У бога не бывает ошибок

На службе у послушания должно находиться сердце, а не логика. Не думайте: «Отец Епифаний сказал так, но имел в виду совсем иное, или же он сказал неверно». Рассуждая так, вы даете в себе место лукавому.

* * *

Добродетель послушания только тогда имеет цену, когда мы ради нее делаем нечто противоречащее нашей логике. Если же послушание отвечает нашим собственным намерениям, то это уже будет не послушание, а согласие. И в этом случае было бы странно, если бы кто-нибудь проявил непослушание.

– Геронда, чем отличается послушание коммуниста своей партии от послушания христианина своему духовнику?

– Послушание христианина несет ему освобождение от страстей.

Совет одному юноше, который самоуверенно составил план своей помощи Церкви и хотел знать, есть ли воля Божия на то, чтобы осуществить его:

– Дитя мое, не доверяй своей логике. Предоставь Богу руководить тобой. Если человек стремится исполнить волю Божию, то Бог найдет возможность открыть ему Свою волю. Бог не имеет в нас нужды. Он заботится о Своей Церкви и может из камней сделать людей, которые поведут Его народ.

Некий послушник, преуспев в послушании отцу Епифанию, часто испытывал на молитве сильное умиление. Оно не покидало его даже в пути, когда он творил Иисусову молитву. Однажды по действию диавола он проявил непослушание батюшке и отправился на Святую Гору Афон, чтобы узнать, кто был прав в том, что произошло. Естественно, умиления на молитве он уже не испытывал.

На Святой Горе Старец, разумеется, указал на его ошибку, посоветовав ему вернуться назад и попросить прощения у отца Епифания. По дороге послушник говорил себе:

– Приду, поклонюсь батюшке и попрошу у него прощения за те переживания, которые я ему причинил.

И прежде чем он осуществил это намерение, Господь посетил его на пути и вновь даровал утраченное умиление.

Как-то раз, – рассказывает некто из духовных чад отца Епифания, – мне надо было подписать одно заявление. Однако я затруднялся писать все начистоту, так как в этом случае расстраивалось одно очень важное для меня дело. Я поведал Старцу, что собираюсь сделать заведомо ложное заявление. Он сказал, что не следует писать ложь, так как, во-первых, это противно христианской нравственности, а во-вторых, может вызвать судебное расследование.

Я сильно колебался, однако решил все-таки последовать совету Старца. И вот, о чудо! В последний момент нашелся выход. Мое дело ничуть не пострадало, и мне не пришлось лгать.

В подобной же ситуации я оказался вновь уже после смерти батюшки. Но и здесь, когда я проявил уже как бы посмертное послушание Старцу, вопрос разрешился сам собой.

Тем, кто из стыда откладывал исповедь «на потом», батюшка говорил:

– Если уже сейчас ты стыдишься исповедоваться в своих грехах, что же будет потом, когда ты еще больше закоснеешь в них?

* * *

– Зачем ты весь цвет своей молодости даришь греху, а Господу оставляешь одну лишь старость? Что ты сказал бы, увидев дряхлого старичка, который просит царя принять его себе в услужение? «Если, – говорит блаженный Августин, – ты каешься, уже состарившись, то не ты оставляешь грех, а он оставляет тебя».

Однажды батюшка доверительно сказал своим духовным чадам:

– Часто, когда вы исповедуетесь и рассказываете о своих трудностях, я стараюсь подготовить для вас какой-то ответ. Но, начиная говорить, произношу совсем иное. Вот свидетельство того, что здесь действительно совершается Таинство.

– Геронда, о чем мы должны молиться перед исповедью?

– Перед исповедью молитесь, чтобы Бог открыл вам ваши грехи, дал дерзновение исповедовать их и принял ваше покаяние.

Одна женщина, придя на исповедь, начала осуждать свою невестку. Батюшка неоднократно ее останавливал:

– Оставь в покое свою невестку. Рассказывай о своих грехах.

Но та, как будто ничего не слыша, продолжала говорить свое. Тогда батюшка поднялся и произнес:

– Скажи своей невестке, пусть придет ко мне, я прочитаю ей разрешительную молитву.

Женщина в недоумении спросила:

– А мне?

