощённого марксизма-ленинизма, произошло известное событие, неожиданное и непредсказуемое с теоретической точки зрения, связанное с реставрацией капитализма. Труд нескольких поколений советских людей и их последователей из стран братского социалистического лагеря был безвозвратно потерян, накопленное богатство украдено, а научный и производственный задел уничтожен.

Недоработка теории проявила себя именно тогда, когда СССР превратился фактически в Великую державу, самодостаточную во всех отношениях и независимую от всех других государств.

Именно она, эта червоточина теории познания позволила скрытно на фоне официальной идеологии действовать изнутри и разлагать общество как раковая опухоль. Она созрела и проявила себя на последней стадии, когда лечить стандартными методами было бесполезно.

Само собой разумеется, что данная ошибка не лежит на поверхности и «зарыта» достаточно глубоко с точки зрения традиционного мировоззрения, в противном случае она была бы обнаружена и «приведена в исполнение» огромной армией идеологов научного коммунизма, активно работающих на протяжении 100 лет над основанием и укреплением основ марксистско-ленинской философии. Начало ей, по сути, положено ещё в 19 веке в годы зарождения политической идеологии на фоне широкого рабочего движения. Из всего накопленного знания и опыта К. Маркс взял, как казалось, самое лучшее и связал в единую революционную теорию представления об экономическом, политическом и социальном развитии общества, опираясь на материалистическое понимание процессов развития, что вылилось в критику диалектики Гегеля и её наполнение материалистическим содержанием.

Процессы развития, которые являются центральным понятием Марксизма, базируются на трех законах диалектики: переход количественных изменений в качественные, отрицание отрицания, единства и борьбы противоположностей. Отсюда выстраивается линия на реставрацию отчужденного труда человека в процессе собственной деятельности и далее на формирование совокупного общественного продукта в структуре общественных отношений. Именно в такой последовательности, от человека, встраивается вся структура общественных отношений, именно с него и с его антропогенеза выделяется ряд сменяющих друг друга формаций или способов производства.

Традиционное понятие материализма исходит из практического опыта в процессе наблюдения и оценки природных явлений, он же формирует понятие действительности и представление о материальной среде, поэтому и продукт собственной деятельности человека следовало бы связывать именно с ним, с материализмом. Другие же возможности вернуть продукт собственной деятельности человека, как только увязать его с собственными же интересами работника, просто отсутствуют. Это было понятно как день, в этом как казалось и состоит принцип справедливости, вокруг которого как по кирпичику строится всё здание бесклассовой коммунистической формации. Как по мановению волшебной палочки от человека и его собственных потребностей, от понятия свободы и собственного устройства происходит перестройка изначально классового общества в общество бесклассового благополучия.

Спрашивается, ну, а как же тогда единство и борьба противоположностей и всякие там переходы. Но на это тоже было объяснение, опять же на основе антропогенеза, ведь именно «труд создал человека», а обратный процесс, откат к обезьяне, только догадки, но важно направление движения, пусть даже спиралевидное. Оно-то как раз и играет роль абстрактного дополнения к диалектике развития.

Вот на основе просто этого абстрактного предположения делается вывод о переходе к общественным отношениям и формируется основа классовой борьбы. Понятно, что социальное общество по всем показателям лучше, так как объединяет людей на основе совокупного труда, но это тоже приводит к отчуждению, но только в пользу общества. Такое отчуждение основано на справедливом распределении продукта и в эту обойму сам производитель уже не попадает. Распределением занимаются другие рабочие, но имеющие более высокий статус, так как предмет их деятельности есть совокупный труд нижестоящего социального звена.

Другим словами, та общественная справедливость, которая произрастает от её первоисточника, вернувшего себе отчужденный труд, опять выстраивает в неравновесную систему, и тоже не зависящую от работника и его свободного волеизъявления, по сути в то же самое классовое общество, о котором коммунисты не говорят, а только могут догадываться.

Классический марксизм переносит все это на идеологию, которая как ведается вторична по отношению к сознанию и призвана демпфировать подобные казусы, но осадок, прикрытый лишь частично вуалью, остаётся. Хочешь не хочешь, а истинное лицо, идущее вразрез с официальной идеологией и, как ни странно, с желанием самого смотрящего, разглядеть можно. А вот это уже никак не вписывается в материалистическое понимание истории и способствует нагнетанию обстановки по типу цветной революции. По сути, механизм общественных отношений вне зависимости от действующей идеологии сохраняет всё те же противоречия между личностью и обществом, так как персональные интересы личности никогда не совпадают с общественными, тем более с его понятием о свободе, закреплённым статусом Всемирной декларации прав человека.

Поэтому с Реальностью и теми противоречиями, которые возникают в процессе жизнедеятельности, не просто следует смириться, а неукоснительно следовать, как к этому призывает любая идеология, основанная на равенстве и традиционном мировоззрении. Другого пути нет, так как, например, требование гегемонии пролетариата как обобщенная функция индивидуального носителя сознания никоим образом не вытекает из соображений единства и борьбы противоположностей. Тем более не вытекает и логика классовой борьбы, так как принадлежность к тому, или иному классу в данном случае определяется как говорится «на глазок» и принадлежит революционному сознанию, а что у него на уме, так просто сосед и не скажет.

Аналогичные противоречия сохраняются и в тех обществах, в которых идеология носит религиозный оттенок. Несмотря на, казалось бы, явно выраженный приоритет божественной сущности, единицей общественного характера отношений, тем не менее, остаётся всё тот же человек с его частным ограниченным мировоззрением.

