Судебная экспертиза типичные ошибки россинская дмитриев подволоцкий

Судебная экспертиза: типичные ошибки

Возрастное ограничение: 12+ Жанр: Юридическая Издательство: Проспект Дата размещения: 21.01.2014 ISBN: 9785392085187 Язык: Объем текста: 642 стр. Формат:

Оглавление

1. Общие положения

2. Экспертные ошибки судебного исследования документов

3. Ошибки назначения и производства судебной лингвистической экспертизы

4. Ошибки назначения и производства судебных фоноскопических экспертиз

5. Экспертные ошибки при производстве судебной психологической экспертизы

6. Ошибки при производстве судебных психофизиологических экспертиз с применением полиграфа

7. Ошибки в судебно-психиатрической экспертизе

8. Ошибки судебно-медицинских экспертиз

9. Ошибки при исследовании объектов биологического происхождения

10. Ошибки при производстве трасологических экспертиз

11. Ошибки дактилоскопической экспертизы

12. Экспертные ошибки при производстве криминалистических исследований сигнальных устройств

13. Ошибки судебной портретной экспертизы

14. Ошибки судебно-баллистической экспертизы

15. Ошибки при производстве искусствоведческих и судебно-искусствоведческих экспертиз

16. Ошибки в судебной экспертизе следов пахнущих веществ пота и крови человека

17. Экспертные ошибки при исследовании наркотических средств, психотропных или сильнодействующих веществ

18. Экспертные ошибки при производстве судебно-почвоведческой экспертизы

19. Экспертные ошибки при производстве судебно-экологической экспертизы

20. Ошибки инженерно-технических экспертиз

21. Ошибки, допускаемые при производстве судебных компьютерно-технических экспертиз

22. Ошибки судебных экономических экспертиз

Для бесплатного чтения доступна только часть главы! Для чтения полной версии необходимо приобрести книгу

2. ЭКСПЕРТНЫЕ ОШИБКИ СУДЕБНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ДОКУМЕНТОВ

Е. Н. Дмитриев, И. Н. Подволоцкий

Судебные экспертизы документов, которые включают судебнопочерковедческую экспертизу и судебно-техническую экспертизу документов, являются одними из наиболее детально разработанных и распространенных, что, однако, не исключает допускаемых экспертами процессуальных, гносеологических и деятельностных ошибок.

Обзоры экспертной практики производства судебных почерковедческих экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях, включающие перечни типичных ошибок с определенной периодичностью публикуются в ведомственных изданиях. Однако поскольку в настоящее время большое количество почерковедческих экспертиз, особенно по гражданским делам, выполняется в негосударственных экспертных учреждениях и частными экспертами, представляется интересным и целесообразным остановиться на анализе именно таких заключений экспертов.

Предлагаемый ниже анализ экспертной практики представляет собой обобщение материалов научного рецензирования заключений экспертов, проведенного по инициативе сторон в гражданском, арбитражном и уголовном процессе специалистами Автономной некоммерческой организации «Содружество экспертов Московской государственной юридической академии имени О. Е. Кутафина» (АНО СОДЭКС МГЮА им. О. Е. Кутафина) в период с 2007 по 2011 г. Нужно также учесть, что, как правило, для анализа предоставлялись копии заключений экспертов. В этих случаях оценка правильности выводов экспертов по существу, без предоставления оригиналов документов и проведения исследований в полном объеме, не проводилась. Но в полном объеме была использована возможность оценить отдельные стороны методики исследования объектов, высказать суждения о содержательной и логической структуре выводов эксперта. В тех же случаях, когда в АНО СОДЭКС МГЮА им. О. Е. Кутафина назначались повторные или дополнительные экспертизы с предоставлением оригиналов документов, рецензировались заключения в полном объеме.

При анализе экспертных ошибок авторы придерживались указанной в разделе 1 общепринятой их классификации. Однако, давая оценку такому специфическому процессуальному документу, как заключение эксперта, представляется целесообразным указывать те или иные упущения экспертов в соответствии с общепринятой структурой данного документа: вводная, исследовательская, синтезирующая части заключения, раздел «Выводы». В ходе изучения копий заключений экспертов было обнаружено, что ошибки процессуального характера чаще всего встречались во вводных частях заключений, операционные упущения в основном концентрировались в исследовательских частях. Оценивать гносеологические ошибки приходилось с некоторой осторожностью, когда анализ проводился лишь по копиям подготовленных заключений, а не по всем исследованным экспертами материалам.

2.1. Ошибки во вводной части заключения эксперта

Замечено, что вводные части анализируемых копий заключений экспертов содержат целый ряд ошибок формального характера, которые существенно снижают процессуальное значение этих документов.

