Соблюдение требований законодательной техники как средство предотвращения нормотворческих ошибок

Анализ
юридической литературы и современного
состояния российского законодательства
позволяет сегодня говорить о требованиях
законодательной техники как о своеобразном
тандеме, то есть объединении двух блоков
правил, во-первых, это правила нормативно
закрепленные в Конституции, федеральных
конституционных законах, федеральных
законах, нормативных указах Президента,
а также в целом ряде подзаконных
нормативных документов исполнительных
органов власти, а во-вторых, это
доктринальные установки, то есть идеи,
принципы, специальные правила (стандарты)
поведения, исходящие из содержания
научных трудов ученых юристов. В
современных реалиях соблюдение требовании
законодательной техникиявляются
особенно важными, при чем это касается
всех без исключения видов правотворческого
процесса, будь это законодательная
деятельность федерального парламента,
либо законодательных (представительных)
органов субъектов Федерации.

Конечно,
лучший вариант для правового регулирования,
если вести речь с аксиологической точки
зрения, когда эти требования закреплены
нормативно на уровне акта, обладающего
высшей юридической силой, тогда они
выступают правовым форпостом перед
правотворческими ошибками. Законными
(легитимными) нормативные акты могут
быть только тогда, когда они приняты в
соответствии с требованиями законности,
то есть источником данных требований
является Конституция, федеральные
конституционные законы и федеральные
законы. Однако здесь следует заметить,
что даже четкое и неуклонное соблюдение
таких требований субъектами, обеспечивающими
правотворческий процесс и субъектами
правотворчества и не дает полную гарантию
от правотворческих ошибок, но, тем не
менее, значительно минимизирует их
количество, придает нормативным актам
такое качество как легитимность.

Проведенный
мониторинг современного российского
законодательства, а также научных работ,
посвященных нормотворчеству и
законодательной технике позволяет
выделить следующие требования, которые
следует предъявлять не только к
федеральным законам, но и к проектам
иных нормативных актов¹.

По
нашему мнению, важное значение имеют
требования,
предъявляемые к содержанию нормативных
актов, где
одним из главных следует выделить
требование соответствия
общепризнанным международным документам
о правах и свободах человека и гражданина.

При
этом, международные стандарты в области
прав человека и гражданина нельзя
назвать раз и навсегда установленными
«каноническим правилами», так как
возникнув в определенный период истории
развития общества и государства они,
бесспорно, подлежат видоизменению в
связи с конкретными условиями
функционирования и реформирования
государства, с изменением общества и
его индивидов.

Однако
если говорить не только о законности,
поскольку в национальном праве отдельных
государств закреплялись и нормы
античеловеческой направленности
(Германия, Чили, Камбоджа и т. д.), но и о
принципе гуманизма и демократизма
правотворчества, то естественно
принимаемый акт должен соответствовать
действующим международным принципам
и нормам о правах и свободах человека
и гражданина. В связи с этим в правотворческих
органах создаются рабочие группы и
комиссии, которые проверяют соответствие
нормативных актов, принимаемых в этих
структурах международным стандартам
в области прав и свобод человека и
гражданина. Помимо этого, аналогичной
экспертизе подвергаются и проекты
нормативных актов, которые разрабатываются
данными органами и учреждениями, но
принимаются другими властными структурами.
Такая деятельность, несомненно,
способствует повышению качества
принимаемых нормативных документов,
поскольку значительно снижается
количество правотворческих ошибок, в
основном гносеологического плана.

Следующее
требование напрямую корреспондируется
с первым, однако, по нашему мнению, его
можно выделить отдельно. Оно заключается
в том, что в нормативных
актах не должно содержаться норм,
ущемляющих или ограничивающих законные
права человека и гражданина. Последние
в соответствии со ст. 55 Конституции
могут быть ограничены федеральным
законом только в той мере, в какой это
необходимо в целях защиты основ
конституционного строя, нравственности,
здоровья, прав и законных интересов
других лиц, обеспечения обороны страны
и безопасности государства. Из данной
нормы следует, что ограничение прав и
свобод граждан возможно только в особых,
исключительных случаях и то только на
основе норм, обладающих высшей юридической
силой закона.

Тем
не менее, сами законодательные нормы
не всегда являются образцами законности,
поскольку иногда принимаются федеральные
законы и иные акты прямо, либо косвенно
ущемляющие права, свободы и законные
интересы граждан. К большому сожалению,
в государстве, провозгласившем себя
«правовым», в отдельных законодательных
нормах закреплена юридическая
ответственность за совершенно правомерные
действия.

Так,
например, ч. 1 ст. 12.26 Кодекса Российской
Федерации об административных
правонарушениях предусматривает
карательную санкцию в виде лишения
права управления транспортным средством
на срок от полутора до двух лет за
невыполнение водителем «требования
сотрудника милиции о прохождении
медицинского освидетельствование на
состояние опьянения»².
В данном случае просматривает
преднамеренная правотворческая ошибка
законодателя, который явно подменил
понятие «право» понятием «обязанность»,
что является недопустимым, поскольку
право – это мера возможного поведения
людей, а юридическая обязанность, или
как говорили в советское время, позитивное
обязывание, мера должного поведения
людей.

Следующее
требование – это соответствие
нормативных актов Конституции, законам
и другим актам высших органов
государственной власти. Согласно
ч. 1 ст. 15 Конституции конституционные
нормы имеют высшую юридическую силу,
прямое действие и применяются на всей
территории Российской Федерации. Законы
и другие нормативные акты, которые
принимаются в России, входят в систему
ее законодательства и не должны
противоречить Основному Закону. Так,
например, 21 февраля 2007 г. Совет Федерации
отклонил направленный ему на утверждение
проект федерального закона «Об утверждении
Договора о разграничении предметов
ведения и полномочий между органами
государственной власти Российской
Федерации и Республикой Татарстан»,
поскольку проект данного акта закреплял
исключительные условия для одного из
субъектов Российской Федерации, подрывая
тем самым единые нормы функционирования
России как федеративного государства,
основанного на равенстве субъектов
Российской Федерации.

Тем
не менее, соподчиненность многих
нормативных актов, за исключением норм
отдельных отраслей права, а также их
виды, порядок подготовки и принятия до
сих пор еще не закреплены федеральным
законодателем, что позволяет говорить
о наличии явного пробела в праве, что
также можно позициировать как
правотворческую ошибку.

В
связи с этим, актуальной проблемой
правового регулирования является
принятие федерального закона «О
нормативных правовых актах в Российской
Федерации», который бы не только
нормативно закрепил виды (формы) различных
нормативных актов, порядок их разработки
и принятия и другие стадии нормотворческого
процесса, но и процедуру их толкования
и систематизации. Помимо этого, принятие
такого акта и вступление его в юридическую
силу важно как одно из возможных
цивилизованных и одобряемых государством
современных правовых средств предотвращения
возможных правотворческих ошибок.

Однако,
здесь вероятен и обратный эффект, то
есть чем больше будет правил, тем больше
будет и ошибок, а это, как известно, может
отразиться на регулировании общественных
отношений различного плана (экономических,
социальных, культурных и т. д.).

Далее
хотелось бы остановиться на том, что нормы
права должны соответствовать реальным
общественным отношениям и нормам
общественной морали.
Требование соответствия нормативных
актов реальным общественным отношениям
означает соответствие тем связям,
которые сложились в той или иной сфере,
на определенных участках правовой жизни
в ходе правоприменительной деятельности
государственных и муниципальных
служащих. Так, например, в период последней
сессии работы Государственной Думы
Федерального Собрания Российской
Федерации четвертого созыва были приняты
законы о повышении базовой части трудовых
пенсий, о двухуровневой системе высшего
образования, о статистике, о создании
госкорпораций «Росатом», о госкорпорации
по строительству олимпийских объектов,
закон об изменении в федерального
бюджета 2007 года и ряд других федеральных
законов. Принятие данных законов является
ярким свидетельством создания норм
права реально соответствующим насущным
проблемам российского общества.

Отход
от рассматриваемого требования приводит
к таким правотворческим ошибкам как
несоответствие содержания норм права
реально существующим отношениям в
социуме. Если само общество еще не готово
к проведению тех или иных реформ, то они
не пройдут либо, по субъективным причинам,
то есть граждане и их объединения будут
выражать свое неприятие новел в
законодательстве, при чем как в ярко
выраженной форме (пикетирование,
забастовки, жалобы), так и в пассивном
их несоблюдении, что тоже негативно
сказывается на действии того или иного
вида механизма правового регулирования,
либо по вполне объективным причинам
(отставание общественных отношений от
позициируемых идей, отсутствие социальных
институтов, неподготовленность
общественного мнения и т. д.).

Несоблюдение
перечисленных выше требований приводит
не только к таким серьезным гносеологическим
ошибкам как коллизии норм права, но и к
ущемлению прав, свобод и законных
интересов граждан. В данном случае под
гносеологическими ошибками следует
понимать несоответствие «сущего»
«должному», иными словами желаемого,
которое установил федеральный
законодатель, реальному отходу от
требований норм Конституции Российской
Федерации, федеральных конституционных
законов, федеральных законов, а также
от общепризнанных моральных норм и
принципов.

К
данному перечню требований можно
присоединить и такое правило, как: принятие
нормативных актов органами государственной
власти в соответствии со своей
компетенции. Так,
например, согласно ст. 104 Конституции,
Верховный Суд Российской Федерации
имеет право законодательной инициативы
только по вопросам его ведения. В целях
реализации данной нормы в декабре 2007
г. Пленум Верховного Суда Российской
Федерации принял Постановление № 53 от
27 декабря 2007 г. «О внесении в Государственную
Думу Федерального Собрания Российской
Федерации проекта федерального закона
«О создании районных судов в Иркутской
области и упразднении судов общей
юрисдикции в Усть-Ордынском Бурятском
автономном округе» и Постановление №
50 от 18 декабря 2007 г. «О внесении в
Государственную Думу Федерального
Собрания Российской Федерации проекта
федерального закона «О создании
Новочеркасского гарнизонного военного
суда и упразднении 6-го гарнизонного
военного суда».

Между
тем, если бы Верховный Суд Российской
Федерации инициировал в Государственную
Думу Федерального Собрания законопроект
социальной или экономической
направленности, то он вряд ли был бы
принят к рассмотрению, поскольку
Верховный Суд Российской Федерации в
отличии от Президента Российской
Федерации, Правительства Российской
Федерации, депутатов и иных субъектов,
которые обладают общим правом
законодательной инициативы, согласно
ст. 104 Конституции Российской Федерации,
обладает специальным правом законодательной
инициативы, то есть данное ему право
ограничено вопросами его «ведения».

Законодательные
и исполнительные органы государственной
власти должны издавать нормативные
акты на основе и во исполнение федеральных
конституционных законов, федеральных
законов, указов и распоряжений Президента
Российской Федерации, постановлений и
распоряжений Правительства Российской
Федерации, а также в пределах их
компетенции. Из этого следует, что закон
не подчинен другим правовым актам и
поэтому должен содержать «первичные»,
базовые нормы, которые, как показывает
практика, в большинстве случаев, нуждаются
в конкретизации, как правило,
осуществляющейся на подзаконном уровне.
В связи с этим, федеральные органы
исполнительной власти должны создавать
только «производные» нормы, конкретизирующие
и организационно обеспечивающие
«первичные» нормы законов, а также
нормативных указов Президента Российской
Федерации. Примером может служить приказ
МВД России от 31 августа 2007 г. № 768 «О
мерах по реализации Указа Президента
Российской Федерации от 08.05.2001 г. № 528».

Закрепление
в нормативных актах федеральных органов
исполнительной власти «первичных» норм
без соответствующего разрешения следует
рассматривать как компетенционную
правотворческую ошибку, которая может
привести к признанию нормативного акта
ничтожным соответствующим судебным
органом власти. Такие вопросы в
соответствии со своей компетенцией
уполномочен рассматривать Верховный
Суд Российской Федерации. Он рассматривает
дела о соответствии законности нормативных
актов, принятых такими федеральными
органами исполнительной власти, как
федеральные министерства и федеральные
службы, подведомственные Правительству
Российской Федерации. Другим же
федеральным органам исполнительной
власти, в соответствии с указами
Президента, устанавливающими структуру
и систему федеральных органов
исполнительной власти осуществлять
нормативно-правовое регулирование
запрещается. Таким образом, несоблюдение
данного требования можно назвать ни
чем иным как компетенционной ошибкой.

Однако
нарушения компетенции не будет в том
случае, если в федеральном законе
содержится «прямое указание закона»
на необходимость принятия нормативного
акта такими федеральными органами
исполнительной власти как федеральные
службы и федеральные агентства, либо
если федеральному органу исполнительной
власти делегировано федеральным
парламентом право на принятие нормативного
акта, содержащего «первичные» нормы.

Второй
блок требований, предъявляемых к
нормативным актам составляют требования
соответствия правилам юридической
техники.

Несомненно,
законодатель должен обладать высокой
профессиональной квалификацией,
необходимыми знаниями, умениями и
навыками, чтобы сформулировать правило
поведения с максимальной точностью и
ясностью, что оно было «читаемо», понятно
всем дееспособным людям, без исключения.
Несоблюдение данного требования приводит
к различным ошибкам технико-юридического
плана. Например, к системно-структурным
ошибкам. Так, например, в охранительной
норме права может отсутствовать такой
структурный элемент нормы права как
санкция, что попросту делает данную
норму «мертвой», то есть не способной
защитить соответствующие общественные
отношения от противоправных деяний.
Также норма права, будучи элементом
системы права, должна в обязательном
порядке согласовываться с другими
нормами и, естественно, им не противоречить,
если этого нет, то это серьезная
правотворческая ошибка, требующая
устранения. В связи с этим, такое
пристальное внимание сегодня уделяется
требованиям, предъявляемым к законодательной
технике. По нашему мнению, законодательная
техника должна включать в себя следующие
требования:

Выбор
правильной формы нормативного акта и
унификация данных форм

Например,
федеральные законы должны содержать
базовые нормы, которые затем будут
конкретизированы подзаконными актами
(указами Президента, постановлениями
Правительства, ведомственными нормативными
актами). В этом отношении законодательное
оформление технико-юридических норм,
содержащих требования, предъявляемые
к автомобильным бензинам и дизельному
топливу является ни чем иным как
законодательной ошибкой, поскольку не
логично закреплять такие нормы в форму
федерального закона, по нашему мнению,
они должны содержаться в соответствующих
регламентах и утвержденных либо
постановлением Правительства Российской
Федерации, либо приказом соответствующего
федерального министерства.

Чтобы
избежать возможных проблем в выборе
формы нормативного акта, законодателю
следует обращаться к действующему
законодательству в этой области.

В
сегодняшних условиях проведения правовых
реформ важное значение имеет унификация
форм нормативных актов
на уровне федерального закона, а не
подзаконных актов, как это существует
в современной ситуации. Так, например,
согласно Правилам подготовки нормативных
правовых актов федеральных органов
исполнительной власти и их государственной
регистрации, утвержденным постановлением
Правительства России 13 августа 1997 г. №
1009, нормативные акты федеральных органов
исполнительной власти могут издаваться
в форме постановлений, приказов,
распоряжений, правил, инструкций и
положений. Однако, отдельные министерства
принимают нормативные акты в форме
писем, инструктивных писем, циркулярных
писем и т. п., что также следует отнести
к явным правотворческим ошибкам, которые
выражаются, в большей степени, в
несоответствии формы содержанию,
поскольку письмо, как таковое, — это не
нормативный документ и оно, соответственно,
не может содержать нормы права. Аналогичная
ситуации с инструктивными и иными
письмами.

Большое
значение в унификации нормативных актов
играют юридические конструкции,
представляющие собой схемы-шаблоны,
которыми пользуются компетентные органы
при подготовке юридических документов.
На сегодняшний день формы юридических
конструкции закреплены в Типовой
инструкции по делопроизводству в
федеральных органах исполнительной
власти, утвержденной приказом Министерства
культуры и массовых коммуникаций
Российской Федерации от 8 ноября 2005 г.
№ 536. Поэтому, если законодатель использует
иную форму юридической конструкции,
которая предусмотрена в данной инструкции,
либо он перепутает, закрепленные
указанным документом формы юридических
конструкций, по незнанию, либо умышленно,
то это также приведет к системно-структурным
ошибкам.

В
этой связи актуальной проблемой
совершенствования правового регулирования
является разработка и принятие общих,
унифицированных для всех органов
государственной власти образцов основных
нормативных актов, с помощью которых
исполнители могут определить нужную
форму проекта подготавливаемого акта
нормативного документа, а затем уже
подготовить его проект.

По
нашему мнению, в проекте федерального
закона «О нормативных правовых актах
в Российской Федерации», разработанного
Советом Федерации Федерального Собрания
Российской Федерации при участии научной
общественности, должны быть четко
определены формы нормативных актов,
принимаемых в Российской Федерации.

Теперь
остановимся на правилах, вытекающих из
юридической лингвистики, то есть речь
будем вести о «языке закона».

«Язык
закона»
— официальный язык законодателей, который
представляет собой функциональный
стиль литературного языка. Язык закона
выступает определенным видом официального
делового стиля, то есть такого языка,
на котором государство, в лице своих
органов власти, общается, иными словами
«разговаривает» с другими субъектами
правовых отношений (гражданами, их
объединениями, апатридами, бипатридами,
юридическими лицами, другими государствами
и т. п.), утверждая уголовные, административные,
финансовые и иные запреты, устанавливая
обязанности, чем придает им легитимный
характер и, конечно, закрепляя различные
дозволения, а иногда даже и рекомендации.
Поэтому, для более полной характеристики
данного стиля литературного языка
следует указать те особенности, которые
свойственны именно для языка законодателей.

