Скользкая дорожка логическая ошибка

Ложный логический вывод — это аргумент, который в попытке кого-либо в чём-либо убедить опирается на неверные предпосылки. Все мы периодически допускаем подобные логические ошибки, так что в наших же интересах научиться распознавать их.

Фактрум перечисляет пятнадцать наиболее типичных ложных логических выводов.

1. Ad hominem (лат. «к человеку») — разновидность аргументов, главная цель которых состоит в том, чтобы дискредитировать оппонента, не обращая внимания на предмет дискуссии.

Пример: «Доктора Мейдапа уличили в прелюбодеянии, так что не стоит прислушиваться к его медицинским советам».

Личностные качества человека можно упоминать в дискуссии, но только в том случае, если дискуссия связана с ними непосредственно.

Аргументы ad hominem всегда выглядят забавно, поскольку спорщик, использующий их, похож на раздражительного ребёнка.

2. Tu quoque (лат. «и ты тоже») — этот аргумент возникает тогда, когда человек пытается защитить себя, обвиняя своего обвинителя.

Пример: «Может, я и вор, но ты — азартный игрок».

По сути, это частный случай аргумента ad hominem, и в его основе лежит принцип морального превосходства. Он апеллирует к нашему чувству порядочности. И в самом деле, если у нашего обвинителя есть недостатки, то с какой стати мы должны верить ему?

3. Ad populum (лат. «к народу») — апелляция к толпе. Аргумент основан на том, что если большинство людей верит чему-то, то это «что-то» должно быть истиной. И для многих это очень заманчиво. Потому что большие числа внушают чувство безопасности. К сожалению (а может быть, и к счастью), действительность — это не демократия. Даже если все вокруг верят в единорогов, всё равно потребуется предъявить хотя бы одного из них, если результат вашего спора напрямую зависит от существования рогатых лошадей.

4. Апелляция к традиции. Если что-то является очень старым, это ещё не делает это «что-то» самым лучшим.

Пример: «Рабство существовало на протяжении большей части человеческой истории, так что мне необходимо срочно завести несколько рабов, чтобы они ухаживали за моим садом».

Высокая смертность от инфекционных заболеваний тоже долгое время была частью человеческой истории. Однако сейчас у нас есть антибиотики.

5. Ipse dixit (лат. «он сказал») — апелляция к авторитету. Полезной такая апелляция может быть лишь тогда, когда авторитетная личность имеет непосредственное отношение к предмету спора.

Пример: «У него степень доктора медицины, и он рекомендует принимать эти лекарства». Такой аргумент вполне обоснован.

А вот высказывание типа: «Он доктор, и он говорит, что бог существует, потому что он видел его лицо в небе», — это просто попытка придать видимость респектабельности совершенно безосновательному заявлению.

6. Ложная дихотомия, также известная как ложная дилемма. Этот аргумент пытается поставить оппонента в затруднительное положение, а потом навязать ему заведомо предвзятый выбор, который позволит выйти из этого положения.

Пример: «Либо вы введёте полный запрет на порнографию, либо вы хотите, чтобы ваши дети её смотрели».

Именно на основе этого аргумента мы часто слышим, как политики отвечают своим интервьюерам: «Я отвергаю такую постановку вашего вопроса».

7. Post hoc ergo procter hoc (лат. «После этого — значит, по причине этого»). Это заблуждение очень жёстко укоренилось в нашем мозгу. Все люди, а также многие животные, имеют сильное чувство причинности. Это как некая форма суеверия.

Пример: «Я был в этих штанах, когда сдавал экзамен. Экзамен я сдал на пятёрку. Следовательно, эти штаны помогают мне получать пятёрки на экзаменах».

Тот факт, что какая-то вещь попала в какую-то последовательность событий, ещё не доказывает прямую связь этой вещи с конечным результатом последовательности.

8. Обобщение, как мысленный переход от отдельных фактов или событий к их отождествлению.

Пример: «Политик обманул нас, говоря о расходах, следовательно, все политики — жулики».

Это распространение вины на целую группу людей в ситуации, когда необходимо доказать вину отдельно взятого человека. Наверное, не нужно пояснять, почему этот аргумент ошибочен. Тем не менее такое явление, как расизм, позволяет предположить, что обобщение, при всей своей ошибочности, может быть очень эффективно.

9. «Соломенное чучело» — аргумент, ставящий оппонента в положение, не выдерживающее никакой критики, с целью уничтожить его.

Пример: «Мой оппонент хочет отправить в утиль подводные лодки „Трайдент“. Он хочет оставить нас даже без этой защиты».

Так как очень немногие люди выступают за полное разоружение, оппонент выглядит слабым. Людям нравится смотреть на горящее соломенное чучело. Ведь это намного легче, чем атаковать реальные позиции оппонента, и к тому же это очень забавно.

10. Ложное среднее. Если представлено два аргумента, то мы можем предположить, что истина лежит где-то между представленными крайностями.

Пример: «Ранить кого-то в сердце — это всегда смертельно» и «Ранить кого-то в сердце — это практически безопасно». Ошибкой тут будет предположить, что слегка кольнуть кого-то в сердце — это вполне приемлемо.

Более разумный пример такого подхода можно наблюдать, например, в теледебатах, где оппоненты занимают диаметрально противоположные позиции, каждая из которых хороша по-своему. Это заставляет зрителей предполагать, что истина действительно находится где-то посредине.

11. Соединение. Это аргумент, ошибочно приписывающий особенности какой-то части целому. Пример: «Атомы невидимы. Стена состоит из атомов — значит, стена невидима». Этот аргумент — по сути, частный случай обобщения, в котором вина одного человека может использоваться для того, чтобы признать виновной целую группу людей.

12. Трудность доказывания. Если кто-то делает заявление, он обязан привести доказательства в пользу своего заявления. Эта логическая ошибка часто принимает форму «Тогда докажите, что этого не существует»!

То есть спорщик пытается перенести трудность доказывания с себя на своего оппонента. И его оппонент терпит поражение, поскольку доказать, что чего-то не существует, практически невозможно.

13. Non sequitur (лат. «не следует») — это аргумент, который логически не вытекает из собственных предпосылок. Он часто используется для того, чтобы сгладить спорные моменты и ввести в дискуссию нечто постороннее.

Пример: «Убийство — это неправильно и противозаконно. Марихуана — это неправильно».

Второе утверждение может быть верным, вот только оно никак не связано с первым. Тем не менее оно может использоваться именно в таком ключе, если тому, кто его использует, требуется как-то связать два утверждения вместе и при этом попытаться получить поддержку для второго утверждения.

14. «Скользкая дорожка». Ещё один обобщающий аргумент.

Пример: «Если мы позволим гомосексуалистам жениться, то вскоре люди начнут жениться на тостерах и лошадях».

Ошибка «скользкой дорожки» в том, что к здравым доводам человек часто добавляет свой гипотетический страх. И здравый смысл теряется где-то между этими доводами и страхом.

15. «Ошибка ошибки». Такое может произойти, если вы пытаетесь подловить оппонента на использовании ошибок.

Пример. «Вы воспользовались ошибочной информацией, а значит всё, что вы сказали после этого, — неверно».

Чтобы избежать этого, следует выдвигать отдельный аргумент на каждое заявление оппонента, и ни в коем случае не обобщать эти аргументы. Выдвигая отдельные суждения по каждому предмету, мы концентрируемся на индивидуальных качествах предмета, и это может помочь избежать логических ошибок в дальнейшем.

Читайте также:

A slippery slope argument (SSA), in logic, critical thinking, political rhetoric, and caselaw, is an argument in which a party asserts that a relatively small first step leads to a chain of related events culminating in some significant (usually negative) effect.^[1] The core of the slippery slope argument is that a specific decision under debate is likely to result in unintended consequences. The strength of such an argument depends on whether the small step really is likely to lead to the effect. This is quantified in terms of what is known as the warrant (in this case, a demonstration of the process that leads to the significant effect). This type of argument is sometimes used as a form of fearmongering in which the probable consequences of a given action are exaggerated in an attempt to scare the audience. However, differentiation is necessary, since, in other cases, it might be demonstrable that the small step is likely to lead to an effect.

The fallacious sense of «slippery slope» is often used synonymously with continuum fallacy, in that it ignores the possibility of middle ground and assumes a discrete transition from category A to category B. In this sense, it constitutes an informal fallacy. In a non-fallacious sense, including use as a legal principle, a middle-ground possibility is acknowledged, and reasoning is provided for the likelihood of the predicted outcome.
Other idioms for the slippery slope argument are the thin end/edge of the wedge, the camel’s nose in the tent, or If You Give a Mouse a Cookie.

Slopes, arguments, and fallacies[edit]

Some writers distinguish between a slippery slope event and a slippery slope argument.^{[2][3]: 122} A slippery slope event can be represented by a series of conditional statements, namely:

if p then q; if q then r; if r then … z.

The idea being that through a series of intermediate steps p will imply z. Some writers point out that strict necessity isn’t required and it can still be characterized as a slippery slope if at each stage the next step is plausible.^{[2][4]: 186} This is important for with strict implication p will imply z but if at each step the probability is say 90% then the more steps there are the less likely it becomes that p will cause z.

A slippery slope argument is typically a negative argument where there is an attempt to discourage someone from taking a course of action because if they do it will lead to some unacceptable conclusion.^[5] Some writers point out that an argument with the same structure might be used in a positive way in which someone is encouraged to take the first step because it leads to a desirable conclusion.^[6]

If someone is accused of using a slippery slope argument then it is being suggested they are guilty of fallacious reasoning, and while they are claiming that p implies z, for whatever reason, this is not the case. In logic and critical thinking textbooks, slippery slopes and slippery slope arguments are normally discussed as a form of fallacy, although there may be an acknowledgement that non-fallacious forms of the argument can also exist.^{[7]: 273–311}

Types of argument[edit]

Different writers have classified slippery slope arguments in different and often contradictory ways,^{[7]: 273–311} but there are two basic types of argument that have been described as slippery slope arguments.^[8][9] One type has been called the causal slippery slope,^{[10][11]: 308} and the distinguishing feature of this type is that the various steps leading from p to z are events with each event being the cause of the next in the sequence.^[12] The second type might be called the judgmental slippery slope with the idea being that the ‘slope’ does not consist of a series of events but is such that, for whatever reason, if a person makes one particular judgment they will rationally have to make another and so on. The judgmental type may be further sub-divided into conceptual slippery slopes and decisional slippery slopes.

Conceptual slippery slopes, which Trudy Govier calls the fallacy of slippery assimilation,^[11][13] are closely related to the sorites paradox so, for example, in the context of talking about slippery slopes Merilee Salmon can say, «The slippery slope is an ancient form of reasoning. According to van Fraassen (The Scientific Image), the argument is found in Sextus Empiricus that incest is not immoral, on the grounds that ‘touching your mother’s big toe with your little finger is not immoral, and all the rest differs only by degree.'»^[14]

Decisional slippery slopes are similar to conceptual slippery slopes in that they rely on there being a continuum with no clear dividing lines such that if you decide to accept one position or course of action then there will, either now or in the future, be no rational grounds for not accepting the next position or course of action in the sequence.

The difficulty in classifying slippery slope arguments is that there is no clear consensus in the literature as to how terminology should be used. It has been said that whilst these two fallacies «have a relationship which may justify treating them together», they are also distinct, and «the fact that they share a name is unfortunate».^[8] Some writers treat them side by side but emphasize how they differ.^[12] Some writers use the term slippery slope to refer to one kind of argument but not the other, but don’t agree on which one, whilst others use the term to refer to both. So, for example,

• Christopher Tindale gives a definition that only fits the causal type. He says, «Slippery Slope reasoning is a type of negative reasoning from consequences, distinguished by the presence of a causal chain leading from the proposed action to the negative outcome.»^[4]: 185
• Merrilee Salmon describes the fallacy as a failure to recognise that meaningful distinctions can be drawn and even casts the «domino theory» in that light.^[14]
• Douglas N. Walton says that an essential feature of slippery slopes is a «loss of control» and this only fits with the decisional type of slippery slope. He says that, «The domino argument has a sequence of events in which each one in the sequence causes the next one to happen in such a manner that once the first event occurs it will lead to the next event, and so forth, until the last event in the sequence finally occurs…(and)…is clearly different from the slippery slope argument, but can be seen as a part of it, and closely related to it.»^[15]

Metaphor and its alternatives[edit]

The metaphor of the «slippery slope» dates back at least to Cicero’s essay Laelius de Amicitia (XII.41). The title character Gaius Laelius Sapiens uses the metaphor to describe the decline of the Republic upon the impending election of Gaius Gracchus: «Affairs soon move on, for they glide readily down the path of ruin when once they have taken a start.»^[16]

Thin end of a wedge[edit]

Walton suggests Alfred Sidgwick should be credited as the first writer on informal logic to describe what would today be called a slippery slope argument.^[7]: 275

«We must not do this or that, it is often said, because if we did we should be logically bound to do something else which is plainly absurd or wrong. If we once begin to take a certain course there is no knowing where we shall be able to stop within any show of consistency; there would be no reason for stopping anywhere in particular, and we should be led on, step by step into action or opinions that we all agree to call undesirable or untrue.»^[17]

Sidgwick says this is «popularly known as the objection to a thin end of a wedge» but might be classified now as a decisional slippery slope. However, the wedge metaphor also captures the idea that unpleasant end result is a wider application of a principle associated with the initial decision which is often a feature of decisional slippery slopes due to their incremental nature but may be absent from causal slippery slopes.

Domino fallacy[edit]

T. Edward Damer, in his book Attacking Faulty Reasoning, describes what others might call a causal slippery slope but says,

«While this image may be insightful for understanding the character of the fallacy, it represents a misunderstanding of the nature of the causal relations between events. Every causal claim requires a separate argument. Hence, any «slipping» to be found is only in the clumsy thinking of the arguer, who has failed to provide sufficient evidence that one causally explained event can serve as an explanation for another event or for a series of events.»^[18]: 135

Instead Damer prefers to call it the domino fallacy. Howard Kahane suggests that the domino variation of the fallacy has gone out of fashion because it was tied the domino theory for the United States becoming involved in the war in Vietnam and although the U.S. lost that war «it is primarily communist dominoes that have fallen».^[18]: 84

Dam burst[edit]

Frank Saliger notes that «in the German-speaking world the dramatic image of the dam burst seems to predominate, in English speaking circles talk is more of the slippery slope argument»^[19]: 341 and that «in German writing dam burst and slippery slope arguments are treated as broadly synonymous. In particular the structural analyses of slippery slope arguments derived from English writing are largely transferred directly to the dam burst argument.»^[19]: 343

In exploring the differences between the two metaphors he comments that in the dam burst the initial action is clearly in the foreground and there is a rapid movement towards the resulting events whereas in the slippery slope metaphor the downward slide has at least equal prominence to the initial action and it «conveys the impression of a slower ‘step-by-step’ process where the decision maker as participant slides inexorably downwards under the weight of its own successive (erroneous) decisions.»^[19]: 344 Despite these differences Saliger continues to treat the two metaphors as being synonymous. Walton argues that although the two are comparable «the metaphor of the dam bursting carries with it no essential element of a sequence of steps from an initial action through a gray zone with its accompanying loss of control eventuated in the ultimate outcome of the ruinous disaster. For these reasons, it seems best to propose drawing a distinction between dam burst arguments and slippery slope arguments.»^[15]

Other metaphors[edit]

Eric Lode notes that «commentators have used numerous different metaphors to refer to arguments that have this rough form. For example, people have called such arguments «wedge» or «thin edge of the wedge», «camel’s nose» or «camel’s nose in the tent», «parade of horrors» or «parade of horribles», «domino», «Boiling Frog» and «this could snowball» arguments. All of these metaphors suggest that allowing one practice or policy could lead us to allow a series of other practices or policies.»^[20]: 1470 Bruce Waller says it is lawyers who often call it the «parade of horribles» argument while politicians seem to favor «the camel’s nose is in the tent».^[21]: 252

Defining features of slippery slope arguments[edit]

Given the disagreement over what constitutes a genuine slippery slope argument, it is to be expected that there are differences in the way they are defined. Lode says that «although all SSAs share certain features, they are a family of related arguments rather than a class of arguments whose members all share the same form.»^[20]: 1476

Various writers^[22][23][20] have attempted to produce a general taxonomy of these different kinds of slippery slope. Other writers have given a general definition that will encompass the diversity of slippery slope arguments. Eugene Volokh says, «I think the most useful definition of a slippery slope is one that covers all situations where decision A, which you might find appealing, ends up materially increasing the probability that others will bring about decision B, which you oppose.»^[24]: 1030

Those who hold that slippery slopes are causal generally give a simple definition, provide some appropriate examples and perhaps add some discussion as to the difficulty of determining whether the argument is reasonable or fallacious. Most of the more detailed analysis of slippery slopes has been done by those who hold that genuine slippery slopes are of the decisional kind.

Lode, having claimed that SSAs are not a single class of arguments whose members all share the same form, nevertheless goes on to suggest the following common features.^[20]

Rizzo and Whitman identify slightly different features. They say, «Although there is no paradigm case of the slippery slope argument, there are characteristic features of all such arguments. The key components of slippery slope arguments are three:

Walton notes that these three features will be common to all slippery slopes but objects that there needs to be more clarity on the nature of the ‘mechanism’ and a way of distinguishing between slippery slope arguments and arguments from negative consequences.^[7]: 275

Corner et al. say that a slippery slope has «four distinct components:

The alleged danger lurking on the slippery slope is the fear that a presently unacceptable proposal (C) will (by any number of psychological processes—see, e.g., Volokh 2003) in the future be re-evaluated as acceptable.»^[25]

Walton adds the requirement that there must be a loss of control. He says, there are four basic components, «One is a first step, an action or policy being considered. A second is a sequence in which this action leads to other actions. A third is a so-called gray zone or area of indeterminacy along the sequence where the agent loses control. The fourth is the catastrophic outcome at the very end of the sequence. The idea is that as soon as the agent in question takes the first step he will be impelled forward through the sequence, losing control so that in the end he will reach the catastrophic outcome. Not all of these components are typically made explicit…»^[15]

Non-fallacious usage[edit]

Logic and critical thinking textbooks typically discuss slippery slope arguments as a form of fallacy^{[citation needed]} but usually acknowledge that «slippery slope arguments can be good ones if the slope is real—that is, if there is good evidence that the consequences of the initial action are highly likely to occur. The strength of the argument depends on two factors. The first is the strength of each link in the causal chain; the argument cannot be stronger than its weakest link. The second is the number of links; the more links there are, the more likely it is that other factors could alter the consequences.»^[3]

If the conditional if p then … z is understood strictly then slippery slope arguments about the real world are likely to fall short of the standards required for sound deductive reasoning and might be dismissed as a fallacy but, as Walton points out, slippery slope arguments are not formal proofs, they are practical arguments about likely consequences.^[23] Rizzo says, «first and foremost, slippery slopes are slopes of arguments: One practical argument tends to lead to another, which means that one justified action, often a decision, tends to lead to another. When we say that one argument (and its supported action) tends to lead to another, we mean that it makes the occurrence of the subsequent argument more likely, not that it necessarily makes it highly likely or, still less, inevitable. Hence the transition between arguments is not based on strict logical entailment.»^[2] Essentially, if accepting p raises the probability of z sufficiently that the risk of it happening passes a tolerable threshold the argument will be considered reasonable. There is, of course, considerable room for disagreement as to the likelihood of z occurring^[21]: 255 and what would be a tolerable level of risk.