Раздел «Подписка эксперта» чаще всего включается в состав заключения эксперта и имеет типовую структуру, но, несмотря на это, в изученных материалах содержался целый ряд упущений. К примеру, фрагменты текста о разъяснении эксперту прав и обязанностей могут не соответствовать установленному процессуальному порядку. Указанный в «Подписке» процессуальный статус эксперта, предусмотренный ст. 55 АПК, может сопровождать заключение эксперта, подготовленное по делу в гражданском процессе, что подразумевает ссылку на ст. 85 ГПК. Причина этого — в использовании готовых шаблонов и невнимательности экспертов.

Зачастую неясно, кем из уполномоченных на то лиц проведено разъяснение эксперту его статуса и кем он предупрежден об уголовной ответственности. Обезличенность и формальный подход приводят к нелепым ошибкам. Достаточно типичным является случай, когда, судя по датам, экспертиза была окончена 22 октября 2010 г., а эксперт предупрежден об ответственности 28 октября 2010 г., т. е. через неделю после передачи материалов в суд.

В другой ситуации при назначении экспертизы по постановлению должностного лица налогового органа, разъяснение эксперту прав и обязанностей осуществил руководитель негосударственного экспертного учреждения в соответствии со ст. 14 ФЗ ГСЭД. Действие этой статьи на данных руководителей не распространяется. Кроме этого, судя по указанию на ст. 16 ФЗ ГСЭД, эксперту были разъяснены только его обязанности. Права эксперта, изложенные в ст. 17 указанного закона, до эксперта не доведены. Не имелось также никаких ссылок на ст. 95 Налогового кодекса РФ, в которой разъясняются основные положения производства экспертиз и статус эксперта в налоговом законодательстве. Между тем подобного рода разъяснения именно этому эксперту представлялись особенно важными, поскольку он имел непрофильную базовую специальность — «Технология и предпринимательство». Приведенная им ссылка лишь на «сертификат соответствия» не дает никакой возможности убедиться в компетенции этого эксперта в области судебного почерковедения.

Нередко в качестве оснований проведений экспертизы указываются помимо определения суда (постановления следователя) и иные документы, например «заявка… истца по делу», что является абсолютно излишним и при определенных условиях может вызывать сомнения в объективности и беспристрастности эксперта.

В ст. 25 ФЗ ГСЭД приведен исчерпывающий перечень содержательных элементов заключения эксперта, однако вводные части заключений негосударственных экспертов зачастую перегружены описанием абсолютно необязательных деталей их деятельности, носящих индивидуально-предпринимательский характер и не требующих включения в перечень сведений об эксперте. Можно встретить в заключениях такие разделы, как «Юридический статус настоящего заключения», «Сертификат качества», что представляется излишним, лишь отвлекающим от описания хода и результатов исследования.

Иногда внешние признаки (бланк, оттиски печати) заключения эксперта свидетельствуют о его подготовке в государственном судебноэкспертном учреждении (ГСЭУ), но фактически исследование проводится по поручению частных лиц. Оформление данного документа, не имеющего процессуального характера, следует отнести к нарушению требований ст. 16 ФЗ ГСЭД и ведомственных инструкций, прямо запрещающих экспертам ГСЭУ принимать поручение о производстве экспертизы непосредственно от каких-либо лиц, кроме руководителя ГСЭУ, а также осуществлять судебно-экспертную деятельность в качестве негосударственного эксперта.

Типичным недостатком является отсутствие во вводной заключения необходимых сведений о специализации эксперта. Нередко указываются лишь самые общие сведения о его образовании (высшее), что вызывает обоснованные сомнения в компетентности эксперта. Может указываться «.специальность эксперта-почерковеда», что также является неточным. Например, в системе экспертных учреждений Минюста России по указанному роду экспертиз выдаются ведомственные свидетельства. В данном случае специальность имеет шифр «1.1» и именуется: «Исследование почерка и подписей». В системе экспертных подразделений МВД России данная специальность имеет шифр «18.1» и именуется «Почерковедческая экспертиза (исследование почерка и подписей)».

Неправильным также является заявление эксперта об имеющемся у него стаже «экспертной работы по всем видам криминалистических исследований». В современных условиях такая позиция не выдерживает критики; по авторитетному мнению ученых, выпускники со специализацией «криминалистические экспертизы», имеющие до семи «допусков» на право производства экспертиз, реально могут производить не более 3—4 родов экспертиз.

