Профессия врача полна стрессов. Если на любой другой работе ты сделаешь ошибку в настоящее время или после, то есть вероятность, что беда обойдёт стороной. Но если ошибка касается здоровья пациента – лицензии и кошельку грозят крупные неприятности. Особенно, если это сделано таким феерично-эпичным образом, что никто никогда этого не забудет. Возможно, вас заинтересует статья 10 нелепых предметов, застрявших в заднем проходе.
10. $200,000 за неправильное яичко
Словом, вы простой парень, живущий обычной жизнью, но в один прекрасный день вы замечаете, что одно яичко меньше другого. Вы мчитесь сломя голову к доктору, и врач подтверждает ваши опасения — рак. Теперь ваша жизнь не такая уж и обычная. К счастью, доктор знает, что делать.
Он предлагает удалить яичко. Вы соглашаетесь на операцию, но по возвращению домой обнаруживаете, что врачи удалили не то яичко и вам ничего не остается, как удалить второе. Бенджамин Хоутон, ветеран ВВС, оценил ущерб в $200,000. Обратите внимание на 10 продуктов питания, вызывающих рак.
9. Операция на мозг не с той стороны
Операция на яичко не такая серьезная, как операция на мозг, которая в исключительных случаях может привести к летальному исходу. Хирурги из Род-Айленда просверлили череп не с той стороны и начали оперировать не пораженный участок мозга. В двух из трех случаев врач вовремя понимает страшную ошибку и исправляет последствия. Одному пациенту не повезло, и за свою ошибку больница заплатила $50,000.
8. Ампутация здоровой ноги
Вашему вниманию представляется история Вилли Кинга. Он оказался в заголовках многих газет, когда в 1995 его хирург ампутировал ему здоровую ногу. Таким образом, у Вилли не осталось ни одной ноги. Судя по всему, хирург неправильно отметил ногу для процедуры на всех записях, и искренне верил, что работал на «верной» ноге. Кинг был подал в суд на врача, а также на больницу. Он отсудил $1,2 млн, а хирурга лишили лицензии.
7. Оставление инородных тел в организме пациента
Врачи Вашингтонского медицинского центра успешно удалили опухоль у Дональда Чёрча, но оставили 13-дюймовый ретрактор в теле. Медики признали, что совершили ошибку. Чёрч вернулся в больницу с жалобами на боль в груди, и ретрактор обнаружили с помощью рентгена. К счастью, врачи смогли извлечь предмет, не причиняя больший вред, Чёрчу выплатили $100 тыс.
8. Ножницы в брюшной полости
Врачи в Лионе оставили пару ножниц в брюшной полости пациента в 2011 году. Женщина, Анна, чья фамилия остаётся загадкой, жаловалась врачам на боли в животе, те, в свою очередь, оперативно игнорировали ее, и заверяли, что боли после операции – это нормально. Лишь когда пациентка начала кашлять кровью, медики назначали рентген и обнаружили ножницы, оставленные в ходе операции.
5. Ошибки в искусственном оплодотворении
Некоторые люди испытывают серьезные проблемы с зачатием детей и единственным решением является оплодотворение в пробирке. Женщина из Коммака обрадовалась, когда оплодотворение в пробирке прошло успешно, и что у неё будет ребёнок. Когда он появился на свет, оказалось, что его кожа темнее, чем у матери и отца. Они всё же успели подать в суд на больницу за нанесенный ущерб.
4. Металлические шурупы в позвоночнике
Артуро Итурралде известен иском в размере $5,6 млн, который он подал в суд против больницы и выиграл. У Артуро были проблемы со спиной и он отправился к хирургу, чтобы тот поставил ему металлические стержни. Теоретически стержни должны были поддерживать позвоночник. Несколько дней спустя операции Артуро начал чувствовать всё большую и большую боль в спине. Когда он опять обратился в больницу, то обнаружили, что хирург поставил вместо стержней шурупы. Шурупы треснули пополам и больница дорого за это заплатила.
3. Секс-больница
Пол Лозано страдал от депрессии. Он обратился к доктору Маргарет Бин-Байог из Гарвардской медицинской школы для получения адекватного лечения. Та заставила его поверить, что она его мать, а он ее ребенок. Когда он приходил на сеансы, она принуждала его к БДСМ и сексу. Такое «лечение» оставляло Лозано в больнице много раз, и в конце концов он покончил жизнь самоубийством. Позже его семья подала в суд, и в конечном итоге им выплатили $1 млн, а сумасшедшего врача лишили лицензии.
2. Лжепластический хирург
Доктор Рейнальдо Сильвестр слыл довольно приличным пластическим хирургом. У него была собственная практика, он увеличивал женскую грудь. Однажды к нему обратился бодибилдер, который хотел подправить грудные мышцы. Вместо того, чтобы подправить мышцы парня, он сделал ему новую пару женских грудей.
Молодой человек начал судебный процесс против медика. Именно тогда обнаружилось, что хирург был шарлатаном без медицинской лицензии, он поспешно бежал из страны, но его вернули и вынудили выплатить $5 млн.
1. Доктор-ведьма
Летиция Либман была врачом, а также обладала колдовскими способностями. Она хотела, чтобы её пациенты рисовали пентаграммы и предоставили ей образцы ДНК для заклинаний. События приняли неожиданный поворот, когда она начала заниматься сексом с клиентами, заставляя их обнажаться и практиковать членовредительство. Врач обладала весьма шокирующими методами лечения в области психиатрии. У пациентов изъяли наркотики, после чего они свели счёты с жизнью. В конечном итоге последовавшие судебные процессы заставили горе-доктора потерять лицензию.
Патологоанатом Олег Иноземцев представил обзор самых частых причин летальных ятрогений
Секционный зал. Очередное рядовое вскрытие. Передо мной мужчина средних лет. Клиницисты ставили прижизненный диагноз «Тромбоз мезентериальных сосудов и некроз кишечника». Но ревизия брюшной полости показала наличие геморрагического панкреонекроза. И вот казалось бы «рядовое» вскрытие стало показательным примером ятрогении в хирургической практике. И таких примеров за трудовую деятельность врача-патологоанатома накапливается много.
Наш эксперт:
Олег Иноземцев
врач-патологоанатом, стаж по специальности — 15 лет. По совместительству эндоскопист и лучевой диагност. Место работы — многопрофильная больница.
Когда врачи оказываются бессильны и пациент умирает, начинаю свою работу я — патологоанатом. Вначале за секционным столом, затем — в гистологической лаборатории. Кроме установления точной причины смерти пациента, мне важно выяснить, есть ли расхождение клинического и патологоанатомического диагнозов. Если расхождение есть, каждый раз я испытываю разочарование в несовершенстве медицинской науки, в неграмотности коллег и задумываюсь об их ответственности. Основываясь на собственных наблюдениях, я составил свой личный топ самых распространенных врачебных ошибок, приводящих к смерти пациента, и привел истории-иллюстрации. Пойдем от самого частого к менее частому.
1. Молниеносные ситуации
Пример из личного опыта: молодой человек 20‑ти лет заболел ОРВИ, которая началась с озноба, повышения температуры тела, кашля, насморка. Было начато симптоматическое лечение. Но через четыре дня состояние больного резко ухудшилось, диагноз — «пневмония». Заболевание протекало стремительно, и через сутки больной экзитировал. Патологоанатомическое вскрытие подтвердило наличие воспаления лёгких. Почему такое заболевание, как банальная пневмония, которая чаще всего заканчивается благополучно, привела к страшному финалу?! Причина ятрогении кроется в поздней диагностике заболевания и молниеносном его течении.
Впервые понятие «ятрогения» предложил немецкий психиатр Освальд Бумке в 1925 году. Данным термином он предложил обозначать психогенные заболевания, возникающие вследствие неосторожного врачебного высказывания (с греческого языка: iatros — врач, genes — порождающий, т. е. «болезнь, порожденная врачом»). Согласно МКБ-10 под ятрогенией понимают любые неблагоприятные или нежелательные последствия медицинских процедур (профилактических, диагностических и лечебных вмешательств). Сюда же надо отнести осложнения лечебных процедур, которые стали следствием действий медицинского работника, независимо от того, ошибочными или правильными они были.