Тем
не менее, приоритетным методом правового
регулирования, применяемым законодателями
даже в современных условиях, является
императивный (властный, предписывающий)
метод. Здесь справедливо задать вопрос:
использование неверного метода правового
регулирования – это законодательная
ошибка? Очевидно, да, поскольку изменится
не только способ правового регулирования,
выбранный законодателем, но по сути и
смысл норм права.

Как
с общетеоретической точки зрения, так
и с практической, для более полного
раскрытия особенностей языка законодателей
необходимо выделять в особую группу
требования, предъявляемые именно к
стилю языка закона.

Содержание

Введение3

1. Соблюдение требований законодательной техники как средство предотвращения нормотворческих ошибок4

2. Причины законотворческих ошибок9

3. Противодействие законотворческим ошибкам11

Заключение12

Список используемых источников и литературы13

Введение

Темаправотворческих ошибокхарактернакак для правовой системы в целом, так и дляотдельных ее отраслей. Будучи детерминированной обстоятельствами и объективного, и субъективного свойства, она чрезвычайно сложна и многогранна. Поэтому наши усилия рассмотреть ее детально, как бы через микроскоп, наверняка будут полезны и дадут ожидаемый результат.

Для законотворческой деятельности эта проблема имеет особое значение, ибо последствия законотворческих ошибок носят крупномасштабный характер, затрагивают интересы самых широких слоев населения, разрушают систему гарантий прав и интересов человека и гражданина, а в крайних их формах приводят к социальным взрывам, опрокидывают главные ценностные ориентиры: веру в добро и справедливость.

Именномасштабностьи степень (глубина)негативных политических, социальных, экономических и правовыхпоследствийотличает законодательную ошибку от других видов ошибок: от ошибки правоприменителя (например, осуждение невиновного), ошибки, допущенной при принятии подзаконного акта, ошибки, совершенной в др. секторах государственной или общественной жизни либо человеческого познания.

Эти же критерии могут быть положены в основу отграничения категории «законотворческая ошибка» от смежных с нею категорий «недостатки законодательства» и «несовершенство законодательства». К последним двум можно было бы отнести пробельность той или иной отрасли законодательства, дублирование норм, их декларативность и расплывчатость, несоответствие названия статьи закона ее содержанию, или размещение статьи в кодифицированном или многораздельном законе в главе (разделе), содержанию которой не соответствует данная норма, др. нарушения правил юридической техники и т.п. Короче говоря, в большинстве случаев речь идет о таких законотворческих недостатках, которые хотя и затрудняют работу правоприменителя, но не влекут снижения уровня гарантий прав и интересов граждан, а также других крупных негативных последствий. Эти недостатки могут быть устранены или подправлены соответствующими разъяснениями высших органов судебной власти, подзаконными актами, методическими рекомендациями, путем консультирования и др. методами.

Исправить законотворческие ошибки возможно лишь путем отмены или внесения изменений в соответствующий законодательный акт, что, впрочем, не исключает соответствующих разъяснений по его применению.

Цель работы рассмотреть Соблюдение требований законодательной техники как средство предотвращения нормотворческих ошибок.

1. Соблюдение требований законодательной техники как средство предотвращения нормотворческих ошибок

Анализ юридической литературы и современного состояния российского законодательства позволяет сегодня говорить о требованиях законодательной техники как о своеобразном тандеме, то есть объединении двух блоков правил, во-первых, это правила нормативно закрепленные в Конституции, федеральных конституционных законах, федеральных законах, нормативных указах Президента, а также в целом ряде подзаконных нормативных документов исполнительных органов власти, а во-вторых, это доктринальные установки, то есть идеи, принципы, специальные правила (стандарты) поведения, исходящие из содержания научных трудов ученых юристов. В современных реалиях соблюдение требовании законодательной техникиявляются особенно важными, при чем это касается всех без исключения видов правотворческого процесса, будь это законодательная деятельность федерального парламента, либо законодательных (представительных) органов субъектов Федерации.

Конечно, лучший вариант для правового регулирования, если вести речь с аксиологической точки зрения, когда эти требования закреплены нормативно на уровне акта, обладающего высшей юридической силой, тогда они выступают правовым форпостом перед правотворческими ошибками. Законными (легитимными) нормативные акты могут быть только тогда, когда они приняты в соответствии с требованиями законности, то есть источником данных требований является Конституция, федеральные конституционные законы и федеральные законы. Однако здесь следует заметить, что даже четкое и неуклонное соблюдение таких требований субъектами, обеспечивающими правотворческий процесс и субъектами правотворчества и не дает полную гарантию от правотворческих ошибок, но, тем не менее, значительно минимизирует их количество, придает нормативным актам такое качество как легитимность.

Проведенный мониторинг современного российского законодательства, а также научных работ, посвященных нормотворчеству и законодательной технике позволяет выделить следующие требования, которые следует предъявлять не только к федеральным законам, но и к проектам иных нормативных актов.

По нашему мнению, важное значение имеют требования, предъявляемые к содержанию нормативных актов, где одним из главных следует выделить требованиесоответствия общепризнанным международным документам о правах и свободах человека и гражданина.

При этом, международные стандарты в области прав человека и гражданина нельзя назвать раз и навсегда установленными «каноническим правилами», так как возникнув в определенный период истории развития общества и государства они, бесспорно, подлежат видоизменению в связи с конкретными условиями функционирования и реформирования государства, с изменением общества и его индивидов.

Однако если говорить не только о законности, поскольку в национальном праве отдельных государств закреплялись и нормы античеловеческой направленности (Германия, Чили, Камбоджа и т. д.), но и о принципе гуманизма и демократизма правотворчества, то естественно принимаемый акт должен соответствовать действующим международным принципам и нормам о правах и свободах человека и гражданина. В связи с этим в правотворческих органах создаются рабочие группы и комиссии, которые проверяют соответствие нормативных актов, принимаемых в этих структурах международным стандартам в области прав и свобод человека и гражданина. Помимо этого, аналогичной экспертизе подвергаются и проекты нормативных актов, которые разрабатываются данными органами и учреждениями, но принимаются другими властными структурами. Такая деятельность, несомненно, способствует повышению качества принимаемых нормативных документов, поскольку значительно снижается количество правотворческих ошибок, в основном гносеологического плана.

Следующее требование напрямую корреспондируется с первым, однако, по нашему мнению, его можно выделить отдельно. Оно заключается в том, что внормативных актах не должно содержаться норм, ущемляющих или ограничивающих законные права человека и гражданина.Последние в соответствии со ст. 55 Конституции могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Из данной нормы следует, что ограничение прав и свобод граждан возможно только в особых, исключительных случаях и то только на основе норм, обладающих высшей юридической силой закона.

Тем не менее, сами законодательные нормы не всегда являются образцами законности, поскольку иногда принимаются федеральные законы и иные акты прямо, либо косвенно ущемляющие права, свободы и законные интересы граждан. К большому сожалению, в государстве, провозгласившем себя «правовым», в отдельных законодательных нормах закреплена юридическая ответственность за совершенно правомерные действия.

Так, например, ч. 1 ст. 12.26 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает карательную санкцию в виде лишения права управления транспортным средством на срок от полутора до двух лет за невыполнение водителем «требования сотрудника милиции о прохождении медицинского освидетельствование на состояние опьянения». В данном случае просматривает преднамеренная правотворческая ошибка законодателя, который явно подменил понятие «право» понятием «обязанность», что является недопустимым, поскольку право это мера возможного поведения людей, а юридическая обязанность, или как говорили в советское время, позитивное обязывание, мера должного поведения людей.

Следующее требование этосоответствие нормативных актов Конституции, законам и другим актам высших органов государственной власти.Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции конституционные нормы имеют высшую юридическую силу, прямое действие и применяются на всей территории Российской Федерации. Законы и другие нормативные акты, которые принимаются в России, входят в систему ее законодательства и не должны противоречить Основному Закону. Так, например, 21 февраля 2007 г. Совет Федерации отклонил направленный ему на утверждение проект федерального закона «Об утверждении Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и Республикой Татарстан», поскольку проект данного акта закреплял исключительные условия для одного из субъектов Российской Федерации, подрывая тем самым единые нормы функционирования России как федеративного государства, основанного на равенстве субъектов Российской Федерации.

Тем не менее, соподчиненность многих нормативных актов, за исключением норм отдельных отраслей права, а также их виды, порядок подготовки и принятия до сих пор еще не закреплены федеральным законодателем, что позволяет говорить о наличии явного пробела в праве, что также можно позициировать как правотворческую ошибку.

В связи с этим, актуальной проблемой правового регулирования является принятие федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации», который бы не только нормативно закрепил виды (формы) различных нормативных актов, порядок их разработки и принятия и другие стадии нормотворческого процесса, но и процедуру их толкования и систематизации. Помимо этого, принятие такого акта и вступление его в юридическую силу важно как одно из возможных цивилизованных и одобряемых государством современных правовых средств предотвращения возможных правотворческих ошибок.

Однако, здесь вероятен и обратный эффект, то есть чем больше будет правил, тем больше будет и ошибок, а это, как известно, может отразиться на регулировании общественных отношений различного плана (экономических, социальных, культурных и т. д.).

Далее хотелось бы остановиться на том, чтонормы права должны соответствовать реальным общественным отношениям и нормам общественной морали. Требование соответствия нормативных актов реальным общественным отношениям означает соответствие тем связям, которые сложились в той или иной сфере, на определенных участках правовой жизни в ходе правоприменительной деятельности государственных и муниципальных служащих. Так, например, в период последней сессии работы Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва были приняты законы о повышении базовой части трудовых пенсий, о двухуровневой системе высшего образования, о статистике, о создании госкорпораций «Росатом», о госкорпорации по строительству олимпийских объектов, закон об изменении в федерального бюджета 2007 года и ряд других федеральных законов. Принятие данных законов является ярким свидетельством создания норм права реально соответствующим насущным проблемам российского общества.

Отход от рассматриваемого требования приводит к таким правотворческим ошибкам как несоответствие содержания норм права реально существующим отношениям в социуме. Если само общество еще не готово к проведению тех или иных реформ, то они не пройдут либо, по субъективным причинам, то есть граждане и их объединения будут выражать свое неприятие новел в законодательстве, при чем как в ярко выраженной форме (пикетирование, забастовки, жалобы), так и в пассивном их несоблюдении, что тоже негативно сказывается на действии того или иного вида механизма правового регулирования, либо по вполне объективным причинам (отставание общественных отношений от позициируемых идей, отсутствие социальных институтов, неподготовленность общественного мнения и т. д.).

Несоблюдение перечисленных выше требований приводит не только к таким серьезным гносеологическим ошибкам как коллизии норм права, но и к ущемлению прав, свобод и законных интересов граждан. В данном случае под гносеологическими ошибками следует понимать несоответствие «сущего» «должному», иными словами желаемого, которое установил федеральный законодатель, реальному отходу от требований норм Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, а также от общепризнанных моральных норм и принципов.

К данному перечню требований можно присоединить и такое правило, как:принятие нормативных актов органами государственной власти в соответствии со своей компетенции.Так, например, согласно ст. 104 Конституции, Верховный Суд Российской Федерации имеет право законодательной инициативы только по вопросам его ведения. В целях реализации данной нормы в декабре 2007 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление № 53 от 27 декабря 2007 г. «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О создании районных судов в Иркутской области и упразднении судов общей юрисдикции в Усть-Ордынском Бурятском автономном округе» и Постановление № 50 от 18 декабря 2007 г. «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О создании Новочеркасского гарнизонного военного суда и упразднении 6-го гарнизонного военного суда».

Между тем, если бы Верховный Суд Российской Федерации инициировал в Государственную Думу Федерального Собрания законопроект социальной или экономической направленности, то он вряд ли был бы принят к рассмотрению, поскольку Верховный Суд Российской Федерации в отличии от Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, депутатов и иных субъектов, которые обладают общим правом законодательной инициативы, согласно ст. 104 Конституции Российской Федерации, обладает специальным правом законодательной инициативы, то есть данное ему право ограничено вопросами его «ведения».

Законодательные и исполнительные органы государственной власти должны издавать нормативные акты на основе и во исполнение федеральных конституционных законов, федеральных законов, указов и распоряжений Президента Российской Федерации, постановлений и распоряжений Правительства Российской Федерации, а также в пределах их компетенции. Из этого следует, что закон не подчинен другим правовым актам и поэтому должен содержать «первичные», базовые нормы, которые, как показывает практика, в большинстве случаев, нуждаются в конкретизации, как правило, осуществляющейся на подзаконном уровне. В связи с этим, федеральные органы исполнительной власти должны создавать только «производные» нормы, конкретизирующие и организационно обеспечивающие «первичные» нормы законов, а также нормативных указов Президента Российской Федерации. Примером может служить приказ МВД России от 31 августа 2007 г. № 768 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 08.05.2001 г. № 528».

Закрепление в нормативных актах федеральных органов исполнительной власти «первичных» норм без соответствующего разрешения следует рассматривать как компетенционную правотворческую ошибку, которая может привести к признанию нормативного акта ничтожным соответствующим судебным органом власти. Такие вопросы в соответствии со своей компетенцией уполномочен рассматривать Верховный Суд Российской Федерации. Он рассматривает дела о соответствии законности нормативных актов, принятых такими федеральными органами исполнительной власти, как федеральные министерства и федеральные службы, подведомственные Правительству Российской Федерации. Другим же федеральным органам исполнительной власти, в соответствии с указами Президента, устанавливающими структуру и систему федеральных органов исполнительной власти осуществлять нормативно-правовое регулирование запрещается. Таким образом, несоблюдение данного требования можно назвать ни чем иным как компетенционной ошибкой.

Однако нарушения компетенции не будет в том случае, если в федеральном законе содержится «прямое указание закона» на необходимость принятия нормативного акта такими федеральными органами исполнительной власти как федеральные службы и федеральные агентства, либо если федеральному органу исполнительной власти делегировано федеральным парламентом право на принятие нормативного акта, содержащего «первичные» нормы.

Второй блок требований, предъявляемых к нормативным актам составляют требования соответствия правилам юридической техники.

Несомненно, законодатель должен обладать высокой профессиональной квалификацией, необходимыми знаниями, умениями и навыками, чтобы сформулировать правило поведения с максимальной точностью и ясностью, что оно было «читаемо», понятно всем дееспособным людям, без исключения. Несоблюдение данного требования приводит к различным ошибкам технико-юридического плана. Например, к системно-структурным ошибкам. Так, например, в охранительной норме права может отсутствовать такой структурный элемент нормы права как санкция, что попросту делает данную норму «мертвой», то есть не способной защитить соответствующие общественные отношения от противоправных деяний. Также норма права, будучи элементом системы права, должна в обязательном порядке согласовываться с другими нормами и, естественно, им не противоречить, если этого нет, то это серьезная правотворческая ошибка, требующая устранения. В связи с этим, такое пристальное внимание сегодня уделяется требованиям, предъявляемым к законодательной технике. По нашему мнению, законодательная техника должна включать в себя следующие требования:

Выбор правильной формы нормативного акта и унификация данных форм

Например, федеральные законы должны содержать базовые нормы, которые затем будут конкретизированы подзаконными актами (указами Президента, постановлениями Правительства, ведомственными нормативными актами). В этом отношении законодательное оформление технико-юридических норм, содержащих требования, предъявляемые к автомобильным бензинам и дизельному топливу является ни чем иным как законодательной ошибкой, поскольку не логично закреплять такие нормы в форму федерального закона, по нашему мнению, они должны содержаться в соответствующих регламентах и утвержденных либо постановлением Правительства Российской Федерации, либо приказом соответствующего федерального министерства.

Чтобы избежать возможных проблем в выборе формы нормативного акта, законодателю следует обращаться к действующему законодательству в этой области.

В сегодняшних условиях проведения правовых реформ важное значение имеетунификация форм нормативныхактов на уровне федерального закона, а не подзаконных актов, как это существует в современной ситуации. Так, например, согласно Правилам подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденным постановлением Правительства России 13 августа 1997 г. № 1009, нормативные акты федеральных органов исполнительной власти могут издаваться в форме постановлений, приказов, распоряжений, правил, инструкций и положений. Однако, отдельные министерства принимают нормативные акты в форме писем, инструктивных писем, циркулярных писем и т. п., что также следует отнести к явным правотворческим ошибкам, которые выражаются, в большей степени, в несоответствии формы содержанию, поскольку письмо, как таковое, — это не нормативный документ и оно, соответственно, не может содержать нормы права. Аналогичная ситуации с инструктивными и иными письмами.

Большое значение в унификации нормативных актов играют юридические конструкции, представляющие собой схемы-шаблоны, которыми пользуются компетентные органы при подготовке юридических документов. На сегодняшний день формы юридических конструкции закреплены в Типовой инструкции по делопроизводству в федеральных органах исполнительной власти, утвержденной приказом Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации от 8 ноября 2005 г. № 536. Поэтому, если законодатель использует иную форму юридической конструкции, которая предусмотрена в данной инструкции, либо он перепутает, закрепленные указанным документом формы юридических конструкций, по незнанию, либо умышленно, то это также приведет к системно-структурным ошибкам.

В этой связи актуальной проблемой совершенствования правового регулирования является разработка и принятие общих, унифицированных для всех органов государственной власти образцов основных нормативных актов, с помощью которых исполнители могут определить нужную форму проекта подготавливаемого акта нормативного документа, а затем уже подготовить его проект.

По нашему мнению, в проекте федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации», разработанного Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации при участии научной общественности, должны быть четко определены формы нормативных актов, принимаемых в Российской Федерации.

Теперь остановимся на правилах, вытекающих из юридической лингвистики, то есть речь будем вести о «языке закона».

