Стратегические ошибки нельзя компенсировать тактическими победами

Чтоб сразить врага, дай ему поверить в то, что ты слаб, а потом нанеси удар в самое сердце.

Завтра заключается в сегодня, будущее создаётся в настоящем; в то время как вы безумно уповаете на будущее, оно уже выходит изуродованным из ваших ленивых рук. Время — ваше. То, чем оно станет, зависит от вас.

Сильный темперамент у того, кто не теряет равновесия даже в моменты величайшего возбуждения. Сильным темпераментом обладает человек, способный не только сильно чувствовать, но и сохраня­ющий равновесие при самых сильных испытаниях и способный, несмотря на бурю в груди, подчиняться тончайшим указаниям разума, как стрелка компаса на корабле, волнуемом бурей.

Никогда не воюйте с одним противником слишком долго — он приноровится к вашей тактике.

Преследование противника — второй акт победы, в большинстве случаев более важный, чем первый.

Стратегические просчеты невозможно компенсировать тактическими успехами.

Величайший враг хорошего плана — мечты о наилучшем плане.

Государственный деятель, который видит, что война неизбежна, и не может решиться нанести удар первым, виновен в преступлении против своей страны.

Великие примеры — лучшие наставники.

Нет более подходящего природного свойства для того, чтобы руководить и придавать жизнь стратегической деятельности, как именно хитрость. Хитрость предполагает какое-нибудь скрытое намерение и, следовательно, противопоставляется прямому, простому, то есть непосредственному, образу действий, подобно тому как остроумие противопоставляется непосредственному доказательству.

Капитуляция — не позор. Хороший генерал не будет завлекать последнего оставшегося в живых солдата идеей борьбы, точно так же как хороший шахматист не станет продолжать заведомо проигранную партию.

Пока противник не сокрушен, я должен опасаться, что он сокрушит меня: следовательно, я не властен в своих действиях, потому что противник мне диктует законы точно так же, как я диктую ему их.

Чем положение безвыходнее, чем более все сводится к одному отчаянному удару, тем охотнее хитрость становится рядом с отвагой.

Военные должны подчиняться политикам.

Крупные успехи ставят в свою зависимость более мелкие, и поэтому стратегические воздействия можно свести к определенным главным ударам.

В теории фактор неожиданности может сыграть вам на руку. Но на практике в ход вступает сила трения, когда скрип вашей машины предупреждает противника об опасности.

Испокон века лишь великие победы вели к великим результатам.

Чтобы победить, необходимо встретить главные силы противника.

Даже самому талантливому полководцу крайне трудно одержать победу над вдвое сильнейшим противником.

Если абсолютного превосходства достичь невозможно, вы умело используя имеющиеся ресурсы, должны добиться относительного перевеса в наиболее важной точке.

Война есть не что иное, как расширенное единоборство. Вообразите себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю; его ближайшая цель — сокрушить противника и тем самым сделать его неспособным ко всякому дальнейшему сопротивлению.

Основная тенденция полководца должна сводиться к тому, чтобы добиваться намеченного генерального сражения и дать его при такой обстановке и при таком соотношении сил, которые обещали бы решительную победу.

Лучшая стратегия состоит в том, чтобы всегда быть возможно более сильным; это значит прежде всего — быть вообще сильным, а затем — и на решающем пункте.

Самое первое, самое главное и самое важное в смысле последствий решение, которое должен принять государственный деятель и командир, это определить тип войны, в которую он погружается; здесь нельзя ошибиться, равно как и нельзя пытаться превратить войну во что-то противное ее природе.

Бой — это единственный эффективный способ ведения войны; его цель — уничтожение вражеских сил как средство прекращения конфликта.

Война ведется до победы и точка!

Вторая характерная особенность лидера — простота и ясность тех планов, комбинаций и решений, к которым он пришел. Чем проще и определеннее план операции, тем он лучше.

Исход сражения в целом состоит из суммы результатов всех частных боев.

Война, следовательно, является актом насилия, чтобы заставить нашего противника выполнить нашу волю.

Нет более подходящего природного свойства для того, чтобы руководить и придавать жизнь стратегической деятельности, как именно хитрость. Хитрость предполагает какое-нибудь скрытое намерение и, следовательно, противопоставляется прямому, простому, то есть непосредственному, образу действий, подобно тому как остроумие противопоставляется непосредственному доказательству.

Под понятием «сила характера» подразумевается твердое отстаивание убеждений, безразлично, являются ли последние выводами из чужой или собственной системы взглядов или же возникнут из принципов, норм, мгновенных впечатлений или других каких-либо проявлений разума.

Сильный темперамент у того, кто не теряет равновесия даже в моменты величайшего возбуждения. Сильным темпераментом обладает человек, способный не только сильно чувствовать, но и сохраня­ющий равновесие при самых сильных испытаниях и способный, несмотря на бурю в груди, подчиняться тончайшим указаниям разума, как стрелка компаса на корабле, волнуемом бурей.

Вторая характерная особенность лидера — простота и ясность тех планов, комбинаций и решений, к которым он пришел. Чем проще и определеннее план операции, тем он лучше.

Война — дело опасное. И заблуждения, имеющие своим источником добродушие, для нее самые пагубные. Применение физического насилия во всем его объеме никоим образом не исключает содействия разума; поэтому тот, кто этим насилием пользуется, ничем не стесняясь и не щадя крови, приобретает огромный перевес над противником, который этого не делает.

Таким образом, физическое насилие является средством, а целью будет — навязать противнику нашу волю. Для вернейшего достижения этой цели мы должны обезоружить врага, лишить его возможности сопротивляться.

Оборонительная форма войны сама по себе сильнее, чем наступательная. Но оборона — это негативное занятие, поскольку она заставляет сопротивляться намерениям врага вместо того, чтобы развивать свои собственные.

Без смелости выдающийся полководец немыслим… Ее мы считаем первым условием полководческой карьеры.

Под понятием «сила характера» подразумевается твердое отстаивание убеждений, безразлично, являются ли последние выводами из чужой или собственной системы взглядов или же возникнут из принципов, норм, мгновенных впечатлений или других каких-либо проявлений разума.

Война — область опасности, мужество — важнейшее качество войны.

Если бы от каждого из бойцов мы потребовали, чтобы он в большей или меньшей степени был военным гением, то наши армии были бы очень малочисленны.