С этой точки зрения любой общественный строй содержит в себе противоречия, которые не разрешаются в рамках традиционного мировоззрения, а требует совершенно иного идеологического подхода.

Наибольшими пороками в этом отношении страдает общество, лишенное какой либо идеологии. В этом случае в его законодательстве подразумевается, либо в явном виде прописано её отсутствие, что лишает общественное начало каких-либо приоритетов по отношению к личности. Но если при наличии идеологии это отношение обращено к конкретному лицу, фактическому носителю и выразителю сущности, то при её отсутствии сущность оказывается за фасадом личности со всеми вытекающими последствиями.

Отсюда вытекает факт, не требующий доказательств, – скрываемая сущность, стоящая за персоналием, является его представителем в сфере общественных отношений и носителем частной собственности.

Понятно, что идеологически наполненное общество можно в той или иной мере отнести к социально ориентированному, в отличие от общества капиталистического, в котором понятие справедливости задвинуто в тёмную за фасад личности, а следовательно, и такие, столь важные связанные с ним понятия как право, мораль, культура, свобода, равенство, братство – все то, что относится к структуре общественных отношений. Вместо самой личности мерилом общественных отношений выступает именно его скрытая задвинутая сущность, как бы исподтишка выглядывая из-за кормы Биля о правах человека. Несмотря на свой скрытый вид, она имеет договорную форму отношений, которая позволяет эту сущность измерять счётными категориями. Неважно, что это золото, доллар, юань или ещё что-то другое, главное чтобы присутствовал единый центр услуг, например, МВФ.

Но раз так, то и, как положено в этом деле, за услуги нужно платить, а это не карманные расходы и выстраиваются они пропорционально тому самому заплечному капиталу в процентах, а не по нужде. И в этом деле социальной справедливостью и не пахнет, а наоборот, Само процентное действо отгружает капитал в пользу так называемых «развитых» стран. Вот и вся механика их благополучия, которая скрыта за обезличенным фасадом.

Указывая на противоречия капиталистического общества, философия марксизма не смогла выбраться из собственной западни мировоззрения, построив лишь частично блокировку ложным понятиям в виде альтернативы теневому частному сектору. Только лишь на этом уровне переход к самосогласованному социальному обществу, скажем бесклассовому в рамках коммунистической идеологии, просто невозможен, а противоречия по мере развития продолжают нарастать, что выражается потерей общественных связей – всего того, что стоит за таким фундаментальными понятиями как мораль, свобода, справедливость. Они уходят в теневой зону по отношению к Праву, приобретающему в свою очередь репрессивный характер.

Таким образом, фундаментальной ошибкой диалектического материализма является основа мировоззрения, которая выбрана в качестве первичного понятия, а это человек и его материалистическое понимание процессов, происходящих в природе. Оставаясь в качестве основы сравнения, материализм в таком виде является носителем частной структуры отношений и преследует лишь эгоистическую сущность, что и явились в частности причиной реставрации капитализма в России.

Эту недоработку идеологии нельзя отнести лично к К. Марксу и его ближайшим сподвижникам. Он взял за основу диалектику развития, которая в ту пору являлась самым прогрессивным учением, и тем более не подозревал, что материалистическое понимание истории не ограничивается лишь частными о ней представлениям как это складывалось тысячелетиями в процессе развития философской мысли.

Отсутствие должного понимания диалектических, а вместе с тем и общественных процессов второй половины 20-го века в истории нашей страны лежит на совести советских идеологов, которые за фасадом грандиозных, но как оказалось временных успехов, впали в кому идеологического застоя, который продолжается по сей день.

На самом деле диалектика, описываемая указанными законами, содержит внутренние противоречия из-за отсутствия разницы между двумя борющимися противоположностями. Это скрывает истинную причину изменений и абстрактную форму отношений при отсутствии фактического направления происходящих событий. В теории классовой борьбы её обычно заменяют политической целесообразностью, и это право остаётся за пролетариатом, как наиболее подготовленной и сознательной части рабочего класса. Но и это не всё, окончательное решение, как правило, принимается не самим рабочим классом, а его правящим эшелоном, который, как правило, к производственному процессу отношения не имеет.

Путь к решению указанных проблем состоит в самой диалектике, которую необходимо дополнить приоритетным началом. Это положение в корне меняет структуру идеологических отношений общества с постулата приоритета большинства, на фактическое его присутствие, связанное с Реальными природными процессами. Данное положение вещей определяется идеологической основой в рамках «Теории Реального объекта» (см. мой блог) и устанавливает фундаментальные естественные связи природы и общества.

Это и есть прямой путь к построению коммунистического общества.

Гений Маркса, создавшего теорию формационного развития общества и теорию прибавочной стоимости, оказался столь велик, что человечество до сих пор не может ни опровергнуть сказанное им, ни найти ошибок в его логических построениях. Конечно, в этом виновато и само человечество, абсолютное большинство которого не может отстраниться от собственных политических предубеждений, препятствующих нормальному поиску. Мир, столетие назад разделенный на «белое» и «красное», впал в детскую болезнь максимализма: одни не желают «ковыряться» в чуждой теории, а другие боятся испачкать святая святых собственным прикосновением…

Но… и всё же…

На мой взгляд, теория формационного развития общества – одно из самых сложных теоретических построений человека. Заметить сходство-пласты в столь обширном разнообразии цивилизаций – дорогого стоит. Но при этом следует отметить, что сама классификация формаций проведена из рук вон плохо, на что указывают и многочисленные критики формационной теории. Т.е. само появление «цивилизационной» теории в пику формационной говорит о том, что выведенная классификация формаций не позволяет закрыть множество попутно возникающих вопросов. Так, например, как может рабовладельческий строй быть «пластом», если он не был присущ отдельным цивилизациям?..