На заметку: Одна только возможность молниеносного течения заболеваний заставляет начинать лечение как можно раньше и соответствующими дозами эффективных препаратов.
2. Инвазивные методики
Больная с подозрением на язвенную болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки была направлена на фиброгастродуоденоскопию. Во время процедуры произошла перфорация задней стенки глотки. Дефект сразу не обнаружили, развилась флегмона шеи с глубокой интоксикацией, пациентка скончалась. Еще один пример: у больного дивертикулез нисходящей и сигмовидной кишки. Назначена колоноскопия. При ее проведении произошел разрыв толстого кишечника в области ректосигмоидного угла с обильным кровотечением, и смерть больного от кровопотери.
На заметку: Направлять пациентов на инвазивные методы диагностики стоит только по строгим показаниям, а проведение эндоскопических вмешательств и лечебных процедур должно осуществляться с предельной осторожностью под контролем видеоэндоскопической техники.
3. Болезни от «лекарства»
Мужчина 55 лет длительное время страдает обменным артритом. Заболел остро после приёма комбинированного НПВП. Сразу же появилась сыпь на кожных покровах, изменения в анализах крови (повышение СОЭ и лейкоцитоз). Позже появилась тяжелая одышка, боли в груди, поясничной области. Лечение не давало положительных результатов. Состояние прогрессивно ухудшалось, и вскоре больной скончался. На аутопсии макроскопических изменений практически не обнаружено. Однако, гистологическое исследование внутренних органов выявило серозно-продуктивное воспаление с преобладанием лимфоцитарных и макрофагальных инфильтратов, пролиферативно — мембранозный гломерулонефрит, эндокардит, межуточную пневмонию и гепатит.
Непереносимость или сверхчувствительность к определенным лекарственным препаратам и процедурам (радиотерапия, рентгенотерапия, наркоз) встречается часто. Непереносимость лекарственных препаратов достигает 10—20%, и 0,5—5% больным требуется лечение от лекарственных осложнений. Своевременная отмена препаратов позволяет избежать непредвиденных грозных осложнений, например, анафилактического шока или острого гемолиза. Но если доктор не связывает тяжесть состояния больного с применением препарата и не отменит его, то не исключен смертельный исход.
На заметку: При назначении любого лекарственного препарата нужно помнить, что может развиться нежелательная реакция. Из личного опыта вспоминаются серьезные изъязвления слизистой оболочки желудка и кровотечение со смертельным исходом при приеме НПВС. Ульцерогенным свойством также обладают цитостатики, глюкокортикоиды, тетрациклин, кофеин, резерпин и т. д.
Остерегаться аллергических реакций особенно следует при приёме антибиотиков, сульфаниламидных препаратов, ненаркотических анальгетиков, местных анестетиков, противоэпилептических средств, препаратов йода, мышьяка, ртути. Последствия при этом не зависят от дозы: даже одна таблетка может привести к тяжелым осложнениям.
4. «Маскировка»
Бывают случаи, которые требуют разграничения понятия врачебная ошибка и врачебный проступок. Приведу пример. Поступает больной с жалобами на боль в животе, тошноту, рвоту. Лечащий врач, а позже и консилиум, заключил: у больного обострение хронического холецистопанкреатита. Было назначено соответствующее лечение, но оно не дало положительных результатов. Состояние больного ухудшалось, и вскоре он скончался. При проведении патологоанатомического вскрытия был обнаружен острый инфаркт миокарда. Очевидно, имела место абдоминальная форма инфаркта без типичных загрудинных болей. Как поступить в данном случае: привлечь врача к уголовной ответственности? Врачебный проступок или врачебная ошибка? В этом случае речь, конечно же, о врачебной ошибке, так как заболевание имело атипичное течение.
На заметку: Клиницисты всегда должны помнить о том, что многие заболевания имеют похожие симптомы и «маскируются», приводя врача в заблуждение. Поэтому никогда не забываем о дифференциальной диагностике: сопоставив несколько заболеваний с похожими симптомами, выйдем на верный диагноз.
5. Атипичная история
В хирургии порой бывает так, что правильно проведенное оперативное вмешательство приводит к летальному исходу. Пример? Он был описан в 1983 году в книге Натана Владимировича Эльштейна «Диалог о медицине». У больной удалили миндалины. Операция простая, проводится часто и обычно не имеет последствий. Но у этой пациентки открылось кровотечение из операционной раны. Дело в том, что у больной имелось атипичное расположение кровеносного сосуда, и этот сосуд был поврежден во время вмешательства. К счастью, кровотечение было вовремя остановлено. Но как мог хирург предусмотреть наличие этой аномалии?! Это типичный случай хирургической ятрогении, которую сложно предугадать. И очень тяжело бывает в таком случае объяснить родственникам больной, почему и как простая операция могла привести к трагическому исходу.
На заметку: Хирургам не стоит забывать, что человеческий организм не идеален, органы и сосуды могут иметь атипичное расположение. Заподозрить и быть готовым к «неожиданностям» иногда можно по внешним аномалиям (стигмам). Например, при каком‑либо хирургическом вмешательстве у больного с синдромом Морфана с явными внешними стигмами возможен разрыв расслаивающей аневризмы аорты, встречающейся при данном синдроме. При любых сомнениях лучше подстраховаться, сделав дополнительные исследования (ангиографию, УЗИ и т. д.).
6. Страшная вещь — статистика
Больная 35 лет поступила в гематологическое отделение больницы с увеличенными лимфатическими узлами в нескольких областях тела, увеличением печени и селезенки. Также присутствовали кашель, одышка. В ОАК выявили анемию, а при рентгенологическом исследовании в ткани легкого обнаружили участок затемнения 4×5 сантиметров и геморрагический выпот (пунктат) в плевральных полостях. Был взят мазок из увеличенных лимфатических узлов, в котором обнаружили клетки Березовского — Штернберга и ретикулярные клетки. На основании этих данных поставили диагноз: лимфогранулематоз. Назначено лечение. Вскоре больная умерла. При патологоанатомическом вскрытии обнаружен рак бронха с метастазами в лимфатические узлы и печень. Клинический и патологоанатомический диагноз не совпали из‑за неверной диагностики и лечения.
Этот курьезный случай ятрогении «от слова», закончившийся смертью пациентки, произошел в моей практике. У женщины была хроническая ишемическая болезнь сердца. Её это, естественно, беспокоило как физически, так и психологически. И чтобы как‑то успокоить свою пациентку, лечащий врач «подбодрил» больную, сказав ей, что все будет хорошо, и что она раньше него самого не умрет. Роковая случайность привела к тому, что лечащий доктор умер на следующий день от внутримозгового кровоизлияния. А пациентка, узнав о его смерти, скончалась через несколько дней от инфаркта миокарда.
Что послужило ошибкой в диагностике? Врачам известно, что рак легкого у молодых женщин встречается редко, примерно в 5–6 раз реже, чем у мужчин. Этот факт «отсеял» гипотезу о раке легкого. Затем резкое и распространенное увеличение лимфатических узлов вызвало подозрение на лимфогранулематоз. Также клиницисты неверно истолковали геморрагический характер выпота, который говорил о раке легкого, и неправильно интерпретировали данные цитологического исследования из лимфоузлов. Необходимо было взять биопсию из лимфоузла на гистологическую диагностику, что не было проведено. В данном случае верный диагноз вряд ли бы смог способствовать выздоровлению, но факт ятрогении присутствует.
На заметку: преподаватель по пропедевтике говорил нам, студентам-медикам: «Если вы будете думать о статистике, то никогда не поставите правильный диагноз». Он был чертовски прав. Кроме того, если при определенном состоянии разработан стандарт диагностики — следуйте ему.