«Язык закона» — официальный язык законодателей, который представляет собой функциональный стиль литературного языка. Язык закона выступает определенным видом официального делового стиля, то есть такого языка, на котором государство, в лице своих органов власти, общается, иными словами «разговаривает» с другими субъектами правовых отношений (гражданами, их объединениями, апатридами, бипатридами, юридическими лицами, другими государствами и т. п.), утверждая уголовные, административные, финансовые и иные запреты, устанавливая обязанности, чем придает им легитимный характер и, конечно, закрепляя различные дозволения, а иногда даже и рекомендации. Поэтому, для более полной характеристики данного стиля литературного языка следует указать те особенности, которые свойственны именно для языка законодателей.

Тем не менее, приоритетным методом правового регулирования, применяемым законодателями даже в современных условиях, является императивный (властный, предписывающий) метод. Здесь справедливо задать вопрос: использование неверного метода правового регулирования это законодательная ошибка? Очевидно, да, поскольку изменится не только способ правового регулирования, выбранный законодателем, но по сути и смысл норм права.

Как с общетеоретической точки зрения, так и с практической, для более полного раскрытия особенностей языка законодателей необходимо выделять в особую группу требования, предъявляемые именно к стилю языка закона.

2. Причины законотворческих ошибок

Причины законотворческих ошибок можно свести в две основные группы: объективные и субъективные.

К объективным необходимо отнести сложность самой законотворческой деятельность современного общества, многофакторность действия правовых актов, динамичное изменение общественных отношений и возникновение новых, раннее неурегулированных законом общественных отношений.

Текст закона результат сложнейшего познавательного процесса. Он представляет собой концентрированное право, его сущностное выражение. Таким содержанием его элементов, объемом работы по их реализации не может «похвастаться» ни один другой вид правотворческой деятельности.
Усугубляют трудности правотворческой деятельности проблемы перехода к другой форме государственного устройства, коренным образом изменившие весь уклад жизни в стране и, прежде всего общественные отношения регулируемые правовыми нормами. В постсоветский период на многие вещи нужно было находить свой ответ, аналогов которым нет. Пробельность, путь практического опыта во многом предопределил значительные масштабы законотворчества и его мобильность.

Другой причиной является отсутствие ресурсного обеспечение для реализации правовой идеи, а также недостаточная принципиальность отдельных участников законотворческого процесса, которые иногда в угоду конъюнктуре, иного в силу давления со стороны лоббистов либо других причин субъективного свойства игнорируют эти обстоятельства.
Анализ федеральных законов, включенных в Федеральный закон № 122-ФЗ 2004 г., позволяет сделать вывод, что большинство из них в той или иной степени не действовали именно потому, что требовали инфраструктурных изменений системы социального обеспечения в нашей стране. Отсутствие или несвоевременное создание условий для реализации положений указанных законов наряду с отсутствием необходимого финансирования приводили к их недостаточной реализации, одновременно затрудняя работу органов соцзащиты.

Типичным примером закона, не обеспеченного организационными ресурсами, является Федеральный закон от 25 апреля 2002 года № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств». В абзаце втором пункта 1 статьи 32 данного закона установлен порядок проверки сотрудниками милиции и таможенных органов выполнения владельцами транспортных средств обязанности по их страхованию.

Однако в связи с тем, что присоединение России к международной системе страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств «Зеленая карта» произойдет только 1 января 2009 г., и реализация таможенными органами указанных полномочий в полной мере возможна с указанной даты. Данная ошибка была исправлена Федеральным законом от 16 мая 2008 г. N 73-ФЗ «О внесении изменения в статью 32 федерального закона» Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств«, который приостановил действие указанной статьи. Соответственно теперь к владельцам транспортных средств сотрудниками таможенных органов не применяются необоснованные требования.

Явно прослеживается связь политических факторов и правотворческих ошибок.

Политическая «подоплека» часто кроется в принятии несовершенных социально ориентированных законов и норм.

Не последнюю роль в принятии законов, решающих узкие проблемы, а не реальные публичные интересы, играет лоббизм во всех его формах и на различных стадиях законотворческого процесса. Он является мощным инструментом, а зачастую и непреодолимым препятствием для достижения или отстаивания политических, экономических и иных интересов.
Ошибки содержательного, стилистического, грамматического свойства во многом возникают из-за низкого уровня профессионализма специалистов, которые готовят законы.

Зачастую их «пишут» экономисты, технари, медики и т.д. Да, бесспорно, они должны принимать участие в их подготовке, особенно на уровне экспертных оценок. Но очевидно, что, как и любой сложнейший познавательный процесс, законотворчество требует участия специалистов, т.е. юристов.

Замечу, что нынешний состав ГосДумы насчитывает 85 юристов по образованию, менее пятой части депутатского корпуса.

Детерминантом законотворческих ошибок является и торопливость принятия законов, в силу чего устанавливаются сокращенные сроки проведения правовой экспертизы, которые не позволяют сотрудникам правовых подразделений федеральных органов исполнительной власти, Госдумы и Совета Федерации провести качественную экспертизу.

В результате в принятых законах нередко встречаются технические ошибки, которые в значительной степени осложняют работу правоприменителей.

В числе причин законотворческих ошибок следует также назвать коррупцию, игнорирование накопленного исторического опыта (как говорится, не надо дважды наступать на одни и те же грабли), недооценка зарубежного опыта лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих).

3. Противодействие законотворческим ошибкам

За 15 лет современного российского парламентаризма удалось создать действенную методологию законотворчества, обеспечивающую в целом принятие качественных федеральных законов и не препятствующих введению в правовой оборот норм, которые мы относим к законотворческим ошибкам.

К числу наиболее эффективных приемов противодействия ошибкам на уровне закона можно отнести следующие.

1. Соблюдение правил и требований законотворческой деятельности.
Неукоснительное соблюдение Конституции Российской Федерации, регламентов деятельности палат Федерального Собрания Российской Федерации и Правительства Российской Федерации позволяют значительно снизить вероятность возникновения ошибки при разработке, согласовании и принятии законодательных актов.

Положительно зарекомендовала себя практика рассмотрения всех законопроектов и выработка по ним консолидированного решения на Комиссии Правительства Российской Федерации по законопроектной деятельности, который возглавляет Собянин.

2. Создание междисциплинарных рабочих групп по подготовке законов при комитетах Государственной Думы.

Имеющаяся практика участия в процедурах принятия законопроектов нескольких комитетов Государственной Думы и рассмотрение их на заседаниях комитетов Совета Федерации.

3. Установление тесных связей с федеральными органами исполнительной власти и общественными организациями.

4. Экспертная оценка текстов проектов законов.
Важнейшим этапом в законотворческой работе является правовая экспертиза, которая осуществляется правовыми управлениями ГосДумы и Совета Федерации.
Серьезную «обкатку» проходят законопроекты на экспертных советах при комитетах Государственной Думы и Совета Федерации, на парламентских слушаниях и круглых столах, которые систематически проходят в высшем органе законодательной власти.

В ходе весенней сессии 2008 года Государственной думой проведены тринадцать парламентских слушаний по наиболее актуальным вопросам жизни общества.

Благодаря этому контролю удалось предотвратить принятие федерального закона об изменении символики Знамени Победы, о предоставлении всем подряд права на приобретение огнестрельного оружия, необоснованного снижения санкции за разбой и т.д.

Заключение

Предотвращению законотворческих ошибок может способствовать дальнейшее развитие правовых технологий на базе научно-теоретических изысканий и накопленного практического опыта.

Среди них достойное место должен занять проводимый на постоянной основе мониторинг действующего законодательства, осуществляемый, как представляется, созданным при Парламенте научно-исследовательским центром по мониторингу. Только такой подход может придать необходимое качество политическому реализму и развитию демократических основ нашего государства.

Следует создать правовую базу для подготовки законопроектов. В частности, назрела необходимость принятия федерального закона «О порядке подготовки и принятия проектов федеральных конституционных и федеральных законов», а также постановления Правительства Российской Федерации об участи федеральных органов исполнительной власти в законотворческом процессе.

Целесообразно было бы также взять на вооружение зарубежный опыт законодательного регулирования процесса лоббирования.

Повышению качества законопроектной деятельности будет также способствовать регулярное вынесение на обсуждение общественности проектов основных нормативных актов, путем их опубликования в специальном печатном органе.

Список используемых источников и литературы

Нормативные правовые акты

1. Конституция Российской Федерации: Официальный текст (с изменениями). Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Официальный интернет портал правовой информации // http//www. pravo.gov.ru. 28.11.2016 г.
2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 N 195-ФЗ (ред. от 06.07.2016, с изм. от 17.11.2016) (с изм. и доп., вступ. в силу с 03.10.2016) // Официальный интернет портал правовой информации // http//www. pravo.gov.ru. 28.11.2016 г.
3. Федеральный закон от 14 июня 1994 г. № 5-ФЗ (ред. от 25.12.2012 г.) «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» // Собрание законодательства РФ.1994. № 8. Ст. 801.
4. Постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 г. «Об утверждении правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации»// Собрание законодательства РФ.1997. N 33. Ст. 3895.

Литература и иные источники

1.Нестеренко И.А Правотворчество в Российской Федерации: учебное пособие. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2012 //ЭБС «КнигаФонд»: #»justify»>2. Пиголкин А.С. Теория государства и права: учебник для бакалавров. М.: Юрайт, 2013. 34 экз.

3.Теория государства и права: Учебник /под ред. М.М. Рассолова. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2012 //ЭБС «КнигаФонд»: #»justify»>4. Шагиева Р.В., Димитров Н.Н. Основы нормотворчества: учеб. пособие. М. : Изд-во РТА, 2013. 62 экз. (ЭБ РТА).

5. Кругликов, Л.Л. О средствах законодательной техники в уголовном праве // Проблемы юридической техники в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве: сб. науч. ст. / под ред. Л.Л. Кругликова. Ярославль, 1996.

6. Соловьев, О.Г. О нормативном закреплении основных требований и правил законодательной техники // Вестник Ярославского государственного университета имени П.Г. Демидова. Сер. «Гуманитарные науки». 2010. № 4.

7. Спиридонова, О.Е. Символы в уголовном праве России как средства законодательной тех- ники и как дифференцирующие обстоятельства // Проблемы совершенствования юридической техники и дифференциации ответственности в уголовном праве и процессе : сб. науч. ст. / отв. ред. Л.Л. Кругликов. Ярославль, 2010. Вып. 5. С. 113118.

Интернет-ресурсы

1.Официальный интернет портал правовой информации // www. pravo.gov.ru

2. Справочно-поисковая система «Консультант-плюс»

3.Справочно-поисковая система «Гарант»

4.Библиотеки научной литературы: www.humanities.edu.ru; #»justify»>.narod.ru/library/main.htm.

5.Книгофонд: http://www.knigafund.ru…

А. С. ПИГОЛКИН

ОФОРМЛЕНИЕ
ПРОЕКТОВ НОРМАТИВНЫХ ПРАВОВЫХ АКТОВ
(ЗАКОНОДАТЕЛЬНАЯ ТЕХНИКА)

При публикации настоящего материала в нашем журнале
редакция исходит из того, что к нормотворчеству в муниципальном образовании
применимы все требования и рекомендации, содержащиеся в материале
относительно законодательного процесса в субъектах РФ.

§ 1. Общие положения

Соблюдение требований законодательной техники, представляющей собой систему основанных на практике правотворчества и теоретически осмысленных принципов и правил (приемов) подготовки проектов нормативных актов, — обязательная предпосылка высокого качества законов, их полноты, непротиворечивости.

Недоучет правил законодательной техники приводит к издержкам и ошибкам в юридической деятельности. Технико-юридические правила правотворчества вырабатывались мировым сообществом. Их неуклонное соблюдение — необходимое условие внедрения четких юридических начал в рыночные отношения, развития демократии, упорядочения межнациональных отношений и формирования правового государства.

Принятие субъектами Российской Федерации качественных законов и иных нормативных актов, способных реально и эффективно влиять на различные сферы жизни регионов, в значительной степени зависит от «технологии» составления проектов, от последовательного использования апробированных практикой правил законодательной техники. Высокий уровень техники оформления проектов, ясность и четкость изложения законов являются необходимой предпосылкой эффективности принимаемых актов, системности законодательства, эффективным средством ликвидации пробелов и противоречий в действующей правовой системе, что необходимо для установления строгого режима законности в стране. Следует вспомнить слова российского реформатора Петра I: «Все прожекты зело исправны должны быть, дабы казну изрядно не разорять и отечеству ущерба не чинить. Кто прожекты будет абы как ляпать, того чина лишу и кнутом драть велю — в назидание потомкам».

Правотворческими органами субъектов Российской Федерации уделяется значительное внимание юридической форме принимаемых нормативных решений, их доступности, точности и компактности. Более четкими и единообразными стали структура законодательных актов, их стиль изложения. Следует отметить также особое внимание к точности и ясности языка, единообразию терминологий, улучшению стиля изложения нормативных предписаний. Упорядочивается практика отмены старых актов, внесения в них необходимых изменений.

Но позитивные процессы лишь явственнее высвечивают недостатки современной правотворческой практики, отрицательно влияющие на качество принимаемых нормативных актов и эффективность их действия. Такие недостатки могут быть вызваны как не всегда оправданной поспешностью разработки и принятия новых актов, так и недостаточным вниманием к их юридической форме и способны привести к существенной рассогласованности всей системы российского законодательства, его отставанию от нужд времени.

Ошибок по содержанию и форме изложения нормативных актов пока еще довольно много. Объясняется это во многом недостаточным опытом разработчиков проектов. Ведь интенсивная правоподготовительная работа во многих регионах только началась.

Нередко еще в правотворческие органы направляются недостаточно технически отработанные проекты, содержащие неточные и расплывчатые предписания, противоречия и пробелы. Не все готовящиеся нормативные акты унифицированы по структуре и стилю изложения, связываются с действующим законодательством, не всегда выдерживается единство терминологии. Имеются случаи несоблюдения обязательного правила отмены устаревших актов и их частей, внесения в них изменений, если они противоречат новым актам. Многие недавно принятые в регионах законы страдают излишней декларативностью предписаний, отсутствием в ряде случаев тщательно отработанного механизма действия его норм и обеспечения их реализации, что зачастую отрицательно сказывается на применении закона.

Бурные темпы правотворческой деятельности, усиление ее плановых основ, увеличение общего объема нормативного «хозяйства» регионов существенно повышают требования к единообразию оформления законопроектов, к унификации их рубрикации, терминологии, стиля, использованию однотипных формулировок, конструкций и т. д. Работы по автоматизации справочно-информационной службы в области законодательства также предъявляют повышенные требования к оформлению перечней и рубрик законов, к унификации их обязательных реквизитов, применяемой терминологии и т. д.

Основные требования (принципы) законодательной техники.

Нормативный акт — это литературное произведение особого рода, имеющее свои характерные черты и особенности, определяемые назначением права в общественной жизни, а именно — быть властным регулятором общественных отношений, человеческого поведения, четко определять юридические гарантии свободы личности, права и обязанности граждан, их объединений, органов, предприятий, фирм и других субъектов права, устанавливать меры, обеспечивающие исполнение правовых предписаний. Этим и определяется содержание основных принципов (требований) законодательной техники, которые должны быть положены в основу правоподготовительной деятельности.

Правила законодательной техники весьма многочисленны и разнообразны. Здесь нет общего рецепта на все случаи. Применение этих правил может оказать положительный эффект лишь при непременном учете конкретных условий, вызвавших необходимость принятия того или иного акта, специфики предмета регулирования и сферы его действия. В то же время все конкретные правила законодательной техники объединяются общей основной, сквозной идеей — создать наилучшие условия и максимальные удобства для правильного применения нормативных актов, достичь полноты, точности, доступности и компактности правовых положений. Исходя из этого можно сформулировать основные, наиболее общие принципы (требования), которые должны быть положены в основу работы над внешней формой готовящихся проектов:

1. Точность и определенность юридической формы: формулировок, выражений и отдельных терминов закона.

Достижение наибольшего соответствия между идеей, мыслью законодателя и воплощением этой идеи в нормативной формуле — требование, непосредственно исходящее из специфики права как регулятора общественных отношений. Закон содержит обязательный эталон поведения, модель будущих поступков человека. В нем недопустимы недомолвки и двусмысленности. Неточность словесного воплощения нормы, расплывчатость и отсутствие единообразия понятий и терминов может привести к неправильному пониманию и применению закона, к возможности отхода от его буквального смысла, а это может оказать прямое влияние на судьбы людей, производственную деятельность, работу законодательных, исполнительных и судебных органов.

Недостаточно четкая статья закона или даже слово могут вызвать серию юридических ошибок и серьезные политические последствия. Достаточно вспомнить довольно часто встречающиеся, к сожалению, формулировки типа «как правило», «обычно», дающие возможности практически не исполнять закон, произвольно им жонглировать. В ст. 52 Устава Кемеровской области говорится об обеспечении национальным культурным центрам, национальным обществам и землячествам возможности участия в работе Законодательного Собрания, органов исполнительной власти области при рассмотрении вопросов развития национальных отношений в области. Однако из Устава не ясно, в чем конкретно эта возможность заключается — в участии в заседаниях с правом решающего или только совещательного голоса либо в иных формах. В Уставе Краснодарского края, в Законе Республики Саха (Якутия) «Об общественных объединениях» и ряде других актов субъектов Российской Федерации используется термин «совершеннолетние граждане», хотя из закона не ясно, с какого возраста это совершеннолетие наступает.

2. Ясность и доступность языка нормативного акта для адресатов, на которых он распространяет свое действие.