Одно это наталкивает на мысль, что рабовладение – это НЕ формация! Аналогичную мысль можно высказать и о феодализме. Социализм-капитализм – вообще непонятно что (с точки зрения формационного развития)… И всё это указывает, что ошибка классификации кроется в созидающем ее принципе.

Отматывая назад логику рассуждений Маркса, мы видим, что в основу всех формационных слоев он закладывает общественно-производственные отношения: рабовладельческий строй с отношениями «раб-хозяин», феодальный строй с соответствующими отношениями, капитализм – с наемным трудом и социализм-коммунизм со светлым будущим. Есть общественные отличия? Конечно же, есть! Но причем тут общественное развитие? Т.е. производственные отношения формируются постфактум, как наиболее эффективные для тех или иных производительных сил. Не отношения толкают развитие производительных сил, но смена производительных сил ведет к рождению новых отношений! А тогда, как можно закладывать в виде фундамента развития то, что меняется в последнюю очередь?!

С другой стороны, еще Адам Смит высказал точку зрения, что основой повышения производительности труда, а, следовательно, и технологического прогресса является разделение труда. Но в таком случае, именно разделение труда и является основой общественного развития, т.е. тем фундаментом, на котором базируется формирование общественных слоев-формаций. Иными словами, разделение труда определяет набор профессий, присущий тому или иному общественному образованию, каковой является специфическим «кодом ДНК» для нашего общества. Этот код формирует цивилизационную специфику общественного образования, а основное направление и, если хотите, длина кода говорят о формационном характере – уровне развития нашего общества.

Применительно к текущему дню мы можем говорить о трех основных формационных слоях, каждый из которых имеет множество внутренних ступеней:

— аграрное общество;
— промышленное общество;
— информационное общество.

Именно эти формы основной общественной деятельности говорят нам об уровне развития того или иного общества и направлении этого развития. И рабовладение, и феодализм – есть формы развития аграрного общества, каковому присущи разные общественные взаимоотношения. Тогда как наемный труд – это специфика уже  промышленного производства, каковая в виду своего более прогрессивного характера, в промышленном обществе распространяется и на аграрную сферу деятельности.

Дабы меня правильно поняли: если мы говорим об обществе информационном (которого еще нет, но видится в ближайшем будущем), то это не означает, что в обществе отсутствуют аграрная и промышленная сферы деятельности. Конечно, имеются и то, и другое – кушать всем хочется. Но термин «информационное общество» говорит нам, во-первых, об объемах и приоритете информационного сектора производства, а во-вторых, о производительности труда во вторичных секторах деятельности, каковая многократно выше аналогичного труда сравнительно с низкоуровневыми формациями. Т.е. даже аграрное производство в информационном обществе будет существенно превосходить по производительности труда аналогичную деятельность в промышленном и, тем более, в аграрном обществах.

Но теперь, если вместо рабовладельческой – … – коммунистической формаций Маркса мы подставим аграрную, промышленную и информационную, то получаем, что дальнейшие его выводы о классовой борьбе, о гегемонии пролетариата и т.п. есть политизированный бред, полученный на основе ошибок уже в теории прибавочной стоимости.

Сразу хочу отметить, что выводы об ошибках в теории прибавочной стоимости многократно сложнее предыдущих. И для их понимания необходим многофакторный анализ.

Во-первых, нам необходимо «откреститься» от капитализма. Что же это такое, если не формация? Капитализм – как и указывает его основной корень «капитал» – это форма финансовых взаимоотношений, зависящая от применяемой денежной системы и используемая в условиях рыночных взаимоотношений. Т.е. капитализм был присущ человечеству, начиная с первобытнообщинного периода. Конечно, менялась денежная система – менялся и капитализм, но человечество, более жестко реагирующее на социальные и политические метаморфозы общественного миропорядка, никогда не следило за этими изменениями, считая их чем-то обыденным и не очень существенным. И очень даже зря…

Во-вторых, нам нужно расставить точки над понятием «пролетариат». Нужно четко понимать, что «самый прогрессивный общественный класс» являлся прогрессивным лишь в условиях становления промышленного общества (промышленной формации!). Сегодня говорить о прогрессивности пролетариата, можно примерно в той же степени, что и текущих потомков американских пионеров-первопроходцев навечно записывать в прогрессоры человеческой истории.

Вообще говоря, различия крестьянина – пролетария – капиталиста очень условны, поскольку основываются на степени везения для конкретного лица. Смог крестьянин перебраться в город – стал пролетарием. Смог пролетарий разжиться начальным капиталом для более активной деятельности – превратился в капиталиста. Нет никаких «видовых» отличий! Все зависит лишь от степени активности и везения конкретного индивида. А потому понятие «классовая борьба» – термин крайне негативного содержания, не имеющий права на существование.

Но это уже – «лирика». Вернемся к «прозе».