Ради общего дела
Дело патологоанатомов — не уличение лечащего врача в допущенных ошибках, не моральное его поражение (иногда и материальное), но помощь врачу на допущенных ошибках учиться. Каждый раз, проводя разбор, а также приглашая врачей на аутопсии, я надеюсь, что эти нелегкие «учебные» мероприятия отсрочат следующий случай ятрогении с летальным исходом.
Наш текст об ошибке врача, из-за которой погибла 31-летняя молодая женщина, вызвал большой интерес у наших читателей. А мы вдруг поняли, что о похожих случаях пишем с завидной регулярностью. Чтобы не быть голословными, мы сделали подборку самых нашумевших историй за последние 10 лет. Все они происходили в Карелии, и за каждой скрывается своя беда. О том, какие ошибки допускают врачи, стоит ли слепо верить медицине и о том, почему медики остаются без наказания, читайте в нашем материале. И сразу оговоримся: очернить наших медиков или вызвать к ним недоверие мы не хотим. Все изложенное — лишь голые факты.
Три миллиона за смерть жены и мамы
Этот случай произошел в 2008 году, но родные 33-летней Анжелики Анохиной никогда об этом не забудут. Тогда при операции в гинекологическом стационаре Петрозаводска в теле Анжелики оставили пеленку размером 50 на 30 сантиметров. Пять месяцев Анжелика прожила в страшных муках, прошла через, наверное, десяток врачей, и ни один из них так и не поставил верный диагноз. Наказать рублем муж погибшей Алексей Анохин, который остался с тремя детьми, решил все больницы, где побывала жена, – роддом имени Гуткина, чьим подразделением является гинекологический стационар, БСМП, инфекционную и республиканскую больницы. По сути, в суде вину врачей доказывать не пришлось – в рамках уголовного дела была сделана московская экспертиза, где черным по белому написано, какие непростительные ошибки совершали врачи на каждом этапе лечения. По заключению экспертов, смерть Анжелики можно было предотвратить, времени на это было предостаточно.
В 2011 году по этому громкому уголовному делу состоялся суд. Врачи не хотели признавать вину и сослались на большой вес пациентки.
– Женщина была третьей степени ожирения, у нее не было мышц, их заменила жировая ткань. У нее не было напряжения мышц, что бывает при остром животе. Жировая прослойка не давала симптомов раздражения брюшины, — сетовали они.
Тяжелее всего смерть мамы пережила 13-летняя дочь Алина, девочка впала в депрессию, думала о самоубийстве, даже пришлось обращаться за помощью к психологу. Братья-двойняшки, которым было по 8 лет, тоже вспоминали маму. Вообще дети к маме были очень привязаны. Они плакали, когда маму в очередной раз определяли в больницу, просили ее не уходить. По воспоминаниям врачей, Анжелика Анохина все время говорила о детях и спешила к ним.
Согласно решению суда, роддом должен был выплатить семье Анохиных полтора миллиона рублей морального вреда, 600 тысяч – БСМП, полмиллиона – инфекционная больница и 400 тысяч — республиканская.
Остался без обследования
Шокирующая история случилась в Прионежском районе. К заведующей хирургическим отделением местной больницы привезли пациента: несовершеннолетний парень попал в ДТП и его срочно нужно было обследовать. Но врач решила не делать полного обследования брюшной полости и заявила, что с молодым человеком все нормально. Позже выяснилось, что юноша получил серьезную травму печени, его состояние ухудшилось. Врачи провели срочную операцию, но она не помогла: молодой человек умер.
За то, что врач не оказала своевременной помощи больному, суд первой инстанции признал врача виновным и назначил ему наказание — лишение свободы на срок 2 года условно с испытательным сроком 2 года. Помимо этого суд также частично удовлетворил гражданский иск потерпевших о компенсации морального вреда в размере 100 тысяч рублей. Но участники заседания остались недовольны таким решением и подали апелляцию.
Верховный суд Республики Карелия, на днях рассмотрев дело, снизил наказание врача до 1 года 11 месяцев лишения свободы с испытательным сроком 2 года. А гражданский иск о возмещении морального вреда отменен и направлен на новое рассмотрение.
«Они врачи — они лучше знают»
— Куплю лодку и буду рыбачить . Природа, тишина, красота! — говорил петрозаводчанин Евгений Меккиев о своих планах на пенсию. Но в феврале 2014 года, в месяц своего 55-летия, он заболел. Болели спина и грудь, боль отдавала в правое бедро. Врачи Отделенческой клинической больницы, где как сотрудник железной дороги наблюдался Евгений, поставили диагноз — обострение остеохондроза.
Выписанные лекарства Евгению не помогали. С каждым днем боль становилась все сильнее. Как вспоминают родные Евгения Меккиева, через три месяца лекарств было столько, что они не помещались на подоконнике: таблетки он принимал уже горстями. Врачи выписывали все новые и новые лекарства. За эти 5 месяцев, судя по записям в карточке, пациента посмотрели несколько врачей железнодорожной поликлиники: два разных терапевта, невропатолог, хирург. И все писали один диагноз — остеохондроз. А между тем мужчина уже не мог нормально двигаться, а тем более работать.
В июне Евгения на две недели положили в железнодорожную больницу. И опять же лечили от остеохондроза грудного отдела позвоночника и межреберной невралгии. Как говорится в выписном эпикризе, после лечения боль в груди и спине уменьшилась. Но появились боли под правой лопаткой. Больного выписали домой для амбулаторного лечения.
Поверив врачам, что у него остеохондроз, мужчина решил походить на платные процедуры в Костную клинику Петрозаводска. Но через две недели процедур ему нисколько не полегчало. Дома Евгений уже ходил, держась за стенки. Более того, по ночам появились сильные боли в ногах. Невропатолог поликлиники продолжала выписывать больному таблетки и натирание кремом «Аэртал». В июле Евгений приходил к разным врачам поликлиники через каждые 2-3 дня.
— Врач в Костной клинике ему сказал, что после таких процедур он уже должен бегать, и посоветовал обратиться в неврологическое отделение Республиканской больницы. В больницу мы его вели под руки. Он сам уже не мог идти, он был фактически при смерти. На платной консультации в Республиканской больнице врач сразу сказал мужу, что у него не неврология.
Евгений лег на обследование. Пациенту сделали рентгенографию и нашли множественные разрушения костей. Диагноз звучал страшно – множественная миелома, по-простому говоря, рак крови. Через неделю, как Евгений оказался в реанимации, у него отказали почки. Как говорили врачи родственникам, он был на волоске от гибели. Поражение почек — это одно из наиболее тяжелых осложнений миеломной болезни. Если бы почки отказали дома, то пациента можно было и не спасти. А если бы правильный диагноз был поставлен раньше, то, возможно, почки не отказали.
Этот случай врачи, которые обследовали Евгения Меккиева, комментировать не хотели. А одна из докторов сказала, что за две недели, как у Евгения Меккиева отказали почки, она постановила ему диагноз — болезнь Паркинсона.
— Интересный случай. Я четко видела паркинсонический синдром. Возможно, это проявление токсического влияния на клетки мозга. Кости распадались и отравляли кости мозга. Теперь буду рассказывать об этом случае студентам, — сказала она.
76-летняя мать Евгения Меккиева до сих пор не может оправиться от смерти старшего сына. Первый месяц пожилая женщина каждый день приходила на могилу к сыну.
Без помощи
В Кемском районном суде рассматривали дело врача-хирурга, по вине которого умер пациент. В железнодорожную больницу Кеми после ДТП привезли 15-летнего юношу. При наличии медицинских показаний о получении им травмы живота врач не провел ему полного обследования состояния органов брюшной полости.
Между тем молодой человек получил травму печени с ее разрывом. Правильный диагноз поставили только более чем через 4 часа после значительного ухудшения здоровья больного. Проведенная операция не привела к положительному результату, и молодой человек скончался в больнице.
Суд признал врача виновным и приговорил его к 2 годам условно с испытательным сроком 2 года. Также врач должен выплатить семье погибшего 100 тысяч рублей моральной компенсации.
