Привести 5 примеров того как подрывные технологии изменили человечество

Ответьте, пожалуйста, на вопрос: какова была емкость рынка айфонов до изобретения айфонов? Если это слишком сложно, предлагаем вопрос попроще: правда ли, что руководство последней пейджинговой компании лично купило мобильный телефон своему последнему абоненту, никак не желавшему отключаться от сети, для того чтобы, наконец, спокойно перестать предоставлять услугу?

Если и это сложно, давайте просто все вместе вспомним, что не далее, как в 2017 году в городе Славянске вскрыли памятную капсулу, заложенную в 1967 году, с «письмом в будущее», написанным тогда же, полвека тому назад. В этом послании из прошлого авторы искренне радуются за нас, ныне живущих, что у нас уже появилось цветное телевидение в Москве и Ленинграде, что СССР успешно борется с империализмом, и единственное, что омрачает нашу безоблачную жизнь в 2017 году, так это бедственное положение Китая [Slavgorod, 2017].

Эти милые люди даже предположить не могли, что к 2017 году Ленинград будет уже четверть века как Санкт-Петербург, экономика Китая станет одной из наиболее быстрорастущих в мире, а Советский Союз давно канет в Лету. Такие достижения технического прогресса, как Интернет, мобильная связь и спутниковое телевидение, никто и представить не мог даже в самых красочных фантазиях.

Лично вы сможете представить все, что угодно, если пройдете наши программы «Когнитивистика» и «ТРИЗ на практике: творческий подход на работе и в жизни». А тема нашей сегодняшней статьи – «подрывные инновации». Начнем с небольшого исторического экскурса.

Что такое «подрывные инновации»: из истории вопроса

Итак, термин «подрывные инновации» пришел к нам из английского языка. Это понятие подарила миру теория подрывных инноваций американского ученого Клейтона Маглби Кристенсена (1952-2020), представленная им в работе The Innovator’s Dilemma: When New Technologies Cause Great Firms to Fail. Книга переведена на русский язык и известна русскоговорящей аудитории под названием «Дилемма инноватора: как из-за новых технологий погибают сильные компании» [К. Кристенсен, 1997].

Подрывные инновации Кристенсен определяет как предлагающие не самое высокое качество продукта по основным параметрам, зато выводящие на рынок нечто принципиально новое. Прочие определения лишь расширяют и детализируют предложенное Кристенсеном.

Можно найти вариант, когда подрывные инновации СДО (системы дистанционного обучения) определяют как инновации, решающие проблемы, о которых раньше никто не думал, отражающие последние достижения прогресса и принимаемые покупателями лишь в случае, если у них нет иного выхода [Rwlib, 2017].

Далее видится уместным сделать маленькое отступление для тех, кто захочет прочитать книгу полностью. Клейтон Кристенсен писал свою книгу, исходя из наблюдений за тенденциями рынка и реалиями жизни в США, которые заметно отличаются от российских.

В частности, по наблюдению Кристенсена, изначально продукты подрывных технологий проще, дешевле и менее прибыльны, а потребителям, приносящим львиную долю дохода лидерам рынка, не нужны подрывные технологии [К. Кристенсен, 1997].

В наших реалиях все выглядит несколько иначе. Вплоть до начала «нулевых» мобильные телефоны были доступны только очень богатым людям, и они весьма охотно покупали эту чудо-технику. Наиболее ярко данную ситуацию иллюстрирует юмористическое по меркам 90-х годов прошлого столетия одностишие российского поэта Владимира Вишневского: «А свой мобильник я забыл в метро».

Юмор заключался в том, что в 90-е владельцы мобильных телефонов перемещались исключительно на «Мерседесах» и прочих дорогих иномарках, причем последней модели. Поэтому то, что сегодня является неприятной, но возможной и достаточно распространенной ситуацией (мобильник позабыть в метро), четверть века назад было просто немыслимо.

Но вернемся к нашей теме. Disruptive innovation (именно так термин звучит в оригинале) – это инновации, которые фактически формируют «с нуля» рынок принципиально новых товаров и услуг, доселе неизвестных и не существовавших.

Другими словами, принципиально новый товар генерирует новый спрос, потому что решает проблему, о которой раньше даже не было речи. По факту, это подрыв сложившихся устоев рынка, что и отображено в терминологии. Для большей наглядности давайте рассмотрим примеры подрывных инноваций и взорванных ими рынков.

Подрывные инновации: примеры

Disruptive innovation идут «рука об руку» с Disruptive technologies, потому что реализовать принципиально новую идею возможно лишь с помощью принципиально нового подхода в технологиях.

В итоге перестают существовать целые сегменты рынка, ранее казавшиеся незыблемыми. Подрывные технологии и инновации попросту делают неактуальным спрос, существовавший на тот или иной товар или услугу.

На пути научно-технического прогресса уже случилось немало таких инноваций. И, судя по темпам развития, в перспективе их будет еще больше. Итак, какие инновации относятся к подрывным инновациям?

Некоторые наиболее значимые инновации:

• Телефон, вытеснивший передачу информации через телеграф.
• Пароходы, вытеснившие парусники из торгового судоходства исключительно в сегмент отдыха и спорта.
• Полупроводники, пришедшие на замену электровакуумным приборам.
• Цифровые фото- и видеокамеры, пришедшие на смену пленочным фотоаппаратам и видеокамерам.
• Мобильная связь, убравшая зависимость от стационарных средств связи.
• Интернет, убравший все границы и оставивший только одну зависимость – собственно от Интернета.

В это список мы внесли примеры подрывных инноваций, которые перевернули мир, но не уничтожили своих «технологических предшественников» полностью.

Так, азбука Морзе перестала использоваться повсеместно, как во времена телеграфа, однако ее по-прежнему изучают в военных училищах на некоторых факультетах, ее по обстоятельствам используют в МЧС, на флоте, для связи авиадиспетчеров с пилотами.

Ламповые телевизоры остались в прошлом, однако обычные лампочки накаливания, которые тоже относятся к электровакуумным приборам, используются во многих домохозяйствах, пока не перешедших на светодиоды.

Мобильная связь не отменила обычную стационарную телефонную, хотя и заметно уменьшила потребность в ней. К тому же есть еще и такой аспект, как «Проблемы использования систем сотовой связи в чрезвычайных ситуациях» [Saga, 2018].

Практика показывает, что в зоне военных конфликтов мобильная связь нестабильна, а то и вовсе подолгу отсутствует. Если же добавляется проблема с юрисдикцией операторов мобильной связи, работающих на той или иной территории, возникают сложности с оплатой услуг и, как следствие, массовые отключения за неуплату.

Так, когда стало окончательно ясно, что конфликт на востоке Украины принял затяжной характер, на неподконтрольной официальному Киеву части Донецкой области вырос спрос на стационарные телефоны. По данным одного из телекоммуникационных операторов, только в период с 9 по 20 января 2018 года более двух тысяч абонентов, в мирное время отказавшихся от городского телефона, возобновили использование стационарной телефонной связи, а еще 889 человек подали заявку на подключение проводного телефона [Mozaika, 2018].