Если попытаться очень кратко резюмировать основной вывод теории прибавочной стоимости, то он будет выглядеть примерно следующим образом:

Труд, вложенный в сырьевые ресурсы, создает дополнительную стоимость за счет получения нового продукта. Пролетарий, вкладывая собственный труд, создает нехилую прибавочную стоимость, львиную долю которой забирает себе капиталист, наращивая предпосылки социального неравенства.

Что здесь неверного-ошибочного?

Неверно здесь то, что Маркс не учитывает два фактора:

Во-первых, капиталист – это тот же пролетарий. Т.е. поставь на место капиталиста любого пролетария и… ничего не изменится. В принципе, Маркс говорит об этом. Но он не учел и не мог учесть то, что времена «дикого капитализма», в которых он жил, присущи лишь эпохе перемен – смене формаций или революционных преобразований. И что на смену «дикому капитализму» придут более цивилизованные формы распределения добавочной стоимости.

А во-вторых, любая форма общественной организации требует платы-поддержки. Это касается абсолютно всех общественных организаций, начиная от семьи и заканчивая государственными формами, а также формами глобального миропорядка. Обзаводясь семейством, мы вынуждены постоянно вкладывать в семью средства для ее сохранения и развития. Живя в государстве, мы постоянно платим налоги для поддержания его и собственной безопасности.

Аналогичным образом необходимо рассуждать и о производственной деятельности. Вступив в производственное сообщество, мы обязаны часть труда вкладывать в его безопасность и развитие, без которого это сообщество съедят и разрушат конкуренты.

Иными словами, «львиная доля» капиталиста – это не только и не столько прихоть капиталиста, сколько фактор, обеспечивающий сохранение данных рабочих мест. Конечно, времена «дикого капитализма» никто не отменял, и золотые унитазы тому свидетельство. С этим необходимо бороться. Но бороться не с капиталистами, а вместе с ними. Бороться с властью за принятие цивилизованного законодательства, обеспечивающего строго выверенное распределение прибавочной стоимости, поскольку данный фактор в итоге выгоден всем, включая даже власть, коя ленива и не желает никаких перемен.

Что же касается учения Маркса, то он уповает на рождение прогрессивного общественного класса – пролетариата, каковой возьмет власть в собственные руки. И это уже ошибка.

Да, социальный бунт-революция с пролетариатом во главе, как показала история, возможен. Но результат общественных преобразований на основе марксистского учения оказался отрицательным.

Почему?

Дело в том, что общественные взаимоотношения рыночного характера – это природное естество, самостоятельно меняющееся в зависимости от условий общественной среды. Эксперимент 1917-го показал, что мы можем построить свой конвейер общественных взаимоотношений, каковой на тот момент оказался даже более прогрессивным, чем рыночный, но лишь в данное время и для данных условий. Как только условия стали меняться, а это произошло за счет формирования новой ступени (предпосылки перехода к информационному обществу) общественного развития, эффективность созданного социализмом общественного конвейера резко упала (вернее, она осталась прежней, тогда как «рыночный» резко ушел вперед).

Это «фишка» конвейерного производства: всё хорошо – отличная производительность, замечательный продукт, но проходит время – и продукт нужно менять. И сменить его можно, лишь сменив весь конвейер… Поменять конвейер социализма… общественный конвейер… на это способны лишь революции…

Но, как бы то ни было, в данный момент мы лишь прошлись по ошибочному пути, вспоминая историю, и отмечая те надежды, каковые, увы, остались несбыточными.

А где же истинный путь?

А для того чтобы увидеть его, нам необходимо обратить свой взор на капитализм – уже не формацию, но систему финансовых отношений.

Да, конечно, человечество всегда было и будет социально неравным. Лишь за счет стремления к общественным вершинам мы и развиваемся. Я согласен с тем, что это – не справедливо, но это – аксиома, спорить с которой не приходится.

Но при этом следует отметить, что последние пару веков общественные структуры буквально лихорадит от социальных потрясений. Случайность? А что же произошло пару веков назад – что мы сделали неправильно, от последствий чего никак не можем избавиться?

А примерно двести лет назад человечество обратилось к новой денежной системе – бумажным деньгам. И именно неумение обращаться с этими деньгами до сих пор (!) играет с нами злую шутку.

Зададимся вопросом: для чего человечество меняет денежную систему, основанную на монетах? Ответ банален – потому что производство и использование монет дорого и трудоемко. Монет банально не хватает для нормального функционирования экономики, а потому человечество и обращает свой взор на более простую денежную форму – купюры.

Еще раз: мир растет и развивается. Растет человеческая численность. Технический прогресс семимильными шагами увеличивает объемы товарного производства. Смена формаций – переход к промышленному уровню колоссальным образом увеличивает потребность человечества в новой продукции. И тут под руками какие-то монеты, одна перевозка коих «бросает в пот задумчивую плешь»…

Иными словами, смена денежной системы – насущная потребность времени и обстоятельств.

И что происходит в этот момент?

Дорвавшись до «бесплатного» (чай, не золотые монеты штампуем), человечество стало печатать купюры, что называется «от пуза». Этой ошибки не избежал никто! Все первичные бумажные денежные системы потерпели инфляционный крах. Абсолютно все! В Швеции, Франции, Великобритании, США… Список бесконечен. Почти сто лет мир лихорадили эпидемии инфляции, и вызванные ими социальные бунты, на корню уничтожавшие вновь созданные денежные системы.