Победа заключается не просто в захвате поля сражения, а в физическом и моральном сокрушении вооруженных сил противника.

Чтобы победить, необходимо встретить главные силы противника.

Самое трудное – возможно, лучше подготовить победу; это – незаметная заслуга стратегии, за которую она редко получает похвалу.

Добросердечные люди могут, конечно, полагать, что существует некий оригинальный способ обезоруживать и побеждать противника без пролития большого количества крови, они вольны также думать, что именно в этом и заключаются подлинные достижения искусства воевать. Звучит это привлекательно, но на деле является обманом, который необходимо открыть. Война есть крайне опасное дело, в котором наихудшие ошибки происходят от доброты.

Вторая характерная особенность лидера — простота и ясность тех планов, комбинаций и решений, к которым он пришел. Чем проще и определеннее план операции, тем он лучше.

Война — неотъемлемая часть конкуренции, такой же борьбы человеческих интересов и поступков.

Исход сражения в целом состоит из суммы результатов всех частных боев.

Многие считают, что половинчатые усилия могут принести успех. Короткий прыжок сделать проще, чем длинный, но никто не станет форсировать широкий поток в два этапа.

Силы должны быть сконцентрированы в подавляющую массу. Это фундаментальная мысль.
Всегда готовьтесь ко всему и как можно заранее.

Не то, что мы думаем, а скорее то, как мы думаем, рассматриваем мы как свой вклад в историю.

Основная тенденция полководца должна сводиться к тому, чтобы добиваться намеченного генерального сражения и дать его при такой обстановке и при таком соотношении сил, которые обещали бы решительную победу.

Испокон века лишь великие победы вели к великим результатам.

Самое трудное – возможно, лучше подготовить победу; это – незаметная заслуга стратегии, за которую она редко получает похвалу.

Не то, что мы думаем, а скорее то, как мы думаем, рассматриваем мы как свой вклад в историю.

Силы должны быть сконцентрированы в подавляющую массу. Это фундаментальная мысль. Всегда готовьтесь ко всему и как можно заранее.

Война — неотъемлемая часть конкуренции, такой же борьбы человеческих интересов и поступков.

Многие считают, что половинчатые усилия могут принести успех. Короткий прыжок сделать проще, чем длинный, но никто не станет форсировать широкий поток в два этапа.

Великие примеры — лучшие наставники.

Под понятием «сила характера» подразумевается твердое отстаивание убеждений, безразлично, являются ли последние выводами из чужой или собственной системы взглядов или же возникнут из принципов, норм, мгновенных впечатлений или других каких-либо проявлений разума.

Если бы от каждого из бойцов мы потребовали, чтобы он в большей или меньшей степени был военным гением, то наши армии были бы очень малочисленны.

Без смелости выдающийся полководец немыслим… Ее мы считаем первым условием полководческой карьеры.

Война — область опасности, мужество — важнейшее качество войны.

Оборонительная форма войны сама по себе сильнее, чем наступательная. Но оборона — это негативное занятие, поскольку она заставляет сопротивляться намерениям врага вместо того, чтобы развивать свои собственные.

Нет более подходящего природного свойства для того, чтобы руководить и придавать жизнь стратегической деятельности, как именно хитрость. Хитрость предполагает какое-нибудь скрытое намерение и, следовательно, противопоставляется прямому, простому, то есть непосредственному, образу действий, подобно тому как остроумие противопоставляется непосредственному доказательству.

Преследование противника — второй акт победы, в большинстве случаев более важный, чем первый.

Капитуляция — не позор. Хороший генерал не будет завлекать последнего оставшегося в живых солдата идеей борьбы, точно так же как хороший шахматист не станет продолжать заведомо проигранную партию.

Никогда не воюйте с одним противником слишком долго — он приноровится к вашей тактике.

Завтра заключается в сегодня, будущее создаётся в настоящем; в то время как вы безумно уповаете на будущее, оно уже выходит изуродованным из ваших ленивых рук. Время — ваше. То, чем оно станет, зависит от вас.

Война есть не что иное, как расширенное единоборство. Вообразите себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю; его ближайшая цель — сокрушить противника и тем самым сделать его неспособным ко всякому дальнейшему сопротивлению.

В теории фактор неожиданности может сыграть вам на руку. Но на практике в ход вступает сила трения, когда скрип вашей машины предупреждает противника об опасности.

Без смелости выдающийся полководец немыслим… Ее мы считаем первым условием полководческой карьеры.

В таких вещах, как война, ошибки от доброжелательности являются худшими из всех.

Преследование противника — второй акт победы, в большинстве случаев более важный, чем первый.

Силы должны быть сконцентрированы в подавляющую массу. Это фундаментальная мысль. Всегда готовьтесь ко всему и как можно заранее.

Самое первое, самое главное и самое важное в смысле последствий решение, которое должен принять государственный деятель и командир, это определить тип войны, в которую он погружается; здесь нельзя ошибиться, равно как и нельзя пытаться превратить войну во что-то противное ее природе.

Оборонительная форма войны сама по себе сильнее, чем наступательная. Но оборона — это негативное занятие, поскольку она заставляет сопротивляться намерениям врага вместо того, чтобы развивать свои собственные.

Капитуляция — не позор. Хороший генерал не будет завлекать последнего оставшегося в живых солдата идеей борьбы, точно так же как хороший шахматист не станет продолжать заведомо проигранную партию.

Государственный деятель, который видит, что война неизбежна, и не может решиться нанести удар первым, виновен в преступлении против своей страны.

Многие считают, что половинчатые усилия могут принести успех. Короткий прыжок сделать проще, чем длинный, но никто не станет форсировать широкий поток в два этапа.

Чем положение безвыходнее, чем более все сводится к одному отчаянному удару, тем охотнее хитрость становится рядом с отвагой.

Крупные успехи ставят в свою зависимость более мелкие, и поэтому стратегические воздействия можно свести к определенным главным ударам.

Война есть продолжение политики иными, насильственными средствами.

Если абсолютного превосходства достичь невозможно, вы умело используя имеющиеся ресурсы, должны добиться относительного перевеса в наиболее важной точке.

В теории фактор неожиданности может сыграть вам на руку. Но на практике в ход вступает сила трения, когда скрип вашей машины предупреждает противника об опасности.