Таким образом, некоторые из тех инноваций, что относятся к подрывным инновациям, существенно меняют картину мира, однако позволяют своим «технологическим предшественникам» сохранить какую-то долю рынка или возможность использования в неких особых обстоятельствах.

Сюда же можно отнести подрывные инновации в архитектуре, когда люди научились строить дома, что позволило им переселиться из пещер и землянок. А еще когда научились строить многоэтажные дома, что стало основным мейнстримом городской застройки и позволило компактно расселяться большому количеству людей, экономя на протяженности дорог и прочих коммуникаций внутри населенного пункта. Одноэтажные дома при этом не исчезли с лица земли полностью и по-прежнему популярны в сельской местности и иногда в отдельных районах городской застройки.

Однако есть инновации, которые сделали ненужными целые отрасли, заставили закрыться и перепрофилироваться компании, только что бывшие лидерами рынка, оставили «не у дел» целые предприятия на время, которое необходимо для полного технического перевооружения производства.

Это в полной мере относится к уже упоминавшейся нами пейджинговой связи. Для читателей моложе 30 лет поясним, что пейджер – это персональное переносимое (мобильное) устройство для приема текстовых сообщений. Каждому подключенному к сети устройству был присвоен свой номер, обычно трех- или четырехзначный.

Для того, чтобы передать сообщение в системе пейджинговой связи, нужно было набрать короткий телефонный номер, закрепленный за оператором пейджинговой связи, продиктовать сообщение девушке-оператору, которая затем повторяла его во избежание ошибок, и только потом передавала на номер абонента.

Девушки-операторы регулярно становились жертвами скандалов со стороны ревнивых жен, которые не могли понять, откуда «эта коза» (девушка-оператор пейджинговой компании) может знать, что ее муж (абонент пейджинговой компании) находится за пределами города.

Операторы всегда уточняли, знает ли звонящий, что абонент находится далеко от города, потому что количество передатчиков сигнала было невелико, мощность передатчика, от которого зависела дальность связи, была ограничена, поэтому находящийся за пределами города абонент мог и не получить сообщение, если не находился в зоне уверенного приема сигнала.

Заметим, что локальные ситуации использования пейджинговой связи существуют и сегодня. В частности, локальные пейджинговые сети действуют на Кольской АЭС и в «кремлевской» больнице в Москве [Govoritmoskva, 2020].

Пейджеры вполне пригодны там, где односторонняя связь является достаточной, например, для вызова сотрудников на определенную часть объекта, когда сам объект достаточно велик по площади, а сотрудники в силу специфики работы постоянно перемещаются, т.е. кнопкой вызова или внутренним телефоном тут не ограничишься.

Однако, конечно же, такая локальная связь не может претендовать на полноценный сегмент рынка телекоммуникационных услуг, и ныне может являться разве что разновидностью корпоративных систем связи. Слово «пейджер» тоже все еще можно встретить на просторах Сети. Современные устройства под таким названием похожи на обычные наручные часы и фигурируют в интернет-магазинах как «пейджер-приемник»:

Несколько ближе к традиционному пониманию устройства для пейджинговой связи «из 90-х» выглядит гаджет под названием «пейджер поясной», который обычно закупают рестораны для оповещения официантов о готовности заказа на кухне или новых посетителях в зале:

Разумеется, о полномасштабной мобильной связи в пределах страны или города в контексте применения данных устройств речь не идет. Вот так подрывные инновации меняют наш мир. Больше примеров вы найдете в статье What Is Disruption, Really? 8 Examples and What to Learn From Them («Что такое разрушение на самом деле? 8 примеров и чему на них можно научиться») [P. Daisyme, 2018].

И, конечно, в связи со всем вышеизложенным возникает закономерный вопрос: а что дальше?

Подрывные инновации: что нас ждет дальше?

Мы уже начали говорить о том, что в нашем быстро меняющемся мире нас ждут новые вызовы и очередные инновации в качестве ответа на них. И тут самое время вновь вспомнить Клейтона Маглби Кристенсена и его книгу о том, как из-за новых технологий уходят в небытие сильные компании [К. Кристенсен, 1997].

В этот раз нас интересует то, что писал автор о соотношении подрывной и поддерживающей инноваций. Для начала уточним терминологию. Поддерживающие инновации – это те, которые направлены на улучшение существующего продукта, улучшение его характеристик и расширение функционала.

Так вот, по Кристенсену, проблема лидеров рынка заключается в том, что они слишком увлекаются поддерживающими инновациями и пропускают момент, когда пришло время инноваций прорывных. Вот в этот самый момент на рынок выходят новые игроки, которые предлагают нечто, отвечающее пока что лишь зарождающемуся в мыслях и фантазиях потребителей спросу.

А иногда даже не спросу, а мечтам в духе «возможно ли такое», как, например, когда-то мечтали соединить мобильный телефон и персональный компьютер в одной оболочке. Как только происходит первая, пусть даже не совсем совершенная реализация фантазии потребителя, начинается взаимообратный и взаимообусловленный процесс: новая возможность порождает новый спрос, а новый спрос стимулирует разработчиков усовершенствовать инновационный продукт до удобного в повседневном применении.

Так, первые кнопочные мобильные телефоны могли только звонить, отправлять смс и показывать, который час, причем при переходе на зимнее или летнее время часы нужно было переставлять вручную. Устройства были довольно-таки громоздкими во всех трех измерениях (длина, ширина, толщина). Наиболее циничные пользователи утверждали, что, когда такой телефон «отживает» свое, им очень удобно играть в хоккей вместо шайбы, а прочный кожаный чехол защищает телефон от того, чтобы он разлетелся на части от удара клюшкой.

Настоящим прорывом (но не подрывом!) стали мобильники с камерой, микрофоном и динамиком, которые позволяли фотографировать, записывать звук и видео, а затем просматривать фото, воспроизводить аудио и видео на устройстве. Сами устройства стали легче, миниатюрнее и намного тоньше, легко помещаясь даже в небольшой карман летней дамской кофточки. А производители развернули настоящее соревнование по миниатюризации устройств с добавлением все новых функций.

Для продвижения начали использоваться более изысканные методы, чем просто прямая реклама. Так, очень модный по меркам конца «нулевых» Nokia 5310 XpressMusic, «заточенный» под прослушивание музыки, постоянно фигурировал в телесериале «Ранетки», где главными героинями были участницы девичьей музыкальной группы.

Задумка сработала, и многие зрители телесериала и фанаты группы «Ранетки» вскоре купили себе такие же. Сюжет сериала, к слову, во многом автобиографичен и повествует о жизни и творчестве реально существовавшей в 2004-2013 годах группе «Ранетки».

Разные аспекты темы инноваций мы разбираем на примере мобильных устройств потому, что телефон сегодня есть у каждого или почти у каждого, и, что называется, «11 из 10» наших читателей поймут, о чем речь. В принципе, примерно такой путь проходит любой массовый продукт, вышедший на рынок.