«Почему ты не можешь родить?»
Это произошло в 2012 году. Те августовские дни, проведенные в роддоме, Татьяна Тяпкина не забудет уже никогда. 20 августа у женщины немного поднялось давление, и гинеколог отправила ее в роддом. А 23 августа у Татьяны начались схватки.
– Это еще утром случилось, но до вечера я терпела, – рассказывает женщина. – Потом врач осмотрела меня, мне сделали какой-то укол – и боль вроде бы немного отступила, но все равно не ушла. Ночь я промучилась, а утром пошла к врачам, сказала, что терпеть больше не могу. Интервал между схватками был уже 3-4 минуты, времени оставалось все меньше. Но мне велели подождать – у врачей была пересменка. Потом ко мне все-таки пришли и отправили в родзал рожать.
Все это время рядом с Татьяной была мама, она хотела поддержать дочь. Женщина вспоминает: схватки у нее длились очень долго, она промучилась с трех часов дня до семи вечера. Потом повторилась история с пересменкой, а Татьяне снова сделали укол. От него схватки утихли, и больше часа она пролежала одна – никто из врачей или акушерок к ней не подходил. В этот момент женщине стало страшно: она не понимала, что с ней происходит и долго ли это еще продлится.
Мальчик родился почти сразу же после того, как врач и акушерка все-таки появились в родзале. Татьяна все ждала, что ребенок закричит, но так ничего и не услышала. Сотрудники роддома засуетились, выгнали ее маму из палаты и принялись искать реаниматолога. Больше получаса они пытались вернуть малыша к жизни, но все попытки оказались тщетны.
Женщина не может простить врачам, что их не было рядом с ней в нужный момент, и поэтому ее сын, который родился полностью здоровым, задохнулся. После случившегося Татьяну сразу же окружили вниманием: перевели в отдельную палату, привели психолога. Женщина только вздыхает: это бы внимание ей – во время родов.
Больше всего женщину удивила реакция врачей: вместо того чтобы признать вину или просто извиниться, они обвинили в смерти ребенка… мужа Татьяны!
– Мне сказали: мол, от ребенка чем-то пахло, значит, у него была инфекция, которую мне якобы занес мой муж. Мол, во время моей беременности он сходил «налево», – вспоминает Татьяна. – И из-за этой инфекции ребенок и родился мертвым. То есть они нас всех еще и поссорить попытались. Это просто бред, мы с мужем так мечтали о ребенке, так его ждали… Он сразу же сдал все анализы – никакой инфекции у него, конечно же, не нашли. Дальше начались другие странности. Поначалу врачи утверждали, что ребенок не был задушен. А потом в документах указали, что вокруг шеи у него обвилась пуповина. Хотя в заключении, которое я получила из морга, об этом ни слова. В причине смерти указана асфиксия – нехватка кислорода. Еще в голове у сына нашли несколько лопнувших сосудов. Возможно, они лопнули в тот момент, когда акушерка схватила меня за ногу и начала давить, закричав: «Почему ты никак не можешь родить?..». Уже потом я прочитала, что ребенок погибает через 12 часов после начала схваток. А я рожала 13 часов.
Смертельное лечение
Следственный комитет Карелии возбудил уголовное дело против петрозаводских врачей, которые обвиняются в ненадлежащем исполнении своих обязанностей. По информации Следкома, в мае прошлого года житель Петрозаводска обратился за помощью в одну из городских поликлиник.
Участковый врач нашел у него заболевание позвоночника и назначал лечение, в том числе физиотерапию, после проведения которой состояние мужчины ухудшилось.
Он позвонил в «скорую», но та к нему не поехала — по телефону мужчине дали рекомендации, что лучше делать и какие препараты принимать. Потом несчастный снова пошел в поликлинику к участковому и объяснил, что чувствует себя еще хуже. Однако назначенного лечения врач ему все равно не отменил. В этот же день мужчина умер от заболевания сердца. Между тем днем, когда он обратился к своему участковому, и днем смерти прошло всего четыре дня. Следователям предстоит выяснить, есть ли вина врачей в случившемся, и дать оценку действиям медиков.
«Сидите и ждите, пока ваш ребенок умрет»
Все началось как обычная простуда. 18 августа у 5-месячного Мирослава поднялась температура. Чтобы исключить вероятность пневмонии, ребенка с мамой положили в больницу. Малышу сделали снимки, никакой пневмонии не обнаружилось, и Анна с малышом вернулись домой. А ночью у маленького Мирослава началась рвота.
— Мы снова поехали в больницу, там нам сделали укол от рвоты. Причем я говорила врачам, что мой сын очень боится уколов, надо немного размять место, куда делать укол. Месяц назад его откачивали после прививки: он начал задыхаться. «Ой, что ты начинаешь», — отмахнулись от меня врачи, — рассказывает Анна Черноусова. – В результате у ребенка была опять шоковая реакция на укол.
По словам мамы, в дальнейшем врачи Сегежской ЦРБ только и делали, что отмахивались от ее тревог и сомнения. В 5 утра Мирославу стало еще хуже: он не мог держать голову, а зрачки в глазах беспорядочно бегали.
— Пришла невропатолог, посмотрела на моего ребенка и сказала: «Третий раз такое в жизни вижу. Это аллергия на лекарство, — вспоминает Анна. – Нужно сделать укол от аллергии». Уже тогда мой ребенок, боявшийся уколов, никак не отреагировал.
Все эти два дня, что Анна пролежала в сегежской больнице, материнское сердце не находило покоя. Мама просила отправить их в Петрозаводск.
— Я несколько раз говорила заведующей детским отделением Татьяне Пикалевой, чтобы она посмотрела, что с моим ребенком что-то не то. Но она только говорила: «Что ты за мной бегаешь, у меня тяжелый ребенок в родильном отделении лежит. Какой Петрозаводск? У тебя все нормально. Сейчас прокапаем капельницу и все».
К тому времени Мирославу сделали пункцию, чтобы исключить менингит. Кормили малыша уже через зонд.
— Вечером на второй день он даже пришел в себя, улыбнулся даже, — говорит Анна. – А потом перестал вообще реагировать. Пришла заведующая, светила ему в глаза и говорила: «Видишь, видишь, есть световой эффект». В это время сидит медсестра, смотрит на меня и шепчет мне: «В Петрозаводск, в Петрозаводск». Тогда я ворвалась в ординаторскую и закричала, чтобы моего ребенка срочно на реанимобиле отвезли в Петрозаводск.
Через три часа, как мальчика привезли в инфекционную больницу Петрозаводска, он впал в кому третьей степени, самую тяжелую кому. У ребенка отказали легкие, и теперь он дышит только с помощью аппарата искусственной вентиляции легких.
По словам родителей, сомнения, что у Мирослава вовсе не опухоль, закрались к ним после второго разговора с врачом, делавшим МРТ. Алексей поехал забрать снимки, чтобы отсылать их в федеральные клиники. Врач сказал, что поставленный диагноз «опухоль» не соотвествует данным МРТ.
— Когда нам сказали, что у нас опухоль, мы были в шоке. Мирославу делали УЗИ в 1 месяц и в 3. Получается, такая огромная опухоль образовалась за два дня? Разве рак может развиться так быстро? У меня был абсолютно здоровый ребенок, он даже не плакал. Ночью спокойно спал, настолько идеальный, что каждый вечер благодарила Бога за такого ребенка. Я и не думала, что дети такими бывают, — говорит Анна Черноусова.
Семья Черноусовых начали искать помощи у специалистов в федеральных клиниках Москвы и Санкт-Петербурга. У семьи началась настоящая война с врачами и чиновниками Минздрава.
— Мы сами пришли в Минздрав и назвали 5 клиник, куда надо отправить снимки и анализы Мирослава. Нас просто шокировало отношение к нам в Минздраве. Нам пришлось бегать и просить, чтобы наши документы отправили как можно скорее. Я заскакиваю в кабинет к специалисту отдела в организации медицинской помощи и говорю, что не уйду, пока она не отправит документы в клиники, — рассказывает Анна.