Военные должны подчиняться политикам.

Бой — это единственный эффективный способ ведения войны; его цель — уничтожение вражеских сил как средство прекращения конфликта.

Лучшая стратегия состоит в том, чтобы всегда быть возможно более сильным; это значит прежде всего — быть вообще сильным, а затем — и на решающем пункте.

Даже самому талантливому полководцу крайне трудно одержать победу над вдвое сильнейшим противником.

Крупные успехи ставят в свою зависимость более мелкие, и поэтому стратегические воздействия можно свести к определенным главным ударам.

Чем положение безвыходнее, чем более все сводится к одному отчаянному удару, тем охотнее хитрость становится рядом с отвагой.

Самое первое, самое главное и самое важное в смысле последствий решение, которое должен принять государственный деятель и командир, это определить тип войны, в которую он погружается; здесь нельзя ошибиться, равно как и нельзя пытаться превратить войну во что-то противное ее природе.

Война есть не что иное, как расширенное единоборство. Вообразите себе схватку двух борцов. Каждый из них стремится при помощи физического насилия принудить другого выполнить его волю; его ближайшая цель — сокрушить противника и тем самым сделать его неспособным ко всякому дальнейшему сопротивлению.

Таким образом, физическое насилие является средством, а целью будет — навязать противнику нашу волю. Для вернейшего достижения этой цели мы должны обезоружить врага, лишить его возможности сопротивляться.

Пока противник не сокрушен, я должен опасаться, что он сокрушит меня: следовательно, я не властен в своих действиях, потому что противник мне диктует законы точно так же, как я диктую ему их.

На войне всякая идея человеколюбия — пагубное заблуждение, нелепость.

Большая часть разведывательных сведений является ложной, а страх умножает вымыслы и неточности. Люди скорее склонны верить плохим новостям, чем хорошим, а плохие новости склонны преувеличивать.

Война, следовательно, является актом насилия, чтобы заставить нашего противника выполнить нашу волю.

Война — дело опасное. И заблуждения, имеющие своим источником добродушие, для нее самые пагубные. Применение физического насилия во всем его объеме никоим образом не исключает содействия разума; поэтому тот, кто этим насилием пользуется, ничем не стесняясь и не щадя крови, приобретает огромный перевес над противником, который этого не делает.

Война, следовательно, является актом насилия, чтобы заставить нашего противника выполнить нашу волю.

Война — дело опасное. И заблуждения, имеющие своим источником добродушие, для нее самые пагубные. Применение физического насилия во всем его объеме никоим образом не исключает содействия разума; поэтому тот, кто этим насилием пользуется, ничем не стесняясь и не щадя крови, приобретает огромный перевес над противником, который этого не делает.

Таким образом, физическое насилие является средством, а целью будет — навязать противнику нашу волю. Для вернейшего достижения этой цели мы должны обезоружить врага, лишить его возможности сопротивляться.

В таких вещах, как война, ошибки от доброжелательности являются худшими из всех.

Положение наступающего, находящегося в конце намеченного себе пути, часто бывает таково, что даже выигранное сражение может побудить его к отступлению, ибо у него нет уже ни необходимого напора, чтобы завершить и использовать победу, ни возможности пополнить понесённые потери.

Политика — это концентрированное выражение экономики.

Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно.

Война есть продолжение политики иными, насильственными средствами.

Государственный деятель, который видит, что война неизбежна, и не может решиться нанести удар первым, виновен в преступлении против своей страны.

Добросердечные люди могут, конечно, полагать, что существует некий оригинальный способ обезоруживать и побеждать противника без пролития большого количества крови, они вольны также думать, что именно в этом и заключаются подлинные достижения искусства воевать. Звучит это привлекательно, но на деле является обманом, который необходимо открыть. Война есть крайне опасное дело, в котором наихудшие ошибки происходят от доброты.

Величайший враг хорошего плана — мечты о наилучшем плане.

Большая часть разведывательных сведений является ложной, а страх умножает вымыслы и неточности. Люди скорее склонны верить плохим новостям, чем хорошим, а плохие новости склонны преувеличивать.

Сильный темперамент у того, кто не теряет равновесия даже в моменты величайшего возбуждения. Сильным темпераментом обладает человек, способный не только сильно чувствовать, но и сохраня­ющий равновесие при самых сильных испытаниях и способный, несмотря на бурю в груди, подчиняться тончайшим указаниям разума, как стрелка компаса на корабле, волнуемом бурей.

Чтоб сразить врага, дай ему поверить в то, что ты слаб, а потом нанеси удар в самое сердце.

Стратегические просчеты невозможно компенсировать тактическими успехами.

Великие примеры — лучшие наставники.

Исход сражения в целом состоит из суммы результатов всех частных боев.

Испокон века лишь великие победы вели к великим результатам.

Чтобы победить, необходимо встретить главные силы противника.

Даже самому талантливому полководцу крайне трудно одержать победу над вдвое сильнейшим противником.

Не то, что мы думаем, а скорее то, как мы думаем, рассматриваем мы как свой вклад в историю.

Часто представляется чрезвычайно отважным такой поступок, который в конечном счете является единственным путем к спасению и, следовательно, поступком наиболее осмотрительным.

Победа заключается не просто в захвате поля сражения, а в физическом и моральном сокрушении вооруженных сил противника.

Если бы от каждого из бойцов мы потребовали, чтобы он в большей или меньшей степени был военным гением, то наши армии были бы очень малочисленны.

Основная тенденция полководца должна сводиться к тому, чтобы добиваться намеченного генерального сражения и дать его при такой обстановке и при таком соотношении сил, которые обещали бы решительную победу.

Самое трудное — возможно лучше подготовить победу; это — незаметная заслуга стратегии, за которую она редко получает похвалу.

Война — область случайности: только в ней этой незнакомке отводится такой широкий простор, потому что нигде человеческая деятельность не соприкасается так с ней всеми своими сторонами, как на войне; она увеличивает неопределенность обстановки и нарушает ход событий.

Война — область опасности, мужество — важнейшее качество войны.

Лучшая стратегия состоит в том, чтобы всегда быть возможно более сильным; это значит прежде всего — быть вообще сильным, а затем — и на решающем пункте.