Производители стараются усовершенствовать его настолько, чтобы массовый потребитель захотел «раскошелиться» на новую модель, образец, улучшенную версию. Параллельно производители работают над выпуском продукции премиум-класса, потому что одна продажа богатому клиенту по высокой цене зачастую дает больший доход, чем десяток продаж моделей из среднего ценового сегмента массовым пользователям. В какой-то момент потребности массовой и менее платежеспособной аудитории перестают волновать производителей. И вот тут начинается самое интересное.

Как мы уже сказали выше, по такому пути шли производители мобильных телефонов, «обвешивая» кнопочную технику все новыми функциями. В какой-то момент времени стала популярной шутка, что уже впору платить не за расширенные функции, а доплачивать за отсутствие ненужных, чтобы они не отвлекали внимание и не мешали пользоваться базовым функционалом.

Однако это вовсе не означало, что абсолютно всем пользователям не нужны какие-то новые функции. Они однозначно нужны, но не те, что предлагаются. А перестав интересоваться запросами пользователей средней платежеспособности, корпорации «теряют нить связи» с основным рынком и его запросами.

Возможно, инновации не сильно нужны людям очень взрослым и консервативным, а молодые умы в свое время начали всерьез задумываться, как бы соединить функции мобильного телефона и персонального компьютера с тем, чтобы и телефон, и компьютер были всегда с собой.

Собственно говоря, именно так и появился смартфон как симбиоз телефона и компьютера. И сейчас производители вновь идут по проторенной дорожке поддерживающих инноваций, добавляя все новые функции, увеличивая число камер и улучшая их разрешение. Видимо, производители реально думают, что «11 из 10» пользователей мечтают стать видеоблогерами, поэтому в оболочку нужно поместить как можно больше всего, и особенно камер.

К сожалению, новое поколение производителей и «погонщиков мечты» не озабочены темой миниатюризации устройств. И новые модели смартфонов оказываются все более тяжелыми по весу, громоздкими по размеру и не помещающимися не то, что в кармашек летней дамской кофточки, но даже в самый глубокий карман зимнего пальто.

Так что за «счастье» получить набор даром не нужных функций приходится платить не только деньгами, но и удобством, и брать с собой сумку туда, куда раньше ходили без сумки, потому что мобильник уютно себя чувствовал в любом кармане.

Достать с полки старый смартфон – совсем не выход, потому что новые версии нужных в повседневной жизни приложений не работают в старых версиях операционной системы. От разработчиков приложений уже хочется только одного, а именно чтобы они оставили всех в покое с бесконечными обновлениями, каждое из которых почему-то работает хуже предыдущего.

Но нет, безумная маркетинговая гонка и игра на низменных инстинктах, заставляющих человека жить впроголодь, а деньги на суперновую модель телефона найти, чтобы быть «не хуже других», продолжается. И каждый год мы получаем от производителей всех мастей очередные новинки размером с небольшую саперную лопатку и функциями, простой перечень которых уже утомляет.

Как скоро очередная новинка с набором бесполезнейших функций достигнет габаритов допотопных Nokia, выручавших начинающих хоккеистов в отрезок времени, когда магазины спортивных товаров массово закрывались, а интернет-магазины любых товаров еще не появились? И как скоро появится нечто, что удовлетворяет запрос на необходимый минимализм в хорошем качестве?

Точно не скажем, но, быть может, вам поможет сориентироваться материал «Что такое подрывные технологии и чего от них ждать» [Ю. Макарова, 2021]. Если вкратце, речь о том, что подрывные технологии, способные разрушить существующее положение дел и уже сложившиеся рынки, проходят шесть стадий:

1. Digitalization (диджитализация) – когда продукт или услуга переходит из физического состояния в цифровое, для него/нее открывается потенциал практически неограниченного роста.
2. Deception (заблуждение) – точно так, как многие научные открытия не были оценены по достоинству современниками, прорывные инновации редко, когда сразу воспринимаются, как способные совершить прорыв.
3. Disruption (разрушение) – собственно рост нового рынка и постепенное разрушение старого, ставшего неактуальным.
4. Demonetization (демонетизация) – новый продукт становится очень дешевым или даже бесплатным в объеме, «закрывающем» базовые потребности потребителя (тестовый период программы, ограниченное число действий в течение суток на онлайн-сервисе).
5. Dematerialization (дематериализация) – новый продукт интегрируется в существующую среду и не нуждается в отдельном «материальном носителе» (фотоаппарат теперь нужен лишь профессиональным фотографам, книгу можно скачать на компьютер).
6. Democratization (демократизация) – демонетизация и дематериализация уменьшают затраты на производство продукта, поэтому продукт «уходит в массы» в полной мере, становится рекламой самого себя, а любая продажа расширенной версии является прибыльной, в отличие от «технологического предшественника», выпуск которого был затратным.

Разумеется, это лишь общая схема, и в зависимости от конкретной ситуации или продукта стадии могут выглядеть чуть иначе либо иметь иное наполнение.

Для желающих разобраться более подробно можем рекомендовать статью Leading through the 6ds: exponential timing («Лидерство через 6ds: экспоненциальное время») [P. Wicher, 2019].

Может пролить свет на проблему и книга How to Go Big Achieve Success and Impact the World («Как добиться успеха и повлиять на мир») [P. Diamandis, S. Kotler, 2015].

И, конечно, многих теперь интересует вопрос: а как же быть старожилам рынка? Есть ли у них шанс выжить под напором подрывных инноваций? Ведь любая устоявшаяся на рынке товаров или услуг компания со временем набирает огромный штат, обрастает множеством правил, условностей, регламентов, и чисто технически не в состоянии быстро реагировать на новые вызовы, даже если вдруг сумеет их быстро распознать и сочтет нужным взять на заметку.

Распознать, кстати, тоже достаточно сложно, потому что невозможно оценить емкость рынка несуществующего товара или услуги (рынок айфонов до изобретения айфонов), поэтому игроки с устоявшимся бизнесом «не рискуют так рисковать».

Тут нужно снова вспомнить Клейтона Маглби Кристенсена, который заметил, что ведущим компаниям иногда удавалось занимать прочные позиции на новых для них рынках «подрывных» инноваций. Но только в том случае, когда для разработки подрывных технологий и внедрения подрывных инноваций создавались новые структуры, никак не связанные регламентами и шаблонами с уже существующими [К. Кристенсен, 1997]. И, конечно же, когда для новых разработок предусматривалось отдельное финансирование.

Есть и другие мнения, что поддерживающие инновации при правильном подходе со временем могут привести к прорыву и даже подрыву рынка. И в принципе прорывными могут стать даже небольшие, на первый взгляд, изменения в существующих продуктах или услугах. Как именно это может произойти, описано в статье «Подрывные инновации: как изменить мир, не разрушив компанию» [С. Каплан, 2021].

Звучат и еще более оптимистичные для старожилов рынка заверения, что «Инновации – это источник выживания». В частности, в интервью директора Центра научно-технического прогнозирования НИУ ВШЭ Александра Чулока [А. Рукина, 2019].