Kahane says, «The slippery slope fallacy is committed only when we accept without further justification or argument that once the first step is taken, the others are going to follow, or that whatever would justify the first step would in fact justify the rest.»^[9] The problem then arises as to how to evaluate the likelihood that certain steps would follow.

Volokh’s article «The Mechanisms of the Slippery Slope»^[24] sets out to examine the various ways in which making one decision might render another decision more likely. He considers such things as implementing A making B more cost effective and implementing A changing attitudes such that acceptance of B will become more likely. He says, «If you are faced with the pragmatic question «Does it make sense for me to support A, given that it might lead others to support B?,» you should consider all the mechanisms through which A might lead to B, whether they are logical or psychological, judicial or legislative, gradual or sudden … You should think about the entire range of possible ways that A can change the conditions—whether those conditions are public attitudes, political alignments, costs and benefits, or what have you—under which others will consider B.»^{[24]: 1030–1031}

Volokh concludes by claiming that the analysis in his article «implicitly rebuts the argument that slippery slope arguments are inherently logically fallacious: the claim that A’s will inevitably lead to B’s as a matter of logical compulsion might be mistaken, but the more modest claim that A’s may make B’s more likely seems plausible.»^[24]: 1134 A similar conclusion was reached by Corner et al., who after investigating the psychological mechanism of the slippery slope argument say, «Despite their philosophical notoriety, SSAs are used (and seem to be accepted) in a wide variety of practical contexts. The experimental evidence reported in this paper suggests that in some circumstances, their practical acceptability can be justified, not just because the decision-theoretic framework renders them subjectively rational, but also because it is demonstrated how, objectively, the slippery slopes they claim do in fact exist.^[25]: 147

See also[edit]

References[edit]

External links[edit]

• The Slippery Slope Question
• Propaganda Critic: Unwarranted extrapolation

A slippery slope argument (SSA), in logic, critical thinking, political rhetoric, and caselaw, is an argument in which a party asserts that a relatively small first step leads to a chain of related events culminating in some significant (usually negative) effect.^[1] The core of the slippery slope argument is that a specific decision under debate is likely to result in unintended consequences. The strength of such an argument depends on whether the small step really is likely to lead to the effect. This is quantified in terms of what is known as the warrant (in this case, a demonstration of the process that leads to the significant effect). This type of argument is sometimes used as a form of fearmongering in which the probable consequences of a given action are exaggerated in an attempt to scare the audience. However, differentiation is necessary, since, in other cases, it might be demonstrable that the small step is likely to lead to an effect.

The fallacious sense of «slippery slope» is often used synonymously with continuum fallacy, in that it ignores the possibility of middle ground and assumes a discrete transition from category A to category B. In this sense, it constitutes an informal fallacy. In a non-fallacious sense, including use as a legal principle, a middle-ground possibility is acknowledged, and reasoning is provided for the likelihood of the predicted outcome.
Other idioms for the slippery slope argument are the thin end/edge of the wedge, the camel’s nose in the tent, or If You Give a Mouse a Cookie.

Slopes, arguments, and fallacies[edit]

Some writers distinguish between a slippery slope event and a slippery slope argument.^{[2][3]: 122} A slippery slope event can be represented by a series of conditional statements, namely:

if p then q; if q then r; if r then … z.

The idea being that through a series of intermediate steps p will imply z. Some writers point out that strict necessity isn’t required and it can still be characterized as a slippery slope if at each stage the next step is plausible.^{[2][4]: 186} This is important for with strict implication p will imply z but if at each step the probability is say 90% then the more steps there are the less likely it becomes that p will cause z.

A slippery slope argument is typically a negative argument where there is an attempt to discourage someone from taking a course of action because if they do it will lead to some unacceptable conclusion.^[5] Some writers point out that an argument with the same structure might be used in a positive way in which someone is encouraged to take the first step because it leads to a desirable conclusion.^[6]

If someone is accused of using a slippery slope argument then it is being suggested they are guilty of fallacious reasoning, and while they are claiming that p implies z, for whatever reason, this is not the case. In logic and critical thinking textbooks, slippery slopes and slippery slope arguments are normally discussed as a form of fallacy, although there may be an acknowledgement that non-fallacious forms of the argument can also exist.^{[7]: 273–311}

Types of argument[edit]

Different writers have classified slippery slope arguments in different and often contradictory ways,^{[7]: 273–311} but there are two basic types of argument that have been described as slippery slope arguments.^[8][9] One type has been called the causal slippery slope,^{[10][11]: 308} and the distinguishing feature of this type is that the various steps leading from p to z are events with each event being the cause of the next in the sequence.^[12] The second type might be called the judgmental slippery slope with the idea being that the ‘slope’ does not consist of a series of events but is such that, for whatever reason, if a person makes one particular judgment they will rationally have to make another and so on. The judgmental type may be further sub-divided into conceptual slippery slopes and decisional slippery slopes.

Conceptual slippery slopes, which Trudy Govier calls the fallacy of slippery assimilation,^[11][13] are closely related to the sorites paradox so, for example, in the context of talking about slippery slopes Merilee Salmon can say, «The slippery slope is an ancient form of reasoning. According to van Fraassen (The Scientific Image), the argument is found in Sextus Empiricus that incest is not immoral, on the grounds that ‘touching your mother’s big toe with your little finger is not immoral, and all the rest differs only by degree.'»^[14]

Decisional slippery slopes are similar to conceptual slippery slopes in that they rely on there being a continuum with no clear dividing lines such that if you decide to accept one position or course of action then there will, either now or in the future, be no rational grounds for not accepting the next position or course of action in the sequence.

The difficulty in classifying slippery slope arguments is that there is no clear consensus in the literature as to how terminology should be used. It has been said that whilst these two fallacies «have a relationship which may justify treating them together», they are also distinct, and «the fact that they share a name is unfortunate».^[8] Some writers treat them side by side but emphasize how they differ.^[12] Some writers use the term slippery slope to refer to one kind of argument but not the other, but don’t agree on which one, whilst others use the term to refer to both. So, for example,

• Christopher Tindale gives a definition that only fits the causal type. He says, «Slippery Slope reasoning is a type of negative reasoning from consequences, distinguished by the presence of a causal chain leading from the proposed action to the negative outcome.»^[4]: 185
• Merrilee Salmon describes the fallacy as a failure to recognise that meaningful distinctions can be drawn and even casts the «domino theory» in that light.^[14]
• Douglas N. Walton says that an essential feature of slippery slopes is a «loss of control» and this only fits with the decisional type of slippery slope. He says that, «The domino argument has a sequence of events in which each one in the sequence causes the next one to happen in such a manner that once the first event occurs it will lead to the next event, and so forth, until the last event in the sequence finally occurs…(and)…is clearly different from the slippery slope argument, but can be seen as a part of it, and closely related to it.»^[15]

Metaphor and its alternatives[edit]

The metaphor of the «slippery slope» dates back at least to Cicero’s essay Laelius de Amicitia (XII.41). The title character Gaius Laelius Sapiens uses the metaphor to describe the decline of the Republic upon the impending election of Gaius Gracchus: «Affairs soon move on, for they glide readily down the path of ruin when once they have taken a start.»^[16]

Thin end of a wedge[edit]

Walton suggests Alfred Sidgwick should be credited as the first writer on informal logic to describe what would today be called a slippery slope argument.^[7]: 275

«We must not do this or that, it is often said, because if we did we should be logically bound to do something else which is plainly absurd or wrong. If we once begin to take a certain course there is no knowing where we shall be able to stop within any show of consistency; there would be no reason for stopping anywhere in particular, and we should be led on, step by step into action or opinions that we all agree to call undesirable or untrue.»^[17]

Sidgwick says this is «popularly known as the objection to a thin end of a wedge» but might be classified now as a decisional slippery slope. However, the wedge metaphor also captures the idea that unpleasant end result is a wider application of a principle associated with the initial decision which is often a feature of decisional slippery slopes due to their incremental nature but may be absent from causal slippery slopes.

Domino fallacy[edit]

T. Edward Damer, in his book Attacking Faulty Reasoning, describes what others might call a causal slippery slope but says,

«While this image may be insightful for understanding the character of the fallacy, it represents a misunderstanding of the nature of the causal relations between events. Every causal claim requires a separate argument. Hence, any «slipping» to be found is only in the clumsy thinking of the arguer, who has failed to provide sufficient evidence that one causally explained event can serve as an explanation for another event or for a series of events.»^[18]: 135

Instead Damer prefers to call it the domino fallacy. Howard Kahane suggests that the domino variation of the fallacy has gone out of fashion because it was tied the domino theory for the United States becoming involved in the war in Vietnam and although the U.S. lost that war «it is primarily communist dominoes that have fallen».^[18]: 84

Dam burst[edit]

Frank Saliger notes that «in the German-speaking world the dramatic image of the dam burst seems to predominate, in English speaking circles talk is more of the slippery slope argument»^[19]: 341 and that «in German writing dam burst and slippery slope arguments are treated as broadly synonymous. In particular the structural analyses of slippery slope arguments derived from English writing are largely transferred directly to the dam burst argument.»^[19]: 343

In exploring the differences between the two metaphors he comments that in the dam burst the initial action is clearly in the foreground and there is a rapid movement towards the resulting events whereas in the slippery slope metaphor the downward slide has at least equal prominence to the initial action and it «conveys the impression of a slower ‘step-by-step’ process where the decision maker as participant slides inexorably downwards under the weight of its own successive (erroneous) decisions.»^[19]: 344 Despite these differences Saliger continues to treat the two metaphors as being synonymous. Walton argues that although the two are comparable «the metaphor of the dam bursting carries with it no essential element of a sequence of steps from an initial action through a gray zone with its accompanying loss of control eventuated in the ultimate outcome of the ruinous disaster. For these reasons, it seems best to propose drawing a distinction between dam burst arguments and slippery slope arguments.»^[15]

Other metaphors[edit]

Eric Lode notes that «commentators have used numerous different metaphors to refer to arguments that have this rough form. For example, people have called such arguments «wedge» or «thin edge of the wedge», «camel’s nose» or «camel’s nose in the tent», «parade of horrors» or «parade of horribles», «domino», «Boiling Frog» and «this could snowball» arguments. All of these metaphors suggest that allowing one practice or policy could lead us to allow a series of other practices or policies.»^[20]: 1470 Bruce Waller says it is lawyers who often call it the «parade of horribles» argument while politicians seem to favor «the camel’s nose is in the tent».^[21]: 252

Defining features of slippery slope arguments[edit]

Given the disagreement over what constitutes a genuine slippery slope argument, it is to be expected that there are differences in the way they are defined. Lode says that «although all SSAs share certain features, they are a family of related arguments rather than a class of arguments whose members all share the same form.»^[20]: 1476

Various writers^[22][23][20] have attempted to produce a general taxonomy of these different kinds of slippery slope. Other writers have given a general definition that will encompass the diversity of slippery slope arguments. Eugene Volokh says, «I think the most useful definition of a slippery slope is one that covers all situations where decision A, which you might find appealing, ends up materially increasing the probability that others will bring about decision B, which you oppose.»^[24]: 1030

Those who hold that slippery slopes are causal generally give a simple definition, provide some appropriate examples and perhaps add some discussion as to the difficulty of determining whether the argument is reasonable or fallacious. Most of the more detailed analysis of slippery slopes has been done by those who hold that genuine slippery slopes are of the decisional kind.

Lode, having claimed that SSAs are not a single class of arguments whose members all share the same form, nevertheless goes on to suggest the following common features.^[20]

Rizzo and Whitman identify slightly different features. They say, «Although there is no paradigm case of the slippery slope argument, there are characteristic features of all such arguments. The key components of slippery slope arguments are three:

Walton notes that these three features will be common to all slippery slopes but objects that there needs to be more clarity on the nature of the ‘mechanism’ and a way of distinguishing between slippery slope arguments and arguments from negative consequences.^[7]: 275

Corner et al. say that a slippery slope has «four distinct components:

The alleged danger lurking on the slippery slope is the fear that a presently unacceptable proposal (C) will (by any number of psychological processes—see, e.g., Volokh 2003) in the future be re-evaluated as acceptable.»^[25]

Walton adds the requirement that there must be a loss of control. He says, there are four basic components, «One is a first step, an action or policy being considered. A second is a sequence in which this action leads to other actions. A third is a so-called gray zone or area of indeterminacy along the sequence where the agent loses control. The fourth is the catastrophic outcome at the very end of the sequence. The idea is that as soon as the agent in question takes the first step he will be impelled forward through the sequence, losing control so that in the end he will reach the catastrophic outcome. Not all of these components are typically made explicit…»^[15]

Non-fallacious usage[edit]

Logic and critical thinking textbooks typically discuss slippery slope arguments as a form of fallacy^{[citation needed]} but usually acknowledge that «slippery slope arguments can be good ones if the slope is real—that is, if there is good evidence that the consequences of the initial action are highly likely to occur. The strength of the argument depends on two factors. The first is the strength of each link in the causal chain; the argument cannot be stronger than its weakest link. The second is the number of links; the more links there are, the more likely it is that other factors could alter the consequences.»^[3]

If the conditional if p then … z is understood strictly then slippery slope arguments about the real world are likely to fall short of the standards required for sound deductive reasoning and might be dismissed as a fallacy but, as Walton points out, slippery slope arguments are not formal proofs, they are practical arguments about likely consequences.^[23] Rizzo says, «first and foremost, slippery slopes are slopes of arguments: One practical argument tends to lead to another, which means that one justified action, often a decision, tends to lead to another. When we say that one argument (and its supported action) tends to lead to another, we mean that it makes the occurrence of the subsequent argument more likely, not that it necessarily makes it highly likely or, still less, inevitable. Hence the transition between arguments is not based on strict logical entailment.»^[2] Essentially, if accepting p raises the probability of z sufficiently that the risk of it happening passes a tolerable threshold the argument will be considered reasonable. There is, of course, considerable room for disagreement as to the likelihood of z occurring^[21]: 255 and what would be a tolerable level of risk.

Kahane says, «The slippery slope fallacy is committed only when we accept without further justification or argument that once the first step is taken, the others are going to follow, or that whatever would justify the first step would in fact justify the rest.»^[9] The problem then arises as to how to evaluate the likelihood that certain steps would follow.

Volokh’s article «The Mechanisms of the Slippery Slope»^[24] sets out to examine the various ways in which making one decision might render another decision more likely. He considers such things as implementing A making B more cost effective and implementing A changing attitudes such that acceptance of B will become more likely. He says, «If you are faced with the pragmatic question «Does it make sense for me to support A, given that it might lead others to support B?,» you should consider all the mechanisms through which A might lead to B, whether they are logical or psychological, judicial or legislative, gradual or sudden … You should think about the entire range of possible ways that A can change the conditions—whether those conditions are public attitudes, political alignments, costs and benefits, or what have you—under which others will consider B.»^{[24]: 1030–1031}

Volokh concludes by claiming that the analysis in his article «implicitly rebuts the argument that slippery slope arguments are inherently logically fallacious: the claim that A’s will inevitably lead to B’s as a matter of logical compulsion might be mistaken, but the more modest claim that A’s may make B’s more likely seems plausible.»^[24]: 1134 A similar conclusion was reached by Corner et al., who after investigating the psychological mechanism of the slippery slope argument say, «Despite their philosophical notoriety, SSAs are used (and seem to be accepted) in a wide variety of practical contexts. The experimental evidence reported in this paper suggests that in some circumstances, their practical acceptability can be justified, not just because the decision-theoretic framework renders them subjectively rational, but also because it is demonstrated how, objectively, the slippery slopes they claim do in fact exist.^[25]: 147

See also[edit]

References[edit]

External links[edit]

• The Slippery Slope Question
• Propaganda Critic: Unwarranted extrapolation

Тенденциозность или скользкий уклон (англ. slippery slope) это распространенная логическая ошибка (вариант аргумента к неблагоприятным последствиям), при использовании которой просят запрета или сохранения запрета чего-либо в связи с последовательностью нежелательных событий, которые якобы произойдут при отсутствии запрета. Так, американский политик Рик Санторум заявил, что отмена законов о содомии в США приведет к легализации секса «человека с собакой». Также этот аргумент распространен среди противников употребления наркотиков или алкоголя, так как они утверждают, что даже единичное экспериментирование с малым количеством веществ неизбежно приведет к зависимости и неудавшейся жизни.

Хотя возможность скользкого уклона на самом деле не исключена, обычно аргумент используют, игнорируя важные в обсуждении вопроса факторы (такие, как информированное согласие для сексуальных партнеров в примере с Санторумом). Таким образом, аргумент становится формой доведения до абсурда.

Парад воображаемых ужасов

«Парад воображаемых ужасов» это список худших, из ряда вон выходящих вариантов, которые должны произойти после легализации запрещенной деятельности, согласно противникам легализации. Такие сценарии (например, указанное выше заявление Санторума) говорят больше о внутреннем мире людей, их составивших, нежели о сторонниках изменений.

Автором термина является судья Верховного Суда США Уильям Дуглас.