После Мирославу сделали повторный анализ на выявление опухолевых клеток. Один и тот же врач-онколог, с разницей в 18 дней, дает два разных заключения. При повторном анализе опухолевых клеток у ребенка не нашли!
В карельском Минздраве уверены, что Мирослава лечили по всем стандартам. И оснований проводить служебную проверку, по мнению чиновников, нет.
— Сейчас у сына появились каких-то движения, он шевелит ножкой. Последнее исследование показало, что новообразование чуть-чуть уменьшилось, — говорят Черноусовы. У семьи появилась надежда, что сын поправится.
Неправильная операция
Мария Еркина, сколько себя помнит, никогда не болела. Лежала в больнице, только когда детей рожала – три раза получается. Потому, когда в декабре позапрошлого года, практически накануне Нового года, у нее заболела нога, Мария поначалу не обратила на это никакого внимания. Не до врачей было, тем более что она вдова, единственная кормилица троих несовершеннолетних детей. «Просто неловко встала, отсюда и боль», — решила женщина.
Но боль не отступила. Напротив, она становилась все сильнее. Мария уже не могла лежать на диване, ей пришлось перебраться на пол и зафиксировать больную ногу на стуле.
— Если у вас когда-нибудь болели зубы, вы меня поймете, — говорит Мария. — Это то же самое, только в ноге. Потом я уже не сдерживала себя, криком кричала. «Скорую» я вызывала по нескольку раз в день на протяжении трех дней. Врачи приезжали один за другим, вкалывали обезболивающее и уверяли: сейчас все пройдет. Один врач вообще некрасиво повел: я лежу, от боли даже говорить не могу, а он на меня чуть ли не кричит, мол, хватит придуриваться, вставай, ты притворяешься! Потом, когда я уже стала бумаги для суда собирать, в скорой помощи мне сказали, что мои вызовы у них не зафиксированы. Я не поленилась, взяла распечатки исходящих вызовов с моего домашнего телефона за те три дня. Там видно, когда и сколько раз я набирала номер неотложки.
В конце концов молоденькая медсестра сжалилась над страдающей женщиной и отправила ее в больницу с ложным диагнозом «подозрение на аппендицит». Марию Еркину забрали в Больницу скорой медицинской помощи. Несколько дней она провела в неврологическом отделении – понятное дело, что никакого аппендицита у нее не нашли, зато хоть кололи обезболивающее. Потом ей сделали компьютерную диагностику и поставили точный диагноз: грыжа одного из позвоночных дисков. Заведующий нейрохирургическим отделением БСМП объяснил Марии, что надо соглашаться на операцию, другого выхода нет.
— Мне пообещали, что после операции я чуть ли не на следующий день забегаю, — вспоминает Мария.
Женщину прооперировали. Ближе к Новому году больных начали выписывать. Марии тоже хотелось провести праздник с детьми, поэтому она попросила выписать и ее, хотя боль в ноге не прошла. Главное, хоть полегче немного стало. Врачи пообещали: боли постепенно пройдут.
До лета Мария ходила с палочкой. На прием к врачу в поликлинику ее отводили дети, ходить в одиночку она практически не могла. Ездить же к ней на дом врачи отказывались, они почему-то считали, что женщина притворяется. Дескать, после такой операции больные уже через неделю «летают», а она все с палочкой хромает.
— Может, если бы мне все правильно сделали, я бы и «полетела», — говорит Мария, — а так с каждым месяцем все хуже и хуже становилось. Однажды шла из поликлиники и вдруг такая нестерпимая боль накатила, что я прямо на землю и упала. Вдруг наряд полиции подоспел, думали, я пьяная. Чуть в отделение не забрали, хорошо, справка из поликлиники с собой была.
Наконец Мария решила обратиться к нейрохирургу республиканской больницы. Тот удивился: со времени операции прошло больше полугода, а боли так и не прошли. Он назначил Марии повторное компьютерное обследование. Увидев его результаты, хирург ничего не сказал, только перенаправил женщину обратно в БСМП со словами: «Пусть с вами те объясняются, кто это сделал…» Как оказалось, во время операции Марии по ошибке вместо больного позвонка L5-S1 удалили здоровый L4-L5.
Когда Мария вернулась в городскую больницу, ей показалось, что ее там уже давно ждали. Врачи тут же признали свою ошибку и предложили повторную операцию. Ее вызвался сделать сам заведующий нейрохирургией.
— Врач мне сказал: ваше право подавать жалобу, хирурга, который допустил ошибку, мы накажем, но, вы поймите, всякое бывает, он просто задел другой позвонок, случайно, — говорит женщина. — Почему же они мне раньше об этом не сказали? В эпикризе же было сказано, что я здорова. А из заключения «Ингосстраха-М», куда я обратилась с просьбой провести расследование, становится понятно, что мне действительно удалили не тот позвонок.
Марии сделали повторную операцию. Боли практически прошли. Но остались онемение ноги и хромота. Теперь Мария не может долго ходить, ей запрещено работать наклонясь. Это предписание женщина не соблюдает, потому что трудится уборщицей. Найти другую работу не позволяют глаза. Мария — инвалид по зрению.
— В последнее время я перестала ходить в поликлинику, обратилась к платному врачу, — говорит женщина. — Так вот он объяснил, что позвоночная грыжа — еще не повод для операции, эту болезнь с помощью уколов и лекарств можно вылечить за месяц. И я обратилась в суд. Мне обидно. Я была здоровой женщиной, а теперь… И ведь никто даже не извинился!
Гипс «а-ля Плисецкая»
51-летний Евгений Гельзин поскользнулся и упал в цветочном магазине. Он покупал букет для жены – в тот день у нее был день рождения.
– Заходит, впереди себя цветы держит, а сам хромает, – вспоминает Светлана Гельзина. – И говорит: «Представляешь, я так сейчас кувырнулся, но цветы целы».
Ушибленное место на левой ноге болело, и Евгений решил съездить в травмпункт. Вернулся с диагнозом «разрыв ахиллова сухожилия» и направлением в больницу. В БСМП он отправился на следующий день. Евгению сразу назначили операцию: поврежденное сухожилие надо было сшить. К вечеру пациента прооперировали.
Увидев мужа, Светлана забеспокоилась:
– Мы приезжаем, а у него нога загипсована до самого паха. Огромный тяжеленный гипс! Как сказал муж, гипс «а-ля Плисецкая»! Он лежал на допотопной кровати, пружина просела чуть ли не до самого пола. Висел, как в гамаке, в этой кровати. А ведь он после операции, должны были положить его на щит.
Светлане Гельзиной сказали, что ее муж пробудет в больнице 10 дней. Но уже на вторые сутки Евгения неожиданно выписали.
– Я у мужа по телефону спрашиваю, что случилось. А он мне: «Я не знаю, что происходит, такое впечатление, что экстренная эвакуация, всех выписывают!». А ведь Женю даже на костылях не научили ходить.
Светлане Гельзиной объяснили, что никакого лечения ее мужу не требуется, он – амбулаторный больной и может лечиться дома. В гипсе Евгению предстояло ходить восемь недель.
Через две недели Евгений Гельзин умер. Внезапно и почти мгновенно, на глазах у 19-летнего сына. Как сказано в медицинских документах, причина смерти – «тромбоэмболия легочной артерии на фоне острого тромбоза глубоких вен левой нижней конечности». Если объяснять по-простому, в загипсованной ноге пациента произошло загущение крови и образовался тромб, который оторвался и закупорил легочную артерию. Трагедию можно было предвидеть и предотвратить.