Пока противник не сокрушен, я должен опасаться, что он сокрушит меня: следовательно, я не властен в своих действиях, потому что противник мне диктует законы точно так же, как я диктую ему их.

Война — неотъемлемая часть конкуренции, такой же борьбы человеческих интересов и поступков.

В таких вещах, как война, ошибки от доброжелательности являются худшими из всех.

Положение наступающего, находящегося в конце намеченного себе пути, часто бывает таково, что даже выигранное сражение может побудить его к отступлению, ибо у него нет уже ни необходимого напора, чтобы завершить и использовать победу, ни возможности пополнить понесённые потери.

Политика — это концентрированное выражение экономики.

Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно.

Чтобы заставить противника выполнить нашу волю, мы должны поставить его в положение более тяжелое, чем жертва, которую мы от него требуем; при этом, конечно, невыгоды этого положения должны, по крайней мере на первый взгляд, быть длительными, иначе противник будет выжидать благоприятного момента и упорствовать.

Чем меньше та жертва, которую мы требуем от нашего противника, тем, вероятно, меньше будет его сопротивление.

Человек же вследствие своего несовершенства никогда не достигнет предела абсолютно совершенного, и таким образом проявление недочетов с обеих сторон служит умеряющим началом.

Введение принципа ограничения и умеренности в философию самой войны представляет полнейший абсурд.

Война – дело опасное, и заблуждения, имеющие своим источником добродушие, для нее самые пагубные.

Война есть не что иное, как расширенное единоборство.

Итак, война – это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнить нашу волю.

Далее, чем незначительнее наша политическая цель, тем меньшую цену она имеет для нас и тем легче отказаться от ее достижения, а потому и наши усилия будут менее значительны.

Но чем ничтожнее наши требования, тем слабее будет и наша подготовка.

Хитрость предполагает какое-нибудь скрытое намерение и, следовательно, противополагается прямому, простому, т. е. непосредственному, образу действия, подобно тому, как остроумие противополагается непосредственному доказательству. Она не имеет ничего общего со средствами убеждения, интереса, силы, но у нее много общего с обманом; последний тоже скрывает свои намерения. Она является, в сущности, обманом даже тогда, когда все уже закончилось, но все же она отличается от того, что попросту называется этим именем, так как непосредственно не нарушает данного слова

Итак, согласно нашему делению, тактика есть учение об использовании боев в целях войны.

Бой – это измерение духовных и физических сил путем взаимного столкновения сторон.

Многие донесения, получаемые на войне, противоречат одно другому; ложных донесений еще больше, а основная их масса малодостоверна. От военного работника в данном случае требуется известная способность различать, которая дается только знанием дела и людей и здравым суждением.

Легко понять, насколько душевная уравновешенность содействует силе характера. Люди большой духовной силы очень часто обладают и большим характером. упрямству.

Привычка приучает тело к большим напряжениям, душу – к опасностям, рассудок – к осторожности в отношении впечатления минуты. Привычка сообщает всем драгоценную уравновешенность, которая, восходя от рядового гусара и стрелка до начальника дивизии, облегчает деятельность полководца.

Итак, мы называем решимостью способность в обстановке действий, при недостаточных данных, устранять муки сомнений и опасности колебаний. При не вполне точном словоупотреблении решимостью называются и простая склонность к риску, смелость, отвага, дерзость. Однако в тех случаях, когда у человека есть достаточные данные (безразлично – субъективные или объективные, основательные или необоснованные), говорить о его решимости нет никаких оснований, потому что решимость предполагает сомнения, которых здесь нет.

Каждая специальная деятельность, занятие которой требует известных достижений, мастерства, нуждается в особых умственных и душевных способностях. Когда они проявляются в высокой степени и свидетельствуют о себе исключительными достижениями, дух, одаренный ими, называется гением.

Раз цель военных действий должна быть эквивалентна политической цели, то первая будет снижаться вместе со снижением последней, и притом тем сильнее, чем полнее господство политической цели. Этим объясняется, что война, не насилуя свою природу, может воплощаться в весьма разнообразные по значению и интенсивности формы, начиная от войны истребительной и кончая выставлением простого вооруженного наблюдения. Последнее приводит нас к новому вопросу, который нам предстоит еще развить и дать на него ответ.

Когда загорается дом, надо прежде всего стараться оградить от огня правую стену дома, стоящего налево от горящего дома, и левую стену дома.

Так действовали все великие полководцы; в том и заключались отчасти их величие и гениальность, что у них был такт – всегда попадать в цель.

Будь смел и хитер в своих планах, тверд и сдержан в их исполнении, решителен в нахождении достойного конца.

Одна и та же политическая цель может оказывать весьма неодинаковое действие не только на разные народы, но и на один и тот же народ в разные эпохи. Поэтому политическую цель можно принимать за мерило, лишь отчетливо представляя ее действие на народные массы, которые она должна всколыхнуть. Вот почему на войне необходимо считаться с природными свойствами этих масс.

Далее, сотрудничество союзников не зависит от воли воюющих сторон. В природе международных отношений заложены факторы такого порядка, которые обусловливают вступление союзников в войну лишь позднее; иногда они окажут помощь.

Страна с ее территорией и населением, помимо того что она является источником всех вооруженных сил в собственном смысле этого слова, составляет сама по себе одну из основных величин, определяющих ход войны; часть страны образует театр военных действий; не входящие в последний области оказывают на него заметное влияние.

Эти силы: собственно вооруженные силы, страна с ее поверхностью и населением и союзники.

Эта воля не есть что-то вовсе неизвестное; ее «завтра».

Чтобы сокрушить противника, мы должны соразмерить наше усилие с силой его сопротивления; последняя представляет результат двух тесно сплетающихся факторов: размер средств, которыми он располагает, и его воля к победе.

Война есть продолжение политики другими средствами.

Добросердечные люди могут, конечно, полагать, что существует некий оригинальный способ обезоруживать и побеждать противника без пролития большого количества крови, они вольны также думать, что именно в этом и заключаются подлинные достижения искусства воевать. Звучит это привлекательно, но на деле является обманом, который необходимо открыть. Война есть крайне опасное дело, в котором наихудшие ошибки происходят от доброты.

Бой — это единственный эффективный способ ведения войны; его цель — уничтожение вражеских сил как средство прекращения конфликта.