Нормативный акт должен быть ясен для широких слоев населения, ведь запрещено отговариваться названием или непониманием норм. Доступность юридической формулы — необходимое условие укрепления законности, внедрения четких юридических начал во все сферы жизни, повышения авторитета права. Неясная норма не дает полного представления о правах и обязанностях граждан, ведет к ненужной трате времени на запросы и толкование, приводит к спорам и ошибкам. Приведем примеры. Непонятен до конца такой примененный в Уставе Кемеровской области термин, как «иные национальные территории (кроме национальных административно-территориальных единиц) — национальные районы, национальные поселки, национальные сельские поселения» (ст. 49, 50, 51). Недостаточно ясны без дополнительного толкования такие употребляемые в правовых актах регионов термины, как общефедеральные органы, административные границы, политические должности и др.

Требование простоты изложения нормативного акта не должно, однако, наносить ущерб полноте, точности и глубине формулирования законодательных положений, приводить к нарочитому упрощенчеству и примитивизму. Многие регулируемые правом отношения достаточно сложны, и это не может не отразиться на стиле изложения соответствующих норм. Юриспруденция оперирует сложными, многогранными и специфическими понятиями техники, медицины и других специальных отраслей знания с их особой терминологией.

Уровень простоты и доступности языка нормативного акта зависит от того, на кого он рассчитан, какой сферы отношений касается. Если он регулирует узкую, специальную сферу и рассчитан на специалистов, например на строителей, работников здравоохранения, то в таком акте возможно употребление специальных терминов и оборотов. Но акты, обращенные к широким слоям населения, коллективам, объединениям (а таких актов большинство), должны излагаться простым и доступным языком. Употребление без объяснения сложных и непонятных терминов и выражений, специальных понятий недопустимо. Если для исполнения нормативного акта и просто его уразумения многие вынуждены обращаться за разъяснениями к помощи сведущих лиц, то этот акт вряд ли будет эффективен и авторитетен.

В век технического прогресса, усложнения социальных связей значительно ускоряется темп общественной жизни, растет поток информации. Она уплотняется и специализируется, углубляется ее дифференциация. Эти процессы прямо отражаются и на юридической информации. Происходит все большая специализация правового регулирования, углубляется регламентация ряда особых сфер жизни (медицина, техника, экология и др.). Очевидно, что чем более специализирован объект правового регулирования, тем более специальными могут быть язык и терминология соответствующих нормативных решений.

3. Полнота регулирования соответствующей сферы отношений.

Если в процессе исполнения нормативного акта обнаруживается ряд вопросов, на которые он не дает исчерпывающий ответ, если акт фрагментарен и отрывочен, не предусмотрен механизм его реализации, то о его эффективности не может быть и речи.

Чтобы обеспечить полноту регулирования, следует предусмотреть в проекте положения (если они не вытекают из действующего законодательства), без которых будущее регулирование не сможет быть достаточно эффективным. Это касается в первую очередь норм, предусматривающих исполнение будущих предписаний, механизм их действия, меры поощрения, а также и ответственности, юридические санкции. Без них правовое решение будет мертворожденным, превратится в простую декларацию.

4. Конкретность регулирования, борьба с декларативностью нормативных актов.

Эффективным и действенным инструментом преобразования жизни служит лишь тот акт, который точно и конкретно определяет права и обязанности субъектов правоотношений, четко формулирует меры их обеспечения (правовые санкции, способы поощрения и стимулирования, организационные меры). Лозунговый стиль превращает закон в пустую декларацию, никого ни к чему не обязывающий призыв, дает возможность произвольно его толковать и применять. Между тем декларативные термины и выражения, положения чисто социологического плана нередко встречаются в недавно принятых нормативных актах регионов. Часто еще используются такие термины, как «общественное благо», «доверенные лица народа» и т. п.

5. Использование апробированных, устоявшихся терминов и выражений, имеющих широкое хождение.

Неудачные фразы и обороты, мало распространенные термины ослабляют регулирующую роль права, авторитет и социальную ценность закона. Представляются неудачными, например, такие термины, как «сельскохозяйственный пал» (имеется в виду разведение огня), «сброс сточных вод на рельеф местности», использованные в Законе Республики Саха (Якутия) «Об административной ответственности за экологические правонарушения». Выражение «литературная и творческая деятельность» (ст. 26 Закона Республики Саха (Якутия) «О государственной службе») наводит на мысль, что занятие литературой — это не творческая деятельность.

6. Максимальная экономичность, оптимальная емкость, компактность законодательных формул.

Чрезмерно обширный, громоздкий текст, наличие ненужных деталей ограничивают возможности эффективного воздействия права на общественные отношения, затрудняют ориентирование в законодательстве, создание автоматизированных поисковых систем. Очевидно, что требование экономичности касается не законодательных идей, сути юридических предписаний, а их словесного оформления, не содержания, а формы права. Краткость в правотворчестве — это оптимальная экономичность изложения мысли законодателя при сохранении полноты ее содержания. Эти требования не должны влиять на объем информации, заложенной в нормативном акте.

Иногда при составлении того или иного литературного произведения намеренно допускают избыточность информации (повторение наиболее значимых мест, подчеркивание главных мыслей и т. д.) с тем, чтобы сделать текст более ясным и доходчивым. Для законодательного текста это излишне. В нем все важно, все значимо и требование его понятности должно выполняться не за счет повторений, а за счет точности юридических понятий и конструкций при лаконичности изложения мысли законодателя и оптимальной структуре акта.

Требование экономичности в законодательстве имеет и другой аспект — это минимум актов по одному вопросу в интересах лучшей обозримости нормативного материала, облегчения пользования им, его учета и систематизации.

Нынешний бум законотворчества приводит к тому, что наряду с крупными основополагающими нормативными актами готовятся и принимаются сравнительно мелкие, по узким вопросам. Тенденция мелкотемья нормативных актов приводит к существенному «затовариванию» законодательного «хозяйства», его громоздкости, дублированию одних и тех же норм, расхождениям, несогласованности и пробелам действующего регулирования в регионах. Борьба с «перепроизводством» нормативных актов, их укрупнение и объединение приобретают все более актуальное значение. Нужны единые по целям и содержанию крупные акты, входящие в качестве составных частей, блоков в единую, внутренне согласованную систему законодательства.

7. Системное построение права, т. е. цельность, сбалансированность, внутренняя связь и взаимозависимость всех частей правовой системы, логическая последовательность изложения мысли законодателя.

Этот принцип предполагает гармоничное согласование всех норм актов, входящих в качестве составных частей в общую систему права и выполняющих в ней взаимодополняемые функции (в частности, регулятивных и охранительных предписаний). Сюда входят и установление правильного соотношения между действующими и вновь принимаемыми актами, и четкая взаимосвязь общих и специальных норм, актов высшей и низшей юридической силы и т. д.

Новый акт должен органически интегрироваться в единую правовую систему, согласовываться с действующими нормативными решениями, исключать противоречия и повторения. Если предусматривается иное регулирование по сравнению с действующим, то в него должны быть внесены соответствующие коррективы: отмена противоречащих новому акту старых актов и их частей, внесение в них соответствующих изменений (см. об этом подробнее § 4). Издание новых норм без учета предшествующего законодательства недопустимо.

8. Унификация, единообразие формы и структуры нормативных актов, способов изложения правовых предписаний.

Этот принцип предполагает использование одинаковых реквизитов актов, стереотипной структуры, единых терминологии, юридических конструкций и формулировок, унифицированного языка. Унифицированность, стандартизированность юридических формул, способов их изложения и построения — необходимое качество законодательства, непосредственно исходящее из такого свойства права, как его формальная определенность, а также из необходимости точности и четкости изложения мысли законодателя. Разнобой реквизитов и рубрик нормативных актов, отсутствие их стереотипной структуры, единого стиля изложения, несовпадение в разных актах нумерации статей, пунктов и их подразделений, формул отмены и изменения актов и их частей затрудняют использование законодательства. Так, в ст. 95 Устава Челябинской области говорится о возбуждении в установленном порядке отзыва депутата областного Совета и о возбуждении в установленном порядке процедуры отзыва главы областной администрации. Как видно, во второй части данного предписания присутствует слово «процедура», что явно противоречит требованию унификации нормативных предписаний. В современных условиях, когда появились возможности автоматизированной обработки нормативных актов, унификация их формы становится еще более актуальной.

Для правотворчества субъектов Российской Федерации требование унификации юридической формы приобретает особое значение. Ведь законодательство каждого из них является органической частью общего правового пространства Российского государства. Уместно, в частности, во избежание неоправданного разнобоя активно использовать при подготовке проектов способы изложения нормативных предписаний, стиль и терминологию федеральных законодательных актов, и в первую очередь Конституции Российской Федерации.

Точное и неуклонное следование всем приведенным принципам в их совокупности может характеризовать нормативный акт как совершенный с технической точки зрения и свидетельствовать о высокой юридической культуре его подготовки и оформления. Отсутствие какого-то из них или чрезмерное увлечение одним требованием за счет другого (например, стремление к краткости изложения за счет его полноты) — это свидетельство технического несовершенства акта

§ 2. Структура нормативного акта

Официальный характер выражения государственной воли в законе, ее документальность, требование точности и ясности формулирования юридических предписаний обусловливают необходимость оформления закона в строго определенных, заранее установленных унифицированных формах, наличие соответствующих формальных реквизитов (заголовок, дата издания и т. д.), четко определенных структурных частей.

Внешние формальные реквизиты нормативного акта.

Эти обязательные элементы нормативного акта, свидетельствующие о его официальном характере, юридической силе, показывают, какой правотворческий орган и когда принял данный акт, в какую форму его воплотил, удостоверяют его формальное действие. К формальным реквизитам нормативных актов, принимаемых правотворческими органами субъектов Российской Федерации, относятся: наименование вида акта (Указ Президента Республики Мордовия, постановление Правительства города Москва и т. п.), указание места и даты принятия. В конституциях и законах республик в составе Российской Федерации, уставах и законах иных субъектов Федерации не указывается орган, их принявший, поскольку презюмируется, что такие акты являются формой непосредственного олицетворения народовластия. Среди формальных реквизитов должна быть также подпись должностного лица, имеющего по закону право подписывать соответствующие акты.

Нужно ли снабжать нормативные акты порядковым номером их издания? Думается, что такая мера, используемая во многих зарубежных странах, вполне оправданна. Актами с номерами удобнее пользоваться, отыскивать их в официальных изданиях и сборниках законодательства.

Заголовок нормативного акта также является внешним формальным реквизитом и составной частью поискового образа документа. Заголовок обозначает предмет регулирования акта, во многом определяет сферу его действия, выбор необходимого нормативного материала, является начальным этапом ознакомления с содержанием правового акта, важным инструментом учета и систематизации законодательства.

Заголовок в принципе не носит и не должен носить нормативного характера, однако он имеет определенное ориентирующее значение для отыскания, учета и систематизации юридических предписаний. А иногда он оказывает неоценимую услугу и для правильного толкования отдельных неясных положений, так как обычно довольно четко обозначает сферу действия соответствующего акта.

В истории законодательства известны различные способы формулирования заголовков. Иногда законы назывались по органам, их издавшим (магистраты в Древнем Риме), по именам их создателей (законы Хаммурапи, Солона и т. д.). В США законы иногда называют по имени лиц, предложивших проект закона (закон Шермана, Клейтона, Тафта-Хартли). Однако чаще всего (а в нашей стране исключительно) заголовки обозначают предмет регулирования акта, его содержание, что наиболее удобно для пользования актом, его нахождения, ссылок на него.

В принципе все нормативные акты должны иметь заголовки, это является незыблемым правилом правотворчества. Нецелесообразно обозначать законы теми или иными номерами или другими способами кроме указания на предмет их регулирования.

Заголовок должен точно, четко и правильно отражать предмет акта с тем расчетом, чтобы исполнители могли по названию акта определить его основное содержание, легко запомнить, при необходимости быстро отыскать. Заголовок должен быть максимально информационно насыщен, содержать главные понятия нормативного акта, так как по заголовку в первую очередь осуществляется информационный поиск. Неточность, многословие заголовка, недостаточность отражения в нем предмета акта способны привести к неясностям и ошибкам на практике. Тщательное редактирование заголовков, устранение лишних слов, неудачных терминов и выражений — необходимые условия высокого качества проекта.

Преамбула нормативного акта.

Введение (преамбула) — самостоятельная органическая часть акта, служащая важным дополнением к его основной, нормативной части. Она не разделена на отдельные статьи и, определяя цели и задачи издания акта, характеризуя социально-политическую обстановку, которая побудила его издать, объединяет все предписания акта единой идеей, общей политической и правовой основой, целевой направленностью.

Преамбула помогает полнее и глубже понять социально-политическое значение и необходимость издаваемых актов, заостряет внимание на актуальных вопросах правового регулирования, мобилизует исполнителей на неуклонное осуществление сформулированных в ней предписаний. Поэтому представляется целесообразным чаще снабжать ею нормативные, и в первую очередь законодательные, акты, особенно в тех случаях, когда акт касается широкого круга субъектов права, имеет наиболее важное, принципиальное значение для соответствующего региона. Особенно важна преамбула в актах, непосредственно обращенных к гражданам, общественным объединениям, широкому кругу предприятий, фирм, кооперативов. Вполне закономерно, что практически во всех конституциях республик, уставах иных субъектов Федерации, а также в значительном числе иных законодательных актов регионов имеется развернутая преамбула.

В преамбуле не должны помещаться самостоятельные нормативные предписания. Они служат для правильного и глубокого понимания целей и социального значения нормативного акта, но не для непосредственного его применения к конкретным случаям. Не должно быть в преамбуле и общих, мало к чему обязывающих требований о совершенствовании работы, усилении требовательности к исполнителям, повышении ответственности за выполнение намеченных актом мер. Нецелесообразно также, чтобы во вступительной части упоминались другие акты, подлежащие отмене или изменению в связи с изданием данного акта. Требование не помещать в преамбуле нормативные положения относится также к легальным дефинициям, формулировкам о предмете регулирования нормативного акта, положениям о том, каких отношений он касается, которые, как известно, являются своеобразным видом нормативных предписаний. Правило об отсутствии в преамбуле нормативных предписаний подтверждается и тем, что она обычно не является объектом поиска в автоматизированных системах по законодательству.

Между тем практика помещения в преамбуле нормативных предписаний довольно широко распространена в правотворческой деятельности регионов. Так, в преамбуле Закона о языках народов Республики Татарстан указывается, что в Республике Татарстан недопустимы вражда и пренебрежение к любому языку, запрещается любая дискриминация по языковому принципу, включая запреты и ограничения по профессиям. В преамбуле Закона о языках в Тувинской АССР говорится о праве гражданина на свободный выбор языка общения. Очевидно, что эти положения имеют четко выраженный нормативный характер и их лучше было бы поместить в основной текст законов в качестве отдельных статей.

В преамбуле Устава Пермской области говорится о признании и гарантированности всех прав и свобод человека и гражданина, закрепленных Конституцией Российской Федерации, международными договорами Российской Федерации и другими международно-правовыми актами, признанными Российской Федерацией. А в преамбуле Устава Ленинградской области приводятся некоторые принципиальные положения из Конституции Российской Федерации. Таким положениям, как представляется, не место в преамбуле закона.

Означает ли все сказанное, что преамбула нормативного акта вообще не имеет никакого регулирующего значения, а содержит лишь разъяснительные положения? Думается, что нет. Устанавливая цели и задачи, которые стоят перед законом, преамбула официально констатирует эти положения, провозглашает их от имени государственной власти и тем самым обязывает исполнителей иметь их всегда в виду при правоприменении. Изложенные в преамбуле мотивы пронизывают собой содержание установленных норм и должны всегда учитываться при их применении.

Таким образом, положения преамбулы имеют определенное нормативно-регулирующее значение, воздействуя на общественные отношения не прямо, а посредством предписаний, сформулированных в статьях (пунктах) нормативного акта. Такие положения входят во внутреннюю ткань правового регулирования, представляют собой неотъемлемый, внутренне присущий ему элемент, его составную часть. Нормативно-регулирующий характер преамбулы проявляется в том, что ее положения являются мерилом толкования и применения соответствующих актов в целом и отдельных их предписаний. Большое значение имеет преамбула также при решении дел на основе аналогии права.

Рубрикация нормативного акта.

Если акт представляет собой объемный и сложный по своему построению документ, он обычно делится на части, разделы, главы, подразделы и т. д. Внутренняя рубрикация нормативных актов опирается на материальные основания — деление регулируемых правом общественных отношений на определенные сферы в зависимости от их характера и содержания и отражает (во всяком случае должна отражать) внутреннюю структуру соответствующей отрасли (подотрасли) законодательства, правового института. Чем ближе структура нормативного акта к системе законодательства, тем удачнее она, тем эффективнее служит делу упорядочения общественных отношений в регионе.

Как и заголовок, структура закона является источником информации о его содержании. Разделение на рубрики, их наименования помогают глубже уяснять нормативные предписания, определять связи между ними. Рубрикация упрощает пользование актом, его систематизацию, производство ссылок, помогает быстро ориентироваться в нормативном материале, улучшает внутреннее построение акта.

Довольно пестрая картина рубрик законодательных актов наблюдается в зарубежных государствах. В числе рубрик называются параграфы, главы, разделы, титулы, книги, причем для крупных актов используется двухступенчатое и даже трехступенчатое деление — например, разделение акта на части (титулы, книги), которые делятся на разделы, а они в свою очередь — на главы (параграфы).

Практика использования рубрик в российском законе — как в федеральном, так и в региональном — в принципе не устоялась и во многом противоречива. Обычно принимаемые законы при одноступенчатой их структуре делятся на главы, а иногда на разделы. Подразделения некоторых законов и иных нормативных актов не имеют наименований «глава», «раздел», а лишь снабжаются заголовками и римскими цифрами. Таков, например, Закон «О контрольном комитете Верховного Совета Республики Саха (Якутия)». Подобные технические недоработки в определенной степени снижают уровень юридической культуры принимаемых актов. Следует упорядочить употребление рубрик нормативных актов.