По факту смерти Гельзина Минздравом была проведена служебная проверка. Сухие строчки отчета говорят об ошибках, или, как они названы в документе, дефектах медперсонала. Так, оперирующим врачом, а после и лечащим «не соблюдены требования по проведению профилактики тромбоза глубоких вен и тромбоэмболии легочной артерии в до- и в послеоперационном периоде». А между тем профилактика эта прописана не где-нибудь, а в приказе Минздрава, изданном еще в 2003 году. Этот приказ висит в ординаторской травматологического отделения!
В нем черным по белому написано: «Острый венозный тромбоз развивается у 30% оперированных общехирургических больных, у 70-80% после травматологических и ортопедических вмешательств». Разве может этого не знать врач?!
Но самое страшное в другом. Вполне возможно, никакого разрыва ахиллова сухожилия у Евгения Гельзина не было!
– В заключении судмедэксперта говорится, что сухожилие без изменений, – сообщил нам первый заместитель следственного отдела Петрозаводска Валерий Хилькевич. – Судмедэксперт, если видит следы разрывов, травмы, описывает это подробно, если же нет – фиксирует факт отсутствия.
– То есть разрыва ахиллова сухожилия не было?
– По предварительным данным, да.
Если этот факт будет подтвержден следующей экспертизой, масштаб врачебной ошибки потрясает. Делая операцию, не заметить отсутствие повреждения невозможно. Наложить же тяжеленный гипс здоровому человеку… Подобное не укладывается в голове!
Карельский Минздрав так прокомментировал заключение судмедэксперта: в акте нет исследования поврежденного сухожилия, что «не позволяет оценить характер повреждения ахиллова сухожилия и состоятельности операционного шва». Странно, ведь если бы шов был, он не мог бы не привлечь внимание судмедэксперта.
Врачу, оперировавшему Гельзина, объявлен выговор. Работать он продолжает.
– Я каждый день плачу! Не стало нашего солнца! Мы с ним прожили 28 лет, и я чувствовала себя счастливым человеком! Не придет он больше домой, не крикнет: «Привет, зайцы!» – безутешна в своем горе Светлана Гельзина.
Неудачные роды
28-летняя молодая мама поступила в роддом им. Гуткина в Петрозаводске ночью 2 марта на 37-й неделе беременности с жалобами на боли в животе.
На следующий день акушеры приняли решение, что необходимо спровоцировать родовую деятельность. Врачи ввели необходимое лекарство, но это не помогло. Тогда акушеры попытались достать ребенка с помощью аппарата вакуум-экстрактор.
Вытащить малыша сразу не удалось. Насадку на вакууме меняли несколько раз. Возможно, именно из-за этого на голове мальчика образовались скальпированная рана и многочисленные гематомы. В ходе процедуры сердцебиение ребенка замедлилось. Тогда медики экстренно поменяли план родов — сделали кесарево. Только тогда врачи увидели, что мальчика удерживала пуповина, обвившаяся вокруг шеи, туловища и ножек. На тот момент ребенок уже не дышал. Спасти жизнь малышу удалось реаниматологам.
Стоит отметить, что в нашей стране вакуум-экстракция используется в 0,12 — 0,20% всех родов. Современная медицина прибегает к операции кесарева сечения, если невозможно спровоцировать естественный процесс родов.
На сегодняшний день ребенок в коме. Дышать самостоятельно он не может, его подключили к аппарату искусственного дыхания. Вдобавок из-за повреждения нервной системы у новорожденного нарушен мышечный тонус и отсутствуют рефлексы.
С диагнозом «тяжелое перинатальное поражение центральной нервной системы смешанного генеза», «судорожный синдром», «кефалогематомы обеих теменных костей» ребенка перевели в отделение интенсивной терапии Детской республиканской больницы.
— Как сказали доктора, если ваш сын и придет в себя, максимум он сможет только шевелить глазами. Мозг у него сильно задет, — рассказал отец. — При выписке из роддома им. Гуткина главврач в беседе с нами попросил прощения. Сказал, что был консилиум, и к врачу, возможно, применят взыскание.
Главврач роддома Евгений Тучин заявил, что он постоянно поддерживает связь с родителями и очень переживает из-за случившегося.
— Сейчас идет серьезная внутренняя проверка. Не стоит говорить о какой-то халатности или ошибке врачей. Мы проверим действия персонала поминутно. Забегая немного вперед, скажу, есть моменты, когда пуповина сама по себе играет важную роль, но не в этом конкретном случае.
В карельском Минздраве сообщили, что следят за судьбой ребенка, но делать выводы пока рано.
— Печально, что ребенок родился с тяжелой асфиксией. Дети пластичны. И может случиться чудо, — прокомментировала начальник отдела организации медицинской помощи женщинам и детям Елена Кузьмичева.
Родители составили заявление в прокуратуру Петрозаводска с просьбой провести проверку и привлечь виновных лиц к ответственности. Они также отнесли заявление в Минздрав Карелии для дальнейшего разбирательства.
«Это ваше?»
26 сентября 2013 года 23-летний Ян Радзюлис умер после того, как дежурный врач Больницы скорой медицинской помощи Чикин поленился его осмотреть. По официальной версии, парня ночью обнаружил на обочине наряд ППС и сообщил о нем в скорую помощь. «Скорая» доставила Яна в больницу, и там никто не помог ему. Работники лечебного учреждения посчитали человека пьяным и ограничились тем, что вызвали его мать и полицию, чтобы кто-нибудь избавил их от лишней работы. Когда мама Яна вошла в приемное отделение, она увидела своего сына лежащим на кафельном полу. Он стонал, кричал, из носа у него текла кровь, но ни один медицинский работник не считал своим долгом подойти к нему.
– Это ваше? – обратилась к матери Яна женщина в белом халате, находившаяся в том помещении.
Так и сказала. В среднем роде. Про человека.
Полицейские довезли маму и сына до дома, помогли довести его до квартиры. Лучше ему не становилось. Парень кричал, его, видимо, мучили страшные боли. Во второй половине дня мама снова вызвала «скорую». Яна привезли в ту же больницу. И тут выяснилось, что там, оказывается, есть нормальные врачи. Одного взгляда в зрачки умирающего оказалось достаточно, чтобы понять, что дело очень серьезное. Томография, реанимация, старания докторов, но было уже поздно – молодой, вчера еще совершенно здоровый человек умер. У Яна был перелом основания черепа, перелом правой глазничной пластинки лобной кости, линейный перелом чешуи затылочной кости, ушиб головного мозга тяжелой степени и множество других травм. Кроме того, в заключении судебно-медицинской экспертизы сказано, что в момент получения этих травм Ян был трезвым. Что же произошло ночью? Почему весь дежуривший персонал городской больницы не обращал на несчастного мальчика внимания? Почему женщина – медицинский работник – считает возможным называть своего пациента в среднем роде?
– Это очень неприятная ситуация, – говорил тогда главврач БСМП Алексей Хейфец. – Дежурный нейрохирург проявил преступную халатность. Наверняка будет уголовный процесс. И, если будет доказана вина этого врача, мы примем меры вплоть до репрессивного иска.
Что имеется в виду? Имеется в виду, что если родственники умершего выставят иск к больнице, то больница переадресует его одному конкретному недобросовестному врачу Чикину. Ведь больница не виновата. А другие врачи? Ведь не один же Чикин дежурил в ту ночь?
– Но принимал его нейрохирург. Остальные не должны вмешиваться, – объяснил главврач.
– А медсестры? Ну все медработники, которые видят страдающего от боли человека? Ведь ему даже не
попытались остановить кровь. Его даже не подняли с пола. Он так и лежал рядом с носилками.
– Средний медицинский персонал выполняет распоряжения врача. А распоряжений от него не было.
То есть не больница виновата, в которой врачи и медсестры равнодушно проходят мимо умирающего человека. Не система, при которой никто к тебе не подойдет, все свалив на одного конкретного Чикина. Ни Минздрав, чей Иван Иванович считает, что неоказание помощи страдающему человеку – это всего лишь «дефект», не стоящий серьезного наказания.