Примеры использования

• Сожрал я на завтрак котлетку из коровки — где гарантия, что на ужин человечинкой не закушу?^[1]

• Мне жалко только их матерей, которые родили таких ублюдков. Тот, у кого поднялась рука на собаку или кошку, сможет убить человека, мать и отца. Зоофобы. Некрофилы. Фашисты.^[2]

• Если Верховный Суд говорит, что у вас есть право на секс по взаимному согласию в вашем доме, тогда у вас есть право на бигамию, у вас есть право на полигамию, у вас есть право на инцест, у вас есть право на супружескую измену. У вас есть право на все.^[3]

• Употребление подростками энергетических напитков ведёт к тому, что у них вскоре появляется пристрастие к более серьёзным психоактивным веществам: алкоголю, амфетаминам и далее по нарастающей ^[4]

См. также

• Аргумент к последствиям

• Логическая ошибка

Внешние ссылки

• Lurkmore — Сегодня ты X, а завтра Y

Примечания

А аргумент о скользкой дорожке (SSA), в логика, критическое мышление, политический риторика, и прецедентное право, часто рассматривается как логический заблуждение^[1] в котором сторона утверждает, что относительно небольшой первый шаг ведет к цепочка связанных событий кульминацией которого является некоторый значительный (обычно отрицательный) эффект.^[2] Суть аргумента о скользкой дорожке заключается в том, что конкретное обсуждаемое решение может привести к непреднамеренные последствия. Сила такого аргумента зависит от ордер (в данном случае демонстрация процесса, приводящего к значительному эффекту). Этот тип аргумента иногда используется как форма запугивание в котором вероятные последствия данного действия преувеличены в попытке напугать аудиторию.

Ошибочное значение слова «скользкая дорожка» часто используется как синоним ошибка континуума в том смысле, что он игнорирует возможность компромисса и предполагает дискретный переход от категории A к категории B. В не ошибочном смысле, включая использование в качестве юридического принципа, признается возможность компромисса, и приводятся аргументы для вероятности предсказанного результата. Другие идиомы для аргумента о скользкой дорожке тонкий конец / край клина, то верблюжий нос в палатке, или Если вы дадите мышке печенье.

Наклоны, аргументы и заблуждения

Некоторые писатели различают скользкую дорожку мероприятие и скользкий спуск аргумент.^[3][4]:122 Событие скользкой дорожки может быть представлено рядом условных операторов, а именно:

если p, то q; если q, то r; если г, то … z.

Идея состоит в том, что через ряд промежуточных шагов p будет означать z. Некоторые авторы отмечают, что строгая необходимость не требуется, и ее все еще можно охарактеризовать как скользкую дорожку, если на каждом этапе следующий шаг правдоподобен.^[3][5]:186 Это важно, поскольку со строгим следствием p будет подразумевать z, но если на каждом шаге вероятность составляет, скажем, 90%, то чем больше шагов будет, тем меньше вероятность того, что p вызовет z.

Скользкая дорожка аргумент обычно является отрицательным аргументом, когда есть попытка отговорить кого-то от принятия определенного курса действий, потому что, если они это сделают, это приведет к какому-то неприемлемому выводу.^[1] Некоторые авторы указывают, что аргумент с той же структурой может быть использован в положительном ключе, когда кого-то побуждают сделать первый шаг, потому что он приводит к желаемому выводу.^[6]

Если кто-то обвиняемый Используя аргумент о скользкой дорожке, предполагается, что они виновны в ошибочных рассуждениях, и хотя они утверждают, что p подразумевает z, по какой-либо причине это не так. В учебниках логики и критического мышления аргументы о скользкой дорожке и скользкой дорожке обычно рассматриваются как одна из форм заблуждения, хотя может быть признание того, что необоснованные формы аргументации также могут существовать.^{[7]:273–311}

Типы аргументов

Разные авторы классифицировали аргументы о скользкой дорожке по-разному и часто противоречиво.^{[7]:273–311} но есть два основных типа аргументов, которые были описаны как аргументы скользкого пути.^[8][9] Один тип был назван причинно-следственная скользкая дорожка,^[10][11]:308 и отличительной чертой этого типа является то, что различные шаги, ведущие от p до z, являются событиями, причем каждое событие является причиной следующего в последовательности.^[12] Второй тип можно назвать осуждающий скользкий путь Идея состоит в том, что «наклон» не состоит из серии событий, но таков, что по какой-либо причине, если человек выносит одно конкретное суждение, он должен будет рационально сделать другое и так далее. Тип суждения может быть далее подразделен на концептуальные скользкие склоны и скользкие склоны, связанные с принятием решений.

Концептуальные скользкие трассы, которые Труди Говье звонки ошибка скользкой ассимиляции,^[11][13] тесно связаны с парадокс сорита так, например, в контексте разговора о скользких склонах Мерили Сэлмон может сказать: «Скользкий склон — это древняя форма рассуждения. ван Фраассен (Научный образ) аргумент находится в Секст Эмпирик что инцест не аморален на том основании, что «прикосновение мизинца к большому пальцу своей матери не аморально, а все остальное отличается только степенью» ».^[14]

Решительный скользкий путь похож на концептуальный скользкий путь в том смысле, что он полагается на существование континуума без четких разделительных линий, так что если вы решите принять одну позицию или курс действий, то ни сейчас, ни в будущем не будет рационального основания для неприятия следующей позиции или действий в последовательности.

Сложность классификации аргументов о скользкой дорожке заключается в том, что в литературе нет четкого консенсуса относительно того, как следует использовать терминологию. Было сказано, что хотя эти два заблуждения «имеют отношения, которые могут оправдать совместное обращение с ними», они также различны, и «тот факт, что у них есть одно имя, прискорбно».^[8] Некоторые писатели рассматривают их бок о бок, но подчеркивают, чем они отличаются.^[12] Некоторые писатели используют термин скользкая дорожка относится к одному виду аргументов, но не к другому, но не согласны с тем, какой из них, в то время как другие используют этот термин для обозначения обоих. Так, например,

• Кристофер Тиндейл дает определение, которое подходит только для причинного типа. Он говорит: «Рассуждение о скользком спуске — это тип отрицательного рассуждения о последствиях, отличающийся наличием причинно-следственной цепи, ведущей от предлагаемого действия к отрицательному результату».^[5]:185
• Меррили Сэлмон описывает это заблуждение как неспособность признать возможность проведения значимых различий и даже указывает на «теория домино «в этом свете.^[14]
• Дуглас Н. Уолтон говорит, что важной особенностью скользких спусков является «потеря контроля», и это подходит только для скользких спусков, требующих принятия решения. Он говорит, что «аргумент домино имеет последовательность событий, в которой каждое из них вызывает следующее событие таким образом, что как только первое событие произойдет, оно приведет к следующему событию и так далее, пока последнее событие в последовательности, наконец, происходит… (и)… явно отличается от аргумента о скользкой дорожке, но может рассматриваться как его часть и тесно с ним связана ».^[15]

Метафора и ее альтернативы

Метафора «скользкой дорожки» восходит как минимум к Цицерон эссе Лелиус де Амицития (XII.41). Заглавный персонаж Гай Лелий Сапиенс использует метафору для описания упадка республики после предстоящих выборов Гай Гракх: «Дела скоро продвинутся, потому что они легко скользят по тропе разорения, когда однажды взяли начало». ^[16]

Тонкий конец клина

Уолтон предлагает назвать Альфреда Сиджвика первым исследователем неформальной логики, описавшим то, что сегодня можно было бы назвать аргументом о скользкой дорожке.^[7]:275

«Мы не должны делать то или это, как часто говорят, потому что, если бы мы это сделали, мы были бы логически обязаны сделать что-то еще, что является явно абсурдным или неправильным. Если мы однажды начнем придерживаться определенного курса, неизвестно, где мы быть в состоянии остановиться в любом проявлении последовательности; не было бы причин останавливаться где-либо в частности, и мы должны шаг за шагом приводиться к действиям или мнениям, которые мы все соглашаемся называть нежелательными или ложными «.^[17]

Сиджвик говорит, что это «широко известно как возражение против тонкого конца клина», но теперь его можно классифицировать как скользкую дорожку принятия решений. Однако метафора клина также отражает идею о том, что неприятный конечный результат — это более широкое применение принципа, связанного с первоначальным решением, который часто является особенностью скользких склонов принятия решений из-за их постепенного характера, но может отсутствовать на причинно-следственных скользких склонах.

Ошибка домино

Т. Эдвард Дамер, в его книге Нападение на ошибочное рассуждение, описывает то, что другие могут назвать причинно-следственной скользкой дорожкой, но говорит:

«Хотя этот образ может быть полезен для понимания характера заблуждения, он представляет собой неправильное понимание природы причинных отношений между событиями. Каждое каузальное утверждение требует отдельного аргумента. Следовательно, любое« сползание », которое можно обнаружить, происходит только в неуклюжее мышление спорщика, который не смог предоставить достаточных доказательств того, что одно причинно объясненное событие может служить объяснением для другого события или для серии событий ».^[18]:135

Вместо этого Дамер предпочитает называть это ошибка домино. Говард Кахане предполагает, что вариант домино в этой ошибке вышел из моды, потому что он был привязан к теория домино для Соединенные Штаты участвуя в войне во Вьетнаме, и хотя США проиграли эту войну, «пали в первую очередь коммунистические домино».^[18]:84

Взрыв плотины

Франк Салигер отмечает, что «в немецкоязычном мире драматический образ плотина прорвалась кажется, преобладает, в англоязычных кругах разговоры — это скорее аргумент о скользкой дорожке «^[19]:341 и что «в немецком письме аргументы о прорыве плотины и скользком спуске рассматриваются как в целом синонимы. В частности, структурный анализ аргументов о скользком спуске, полученных из английского письма, в значительной степени переносится непосредственно на аргумент о прорыве плотины».^[19]:343

Изучая различия между двумя метафорами, он отмечает, что при прорыве плотины начальное действие явно находится на переднем плане и есть быстрое движение к результирующим событиям, тогда как в метафоре скользкого склона сползание вниз имеет, по крайней мере, такое же значение, как и исходное. действия, и он «создает впечатление более медленного« пошагового »процесса, в котором лицо, принимающее решения, как участник неумолимо скатывается вниз под тяжестью своих собственных последовательных (ошибочных) решений».^[19]:344 Несмотря на эти различия, Салигер продолжает рассматривать эти две метафоры как синонимы. Уолтон утверждает, что, хотя они и сопоставимы, «метафора прорыва плотины не несет в себе существенного элемента последовательности шагов от первоначального действия через серую зону с сопутствующей потерей контроля, приведшей к окончательному исходу разрушительной катастрофы. По этим причинам, кажется, лучше всего предложить провести различие между аргументами о прорыве плотины и аргументами о скользкой дорожке «.^[15]</ref>

Другие метафоры

Эрик Лоде отмечает, что «комментаторы использовали множество различных метафор для обозначения аргументов, имеющих такую ​​грубую форму. Например, люди назвали такие аргументы« клином »или« тонким краем клина »».верблюжий нос «или» верблюжий нос в палатке «,» парад ужасов «или»парад ужасов «, «домино «, «Кипящая лягушка » и «это может снежный ком «аргументы. Все эти метафоры предполагают, что разрешение одной практики или политики может привести к тому, что мы позволим ряд других практик или политик».^[20]:1470 Брюс Уоллер говорит, что это юристы часто называют это аргументом «парад ужасов», в то время как политики, похоже, предпочитают «нос верблюда в палатке».^[21]:252

Определение характеристик аргументов о скользкой дорожке

Учитывая разногласия по поводу того, что представляет собой настоящий аргумент о скользкой дорожке, следует ожидать, что существуют различия в способах их определения. Лоде говорит, что «хотя все SSA имеют определенные характеристики, они представляют собой семейство связанных аргументов, а не класс аргументов, все члены которого имеют одну и ту же форму».^[20]:1476

Разные писатели^[22][23][20] попытались произвести общую таксономию этих различных видов скользких склонов. Другие авторы дали общее определение, охватывающее все разнообразие аргументов о скользкой дорожке. Евгений Волох говорит: «Я думаю, что наиболее полезное определение скользкого пути — это определение, охватывающее все ситуации, когда решение A, которое вы можете найти привлекательным, в конечном итоге существенно увеличивает вероятность того, что другие приведут к решению B, против которого вы возражаете».^[24]:1030

Те, кто считает, что скользкие дорожки являются причинными, обычно дают простое определение, приводят несколько подходящих примеров и, возможно, добавляют некоторые обсуждения относительно трудности определения того, является ли аргумент разумным или ошибочным. Большая часть более подробного анализа скользких склонов была проделана теми, кто считает, что настоящие скользкие трассы относятся к категории принятия решений.

Лоде, заявив, что SSA не являются отдельным классом аргументов, все члены которого имеют одну и ту же форму, тем не менее, предлагает следующие общие черты.^[20]

Риццо и Уитмен идентифицируют несколько разные черты. Они говорят: «Хотя не существует парадигмального случая аргумента о скользкой дорожке, у всех таких аргументов есть характерные черты. Ключевые компоненты аргументов о скользкой дорожке — три:

Уолтон отмечает, что эти три особенности будут общими для всех скользких склонов, но объекты, требующие большей ясности в отношении природы «механизма» и способ отличать аргументы скользкого пути и аргументы от негативных последствий.^[7]:275

Corner et al. говорят, что у скользкого склона есть «четыре различных компонента:

Предполагаемая опасность, таится на скользкой дорожке, — это опасение, что неприемлемое в настоящее время предложение (C) будет (в результате любого количества психологических процессов — см., Например, Волох 2003 ) в будущем будут переоценены как приемлемые «.^[25]

Уолтон добавляет требование о том, что должна быть потеря контроля. Он говорит, что есть четыре основных компонента: «Первый — это первый шаг, рассматриваемое действие или политика. Второй — это последовательность, в которой это действие приводит к другим действиям. Третий — это так называемая серая зона или область неопределенности. в последовательности, в которой агент теряет контроль. Четвертый — это катастрофический исход в самом конце последовательности. Идея состоит в том, что как только рассматриваемый агент сделает первый шаг, он будет продвигаться вперед по последовательности, теряя контроль, поэтому что в конце концов он достигнет катастрофического исхода. Не все эти компоненты обычно выражаются явно … «^[15]

Необоснованное использование

Учебники по логике и критическому мышлению обычно рассматривают аргументы о скользкой дорожке как форму заблуждения, но обычно признают, что «аргументы о скользкой дорожке могут быть хорошими, если наклон реальный, то есть, если есть веские доказательства того, что последствия первоначального действия весьма значительны. вероятность возникновения. Сила аргумента зависит от двух факторов. Первый — это сила каждого звена в причинно-следственной цепочке; аргумент не может быть сильнее, чем его самое слабое звено. Второй — это количество звеньев; чем больше звеньев имеется , тем более вероятно, что другие факторы могут повлиять на последствия «.^[4]

Если условное если p, то … z понимается строго, то скользкие аргументы о реальном мире могут не соответствовать стандартам, необходимым для звука дедуктивное мышление и может быть отклонен как заблуждение, но, как указывает Уолтон, аргументы о скользкой дорожке не являются формальными доказательствами, это практические аргументы относительно вероятных последствий.^[23] Риццо говорит: «В первую очередь, скользкие дорожки — это склоны аргументов: один практический аргумент имеет тенденцию приводить к другому, что означает, что одно оправданное действие, часто решение, имеет тенденцию вести к другому. Когда мы говорим, что один аргумент (и его поддерживаемое действие) имеет тенденцию приводить к другому, мы имеем в виду, что это делает возникновение последующего аргумента более вероятным, а не обязательно делает его весьма вероятным или, тем более, неизбежным. Следовательно, переход между аргументами не основан на строгом логическом следствии . «^[3] По сути, если принятие p увеличивает вероятность z настолько, что риск того, что это произойдет, превышает допустимый порог, аргумент будет считаться разумным. Конечно, есть много места для разногласий относительно вероятности появления z.^[21]:255 и каков будет допустимый уровень риска.

Кахане говорит: «Заблуждение о скользкой дорожке совершается только тогда, когда мы принимаем без дальнейших обоснований или аргументов, что, как только первый шаг сделан, другие последуют за ним или что все, что могло бы оправдать первый шаг, фактически оправдало бы все остальные».^[9] Тогда возникает проблема, как оценить вероятность того, что определенные шаги последуют.

Статья Волоха «Механизмы скользкого склона».^[24] намеревается изучить различные способы, с помощью которых принятие одного решения может сделать другое решение более вероятным. Он считает такие вещи, как внедрение А, делающее B более рентабельным, и внедрение A, меняющее отношение, так что принятие B станет более вероятным. Он говорит: «Если вы сталкиваетесь с прагматическим вопросом:« Имеет ли смысл для меня поддерживать А, учитывая, что это может побудить других поддержать Б? », Вам следует рассмотреть все механизмы, с помощью которых А может привести к Б, будь то они являются логическими или психологическими, судебными или законодательными, постепенными или внезапными … Вы должны подумать обо всем диапазоне возможных способов, которыми А может изменить условия — будь то условия общественного мнения, политическая ориентация, затраты и выгоды, или то, что имело вы — под которым другие будут считать Б. «^{[24]:1030–1031}

В заключение Волох утверждает, что анализ в его статье «неявно опровергает аргумент о том, что аргументы о скользкой дорожке по своей сути логически ошибочны: утверждение о том, что утверждение А неизбежно приведет к аргументу Б в силу логического принуждения, может быть ошибочным, но более скромное утверждение, что аргументы А. может сделать B более правдоподобным «.^[24]:1134 К аналогичному выводу пришли Корнер и др., Которые после исследования психологического механизма аргумента о скользкой дорожке заявили: «Несмотря на свою философскую известность, SSA используются (и, похоже, принимаются) в самых разных практических контекстах. Доказательства, представленные в этой статье, показывают, что в некоторых обстоятельствах их практическая приемлемость может быть оправдана не только потому, что теоретические основы принятия решений делают их субъективно рациональными, но также потому, что демонстрируется, как объективно те скользкие пути, которые, как они утверждают, действительно существуют. .^[25]:147

Смотрите также

использованная литература

внешние ссылки

• Критик пропаганды: необоснованная экстраполяция
• Низкор: скользкий спуск

Мы как то с вами уже разбирали 11 когнитивных искажений, которые вызвали достаточно острую дискуссию. А теперь еще немного в том же направлении.