И лишь к началу двадцатого столетия, осознав системность допущенной ошибки, мир отказался от произвольной эмиссии денежных купюр. Хочу подчеркнуть, что использованный термин «мир», не говорит о каком либо международном решении. Нет. Каждая страна, по отдельности прошла этим путем, наступив на собственные грабли. И конечно же, уйдя с крайности выпуска необеспеченной эмиссии, мир кинулся в другую крайность – отказ от эмиссии, с ее переводом в кредитную форму – выпуск новых денег лишь на основе выдачи кредита, т.е. с обязательством их возврата (да еще с процентами!) по истечению срока…

А чем это лучше монет, которых также не хватало?!..

В итоге инфляционная форма экономики сменилась дефляционной, что мгновенно вторгло все страны с рыночной экономикой в системные кризисы Великих депрессий…

Денежная эмиссия обязана быть! И не в кредитной форме, но в форме, привязанной к производству добавочной стоимости. Произвели столько-то товара, соответственно в пропорции обязаны эмитировать денежные средства. Только так можно поддерживать покупательский спрос и развивать общественные потребности.

Маркс был неправ, разделив нас на противоборствующие классы. Лишь консолидированное общество способно на решение великих задач. И консолидация общества, каковая должна завершиться построением «умной» власти, это важнейшие задачи нашей эпохи.

Передо мной лежит книжка Т. Иглтон «Почему Маркс был прав». В предисловии к русскому изданию известный российский экономист  Михаил Хазин — также приверженец  марксистских принципов  в экономике — справедливо утверждает, что «фигура Маркса сегодня вновь привлекает колоссальный общественный интерес, тиражи его книг, в первую очередь «Капитала», бьют многолетние рекорды».  И далее: «до сих пор «мейнстримовская» экономическая наука не может внятно объяснить причины настоящего кризиса, хотя его актуальность на первый взгляд много выше истории человека, жившего полтора века назад!».  Подразумевается, что именно марксизм позволит человечеству найти пути выхода из мирового кризиса. И так думает не один М. Хазин.

Действительно, именно кризис вновь всколыхнул интерес к Марксу. И именно в марксизме многие пытаются увидеть решение, полагая, что кризис отражает именно неспособность свободного рынка решать проблемы. Но является ли общество, построенное сегодня в США или в Европе обществом, функционирующим на основе свободного рынка? Это вопрос редко ставится. Мало кто ставит вопрос так: кризис возник в результате приверженности принципам капитализма или в результате отступления от них? Да и что такое принципы капитализма? Это в последнее время человечество стало забывать.   Как это часто бывает, люди пытаются найти решение проблем на путях, которые только усугубят их проблемы. Вот почему книжка Иглтона напомнила мне, что я уже давно хотел написать текст с противоположным названием «Почему Маркс был не прав?».

Но сначала несколько слов о том, в чем Маркс был прав. Маркс  по справедливости считается одним из великих экономистов. И его заблуждения не умаляют этой его роли. Кто не заблуждался из великих экономистов? Развитие науки идет постепенно. И уже одного открытия достаточно, чтобы ученый оставил свое имя в истории. У Маркса такое открытие, безусловно, есть. Это его понимание человеческой истории, как истории, прежде всего, экономической, как процесс смены экономических формаций: рабовладение, феодализм, капитализм. Он увидел в, казалось бы, хаотичных событиях мировой истории, закономерность  — движение вперед к формациям, повышающим производительность труда. Именно этот двигатель – повышение производительности труда – он считал причиной смены общественных укладов. Он привнес в экономику историзм, а истории придал экономичность. И после него по-старому смотреть на человеческую историю было уже нельзя. В этом безусловная заслуга Маркса, его огромный вклад в экономическую теорию.

Из ошибок Маркса отмечу две, на мой взгляд, основные и связанные между собой.  Это его теория эксплуатации и его прогноз о неизбежности смены капитализма социализмом.

                                                                                                                          Теория эксплуатации.

Маркс справедливо (хоть и чрезмерно многословно) утверждал вслед за предшественниками, что цена изделия состоит из:
— того, что он называл постоянным капиталом –  суммы стоимости материалов, вложенных в производство данного изделия, и стоимости износа оборудования, который возник в процессе изготовления данного изделия,
— переменного капитала – стоимости рабочей силы, которую капиталист оплатил при производстве изделия,
— прибыли.
При этом он полагал, что прибыль создается рабочим (переменным капиталом), а присваивает ее капиталист. В этом и состоит, по мнению Маркса, капиталистическая эксплуатация. Рабочий получался обворованным капиталистом. Который, в свою очередь, оказывался просто-напросто грабителем.

Маркс нигде не доказывает, почему прибыль должна принадлежать рабочему. Он, по-видимому, предполагал, что раз рабочий сделал изделие, то все за вычетом истраченного постоянного капитала (вся вновь созданная стоимость) — это и есть та часть стоимости, которая должна принадлежать ему, реальному производителю изделия. На первый взгляд в этом есть определенная логика и определенная «этика». Но только на первый взгляд.

1.
Начнем с того, что прибыли может ведь и не быть вообще. Могут быть убытки. Если цена, за которую покупатели готовы купить ваше изделие, ниже чем сумма цен постоянного и переменного капитала (того, что надо затратить при производстве изделия), то «прибыль» получается отрицательной? Кто в этом случае должен покрыть убыток? Рабочий? Если он является законным владельцем прибыли, когда она положительна, то по логике он же должен и покрывать убытки, если прибыль получилась со знаком минус.