Самостоятельное производство судебных экспертиз в системе ГСЭУ осуществляется экспертами, аттестованными по указанным специальностям и подтверждающими свою квалификацию с определенной периодичностью (5 лет). В связи с этим следует признать неправомерным использование различного рода ссылок экспертов негосударственных экспертных учреждений на полученные ими ранее ведомственные свидетельства на право производства экспертиз (зачастую с просроченным сроком их действия).

Во вводной части заключения эксперта представленные для исследования документы не всегда должным образом индивидуализированы, описание их реквизитов может содержать противоречия. К примеру, в одном из заключений представленный договор купли-продажи и дополнительное соглашение к нему согласно вводной части заключения имели дату 13 ноября 2007 г., а в разделе «Выводы» документы датированы уже 30 ноября 2007 г., что вызывает обоснованные сомнения в исследовании экспертом одних и тех же объектов.

Замечено, что некоторые заключения экспертов-почерковедов имеют неоправданно большие сроки их производства. Так, производство одной из почерковедческих экспертиз было приостановлено «из-за большой загрузки экспертов» почти на месяц. Во-первых, указанную причину нельзя признать уважительной, если эксперт принял к производству порученную ему руководителем судебную экспертизу и дал соответствующую подписку. Во-вторых, непонятно, почему эксперт не использовал это время для реализации своего права заявить ходатайство о предоставлении ему дополнительных сравнительных материалов, необходимых для дачи заключения. Ведь именно «недостаточное количество образцов» явилось в последующем одной из причин отказа эксперта от решения вопроса. В другом случае производство экспертизы было продлено по «рапорту» эксперта, но он также не использовал это время для официального пополнения объема сравнительного материала.

Довольно большой объем материалов почерковедческих исследований составляют не оригиналы, а копии документов. Изучение таких объектов требует особого методического подхода, однако на практике экспертами не приводится даже формального описания документов. Чаще всего дается лишь краткая характеристика вида объекта: «ксерокопия», «светокопия», «факсокопия» и т. д.

Между тем механизм получения копии неизбежно связан с внесением определенного рода искажений в отображение рукописи. На внешний вид копии могут влиять: износ копировально-множительной техники, качество расходуемых материалов, условия копирования, количество копий и другие факторы. Поэтому эксперт на начальной стадии исследования должен оценить фактическое состояние объекта исследования и дать ему качественную оценку. Низкое качество ксерокопий существенно затрудняет, а иногда исключает решение поставленных вопросов. Специалисты обоснованно относят ксерокопии почерковых объектов к ограниченно пригодным объектам для почерковедческого исследования.

Ограничение пригодности исследуемых почерковых объектов для проведения идентификации влечет за собой повышенные требования к сравнительным материалам в части их полноты и сопоставимости. Но зачастую объем сравнительного материала, представляемый экспертам, не отвечает элементарным методическим требованиям — в его составе отсутствует один из видов образцов (чаще всего свободных образцов почерка, подписей). Учитывая, что для почерковедческих исследований типичным является существенный разрыв во времени (иногда до нескольких лет) между выполнением исследуемых документов и экспериментальных образцов, то налицо нарушение требований не только полноты, но и сопоставимости образцов сравнения. В ведомственных методических источниках давно и неоднократно подчеркивалось, что «свободные образцы почерка и подписи являются необходимым сравнительным материалом, поэтому их отсутствие, как правило, делает невозможным проведение экспертизы».

Нужно отметить, что причины невозможности получения свободных образцов должны указываться в определении (постановлении) о назначении экспертизы, в противном случае эксперт должен оформить запрос об их предоставлении. Это обстоятельство должно отражаться в заключении эксперта. В изученных заключениях экспертов подобные сведения отсутствовали.

Можно также отметить, что инициаторы задания и эксперты часто игнорируют правила методики, формулируемые следующим образом: «Чем меньше объем исследуемой рукописи, тем больше должно быть сравнительных материалов».

Обращает на себя внимание также недостаточный уровень индивидуализации предоставляемых образцов почерка и подписей. Установлены факты, когда образцы вообще не описаны — указан лишь их объем (количество листов), причем их описание отсутствует как во вводной, так и в исследовательской частях заключений. Данное обстоятельство вызывает обоснованное сомнение в достоверности изучения конкретных объектов экспертизы. Между тем имеются несложные рекомендации по повышению степени индивидуальности объектов. Во-первых, описание должно быть более подробным, с обязательным перечислением реквизитов документов и, при множественности документов, размещаться в табличной форме. Во-вторых, рекомендуется «после ознакомления с материалами, поступившими на экспертизу, исследуемые документы и образцы отмечать соответствующими штампами экспертного учреждения». Экспертами зачастую не делается ни того ни другого.