Вот так в общих чертах выглядят история, суть и перспективы подрывных инноваций. Тем, кому все вышеизложенное кажется слишком сложным, можем предложить двухминутное информационное видео «Подрывные инновации: что это такое и зачем они нужны», которое раскрывает тему совсем вкратце:

Ну а те, кто прошел наши программы «ТРИЗ на практике» и «Когнитивистика», могут разобраться в чем угодно и в кратчайшие сроки. Мы желаем вам исключительно приятных лично для вас инноваций и просим ответить на вопрос по теме статьи:

12.09.2017

Прогресс ни дня не стоит на месте, каждый день ученые делают все новые и новые открытия. Некоторые из них остаются совсем незаметными для обычных людей. Другие, наоборот, становятся настоящей сенсацией, о которой говорят все вокруг. Работа над новыми изобретениями, призванными изменить жизнь человечества в будущем, не прекращается ни на миг.

Как правило, «подрывными» инновации и технологии становятся только в тех случаях, когда значительным образом преображают индустрию, которую они представляют. Иными словами, мало просто выпустить хороший продукт, который будет соответствовать своему времени. Чтобы получить желанную приставку, создатели продукта или процесса должны по-настоящему выпустить что-то революционное, которое изменит условия рынка, а использование «предшественников» сделает нелогичным.

Самые распространенные случаи выхода «подрывных инноваций», как все уже успели предположить, случились в славную эпоху развития индустриализма и «Технологической Эры». Тем не менее, пределов развитию технологий нет, и даже в современное время у нас случаются редкие случаи, когда индустрия переворачивается с ног на голову. Чтобы убедить Вас в этом, быстрым примером сообщаем, что с помощью одного из них, некоторые из Вас, скорее всего, читают эту заметку. Да, всё правильно, появление на рынке первых смартфонов навсегда изменило мобильные технологии и преобразило их до неузнаваемости.

Вашему вниманию предлагаются 5 самых революционных открытий, которые стали своеобразной «бомбой». Они в корне изменили суть вещей, к которым люди уже привыкли. Эти инновации выдержали критику и скептицизм, и теперь мы не представляем современного мира без них.

Порох

Много столетий военные стычки между племенами, поселениями, городами и цивилизациями проходили по определенному сценарию контактных схваток. Но развитие идей в химической сфере создали прецедент, который перевернул всю историю человечества.

Исторические источники говорят, что порох был изобретен в Китае. Имя человека, впервые составившего взрывную смесь, остается тайной. Ведь тексты с рецептами пороха и описаниями его применений не имели подписи.

Первые упоминания о порошке, больше всего напоминающем современный порох, датируются IX веком. Китайские монахи, практикующие медицину, создали смесь, способную воспламеняться. Ее начали использовать во время праздников. Первая в мире пиротехника была довольно яркой, но оставляла после себя много едкого дыма и неприятный запах.

Позднее были обнаружены военные записи, где порох использовали уже для изготовления бомб. По сравнению с современным оружием, сила взрыва в те времена была невелика. Это все потому, что технологии еще не позволяли получать очищенные компоненты для смеси. Именно от чистоты селитры зависит сила взрыва пороха.

В Европе взрывной порошок впервые изобрел монах по имени Бертольд Шварц. Он занимался алхимией и много времени тратил на изучение особенностей различных материалов. По некоторым данным, открытие произошло в стенах тюрьмы, куда Шварца отправили после обвинения в колдовстве. Вполне типичная для Европы XIV века ситуация. Но достоверность этих данных оспаривается до сих пор.

Европейцы нашли применение пороху быстрее своих восточных «коллег». Имея возможность очищать компоненты смеси, они создали первое огнестрельное оружие. Разрушительная сила этого открытия стала прорывной для военного дела.

Рецепт пороха постоянно совершенствуется, появляются смеси с новыми свойствами и особенностями. В начале ХХ века был создан бездымный порох, использующийся и в современных патронах. Тогда же разработали и твердое ракетное топливо — еще одна разновидность пороха, именно ее считают самым важным открытием этой сферы.

Это невероятное и опасное химическое соединение используют не только для создания оружия. Пиротехника, отправка в космос ракет и спутников, динамитные шашки — этого всего не было бы без пороха.

Пароходы

История тепловых пароходов помнит и трагические случаи. Одной из самых известных по сей день остается история крушения трансатлантического лайнера «Титаник» с 1496 жертвами.

Сегодня многие с особым скептицизмом относятся к идее межпланетных перевозок. Существенным доводом таких высказываний является тот факт, что человечество не имеет на данный момент столь продвинутых технологий, который будут способны проделать такой далекий по земным меркам путь. Но 300 лет назад никто не подозревал, что путь из Америки в Европу на корабле у современного человека займет несчастные 5-7 дней. Этого всего бы не было, если бы не активное освоение парового двигателя в условиях судостроительства.

В 1803 году ирландский инженер Роберт Фултон испытал свое изобретение: первый в мире пароход. На реку Сена в Париже был спущен пароход, который смог продержаться на плаву 1,5 часа. Это был первый опыт создания судна на паровой тяге.

Фултон не оставил своих изысканий и уже через 4 года спустил на воду пароход «Клермонт». Происходило событие в Америке, на реке Гудзон. Маршрут длиной в 270 км, из Нью-Йорка в Олбани, судно прошло за 32 часа. Все это время дул встречный ветер, и «Клермонт» шел против течения. Развитие парового судоходства началось именно с этого успешного опыта.

Помимо повсеместного строительства пароходов, страны начинают соревноваться между собой в усовершенствовании этого новшества. Повысить скорость и прочность, увеличить грузоподъемность, уменьшить расход топлива. Каждый пункт пытались выполнить лучше, чем конкуренты.

В 1819 году был выпущен первый трансатлантический пароход. «Саванна» перевозил хлопок из Америки в Англию. Он же первый из всех иностранных судов побывал в России, в порту Петербурга.

Развитие пароходов происходило довольно медленно. Некоторые недостатки невозможно было выявить сразу, исправляли их потом, после определенного срока эксплуатации. Дело значительно улучшилось, когда начали в корне менять конструкцию двигателей и корпусов пароходов. Да и использование металла существенно ускорило процесс развития пароходства. Замена гребных колес на гребневый винт значительно повысила скорость передвижения судна. За это изобретение стоит сказать спасибо английскому инженеру Смиту. Именно его изобретение — пароход «Архимед» с винтом — стало толчком к устранению колесных судов.

Пароходные перевозки значительно повысили скорость перевозки пассажиров и грузов. Это поспособствовало значительному укреплению дружественных отношений между странами. Сегодня весь водный транспорт плавает при помощи гребневых винтов. А небольшие колесные пароходики используют исключительно как прогулочные судна по реке в пределах города.

Печатная машинка

А это изобретение не просто создало комфортные условия для будущей печати, но полностью перекроило научный мир. С его появлением уровень грамотности по всему миру повысился в несколько раз, ведь до появления печатного станка все записи, учебники, научные работы были лишь в нескольких экземплярах, доступ к которым имелся у единиц.