Вы где-нибудь такое видели? Если да, то этот рабочий является одновременно и владельцем бизнеса. Такое бывает. Небольшой ресторанчик, которым владеет семья, частный предприниматель, работающий один (починка одежды и обуви, дантист, юрист). В этом случае работник, да, получает прибыль и покрывает убытки, но он это делает не как рабочий, а как предприниматель, владелец бизнеса. Однако, Маркс говорит главным образом о фабриках и заводах. Там рабочие не несут риск убытков. Самое большее, чем они рискуют, это быть уволенными. То есть, их риск – это риск перестать вкладывать свой труд в будущем и, соответственно, перестать получать зарплату в будущем. А за текущие убытки, включая риск разорения, несет ответственность владелец бизнеса. В таком случае, вероятно, он и должен стать владельцем прибыли, если ему удалось  ее получить.

Резонно поставить вопрос: что вообще такое прибыль?  Современное представление таково: в процессе производства используются следующие факторы:
— природные ресурсы (бесплатные – например, воздух и платные – например, земля),
— капитал (производственные здания и сооружения, машины, сырье),
— труд.
— предпринимательские способности (способность так объединить все остальные факторы производства, что в результате создается товар или услуга, цена которой выше суммы ее затрат).

Заметим, что отличие этой схемы от марксовой в том, что здесь появляется предприниматель, как полноправный участник процесса производства. Маркс же личности и роли предпринимателя не видит. Так вытекает из его формулы: если предпринимателя нет в формуле создания новой стоимости, значит он не нужен в процессе производства.

Цена проданного товара распределяется между теми, кто предоставил эти факторы так:
— владелец земли (и прочих природных факторов) получает арендную плату от того, кто арендовал этот фактор, то есть, от предпринимателя,
— владелец капитала получает арендную плату от предпринимателя, если он владеет этим капиталом в его натуральном виде и сдает его предпринимателю в аренду (например – здание) и получает от предпринимателя процент, если капитал передавался предпринимателю в денежной форме, как кредит, и предприниматель сам купил на эти деньги станки и оборудование или материалы,
— владелец рабочей силы получает от предпринимателя заработную плату за свой труд,
— сам предприниматель получает остаток того, что осталось от стоимости проданного изделия после выплаты остальным участникам процесса того, что им причитается в соответствии с договорами с ними: это и будет  прибыль или убыток.

В случае прибыли, она принадлежит предпринимателю. В случае убытка он должен покрыть его из собственных средств. Получается, что прибыль – это плата за риск и за умение так организовать факторы производства при выпуске продукции или услуг, чтоб получилась именно прибыль. Ведь это как раз и является функцией предпринимателя (см. выше). Если он не сумел создать прибыльное производство, то он не справился со своей ролью, и он законно «наказан» необходимостью компенсировать убытки.

Для того, чтоб получить прибыль, а не убытки, предприниматель должен  «сработать» лучше или хотя бы не хуже, чем конкуренты. Прибыль (убыток) –  мера того, насколько ему это удалось.

2.
Другое следствие из недоказанного Марксом утверждения, что прибыль должна принадлежать рабочим, а капиталист просто ворует чужое, состоит в том – и Маркс сам это неоднократно утверждал и в «Манифесте», и в «Капитале» — что с развитием капитализма положение рабочих будет постоянно ухудшаться. Это и явится, по мнению Маркса, причиной неизбежного свержения капиталистического строя. Действительно, если прибыль просто крадется капиталистом у рабочего, то единственным способом увеличения доходов капиталиста является увеличение этой прибыли за счет сокращения зарплаты рабочих (увеличения своей «уворованной» доли). Сегодня приверженцы марксизма стараются не упоминать об этой его идее. Уж слишком она расходится с действительностью. Очень сложно доказать, что сегодня рабочие живут хуже, чем во времена Маркса. Но давайте все же напомним цитаты из Маркса на эту тему:
— «с ростом капитала положение трудящихся становится все хуже», «постоянно снижающаяся заработная плата», «постоянно возрастающая тяжесть труда» — цитаты из «Манифеста»,
— «закон аккумуляции капитала требует снижения заработной платы, интенсификации и удлинения рабочего дня, ухудшения рабочих условий, снижения качества потребляемых рабочими товаров и снижения средней продолжительности жизни рабочих» — цитата из Капитала.

Жизнь не подтвердила этот «закон». Качество жизни рабочих в капиталистических странах, продолжительность их жизни, качество потребляемых товаров и условия их жизни вопреки предсказанию Маркса улучшились с того времени, когда Маркс писал свои работы. Почему так произошло? Маркс делал свои прогнозы на основании той же теории эксплуатации. Раз капиталист крадет прибыль у рабочего, то ему следует, по мысли Маркса, делать это все последовательнее, сокращая ту часть, которую ему не удается украсть до такого минимума, ниже которого опуститься нельзя: если рабочий умрет, то и прибыли от него уже не получишь, поэтому что-то все же надо ему оставить. Наиболее рациональная  (но абсолютно бесчеловечная, конечно) стратегия предпринимателя, по мысли Маркса – это держать рабочего на грани голодной смерти. Как говорится, реальность этого не подтвердила. Но сколько горячих сердец было заражено ненавистью к эксплуататорам такими Марксовыми рассуждениями!