Ложный логический вывод — это аргумент, который в попытке кого-либо в чём-либо убедить опирается на неверные предпосылки. Все мы периодически допускаем подобные логические ошибки, так что в наших же интересах научиться распознавать их.

1. AD HOMINEM (ЛАТ. «К ЧЕЛОВЕКУ») — разновидность аргументов, главная цель которых состоит в том, чтобы дискредитировать оппонента, не обращая внимания на предмет дискуссии.

Пример. «Доктора Мейдапа уличили в прелюбодеянии, так что не стоит прислушиваться к его медицинским советам».

Личностные качества человека можно упоминать в дискуссии, но только в том случае, если дискуссия связана с ними непосредственно.

Аргументы ad hominem всегда выглядят забавно, поскольку спорщик, использующий их, похож на раздражительного ребёнка.

***

2. TU QUOQUE (ЛАТ. «И ТЫ ТОЖЕ») — этот аргумент возникает тогда, когда человек пытается защитить себя, обвиняя своего обвинителя.

Пример. «Может, я и вор, но ты — азартный игрок».

По сути, это частный случай аргумента ad hominem, и в его основе лежит принцип морального превосходства. Он апеллирует к нашему чувству порядочности. И в самом деле, если у нашего обвинителя есть недостатки, то с какой стати мы должны верить ему?

***

3. AD POPULUM (ЛАТ. «К НАРОДУ») — апелляция к толпе.

Аргумент основан на том, что если большинство людей верит чему-то, то это «что-то» должно быть истиной. И для многих это очень заманчиво. Потому что большие числа внушают чувство безопасности. К сожалению (а может быть, и к счастью), действительность — это не демократия. Даже если все вокруг верят в единорогов, всё равно потребуется предъявить хотя бы одного из них, если результат вашего спора напрямую зависит от существования рогатых лошадей.

***

4. АПЕЛЛЯЦИЯ К ТРАДИЦИИ. Если что-то является очень старым, это ещё не делает это «что-то» самым лучшим.

***

5. IPSE DIXIT (ЛАТ. «ОН СКАЗАЛ») — апелляция к авторитету. Полезной такая апелляция может быть лишь тогда, когда авторитетная личность имеет непосредственное отношение к предмету спора.

Пример. «У него степень доктора медицины, и он рекомендует принимать эти лекарства». Такой аргумент вполне обоснован.

А вот высказывание типа: «Он доктор, и он говорит, что бог существует, потому что он видел его лицо в небе», — это просто попытка придать видимость респектабельности совершенно безосновательному заявлению.

***

***

6. ЛОЖНАЯ ДИХОТОМИЯ, также известная как ложная дилемма. Этот аргумент пытается поставить оппонента в затруднительное положение, а потом навязать ему заведомо предвзятый выбор, который позволит выйти из этого положения.

Пример. «Либо вы введёте полный запрет на порнографию, либо вы хотите, чтобы ваши дети её смотрели».

Именно на основе этого аргумента мы часто слышим, как политики отвечают своим интервьюерам: «Я отвергаю такую постановку вашего вопроса».

***

7. POST HOC ERGO PROCTER HOC (ЛАТ. «ПОСЛЕ ЭТОГО — ЗНАЧИТ, ПО ПРИЧИНЕ ЭТОГО»).

Это заблуждение очень жёстко укоренилось в нашем мозгу. Все люди, а также многие животные, имеют сильное чувство причинности. Это как некая форма суеверия.

Пример. «Я был в этих штанах, когда сдавал экзамен. Экзамен я сдал на пятёрку. Следовательно, эти штаны помогают мне получать пятёрки на экзаменах».

Тот факт, что какая-то вещь попала в какую-то последовательность событий, ещё не доказывает прямую связь этой вещи с конечным результатом последовательности.

***

8. ОБОБЩЕНИЕ, как мысленный переход от отдельных фактов или событий к их отождествлению.

Пример. «Политик обманул нас, говоря о расходах, следовательно, все политики — жулики».

Это распространение вины на целую группу людей в ситуации, когда необходимо доказать вину отдельно взятого человека. Наверное, не нужно пояснять, почему этот аргумент ошибочен. Тем не менее такое явление, как расизм, позволяет предположить, что обобщение, при всей своей ошибочности, может быть очень эффективно.

***

9. «СОЛОМЕННОЕ ЧУЧЕЛО» — аргумент, ставящий оппонента в положение, не выдерживающее никакой критики, с целью уничтожить его.

Пример: «Мой оппонент хочет отправить в утиль подводные лодки „Трайдент“. Он хочет оставить нас даже без этой защиты».

Так как очень немногие люди выступают за полное разоружение, оппонент выглядит слабым. Людям нравится смотреть на горящее соломенное чучело. Ведь это намного легче, чем атаковать реальные позиции оппонента, и к тому же это очень забавно.

***

10. ЛОЖНОЕ СРЕДНЕЕ. Если представлено два аргумента, то мы можем предположить, что истина лежит где-то между представленными крайностями.

Пример. «Ранить кого-то в сердце — это всегда смертельно» и «Ранить кого-то в сердце — это практически безопасно». Ошибкой тут будет предположить, что слегка кольнуть кого-то в сердце — это вполне приемлемо.

Более разумный пример такого подхода можно наблюдать, например, в теледебатах, где оппоненты занимают диаметрально противоположные позиции, каждая из которых хороша по-своему. Это заставляет зрителей предполагать, что истина действительно находится где-то посредине.

***

***

11. СОЕДИНЕНИЕ. Это аргумент, ошибочно приписывающий особенности какой-то части целому.

Пример: «Атомы невидимы. Стена состоит из атомов — значит, стена невидима». Этот аргумент — по сути, частный случай обобщения, в котором вина одного человека может использоваться для того, чтобы признать виновной целую группу людей.

***

12. ТРУДНОСТЬ ДОКАЗЫВАНИЯ. Если кто-то делает заявление, он обязан привести доказательства в пользу своего заявления. Эта логическая ошибка часто принимает форму «Тогда докажите, что этого не существует»!

То есть спорщик пытается перенести трудность доказывания с себя на своего оппонента. И его оппонент терпит поражение, поскольку доказать, что чего-то не существует, практически невозможно.

***

13. NON SEQUITUR (ЛАТ. «НЕ СЛЕДУЕТ») — это аргумент, который логически не вытекает из собственных предпосылок.

Он часто используется для того, чтобы сгладить спорные моменты и ввести в дискуссию нечто постороннее.

Пример. «Убийство — это неправильно и противозаконно. Марихуана — это неправильно».

Второе утверждение может быть верным, вот только оно никак не связано с первым. Тем не менее оно может использоваться именно в таком ключе, если тому, кто его использует, требуется как-то связать два утверждения вместе и при этом попытаться получить поддержку для второго утверждения.

***

14. «СКОЛЬЗКАЯ ДОРОЖКА». Ещё один обобщающий аргумент.

Пример. «Если мы позволим гомосексуалистам жениться, то вскоре люди начнут жениться на тостерах и лошадях».

Ошибка «скользкой дорожки» в том, что к здравым доводам человек часто добавляет свой гипотетический страх. И здравый смысл теряется где-то между этими доводами и страхом.

***

15. «ОШИБКА ОШИБКИ». Такое может произойти, если вы пытаетесь подловить оппонента на использовании ошибок.

Пример. «Вы воспользовались ошибочной информацией, а значит всё, что вы сказали после этого, — неверно».

Чтобы избежать этого, следует выдвигать отдельный аргумент на каждое заявление оппонента, и ни в коем случае не обобщать эти аргументы. Выдвигая отдельные суждения по каждому предмету, мы концентрируемся на индивидуальных качествах предмета, и это может помочь избежать логических ошибок в дальнейшем.

***

А вот еще любопытные 58 ошибок мышления и вот такие Фокусы подсознания

Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия — http://infoglaz.ru/?p=72805

A аргумент скользкого уклона (SSA ), в логике , критическое мышление, политическая риторика и прецедентное право часто рассматриваются как логическое заблуждение, когда партия утверждает, что относительно небольшой первый шаг ведет к цепочке связанных событий, завершающихся некоторым значительным (обычно отрицательным) эффектом. Суть аргумента о скользкой дорожке заключается в том, что конкретное обсуждаемое решение может привести к непредвиденным последствиям. Сила такого аргумента зависит от ордера, то есть от того, можно ли продемонстрировать процесс, который приводит к значительному эффекту. Этот тип аргумента иногда используется как форма разжигания страха, при котором вероятные последствия данного действия преувеличиваются в попытке напугать аудиторию.

Ошибочное значение «скользкой дорожки» часто используется как синоним заблуждения континуума, поскольку оно игнорирует возможность достижения золотой середины и предполагает дискретный переход из категории A в категорию B. не ошибочный смысл, в том числе использование в качестве юридического принципа, признается промежуточная возможность и приводится обоснование вероятности прогнозируемого результата. Другие идиомы для аргумента о скользкой дорожке: тонкий конец / край клина, верблюжий нос в палатке или Если вы дадите мышке печенье.

Содержание

• 1 Склоны, аргументы и заблуждения
• 2 Типы аргументов
• 3 Метафора и ее альтернативы
  • 3.1 Тонкий конец клина
  • 3.2 Ошибка домино
  • 3.3 Прорыв плотины
  • 3.4 Другие метафоры
• 4 Определение характеристик аргументов о скользкой дорожке
• 5 Необоснованное использование
• 6 См. Также
• 7 Ссылки
• 8 Внешние ссылки

Наклоны, аргументы и заблуждения

Некоторые авторы различают событие скользкой дорожки и аргумент скользкой дорожки. Событие «скользкий спуск» может быть представлено рядом условных операторов, а именно:

если p, то q; если q, то r; если r, то… z.

Идея состоит в том, что через ряд промежуточных шагов p будет означать z. Некоторые авторы отмечают, что строгая необходимость не требуется, и ее все еще можно охарактеризовать как скользкую дорожку, если на каждом этапе следующий шаг правдоподобен. Это важно, поскольку со строгим следствием p будет подразумевать z, но если на каждом шаге вероятность составляет, скажем, 90%, то чем больше шагов будет, тем меньше вероятность того, что p вызовет z.

Аргумент о скользкой дорожке обычно является отрицательным аргументом, когда есть попытка отговорить кого-то от принятия определенного курса действий, потому что, если они это сделают, это приведет к неприемлемому выводу. Некоторые авторы указывают на то, что аргумент с той же структурой может быть использован в положительном смысле, когда кого-то побуждают сделать первый шаг, потому что он приводит к желаемому выводу.

Если кого-то обвиняют в использовании скользкого метода После аргумента наклона предполагается, что они виновны в ошибочных рассуждениях, и хотя они утверждают, что p подразумевает z, по какой-либо причине, это не так. В учебниках логики и критического мышления аргументы о скользкой дорожке и скользкой дорожке обычно обсуждаются как одна из форм заблуждения, хотя может быть признание того, что необоснованные формы аргументации также могут существовать.

Типы аргументов

Разные авторы классифицируют аргументы о скользкой дорожке по-разному и часто противоречат друг другу, но есть два основных типа аргументов, которые были описаны как аргументы о скользкой дорожке. Один тип был назван причинным скользким уклоном, и отличительной чертой этого типа является то, что различные шаги, ведущие от p до z, являются событиями, причем каждое событие является причиной следующего в последовательности. Второй тип можно назвать осуждающим скользким уклоном, поскольку идея состоит в том, что «наклон» не состоит из серии событий, а таков, что по какой-либо причине, если человек выносит одно конкретное суждение, ему рационально придется сделать другое. и так далее. Тип суждения может быть далее подразделен на концептуальные скользкие склоны и скользкие склоны, связанные с принятием решений.

Концептуальные скользкие дорожки, которые Труди Говье называет ошибкой скользкой ассимиляции, тесно связаны с парадоксом соритов, поэтому, например, в контексте разговора о скользкие склоны Мерили Сэлмон может сказать: «Скользкий склон — это древняя форма рассуждений. Согласно ван Фраассену (« Научный образ »), в Sextus Empiricus приводятся аргументы, что инцест — это не аморально, на том основании, что «прикосновение мизинца к большому пальцу своей матери не аморально, а все остальное различается только степенью».

Решительный скользкий путь похож на концептуальный скользкий путь в том, что он полагаться на существование континуума без четких разделительных линий, так что если вы решите принять одну позицию или курс действий, то ни сейчас, ни в будущем не будет никаких рациональных оснований для отказа принять следующую позицию или курс действий в последовательность.

Сложность классификации аргументов о скользкой дорожке состоит в том, что в литературе нет четкого консенсуса относительно того, как следует использовать терминологию. Было сказано, что хотя эти два заблуждения «имеют отношения, которые могут оправдать совместное обращение с ними», они также различны, и «тот факт, что у них есть одно имя, прискорбно». Некоторые писатели рассматривают их бок о бок, но подчеркивают, чем они отличаются. Некоторые авторы используют термин «скользкая дорожка» для обозначения одного типа аргументов, но не для другого, но не согласны с тем, какой из них, в то время как другие используют этот термин для обозначения обоих. Так, например,

• Кристофер Тиндейл дает определение, которое подходит только для причинного типа. Он говорит: «Рассуждение о скользком спуске — это тип отрицательного рассуждения о последствиях, отличающийся наличием причинно-следственной цепи, ведущей от предлагаемого действия к отрицательному результату».
• Меррили Сэлмон описывает ошибку как неспособность признают, что можно проводить значимые различия, и даже рассматривают «теорию домино » в этом свете.
• Дуглас Н. Уолтон говорит, что важной особенностью скользких склонов является «потеря контроля» и это подходит только для скользкого склона, который требует принятия решений. Он говорит, что «аргумент домино имеет последовательность событий, в которой каждое из них вызывает следующее событие таким образом, что как только первое событие произойдет, оно приведет к следующему событию и так далее, пока последнее событие в последовательности, наконец, происходит… (и)… явно отличается от аргумента о скользкой дорожке, но может рассматриваться как его часть и тесно с ним связана ».

Метафора и ее альтернативы

Метафора «скользкой дорожки» восходит, по крайней мере, к эссе Цицерона Лелий де Амицития (XII.41). Титульный персонаж Гай Лелий Сапиенс использует эту метафору для описания упадка Республики после приближающихся выборов Гая Гракха : «Дела скоро продвинутся, ибо они легко идут по пути разорение, когда однажды они взяли начало «.

Тонкий конец клина

Уолтон предлагает назвать Альфреда Сиджвика первым писателем по неформальной логике, описавшим то, что сегодня назвали бы аргументом о скользкой дорожке.

«Мы не должны делать то или это, как часто говорят, потому что если бы мы это сделали, мы были бы логически обязаны сделать что-то еще, что явно абсурдно или неправильно. Если мы однажды начнем следовать определенным курсом, мы не знаем, где мы сможем остановиться в рамках любой демонстрации последовательности; не было бы причин останавливаться где-то в частности, и мы должны шаг за шагом приводить нас к действиям или мнениям, которые мы все согласны называть нежелательными или ложными «.

Сиджвик говорит, что это так» широко известный как возражение против тонкого конца клина «, но теперь может быть классифицирован как скользкий путь принятия решений. Однако метафора клина также отражает идею о том, что неприятный конечный результат — это более широкое применение принципа, связанного с первоначальным решением, который часто является особенностью скользких склонов принятия решений из-за их постепенного характера, но может отсутствовать на причинно-следственных скользких склонах.

Заблуждение домино

Т. Эдвард Дамер в своей книге Нападение на ошибочное мышление описывает то, что другие могли бы назвать причинно-следственной скользкой дорогой, но говорит:

«Хотя этот образ может быть полезен для понимания характера заблуждения, он представляет собой неправильное понимание природы причинно-следственных связей между событиями. Каждое каузальное утверждение требует отдельного аргумента. Следовательно, любое «сползание», которое может быть обнаружено, происходит только в неуклюжих мыслях аргументации, который не смог предоставить достаточных доказательств того, что одно причинно Объясненное событие может служить объяснением другого события или серии событий ».

Вместо этого Дамер предпочитает называть это ошибкой домино. Говард Кахане предполагает, что вариант домино в этой ошибке вышел из моды, потому что он был связан с теорией домино с Соединенными Штатами, участвовавшими в войне в Вьетнам, и хотя США проиграли эту войну, «в первую очередь пали коммунистические домино».

Прорыв дамбы

Фрэнк Залигер отмечает, что «в немецкоязычном мире драматический образ плотины взрыв, кажется, преобладает, в англоязычных кругах разговоры — это скорее аргумент о скользкой дорожке «и что» в немецкой письменной форме аргументы о прорыве плотины и скользкой дорожке рассматриваются как в целом синонимы. В частности, структурный анализ аргументов о скользкой дорожке, полученных из английского письма, является в значительной степени перенесен непосредственно на аргумент о прорыве плотины «.

Изучая различия между двумя метафорами, он отмечает, что при прорыве плотины начальное действие явно находится на переднем плане и наблюдается быстрое движение к результирующим событиям, тогда как на скользком спуске метафора: скольжение вниз имеет, по крайней мере, такое же значение, что и первоначальное действие, и «создает впечатление более медленного« пошагового »процесса, в котором лицо, принимающее решение, как участник неумолимо скатывается вниз под тяжестью своих собственных последовательных (ошибочных) решений.. » Несмотря на эти различия, Салигер продолжает рассматривать эти две метафоры как синонимы. Уолтон утверждает, что, хотя они и сопоставимы, «метафора прорыва плотины не несет в себе существенного элемента последовательности шагов от первоначального действия через серую зону с сопутствующей потерей контроля, приведшей к окончательному исходу разрушительной катастрофы. По этим причинам лучше всего предложить провести различие между аргументами о прорыве плотины и аргументами о скользком спуске ».

Другие метафоры

Эрик Лод отмечает, что« комментаторы использовали множество различных метафор для обозначения аргументов, которые имеют эта грубая форма. Например, люди назвали такие аргументы «клином» или «тонким острием клина», «верблюжий нос » или «верблюжий нос в палатке», «парад ужасов» или « парад ужасов «,» домино «,» Кипящая лягушка «и» это может снежный ком «аргументы. Все эти метафоры предполагают что разрешение одной практики или политики может привести к тому, что мы разрешим серию других практик или политик «. Брюс Уоллер говорит, что это ла wyers, которые часто называют это аргументом «парад ужасов», в то время как политики, похоже, предпочитают «нос верблюда в палатке».