Люди, действовавшие в данном случае, даже если они принадлежали к числу самых плохих полководцев, все же никогда не бывали лишены простого здравого смысла и никогда бы не допустили тех нелепых поступков, какие им приписывает огулом и без разбора широкая публика и историческая критика. Большинство представителей последней были бы изумлены, если бы могли ознакомиться с ближайшими мотивами действий и, по всей вероятности, сами подчинились бы им, как и тот полководец, который теперь представляется им и изображается ими чуть ли не полуидиотом

Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно.

На войне все очень просто. Но самое простое оказывается наиболее сложным.

Политика — это концентрированное выражение экономики

Положение наступающего, находящегося в конце намеченного себе пути, часто бывает таково, что даже выигранное сражение может побудить его к отступлению, ибо у него нет уже ни необходимого напора, чтобы завершить и использовать победу, ни возможности пополнить понесённые потери.

Завтра заключается в сегодня, будущее создаётся в настоящем; в то время как вы безумно уповаете на будущее, оно уже выходит изуродованным из ваших ленивых рук. Время — ваше, то, чем оно станет, зависит от вас.

Целью любой войны является мир на условиях, благоприятных для победившей стороны.

Те, кто не помнит прошлого, обречены на его повторение.

Таким образом, если мы видим, что цивилизованные народы не убивают пленных, не разоряют сел и городов, то это происходит от того, что в руководство военными действиями все более и более вмешивается разум, который и указывает более действенные способы применения насилия, чем эти грубые проявления инстинкта.

Борьба между людьми проистекает в общем счете из двух совершенно различных элементов: из враждебного чувства и из враждебного намерения.

Если войны цивилизованных народов гораздо менее жестоки и разрушительны, чем войны диких народов, то это обусловливается как уровнем общественного состояния, на котором находятся воюющие государства, так и их взаимными отношениями.

Незаметные, едва достойные упоминания ограничения, которые оно само на себя налагает в виде обычаев международного права, сопровождают насилие, не ослабляя в действительности его эффекта.

Задача критики – исследование причинной связи и целесообразности применявшихся средств.

Вся положительная часть теоретического исследования, всякие принципы, правила и методы утрачивают свой характер всеобщности и абсолютной истины, по мере того как они обращаются в положительное учение.

Критическое рассмотрение, а именно оценка средств, приводит к вопросу о том, каковы были результаты примененных средств и отвечали ли они намерениям действовавших лиц.

Подлинное зло бывает тогда, когда за недостатком точных данных и полуизвестное признается достаточным для объяснения следствий, т. е. когда этому полуизвестному придают незаслуженное значение.

Это и есть подлинное критическое исследование.

Теоретические истины всегда сильнее влияют на практическую жизнь посредством критики, чем путем своего изложения в виде учения; ибо критика, являясь приложением теоретической истины к действительным событиям, не только приближает ее к жизни, но в большей мере приучает и рассудок к этим истинам путем повторного их приложения к практике.

Война в ее высшем понимании состоит не из множества мелких событий, которые перекрывают в своем разнообразии друг друга и над которыми, худо или хорошо, можно господствовать при помощи более или менее удачного метода, но из отдельных крупных, решающих событий, каждое из которых требует особого, индивидуального подхода.

Помимо этой неизбежности методизма мы должны признать, что он приносит и положительную выгоду. А именно – постоянно повторяющимся упражнением в тех же формах достигаются известная быстрота, отчетливость и уверенность в вождении войск, что уменьшает естественное трение и облегчает ход машины.

Будем помнить, сколь бесчисленны все мелкие обстоятельства, которые сопровождают каждый конкретный случай и с которыми следовательно надлежало бы считаться, поэтому нет другого исхода, как мыслить их перекрывающими друг друга и строить все свои распоряжения лишь на общем и вероятном.

Все строевые уставы, наставления по обучению и устав полевой службы представляют собой положения и методы.

Принцип – объективен, когда он является результатом объективной истины, и тогда он имеет силу в одинаковой мере для всех людей. Он субъективен и обычно называется максимой (maxime), когда он содержит субъективное отношение и когда он следовательно имеет известную силу лишь для того, кто его себе создал.

Так как самому суждению предоставляется мотивировать те случаи, где принцип неприменим, то последний является подлинной точкой опоры и путеводной звездой для действующего лица.

Закон самое общее, и для познания и для действия в одинаковой мере истинное, понятие заключает в своем буквальном смысле нечто субъективное и произвольное, но несмотря на это выражает как раз то, отчего зависим и мы и все предметы, вне нас находящиеся. Закон как предмет познания есть взаимоотношение вещей и их воздействий; как предмет воли он определяет действие, и в этом случае равнозначен повелению и запрету.

К такого рода деятельности мало подходит схематическое мышление, присущее искусствам и наукам.

Война есть деятельность воли против одухотворенного реагирующего объекта.

Война есть акт человеческого общения.

Там, где логика ставит тире, переходя к выводу, там, где заканчиваются предпосылки, составляющие результат опознания, там, где начинается суждение, – там начинается искусство.

Всякое рассуждение есть искусство.

Здесь мы ограничимся лишь указанием, что природа войны не допускает полного одновременного сбора всех сил. Это обстоятельство само по себе не может служить основанием к тому, чтобы понижать напряжение сил для первого решительного действия: ведь неблагоприятный исход первого столкновения является всегда существенным ущербом, которому никто добровольно подвергаться не станет.

А потому каждый из двух противников может судить о другом на основании того, что он есть и что он делает, а не на основании того, чем он, строго говоря, должен был бы быть и что он должен был бы делать.

Пока противник не сокрушен, я должен опасаться, что он сокрушит меня: следовательно, я не властен в своих действиях, потому что противник мне диктует законы точно так же, как я диктую ему их. Это и есть второе взаимодействие, приводящее ко второй крайности.

Поэтому, чтобы принудить противника военными действиями выполнить.

Таким образом, всякие изменения, вызываемые продолжением военных действий, должны ввести противника в еще более невыгодное положение; по меньшей мере таково должно быть представление противника о создавшейся обстановке. Самое плохое положение, в какое может попасть воюющая сторона, это – полная невозможность сопротивляться.

Чтобы заставить противника выполнить нашу волю, мы должны поставить его в положение более тяжелое, чем жертва, которую мы от него требуем.