Удивительно, но в основе этого «научного бума» лежит романтическая и одновременно трагическая история. В 1808 году итальянец Терри Пеллегрино создал аппарат, который послужил прототипом для печатных машин. Пишущее устройство он сделал для своей слепой подруги, графини Каролины Фантони де Фивизоно. С помощью этого изобретения она смогла самостоятельно писать письма своим друзьям. Ученым мира настолько пришлось по душе изобретение Пеллегрино, что многие из них взялись модифицировать и совершенствовать невиданное ранее приспособление.

Предок современных печатных машин, таких, какими мы их знаем, появился в 1863 году. Самуэль Суле и Кристофер Шоулз придумали прибор для нумерации страниц в книгах. И уже по принципу этого прибора собрали печатную машинку. У нее были два ряда клавиш с цифрами от 2 до 9 и буквами, которые располагались в алфавитном порядке. Вместо 1 и 0 использовали буквы I и O. К тому же, строчных букв не было, только заглавные.

Расположение клавиш было очень неудобным, потому что быстрое нажатие клавиш, расположенных рядом, приводило к застреванию молоточков. Они просто цеплялись друг за друга и блокировались. Привычную нам раскладку QWERTY придумал Шоулз. Он проанализировал написание слов и расположил самые используемые буквы далеко друг от друга. Проблема застревания молоточков была решена.

Каких только печатных станков не придумывали изобретательные умы: стенографические и бухгалтерские, для записи формул и для незрячих людей. Самыми популярными среди обычных людей и самыми доступными были машинки без клавиатуры. Они назывались индексными. Эти машинки были оснащены указателем с буквами и рычагом для печати. Такими аппаратами чаще всего пользовались путешественники и домохозяйки.

Русская раскладка ЙЦУКЕН, к слову, тоже была придумана в Америке, в конце ХIX века. Правда в то время она выглядела как ЙIУКЕН, и только после реформы русского языка, когда были убраны «I” и «ять» появилось уже знакомое нам расположение букв.

Электронная почта

Программный код первого в мире аналога электронной почты, созданного для передачи сообщений между сотрудниками, работающими в разные смены.

Нынешнее поколение детей и подростков близится к тому, что никогда в жизни не «пообщается» со стандартными почтовыми станциями. Некоторые из детей так и вовсе не понимают значение этого явления. Ведь в современных реалиях грузоперевозка осуществляется фирмами-подрядчиками (DHL, FedEx, и т.д.), а вот простой обмен информацией водрузили на плечи совершенно другой технологии, которая не возникла бы без распространения персональных вычислительных машин и интернета.

Электронные почтовые ящики есть сейчас практически у каждого. Некоторые открывают сразу несколько, на разных серверах. Как же появилась эта удобная и современная система обмена информацией?

Первая программа, отдаленно напоминающая нынешнюю почту, была написана в 70-е годы XX века. Ее создали для удобства работы многих людей с одним компьютером. Это было больше всего похоже на гостевую книгу или чат и работало в пределах одного аппарата. Ведь протокол контроля передачи данных еще не был придуман. Тем не менее, именно эта примитивная программа и послужила началом для разработки почтовых ящиков.

Рей Томлинсон написал программу для привычной нам электронной почты в 1971 году. Он же разработал систему электронных адресов. Известный всем значок @ начал использовать именно этот программист. Знак обозначал английское At, русское «на». Адрес почты username@machine следует читать так: «Имя пользователя, на, или скорее даже за машиной (компьютером)».

Через год тот же Томлинсон усовершенствовал программу, и появилась возможность отправки писем через интернет. Большинство данных, которые нужно было передать на другой компьютер, отправлялось теперь через электронную почту. В 1975 году появилось то, что мы теперь зовем спамом, — рассылка интересных новостей. Наибольшую популярность имела рассылка новостей мира научной фантастики.

Этот же год вывел электронную почту на государственный уровень. Программист Джон Виттал написал программу, в которой объединились все известные функции и инструменты для работы с почтой.

Современные электронные почтовые ящики не имеют привязки к определенному компьютеру. Теперь вторая часть адреса обозначает не конкретный компьютер, а сервер, с помощью которого и был создан ящик. Самые популярные серверы обслуживают сотни миллионов пользователей.

Цифровые фотоаппараты

Еще 20 лет назад такое чудо техники, как цифровой фотоаппарат, мог себе позволить только очень обеспеченный человек. Он был предметом роскоши, поводом для зависти и объектом желания многих. Это сейчас практически все телефоны оснащены камерами, а тогда возможность снимать не на пленку казалась едва ли не фантастикой. Первые модели были тяжелыми, громоздкими и делали отвратительные по качеству снимки.

Первая цифровая камера весила 3,5 кг и была непереносной. Ее в 1975 году изобрел инженер компании Kodak, Стив Сассон. Снимки записывались на магнитную ленту и посмотреть их можно было при помощи магнитофона, который подключался к телевизору. Иронично, но технология цифрового захвата изображения была создана сотрудником компании, который её по итогам и похоронил. Компания Kodak не смогла оправиться после удара и была вытеснена конкурирующими фирмами, которые перехватили многолетнее лидерство у Kodak.

Более компактные модели, которые были доступны обычным покупателям, начали выпускать в 1985-86 годах. Производством фотокамер занялись сразу несколько компаний. Первооткрывателями стали Sony, за ними в производство включились Canon и Nikon. Но массовый выпуск цифровых фотоаппаратов пришелся на начало 1990-х годов. Тогда же и зародилась извечная конкуренция известнейших марок за право называться лучшими. В погоне за признанием производители совершенствовали свою продукцию, снижая цены, повышая качество снимков, уменьшая размеры.

В 1997 году выпускают FujiFilm DS-300 — первую камеру с разрешением матрицы больше 1Мп. Самыми популярными стали камеры с разрешением 2,1 Мп. Именно они били все рекорды по продажам. Каждый фотолюбитель желал заполучить в свои руки такую камеру.

Двухтысячный год стал прорывом в производстве цифровой техники, была выпущена первая полнокадровая камера с разрешением 6 Мп. С этого года началось тотальное снижение цен на фотоаппараты, они становятся более доступными и еще более популярными.

Появление зеркальных фотокамер со сменными объективами окончательно вытеснило пленочные фотоаппараты из потребления. Качество и живость изображения покорили даже самых требовательных фотографов. В наше время остались единицы, которые все еще снимают на пленку.

Некогда успешная компания Kodak долгое время оставалась лидером рынка по продажам пленочных фотоаппаратов. На фото знаменитый «Kodak Theatre», в котором продолжительное время вручалась кинонаграда «Оскар».

Этот список каждый год может пополняться новыми изобретениями. Вполне возможно, что в ближайшее время бесконтактная технология оплаты (к которой можно отнести пластиковые банковские карты) полностью вытеснит наличку. На улицах не останется транспорта на бензине, а будут ездить электромобили. А может ученые придумают что-то еще. Прогресс идет огромными шагами, нам остается только не отставать от него и держать руку на пульсе технологических новостей.