Определение характеристик аргументов о скользкой дорожке

Учитывая разногласия по поводу того, что представляет собой настоящий аргумент о скользкой дорожке, следует ожидать, что существуют различия в способах их определения. Лод говорит, что «хотя все SSA имеют определенные характеристики, они представляют собой семейство связанных аргументов, а не класс аргументов, все члены которого имеют одну и ту же форму».

Различные авторы пытались произвести общую систематизацию этих аргументов. разные виды скользкой дороги. Другие авторы дали общее определение, охватывающее все разнообразие аргументов о скользкой дорожке. Евгений Волох говорит: «Я думаю, что наиболее полезное определение скользкого пути — это такое определение, которое охватывает все ситуации, когда решение A, которое вы можете найти обжалующим, в конечном итоге существенно увеличивает вероятность того, что другие будут приводить к решению B, против которого вы возражаете ».

Те, кто считает, что скользкие дорожки являются причинными, обычно дают простое определение, приводят несколько подходящих примеров и, возможно, добавляют некоторые обсуждения относительно трудности определения того, является ли аргумент разумным или ошибочным. Большая часть более подробного анализа скользких склонов была проделана теми, кто считает, что настоящие скользкие трассы относятся к категории принятия решений.

Лоде, заявив, что SSA — это не единый класс аргументов, все члены которого имеют одну и ту же форму, тем не менее, предлагает следующие общие черты.

1. Последовательность промежуточных и постепенных шагов
2. Идея о том, что на склоне нет места непроизвольной остановки
3. Идея о том, что рассматриваемая практика сама по себе не вызывает возражений

Риццо и Уитмен выделяют несколько разные особенности. Они говорят: «Хотя не существует парадигмального случая аргумента о скользкой дорожке, у всех таких аргументов есть характерные черты. Ключевыми компонентами аргументов о скользкой дорожке являются три:

1. Первоначальный, кажущийся приемлемым аргумент и решение;
2. «Опасный случай» — последующий аргумент и решение, которые явно неприемлемы;
3. «процесс» или «механизм», посредством которого принятие первоначального аргумента и принятие первоначального решения повышают вероятность принятия более поздний аргумент и принятие более позднего решения ».

Уолтон отмечает, что эти три особенности будут общими для всех скользких склонов, но объекты, требующие большей ясности в отношении природы« механизма »и способ различать скользкий склон аргументы и аргументы из отрицательных последствий.

Corner et al. говорят, что скользкая дорожка имеет «четыре различных компонента:

1. первоначальное предложение (A).
2. нежелательный результат (C).
3. вера в то, что разрешение (A) приведет к переоценка (C) в будущем.
4. Отказ от (A) на основании этого убеждения.

Предполагаемая опасность, таится на скользкой дорожке, — это опасение, что в настоящее время неприемлемое предложение (C) будет (посредством любого количества психологических процессов — см., например, Волох 2003) в будущем будет переоценен как приемлемый ».

Уолтон добавляет требование о том, что должна быть потеря контроля. Он говорит, что есть четыре основных компонента: «Первый — это первый шаг, рассматриваемое действие или политика. Второй — это последовательность, в которой это действие приводит к другим действиям. Третий — это так называемая серая зона или область неопределенности. в последовательности, в которой агент теряет контроль. Четвертый — это катастрофический исход в самом конце последовательности. Идея состоит в том, что как только рассматриваемый агент сделает первый шаг, он будет продвигаться вперед по последовательности, теряя контроль, поэтому что, в конце концов, он достигнет катастрофического исхода. Не все эти компоненты обычно выражаются явно… «

Необоснованное использование

В учебниках логики и критического мышления обычно обсуждаются аргументы о скользкой дорожке как форму заблуждения, но обычно признают, что «аргументы о скользкой дорожке могут быть хорошими, если наклон реальный, то есть, если есть веские доказательства того, что последствия первоначального действия весьма вероятны. Сила аргумента зависит от по двум факторам. е во-первых, сила каждого звена в причинно-следственной цепи; аргумент не может быть сильнее своего самого слабого звена. Второй — количество ссылок; чем больше ссылок, тем больше вероятность того, что другие факторы могут повлиять на последствия. «

Если условное условие if p then… z понимается строго, то спорные аргументы о реальном мире, скорее всего, потерпят неудачу стандартов, требуемых для обоснованного дедуктивного мышления, и могут быть отклонены как заблуждение, но, как указывает Уолтон, аргументы о скользкой дорожке не являются формальными доказательствами, это практические аргументы о вероятных последствиях. Риццо говорит: «в первую очередь и Прежде всего, скользкие дорожки — это склоны для аргументов: один практический аргумент имеет тенденцию вести к другому, что означает, что одно оправданное действие, часто решение, имеет тенденцию приводить к другому. Когда мы говорим, что один аргумент (и его поддерживаемое действие) имеет тенденцию приводить к другому, мы имеем в виду, что он делает возникновение следующего аргумента более вероятным, а не обязательно делает его очень вероятным или, что еще менее, неизбежным. Следовательно, переход между аргументами не основан на строгом логическом следствии «. По сути, если принятие p повышает вероятность z настолько, что риск того, что это произойдет, перешагнет допустимый порог, аргумент будет считаться разумным. Конечно, есть значительный простор за разногласия относительно вероятности возникновения z и допустимого уровня риска.

Кахане говорит: «Заблуждение о скользкой дорожке совершается только тогда, когда мы принимаем без дальнейших обоснований или аргументов, что первый шаг — это приняты, другие последуют за ними, или что бы то ни было, что бы ни оправдало первый шаг, на самом деле оправдало бы все остальные «. Тогда возникает проблема, как оценить вероятность того, что определенные шаги последуют.

Статья Волоха «Механизмы скользкого спуска» исследуют различные способы, с помощью которых принятие одного решения может сделать другое решение более вероятным. Он рассматривает такие вещи, как внедрение A, делающее B более рентабельным. ve и внедрение А, изменяющее отношение, так что принятие Б станет более вероятным. Он говорит: «Если вы сталкиваетесь с прагматическим вопросом:« Имеет ли смысл для меня поддерживать А, учитывая, что это может побудить других поддержать Б? », Вам следует рассмотреть все механизмы, с помощью которых А может привести к Б, будь то они являются логическими или психологическими, судебными или законодательными, постепенными или внезапными… Вы должны подумать обо всем диапазоне возможных способов, которыми А может изменить условия — будь то условия общественного мнения, политическая ориентация, затраты и выгоды, или то, что имело вы — в соответствии с которым другие будут рассматривать Б. «

В заключение Волох утверждает, что анализ в его статье» неявно опровергает аргумент о том, что аргументы о скользкой дорожке по своей сути логически ошибочны: утверждение, что аргументы A неизбежно приведут к B как вопрос логического принуждения может быть ошибочным, но более скромное утверждение, что A может сделать B более вероятным, кажется правдоподобным «. К аналогичному выводу пришли Корнер и др., Которые после исследования психологического механизма аргумента о скользкой дорожке заявили: «Несмотря на свою философскую известность, SSA используются (и, похоже, принимаются) в самых разных практических контекстах. Доказательства, представленные в этой статье, показывают, что в некоторых обстоятельствах их практическая приемлемость может быть оправдана не только потому, что теоретические основы принятия решений делают их субъективно рациональными, но также потому, что демонстрируется, как объективно те скользкие пути, которые, как они утверждают, действительно существуют..

См. Также

• Кипящая лягушка
• Теория разбитых окон
• Эффект бабочки
• Ползучая нормальность
• Эвтаназия и скользкий спуск
• Сначала они пришли…
• Техника «ступни в дверь»
• Теория наркотических средств
• Окно Овертона
• Принцип предосторожности
• Прецедент
• Эффект снежного кома
• Расщепление (психология)
• Тривиальные возражения

Литература

Внешние ссылки

• Пропагандистский критик: ООН обоснованная экстраполяция
• Низкор: скользкий наклон

С демагогией сталкивался, вероятно, каждый, кто неоднократно

участвовал в дискуссиях или наблюдал за таковыми. Неудивительно, что и

перечни демагогических приемов (написанные, естественно, не в помощь

демагогам, а для облегчения борьбы с ними) составлялись неоднократно.

Однако, как правило, такие перечни представляют собой простое

перечисление, без попыток классификации и систематизации; в данной

статье я предпринимаю такую попытку. Там, где множество приемов

рассматривается как сумма подмножеств, для нумерации последних

используются цифры, там, где из общего множества выделяется

заслуживающее отдельного рассмотрения частное, оно обозначается буквой.

Вместе с тем, данная статья не претендует на исчерпывающий охват всех

демагогических приемов и будет дополняться в случае обнаружения новых.

Итак, в первую очередь определимся с рассматриваемым понятием.

Демагогия — это тактика ведения дискуссии, направленная на достижение

победы (либо создания иллюзии таковой) путем использования некорректных

дискуссионных приемов. Подчеркнем, что речь лишь о приемах, которые, по

крайней мере формально, являются дискуссионными, то есть, скажем,

насилие над оппонентом или угрозы применить таковое к демагогии уже не

относятся. Заметим также, что отстаиваемая демагогом позиция не

обязательно ложна, но сущность демагогии от этого не меняется. Отметим и

тот факт, что в определении отсутствует слово «злонамеренного» — то есть

демагогия остается демагогией даже в том случае, если использующий ее

сам не отдает себе отчета в некорректности применяемых приемов. Строго

говоря, демагогия применяется для решения двух задач — опровергнуть

тезисы оппонента и доказать свои собственные, но, поскольку приемы для

второго случая являются подмножеством первого, ограничимся рассмотрением

первой задачи.

Итак, демагогические приемы можно разделить на 3 класса:

опровержение аргументации, игнорирование аргументации и дискредитация

аргументации. Опытный демагог обычно владеет всеми тремя и может даже

сочетать приемы разных классов в рамках одного тезиса. Ниже рассмотрим

эти классы подробнее.

1. Опровержение аргументации

Очевидно, что лишь этот класс роднит демагогию с корректной

полемикой — но, естественно, лишь по цели, а не по средствам. Тем не

менее, с формальной точки зрения такая демагогия представляет собой спор

по существу, из-за чего уличить использующего приемы этого класса

нередко бывает труднее, особенно неискушенному оппоненту.

1.1. Бездоказательные утверждения

1.1.1. Прямые бездоказательные утверждения

Это самый примитивный вид демагогии. Зачем что-то доказывать, если

можно это просто постулировать? Разумеется, если «аргументировать» таким

образом финальный тезис, то шансов на успех у демагога немного. Поэтому

чаще всего прямое бездоказательное утверждение применяется лишь как

отправная точка для цепи дальнейших рассуждений, которые могут быть

формально корректными и тем усыпить бдительность оппонента и аудитории.

К этому же виду демагогии можно отнести прямую ложь и обещания политиков

в духе «выберите нас, и всем будет счастье». Прямые бездоказательные

утверждения также часто используются в сочетании с приемами третьего

класса, т.е. для дискредитации тезиса и оппонента; в последнем случае

они делаются не относительно оспариваемого тезиса, а относительно

личности его автора.

1.1.2. Ссылки на стереотипы

Часто бездоказательность утверждения все же стремятся

замаскировать, ссылаясь в качестве доказательств на распространенные

стереотипы. При этом сам стереотип может быть как неверен в принципе

(например, идеологические догмы, насаждаемые авторитарными режимами, или

некогда популярные, но уже опровергнутые научные гипотезы), так и верен

для большинства, но не для рассматриваемого объекта (в последнем случае

данный прием сочетается с некорректной дедукцией). Возможен и вариант,

когда верность стереотипа на данный момент не доказана и не

опровергнута. В любом случае, для того, чтобы аргумент из

демагогического стал корректным, нужно сперва доказать верность и

применимость стереотипа для рассматриваемой ситуации. Но демагог вместо

такого доказательства может употреблять обороты «очевидно, что…», «как

всем известно…» и т.п. (что, впрочем, не означает, будто любое

употребление таких фигур речи есть демагогия).

1.1.2.а. Использование неявных умолчаний

Наиболее опасной формой ссылки на стереотипы является неявная

ссылка, при которой сам стереотип не озвучивается, а лишь неявно

подразумевается; от оппонента демагога требуется в этом случае

повышенная бдительность, ибо он должен распознать и подвергнуть сомнению

не прозвучавший тезис. Например, утверждение «все женщины хотят любви и

детей» (простая ссылка на стереотип) встретит возражения скорее, чем

«женщинам не следует (или нужно) заниматься тем-то и тем-то, потому что

им еще детей рожать». Умелый демагог может использовать этот прием в обе

стороны — как для «доказательства» того, что стереотипу соответствует и

тот, кто ему на самом деле не соответствует, так и для переноса свойств

не соответствующего стереотипу меньшинства на соответствующее

большинство («даже моя бабушка с легкостью решила эту задачу» —

подразумевается, что задача очень проста и с ней может справиться любая

престарелая домохозяйка, а на самом деле упомянутая бабушка — доктор

наук). Неявные умолчания используются также в вопросах типа «Ты уже

перестал бить свою жену?» Считается, что человек, который никогда не бил

жену, не может ответить на этот вопрос корректно: ответ «да» означает,

что бил раньше, а ответ «нет», согласно неявному умолчанию, означает,

что продолжает бить. На самом деле ответ «нет» абсолютно корректен, ибо

«перестал» означает «делал И больше не делает», таким образом, инверсия

«не перестал» значит «по-прежнему делает ИЛИ никогда не делал».

Оппоненту демагога, столкнувшемуся с подобным вопросом, следует дать по

возможности развернутый ответ, разоблачив некорректное неявное

умолчание. Иногда демагоги используют такие вопросы в качестве примеров,

якобы показывающих ущербность логики как таковой (см. 2.7.)

1.1.3. Ссылки на недостоверные источники

Самый «солидный» способ «доказательства» реально бездоказательных

утверждений — это приведение ссылок на источники. Источники могут быть

неконкретными («иностранные специалисты доказали»), ненадежными («мой

сосед говорил», публикации в бульварной прессе, мнения специалистов в

других областях), устаревшими (что роднит данный метод с 3.1.6.б) или, в

наиболее наглом и злонамеренном случае, просто выдуманными (сюда же

относится и ситуация, когда сам источник реален, но якобы цитируемой

информаци не содержит). В последнем случае ссылку оформляют как можно

более солидно, в надежде, что оппонент, убежденный ее научным видом, не

полезет ее перепроверять; для пущей гарантии ссылка может даваться на

чрезвычайно труднодоступный источник, какой-нибудь букинистический

раритет, да еще и на неизвестном оппоненту языке. Как вариант —

приводится ссылка на якобы секретный документ. Этим демагог убивает двух

зайцев: делает ссылку непроверяемой для оппонента и аудитории и намекает

на свою причастность к государственным или коммерческим тайнам, что

должно ставить его априори выше «не имеющего допуска» оппонента.

1.2. Выдача желаемого за действительное

Демагогия этого вида чаще всего строится по принципу «Если из А

следует Б и Б приятно, то А истинно» (как вариант — «если неприятно, то

ложно»). Заметим, что этот прием вдвойне некорректен, ибо, даже если бы

Б было истинно, из этого не следует истинность А (см. 1.5.1.). Шансы на

успех у демагога есть лишь в том случае, если представления о том, что

приятно, а что нет, совпадают у него и у аудитории. При всей, казалось

бы, непритязательности этого приема он на протяжении веков демонстрирует

немалую успешность. Особенно охотно им пользуются церковники и политики.

1.3. Выдача аналогий за доказательство

Аналогия — это подобие между независимыми и разнородными объектами

(где под «объектами» могут пониматься предметы, действия, состояния и

т.д.) по некоторому признаку (или признакам). Ключевое отличие аналогии

от модели или родственного подобия состоит в том, что объекты —

независимы и разнородны, то есть ни один из них не дублирует свойства

другого, и сходство между ними является внешним, а не системным. Поэтому

аналогия может служить лишь иллюстрацией, но не доказательством — что и

следует подчеркивать оппоненту, столкнувшемуся с приемами этой группы.

1.3.1. Некорректные аналогии

Поскольку объекты аналогии независимы, очевидно, что подобие может

наблюдаться лишь между некоторыми их признаками, а не между всеми (в

противном случае мы получили бы просто копии одного объекта). Широко

распространенный прием некорректной аналогии чаще всего основан на том,

что подобие наблюдается по одному признаку, а ключевым в рамках

рассматриваемого тезиса является другой. Пример: «бороться против секса

— это все равно, что бороться против еды и воздуха!» Здесь используется

даже двойная некорректная аналогия. Во-первых, следовало сказать не «еды

и воздуха», а «питания и дыхания». А во-вторых и в-главных, подобие

наблюдается по признаку «все рассматриваемые объекты — физиологические

потребности», в то время как по подразумеваемому тезисом ключевому

признаку — необходимости для жизни, невозможности прожить без этого —

секс принципиально отличен от питания и дыхания. Некорректные аналогии с

чем-нибудь, воспринимаемым аудиторией как негативное, часто используются

также для дискредитации тезиса (см. 3.1.5.)

1.3.2. Корректные аналогии

Даже когда аналогия корректна, использование ее в качестве

доказательства, в силу отмеченного выше, является демагогическим

приемом. Например, аналогия «такие налоги — это просто грабеж!» может

быть вполне корректной: в обоих случаях речь идет о насильственном

отъеме денег у честного человека, и ключевым тезисом является, что это

плохо и что с этим нужно бороться. Однако если из этого сделать вывод,

что налогового инспектора можно и нужно встречать с пистолетом,

последствия будут очень неприятными.

1.4. Количественно-качественные подмены

Один из приемов этого вида основан на том, что, декларируя

качественное сходство неких объектов (сценариев, моделей поведения и

т.д.), пренебрегают их количественной разницей. Иногда якобы

«недопустимость» количественного сравнения даже подчеркивается

специально: «Какая разница, погибнет один человек или десять, ведь в

любом случае погибнут люди!!!» Меж тем разница, очевидно, весьма

существенная. Классический пример демагогии такого типа — «пусть лучше

избегнут наказания десять виновных, чем пострадает один невинный!» Тот

факт, что оставшиеся безнаказанными десять преступников причинят вред

гораздо большему числу невинных, в расчет, естественно, не принимается.