3.
Третье возражение состоит в том, что если следовать Марксовому тезису об эксплуатации (не логике, а именно тезису, Маркс, повторюсь, не приводит доказательств), то получается, что капиталист не должен внедрять новые технологии, покупать более современное оборудование,  автоматизировать производство. Действительно, если прибыль  получается от эксплуатации рабочего, то замена рабочего станком-автоматом – пустая трата денег.  Станок, по Марксу, прибыли не дает, а рабочий дает.

Для полного прояснения ошибочности тезиса Маркса возьмем предельный случай: полностью автоматизированный завод. Итак, вы – капиталист, владеющий заводом-автоматом, производящим, например, подшипники (или, скажем, упаковку для пиццы, не важно). Чтоб отбросить досужие рассуждения, что полностью исключить труд невозможно, что кто-то должен подвозить сырье, увозить готовую продукцию и отходы, кто-то должен настраивать станки и убирать помещения, примем, что все эти операции, где все же нужен человеческий труд, выполняют ваши подрядчики,  то есть, другие организации по договорам с вами. А вся автоматическая часть дела – это и есть ваш бизнес. В этом случае вас вообще нет рабочих. У кого вы крадете прибыль? Кого вы эксплуатируете? Как же так: прибыль есть, а эксплуатации рабочих нет?

В более реальном, жизненном варианте: все по опыту знают, что внедрение прогрессивных технологий и автоматизация, приводящие к сокращению персонала, повышению производительности труда, зачастую позволяет бизнесу вырваться вперед, заработать больше прибыли, а не уменьшить ее, как это получается по Марксу. И предприниматель, управляющий бизнесом, сегодня видится больше, как новатор, смелый, предприимчивый, чуткий на все новое человек, а не как монстр, крадущий прибыль у живущих  впроголодь рабочих, как это выглядит у Маркса.

Эта ошибка Маркса была замечена давно. Экономический историк Марк Блауг возражает тезису Маркса, что если только рабочее время  порождает стоимость, то установка более эффективного оборудования, реорганизация работы продавцов или выбор более эффективной маркетинговой стратегии вместо привлечения к производству дополнительных рабочих неизбежно приведет к падению прибыли.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что модель, которой пользуется современная экономика (изложена выше), правильно описывает экономическую действительность, а Марксова теория эксплуатации, как показал анализ, неверна чисто логически и опровергнута жизнью, практикой развития капитализма.

                                                                                                                       Неизбежность смены капитализма социализмом.

Казалось бы, что уж тут доказывать, когда все уже доказано жизнью? Более 70 лет социализм «победоносно шагал по планете» и рухнул, не выдержав соревнования с капитализмом. Да и был ли это социализм? Была ли это реальная власть рабочих или это была власть партии, которая прикрывалась рабочим знаменем? Это уже не экономический, а политический вопрос.  Вернемся к экономической теории.  Сегодня экономисты ищут выход из кризиса, поразившего мировую экономику.  И  многие из них обращают свои взоры к социализму и коммунизму. И в частности к теории, которая коммунизм и социализм обосновывает – Марксизму.

У Маркса  переход к социализму вытекал из факта эксплуатации. Раз капиталист присваивает себе стоимость, созданную рабочим, и более ничего полезного не делает, то он является чисто паразитическим звеном в производственной системе. Каждая система в процессе эволюции избавляется от таких паразитических, не приносящих пользы элементов. Поэтому капитализм обречен, и на смену ему придет социализм, а затем коммунизм, как более прогрессивные формации.

Ну, исходная посылка – кому принадлежит прибыль – уже  нами критиковалась выше. Но есть еще одно очень важное обстоятельство. Дело в том, что Маркс не обозначил механизм действия экономической системы социализма. Капитализм – это общество свободных производителей или продавцов своей рабочей силы. Все сделки совершаются при капитализме по доброй воле, без насилия на основании добровольных договоров между юридически свободными людьми. Подчеркну, что речь идет именно о юридической свободе. У человека могут быть весьма стесненные материальные обстоятельства, он может под влиянием этих обстоятельств добровольно заключить договор, на который он бы не пошел, находись он в других условиях. Но никто, ни другой человек, ни какая группа людей не принуждает его к заключению договора силой. Насилие запрещено. Это очень важно для понимания сути свободного рынка и капитализма, как формации на свободном рынке основанной. И начиная с Адама Смита, который заявил о невидимой руке рынка, экономисты понимали, что этот механизм саморегулирует экономическую жизнь общества. И способом этого регулирования являются свободные цены и личный интерес.

Маркс, «придумав» социализм и коммунизм, не сообщил, каким экономическим механизмом будут регулироваться эти новые формации. Понятно, что рынок, как ненасильственный обмен, как основу капиталистической формации следовало отвергнуть. А что вместо рынка? Маркс на этот вопрос не ответил.  Более того, он прямо запретил своим последователям придумывать что–либо на эту тему. Сказав, что досужие вымыслы не нужны. Жизнь сама все расставит по местам.