Примеров безразличного отношения к людям со стороны нашей системы здравоохранения очень много. Но Иваны Ивановичи не видят в этом закономерности, они не хотят даже обсуждать это. Они видят одного отдельного травматолога, одного отдельного нейрохирурга, одну отдельную медсестру. Они называют это человеческим фактором, подчеркивая, что он «всегда был, есть и будет». И не хотят понять, что пресловутый «человеческий фактор» – это они сами – бездушные чиновники, безразличные к чужой боли и чужому страданию…
Неправильная оценка
В ноябре 2014 года петрозаводчанин обратился в больницу с жалобами на температуру и боли в подреберье. Лечащим врачом был установлен диагноз. Несмотря на проводимые процедуры и назначенное лечение, больной скончался спустя 8 суток нахождения в стационаре.
Медицинской экспертизой установлено, что в ходе ведения данного пациента была дана неправильная оценка его состояния при УЗИ-контроле, в связи с чем возникли осложнения, операция была сделана несвоевремненно. Той же экспертизой было установлено, что заболевание, которое своевременно не распознали врачи, не являлось смертельным и в случае своевременного лечения окончилось бы выздоровлением.
В суде родственники потребовали с больницы моральную компенсацию.
Суд посчитал, что моральный вред, причиненный истцам нравственными переживаниями в связи с утратой отца, в силу положений гражданского законодательства подлежит возмещению, поскольку потеря близкого и родного человека является невосполнимой утратой. С БСМП взыскана в пользу каждого из истцов компенсация морального вреда в размере 800 тысяч рублей.
Без наказания
Эндоскописта Больницы скорой медицинской помощи, которого обвиняли в смерти своей пациентки, погибшей из-за того, что медик допустил неосторожность, признали виновным. Напомним: по версии следствия, во время проведения одной из процедур врач дал указание медсестре закрыть клапан на аппаратуре, к которой была подключена больная.
Оказалось, ему не понравился неприятный запах, который шел от пациентки. Это привело к тому, что женщина просто не смогла выдыхать поступающий в нее воздух. Ее тело начало раздуваться на глазах у персонала больницы. Вскоре пациентка умерла.
Погибшая находилась в больнице с неустановленным диагнозом. Чего только врачи у нее не подозревали! Но они так и не смогли в итоге понять, от чего женщина впала в кому. В суде неоднократно говорилось о том, что пациентка, скорее всего, не смогла бы выкарабкаться и без истории с клапаном. И о том, что лечащий врач женщины, проводя реанимационные мероприятия, после закрытия этого несчастного колпачка предпринял не все необходимые меры для того, чтобы реанимировать пациентку. Но ни то ни другое в суде учитываться не могло и не учитывалось. Выводы экспертиз однозначны: умерла женщина от баротравмы в результате перекрытия клапана на интубационной трубке.
Как бы убедительно ни выступал эндоскопист перед судом, доказывая, что не мог он дать указание закрыть, да еще по такой, с его точки зрения, нелепой причине, клапан на чужом оборудовании, судья ему не поверил. Не поверил он и медсестре, которая тоже категорически отрицает, что закрывала клапан и что получала на этот счет какие-то указания.
Судья не нашел отягчающих вину врача обстоятельств. В качестве смягчающих – счел его хорошие характеристики, отсутствие судимостей и беременность жены. В результате, как того и просил гособвинитель, эндоскописта приговорили к году ограничения свободы. Это значит, что он может продолжать жить жизнью обычного человека, только в течение двенадцати месяцев ему нельзя будет изменять место работы или место жительства без согласия специализированного органа, необходимо ежемесячно отмечаться в этом же органе и не выезжать за пределы Петрозаводска. Как объяснил судья, оснований лишать врача работы у него нет, ведь тот совершил преступление «небольшой» тяжести.
У многих людей уже и так есть определённый страх перед походом к врачу. К сожалению, этот страх может быть весьма обоснованным, особенно если учесть ужасающие ошибки, которые происходят каждый день в больницах по всему миру. Большинство людей слышали страшные истории о медицинских инструментах, которые были забыты внутри пациентов, распространенная ошибка, случающаяся, по оценкам, в случаях 4000 человек каждый год в США. Тем не менее, существует множество других медицинских и хирургических ошибок, которые до сих пор случаются с ничего не подозревающими пациентами, часто вызывая серьёзные травмы или смерть.
10. Хирургическая операция не на том человеке
Это ошибка, которую Национальный Форум Качества (National Quality Forum) считает «почти никогда не случающейся» Это означает, что это серьёзное, подлежащее отчету событие (но не обязательно то, что полностью предотвратимо), которое, как все надеются, никогда не произойдёт в больнице. Однако в большинстве случаев, эта проблема предотвратима, например, когда операция проводится не на том человеке. Даже несмотря на новые протоколы, до сих пор регистрируются ошибки, в которых не тому пациенту делают инвазионную хирургическую операцию. В ходе ошибки, произошедшей при биопсии простаты, одному человеку удалили его здоровую простату, в то время как тот человек, который нуждался в том, чтобы его орган, поражённый раком, был удалён, остался без лечения.
Одним из самых страшных примеров в недавней истории был случай, когда женщина проснулась как раз перед тем, как её органы собирались вырезать для пересадки, как будто в сцене, взятой прямиком из кровавого фильма ужасов. Мало того, что они ошибочно приняли её за кого-то другого, они перепутали живого человека с трупом. К счастью, 41-летняя женщина открыла глаза в тот момент, когда хирурги собирались удалить органы. Несмотря на то, что операция была остановлена вовремя, сам факт того, что хирургический персонал собирался удалить органы у пациентки, которая была ещё жива, указывает на множество ошибок, о которых страшно даже подумать.
9. Газовая эмболия
Сам воздух, который поддерживает жизнь в людях, также может убить их во время операции. Воздух, который попадает в кровоток во время операции, может вызвать закупорку в кровеносной системе, явление, известное как газовая венозная эмболия. Газовые эмболии случаются довольно редко во время хирургических операций, тем не менее, они до сих пор встречаются чаще, чем должны. Газовые эмболии могут вызвать легочную эмболию или закупорку легких, которая является ведущей причиной предотвратимой смертности в больницах.
Газовая венозная эмболия, происходящая из-за неправильно установленных катетеров, приводит к летальному исходу в 30 процентах случаев. Даже те люди, которые выживают могут получить перманентные физические травмы, такие как серьёзное повреждение головного мозга. В газовых эмболиях больше всего пугает то, что они могут произойти в ходе самых элементарных операций, тем не менее, они крайне смертоносны. Например, казалось бы, простая операция по имплантации в стоматологическом кабинете недавно закончилась летальным исходом, когда из-за неквалифицированной работы стоматолога газовая эмболия произошла у пяти пациентов за один год, убив трёх из них. Воздух, как полагают, попал в кровоток пациентов через полую бормашину.
8. Переливание крови
Получение переливания крови во время пребывания в больнице является обычным делом. Считается, что 1 из 10 случаев госпитализации, во время которых проводится медицинская процедура, включает в себя переливание крови. К сожалению, этот элементарный аспект медицинской помощи также может быть очень опасным, если допускаются ошибки, чаще всего, когда пациенту переливают не тот тип крови. Считается, что на каждые 10 000 единиц переливания крови пациентам, приходится один случай, когда пациенту вливается не тот тип крови.
Самые распространенные ошибки, допускаемые во время переливания крови, включают в себя неправильное определение типа крови пациента и неправильный подбор крови для переливания. Кровь может быть неправильно маркирована, когда её собирают, пациенту могут перелить кровь с неправильным резусом, или же медицинский персонал может ввести кровь несоответствующего типа во время операции или у постели пациента. С июля 2008 года по июль 2009 года было допущено 535 ошибок при переливании крови, и это только те, о которых сообщило Управление по Безопасности Пациентов в Пенсильвании (Pennsylvania Patient Safety Authority). Четырнадцать из этих ошибок привели к серьёзным неблагоприятным последствиям, и один пациент умер во время операции.