?

Подрывные инновации, или disruptive innovation, — явление, которое ведет к изменению ландшафта всего рынка или отдельной отрасли. Среди самых заметных примеров — пришедший на смену телеграфу телефон или пароходы, которые заменили парусные суда, заменившие пленочные фотокамеры цифровые решения. В своей колонке для Inc.com бизнес-обозреватель Сорен Каплан рассказывает, почему погоня за подрывными инновациями, которой одержимы многие корпорации, может привести к краху всего бизнеса.

Когда я руководил группой по стратегии и инновациям в Hewlett-Packard — это было еще в конце прошлого столетия, — мы пригласили к себе профессора Гарвардского университета Клейтона Кристенсена, описавшего термин disruptive innovation в своей книге «Дилемма инноватора».

Во время встречи я задал ему простой вопрос: «Как вы придумываете подрывные инновации?»

На что он ответил: «Я просто знаю, как их описать».

Кристенсен утверждал, что существуют целые отрасли и крупные корпорации, которые могут быть «подорваны» непредвиденными конкурентами. Они находят способ поставлять продукцию по меньшей цене, чем существующие варианты, и при этом удовлетворять потребности заказчика. В результате клиенты уходят от старого способа ведения дел и переходят на новые, существующие лидеры умирают, а на их место приходят новые.

И хотя я ушел из HP через несколько лет после этого разговора, слова Кристенсена остались со мной до сих пор.

Подрывные инновации — важнейшая парадигма бизнеса

Все и всегда хотят инноваций. И мы уже не раз видели жертв пришедших на рынок новых решений — Kodak, Blockbuster, Borders, BlackBerry. Большинство из нас хотят избежать подобной участи, а в идеале — получить преимущества от самих разрушителей, таких как Netflix, Amazon или Apple. Однако сама концепция меняющих правила игры инноваций была не новой, когда ее сформулировал Кристенсен. Еще в 1942 году австрийско-американский экономист Йозеф Шумпетер описал динамику «созидательного разрушения» — фактически того же самого, о чем рассказывал в своей книге спустя полвека Клейтон Кристенсен. Об аналогичном явлении писал и Джеймс Аттербек из Массачусетского технологического института в 1994 году. В книге «Управляя динамикой инноваций» он вспоминал, как целая индустрия заготовки льда была вытеснена появившимися на рынке холодильниками, а ручные пишущие машинки сменила электрическая Selectric от IBM. Все это произошло еще до того, как термин «подрывные инновации» вошел в обиход.

Те, кому приходится работать с инновациями, знают о «парадигмах» — ментальных моделях, которые содержат не подвергаемые критике предположения о том, как все устроено. Идеи о том, что мир плоский, а солнце вращается вокруг Земли, когда-то были такими общеизвестными парадигмами. Эти предположения долгое время считались истиной, пока их не перевернули с ног на голову и не заменили альтернативными идеями. Так же как «качество» и «реинжиниринг» были важнейшими составляющими делового мира 1980-х и 1990-х годов, подрывные инновации стали одной из главных парадигм современного мира.

Погоня за такими решениями создает дополнительные проблемы для бизнеса. И дело в том, что подрывные инновации — это не то, что можно отследить в процессе реализации, — они очевидны только в ретроспективе.

Если Стив Джобс не пытался сделать это, почему вы должны?

В реальности, большинство известных нам «переворотов» в различных отраслях начинались совершенно иначе. Один из величайших новаторов современности Стив Джобс говорил то же самое: «Мы сделали музыкальный магазин iTunes с мыслью, что будет здорово иметь возможность покупать музыку в электронном виде, а не потому, что у нас были планы перекроить всю музыкальную индустрию».

Теперь можно с уверенностью сказать, что Apple существенно изменила всю отрасль, но понимали ли они тогда, что они делают? Нет. Они создали iTunes, потому что им казалось, что это правильное решение для повышения ценности основного продукта. Все просто.

Вот еще занимательный пример — Ларри Пейдж и Сергей Брин основали Google не ради того, чтобы купить YouTube, создать Android и преобразовать весь интернет. Они всего лишь искали более эффективный способ определения приоритетов поиска академических работ в интернете. Да, библиотечный поиск. Сделав его, разработчики поняли, что могут индексировать все веб-страницы по схожему принципу. И поначалу они даже сопротивлялись включению рекламы рядом с результатами поиска. К счастью для акционеров Google, это решение было пересмотрено.

Когда компания или предприниматель ставят перед собой цель создать подрывную инновацию, они возлагают нереалистичные ожидания на всю организацию и команду. Это похоже на стремление к славе ради славы, в отличие от простого обладания большим талантом и упорством, которые приводят к великим поступкам, и только потом — к известности.

Теория разрушительных инноваций полезна для понимания того, какую роль в формировании бизнеса и окружающей среды играют технологии. Но когда сама теория становится доминирующей и предприниматель становится одержим идеей трехочковых бросков — он упускает много других возможностей забросить мяч.

Как, например, Kodak. В 2003 году, примерно за десять лет до начала процедуры банкротства, компания наняла главу подразделения струйных принтеров из HP, чтобы он помог ей влиться в бизнес принтеров на фоне драматического падения популярности фотоаппаратов 35 мм и пленки. Kodak тогда сделала одну попытку войти в отрасль с миллиардными оборотами и стать недорогим поставщиком принтеров и чернил — классическая стратегия разрушительных инноваций. Однако она провалилась. А мы распрощались с некогда легендарной Kodak.

Однако прорывными могут стать незначительные изменения в существующих продуктах или услугах. Например, новые цвета, вкусы, функции, преимущества или аспекты обслуживания клиентов — все, что можно быстро и легко осуществить. Лежащий в основе таких инноваций принцип гораздо более глубокий, чем можно предположить. Небольшие изменения, объединенные правильным мышлением и подходом, часто являются тем, что в действительности ведет к большим переменам.

Существуют еще и так называемые эволюционные инновации — они не обязательно связаны с крупными ставками, но и не ведут к незначительным изменениям. Речь идет о пилотировании идей, которые кажутся необычными, просто для того чтобы затем посмотреть на результат. Если они работают, то могут поддержать или даже вырастить бизнес в перспективе. Или потерпеть фиаско. Однако время от времени такие идеи становятся крупными, и в случае, если это происходит, — рассказчики оглядываются назад и называют их «разрушительными».

Удачным примером избежавшей подрывных инноваций можно назвать компанию Fujifilm. Еще 15 лет назад она стояла на той же линии, что и Kodak. Однако на текущий момент капитализация последней составляет $580 млн, в то время как у Fujifilm — $28,7 млрд. Никто не воспринимает эту корпорацию как способного перестроить рынок новатора. Однако она по большинству показателей пережила бурю и вышла из нее вполне успешно, сконцентрировавшись на трехмерной фотографии. Сейчас Fujifilm развивается на десятках новых для себя направлений бизнеса, включая телевизионные камеры, медицинские препараты и даже производство упаковки для конфет.