Другой классический пример — «какой смысл бросать курить, если все равно

живешь в грязном городе и вдыхаешь выхлопные газы машин!» Демагог

игнорирует тот факт, что, хотя вдыхать выхлопные газы вредно, это менее

вредно, чем если впридачу еще и курить. Аналогично могут отождествляться

исходы с существенно разными вероятностями и т.п.

Другая подмена основана на прямо противоположном методе: объекты

сравниваются количественно, а их качественная разница при этом

игнорируется. «Террористы убили только одного, а спецназовцы — десять!»

Подразумевается, что спецназовцы хуже террористов. Меж тем террористы

убили невинного человека, а спецназовцы — террористов. Из этой же серии

рассуждения, что всякая жизнь священна, что все люди равны и т.п.

Как видно из приведенных примеров, демагогию этого вида особенно

охотно используют всевозможные правозащитники, противники смертной

казни, пацифисты и иже с ними.

1.5. Логические ошибки

Логические ошибки встречаются в дискуссиях очень часто, особенно

когда оппоненты стараются спорить по существу. Не всегда они

злонамеренны, что, впрочем, как уже было сказано, не снимает

ответственности с тех, кто их допускает.

1.5.1. Некорректное следствие

Самый простой вариант некорректного следствия — это конструкция

«если А, то Б», в которой на самом деле Б вовсе не следует из А.

Например, «если не будет религии, ничто не удержит людей от аморальных

поступков» (в то время как мораль — социальный институт, совершенно не

обязательно завязанный на религию). Более сложный вариант — логически

ошибочная конструкция «если из А следует Б, то из Б следует А». Пример

сочетания этого приема с использованием неявных умолчаний, а заодно и с

дискредитацией оппонента — тезис «Сумасшедшие никогда не признают, что

они сумасшадшие». Заметим, что этот тезис ложен сам по себе — психически

больные вполне могут осознавать свою болезнь и добровольно обращаться к

врачу — так что здесь, во-первых, имеется прямая ссылка на ложный

стереотип. Далее предполагается, что оппонент, обвиненный в

сумасшествии, не имеет корректного ответа. Если он согласится с

обвинением, то сработает неявное умолчание «сам признался, значит, такой

и есть». Заметим, что это прямо противоречит исходному тезису — о том,

что сумасшедшие _никогда_ не признаются в своем сумасшествии! Однако

ставка делается на то, что стереотип окажется сильнее логики. Если же

оппонент станет отрицать обвинение, то в ход идет некорректное следствие

«если сумасшедшие не признаются, то все непризнающиеся — сумасшедшие».

1.5.2. Некорректная причинно-следственная связь

Поскольку установление подлинных причин — важный, иногда — главный

момент многих дискуссий, демагоги весьма часто стараются подменить

истинную причину ложной.

1.5.2.1. Выдача следствия за причину

Самый наглый, но, тем не менее, нередко срабатывающий способ

состоит в выворачивании причинно-следственной связи наоборот, что

позволяет исказить картину до полной противоположности. Например,

демагог сранивает страну с низким уровнем преступности и мягкими

законами со страной с высоким уровнем преступности и жесткими законами —

и делает вывод, что суровость законов приводит лишь к росту

преступности. В то время как на самом деле, наоборот, суровые законы

были введены в ответ на криминальный беспредел.

Важно, впрочем, отметить, что в реальности причинно-следственная

связь не всегда носит односторонний характер. Так, бывают ситуации

положительной обратной связи, когда следствие, в свою очередь, начинает

влиять на причину, усиливая ее, что на следующем витке приводит к

усилению и следствия и т.д. Кроме того, бывают процессы, протекающие как

в прямом, так и в обратном направлении; например, и спрос может

порождать предложение, и предложение (через рекламу и т.п.) порождать

спрос. Для демагога такие ситуации особенно удобны, ибо он может выбрать

из двух противоположных тенденций только одну, отвечающую его интересам

— и будет формально прав, говоря о ней, ведь она действительно

наличествует! — но при этом будет напрочь игнорировать другую.

1.5.2.2. Выдача корреляции за причину

Этот вид демагогии основан на нарушении правила «после этого не

значит вследствие этого». Корреляция между двумя явлениями отнюдь не

всегда свидетельствует о наличии между ними причинно-следственной связи

— она может быть как простым совпадением (вероятность коего тем выше,

чем более распространены сами явления или хотя бы одно из них;

классический пример — «90% умерших от рака ели огурцы»), так и

результатом того, что оба явления являются следствиями некоего третьего.

Особо наглые демагоги способны выдавать за причину даже явления с

отрицательной корреляцией — то есть указывать на единичные примеры,

якобы подтверждающие их точку зрения, игнорируя при этом огромное

большинство опровергающих примеров («Черчилль пил, курил, был толстым и

дожил до глубокой старости»). Чаще всего такие примеры на самом деле

попадают под категорию «не благодаря, а вопреки».

1.5.3. Порочный круг

Это известная с древнейших времен логическая ошибка, состоит в том,

что тезис, подлежащий доказательству, выводится из утверждений, которые

сами в свою очередь доказываются на основе этого тезиса. Простейший (и

тем не менее до сих пор активно применяемый церковниками) пример —

«Библия истинна, потому что так сказано в Библии». На практике обычно

цепочку рассуждений делают более длинной, дабы усыпить бдительность

оппонента.

1.5.4. Некорректная дискретизация

Приемы некорректной дискретизации основаны на том, что все

множество подлежащих рассмотрению вариантов (которое может быть как

дискретным, так и непрерывным) разбивается на несколько элементов,

каждый из которых рассматривается как нечто единое. Некорректность

состоит в том, что либо часть вариантов просто выпадает из рассмотрения,

не будучи отнесенными ни к одному элементу (или, что то же самое,

рассматриваются не все элементы), либо в рамках одного элемента

объединяются существенно различные, несвязанные варианты, которые на

самом деле следовало бы рассматривать по отдельности («неотделение мух

от котлет»), либо, наоборот, по разным, противопоставляемым друг другу

элементам разносятся варианты, которые могут быть частью одного целого.

1.5.4.а. Некорректная дихотомия

Чаще всего некорректная дискретизация всех трех видов встречается в

наиболее простой (и, соответственно, «доходчивой») форме дихотомии —

разбиения лишь на две альтернативы. В первом случае используется

«логика» «если не явление, то его противоположность», игнорируя тот

факт, что речь идет не о булевских переменных, имеющих лишь 2 состояния;

из всего множества возможных альтернатив отбираются две, как правило —

крайние («или полная вседозволенность — или тоталитарная тирания»). Еще

один пример некорректной дихотомии первого типа — рассуждения вида «если

не больше, то меньше» (при этом упускается случай, когда «равно»). Во

втором случае (который, впрочем, нередко сочетается с первым) валятся в

одну кучу — точнее, в две кучи — совершенно не следующие друг из друга

вещи: «или демократия, свобода порнографии и проституции и отмена

смертной казни — или цензура, диктатура и лагеря смерти». В третьем

случае делается противопоставление «или — или» в ситуации, когда

возможно «и, и» («или свобода — или порядок»). Некорректная дихотомия

особенно любима политиками (и в первую очередь радикалами), причем —

противоположных направлений.

1.5.5. Некорректная дедукция

Некорректная дедукция, т.е. рассуждение «от общего к частному»,

основана, соответственно, на некорректности либо в обозначении границ

общего, либо в причислении к нему частного.

1.5.5.1. Некорректное использование квантора всеобщности

Очень часто встречающийся прием, состоящий в том, что некоторое

свойство (как правило, характерное для большинства объектов некоторого

класса) безосновательно приписывается всем объектам этого класса (а

иногда еще и других классов). Во многих случаях этот прием сочетается со

ссылкой на стереотипы: «Все люди занимаются сексом» (недалекие фантасты

распространяют этот тезис, неверный сам по себе, еще и на другие виды

разумных существ), «Все русские любят выпить» и т.п. Подобные

утверждения могут встречаться и в инвертированной форме —

«никто/ничто…» Диспутантам следует проявлять повышенную бдительность

всякий раз, когда они слышат слова «все», «любой» и т.п., а также

учитывать тот факт, что такое слово демагогом может опускаться, но при

этом подразумеваться («для женщины на первом месте любовь и семья»).

Вообще следует помнить, что в реальном мире классы и свойства, к которым

применим квантор всеобщности (т.е. не имеющие исключений), встречаются

не слишком часто.

1.5.5.2. Некорректное причисление

Даже если квантор всеобщности употреблен корректно, дедукция может

быть неверной, поскольку рассматриваемый объект попросту не принадлежит

к классу, для которого применен квантор. Иногда этот прием встречается в

своей обратной форме — некорректного исключения, когда объект,

опровергающий квантор всеобщности, произвольно исключают из класса, при

этом квантор становится формально корректным (эта форма известна также

как «метод настоящего шотландца»: демагог заявляет, что все настоящие

шотландцы делают то-то и то-то, а когда ему приводят примеры шотландцев,

которые так не делают, отвечает, что это — не настоящие шотландцы). В

обоих случаях для облегчения своей задачи демагог может формулировать

границы класса нечетким образом, допускающим произвольное расширение и

сужение; соответственно, оппоненту следует сразу же настаивать на четком

определении границ класса и критериев принадлежности к нему.

1.5.6. Некорректная индукция

Некорректное рассуждение «от частного к общему» строится на основе

неполной индукции, то есть приписывания всем объектам класса некоторого

свойства на том основании, что им обладает часть из них (как правило,

образующая более или менее логичную последовательность). Классический

пример — «числа 3, 5, 7, 11, 13 простые, следовательно, все нечетные

числа простые».

1.5.6.а. Темпоральная индукция

Особым подвидом некорректной индукции является применение неполной

индукции ко времени: «если чего-то не было в прошлом и нет сейчас, то

его не будет и в будущем». Демагог, таким образом, исключает из

рассмотрения развитие и саму возможность такового. Понятно, что этот вид

демагогии особенно любим разного рода ретроградами и врагами прогресса,

а также просто недалекими людьми, не способными мыслить перспективно.

1.5.7. Отождествление части и целого

Этот прием основан на игнорировании того факта, что свойства

системы в целом несводимы к свойствам ее элементов. Может применяться

как в одну сторону (приписывание элементу свойства системы, скажем,

отдельному человеку — свойств социальных институтов), так и в другую

(приписывание системе свойств элементов, в частности, личностных свойств

социуму).

1.6. Теоретический формализм

Возможно, это самый хитрый из приемов этого класса, ибо формально

применяющий его демагог оказывается прав! Подвох состоит в том, что он

прав лишь с абстрактной, формально-теоретической точки зрения, однако на

практике его утверждения несостоятельны. Например, оппонент утверждает,

что А глуп, и доказывает это следующим образом: за всю свою жизнь А не

совершил ни одного умного поступка, зато сделал такие-то и такие-то

глупости. Демагог, не оспаривая приводимых фактов (ибо они соответствуют

действительности), в ответ обвиняет оппонента в некорректном следствии:

дескать, из того, что всякий дурак ведет себя глупо, еще не следует, что

всякий, ведущий себя глупо — дурак. Действительно, строго формально не

обладать некоторым свойством (в данном случае, умом) и не проявлять его

— не одно и то же. Более того, можно даже привести примеры, когда умник

притворяется дураком (в определенной ситуации и на определенное время).

Однако с практической точки зрения очевидно, что если некто не проявляет

определенное свойство никогда, даже в ситуациях, когда это было бы для

него явно выгодно (и невыгодно обратное), то он им просто-напросто не

обладает (с вероятностью, стремящейся к единице). Этот прием часто

сочетается с инверсией презумпции (см. 2.4.) и используется, в

частности, ревнителями «политкорректности» («доказывающими», что никакая

категория людей, включая клинических идиотов, не хуже других) и

церковниками («отсутствие доказательств существования бога — не

доказательство его отсутствия»).

2. Игнорирование аргументации

Когда демагог чувствует, что не может ничего возразить по существу,

он может попытаться просто проигнорировать неудобные для него аргументы.

Оппонентам в этом случае следует проявлять бдительность и настойчивость,

не позволяя ему уйти от ответа.

2.1. Прямое игнорирование

Самым простым вариантом является прямое игнорирование, при котором

демагог ведет себя так, словно доводов оппонента вообще не было (в

устной дискуссии он может также не давать оппоненту открыть рот или же

перекрикивать его). То есть он либо продолжает, как ни в чем не бывало,

развивать свои тезисы дальше, либо, выслушав-таки возражения, якобы в

ответ на них повторяет свои предыдущие утверждения, не взирая на то, что

они только что были опровергнуты оппонентом. Повторяемые тезисы могут

быть изменены по форме, но не по сути. Этот нехитрый прием лучше всего

срабатывает перед интеллектуально непритязательной аудиторией, в

особенности сочувствующей отстаиваемой демагогом позиции. Перед более

серьезной аудиторией демагоги могут применять модифицированный вариант

приема: сначала дать оппоненту выговориться по максимуму (изложить сразу

много тезисов), а затем начать максимально подробно и многословно

отвечать на некоторые из них (лучше всего — последние или первые), в

надежде, что за этим развернутым ответом аудитория забудет о тезисах,

оставшихся без ответа вовсе. Идеально для демагога, если его ответ

прервет ведущий дискуссии, сославшись на лимит времени; «вот, мол, я

готов был столь же подробно ответить и на остальные аргументы, но сами

видите — мне не дали.»

2.2. Увод дискуссии

Более серьезный метод — не просто проигнорировать тезисы оппонента,

а, начав отвечать вроде бы на них, по возможности незаметно для

аудитории и самого оппонента увести дискуссию в сторону.

2.2.1. Простой увод («перевод стрелок»)

При «переводе стрелок» демагог обычно начинает развивать вроде бы

схожую, но на самом деле другую тему. Часто для этого используются

аналогии (с последующим обсуждением не самого предмета дискуссии, а

приведенных в качестве аналогии объектов) и передергивания. Стрелки

могут также переводиться не на другую тему, а на другого человека, чаще

всего — на самого оппонента, против которого пытаются развернуть его же

собственные доводы (самый примитивный прием здесь — это «сам такой»: «в

демагогии обвиняют демагоги», «активнее всего человек критикует в других

те недостатки, которыми обладает сам» и т.п.) или же придумать новые,

как-то связанные с обсуждаемым вопросом.

2.2.1.а. Ответ вопросом на вопрос

Хрестоматийным примером «перевода стрелок на оппонента» является

ответ вопросом на вопрос. Демагог тем самым превращается из

обороняющейся стороны в атакующую и старается сохранить полученное

преимущество, задавая все новые уточняющие и дополняющие вопросы и тем

самым все дальше уходя от необходимости отвечать на исходный вопрос

самому. Оппоненту следует пресечь эти попытки в самом начале, напомнив

об очередности вопросов и ответов.

Бывает, однако, ситуация, когда ответ вопросом на вопрос вполне

корректен — а именно, когда исходный вопрос сформулирован недостаточно

четко, и прежде, чем ответить, необходимо уточнить, что, собственно,

имел в виду оппонент. В этом случае роли могут поменяться: демагог может

специально задать нечеткий вопрос, а получив уточняющий вопрос в ответ,

обвинить оппонента в использовании демагогического приема.

2.2.1.б. Увод на верхний уровень

Демагог заявляет: «На самом деле ваш вопрос — частный случай более

общего» и далее переводит рассуждения на этот «более общий вопрос». Само

по себе такое утверждение может быть как ложным, так и истинным. Если

оно истинно, в ход идут дальнейшие демагогические приемы — некорректная

индукция (1.5.6.), отождествление части и целого (1.5.7.), некорректная

дедукция (1.5.5.) и т.д.

Заметим, однако, что переход к рассмотрению более общего вопроса

может быть и вполне корректен.

2.2.2. Концентрация на частностях

Для увода дискуссии демагог может выбрать в аргументах противника

какую-нибудь малозначимую частность и постараться сосредоточить всю

дискуссию на ней. Идеально для демагога, если именно в этой частности

оппонент допустил ошибку или неточность (пусть и не влияющую на

истинность главного тезиса) — в этом случае демагог развернет

многословную беспощадную критику, которая должна создать у аудитории

впечатление, что оппонент разгромлен по всем статьям. Но даже в том

случае, если придраться к оппоненту не в чем, одно лишь подробное

рассуждение с последующим развитием темы в направлении, заданном этой

частностью, позволяет демагогу уйти от ответа на главные аргументы.

Соответственно, оппоненту (или ведущему дискуссии) следует своевременно

вернуть спор к главной теме.

2.2.3. Некорректная терминология

Манипуляции с терминологией входят в число любимых приемов многих

демагогов. Один из вариантов этого приема — использование термина в ином

значении, нежели оппонент, причем смена значения может происходить прямо

по ходу дискуссии: демагог сначала пытается доказать тезис, используя

общепринятое значение, а затем, чувствуя, что терпит фиаско, заявляет,

что «на самом деле имел в виду совсем другое». В более тонком и опасном

для оппонента варианте перевод дискуссии на это «другое» осуществляется

незаметно, без явной констатации иного значения. Демагог может

использовать максимально многозначные, расплывчатые и невнятные термины,

дабы выстроить тезис, допускающий различные, в том числе

взаимоисключающие, интерпретации — в надежде либо сбить оппонента с

толку, либо объявить себя правым задним числом, выбрав из множества

интерпретаций подходящую (этот прием, часто сочетаемый также с методом

неявных умолчаний, используется не только в спорах — он особенно любим

различными гадателями и предсказателями, а также нерадивыми учениками на

экзамене). Некорректная терминология может использоваться и для

отождествления нетождественных понятий (например, противники абортов и

смертной казни обожают называть то и другое убийством). Другой прием —

вместо ответа оппоненту по существу начать придираться к используемой им

терминологии; например, в споре о преступлениях фашизма или коммунизма

начать яростно доказывать, что в Германии был никакой не фашизм, а

нацизм, а в СССР, Китае, Северной Корее и т.д. — не коммунизм, а

социализм (который, кстати говоря, согласно классикам марксизма —

«первая стадия коммунизма», но если оппонент этого не знает, демагог уже

торжествует первую победу). Помимо увода дискуссии от существа дела к

спору вокруг терминов, демагог достигает дополнительного

психологического эффекта, ставя оппонента в положение оправдывающейся

стороны. Во всех этих случаях может использоваться подмена семантики

термина его этимологией (так, само слово «демагог» изначально означало

«вождь народа» и не носило отрицательного смысла). Некорректная

терминология может также применяться для дискредитации тезиса (см.