Из двух областей, на которые мы разделили ведение войны, – тактика и стратегия – теория последней представляет бесспорно наибольшие трудности, ибо первая имеет почти замкнутый круг предметов, последняя же в направлении целей, непосредственно ведущих к заключению мира, раскрывается в безграничную область возможностей. Но так как эту цель должен иметь в виду почти исключительно главнокомандующий, то эта трудность преимущественно относится к той части стратегии, в которой вращается последний.

Духовная реакция, вечно меняющийся ход дела заставляют лицо, действующее на войне, носить в себе весь умственный аппарат своего знания; он должен обладать способностью всюду, при каждом биении пульса извлечь из себя самого необходимое решение. Таким образом знание через такую полную ассимиляцию с духом и жизнью должно превратиться у него в подлинное умение.

Полководцу не надо быть ни ученым историком, ни знатоком государственного права, но он должен быть близко знаком с высшими областями государственной жизни, он должен знать господствующие направления, действующие интересы, очередные вопросы, он должен быть знаком с главными действующими на арене политики лицами и правильно их оценивать.

Хотя знания, требуемые на войне, крайне просты, так как сосредоточиваются на небольшом числе предметов и притом охватывают лишь их конечные выводы, уменье их применить все же не будет делом очень легким.

На войне требуемые знания чрезвычайно просты, но умственная деятельность – дело не очень легкое.

Знание должно быть сообразно с занимаемой должностью.

Никакая деятельность человеческого ума невозможна без известного запаса представлений.

Люди, у которых природный здравый смысл сократил свои права.

Лишь великое может сделать его великим; мелкое же делает его мелочным, если только он не отвергает мелочное, как нечто ему совершенно чуждое

До каких пределов должен доходить анализ средств.

Стратегия черпает подлежащие исследованию средства и цели только из опыта.

Обстоятельства, сопровождающие применение средств.

Основным средством стратегии является победа, т. е. тактический успех.

Обстоятельства, всегда сопровождающие применение средств

Во всех тех случаях, когда какая-нибудь деятельность постоянно сталкивается с одними и теми же вопросами, с теми же целями и средствами, хотя бы и несколько измененными и в разнообразнейших комбинациях, эти вопросы должны стать предметом углубленного рассмотрения. Такое рассмотрение и составляет существенную часть всякой теории и имеет преимущественное право на это название. Оно является в должной мере аналитическим исследованием предмета, ведет к точному ознакомлению с ним и при условии поверки опытом.

Расчленив военную деятельность по содержанию, мы также усмотрим, что трудности не везде одинаковы. Они уменьшаются, когда действия получают материальное выражение, и возрастают при переходе в мир духовный.

Вторая особенность военных действий, это – живое противодействие и вытекающее из него взаимодействие

Велико многообразие индивидуального духовного склада; его влияние сказывается главным образом на высших постах, ибо оно растет по мере подъема к ним.

Из многообразия духовного склада личности вытекает многообразие путей, ведущих к цели.

Можно положительно утверждать, что военная деятельность, поскольку она является подлинной деятельностью, а не только присутствием на войне, никогда полностью не выходит из сферы опасности.

Дабы правильно оценить влияние опасности, оказываемое на лиц, действующих на войне, не следует ограничиваться физической минутной опасностью. Она действует на начальника не только тем, что непосредственно угрожает лично ему, но и тем, что угрожает всем вверенным ему людям; это давление имеет место не только в момент действительного проявления опасности, но в течение всего промежутка времени, который в нашем представлении связан с этим моментом.

Мужество – благородный инстинкт, который не допускает своего использования в виде безжизненного инструмента, проявляющего свое действие в точно указанном размере.

Первая особенность: моральные силы и воздействия.

Последние являются той призмой, через которую проходят все представления, раньше чем они достигают разума.

Моральные величины не могут быть исключены из теории войны.

Каждая теория становится бесконечно труднее с того момента, когда она затронет сферу моральных величин.

Горе той теории, которая становится в оппозицию к духу. Она не загладит этого противоречия никаким смирением; чем больше она будет унижаться, тем больше ее будут вытеснять из действительной жизни насмешка и презрение.

Внутренний распорядок при передвижении всегда связан с боевой готовностью и относится к тактике, ибо он не что иное, как предвестник диспозиции для могущего иметь место боя.

Марш же вне боя – не что иное как выполнение стратегических предначертаний. Эти последние указывают: когда, где и с какими силами должен быть дан бой, а для выполнения этого единственным средством служит марш.

Первая называется тактикой, вторая стратегией.

Бой – это измерение духовных и физических сил путем взаимного столкновения сторон.

Организация упражнений мирного времени, при которой открывается доступ хотя бы части элементов трения, развивает в отдельных начальниках способность к суждению, осмотрительность, даже решительность, и имеет несравненно большую ценность, чем это думают те, кто незнаком с этим на опыте.

Привычка приучает тело к большим напряжениям, душу – к опасностям, рассудок – к осторожности в отношении впечатления минуты.

Мы указали на опасность, физическое напряжение, недостоверность сведений и трение, как на элементы, входящие в состав атмосферы войны и обращающие ее в среду, затрудняющую всякого рода деятельность.

Деятельность на войне подобна движению в противодействующей среде

Опасности и физическое напряжение, с которыми сопряжена война, увеличивают зло настолько, что на них следует смотреть, как на важнейший его источник.

Трение – это единственное понятие, которое в общем отличает действительную войну от войны бумажной.

Это – одна из великих пропастей, отделяющих составление плана от его выполнения.

Твердая уверенность в себе должна вооружить начальника против кажущегося напора данного момента.

Впечатления чувств сильнее представлений разумного расчета.

Непоколебимо уверенный в превосходстве своего внутреннего знания начальник должен стоять, как скала, о которую разбиваются волны сомнений.

При оценке различных сведений надлежит руководствоваться их вероятностью

Способность к физическому напряжению, поскольку она не будет растрачена, является коэффициентом всех сил.

Наиболее сильно побуждают человека к действию чувства и та могучая поддержка, которую дают сплавы, если так можно выразиться, темперамента и рассудка.

Если полководец не охватит всего этого своим глубоким прозорливым умом, то возникнет путаница заключений и соображений и утратится возможность правильного суждения.