Не фокусируйтесь на подрыве

Подрывная инновация — это святой Грааль в современной деловой среде. Однако именно инкрементные и поддерживающие инновации — это те возможности, которые ведут к той самой меняющей весь мир прорывной технологии. Реальный мир вознаграждает тех, кто строит новые бизнес-модели, расширяет бренды, создает новые каналы и рынки сбыта, перерабатывает клиентский опыт, изобретает бизнес-процессы и делает другие вещи, которые, как знают опытные инноваторы, действительно определяют будущее.

Настоящие новаторы влюбляются в большие вызовы, решают значимые проблемы и создают захватывающие решения, о которых клиенты даже и не подозревали. Это и есть семена реальных возможностей. И если вы сделаете это хорошо, кто-то может оглянуться назад и сказать: «Отличный подрыв».

Высказанное обозревателем Inc.com мнение может не совпадать с мнением редакции.

Подрывные инновации: что это и как они создаются

Подрывные инновации — это новые технологии, продукты или разработки, которые кардинально меняют соотношение ценностей и ресурсов на устоявшемся рынке. Сам термин был сформулирован и введен в публичную плоскость Клеем Кристенсеном.

В своей книге «Дилемма новатора» он детально рассматривает вопрос сложности вывода на рынок абсолютно новых продуктов. Волны технологических инноваций приводят к тому, что ранее успешные продукты теряют актуальность и спрос, а их нишу занимают новые разработки.

Основы идеи о подрывных инновациях

Развитие технологий позволяет создавать и предлагать рынку обновленные виды товаров и услуг, которые уже представлены на рынке. Но формирование такого предложения, как правило, связано с потерей части рентабельности. Именно поэтому потенциально перспективные продукты часто не выводятся на рынок. Но если это происходит, то их успешность и высокая рентабельность становится настоящей неожиданностью для менеджмента.

Концепция подрывных инноваций во многом определяет нежелание крупного бизнеса заниматься предпринимательским творчеством, так как их деятельность полностью ориентирована на отлаженные и прогнозируемые процессы.

Примеры подрывных инноваций

Взорванные рынки часто являются последствием вывода на рынок качественно новых продуктов. Можно привести следующие примеры подрывных инноваций:

• классическая бумажная литература активно вытесняется удобными и недорогими электронными книгами;
• гужевой транспорт и вся сопутствующая инфраструктура давно вытеснена автомобилями;
• печатные энциклопедии теряют свою актуальность по мере развития «Википедии»;
• электронные платежные системы в значительной мере сократили долю наличных расчетов в экономике.
• онлайн-банкинг с возможностью оплатить практически любые услуги и товары удаленно, сделал расчетные кассы намного менее востребованными.

Для анализа  рынка важно правильно оценивать соотношение подрывных и поддерживающих инноваций. К примеру, распространение доступных смартфонов и мобильного интернета — это действительно взрывные решения. А развитие онлайн-сервисов — это логичные поддерживающие нововведения.

Основные принципы создания подрывных инноваций

Согласно базовой теории, успешные новации всегда проходят 5 принципиальных этапов. Если этот комплекс нарушается или сокращается, то продукт почти гарантировано окажется провальным, а компания разорится. Рассмотрим эти основные принципы.

Принцип 1

В компании должны быть созданы условия для принятия одновременно рискованных и нестандартных решений. Обычно такое могут себе позволить только молодые компании, так как старый бизнес опирается на уже проверенные технологические и маркетинговые решения.

Принцип 2

При создании подрывных инноваций нужно ориентироваться не на активные и прибыльные ниши. Бизнес должен найти новые сегменты или даже сформировать их. Главное – предусмотреть все возможности для соответствующего масштабирования в случае успешного выхода на рынок. В противном случае, инициативу могут перехватить крупные конкуренты.

Принцип 3

Отказ от классических инструментов планирования и анализа. В рамках нового сегмента рынка практически невозможно определить его емкость, спрос и другие особенности. Соответственно, использовать в стратегическом планировании стандартные для устоявшихся рынков KPI просто нет смысла.

Анализ и принятие тактических решений должно основываться на текущей ситуации. Поэтому критически важно привлечь к управлению специалистов, которые способны быстро перестраиваться в условиях активной динамики целей, задач и аналитических показателей.

Принцип 4

При формировании подрывного продукта нужно исключить моменты, которые бы опирались на профессиональную деятельность отдельных членов команды. Даже очень квалифицированный специалист, который внес значительную лепту в создание продукта на начальном этапе, со временем может оказаться не востребованным в связи со сменой генеральной концепции или переходом на новый этап разработки.

Руководитель должен помнить, что идеальных и незаменимых сотрудников не бывает. Штат компании должен состоять из кадров, которые в текущий момент развития проекта могут дать максимум пользы.

Принцип 5

Руководитель компании, которая занимается разработкой подрывной инновации, должен быть готов психологически к материальным потерям и полному банкротству проекта. Страхи подобного рода часто ограничивают процесс принятия потенциально успешных, но слишком смелых решений.

Теорию шести стадий экспоненциального роста в середине 2010-х годов представил основатель Singularity University и фонда поддержки инноваций X-Prize Питер Диамандис. Сейчас его концепция звучит еще острее: многие технологии приближаются к последним, самым разрушительным для старых рынков стадиям.

Стадия 1: Digitalization (диджитализация)

Все, что может быть оцифровано, способно распространяться со скоростью света или, по меньшей мере, со скоростью интернета, считает Питер Диамандис. По его словам, как только процесс или продукт переходит из физического состояния в цифровое, ему открывается дорога к экспоненциальному росту.

Но не все так просто: для успешного старта нужно правильно рассчитать момент, поясняет один из экспертов Singularity University и участник ранних стартапов в сфере ИИ Питер Уичер. Если инвестировать в цифровую технологию слишком рано, то внедрение и распространение будет чересчур долгим и дорогим. А если опоздать, то придется платить огромные деньги за патенты, чтобы наверстать упущенное.

В качестве примера Уичер приводит искусственный интеллект. В 1987 году он вместе с коллегами предложил решение на основе ИИ для крупных банков, которое помогало анализировать заемщиков и сделки. Но система работала в 20 раз медленнее кредитного специалиста. А технологии, способные ее ускорить, появились только через несколько лет.

Обратный пример — крупнейшая американская сеть видеопроката Blockbuster. В 2008 году ее руководство скептически смотрело на цифровизацию и даже заявляло, что не считает Netflix потенциальным конкурентом. Два года спустя сеть подала заявление о банкротстве.

Стадия 2: Deception (заблуждение)

На этой стадии будущий экспоненциальный рост еще сложно разглядеть. Уже упомянутый Netflix, начиная эксперименты с потоковым видео, предлагал пользователям всего около тысячи фильмов и шоу. Сейчас счет идет на десятки тысяч, а в последнем квартале 2020-го компания заработала $6,4 млрд.