3.1.3.) и оппонента либо для возвеличивания своих; в этом случае

нейтральные термины заменяются уничижительными либо восхваляющими

(«какой-то писателишка смеет посягать на нашу Великую Победу!»)

2.3. Подмена тезиса

Подмена тезиса бывает двух видов: либо демагог подменяет тезис

противника и с блеском развенчивает то, что его оппонент на самом деле

вовсе не утверждал (нередко для этой цели используется выдергивание слов

оппонента из контекста), либо — свой собственный, и доказывает вовсе не

то, что от него требуется доказать.

2.3.а. Передергивание и доведение до абсурда

Весьма распространенной формой подмены тезиса является

передергивание, которое также может сочетаться с некорректной

дискретизацией (когда демагог, доводя тезис оппонента до абсурдной

крайности, игнорирует, что помимо этой крайности есть и более разумные и

взвешенные варианты). Этим приемом часто пользуются политики

либерального направления — в ответ на любые предложения каких-то мер по

контролю и регулированию они заявляют: «Ну конечно! Давайте всех загоним

в тюрьмы, давайте вернемся в 1937 год» и т.п. Из этой же категории и

любимая демагогия школьных учителей: когда ученик говорит, что что-то

забыл, ему заявляют: «А голову ты не забыл?»

2.4. Инверсия презумпции

Презумпция определяет, какой из противоположных тезисов считается

верным по умолчанию, а какой надлежит доказывать (так, презумпция

невиновности гласит, что человек считается невиновным по умолчанию, а

его вина должна быть доказана). Соответственно, инверсия презумпции

состоит в том, что демагог вместо того, чтобы доказывать свой тезис,

требует (вопреки принятой презумпции), чтобы его оппонент доказывал

обратный. Этот вид демагогии особенно любим верующими: «Почему это мы

должны доказывать, что бог есть? Это вы докажите, что его нет!»

Опасность этого приема в том, что, даже если демагог не может

обосновать, почему его презумпция правильней общепринятой, он может, по

крайней мере, настаивать, что она ничуть не хуже, и что выбор одной из

этих презумпций есть чистая условность. Соответственно, оппоненту нужно

уметь обосновать, почему это не так. Так, принятие «презумции

существования» означало бы, что все, абсолютно все и любые объекты,

включая кем угодно вымышленные и взаимоисключающие, существуют, пока не

доказано обратное; более того, любое утверждение является верным, ибо

(пока не доказано обратное) существует его доказательство — что есть

очевидный абсурд. Демагог, прижатый к стенке таким образом, может

предпринять еще одну попытку инверсии через жонглирование терминами —

например, согласившись, что доказывать надо наличие, а не отсутствие,

потребует доказать «наличие отсутствия».

2.5. Выдвижение требований

С целью облегчить свое положение или вовсе сорвать дискуссию

демагог может выдвигать требования оппонентам как в вежливой, так и в

ультимативной форме. По сути это тоже игнорирование аргументации, ибо в

этом случае оппоненту тоже не отвечают по существу. Заметим, однако, что

не любое требование является демагогией (например, требование извиниться

в ответ на явное хамство вполне корректно).

2.5.1. Выдвижение несимметричных условий

Этот прием, как правило, носит ультимативный характер; демагог

ставит свое дальнейшее участие в дискуссии в зависимости от выполнения

оппонентами или ведущим дискуссию условий, которые в случае выполнения

ставили бы демагога в более удобное положение, чем его оппонентов. Как

правило, такое требование как-то мотивируется — большой занятостью

демагога, якобы нанесенной ему обидой (отметим, что за обиду реальную

достаточно однократного извинения, а не предоставления преференций) и

т.д. Если условия принимаются (чего делать ни в коем случае не следует),

демагог получает преимущество, если отвергаются — заявляет, что

дискуссия сорвана его оппонентами, которые-де «побоялись» предоставить

ему «нормальные» условия. Последний вариант даже более любим демагогами,

чем первый (ибо, даже имея преимущества, скажем, по времени ответа,

защитить логически ущербную позицию сложнее, чем просто хлопнуть

дверью), поэтому условия нередко формулируются заведомо неприемлемыми.

Для развенчания этого приема нужно показать, почему требования демагога

неправомерны.

2.5.2. Размен тезисами

Размен тезисами, как правило, апеллирует к вежливости: «Я

согласился с вашим тезисом, согласитесь теперь и вы с моим». Менее

вежливый, зато исчерпывающий ответ на это — «Мы не в меняльной конторе».

2.6. Релятивизм

Демагог, понимающий, что ему нечего возразить по существу

аргументов противника, может пуститься в разглагольствования в духе «Все

относительно», «Абсолютной истины не существует», «Каждый по-своему

прав» и т.п. Неплохим ответом на это является спросить демагога,

является ли его тезис «абсолютной истины не существует» абсолютной

истиной или нет. Вообще говоря, вопросы, в которых абсолютная, точнее

говоря, объективная истина отсутствует как таковая, действительно есть

(пресловутые «споры о вкусах», в частности — впрочем, и с ними не все

так однозначно, обосновать превосходство выского искусства над

низкопробным кичем вполне реально). Но грамотный диспутант укажет на это

обстоятельство с самого начала и просто не будет вступать в

бессмысленный спор. На утверждения демагога, что-де никто не может знать

всего и в будущем могут открыться факты, подтверждающие его правоту,

следует отвечать, что, согласно «презумпции несуществования», мы

признаем лишь те факты, существование которых на данный момент доказано,

все же прочие считаем несуществующими; если в будущем их существование

будет доказано, мы вернемся к этой теме, но «если» не значит «когда», а

пока мы вынуждены констатировать, что наш уважаемый оппонент не смог

защитить свою позицию.

2.7. Отрицание логики

Наконец, демагог, прижатый к стенке доводами оппонента, может

применить самый абсурдный с точки зрения нормального диспутанта прием —

потерпев поражение на ниве логики, он может начать отрицать логику как

таковую! В качестве обоснования такой позиции демагог может приводить

различные логические ошибки и парадоксы, как доказательства «ущербности»

логики — хотя на самом деле они лишь доказывают ущербность тех, кто не

умеет логикой правильно пользоваться. Демагог может и вовсе не утруждать

себя какими-либо «доказательствами» (в самом деле, зачем они противнику

логики), а просто заявлять о «недопустимости», «кощунственности»

применение логики к таким областям, как вера или любовь. Естественно,

демагогию такого рода используют исключительно иррационалисты.

Классические образчики такой демагогии: «Верую, ибо абсурдно!»

(Тертуллиан), «Умом Россию не понять» (Тютчев), «Самого главного глазами

не увидишь, зорко одно лишь сердце» (де Сент-Экзюпери). В иронической

форме этот прием обыгран в афоризме «Я думаю, что секс лучше логики, но

доказать это не могу». На самом деле диспутант, докатившийся до

отрицания логики, попросту расписывается в своем поражении, что и

следует констатировать его оппоненту.

3. Дискредитация аргументации

Помимо попыток ответить оппоненту по существу или же вовсе

уклониться от рассмотрения его аргументов, демагоги могут использовать и

промежуточный путь — дискредитации аргументов противника. При этом

аргументы могут дискредитироваться как непосредственно, так и через

дискредитацию их автора. Чаще всего демагогические приемы этой группы

адресованы не оппоненту (ибо шансов убедить его посредством нападок

крайне мало), а исключительно аудитории.

3.1. Дискредитация тезиса

Приемы этой группы имеют цель «доказать», что тезис плох, вместо

того, чтобы разбирать, истинен он или ложен. Далее демагог может либо

совершать подмену «если тезис плох, значит, он ложен», либо отстаивать

позицию «даже если тезис истинен, он плох, а значит, неприемлем» (на

последнем целиком построено такое явление, как «политкорректность»).

3.1.1. Прямая дискредитация тезиса

Прямая дискредитация тезиса даже не содержит попыток

доказательства, а прямо декларирует негодность тезиса. Для этого

используются голословные утверждения типа «это чушь!», «полная

нелепость», «утверждения оппонента поверхностны и непродуманы» и т.д. и

т.п. В том числе, разумеется, демагог может обвинить оппонента в

демагогии. Естественно, это очень примитивный прием, который легко

парируется требованием обосновать свои обвинения.

3.1.2. Прямая апелляция к эмоциям

В принципе, все дискредитационные приемы так или иначе основаны на

апелляции к эмоциям вместо разума, но приемы этого вида реализуют это в

наиболее явной форме: напрямую утверждается, что согласиться с

аргументами оппонента нельзя по чисто эмоциональным причинам. Примеры:

«Разве какие-то сухие рациональные выкладки могут заставить нас

отказаться от величайшего счастья любви, от наслаждения секса?», «В

стране, отдавшей столько миллионов жизней на войне, кощунственна сама

мысль подвергать сомнению величие нашей Победы!» «Можем ли мы

согласиться с бесчеловечным атеизмом, отнимающим у людей веру и

надежду?» и т.п. Разумеется, подобное кликушество следует пресекать

спокойными словами о том, что эмоции — не аргумент, а скорее

свидетельство отсутствия аргументов (последнее верно не всегда, поэтому

слово «скорее» обязательно, иначе фраза сама станет демагогической), и

что истинность или ложность утверждения никак не связана с его

приятностью для отдельных лиц, групп и человечества в целом.

3.1.2.а. Объективно-субъективная подмена

Распространенным частным случаем прямой апелляции к эмоциям

является подмена объективной картины специально подобранной по признаку

наибольшей неблагоприятности субъективной, в надежде, что последняя

окажется эмоционально неприемлемой для оппонента, и он либо отступит со

своей позиции, либо будет заклеймен как лицемер, который хочет навязать

другим то, что считает неприемлемым для себя. «Оппонент утверждает, что

казни вследствие судебных ошибок крайне редки — однако хотел бы он сам

стать жертвой такой ошибки?» Правильный ответ: «Нет, не хотел бы. Но мы

говорим не о моих субъективных интересах, а об объективной пользе для

общества в целом. Пока жертвы побочных эффектов технологии (в данном

случае, смертной казни) редки, объективная польза перевешивает

субъективный вред.» Можно также сыграть с демагогом на его поле и

поинтересоваться, хотел бы он сам стать жертвой отстаиваемой им позиции

(в обсуждаемом примере — стать жертвой неказненного вовремя бандита), а

затем сравнить вероятности обоих неблагоприятных исходов. Нередко данный

демагогический прием сочетается с передергиванием и подменой понятий:

«Оппонент предлагает подвергать эвтаназии клинических идиотов, а хотел

бы он, чтобы его самого лишили жизни?» Здесь даже не требуется отвечать

«нет», достаточно констатировать «вопрос не имеет отношения к делу,

поскольку я — не клинический идиот». Дабы нивелировать эмоциональное

воздействие демагога на аудиторию, стоит еще добавить: «Но, если

вследствие какого-то несчастья я им стану, тогда, безусловно, эвтаназию

надо будет применить и ко мне».

3.1.3. Использование эмоционально окрашенных терминов

Этот широко распространенный прием состоит в том, чтобы создать у

аудитории предвзятое мнение о доводах противника (реже — о своих

собственных) путем использования уничижительных (восхваляющих) терминов

вместо нейтральных. Вместо «небольшая группа оппозиционеров» говорят

«жалкая кучка отщепенцев»; не менее классические примеры — «у нас

разведчики, у них шпионы», «у нас мятежники, у них повстанцы». Помимо

замены терминов на тенденциозные синонимы, эффект может достигаться

прибавлением к нейтральным терминам слов «так называемый», «пресловутый»

и т.п. Этот прием используются отнюдь не только в политических спорах —

он «пригоден» для любых областей, включая научные, но срабатывает тем

лучше, чем больше накалены страсти в аудитории. Он может применяться и

не по отношению к тезисам оппонента, а по отношению к нему самому, но в

этом случае уже может быть классифицирован как оскорбления или клевета.

Следует отметить, однако, что не всегда использование эмоционально

окрашенных терминов некорректно. Оно безусловно неуместно в научных

дискуссиях, однако может быть допустимо в острой публицистической

полемике — главное при этом, чтобы такие термины употреблялись по

отношению к объектам, действительно и бесспорно того заслуживающим.

Например, преступления какого-нибудь маньяка или тирана вполне уместно

назвать «чудовищными злодеяниями».

3.1.3.а. Дискредитация сторонников/восхваление противников тезиса

В частном случае тенденциозная окраска может придаваться не самому

тезису (и его элементам), а его сторонникам/противникам. При этом, в

отличие от приемов 3.2., формально в адрес самого оппонента никаких

некорректных высказываний не делается, более того, демагог даже может

выразить сожаление, что столь достойный человек повторяет, возможно,

неосознанно, аргументы «экстремистов», «врагов нашей Родины» и т.п. (В

случае восхваления демагог, естественно, тоже не хвалит сам себя, а

скромно заявляет что-то вроде «позволю себе повторить, вслед за славными

сынами нашего Отечества…») При этом, в отличие от приемов 3.1.5.-6.,

«плохие» (или «хорошие») являются таковыми не объективно (или, во всяком

случае, это не очевидно), а именно в силу тенденциозно используемой

терминологии.

3.1.4. Апелляция к морали

Апелляция к морали уместна лишь в одном-единственном виде споров —

в спорах, целью которых собственно и является дать моральную оценку (да

и тут остается простор для демагогии, ибо мораль, во-первых, у разных

групп людей может быть сильно разной, причем «самой правильной» морали

не существует по определению, а во-вторых, нередко внутренне

противоречива). Во всех же прочих спорах (и в первую очередь научных),

целью которых является установить не моральность тезиса, а его

истинность, ссылки на мораль (аморальность тезисов оппонента или высокую

моральность противоположной позиции) являются грубым демагогическим

приемом. Столкнувшемуся с таким приемом следует ответить, что апелляция

к морали свидетельствует об отстутствии аргументов по существу, и, если

таковые не будут представлены, останется лишь констатировать поражение

оппонента.

3.1.5. Ссылки на осуждаемых авторов/концепции

Этот прием основан на том, что оспариваемый тезис объявляется

частью некой негативно воспринимаемой концепции или в число его

сторонников записываются столь же осуждаемые личности (последнее может

сопровождаться умело подобранными цитатами из таковых). Отличие от

3.1.3.а. состоит в том, что дискредитирующие единомышленники являются

«плохими» не в силу манипуляции терминами, а объективно (ну или, по

крайней мере, их и без стараний демагога безусловно осуждает абсолютное

большинство аудитории). Практически это прием, обратный 3.1.3.а.: там

реальные сторонники тезиса объявляются «плохими», здесь реальные

«плохие» объявляются сторонниками тезиса. Особенно популярны у

использующих этот прием фашизм, расизм, коммунизм (большевизм), а также

главные идеологи этих концепций. Демагогия здесь заключается в том, что

или рассматриваемый тезис на самом деле не имеет отношения к

соответствующей концепции («называть негра негром — это расизм!»; прием

сочетается с бездоказательным утверждением), или он действительно в нее

входит, но не является специфическим для нее и входит и в другие, отнюдь

не одиозные («фашисты любили музыку Вагнера, значит, любить Вагнера —

это фашизм!»; прием сочетается с некорректным следствием), или, наконец,

не все в осуждаемой (пусть и в целом справедливо) концепции так уж

безусловно плохо, и обсуждаемая идея — как раз из числа позитивных (или,

как минимум, заслуживающих беспристрастного анализа, а не клеймения)

исключений («стерилизация умственно неполноценных — это фашизм!»,

«бесплатного образования и медицины могут требовать только

ностальгирующие по коммунизму «совки»!»; прием сочетается с некорректным

приписыванием негативных свойств целого всем его частям). Концепция

может и не быть в целом плохой (во всяком случае, однозначно осуждаемой)

— в этом случае из всех ее идеологов демагог выбирает самых одиозных и

ссылается исключительно на них (например, у противников либерализма и

демократии особой «популярностью» пользуется Новодворская).

3.1.6. Ссылки на одобряемых авторов/концепции

Данный прием «зеркален» по отношению к предыдущему и может

использовать все те же самые подтасовки (необоснованное приписывание к

«хорошей» концепции, принадлежность к ее неспецифическим или

непозитивным элементам), однако выделен в отдельный пункт, поскольку

содержит дополнительные приемы в части ссылки на одобряемых авторов.

3.1.6.а. Ссылки на авторитетов в другой области

Демагог может ссылаться на действительно уважаемых людей,

поддерживающих его взгляды — однако уважения эти люди заслужили своими

достижениями совсем в других областях. Эти области могут быть как совсем

далекими (скажем, в вопросах политики или науки ссылаются на мнение

известного спортсмена или артиста), так и более близкими (другая отрасль

науки). В последнем случае, особенно перед непрофессиональной

аудиторией, у демагога больше шансов, поэтому оппоненту следует

проявлять бдительность и в ответ на заявления типа «мое мнение разделяет

доктор наук такой-то» сразу интересоваться: «Каких наук?» Демагогию

этого вида любят, в частности, политики, привлекающие под свои знамена

известных, но явно некомпетентных в управлении государством людей, и

различные «ниспровергатели» официальной науки.

3.1.6.б. Ссылки на авторитетов прошлого

В этом случае демагог ссылается на деятелей, авторитетных именно в

рассматриваемой области — но при этом на те их идеи, которые уже

устарели и опровергнуты (например, даже профессиональные российские

психологи, не говоря уже о дилетантах, любят ссылаться на пансексуальную

теорию Фройда). Этот прием может использоваться и с обратной целью, то

есть для дискредитации концепции в целом; в частности, так называемые

креационисты обожают указывать на отдельные ошибки и слабые места

Дарвина, игнорируя тот факт, что эволюционная теория с тех пор ушла

вперед.