Имеются случаи достаточно вольного обращения экспертов с поставленными перед ними вопросами. Так, в одной из ситуаций эксперт вместо поставленных перед ним вопросов привел лишь ссылку на них в определении суда о назначении экспертизы, что недопустимо. В данном случае вопросы решались относительно лишь одного лица и, кроме этого, необходимо было решать конкретную идентификационную задачу, что, несомненно, требует изложения вопросов, поставленных перед экспертом, во вводной части заключения. В другом случае экспертом не была приведена оригинальная формулировка вопросов инициатора задания, а предложенная им собственная редакция вопросов содержала элементы правовой оценки (контрафактность), являющейся прерогативой правоприменителя. В практике производства подобного рода экспертиз уже несколько лет предлагается решать лишь вопросы о соответствии (несоответствии) продукции легитимным образцам;

Близко с отмеченной выше соприкасается ситуация, когда объекты, представленные на экспертизу, были описаны не только бессистемно, но и по существу неправильно — большинство документов были определены как «подлинные» (например, «подлинный договор», «подлинный кредитный договор» и т. п.); в методической и научной литературе по судебной экспертизе неоднократно упоминалось о том, что понятие подлинности является категорией юридической и необходимо избегать в заключениях данной терминологии.

Были обнаружены случаи прямого игнорирования экспертами всего объема поставленного перед ними задания. Например, при исследовании подписей на документах эксперты решили проводить исследование не полностью, «произвольно» ограничив круг исследуемых почерковых объектов. Кроме того, судя по тексту заключения, они вступили в личный контакт с одним из участников процесса (по вопросам оплаты исследования), что является прямым нарушением норм федерального законодательства. Но даже выбрав всего один документ из трех представленных на исследование, эксперты решили изучать в нем не две подписи, а лишь одну. При таком ограничительном подходе к проведению исследования беспристрастность и объективность судебных экспертов может быть поставлена под сомнение.

Иногда эксперты допускают путаницу в отнесении исследования к определенной классификационной группе. Например, род выполненной экспертизы был обозначен как «судебно-техническая экспертиза документов», хотя в заключении также нашли отражение результаты иного рода экспертиз — «судебно-почерковедческой». В другом заключении эксперт в порядке инициативы разбил заключение на две самостоятельные части, решив тем самым подчеркнуть комплексный характер проведенного исследования; однако в данной ситуации он вступает в противоречие с положением процессуального законодательства о том, что комплексная экспертиза проводится не менее чем двумя экспертами разных специальностей (ст. 85 АПК).

Методические источники, использованные экспертами при проведении исследований, помещаются, как правило, во вводную часть заключения. Типичным недостатком является или полное игнорирование ссылок на использованные методики, или указание на методические материалы, которые опубликованы в литературных источниках 20—30-летней давности. Именно морально устаревший список публикаций является наиболее красноречивым фактом того, что значительное число негосударственных судебных экспертов не осведомлено о современном методическом обеспечении судебной экспертизы документов.

Но и среди экспертов ГСЭУ имеются те же упущения. Так, один из экспертов в заключении ссылается на источники, относящиеся к 70-м годам прошлого века, в то время как в ведомстве, в котором служит этот эксперт, издана книга, рекомендованная УМО по судебной экспертизе в качестве базового учебника по почерковедению для вузов и сотрудников экспертных учреждений МВД России. Эксперт к данному методическому материалу не обращался. По всей видимости, игнорирование соответствующих методических положений и повлекло за собой последующие существенные отступления от методики в подготовленном им заключении. В другом заключении эксперта в перечне использованных методических материалов отсутствует источник, в соответствии с которым должны проводиться исследования множественных объектов (например, Методика исследования множественных малообъемных почерковых объектов // Судебно-почерковедческая экспертиза малообъемных почерковых объектов. М., 1997. Вып. 4). Между тем указание на использование такой методики является обязательным.

2.2. Ошибки в исследовательской части заключения эксперта

Исследовательская часть заключения должна достаточно подробно отражать процесс решения задачи. Что касается почерковедческих исследований, то рекомендуется открывать исследовательскую часть индивидуализацией исследуемых документов с указанием их наименований, реквизитов и, при необходимости, состояния внешнего вида. Затем указываются конкретные рукописные объекты с указанием их местоположения. В целом ряде анализируемых заключений экспертов данные рекомендации практически полностью проигнорированы: какого-либо описания документов не приведено, объекты исследования описаны очень кратко и схематично, не индивидуализированы.

Внимание! Авторские права на книгу «Судебная экспертиза: типичные ошибки» (Под ред. Россинской Е.Р.) охраняются законодательством!

Судебная экспертиза: типичные ошибки [Текст]