Таких кейсов множество в недавней истории бизнеса. Подрывные технологии не сразу дают о себе знать, вводя в заблуждение старожилов рынка. «Если стартап называют подрывным, вы можете отметить это для себя. Но самые большие угрозы для вашего бизнеса — это те, которых вы не видите. Копайте глубже и принимайте все угрозы всерьез, даже если эти компании начинают с более низких прибылей и меньшего целевого рынка, чем вы ожидаете от достойного конкурента», — советует основатель нескольких стартапов из Пало-Альто Питер Дейзим.

Для тех, кто хочет быть «подрывником», это тоже сложная фаза, добавляет Питер Уичер. Адреналин после запуска быстро кончается вместе с финансированием. К тому же незрелые технологии дороги и неудобны, их сложно продвигать на рынке. Поэтому эксперт рекомендует стартапам всегда держать в голове конечную цель и трезво оценивать предстоящий маршрут.

Стадия 3: Disruption (разрушение)

После обманчивого затишья кривая экспоненциального роста, наконец, устремляется вверх, сметая по пути игроков с многолетней историей.

Любимый пример Диамандиса — компания Kodak, которая проиграла в конкурентной гонке цифровым камерам. По иронии судьбы, именно в Kodak еще в 1975 году была изобретена цифровая камера: аппарат весом 3,6 кг записывал черно-белое изображение на кассету, а сам процесс съемки занимал 23 секунды. Однако новая технология не получила инвестиций — компания делала ставку на фотопленку и традиционную печать фотографий. В 1996 году Kodak имел рыночную капитализацию в $28 млрд, но уже к 2012 году цифровые камеры лишили компанию прибыли, что привело ее на грань банкротства.

«Гигантская отрасль, насчитывающая более ста лет, рухнула и превратилась в еще одну поучительную историю о разрушительном характере экспоненциального роста», — отмечает Диамандис.

Судьбу Kodak могут повторить игроки во многих отраслях, добавляет журналист Стивен Котлер. Написавший в соавторстве с Диамандисом несколько книг, Котлер перечисляет: «Airbnb бросает вызов отелям, беспилотные машины подрывают рынок транспорта, доставки, страхования и многие другие индустрии; роботы и 3D-печать провоцируют переворот в производстве».

При этом «подрывники» рискуют не справиться со взрывным ростом и новым рынком. Facebook не был первой социальной сетью, а Google — пионером среди поисковых систем, напоминает Уичер. Но эти компании оказались способны управлять базовыми операциями на фоне экстремально быстрого развития: изо дня в день писать качественный код, оптимизировать приложения и масштабировать инфраструктуру.

Эксперт предупреждает, что операционная часть бизнеса и логистика не так увлекательны, как создание технологий. Но без внимания к ним бурный рост может обернуться крахом.

Стадия 4: Demonetization (демонетизация)

На этом этапе деньги исключаются из уравнения: продукты или услуги становятся полностью или почти бесплатными. По этому поводу Диамандис снова вспоминает Kodak. Компания зарабатывала на продаже фотопленки, но с появлением «цифры» люди перестали ее покупать. Кому нужна пленка, если есть мегапиксели, которые бесплатно прилагаются к любой цифровой камере?

Бывший главред Wired Крис Андерсон в своей книге «Бесплатно: будущее радикальных цен» подчеркивал, что один из самых простых способов заработать в современной экономике — это раздавать вещи. Одними из первых это усвоили телеком-операторы. Во многих странах они уже предлагают технические устройства в подарок при подключении к своим услугам.

Сегодня самые сложные приложения можно реализовать на основе открытого кода, а потребители давно привыкли к бесплатным приложениям, сервисам и знаниям, напоминает Диамандис. Чтобы развиваться, компаниям придется это учесть.

Стадия 5: Dematerialization (дематериализация)

Следом за деньгами из рыночного уравнения может исчезнуть сам продукт или услуга. Так, беды Kodak не закончились на отказе потребителей от фотопленки. После цифровой камеры появились смартфоны, и сама камера «дематериализовалась».

Похожий путь прошли видеокамеры, устройства GPS, карты, книжные библиотеки, диктофоны и магнитофоны, часы и калькуляторы. Теперь все это доступно в виде приложений в заурядном смартфоне.

Но, вероятно, и сами смартфоны постигнет та же участь: их могут потеснить носимые устройства. По оценке Gartner, этот рынок растет на 15-20% ежегодно. Носимые девайсы постепенно вбирают в себя функции смартфонов, выводя их на новый уровень. К примеру, вместо обычной навигации в «умных» очках внедряют дополненную реальность.

Голосовые помощники — еще одно направление дематериализации. По данным Statista, к 2024 году в мире будет использоваться около 8,4 млрд таких ассистентов.

Стадия 6: Democratization (демократизация)

Когда масштаб предоставления цифрового продукта или услуги становится огромным, их реальная стоимость начинает стремиться к нулю. Затраты падают настолько низко, что делают технологию общедоступной. Например, обмен фотографиями стал мгновенным и полностью бесплатным, когда на рынке появились крупные цифровые платформы вроде Flickr.

По словам Питера Диамандиса, то же самое вскоре произойдет с услугами беспроводного интернета. «Google и Facebook участвуют в «гонке вооружений», планируя потратить миллиарды на запуск беспилотных летательных аппаратов, воздушных шаров и спутников, способных обеспечить бесплатный или сверхдешевый доступ в интернет для каждого человека на Земле», — напоминает основатель Singularity University.

Он также предупреждает, что последние три стадии развития подрывных технологий могут буквально за сутки перевернуть целые индустрии. И если в начале XX века средняя продолжительность жизни компаний из списка S&P 500 составляла 67 лет, то теперь эта цифра становится все меньше. «Для линейно мыслящих компаний шесть стадий экспоненциального роста — это шесть всадников апокалипсиса. В этом сомнений нет», — заключает Диамандис.

Возможно, самое большое потенциальное воздействие автономных транспортных средств, это их потенциал для устранения некоторых побочных эффектов традиционной транспортной инфраструктуры: парковок, токсичных выхлопов и массовых смертей, которые неизбежно являются результатом превращения ошибочных обезьян в пилота двухтонных металлических клеток. двигаться со скоростью восемьдесят миль в час. Автономные машины стоят на пути к уменьшению воздействия транспорта на нашу землю, экономику, здоровье и наше время.

4. Генная инженерия

Если вы читаете это в западном мире, это может не оказать на вас непосредственного влияния — на самом деле, вполне возможно, что ваше мнение о «ГМО» очень, очень негативное. Однако для миллиарда с лишним людей на Земле, живущих в условиях крайней нищеты (выживающих менее чем на 1,25 долл. США в день), растущая технологическая способность контролировать продовольствие изменит мир.

Ученые уже создали золотой рис, легко выращиваемое зерно, которое содержит большие дозы витамина А. Дефицит витамина А вызывает слепоту. Золотой рис может спасти зрение миллионов людей, кардинально улучшая их качество жизни и экономическую производительность.