В практике правотворчества российских регионов встречаются, хотя и не так часто, акты, имеющие многоуровневые подразделения. Обычно они делятся на разделы, а разделы в свою очередь — на главы. Это имеет место при принятии конституций республик в составе Российской Федерации. Ряд конституций республик делится лишь на главы (Бурятия, Дагестан). Однако в большинстве республик конституции имеют двойную систему рубрик — они делятся на разделы, а разделы — на главы (Башкортостан, Татарстан, Кабардино-Балкария, Карелия, Коми, Северная Осетия — Алания и др.). Подобная рубрикация вполне оправдана для таких социально значимых и крупных по объему актов, какими являются республиканские конституции.

В некоторых конституциях республик имеется тройная система рубрикации. Так, в Конституции Республики Ингушетия входящие в разделы главы делятся на самостоятельные подразделения, имеющие предметные заголовки без нумерации. В Конституции Республики Башкортостан также имеется тройная рубрикация. Представляется, что такая практика имеет ряд преимуществ — она помогает быстро находить необходимые нормы, успешно их толковать и систематизировать, способствует четкости и легкой обозримости актов.

Лишь один закон конституционного характера — Степное Уложение Калмыкии не имеет внутреннего деления и представляет собой единый текст, разделяемый лишь на статьи. Между тем это достаточно обширный документ, состоящий из 44 статей и 6 пунктов заключительных и переходных положений, которыми регулируются разнообразные и четко отделимые друг от друга комплексы отношений. При этом многие статьи Уложения весьма значительны по объему и распадаются на многие самостоятельные части (см. ст. 26, 28, 29, 30 и др.). Поэтому едва ли можно признать такую структуру удачной.

Рубрикация уставов у субъектов Российской Федерации также достаточно разнообразна. Многие уставы делятся только на главы, другие — на разделы и главы.

Имеется двойная нумерация и в ряде обычных законов, принимаемых в регионах. Так, Закон Республики Саха (Якутия) «О нотариате» делится на разделы, а разделы — на главы. Для четкости и легкой обозримости нормативных актов, облегчения их использования предпочтительна двойная рубрикация регулирующих обширные сферы отношений и значительных по объему нормативных актов.

Для упорядочения и унификации употребления рубрик в нормативных актах уместно ввести следующие основные подразделения по восходящим ступеням: статья (пункт), глава, раздел (подраздел), часть. Более высшую ступень деления возможно употреблять лишь тогда, когда использована низшая. Например, не следует употреблять рубрику «раздел», если в акте нет глав, если же в нем нет глав и объединяющих их разделов, то не стоит использовать рубрику «часть».

При наличии рубрик в нормативном акте представляется необходимым для упрощения ориентировки в нем формулировать заголовки соответствующих глав, разделов, частей. К ним должны быть предъявлены те же требования, что и к заголовку всего акта. Целесообразно также, чтобы все рубрики нормативного акта соответствующим образом нумеровались, причем цифровые обозначения каждой ступени рубрикации были различными (например, часть может нумероваться римскими цифрами, раздел — арабскими, набранными жирным, курсивом, глава — арабскими, набранными полужирным, курсивом или со скобкой). Установление такого правила облегчило бы ссылки на отдельные части нормативного акта, внесло бы в его структуру необходимые точность и единообразие.

Важно добиваться достаточной четкости, логической связи и предметной определенности при распределении нормативного материала по отдельным рубрикам. Едва ли целесообразно, например, помещать в конституции нормы, определяющие основные права и обязанности человека и гражданина, в нескольких самостоятельных главах, как это делается в конституциях некоторых республик (Башкортостан, Татарстан, Тыва). Едва ли оправдано помещение в Конституции Республики Тыва наряду с разделом о правах личности также главы об основах социальной защиты граждан. Ведь практически предмет регулирования этих глав один и тот же.

При подготовке и принятии любого нормативного акта законодатель всегда стремится к тому, чтобы наиболее общие принципиальные моменты регулирования, нормы, имеющие отношение ко всем сторонам и аспектам рассматриваемого вопроса и подлежащие учету при применении конкретных норм, поместить в начале акта, в числе его первых положений. Так формируется первая часть акта, которая обычно называется «общие положения», «основные принципы», «общие предписания» и т. п. Во многих наиболее значительных кодификационных актах (обычно это кодексы) она традиционно называется «общая часть» (в отличие от «особенной части»). При многозвенной структуре акта такие общие положения могут быть в каждой его крупной рубрике.

Формулирование общих положений обеспечивает разумную компактность, краткость изложения нормативного материала, ликвидирует неоправданные повторения, а также, что самое главное, обеспечивает взаимосвязь помещенных в нормативный акт предписаний между собой, их логически увязанное системное расположение. Наличие тщательно разработанных и удачно сформулированных общих положений способствует стройности и логической последовательности изложения, помогает исполнителю быстро определять предмет, цель и сферу действия акта.

Общие положения нормативного акта приобретают в современных условиях еще большее значение. Все увеличивающийся массив нормативных актов в стране с неизбежностью требует усиления внимания к совместимости актов, их взаимоувязке и координации. И в этом отношении неоценимую пользу приносят опять же общие положения, в которых формулируются принципиальные предписания во многих случаях не только для данного акта, но и для всех норм соответствующей отрасли (подотрасли) законодательства, правового института.

В последнее время законодатель все больше использует так называемые нетипичные формы изложения нормативных предписаний: схемы, таблицы, карты, чертежи и т. д. Наиболее часто они помещаются в ведомственных актах, много их в президентских, правительственных решениях, актах глав администраций. Используются они, хотя и в меньшей степени, в законах, в том числе и в недавно принятых. При этом такого рода предписания помещаются обычно не в приложениях, что было характерно для прошлых лет, а непосредственно в основном тексте акта. Думается, что это целесообразно, так как при этом внимание исполнителей не распыляется и, главное, придается равноценность таких предписаний по сравнению с другими.

Статья (пункт) — основная структурная единица нормативного акта.

В российском правотворчестве отсутствует практика оформления нормативного акта сплошным текстом. Он традиционно делится на статьи (пункты), представляющие собой его основные ячейки, клеточки. Такое деление четко обозначает одно правовое предписание или гнездо тесно связанных между собой предписаний, облегчает толкование и применение акта, производство ссылок на отдельные его части, учет законодательства, составление разного рода собраний нормативных актов.

Особое положение закона в общей системе нормативных актов определяет то обстоятельство, что он делится на статьи, в то время как другие нормативные акты — на пункты. Такое различие имеет не только чисто техническое значение. Законодатель исходит из того, что акты, которые должны делиться на статьи, в своей основе наиболее стабильны и касаются более важных вопросов, в то время как акты, состоящие из пунктов, носят более оперативный характер, чаще подвержены изменениям, регулируют менее значимые отношения.

В статье (пункте) формулируется главное в нормативном акте — юридические нормы, т. е. государственно-властные веления, обязательные для исполнения предписания. Представляется в принципе неудачным, когда непосредственно в статьях (пунктах) акта законодатель формулирует призывы и пожелания, мотивы и цели издания тех или иных норм, отмечает неудовлетворительное положение дел по тому или иному вопросу, приводит примеры неправильной практики, объясняет ее причины. Место таких положений обычно в преамбуле нормативного акта.

Заголовки статей улучшают структуру закона, облегчают нахождение нужных норм, их толкование и сопоставление друг с другом, помогают эффективной пропаганде права. Кроме того, необходимость дать наименование статьи дисциплинирует составителя проекта, побуждая его включать в статью нормативные положения только по одному вопросу, не распылять материал, четко и логично его располагать. Отсутствие заголовков статей — значительный недостаток техники составления законопроекта, который, к сожалению, еще встречается в современной законотворческой практике субъектов Российской Федерации.

Как известно, во всех конституциях республик заголовки статей отсутствуют. Это связано в первую очередь с тем, что и в Конституции Российской Федерации заголовков, к сожалению, также нет. Несколько иное положение в уставах, принимаемых иными субъектами Федерации. В уставах ряда областей и краев заголовки статей имеются (см., например, уставы Иркутской, Свердловской областей. Краснодарского края). К сожалению, в уставах большинства субъектов Федерации таких заголовков нет.

Отсутствует единообразная практика формулирования заголовков статей и в обычных законах. В целом такой разнобой оформления законов характерен для большинства субъектов Федерации. Представляется, что формулирование заголовков статей закона должно быть непременным правилом, которое следовало бы нормативно установить.

Каждая статья (пункт) нормативного акта представляет собой нечто внутренне единое, цельное и выражает законченную мысль в ее полном объеме. Поэтому неоправданно наличие в одной статье (пункте) норм, которые не имеют прямой и непосредственной связи друг с другом и без ущерба для их содержания могут быть сформулированы в разных подразделениях акта. Искусственное уменьшение числа статей (пунктов) в нормативных актах за счет помещения разнородных норм в одном месте создает их громоздкость, порождает трудности для применения и толкования. Кроме того, нарушается основной признак построения отдельной статьи (пункта) — тесная связь и неразрывное единство правовых норм, помещенных в ней. Такой способ неудобен и с точки зрения систематизации законодательства, так как статью (пункт), содержащую несколько разнородных норм, нужно будет помещать в разных разделах или частях систематических сборников в зависимости от содержания и характера каждой нормы. Лучше вдвое большее число статей, писал в свое время известный юрист М. А. Чельцов-Бебутов, лишь бы каждая имела свое индивидуальное лицо, относясь к определенным действиям. (См.: Чельцов-Бебутов М. А. Революционная законность и упрощение уголовного права // Вестник советской юстиции. 1928, №13, с. 372.)

Когда две или несколько норм тесно связаны между собой, взаимно дополняют и обусловливают друг друга и лишь в своей совокупности дают ответ на определенный вопрос, когда одна норма не может быть понята полностью без другой, вполне возможно для удобства пользования и применения помещать их в одной статье (пункте), которая становится как бы гнездом тесно связанных отдельных нормативных предписаний, выступает внешней формой выражения и закрепления первичной их группировки, показателем системности права. Несколько норм (предписаний) в одной статье (пункте) допустимы тогда, когда они при тесной логической связи между собой дополняют и обусловливают друг друга, идут от общего к частному, когда последующие положения уточняют и развивают предыдущие. Статья (пункт) должна быть законченным нормативным положением с самостоятельной и четко выраженной темой, единым содержанием.

Изложение статьи (пункта), содержащей несколько норм, сплошным текстом в принципе нецелесообразно. Обычно каждая норма, которая может применяться отдельно и независимо от других, составляет абзац статьи (пункта). Именно такое четкое построение мы видим в подавляющем большинстве недавно принятых нормативных актов. При этом сама форма статьи (пункта) облегчает выделение каждого предписания.

В последнее время наметилась не совсем оправданная практика формулирования довольно громоздких, значительных по объему статей (пунктов), которые распадаются на ряд частей, содержащих в свою очередь несколько абзацев. Так, ст. 2 Закона Челябинской области «О бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Челябинской области» делится на 10 частей, причем многие из них имеют несколько абзацев. В Сборнике законов и нормативных правовых актов Челябинской области эта статья занимает три страницы и практически могла бы быть сформулирована как отдельная глава Закона. Точно так же в ст. 16 Временного положения о бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Тверской области, которая касается составления, рассмотрения и утверждения бюджетов, имеется 7 частей, причем некоторые части также делятся на отдельные абзацы. Видимо, было бы более целесообразно сформулировать статьи, посвященные отдельно составлению, а также рассмотрению и утверждению бюджетов.

Думается, что такая громоздкость и многоступенчатая градация неоправданны. Объясняется это в первую очередь стремлением сократить число статей (пунктов), сделать нормативный акт более компактным. Но такое стремление к краткости, чисто искусственное уменьшение числа статей (пунктов) чревато довольно значительными издержками. В таком громоздком и утяжеленном материале трудно ориентироваться. Кроме того, довольно неудобно ссылаться на отдельные положения акта при такой многоступенчатой структуре его первичных компонентов (статья, часть, абзац). Но главное — в результате такой практики в одну и ту же статью (пункт) зачастую попадают нормативные положения разного порядка, прямо не связанные друг с другом. Пусть статей (пунктов) в нормативном акте будет больше, но каждая из них будет посвящена одной теме, иметь четко очерченные границы. Такая практика обеспечит большую доступность нормативных положений для понимания и применения, удобства при ссылках, а кроме того, будет дисциплинировать составителей проекта.

В правотворчестве и правоприменении, в научной и публицистической деятельности часто возникает необходимость сослаться на тот или иной абзац (часть) статьи (пункта). Это сделать легче, если части пронумерованы. Если же такой нумерации нет, могут возникнуть серьезные трудности. Ссылка на всю статью (пункт) будет неточна, так как в ней имеются и другие нормы. Ссылка же на отдельный абзац формально не совсем удобна, поскольку никакого внешнего разделения статьи (пункта) на части нет. Обычно суды и другие правоприменительные органы в своих актах именуют отдельные абзацы статьи (пункта) частями в зависимости от места их расположения в статье (пункте) (например, ч. 2 ст. 5, ч. 3 ст. 8 и т. д.), хотя формальных оснований для этого нет. Те же неудобства возникают и в правотворчестве, когда необходимо дать ссылку на определенный абзац статьи (пункта), признать его утратившим силу, внести изменения, ввести в статью (пункт) дополнительный абзац. Поэтому желательно в случаях, когда в статье (пункте) нормативного акта отдельные абзацы представляют собой самостоятельные для применения нормы, производить официальное ее разделение на части путем нумерации абзацев арабскими цифрами с точкой. Это дает формальные основания для деления сложных статей (пунктов) на части, улучшает и упрощает их структуру, облегчает толкование нормативных предписаний, ссылки на них. Нумерация абзацев статей (пунктов) также важна в связи с необходимостью создания компьютерных систем учета законодательства и автоматизации выдачи справок по запросам.

Правотворческая практика субъектов Российской Федерации довольно противоречива в этом отношении. Конституции ряда республик (Кабардино-Балкария, Северная Осетия — Алания, Удмуртская) такую нумерацию абзацев статей содержат, однако в большинстве республик она, к сожалению, отсутствует. В Конституции Республики Бурятия в некоторых статьях отдельные их части нумеруются, в других же — нет, что явно нарушает структурное единство этого важного акта.

Что касается нумерации частей статей уставов краев и областей, то в большинстве из них она имеется, в то же время в некоторых из них такая нумерация отсутствует (Ставропольский край, Курганская, Псковская области).

Нумерация частей статей встречается и в некоторых обычных законах, принятых в регионах России, однако, к сожалению, не так часто.

Кроме того, ныне наметилась, как представляется, не совсем удачная практика. Во-первых, есть законы, где нумеруются абзацы не всех статей, а лишь некоторых. Так сформулированы, например, статьи Конституции Республики Кабардино-Балкария. Большинство статей Закона «О бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Тверской области» содержит нумерацию частей, а в ст. 20 такой нумерации нет, хотя она состоит из 6 отдельных абзацев.

Такая практика создает неоправданную громоздкость статей, дезориентирует исполнителей, создает дополнительные неудобства при ссылках на отдельные абзацы частей статьи. Вот как можно было бы примерно представить такую ссылку: «абз. 2 ч. 3 ст. 5». Такие громоздкие и неудобные конструкции не соответствуют принципам законодательной техники. Они нарушают внутреннюю логическую структуру статьи, четкое распределение ее на части. Если статья (пункт) распадается на абзацы, то желательно каждому абзацу придавать статус части статьи (пункта) и соответствующим образом его нумеровать.

Отдельным структурным элементом статьи (пункта) может быть примечание к ней. Широкое использование примечаний в правотворческой деятельности не оправдывает себя. Они загромождают и запутывают законодательство, ухудшают структуру нормативных актов, рассеивают внимание исполнителей, затрудняют цитирование норм права, создают видимость неравноценности сформулированных в примечании нормативных положений. Поэтому естественно, что в нормативных актах последних лет примечания встречаются очень редко, причем обычно в ведомственных и правительственных актах. В законах же примечаний практически нет.

Основную массу примечаний, которые имеются в действующих нормативных актах, более предпочтительно было бы сформулировать в качестве самостоятельных статей (пунктов) или включить непосредственно в текст той статьи (пункта), к которой относится примечание. И в будущем представляется целесообразным избегать употребления примечаний. Особенно недопустимо, когда к статье (пункту) дается несколько примечаний.

Кроме примечаний в нормативном тексте встречается и такой прием изложения правотворческой мысли, как подстрочные примечания. Известно положение, что в нормативном акте все важно, одинаково значительно. А помещение того или иного законодательного правила в подстрочнике явно говорит о его неравноценном, каком-то дополнительном значении. Поэтому такой прием представляется явно неудачным, не способствующим оптимизации правового регулирования и должен быть исключен из практики правотворчества. Он создает впечатление о явной неравноценности отдельных положений нормативного текста, усложняет структуру акта, утяжеляет изложение. Помещение подстрочных примечаний возможно лишь в процессе систематизации законодательства, подготовке разного рода сборников нормативных актов, когда нужно дать определенные комментарии к тексту.

К сожалению, помещение в законе подстрочных примечаний встречается и ныне. Имеется оно, например, в Законе «О свободе собраний, демонстраций и других публичных мероприятий в Республике Башкортостан». В сноске к этому Закону дается сокращенное наименование выражения «собрания, демонстрации и другие публичные мероприятия». Более целесообразно было бы дать такое сокращенное наименование в скобках после первого упоминания соответствующего выражения в тексте Закона.

Нумерация статей и других подразделений нормативного акта.