Для того, чтобы довести всю войну или хотя бы большой ее отрезок, называемый походом, до блестящего конца, необходимо глубоко вникнуть в высшие государственные соотношения. Здесь стратегия и политика сливаются воедино, и полководец делается одновременно и государственным человеком.

Каждая ступень командования на войне образует свой собственный цикл необходимых умственных способностей, славы и чести.

Сила характера обращается в упрямство всякий раз, когда сопротивление чужим взглядам вытекает не из уверенности в правильности своих убеждений и не из следования высшему принципу, а из чувства противоречия.

Упрямство – дефект темперамента.

Упрямство нельзя назвать дефектом разума; этим понятием мы определяем сопротивление правильному и лучшему пониманию данного явления.

Люди большой духовной силы очень часто обладают и большим характером.

Если во всех сомнительных случаях мы будем отдавать предпочтение своим прежним убеждениям и засвидетельствуем тем нашу верность или постоянство, то в наших действиях отразятся те устойчивость и последовательность, которые зовутся характером

Надо твердо верить в справедливость испытанных основных принципов.

Впечатления слишком сильны, живы и в то же время всегда направлены против духовного равновесия.

Изменение взглядов может явиться результатом не только чуткого влияния, но и следствием эволюции своего разума; последнее указывает, однако, на особую неустойчивость данного лица.

Под понятием сила характера или вообще характер мы подразумеваем твердое отстаивание убеждений.

Воздействие их чувств подобно движению огромных масс, хотя и медленному, но зато всесокрушающему.

Твердость означает сопротивляемость воли силе единичного удара, а стойкость – сопротивляемость продолжительности натиска.

Из всех высоких чувств, наполняющих человеческое сердце в пылу сражения, ни одно, надо признаться, не представляется таким могучим и устойчивым, как жажда славы и чести.

Энергия действий отражает силу побуждений.

Если мы бросим общий взгляд на 4 элемента, образующие атмосферу, в которой протекает война, – опасность, физическое напряжение, неизвестность и случайность, то станет легко понятным, что требуется большая духовная и умственная сила, чтобы среди этой стихии уверенно и успешно продвигаться вперед.

Меткий ответ скорее говорит об остром уме, удачное мероприятие при внезапной опасности предполагает духовную уравновешенность

При не вполне точном словоупотреблении решимостью называются и простая склонность к риску, смелость, отвага, дерзость. Однако в тех случаях, когда у человека есть достаточные данные (безразлично – субъективные или объективные, основательные или необоснованные), говорить о его решимости нет никаких оснований, потому что решимость предполагает сомнения, которых здесь нет.

Здесь имеется в виду не мужество перед лицом физической опасности, а мужество в отношении ответственности, так сказать, перед лицом моральной опасности.

В каждом отдельном случае решимость – проявление мужества; когда же она становится постоянным свойством характера, она представляет духовный навык.

В боях же время и пространство – важные элементы.

Наши решения непрерывно подвергаются натиску новых данных, и наш дух все время должен оставаться во всеоружии

Война – область недостоверного.

Мужество бывает двух родов: во-первых, мужество в отношении личной опасности, а во-вторых мужество в отношении ответственности перед судом какой-нибудь внешней власти, или же внутренней – совести.

Война – область опасности, следовательно, мужество – важнейшее качество войны.

Военный гений обусловливается своеобразным направлением духовных сил.

Когда они проявляются в высокой степени и свидетельствуют о себе исключительными достижениями, дух, одаренный ими, называется гением.

Каждая специальная деятельность, занятие которой требует известных достижений, мастерства, нуждается в особых умственных и душевных способностях.

Полководец ни на минуту не должен спускать глаз с противника, иначе он рискует попасть под удар.

Очень многие полководцы впадали в такую ошибку и губили себя.

Они представляют существенные, неотъемлемые части одного и того же намерения.

Когда мы говорим об уничтожении неприятельских вооруженных сил, – мы это настойчиво подчеркиваем, – нас ничто не обязывает ограничивать это понятие одними материальными силами; мы подразумеваем и силы моральные, ибо моральные и физические силы теснейшим образом связаны.

Более значительная роль принадлежит не пути, а цели.

Все маневрирование происходит при предпосылке, что если бой, лежащий в его основе, действительно будет иметь место, то исход его должен быть благоприятным.

Война обладает только одним средством – боем.

Если неприятеля можно прогнать посредством простой демонстрации, то цель уже достигнута.

Именно из распорядка боя и его осуществления проистекают последующие результаты, а отнюдь не непосредственно из предшествовавших бою условий.

Создание вооруженных сил и обеспечение их несомненно представляют собой только средство, использование же в бою – цель.

Если мы хотим добиться превосходства над противником продолжительностью борьбы, мы должны довольствоваться наиболее скромными целями, потому что крупная цель требует и большой затраты сил. Самая малая цель, какую мы можем себе поставить, это – чистое сопротивление.

Второй вопрос заключается в том, каковы могут быть средства воздействия на увеличение расхода сил противника, т. е. на повышение приносимых им жертв.

На занятие территории раньше разгрома вооруженных сил приходится всегда смотреть как на необходимое зло.

Первоначальные политические намерения подвергаются в течение войны значительным изменениям и, в конце концов, могут сделаться совершенно иными именно потому, что они определяются достигнутыми успехами и их вероятными последствиями.

Так как война не является слепым актом страсти, а в ней господствует политическая цель, то ценность последней должна определять размер тех жертв, которыми мы готовы купить ее.

Если причины взаимного напряжения незначительны, надо полагать, что будет достаточно одного призрака будущих неудач, чтобы принудить к уступчивости сторону, перед которой этот призрак обозначился. Если другая сторона убеждена в этом, то естественно, что она будет стремиться лишь к тому, чтобы создать эту призрачную возможность, и не станет на кружный путь – добиваться полного сокрушения неприятеля.

Есть два обстоятельства, которые могут служить помимо полной невозможности сопротивляться мотивом к заключению мира. Первое сомнительность успеха, второе – слишком высокая его цена.

Эти три тенденции, представляющие как бы три различных ряда законов, глубоко коренятся в природе самого предмета и в то же время изменчивы по своей величине. Теория, которая захотела бы пренебречь одной из них или пыталась бы установить между ними произвольное соотношение, тотчас впала бы в резкое противоречие с действительностью и поставила бы на себе крест.

Первая из этих трех сторон главным образом относится к народу, вторая больше к полководцу и его армии и третья – к правительству.