3.1.7. Запугивание последствиями

В этом случае демагог обычно даже не пытается отрицать истинности

аргументов оппонента — он лишь упирает на то, что признание этой

истинности будет якобы иметь неприемлемо тяжелые последствия. «Свобода

слова и творчества — штука хорошая, но если мы будем ею пользоваться,

мусульмане обидятся и устроят нам джихад», «Если мы признаем ошибки

нашего лидера, люди отвернутся от нашего учения» и т.п. Оппоненту

следует указывать на трусливость и недостойность такой позиции, на то,

что неготовый защищать свои взгляды перед лицом противника не может

считаться настоящим сторонником этих взглядов, на то, что раз

поступившийся истиной из страха будет поступаться ею вновь и вновь,

наконец, на преувеличенность паникерских настроений.

3.2. Дискредитация оппонента

Эта группа приемов еще более некорректна, чем дискедитация

аргументации, ибо, каким бы плохим ни был оппонент (даже если это

правда), истинность или ложность тезиса не зависит от того, кто является

его автором. Тем не менее, дискредитация оппонента используется

демагогами весьма широко; ей целиком посвящена такая область

политтехнологий, как «черный пиар», хотя демагогия такого рода

применяется не только в политике.

3.2.1. Клевета

Самым простым способом дискредитации оппонента является клевета, то

есть заведомо лживые (в крайнем случае — бездоказательные) порочащие

высказывания в его адрес; при этом по форме клеветнические утверждения

могут быть вполне вежливыми. Наиболее эффективен этот прием, когда

осуществляется «за глаза», то есть оппонент не имеет возможности

ответить; неудивительно, что особенно охотно к клевете прибегают

журналисты. Однако и клевета «в глаза» может сыграть на руку демагогу,

если поставит оппонента в положение оправдывающегося. Во избежание этого

оппоненту следует не опровергать клевету, а напомнить о презумпции

невиновности и потребовать, чтобы клеветник доказал свои обвинения — и

понес ответственность (вплоть до уголовной, ст. 129 УК РФ), если (когда)

не сможет это сделать.

3.2.2. Оскорбления

Оскорбления, в отличие от клеветы, не обязательно ложны по

содержанию, но всегда грубы и неприемлемы по форме. Целью оскорблений,

как, впрочем, и в случае клеветы, может быть не только создание

негативного образа оппонента у аудитории, но и выведение оппонента из

себя, в надежде, что это еще больше дискредитирует его в глазах

наблюдателей (особенно на фоне хранящего олимпийское спокойствие

оскорбителя и клеветника; см. тж. 3.2.3), а также помешает ему мыслить

логично и приводить аргументы по существу. За оскорбления также следует

привлекать к ответственности вплоть до уголовной (ст. 130 УК РФ).

Следует, однако, помнить, что нелицеприятная правда, выраженная в

корректной (не в смысле «тактичной и щадящей», а просто не в хамской)

форме, оскорблением не является, сколь бы обидной она ни казалась

адресату.

3.2.3. Провоцирование оппонента

Этот вид демагогии направлен на то, чтобы подтолкнуть оппонента к

неким неконструктивным, неодобряемым действиям и тем вызвать

отрицательное отношение к нему со стороны аудитории. Чаще всего

провоцируют на грубость, резкость и т.п.; прием может сочетаться с

клеветой и оскорблениями (в надежде вызвать еще бОльшие оскорбления в

ответ и сослаться на стереотип «правда глаза колет!»), но отнюдь не

всегда. Умелый провокатор старается выглядеть как можно более вежливым и

корректным, дабы создать выгодный контраст со вспылившим противником.

Один из самых простых приемов этого вида — «прикидывание дураком»,

сочетающее прямое игнорирование аргументов противника с демонстративным

«непониманием» его тезисов и бесконечными глупыми вопросами; причем,

когда оппонент понимает, что над ним просто издеваются, это часто лишь

усиливает его раздражение, что только способствует успеху демагога.

Провокаторы также любят «бить в больные точки», говорить о неприятных

для оппонента вещах (включая обстоятельства его личной жизни, жизни его

родных и т.п.), которые не имеют отношения к теме (важно, однако,

подчеркнуть, что если эти вещи относятся к теме дискуссии, тогда

обращение к ним полностью корректно и, если оппонент не умеет «держать

удар», то он виноват в этом сам; так же следует различать хамские выпады

в адрес убеждений и «святынь» оппонента и нелицеприятную, но корректную

критику таковых). Целью провокатора может быть и полный срыв дискуссии,

так, чтобы ответственность за это пала на отказавшегося продолжать ее

оппонента. Для противодействия этим приемам следует всегда сохранять

спокойствие во время спора и пресекать провокации, сразу же указывая на

них и аргументированно объясняя, почему они являются не «невинными

вопросами», а именно провокациями.

3.2.4. Указание на осуждаемых единомышленников

Этот прием похож на 3.1.5., но отличие состоит в том, что целью

является дискредитация не идеи, а автора — по каковой причине идея вовсе

исключается из рассмотрения, и единомышленники могут подыскиваться в

совершенно не связанных с темой дискуссии областях, а далее идет

рассуждение по принципу «скажи мне, кто твой друг…» Единомышленники

могут быть как мнимыми (здесь опять-таки наиболее популярно приписывать

оппоненту сходство с идеологами фашизма и большевизма; для дискредитации

политических деятелей также нередко пускают слух, что их поддерживают

уголовники или гомосексуалисты), так и подлинными (но и это никак не

влияет на истинность или ложность тезиса оппонента).

3.2.5. Подчеркивание реальных черт оппонента

Помимо различных инсинуаций и обвиненией в «порочащих связях»,

демагог может использовать для дискредитации и реальные качества

оппонента.

3.2.5.1. Выдача нейтральных и позитивных качеств за недостатки

Этот прием часто сочетается с использованием тенденциозной

терминологии: так, твердость и принципиальность объявляют

«твердолобостью» и «фанатизмом», честность — «наивностью и незнанием

жизни», смелость — «безрассудством», осторожность — «трусостью», ну а

нелюбовь к демагогии, естественно — «нетерпимостью к критике». Но

некоторые демагоги настолько нахальны, что даже не прибегают к подобному

искажению смысла, а открыто ругают людей за их достоинства! Так,

писателя-фантаста могут критиковать за буйство фантазии, а убежденного

рационалиста — за сухой, рассудочный подход; при этом демагог,

разумеется, и не пытается объяснить, чем критикуемое им качество плохо —

видимо, рассчитывая, что аудитория примет это, как должное, на основании

уже одной осуждающей интонации. Достаточно эффективный ответ в этом

случае — «да, и горжусь этим; а если вы считаете, что это плохо —

докажите». Впрочем, здесь надо проявлять осторожность и не позволить

демагогу перевести дискуссию с обсуждения рассматриваемого тезиса на

обсуждение личности и качеств его автора.

3.2.5.2. Подчеркивание недостатков, не имеющих отношения к теме

«Логика» этого приема выражена афоризмом «Что умного может сказать

горбатый?» Впрочем, большинство людей считают ссылки на физические

недостатки делом крайне непорядочным, поэтому они используются не

слишком часто (хотя все равно используются). Куда более распространены

столь же, по сути, некорректные ссылки на «недостаточный» (или

«излишний») возраст оппонента. Вообще же демагог, использующий этот

прием, может придраться к чему угодно. Противодействие очевидно —

подчеркнуть, что указанный недостаток не имеет отношения к делу, а

стремление опорочить оппонента любой ценой свидетельствует об отсутствии

аргументов по существу.

3.2.5.3. Подчеркивание недостатков, имеющих отношение к теме

Наиболее коварным в этой группе приемов является подчеркивание

недостатков оппонента, действительно имеющих отношение к обсуждаемой

теме. Тем не менее, и этот прием является демагогическим, поскольку,

каким бы плохим ни был оппонент, анализировать надо не его, а его

аргументы! Например, даже если человек алкоголик, это еще не значит, что

он не может сказать ничего умного о пьянстве; и наоборот — отсутствие

личного опыта еще не доказательство некомпетентности.

Вместе с тем, существуют недостатки, делающие дискуссию с их

обладателем действительно бессмысленной. Бесполезно спорить с

сумасшедшим, глупцом, невеждой (в особенности воинствующим в своем

невежестве), фанатиком, агрессивным хамом — ну и, разумеется, с

упорствующим демагогом. Однако, прерывая дискуссию, следует

аргументированно объяснить аудитории причины этого.

3.2.5.3.а. Ссылка на прошлое поражение оппонента

Частный случай некорректного подчеркивания недостатка, относящегося

к теме — ссылка на то, что в прошлом оппонент уже терпел поражение в

споре; при этом не учитывается, что либо тема была все же не совсем той

же, либо, что еще чаще, у оппонента появились новые аргументы.

3.2.6. Приписывание скрытых мотивов

Демагоги, не видящие возможности реально придраться ни к доводам

оппонента, ни даже к нему самому, нередко пытаются утверждать

(разумеется, голословно), что оппонент отстаивает свою позицию не ради

истины, а якобы из-за неких тайных, корыстных мотивов: «если выступает

против секса — значит, импотент, завидующий другим», «если осуждает

гомосексуалистов — значит, сам тайный гомосексуалист, боящийся, что

кто-то об этом догадается», ну и, разумеется, коронное «Сколько тебе за

это заплатили?!» На самом деле этот прием вдвойне некорректен:

во-первых, в большинстве случаев приписываемый мотив есть чистая ложь, а

во-вторых, даже если человек и впрямь отстаивает свою позицию за деньги

(что, кстати говоря, делают адвокаты в судах всего мира) или из-за

психологических комплексов, это ровным счетом ничего не меняет!

Поскольку, опять-таки, истинность тезиса зависит от его содержания, а не

от того, кто (и почему) его высказывает. Что и следует подчеркнуть в

ответ на измышления демагога.

Небольшой отрывок из книги «Мир, полный демонов. Наука — как свеча во тьме» американского астрофизика, астронома и популяризатора науки Карла Сагана.

1. Ad hominem — латинское «к человеку». Высказывание против человека, выдвигающего аргументы, а не против самих аргументов (например: преподобный доктор Смит — известный библейский фундаменталист, так что его возражения против теории эволюции не стоит воспринимать всерьез).
2. Аргументация авторитетом (например: «Президента Ричарда Никсона нужно переизбрать, потому что у него есть тайный план по окончанию войны в Юго-Восточной Азии»; но, поскольку этот план тайный, избиратели никак не могут оценить его самостоятельно. Аргументация, по сути, ограничивалась фразой «доверяйте ему, потому что он президент», и оказалась ошибочной).
3. Аргументация негативными последствиями (например: «Бог, определяющий, награждать нас или наказывать, должен существовать, потому что если бы Его не существовало, то в обществе царило бы полнейшее беззаконие, и оно было бы неуправляемым». Или: «Ответчик по известному всем делу об убийстве должен быть признан виновным, иначе мужья по всей стране решат, что теперь можно безнаказанно убивать жен»).
4. Апелляция к незнанию: «если не доказана ложность, значит, утверждение истинно» (например: «Нет убедительных доказательств того, что НЛО не посещают Землю; следовательно, НЛО существуют, равно как и разумная жизнь на других планетах». Или: «Возможно, разумная жизнь существует на миллиардах планет, но нет доказательств того, что кто-то на этих планетах достиг такого же уровня морального развития, как люди на Земле, так что Земля — по-прежнему центр вселенной»). Лучшим аргументом против такого заблуждения служит фраза «Отсутствие доказательств не является доказательством отсутствия».
5. Особые оговорки, которые часто применяются, чтобы спасти первоначальное утверждение, угодив в серьезные риторические трудности (например: «Как мог милосердный Бог приговорить все будущие поколения людей к страданиям из-за того, что одна-единственная женщина, не подчинившись приказу, уговорила одного-единственного мужчину съесть яблоко?» Особая оговорка: «Вы не понимаете тонкостей доктрины свободы воли». Или: «Как в одном Существе могут пребывать одновременно Отец, Сын и Святой Дух?» Особая оговорка: «Вы не понимаете божественной тайны Святой Троицы». Или: «Как Бог мог позволить последователям иудаизма, христианства и ислама, которые (пусть и каждый по-своему) призывают к любви, добру и состраданию, так долго творить такое зло?» Особая оговорка: «Вы опять-таки не понимаете тонкостей доктрины свободы воли. И вообще, пути Господни неисповедимы»).
6. Заранее решенный вопрос (например: «Мы должны ввести смертную казнь для борьбы с жестокими преступлениями» — но падает ли количество жестоких преступлений, если действует закон о смертной казни? Или: «Вчера фондовый рынок упал из-за технических поправок и реализации прибыли инвесторами» — но есть ли какие-либо независимые свидетельства, говорящие, что причиной падения действительно стали «технические поправки и реализация прибыли»? Что мы вообще узнали из этого якобы «доказательства»?)
7. Систематическая ошибка отбора, также называемая «перечислением благоприятных обстоятельств» или, по выражению Фрэнсиса Бэкона, «подсчет попаданий и отбрасывание промахов» (например: «Штат хвастается количеством рожденных в нем президентов, но молчит о своих серийных убийцах»).
8. Статистика малых чисел, близкая родственница предыдущего заблуждения (например: «Говорят, что каждый пятый житель Земли — китаец. Как такое может быть? Я знаю несколько сотен людей, но среди них нет ни одного китайца». Или: «Мне сегодня три раза подряд выпала семерка. Сегодня я точно не проиграю»).
9. Непонимание природы статистики (например: «Президент Дуайт Эйзенхауэр изумлен и встревожен тем, что у половины американцев коэффициент интеллекта ниже среднего»).
10. Непоследовательность (например: если готовиться к худшему возможному исходу при планировании военной операции, это считается умным и предусмотрительным, а вот худшие прогнозы ученых по поводу окружающей среды отбрасываются, потому что «не доказаны». Или: спад средней продолжительности жизни в бывшем СССР приписывается ошибкам коммунизма, совершенным много лет назад, но вот высокая младенческая смертность в США (самая высокая среди всех развитых стран) ошибкам капитализма не приписывается никогда. Или: считать, что Вселенная в будущем будет существовать бесконечно, это нормально, но при этом считать абсурдной идею, что она существовала бесконечно и в прошлом).
11. Non sequitur — латинское «не следует» (например: «Наша страна победит, потому что Бог велик и на нашей стороне». Но так утверждали практически все страны: девизом немцев, например, было «Gott mit uns»). Заблуждение non sequitur случается, когда люди не рассматривают альтернативных возможностей.
12. Post hoc, ergo propter hoc — латинское «после этого, значит, из-за этого» (например: «Я знаю… 26-летнюю женщину, которая выглядит как 60-летняя, потому что принимает противозачаточные» (архиепископ Манильский). Или: «Пока женщины не получили права голоса, у нас не было ядерного оружия»).
13. Бессмысленный вопрос (например: «Что получится, если всесокрушающая сила ударит по несокрушимой стене»? Но если существует всесокрушающая сила, то несокрушимой стены быть не может; равно верно и обратное).
14. Исключение среднего, или ложная дихотомия — рассмотрение только крайних точек в континууме промежуточных возможностей (например: «Ну да, хорошо, соглашайся с ним. Мой муж идеален, а я всегда неправа». Или: «Родину можно либо обожать, либо ненавидеть». Или: «Если ты не помогаешь решить проблему, значит, ты сам — часть проблемы»).
15. Краткосрочное против долгосрочного — подвид исключения среднего, но настолько важный, что достоин особого внимания (например: «У нас нет денег на выкармливание голодных детей и обучение дошкольников — нам нужно срочно справиться с уличной преступностью». Или: «Зачем исследовать космос или вкладываться в фундаментальную науку, когда у нас такой дефицит бюджета?»)
16. «Скользкая дорожка», еще один подвид исключения среднего (например: «Если разрешить аборты в первые недели беременности, то невозможно будет предотвратить и убийство полностью сформировавшихся плодов». Или наоборот: «Если государство запретит аборты на поздних сроках, скоро дело дойдет до того, что оно начнет регулировать наше поведение во время зачатия»).
17. Корреляция, подразумевающая причинность (например: «Согласно опросу, среди людей с высшим образованием больше гомосексуалистов, чем среди необразованных; образование делает людей геями». Или: «Землетрясения в Андах коррелируют с наибольшим приближением планеты Уран, следовательно (несмотря на всякое отсутствие корреляции с приближениями куда более близкого и массивного Юпитера), Уран вызывает землетрясения в Андах»).
18. Чучело — создание карикатуры на противоположное мнение, которую потом легко опровергнуть (например: «Ученые считают, что жизнь образовалась сама по себе, случайным образом» — такое утверждение игнорирует главную идею Дарвина, что природа растет и расширяется, сохраняя то, что работает, и отбрасывая то, что не работает. Или — хотя это еще и заблуждение «краткосрочное против долгосрочного» — «экологам важнее окуни-улиточники и пятнистые совы, чем люди»).
19. Скрытые свидетельства, или полуправда (например: «Невероятно точное и широко цитируемое «пророчество» о попытке убийства Рейгана показали по телевизору» — но когда показали это «пророчество»: до или после покушения? Или: «Сложившаяся в стране ситуация требует революции, хотя все мы знаем пословицу «лес рубят — щепки летят». Да, но не погибнет ли во время этой революции намного больше людей, чем при предыдущем режиме? Что подсказывает опыт других революций? Все ли революции против деспотических режимов желательны и преследуют лучшие интересы жителей страны?)
20. Обтекаемые выражения (например: разделение властей, оговоренное в Конституции США, запрещает США объявлять кому-либо войну без одобрения Конгресса. С другой стороны, президенты контролируют внешнюю политику и ведение войн, что может помочь им в переизбрании. Так что президент, к какой бы партии он ни принадлежал, может запросто устроить войну, только под другим названием: например, «полицейские операции», «вооруженные вторжения», «превентивные удары», «умиротворение», «защита американских интересов» и разнообразные «операции», например, операция «Правое дело». Военные эвфемизмы — лишь один из обширных классов новояза, изобретенного в политических целях. Как говорил Талейран, «Важное умение для политика — найти новое имя для институтов, прежние имена которых народ уже терпеть не может»).

Автор перевода: http://spektrowski.diary.ru/

Смотрим и обсуждаем видеоролики единоборств