Она для удобства пользования и ссылок обычно бывает сквозной для всего акта. Представляется недопустимым отдельно нумеровать статьи (пункты) каждого раздела (главы) акта. Арабские цифры для нумерации более удобны, чем римские, особенно если количество статей (пунктов) велико.

Не менее важна также нумерация глав, разделов и других подразделений нормативного акта. Без нее труднее пользоваться актами, ссылаться на них. Нумерация каждой рубрики также обычно бывает сквозной. Нецелесообразна, например, отдельная нумерация глав каждого раздела. Различные подразделения рубрикации (глава, раздел, часть) желательно нумеровать различными символами (например, арабскими и римскими цифрами, буквами).

Следует ли время от времени менять всю нумерацию нормативного акта, учитывая все произведенные дополнения и исключения его статей (пунктов)? Представляется, что нет, хотя в ряде стран (например, в Румынии) такая практика имеет место. Нумерация должна быть стабильной. С определенным номером статьи (особенно в кодексах) лица, которые с ней часто сталкиваются, обычно связывают представления о ее содержании. Кроме того, такие изменения нумерации пришлось бы проводить довольно часто, так как вновь и вновь накапливались бы новеллы и отмененные положения. Это затруднило бы поиски необходимых статей (пунктов), создало путаницу в применении права и при обобщении практики. Кроме того, при изменении нумерации нужно менять и все ссылки, а это, как известно, сложная работа.

Потребности дальнейшего упорядочения и унификации формы юридических актов, автоматизации их учета и поиска требуют перехода в будущем на единую десятичную нумерацию всех рубрик и частей нормативного акта. Такая единая нумерация способна охватить все уровни структуры акта. Каждая статья (пункт) и даже отдельные ее части (абзацы) могут обозначаться серией цифр, которые отразят номера и соответствующего акта, и его раздела (главы), и статьи (пункта), и отдельных ее частей (абзацев).

В правотворчестве некоторых регионов России такая нумерация активно внедряется. Так, в Челябинской области пункты актов обычно делятся на отдельные части, причем в каждой части дается и номер пункта, к которому она относится, и номер самой части (например, 3.6, 5.2 и т. д.).

Десятичная система необычна для традиционного стиля нормативного акта, внешне выглядит как учетно-регистрационная. Однако она имеет ряд существенных преимуществ (четкость и единообразие обозначений, удобства машинной обработки, легкость внесения дополнений).

(Окончание в следующем номере)

Печатается с сокращениями по:
Проблемы правотворчества субъектов РФ.
Научно-методическое пособие.
Отв. Ред. А. С. Пиголкин.
— М.: Издательство НОРМА, 1998. — 272 с

^

Начиная разговор о законодательной технике и ее составляющих, следует заметить, что в общей теории права и государства существуют различные подходы относительно понимания данного термина. Так, например, профессор В.М. Сырых отмечал, что законодательная техника включает достаточно развитую систему требований к официальным реквизитам, структуре, содержанию нормативного правового акта, системным связям норм, как внутри закона, так и с другими законодательными актами, к стилю закона⁸¹. Профессор Ю.А. Тихомиров понятие законодательной техники также раскрывал через систему определенных правил. При этом он подразделил данные правила на два вида познавательно-логичного и нормативно-структурного формирования правового материала. Кроме того, в рассматриваемом определении он выделил шесть взаимосвязанных элементов: а) познавательно-юридический; б) нормативно-структурный; в) логический; г) языковой; д) документально-технический; е) процедурный⁸².

Само понятие «законодательная техника» входит в другое, более широкое, понятие – «юридическая техника», которое включает в себя не только совокупность или, вернее сказать, систему приемов, правил и средств, направленных на подготовку, принятие, изменение либо отмену совершенных по форме, структуре и содержанию законов и подзаконных нормативных актов, но и индивидуальных правовых актов, а также актов официального толкования права.

Проведенный анализ показал, что в понимании законодательной техники можно выделить два подхода – «узкий» и «широкий». Позиция сторонников первого основывается на том, что под законодательной техникой понимают систему правил, приемов и средств подготовки совершенных по форме и содержанию нормативно-правовых актов, смысл которых будет понятен каждому. Данная позиция имеет широкое распространение в юридической науке, и ее разделяют многие правоведы. Сторонники «широкого» подхода под законодательной техникой понимают учение о законодательной системе, ее структуре, формах и методах ее построения. Такое широкое понимание законодательной техники еще в начале 80-х гг. подверг критике А.С. Пиголкин. В частности, он отмечал, что при таком  подходе в предмет законодательной техники включается почти вся теория права. Законодательная техника, по мнению А.С. Пиголкина, охватывает чисто технические моменты подготовки проектов нормативных актов, под которыми следует понимать все то, что не имеет прямого отношения к содержанию готовящихся проектов, а носит прикладной характер и касается внешнего оформления таких проектов, методики их подготовки⁸³.

Разделяя эту точку зрения, необходимо отметить, что к основным средствам законодательной техники относятся: нормативное построение, юридические конструкции, отраслевая типизация, юридическая терминология.

Нормативное построение предполагает, что внутренняя структура правовой нормы содержит, не только правила поведения (диспозицию) и те жизненные условия, при которых эти правила начинают действовать, но и предусматривает наличие юридических последствий: карательных, поощрительных, правовосстановительных и т.д. Данное построение необходимо для того, чтобы любой человек, не имея специального образования, мог прочитать правила поведения, выраженные в нормативном акте.

Тем не менее, сегодня законодательная техника при построении норм прав идет по двум противоположным направлениям. С одной стороны, просматривается дифференциация норм права. Так, например, в кодифицированных актах широко распространено помещение гипотез в общую часть кодексов, что препятствует их многочисленным повторениям в статьях нормативных актов и способствует экономичности и компактности в изложении нормативного материала.

С другой, все чаще используется такое средство законодательной техники, способствующее интеграции норм права, как нормативное построение, которое предполагает, что внутренняя структура правовой нормы должна содержать, не только правила поведения (диспозицию) и те жизненные условия, при которых эти правила начинают действовать, но и предусматривать наличие юридических последствий: карательных, поощрительных, правовосстановительных. Данное построение необходимо для того, чтобы любой человек, не имея специального образования, мог прочитать правила поведения, выраженные в нормативном акте. Применение такого средства юридической техники, как нормативное построение характерно для подготовки таких подзаконных актов, как указы Президента, а также ведомственные нормативные акты, то есть нормативные акты таких федеральных органов исполнительной власти, как федеральные министерства и федеральные службы.

Другим средством законодательной техники являются юридические конструкции. Они представляют собой схемы-шаблоны, которыми пользуются компетентные органы при разработке юридических документов. Так, например, в МВД России разработаны унифицированные образцы основных нормативно-правовых актов, с помощью которых исполнители могут определить нужную форму проекта подготавливаемого акта и правильно его построить. Данные образцы, при правильном их использовании, будут способствовать повышению качества ведомственных нормативных актов.

Отраслевая типизация помогает юристу отнести нормативный документ к той или иной системе норм, регулирующих определенную сферу жизни, то есть к отрасли права (гражданской, финансовой и т.д.).

Юридическая терминология является средством законодательной техники, с помощью которой конкретные понятия приобретают словесное выражение в тексте нормативного акта. Являясь первичным материалом для создания правовых норм, юридические термины имеют сквозное значение в юридической технике. Используя юридические термины, государство в лице своих органов власти говорит на языке права и выражает свою волю, т. е. устанавливает всевозможные запреты, возлагает на юридических и физических лиц и их объединения определенные обязанности, предоставляет возможности для реализации прав и законных интересов.

В юридической литературе юридические термины подразделяют на общеупотребительные термины, которые используются в обыденной речи и понятны всем и специально-юридические, которые обладают особым правовым содержанием (аккредитив, деликтоспособность, исковое заявление и т.п.), такие термины служат для обозначения юридических понятий, выражения юридических конструкций, отраслевой типизации и т.д. Таким образом, специально-юридические термины являются переходным звеном от нормативных предписаний к более сложным пластам правовой материи. Нормодатель при подготовке проектов нормативных актов использует также технические термины, которые отражают область специальных знаний машиностроения, энергетики и т.д. Технические термины широко применяются в таких документах, как: правила техники безопасности, правила взрывных и горных работ, правила проведения экспертизы технических решений и т.п.

Вопрос о юридической терминологии – это вопрос о юридическом языке⁸⁴. В этой связи А.С. Пиголкин отмечал, что язык правотворчества – это официальный язык государственной власти⁸⁵. Поэтому текст нормативного акта должен быть написан ясным и доступным языком, без присутствия устаревшей терминологии. А для того чтобы специально-юридические термины стали понятны всем гражданам, нормодатель использует особые нормы, которые не регулируют общественные отношения, а раскрывают содержание каких-либо понятий. Например, административный проступок в административном праве, оферта и акцепт – в гражданской отрасли права, акциз – в финансовом праве и т.п. Такие нормы носят название нормы-дефиниции.

^

Анализ юридической литературы и современного состояния российского законодательства позволяет сегодня говорить о требованиях законодательной техники как о своеобразном тандеме, то есть объединении двух блоков правил, во-первых, это правила нормативно закрепленные в Конституции, федеральных конституционных законах, федеральных законах, нормативных указах Президента, а также в целом ряде подзаконных нормативных документов исполнительных органов власти, а во-вторых, это доктринальные установки, то есть идеи, принципы, специальные правила (стандарты) поведения, исходящие из содержания научных трудов ученых юристов. В современных реалиях соблюдение требовании законодательной техники являются особенно важными, при чем это касается всех без исключения видов правотворческого процесса, будь это законодательная деятельность федерального парламента, либо законодательных (представительных) органов субъектов Федерации.

Конечно, лучший вариант для правового регулирования, если вести речь с аксиологической точки зрения, когда эти требования закреплены нормативно на уровне акта, обладающего высшей юридической силой, тогда они выступают правовым форпостом перед правотворческими ошибками. Законными (легитимными) нормативные акты могут быть только тогда, когда они приняты в соответствии с требованиями законности, то есть источником данных требований является Конституция, федеральные конституционные законы и федеральные законы. Однако здесь следует заметить, что даже четкое и неуклонное соблюдение таких требований субъектами, обеспечивающими правотворческий процесс и субъектами правотворчества и не дает полную гарантию от правотворческих ошибок, но, тем не менее, значительно минимизирует их количество, придает нормативным актам такое качество как легитимность.

Проведенный мониторинг современного российского законодательства⁸⁶, а также научных работ, посвященных нормотворчеству и законодательной технике позволяет выделить следующие требования, которые следует предъявлять не только к федеральным законам, но и к проектам иных нормативных актов.

По нашему мнению, важное значение имеют требования, предъявляемые к содержанию нормативных актов, где одним из главных следует выделить требование соответствия общепризнанным международным документам о правах и свободах человека и гражданина.

При этом, международные стандарты в области прав человека и гражданина нельзя назвать раз и навсегда установленными «каноническим правилами», так как возникнув в определенный период истории развития общества и государства они, бесспорно, подлежат видоизменению в связи с конкретными условиями функционирования и реформирования государства, с изменением общества и его индивидов.

Однако если говорить не только о законности, поскольку в национальном праве отдельных государств закреплялись и нормы античеловеческой направленности (Германия, Чили, Камбоджа и т. д.), но и о принципе гуманизма и демократизма правотворчества, то естественно принимаемый акт должен соответствовать действующим международным принципам и нормам о правах и свободах человека и гражданина. В связи с этим в правотворческих органах создаются рабочие группы и комиссии, которые проверяют соответствие нормативных актов, принимаемых в этих структурах международным стандартам в области прав и свобод человека и гражданина. Помимо этого, аналогичной экспертизе подвергаются и проекты нормативных актов, которые разрабатываются данными органами и учреждениями, но принимаются другими властными структурами. Такая деятельность, несомненно, способствует повышению качества принимаемых нормативных документов, поскольку значительно снижается количество правотворческих ошибок, в основном гносеологического плана.

Следующее требование напрямую корреспондируется с первым, однако, по нашему мнению, его можно выделить отдельно. Оно заключается в том, что в нормативных актах не должно содержаться норм, ущемляющих или ограничивающих законные права человека и гражданина. Последние в соответствии со ст. 55 Конституции могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Из данной нормы следует, что ограничение прав и свобод граждан возможно только в особых, исключительных случаях и то только на основе норм, обладающих высшей юридической силой закона.

Тем не менее, сами законодательные нормы не всегда являются образцами законности, поскольку иногда принимаются федеральные законы и иные акты прямо, либо косвенно ущемляющие права, свободы и законные интересы граждан. К большому сожалению, в государстве, провозгласившем себя «правовым», в отдельных законодательных нормах закреплена юридическая ответственность за совершенно правомерные действия. Так, например, ч. 1 ст. 12.26 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусматривает карательную санкцию в виде лишения права управления транспортным средством на срок от полутора до двух лет за невыполнение водителем «требования сотрудника милиции о прохождении медицинского освидетельствование на состояние опьянения». В данном случае просматривает преднамеренная правотворческая ошибка законодателя, который явно подменил понятие «право» понятием «обязанность», что является недопустимым, поскольку право – это мера возможного поведения людей, а юридическая обязанность, или как говорили в советское время, позитивное обязывание, мера должного поведения людей.

Следующее требование – это соответствие нормативных актов Конституции, законам и другим актам высших органов государственной власти. Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции конституционные нормы имеют высшую юридическую силу, прямое действие и применяются на всей территории Российской Федерации. Законы и другие нормативные акты, которые принимаются в России, входят в систему ее законодательства и не должны противоречить Основному Закону. Так, например, 21 февраля 2007 г. Совет Федерации отклонил направленный ему на утверждение проект федерального закона «Об утверждении Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и Республикой Татарстан», поскольку проект данного акта закреплял исключительные условия для одного из субъектов Российской Федерации, подрывая тем самым единые нормы функционирования России как федеративного государства, основанного на равенстве субъектов Российской Федерации.

Тем не менее, соподчиненность многих нормативных актов, за исключением норм отдельных отраслей права, а также их виды, порядок подготовки и принятия до сих пор еще не закреплены федеральным законодателем, что позволяет говорить о наличии явного пробела в праве, что также можно позициировать как правотворческую ошибку.

В связи с этим, актуальной проблемой правового регулирования является принятие федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации», который бы не только нормативно закрепил виды (формы) различных нормативных актов, порядок их разработки и принятия и другие стадии нормотворческого процесса, но и процедуру их толкования и систематизации. Помимо этого, принятие такого акта и вступление его в юридическую силу важно как одно из возможных цивилизованных и одобряемых государством современных правовых средств предотвращения возможных правотворческих ошибок.

Однако, здесь вероятен и обратный эффект, то есть чем больше будет правил, тем больше будет и ошибок, а это, как известно, может отразиться на регулировании общественных отношений различного плана (экономических, социальных, культурных и т. д.).

Далее хотелось бы остановиться на том, что нормы права должны соответствовать реальным общественным отношениям и нормам общественной морали. Требование соответствия нормативных актов реальным общественным отношениям означает соответствие тем связям, которые сложились в той или иной сфере, на определенных участках правовой жизни в ходе правоприменительной деятельности государственных и муниципальных служащих. Так, например, в период последней сессии работы Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва были приняты законы о повышении базовой части трудовых пенсий, о двухуровневой системе высшего образования, о статистике, о создании госкорпораций «Росатом», о госкорпорации по строительству олимпийских объектов, закон об изменении в федерального бюджета 2007 года и ряд других федеральных законов. Принятие данных законов является ярким свидетельством создания норм права реально соответствующим насущным проблемам российского общества.

Отход от рассматриваемого требования приводит к таким правотворческим ошибкам как несоответствие содержания норм права реально существующим отношениям в социуме. Если само общество еще не готово к проведению тех или иных реформ, то они не пройдут либо, по субъективным причинам, то есть граждане и их объединения будут выражать свое неприятие новел в законодательстве, при чем как в ярко выраженной форме (пикетирование, забастовки, жалобы), так и в пассивном их несоблюдении, что тоже негативно сказывается на действии того или иного вида механизма правового регулирования, либо по вполне объективным причинам (отставание общественных отношений от позициируемых идей, отсутствие социальных институтов, неподготовленность общественного мнения и т. д.).

Несоблюдение перечисленных выше требований приводит не только к таким серьезным гносеологическим ошибкам как коллизии норм права, но и к ущемлению прав, свобод и законных интересов граждан. В данном случае под гносеологическими ошибками следует понимать несоответствие «сущего» «должному», иными словами желаемого, которое установил федеральный законодатель, реальному отходу от требований норм Конституции Российской Федерации, федеральных конституционных законов, федеральных законов, а также от общепризнанных моральных норм и принципов.

К данному перечню требований можно присоединить и такое правило, как: принятие нормативных актов органами государственной власти в соответствии со своей компетенции⁸⁷. Так, например, согласно ст. 104 Конституции, Верховный Суд Российской Федерации имеет право законодательной инициативы только по вопросам его ведения. В целях реализации данной нормы в декабре 2007 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации принял Постановление № 53 от 27 декабря 2007 г. «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О создании районных судов в Иркутской области и упразднении судов общей юрисдикции в Усть-Ордынском Бурятском автономном округе» и Постановление № 50 от 18 декабря 2007 г. «О внесении в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта федерального закона «О создании Новочеркасского гарнизонного военного суда и упразднении 6-го гарнизонного военного суда».

Между тем, если бы Верховный Суд Российской Федерации инициировал в Государственную Думу Федерального Собрания законопроект социальной или экономической направленности, то он вряд ли был бы принят к рассмотрению, поскольку Верховный Суд Российской Федерации в отличии от Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации, депутатов и иных субъектов, которые обладают общим правом законодательной инициативы, согласно ст. 104 Конституции Российской Федерации, обладает специальным правом законодательной инициативы, то есть данное ему право ограничено вопросами его «ведения».