7. Проведение не тех хирургических операций, которые необходимы
Одной из хирургических ошибок, которые считаются «почти никогда не случающимися», является ситуации, когда пациенту делают не ту хирургическую операцию, которая ему нужна. За историю медицинских судебных исков 25 процентов составляют те случаи, в которых пациентам была сделана не та процедура, которая им требовалась. За период в 20 лет было подано 2 447 исков на почве хирургических вмешательств, в ходе которых была проведена не та операция, которая нужна была пациенту.
Несмотря на все правила техники безопасности, которые были введены для того, чтобы гарантировать отсутствие случаев проведения неправильных хирургических операций, они продолжают случаться чаще, чем это допустимо. Одной женщине удалили её фаллопиевы трубы вместо аппендикса, в то время как другому пациенту сделали операцию на сердце, которая ему не требовалась. В одном из самых трагичных случаев, беременной женщине должны были удалить аппендикс в 2011 году. Вместо этого, был удалён её яичник, а инфицированный аппендикс так и остался внутри. Женщина была вновь принята в больницу три недели спустя, когда была обнаружена ошибка, но, к сожалению, у неё произошёл выкидыш, и она умерла на операционном столе
6. Неправильное лекарство или доза
Большинство людей считают, что лекарство, которое они получают от своего врача или фармацевта является правильным и прописано им в правильной дозе, тем не менее, миллионы людей ежедневно получают неправильные рецепты. Было подсчитано, что из более чем трёх миллиардов рецептов, которые ежегодно выдавали в США, 51,5 миллиона рецептов были ошибочными это означает, что 4 из каждых 250 рецептов являются ошибочными. Опасность является двоякой: пациенты могли получать вредные препараты, которые им не нужны, или же они не могли получить препарат, который был им нужен. В любом случае, исход может оказаться фатальным.
Эти ошибки в медикаментозном лечении происходят как в аптеках, так и в больницах. В ходе одного трагического случая, двое преждевременно родившихся близнецов умерли из-за роковой ошибки медсестры. Младенцы, родившиеся на 27-ой неделе в больнице Стаффорда (Stafford Hospital), получили смертельную дозу морфина 650-800 микрограммов, а не 50-100 микрограммов, которые они должны были получить.
В другом случае допущения фатальной ошибки в прописывании лекарства, 79-летний мужчина получил паралитическое лекарство панкуроний, один из препаратов, которые используются при проведении смертельных инъекциях, вместо антацида для его расстройства желудка в Медицинском центре Норт Шор (North Shore Medical Center) в Майами, в результате мужчина скончался в течение 30 минут.
5. Инфекции и грязные медицинские принадлежности
Большинство людей идут в больницу, чтобы вылечиться от болезней, тем не менее, больница также является источником появления многих болезней и инфекций. Очень редко можно услышать о заражении смертельным заболеванием из-за нестерилизованных медицинских инструментов, или плохой гигиены медицинского персонала, тем не менее это происходит с пугающей частотой. В период между 2012 и 2014 годами десятки пациентов были заражены смертельной болезнью Крейтцфельдта-Якоба (Creutzfeldt-Jakob) из-за нестерилизованных хирургических инструментов как минимум в четырёх разных больницах в США.
Инфекция, попавшая в организм пациента в результате использования нестерилизованного оборудования, является ещё одним «почти никогда не случающимся» явлением, которое полностью предотвратимо. Согласно недавнему отчёту Американского Государственного центра санитарно-эпидемического надзора по болезням, связанным с заражением в учреждениях по оказанию медицинской помощи (US Center for Disease Control’s Healthcare-Associated Infections Progress Report), ситуация с уменьшением количества случаев появления предотвратимых инфекций в больницах США улучшается, но они все ещё слишком распространены. Согласно подсчётам, 1 из 25 пациентов больниц подхватывают инфекцию, находясь в больнице, и примерно 75 000 людей умирают ежегодно из-за этих инфекций.
4. Неправильная постановка диагноза
Вполне понятно, что чрезвычайно редкие заболевания могут быть неправильно диагностированы. Популярное ТВ-шоу Хаус было основано именно на этой предпосылке. Тем не менее, эта отговорка не является оправданием, в тех случаях, когда симптомы распространенных заболеваний остаются без должного внимания из-за некомпетентности.
Было подсчитано, что 80 тысяч американцев ежегодно умирают от заболеваний, которые были неправильно диагностированы. Одна женщина прибыла в отделение скорой помощи, жалуясь на боли в шее и головные боли, но испытывала затруднения с тем, чтобы описать свои симптомы. Дежурный врач скорой помощи отмахнулся от неё, списав всё на обычную мышечную боль, отпустив её домой, после введения обезболивающего препарата. На следующий день, женщина вновь прибыла в то же отделение скорой помощи и умерла от остановки сердца из-за инсульта, который у неё, по-видимому, случился накануне. Врач, который осматривал её в предыдущий день, признаёт, что он должен был распознать признаки инсульта, обвиняя себя в её смерти.
3. Неотложность
Любой, кто побывал в отделении неотложной помощи в последнее время, знает, насколько они стали переполненными. Тем не менее, можно предположить, что люди, которые нуждаются в незамедлительной помощи, всё равно сразу же получат необходимую им помощь. Тем не менее, это не всегда так. Слишком часто, пациентов оставляют без лечения, в то время как кабинет с той медицинской помощью, которая им жизненно необходима, находится дальше по коридору.
Одна 39-летняя женщина была доставлена в больницу Бронкса, Нью-Йорк незадолго до 5:00 утра с жалобами на боли в животе. Несмотря на то, что женщину нужно было принять «срочно» и ей были сделаны анализы крови, она оставалась без медицинской помощи приблизительно до полудня. Наконец, врач, отвечающий за её осмотр, назначил ей томографию и заметил скопление жидкости. Женщину подготовили к операции для поиска эмболии. Она умерла на операционном столе, через 13 часов, после того как она была принята в больницу для лечения, в ходе той операции, которую она должна была получить в течение нескольких минут, после пребывания в больницу. Эта история ещё более трагична потому, что если бы врачи осмотрели её сразу после получения анализов крови, они бы сразу распознали, что у неё было внутреннее кровотечение, и она все ещё могла бы оставаться в живых и по сей день.
2. Несчастные случаи, происходящие в самой больнице
Согласно подсчётам Агентства исследований и оценки качества медицинского обслуживания (Agency for Healthcare and Research Quality), приблизительно миллион пациентов ежегодно переносит падение, когда они находятся под медицинским наблюдением в больнице. Агентство считает, что около одной трети этих падений могут и должны быть предотвращены.
Неправильное использование опорных подталерных полозок в больницах и лечебных учреждениях для хронических больных также вызывает серьёзную озабоченность. Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) задокументировало почти 500 случаев смертей, произошедших из-за неправильного использования опорных подталерных полозок, признав, что, скорее всего, произошло намного больше смертей, которые были обусловлены неправильным обращением с этими приспособлениями. Пациенты, которые сильно больны и обладают ограниченной подвижностью, могут застрять между своим больничным матрасом и опорными подталерными полозками, что приведёт к удушению.
1. Хирургические операции, проводимые не на той части тела
Хирургические операции не на том органе, например, такие как ампутации неправильного придатка или удаление не той почки являются одними из наиболее распространенных хирургических ошибок. Журнал Американской Медицинской Ассоциации (Journal of the American Medical Association) опубликовал исследование, в котором утверждалось, что в США ежегодно проводятся от 1 300 до 2 700 таких «операций на неправильной части тела», это примерно 40 операций в неделю. Даже несмотря на меры предосторожности, такие как физическая маркировка тела до операции, эти непростительные хирургические ошибки по-прежнему возникают.
В Род-Айленде, в одной из больниц были проведены три операции на головном мозге на неправильной части мозга менее чем за год. Все три операции проводил один и тот же нейрохирург. В 2010 году мужчине во Флориде удалили его здоровую почку вместо желчного пузыря, который должен был быть удалён. За свою ошибку хирург был оштрафован лишь на 5 000 долларов.