В этом, возможно, был резон – положиться на саму жизнь. Но к моменту создания первого государства рабочих и крестьян возникли реальные проблемы. Жизнь к тому времени еще не породила нового механизма экономического регулирования, а страной надо было как-то управлять. Поэтому Ленин лихорадочно метался от военного коммунизма к НЭПу, пока не пришел к простому, но понятному решению: все должно управляться сверху по указанию начальства. Эту идею действительно в каком-то смысле подсказала жизнь. Надо было разработать и выполнять план ГОЭЛРО. Были собраны лучшие из оставшихся специалистов – инженеров и экономистов. И они начали строить план. Что надо для постройки, скажем, Шатурской ГЭС? Допустим, бетон, бревна, гвозди. А что надо для производства гвоздей? И так далее…  Разработка этого плана, который, понятное дело, оказался не просто планом постройки электростанций, а и планом развития промышленности, которая необходима, чтоб обеспечить строительство электростанций, эта разработка требовала научного подхода. Для расчета всего этого народнохозяйственного комплекса приходилось  разрабатывать новые методы. Так, например, В. Леонтьев, участвовавший в разработке плана, а потом эмигрировавший в США завершил методы, с помощью которых разрабатывался план ГОЭЛРО, превратив их в стройную научную дисциплину, которая сейчас называется «межотраслевой баланс» и является одним из мощных математических методов изучения экономики. Леонтьев позже получил нобелевскую премию за эти работы.

Так и получилось, что независимо от того, являлся ли социализм формацией, закрепляющей господство рабочего класса в политическом смысле, для экономистов он стал синонимом именно плановой экономики. Все экономисты, и сторонники капитализма, и сторонники социализма, сегодня едины в понимании, что капитализм – это свободный рынок, а социализм – это централизованное плановое хозяйство. Хоть Маркс и не утверждал такого про социализм, но это получилось автоматически, по жизни, в связи с отсутствием встроенного в социализм автоматического регулятора экономического развития, каким является свободный рынок при капитализме.

Ирония состоит в том, что строй, который Маркс считал следующей ступенью развития общества, с точки зрения его же концепции исторической смены экономических формаций, являлся шагом назад.  Действительно, по Марксу (и в этом следует с ним согласиться) смена рабовладения феодализмом прогрессивна в том отношении, что отношения «лендлорд – крепостной» дают большую свободу действий крепостному, чем рабу. И феодализм больше заинтересовывает крестьянина в результатах своего труда, чем раба. Поэтому феодализм дает более высокую производительность труда по сравнению с рабовладением. И именно поэтому феодализм побеждает рабовладельческий строй. То же говорит Маркс и о преимуществе капитализма перед феодализмом. Но вот социализм по сравнению с капитализмом, как общество централизованного управления, получается шагом назад в этом отношении. Социалистический  работник жестко подчинен решениям центра, как в смысле производства, так и в смысле своей жизни вообще. Еще в более жестких условиях находился при социализме крестьянин, у которого даже иногда не было паспорта, и он не имел права сменить место жительства. Таким образом, марксизм породил общественный строй, который был объявлен следующей ступенью развития по сравнению с капитализмом, но который уступал по уровню свободы и, по Марксу, поэтому по уровню производительности труда, капитализму. Именно так и произошло в действительности. Социализму никогда не удавалось даже приблизиться к производительности труда, которую показывали капиталистические страны с рыночной экономикой. Вот какой силой обладает правильная экономическая теория! Точно предсказывает последствия. Только по этой, тоже Марксовой теории, социализм никак нельзя считать более прогрессивным общественным строем. Критерии для оценки факта этого сформулировал сам классик.

С тех самых пор, как появился реальный социализм, началась Великая Экономическая Дискуссия, назовем ее так. Экономисты всего мира стали оценивать централизованное управление экономикой. Социализм или капитализм? Централизация решений в руках компетентных высших органов или свободное развитие общества на основе ненасильственных, добровольных договоров каждого индивидуума с каждым? Спор идет не на шутку. На карту посталено развитие земной цивилизации или ее гибель. Мнения разделились. В каждую эпоху, при каждом повороте истории находятся те, кому удается склонить чашу весов цивилизованного мира то в одну, то в другую сторону. Великие экономисты, величайшие умы человечества занимают разные стороны баррикад в этом вопросе. Здесь невозможно привести хотя бы даже поверхностно все перипетии этой Великой Дискуссии. Она заняла целый век и конца ей не видно до сих пор. Правда, сегодня уже нет, пожалуй, ни одного дельного экономиста, который занимал бы сторону крайнего социализма, именно того, какой был в Советском Союзе, когда вся экономика была полностью подчинена решениям, принятым на самом высоком уровне, а рынок не приветствовался вообще и был сведен к колхозному рынку.

Было бы интересно обсудить, почему такая система была не жизнеспособной с самого начала, и почему она все равно требовала хотя бы минимального рынка (для компенсации ее неработоспособности) и активной внешней торговли (для покупки того, что в данной системе принципиально не могло возникнуть). Интересно также показать, что такая система могла только догонять капитализм, но категорически не могла перегнать его. Однако, эти рассуждения уведут нас далеко от локальной темы ошибок в экономической теории Маркса. Возможно, такой анализ я сделаю в будущем.

Такой «чистый социализм», по образцу СССР никто из серьезных экономистов, повторю, сегодня не исповедует. Но и господствующая сегодня идея (а также ее реализация в виде «большого государства»), что рынок нуждается в постоянной настройке и регулировании со стороны «высших компетентных органов», такая идея «ограниченного социализма» по европейскому образцу не менее разрушительна, чем идея чистого социализма.  Именно она и господствует сегодня. Именно она и порождает проблемы, сотрясающие сегодня мир. Об этом надо будет поговорить отдельно.

А с точки зрения сегодняшней темы необходимо отметить, что Маркс и в своих ошибках проявил свое величие. Он сумел существенно затормозить и общественное развитие человечества, и развитие экономической мысли, заразив мир своими социалистическими идеями. А это не каждому дано.