Законодательные и исполнительные органы государственной власти должны издавать нормативные акты на основе и во исполнение федеральных конституционных законов, федеральных законов, указов и распоряжений Президента Российской Федерации, постановлений и распоряжений Правительства Российской Федерации, а также в пределах их компетенции. Из этого следует, что закон не подчинен другим правовым актам и поэтому должен содержать «первичные», базовые нормы, которые, как показывает практика, в большинстве случаев, нуждаются в конкретизации, как правило, осуществляющейся на подзаконном уровне⁸⁸. В связи с этим, федеральные органы исполнительной власти должны создавать только «производные» нормы, конкретизирующие и организационно обеспечивающие «первичные» нормы законов, а также нормативных указов Президента Российской Федерации. Примером может служить приказ МВД России от 31 августа 2007 г. № 768 «О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 08.05.2001 г. № 528».

Закрепление в нормативных актах федеральных органов исполнительной власти «первичных» норм без соответствующего разрешения следует рассматривать как компетенционную правотворческую ошибку, которая может привести к признанию нормативного акта ничтожным соответствующим судебным органом власти. Такие вопросы в соответствии со своей компетенцией уполномочен рассматривать Верховный Суд Российской Федерации. Он рассматривает дела о соответствии законности нормативных актов, принятых такими федеральными органами исполнительной власти, как федеральные министерства и федеральные службы, подведомственные Правительству Российской Федерации. Другим же федеральным органам исполнительной власти, в соответствии с указами Президента, устанавливающими структуру и систему федеральных органов исполнительной власти осуществлять нормативно-правовое регулирование запрещается⁸⁹. Таким образом, несоблюдение данного требования можно назвать ни чем иным как компетенционной ошибкой.

Однако нарушения компетенции не будет в том случае, если в федеральном законе содержится «прямое указание закона» на необходимость принятия нормативного акта такими федеральными органами исполнительной власти как федеральные службы и федеральные агентства, либо если федеральному органу исполнительной власти делегировано федеральным парламентом право на принятие нормативного акта, содержащего «первичные» нормы.

Второй блок требований, предъявляемых к нормативным актам составляют требования соответствия правилам юридической техники.

Несомненно, законодатель должен обладать высокой профессиональной квалификацией, необходимыми знаниями, умениями и навыками, чтобы сформулировать правило поведения с максимальной точностью и ясностью, что оно было «читаемо», понятно всем дееспособным людям, без исключения. Несоблюдение данного требования приводит к различным ошибкам технико-юридического плана. Например, к системно-структурным ошибкам. Так, например, в охранительной норме права может отсутствовать такой структурный элемент нормы права как санкция, что попросту делает данную норму «мертвой», то есть не способной защитить соответствующие общественные отношения от противоправных деяний. Также норма права, будучи элементом системы права, должна в обязательном порядке согласовываться с другими нормами и, естественно, им не противоречить, если этого нет, то это серьезная правотворческая ошибка, требующая устранения. В связи с этим, такое пристальное внимание сегодня уделяется требованиям, предъявляемым к законодательной технике. По нашему мнению, законодательная техника должна включать в себя следующие требования:

1. Выбор правильной формы нормативного акта и унификация данных форм. Например, федеральные законы должны содержать базовые нормы, которые затем будут конкретизированы подзаконными актами (указами Президента, постановлениями Правительства, ведомственными нормативными актами). В этом отношении законодательное оформление технико-юридических норм, содержащих требования, предъявляемые к автомобильным бензинам и дизельному топливу является ни чем иным как законодательной ошибкой, поскольку не логично закреплять такие нормы в форму федерального закона, по нашему мнению, они должны содержаться в соответствующих регламентах и утвержденных либо постановлением Правительства Российской Федерации, либо приказом соответствующего федерального министерства.

Чтобы избежать возможных проблем в выборе формы нормативного акта, законодателю следует обращаться к действующему законодательству в этой области.

В сегодняшних условиях проведения правовых реформ важное значение имеет унификация форм нормативных актов на уровне федерального закона, а не подзаконных актов, как это существует в современной ситуации. Так, например, согласно Правилам подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденным постановлением Правительства России 13 августа 1997 г. № 1009, нормативные акты федеральных органов исполнительной власти могут издаваться в форме постановлений, приказов, распоряжений, правил, инструкций и положений. Однако, отдельные министерства принимают нормативные акты в форме писем, инструктивных писем, циркулярных писем и т. п., что также следует отнести к явным правотворческим ошибкам, которые выражаются, в большей степени, в несоответствии формы содержанию, поскольку письмо, как таковое, — это не нормативный документ и оно, соответственно, не может содержать нормы права. Аналогичная ситуации с инструктивными и иными письмами.

Большое значение в унификации нормативных актов играют юридические конструкции, представляющие собой схемы-шаблоны, которыми пользуются компетентные органы при подготовке юридических документов. На сегодняшний день формы юридических конструкции закреплены в Типовой инструкции по делопроизводству в федеральных органах исполнительной власти, утвержденной приказом Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации от 8 ноября 2005 г. № 536. Поэтому, если законодатель использует иную форму юридической конструкции, которая предусмотрена в данной инструкции, либо он перепутает, закрепленные указанным документом формы юридических конструкций, по незнанию, либо умышленно, то это также приведет к системно-структурным ошибкам.

В этой связи актуальной проблемой совершенствования правового регулирования является разработка и принятие общих, унифицированных для всех органов государственной власти образцов основных нормативных актов, с помощью которых исполнители могут определить нужную форму проекта подготавливаемого акта нормативного документа, а затем уже подготовить его проект.

По нашему мнению, в проекте федерального закона «О нормативных правовых актах в Российской Федерации», разработанного Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации при участии научной общественности, должны быть четко определены формы нормативных актов, принимаемых в Российской Федерации.

Теперь остановимся на правилах, вытекающих из юридической лингвистики, то есть речь будем вести о «языке закона».

«Язык закона» — официальный язык законодателей, который представляет собой функциональный стиль литературного языка. Язык закона выступает определенным видом официального делового стиля, то есть такого языка, на котором государство, в лице своих органов власти, общается, иными словами «разговаривает» с другими субъектами правовых отношений (гражданами, их объединениями, апатридами, бипатридами, юридическими лицами, другими государствами и т. п.), утверждая уголовные, административные, финансовые и иные запреты, устанавливая обязанности, чем придает им легитимный характер и, конечно, закрепляя различные дозволения, а иногда даже и рекомендации. Поэтому, для более полной характеристики данного стиля литературного языка следует указать те особенности, которые свойственны именно для языка законодателей.

Тем не менее, приоритетным методом правового регулирования, применяемым законодателями даже в современных условиях, является императивный (властный, предписывающий) метод. Здесь справедливо задать вопрос: использование неверного метода правового регулирования – это законодательная ошибка? Очевидно, да, поскольку изменится не только способ правового регулирования, выбранный законодателем, но по сути и смысл норм права.

Как с общетеоретической точки зрения, так и с практической, для более полного раскрытия особенностей языка законодателей необходимо выделять в особую группу требования, предъявляемые именно к стилю языка закона. Рассмотрим их подробнее.

2. Требования, предъявляемые к стилю нормативных актов.

а) Логичное изложение норм права.

Нормативный материал должен быть правильно и логично изложен. Присутствие логики должно быть обязательным, ибо ее законы и правила подчиняют операции законодателя правилам русского языка логическую основу текста закона. При этом, данное требование должно соблюдаться автором проекта нормативного акта на всем протяжении создания документа, как в начале текста, так и в конце. Так, например, ч. 4 ст. 78 Федерального закона от 2 октября 2007 г. «Об исполнительном производстве» содержит норму о том, что «при недостаточности у должника имущества для удовлетворения требований всех взыскателей взыскание на заложенное имущество может быть обращено на основании судебного акта об обращении взыскания на заложенное имущество в интересах не являющихся залогодержателями взыскателей…». В результате принятия этой нормы теряется логика федерального законодательства о том, что заложенное имущество должно выделяться из всей массы должника специально для первоочередного удовлетворения требований залогодержателя независимо от наличия или отсутствия у должника иного имущества и иных кредитов.

Соблюдение требования логичного изложения норм права выражается в соблюдении запретов на использование алогизмов, тавтологии, перескакивания смысла и других противоречий, приводящих к такой правотворческой ошибке как смысловой разнобой.

Чтобы избежать подобных лексических ошибок, законодатель должен внимательно относиться не только к правилам, в которых закрепляются конкретные требования законодательной техники, но и ко всему набору средств законодательной техники. В частности, не менее важную роль здесь играет нормативное построение. Оно предполагает, что внутренняя структура правовой нормы должна содержать не только сами правила поведения и те жизненные условия, при которых эти правила начинают действовать, но и предусматривать наличие определенных юридических последствий, иными словами санкций. Нормативное построение способствует тому, чтобы в нормативном акте не было коллизий и других правотворческих ошибок.

Кроме этого, логичному изложению норм права способствуют также и юридическая терминология, а именно нормы-дефиниции, которые раскрывают значение специфических, не понятных обывателям юридических терминов. Не менее важно и такое средство юридической техники как отраслевая типизация, ориентирующая юристов, к какой отрасли права следует отнести тот или иной нормативный документ. Так, например, в проекте Федерального закона «О порядке принятия федеральных конституционных законов и федеральных законов» подготовленном Советом Федерации Федерального Собрания Российской Федерации в ст. 2 содержатся нормы-дефиниции, раскрывающие содержание основных понятий, применяемых в данном законе.

б) Компактное изложение норм права.

Текст любого закона, должен быть четким, без лишних рассуждений, научных дискуссий и без эмоциональных характеристик. Например, нельзя использовать такие термины, как: «тесное взаимодействие», «высокая эффективность» и т. п., которые широко могут применяться в отчетах и других ненормативных документах. Отход от этого требования неминуемо приведет к правотворческим ошибкам логико-структурного вида, сделает текст нормативного акта не понятным, нечитаемым. В этой связи следует заметить, что даже процедурные нормы законов не должны изобиловать мельчайшими деталями. Такие особенности лучше закреплять в нормах таких подзаконных актов как: приказы, инструкции, правила.

Текст любого нормативного акта должен быть не только ясен и доступен, но и краток. Не напрасно древние говорили: «Краткость сестра таланта!». В данном случае краткость – это оптимальный результат применения правил законодательной техники, одно из главных требований, предъявляемых к нормативным актам. Поэтому, законодателям необходимо выражать свои мысли более четко, используя ограниченное количество юридических терминов и фраз. Пространные рассуждения в нормативных актах не допустимы – это также следует отнести хоть и не к явным, но все же к правотворческим ошибкам.

Помимо этого, необходимо избегать при построении норм права применения сложных предложений, состоящих из множества составных компонентов, изобилующих причастными и деепричастными оборотами, сложноподчиненными предложениями, которые образуют несколько частей грамматического подчинения, что приводит только к загромождению нормативного материала и вызывает трудности при его прочтении, иными словами, это приводит к структурно-логическим правотворческим ошибкам.

в) Системное изложение норм права.

Данный вид требований основывается на том, что нормы права, как первичные элементы системы права, то есть особого социального формирования, должны быть внутренне взаимосвязанными, взаимосогласованными и соответственно взаимозависимыми. Нормы, регламентирующие однородные общественные отношения должны быть объединены в правовые институты (примерами могут служить — институт парламентаризма в конституционном праве, институт необходимой обороны в уголовном праве, институт аренды в гражданском праве и т. п.), а те в свою очередь должны быть скомпонованы в отрасли права, т. е. в своды правил поведения, регламентирующие определенную сферу общественных отношений. В свою очередь правовые институты, объединяясь в подотрасли и отрасли права осуществляют функции дополнения и согласования с другими частями системы права.

Выполнение требования системного изложения норм права способствует понятному, логическому изложению правил поведения, предотвращает такие правотворческие ошибки законодателя как разбалансированность и несогласованность норм права.

Однако в последнее время в некоторых отраслях права наблюдается такая правотворческая ошибка как несоблюдение принципа системности в построении норм права. Так, например, общепризнанным является тот факт, что в последние годы Уголовный кодекс утратил качество акта строго и системно выстроенного. Его системность была нарушена принятием 27 июля 2006 г. Федерального закона № 153-ФЗ, который внес изменения в Уголовный кодекс принятием главы 15⁹⁰ «Конфискация имущества». Если раньше до принятия 8 декабря 2003 г. известного федерального закона № 162-ФЗ институт конфискации успешно применялся как дополнительный вид наказания за тяжкие и особо тяжкие преступления, то согласно федеральному закону № 153-ФЗ от 27 июля 2006 г. конфискация применяется в случаях совершения виновным таких преступлений, как бандитизм (ст. 209 УК РФ) и еще ряда составов преступлений, среди которых мы не находим кражу (ст. 158), присвоение или растрату (ст. 160), грабеж (161), разбой (ст. 162), вымогательство (ст. 163). Такие пробелы в Уголовном кодексе прямо говорят преступникам: «Грабьте! Воруйте! Даже если вы будете наказаны за эти преступления, никто у вас награбленное не заберет!». Данный пример ярко показывает к каким социальным последствиям могут привести правотворческие ошибки системно-структурного характера.

г) Унификация юридической терминологии.

С помощью юридических терминов конкретные понятия приобретают словесное выражение в тексте нормативного акта. В юридической литературе термины, которые применяются при создании нормативных актов, обычно подразделяются на три вида: общеупотребительные (земля, вода, мать и т.п.), специально-юридические (договор, оферта в гражданском праве; акциз в финансовом праве, административный штраф и административный арест в административном праве и т.д.) и технические, которые используются в нормах права для раскрытия содержания каких-либо технических названий.

Для того чтобы юридические термины стали понятны всем субъектам правовых отношений, автор законопроекта должен использовать нормы-дефиниции – специальные нормы права, которые не регулируют общественные отношения, то есть не содержат правила поведения общего характера, а раскрывают значение того или иного термина.

При подготовке проекта федерального закона законодатель должен либо отменить ранее использованный в законодательстве термин, специально сделав указание на это в соответствующей статье закона, либо применять уже унифицированные термины. Так, например, с 1 июня 2007 г. вступил в юридическую силу Федеральный закон «О муниципальной службе в Российской Федерации», который внес ряд новел в нормативное регулирование вопросов муниципальной службы. В данном законе в соответствии с Федеральным законом от 27 июля 2004 г. «О государственной гражданской службе Российской Федерации» был использован термин «представитель нанимателя», что способствовало его унификации.

Данное правило следует применять и при подготовке подзаконных актов, в которых необходимо использовать те дефиниции, которые содержатся в нормативных актах, обладающих большей юридической силой, чем подготавливаемый проект.

Правотворческой ошибкой является использование устаревших понятий, которые утратили свое значение и практически не употребляются гражданами, а многие граждане эти понятия и не понимают. На уровне федерального закона необходимо закрепить запрет на использование устаревших понятий, которые были отменены и не действуют. Такие правотворческие ошибки характерны в большей степени для тех органов власти, в которых не осуществляется правовой мониторинг, где не созданы серьезные юридические службы.

Помимо этого, нельзя использовать не утвердившиеся, как в юридической науке, так и на практике иностранные термины, что также приводит к ошибочным, не верным действиям, направленным на подготовку необходимых дефиниций, то есть к ошибочному правовому выбору. Поэтому, если есть возможность применения русского слова, то ее нельзя упускать. Целесообразно использовать только такие иностранные термины, у которых нет замены в русском языке и которые легко воспримут не только юристы-профессионалы, но и граждане. Таким образом, следует заимствовать только ясные, не двусмысленные иностранные термины, которые понятны гражданам, а их формулировки не вызывают никаких сомнений. Отступление от данного требования приводит к такой правотворческой ошибке как неясность норм права.

В юридической науке неоднократно звучала идея о необходимости разработки терминологического словаря, содержащего официальные дефиниции, которые бы использовали все «нормодатели».

Помимо этого, важнейшим требованием, предъявляемым к расположению в тексте проекта нормативного акта норм-дефиниций, является их помещение только в начале нормативного документа. Конечно, расположение норм-дефиниций в конце нормативного акта может показаться не такой уж серьезной ошибкой, но к чему это приведет? Люди, которые думают и говорят на русском языке, начинают читать, как правило, документы сначала, а не с конца, поэтому и нормы-дефиниции следует располагать в начале нормативных актов. Выполнение данного правила будет способствует ясному пониманию текста нормативного акта, логической завершенности его нормативных предписаний.

Если в нормативном акте используется большое количество дефиниций, то их следует поместить в одной статье нормативного акта, расположенной в начале нормативного акта, иначе это можно рассматривать как правотворческую ошибку.

д) Ясность.

Текст нормативного акта должен быть написан ясным, доступным и убедительным языком, что в итоге составит такой стиль нормативных актов, который будет способствовать наибольшей убедительности содержащихся в них нормативных предписаний. Нормы права должны быть понятны всем гражданам, а не только специалистам.

Соблюдение требования ясности, предъявляемого к языку закона предотвратит возможность расширительного толкования норм права, что в итоге может привести к искажению содержания, то есть «духа» нормативного акта. Так, например, в связи с возникающими в судебной практике вопросами, связанными с применением неясных положений Налогового кодекса Российской Федерации о налоге на добычу полезных ископаемых, налоговая база по которым определяется исходя из их стоимости Арбитражный Суд Российской Федерации вынужден был принять акт официального толкования права в форме Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации «О некоторых вопросах, связанных с применением положений Налогового кодекса Российской Федерации о налоге на добычу полезных ископаемых, налоговая база по которым определяется исходя из их стоимости».