Первый, самый великий, самый решительный акт суждения, который выпадает на долю государственного деятеля и полководца, заключается в том, что он должен правильно опознать в указанном отношении предпринимаемую войну; он не должен принимать ее за нечто такое, чем она при данных обстоятельствах не может быть, и не должен стремиться противоестественно ее изменить. Это и есть первый, наиболее всеобъемлющий из всех стратегических вопросов.

Все виды войны могут рассматриваться как политические действия.

Чем грандиознее и сильнее мотивы войны, тем они больше охватывают все бытие народов, чем сильнее натянутость отношений, предшествовавших войне, тем больше война приблизится к своей абстрактной форме.

Война – не только политический акт, но и подлинное орудие политики, продолжение политических отношений, проведение их другими средствами. То специфическое, что присуще войне, относится лишь к природе применяемых ею средств. Военное искусство вообще и полководец в каждом отдельном случае вправе требовать, чтобы направление и намерения политики не вступали в противоречие с этими средствами.

Война в человеческом обществе – война целых народов, и притом народов цивилизованных, всегда вытекает из политического состояния и вызывается лишь политическими мотивами.

Военное искусство имеет дело с живыми людьми и моральными силами; отсюда следует, что оно никогда не может достигнуть абсолютного и достоверного.

Теория обязана считаться с человеческой природой и отвести подобающее место мужеству, смелости и даже дерзости.

Наш рассудок постоянно стремится к ясности и определенности, тогда как наш дух часто привлекает неведомое.

голосуй звездами за цитаты!

Загрузка…

«В торговле тоже как на войне —
Система, риски, удача в цене.
Торговля — тоже нелегкий труд,
Там ты купил, а продал — тут…»

          Читая афоризмы известного военного писателя, Карла фон Клаузевица, произведшего своими сочинениями полный переворот в теории войны, на ум постоянно приходят параллели с трейдингом, с некоторыми из которых хочу поделиться.

• Стратегические просчеты невозможно компенсировать тактическими успехами (самые лучшие сетапы для входа и выхода, самые грамотные правила сопровождения позиции, самые передовые методы управлении рисками и капиталом  – все это может свести на «нет» отсутствие предварительного анализа рынка на более старшем таймфрейме).
• Война (трейдинг) —
  неотъемлемая часть конкуренции, такой же борьбы человеческих интересов.
• Самое первое, самое главное и самое важное в смысле последствий решение, которое должен принять государственный деятель и командир, это определить тип войны, в которую он погружается; здесь нельзя ошибиться. (Каждый трейдер должен найти свой стиль торговли, который будет ему комфортен. Попытка торговать в «чужом» стиле может закончиться крахом.)

• Преследование противника (сопровождение сделки) — второй акт победы, в большинстве случаев более важен, чем первый акт.
  

• Капитуляция (выход из сделки по убытку) — не позор. Хороший генерал (успешный трейдер) не будет завлекать последнего оставшегося в живых солдата (остаток средств на депозите) идеей борьбы, точно так же, как хороший шахматист не станет продолжать заведомо проигранную партию.
  

• Из характера позиции неприятеля (предварительный анализ структуры рынка) мы можем сделать вывод о его намерениях и, вследствие этого, действовать соответственно.
• Великие примеры – лучшие наставники (кратчайший путь становления трейдера — под руководством опытного успешного трейдера – не путать с гуру!).
• Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать — сложно. (Торговать на рынке просто – зарабатывать сложно).
• На войне все просто, но самое простое в высшей степени трудно. (Открыть сделку – очень просто, открыть сделку по плану — в высшей степени трудно. Самое трудное в трейдинге — исполнительская дисциплина.)
  

• Война — область случайности: только в ней этой незнакомке отводится такой широкий простор, потому что нигде человеческая деятельность не соприкасается так с ней всеми своими сторонами, как на войне. (Весь трейдинг построен на статистике, на поиске и эксплуатации статистических закономерностей. «Люди думают, что спекуляция — это игра в предсказание будущего, знание того, что не может быть известно. Это не так. Это игра развивающихся стратегий, в которой побеждают статистические закономерности. Трейдинг — это поиск статистических закономерностей и дальнейшая работа с ними по их привлечению на вашу сторону.» © Ларри Вильямс.)
  

• Вторая характерная особенность лидера (успешного трейдера) – простота и ясность тех планов, комбинаций и решений, к которым он пришел. Чем проще и определеннее план операции, тем он лучше (в трейдинге работали и продолжают работать простые вещи).
• Если бы от каждого из бойцов (трейдеров) мы потребовали, чтобы он в большей или меньшей степени был военным гением (успешным трейдером), то наши армии были бы очень малочисленны (в трейдинге зарабатывают не более 5%).
• Исход сражения в целом состоит из суммы результатов всех частных боев (состояние депозита на конец отчетного периода зависит не от одной конкретной сделки, это результат  множества сделок).
• Основная тенденция полководца должна сводиться к тому, чтобы вступить в сражение при такой обстановке и при таком соотношении сил, которые обещали бы решительную победу (пока на рынке не сложились все условия для совершения сделки – в сделку ни ногой!)
• Самое трудное – возможно лучше подготовить победу; это незаметная заслуга стратегии, за которую она редко получает похвалу (умение спланировать и дождаться своей сделки – вот что отличает успешного трейдера от всех остальных, впрочем, на это мало кто обращает внимание).

         
         Напоследок еще один афоризм — без комментарий и параллелей…

        «Государственный деятель, который видит, что война неизбежна,
          но не может решиться нанести удар первым,
          виновен в преступлении против своей страны». © Карл фон Клаузевиц

        Небольшая справка.  Карл фон Клаузевиц (1780-1831). Известный военный писатель. Прославился своими сочинениями о войне, которые произвели революцию в теории военного дела.  С 1812 года состоял на русской службе — служил в корпусе генерала Уварова. Во время Бородинского сражения участвовал в рейде на французский фланг в русской военной форме. Не зная русского языка, он не мог командовать отрядами солдат, поэтому в бою участвовал как рядовой воин с саблей в руках, показывая пример идущим за ним. За отличия в войне против Наполеона император Александр I пожаловал Клаузевицу орден св. Георгия 4-й степени и наградил его золотым оружием «За храбрость».