Нельзя применять также синонимичные юридические термины. Данное требование вытекает из того, что одни и те же явления могут раскрываться с помощью разных понятий. Использование таких терминов – это серьезная правотворческая ошибка.

Юридический язык – это язык определенных «штампов», этим он отличается от литературного языка, именно эта особенность предотвращает нормы права как от расширительного толкования, так и правотворческих ошибок.

е) Конкретность.

В период построения и регламентации новых общественных отношений в области экономики, политики, социальной сферы и т. п. законодатели, пытаясь показать себя демократами, и гуманистами, стремятся приукрасить свои нормативные установки, поэтому они часто стараются придать им торжественность, некую помпезность, в результате чего на свет появляются декларативные нормы. Такие результаты нормотворчества, как правило, не регулируют общественные отношения, а только закрепляют определенные нормы-декларации, которые также называют лозунгами. Однако декларативные нормы не всегда являются правотворческими ошибками, они иной раз необходимы, поскольку способствуют разъяснению целей и мотивов нормативного акта. Тем не менее, помещать их в месте с нормативным материалом не представляется целесообразным, поэтому законодатели используют правовые конструкции, состоящие из вступительная части (преамбулы), в которой закрепляются декларативные предписания и основной, то есть нормативной части документа.

Правотворческая ошибка проявляется когда нормы-декларации, помещенные в нормативную часть документов тормозят развитие и динамичность норм права, поскольку лозунговый, декларативный характер нормативных предписаний вызывает необходимость официального толкования предписаний данных актов.

Помимо этого в проектах законов и подзаконных актов не должны содержаться различные пожелания, советы, а также рассуждения, что также является ошибочным явлением.

Проект нормативного акта, выступает определенным жанром языкового произведения, поэтому он должен быть написан на общепринятом государственном языке. В связи с этим конкретность нормативных предписаний является одним из значимых требований, предъявляемых к языку закона, так как его выполнение защищает нормативные предписания от такой правотворческой ошибки, как декларативность стиля изложения, от использования ненужных фраз и предложений, загромождающих тексты нормативных документов.

ё) Непротиворечивость.

Непротиворечивость нормативного документа – это одно из главных требований, предъявляемых к тексту нормативного акта. Противоречивость нормативного акта является серьезной ошибкой законодателя, так как способствует возникновению коллизий норм, нарушает логическое построение нормативного материала, что в итоге не только затрудняет применение этого акта, которое становится невозможным без дополнительного толкования, но и приводит к тому, что акт полностью либо частично будет признан незаконным.

В свою очередь, противоречия можно классифицировать на явные, т.е. видимые, легко обнаруживаемые, а также скрытые, которые трудно распознать при первом прочтении акта и которые проявляются в процессе его реализации. Кроме этого, следует выделить и кажущиеся противоречия, возникающие при невнимательном, как правило, первом прочтении нормативного документа.

Следующую группу требований составляют требования, предъявляемые к структуре нормативных актов. Здесь можно выделить такие правила.

а) Требования, предъявляемые к реквизитам нормативных актов.

1) На первом листе нормативного документа в соответствии Государственным стандартом организационно-распорядительной документации должны быть указаны: форма (вид) документа; его название, кратко раскрывающее его содержание; название органа власти, принявшего нормативный акт; дата принятия акта; порядковый номер; изображение Государственного герба Российской Федерации.

2) В конце документа указывается место его принятия; ставится подпись лица, принявшего акт, включающая личную подпись (только на подлиннике), его фамилию, инициалы.

Несоблюдение данных требований – это серьезная ошибка законодателя, а ее результат признание акта ничтожным, то есть недействительным, а значит и не влекущим правовых последствий. Однако, несмотря на важность и серьезность последствий несоблюдения данного требования, такая правотворческая ошибка легко устранима.

б) Требования, предъявляемые к преамбулам нормативных актов.

Преамбулы, то есть вступительные части нормативных актов создаются законодателями в тех случаях, когда существует необходимость разъяснения целей и мотивов принятия нормативного акта. В преамбуле отмечается актуальность принимаемого акта, обозначается политическая обстановка, причины принятия акта, правовые последствия его принятия. При этом, обозначая причины принятия того или иного законопроекта, следует использовать унифицированные термины. Так, например, в проекте федерального закона «О разведении и содержании собак агрессивных пород в Российской Федерации» инициированного в Государственную Думу говорится, что «на территории России собаки бойцовых пород атакуют людей с угрожающей частотой». По нашему мнению, данный термин более приемлем для такой науки как физика, поэтому его нельзя использовать в тексте нормативного документа.

Также необходимо отметить, что не следует включать во вступительную часть нормативные положения, что также является правотворческой ошибкой. Помимо этого, не следует помещать в преамбулах требования к отдельным субъектам правоотношений, перечень актов, подлежащих отмене или внесению в них изменений и дополнений, нормы-дефиниции. Последние, целесообразно формулировать в отдельной статье нормативного акта (пункте). В преамбулах не должно присутствовать и деление на статьи, пункты и подпункты.

Несоблюдение данного требования, несомненно, приведет к логико-структурным правотворческим ошибкам, что в результате затруднит применение нормативного акта.

в) Требования, предъявляемые к структурному построению нормативного материала.

Нормы права, содержащиеся в законах и подзаконных актах должны излагаться не сплошным текстом, для более четкого и ясного их понимания нормативные акты подразделяются на составные части. К примеру, в законах, — это разделы, главы, статьи, части статей, абзацы. Помимо этого разграничения, кодексы подразделяются также на общую и особенную части. А такие ведомственные нормативные акты, как приказы структурно состоят из: пунктов, подпунктов и абзацев. Положения, инструкции, правила подразделяются на: главы, пункты, подпункты, абзацы. Нумерация глав производится римскими цифрами, а пунктов и подпунктов – арабскими цифрами с точкой. Номер главы и пункта должен состоять из одного числа: I; X; 5; 12. Нумерация пунктов по тексту проекта является сквозной. Номер подпункта включает в себя номер соответствующего пункта и номер собственно подпункта, которые разделяются точкой. Например, 1.1; 2.5. При более мелком делении допускается буквенное обозначение абзацев, отделенных от текста абзацев круглой скобкой, например: а), б). Главы должны иметь заголовок, отражающий в краткой форме их содержание.

г) Требования, предъявляемые к приложениям нормативных актов. Приложения располагаются после текста нормативного документа, им присваивается соответствующий порядковый номер, он обозначается арабскими цифрами. Если в проекте нормативного акта приводятся таблицы, графики, образцы документов, бланки, то они помещаются в приложениях и в тексте проекта делаются ссылки на них. Помещение в текст нормативного акта таблиц, графиков и т. п. можно также отнести к правотворческим ошибкам, которые допускают в большинстве своем разработчики норм права низкой квалификации.

По нашему мнению, решать вопрос о подготовке квалифицированных специалистов следует на федеральном уровне. В современных условиях увеличения нагрузки на законодателя нужны только квалифицированные специалисты, обладающие необходимыми знаниями, умениями, а также навыками осуществления правотворческой деятельности. В этом отношении не лишним будет обращение к опыту Саратовской государственной академии права, где еще в 1999 году был образован Поволжский региональный институт законотворческой деятельности, в структуру которого входит факультет нормотворческой деятельности. Актуальность создания таких факультетов очевидна, поскольку сейчас обучение юристов ориентируется на подготовку в основном правоприменителей, а не специалистов в области правотворчества.

Однако, несмотря на то, что в последнее годы субъектный состав разработчиков норм права значительно увеличился, качество нормативных актов от этого не стало лучше. Квалифицированных «правотворцев» не так уж много. Низкая квалификация разработчиков норм права прямо отражается на результатах правотворчества, как на качестве, так и эффективности нормативных актов, которые нередко изобилуют правотворческими ошибками.

Последние, создают определенную микросреду негативных правил поведения, то есть норм, содержащих различные правотворческие ошибки, которые выступают не как эталоны человеческого поведения, но даже иной раз и как его антиподы, иными словами «неправо», имея серьезные качественные недостатки, то есть не соответствуют нормативно установленным, либо доктринально обоснованным определенным стандартам. Несмотря на их незначительность, что может показаться на первый взгляд, они могут привести к печальным правовым результатам. Как показывает практика, цепочка на этом не прекращается, правотворческие ошибки вызывают практически цепную реакцию, они корреспондируются в ошибки правоприменителей различного уровня. Так, например, «допущенные при производстве предварительного следствия ошибки часто приводят к ошибкам в судебном следствии и влияют на постановление неправосудного приговора. В результате уголовное дело годами пересматривает в вышестоящих инстанциях»⁹¹. В итоге это приводит не только к правовым, но и иным социальным последствиям, что сказывается на обеспечении и защите прав и свобод человека и гражданина, потом на установлении различных правовых режимов, потом режима законности, правопорядка, а затем уже и общественного порядка.

В этой связи, в ближайшее время на государственном уровне следует решить проблему подготовки высококвалифицированных специалистов создателей норм права. При этом первой ступенью в решении данной проблемы является включение в учебные планы юридических вузов и факультетов курса нормографии, учебной дисциплины, изучающей проблемы теории и практики нормотворчества и нормотворческой техники. Однако «Нормография» — это не просто учебная дисциплина и научная школа, которая сочетает в себе теоретическую, прикладную и методологическую проблематику, связанную с нормотворчеством, а самостоятельное научное направление, которое претендует называться юридической наукой. Такая наука будет носить в основном прикладной характер не только для общей теории права, но и для таких отраслевых юридических наук, как: конституционное, административное, муниципальное и трудовое право. На Западе такая наука уже существует, у нас же она находится лишь на стадии становления. В этом направлении российским ученым еще много нужно поработать. Необходимо обобщить ранее накопленный нормотворческий положительный опыт, выработать конкретные критерии качества различных нормативных актов, современные научно обоснованные методики подготовки всех видов нормативных документов, изучить нормотворческую практику зарубежных стран, что также способствует предотвращению возможных правотворческих ошибок.

Тем не менее, в заключении следует сказать, несмотря на то, что на протяжении настоящей статьи позициировалась важность соблюдения требований, предъявляемых к нормативным актам, отмечалось, что данные правила, то есть их выполнение, способны стать определенным правовым заслоном от правотворческих ошибок (гносеологических, компетенционных, логико-структурных, лингвистических и др.) как непреднамеренных, так и запланированных лоббистами правовых изъянов. Однако перечисленные выше требования, с точки зрения истории, не являются каноническими правилами. Данная мысль основана, прежде всего, на историческом опыте, который свидетельствует, что не существует правил, даже если они и закреплены нормативно, которые пригодны во всех случаях.

Между тем, соблюдение законодателем перечисленных выше требований, несомненно, поможет повышению качества нормативных актов, предотвратит различные правотворческие ошибки, поскольку данные правила, в большинстве своем, вытекают из действующего законодательства, а также из теоретических положений, которые прошили необходимую проверку временем, поэтому они послужат основой для проведения мониторинга законодательства и правоприменительной практики. Хотя, увеличение правил законодательной техники приведет и к увеличению числа правотворческих ошибок.

С другой стороны, вовремя выявленные ошибки способствуют дальнейшей работе законодателя по их устранению. Проблема возникает, когда ошибки сразу не видны и необходимо время на их выявление. В этой связи, следует разработать специальные методики как выявления, так и устранения правотворческих ошибок.

По существу перечисленные выше требования выступают определенными гарантами обеспечения законности нормативных актов, что в итоге способствует осуществлению главной задачи государства — реализации прав и свобод человека и гражданина. Из этого следует, что в условиях интенсивности трансформирования правового регулирования, в целях обеспечения единого правового пространства законодателю необходимо опираться на перечисленные выше требования-гарантии как в подготовительный период, то есть перед подготовкой нормативного акта, так и в процессе его создания, но этого также будет недостаточно. По нашему мнению, система гарантий законности за нормативными актами должна включать в себя следующие элементы:

— нормы федерального закона, регламентирующие нормотворческий процесс;

— требования законности, вытекающие как из законодательства, так и юридической науки;

— систему правового мониторинга, включающую в себя мониторинг законодательства, нормотворчества и правоприменительной практики;

— юридическую ответственность органов власти и должностных лиц за умышленное принятие ничтожных (незаконных) нормативных актов⁹².

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Процесс изменения большинства сторон жизни и деятельности российского общества, обусловленный сменой общественного и государственного строя, реанимированием частной собственности, децентрализацией общества, реализацией принципов федерализма и другими факторами привел к осуществлению и правовой реформы. При этом значительные изменения, связаны и с нормотворческой деятельностью и его результатами. Ни для кого не секрет, что сегодня федеральное законотворчество переживают настоящий бум. Наблюдается создание новых отраслей права и отраслей законодательства. С 1990 г. было принято более тысячи законопроектов. При этом, тенденции, связанные с сокращением данного вида юридической деятельности не прослеживается, а наоборот факты свительствуют о расширении масштабов нормотворческого процесса.

Несмотря на то, что существенные изменения в российской государственности предъявляют современные требования к различным видам нормотворческого процесса действующее законодательство часто страдает такими пороками, как: коллизии, пробелы, нарушение законности, техническое несовершенство и т. п. Еще худшее положение наблюдается в региональном нормотворчестве. Так, по данным Министерства юстиции Российской Федерации в 19 из 21 республик-субъектов Федерации, были приняты конституционные акты, противоречащие Конституции Российской Федерации.

Много эмпирических проблем связано также с ведомственным нормотворчеством, так как ведомственные нормативные акты не всегда являются образцом законности, нередко они возлагают обязанности, как на органы государственной власти, государственных служащих, так и на граждан, что и создает определенные проблемы в сфере охраны и обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Много вопросов связано с проблемой выбора форм ведомственных нормативных актов, так как они не закреплены федеральным законом и в различных федеральных органах исполнительной власти действуют свои правила подготовки ведомственных нормативных актов. Важной проблемой системы законодательства является правовая нестабильность, поскольку в отдельные ведомственные нормативные акты внесено большое количество различных изменений и дополнений. Естественно, что разобраться в них не под силу даже опытным юристам. В связи с этим Министерством юстиции Российской Федерации и другими федеральными министерствами проводится значительная работа по систематизации (консолидации, кодификации) ведомственных нормативных актов. Тем не менее, на сегодняшний день продолжают действовать ведомственные нормативные акты, не соответствующие нормам морали, современным общественным отношениям. Остается значительным объем ведомственных актов, противоречащих правилам, приемам и средствам законодательной техники, что приводит к серьезным правотворческим ошибкам, в результате чего нарушается весь процесс правообразования. Не на должном уровне находится и локальное нормотворчество. Зачастую корпоративные акты противоречат нормам и принципам Конституции и другим нормативным актам Российской Федерации. Масса вопросов связана и с нормотворческой деятельностью органов муниципальной власти. Это обусловлено, не только низким уровнем подготовки муниципальных служащих, но и федеративной природой современного государства, так как федеральные интересы порой расходятся с муниципальными проблемами. Фактом является недооценка значения органов местного самоуправления, их роли в регулировании местных отношений. В сфере муниципального нормотворчества просматриваются факты, говорящие о несогласованности федерального центра, органов государственной власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления.

Столь нерадостные результаты говорят о том, что реформировать правовую систему реально, возможно только осуществляя государственную политику, направленную на законодательное упорядочение всех видов нормотворческого процесса. При этом осуществить, данные реформы возможно только при качественном повышении уровня правовой культуры всего корпуса государственных служащих. В связи с этим необходимо на юридических факультетах высших учебных заведений и на курсах повышения квалификации государственных служащих ввести учебный курс под названием «Нормография», тогда в своей работе нормодатели будут опираться на общие и ведомственные принципы нормотворчества, а также специальные требования, предъявляемые к нормативным актам. Субъектов нормотворчества и субъектов, обеспечивающих нормотворческий процесс необходимо готовить специально, на основе современных программ и методик.

Из этого следует, что если будет вводиться учебная дисциплина, то и подходы к ней должны быть научно обоснованными. Сегодня проблема теории нормотворчества уже явно выходит за пределы курса общей теории права и государства. В связи с этим автор этого пособия говорит о необходимости сосредоточения в рамках отдельной науки системы научно обоснованных знаний о нормотворчестве, которые и составят предмет самостоятельной науки – нормографии. Данная наука и естественно, учебная дисциплина, займет достойное место в системе юридических наук, поскольку, наподобие правовой герменевтики, правовой компаративистики и других прикладных наук будет носить вспомогательный характер по отношению как к общей теории права и государства, так и к отраслевым наукам (конституционному праву, административному праву, муниципальному праву, трудовому праву).

Настоящее пособие носит название «Введение в нормографию», в связи с этим оно не претендует на роль методических рекомендаций, применяемых при подготовке всех видов нормативных актов, так как не существуют клише законодательной техники приемлемые во всех ситуациях. Тем не менее, рассмотренные в данном пособии средства законодательной техники, требования, предъявляемых к проектам нормативных актов и основные способы изложения нормативных документов, несомненно, окажут существенную помощь депутатам федеральных, региональных, местных органов власти, должностным лицам, занимающимся подготовкой и принятием различных видов проектов нормативных актов, а также студентам, аспирантам, докторантам, преподавателям и всех, кто интересуется проблемами нормотворчества и юридической техники.

В приложении содержатся не абстрактные образцы документов, необходимые для внесения в законодательный орган вместе с федеральными законами, а реальный набор документов совместно с авторским проектом федерального закона «О нормотворческой деятельности и нормативных актах федеральных органов исполнительной власти». Принять такой видовой федеральный закон парламентариям, по мнению автора, необходимо одним пакетом с федеральным законом «О нормативных правовых актах в Российской Федерации» и законом «О Федеральном Собрании – парламенте Российской Федерации».

.