– А тебе я прочитаю тогда, когда ты расскажешь мне о своих собственных грехах.

Однажды в исповедальню к отцу Епифанию пришел старик, который исповедовался впервые. Он рассказал, что много лет назад задушил своего собственного новорожденного ребенка.

– Геронда, простит ли Бог мне это зверство? – взволнованно спросил он.

– Дедушка, Бог прощает всякий грех, о котором человек искренно сокрушается и который исповедует. Когда произошло это?

– Много лет назад.

– Подумайте, как человеколюбив Бог, Который столько лет ждал вашего покаяния!

Ты обратил внимание на человека, который сейчас вышел из исповедальни? – спросил как-то батюшка у одного юноши.

– Да, – ответил тот, – меня удивила произошедшая с ним перемена.

– Его исповедь, – продолжил батюшка, – всякий раз поражает меня, потому что в ней каждый грех омыт слезами покаяния. А ведь он занимает один из высших государственных постов. Есть ли у меня такое смирение?

Один известный богослов как-то признался батюшке, что у него были проблемы с выбором старца. Тогда отец Епифаний сказал ему:

– Дорогой мой, у тебя проблемы не со старцем, а с самим собой. Если бы все дело было лишь в духовнике, то ты бы вышел на дорогу, свернул на право, прошел сто метров, затем свернул бы налево, прошел еще пятьдесят метров, остановился бы и ждал. И первому встреченному тобой духовнику оказал бы полное послушание, без рассуждения. Нам не столько нужны святые старцы, сколько святое послушание. Вот чего нам не хватает. Разве все великие святые нашей Церкви имели святых старцев? Нет! Но они имели святое смирение и святое послушание, поэтому и стали святыми.

* * *

– Геронда, если кто-нибудь, несмотря на все свои старания выбрать духовника, потерпит неудачу, как ему быть с послушанием?

– Неужели, чадо мое, ты думаешь, что Бог оставит такого человека без Своей помощи? Видя его благое произволение, Он просветит духовника, и тот даст ему нужный совет. Даже если батюшка ошибется, Бог почтит оказанное послушание и этот совет будет иметь благие последствия.

* * *

– Геронда, что делать, если духовник требует от нас того, что противоречит Священному Писанию или Святым Канонам?

– Раз мы находимся под послушанием, то Бог не попустит, чтобы с нами произошло нечто худое. Я расскажу тебе две истории из жизни подвижников, которые послужат подтверждением моих слов.

Вот первый случай. Некий отец, взяв своего малолетнего сына, пошел с ним поступать в монастырь. Игумен обители, следуя посетившему его внутреннему извещению, дабы испытать послушание родителя, велел ему бросить ребенка в горящую печь. Но, когда тот безоговорочно кинул дитя в печь, она немедленно погасла.

Второй случай. Игумен повелел одному человеку бросить свое чадо в реку с крокодилами, но при этом послал на реку монаха, чтобы остановить отца, когда тот готов будет исполнить послушание. Таким образом Бог одновременно явил полное послушание будущего монаха и не допустил произойти убийству.

Если оказывается послушание, пусть даже оно содержит в себе нечто противное Закону Божию, как, например, убийство в описанных выше случаях, оно никогда не вызовет пагубных последствий.

И наоборот. Преслушание в подобных случаях подлежит наказанию. Вот тебе пример из Ветхого Завета: некий пророк по повелению Божию велел одному человеку ударить его, но тот отказался это сделать. Тогда пророк сказал ему: «За то, что ты не слушаешь гласа Господня, убьет тебя лев, когда пойдешь от меня» (3Цар. 20, 36). Так и произошло.

* * *

Одна женщина, впервые исповедавшись у отца Епифания, уходя, сказала ему:

– Я, батюшка, предпочла бы исповедоваться у старого и слепого духовника.

– А если бы еще и у глухого, было бы совсем хорошо, – с готовностью продолжил батюшка.

Любой человек может часами сосредоточенно обдумывать свои проблемы. Раньше, когда не было калькуляторов, бухгалтеры трудились по восемь часов, часто без перерыва, и ничто, даже работающие рядом отбойные молотки, не рассеивало их внимания. То же самое бывает со школьниками и студентами, когда они готовятся к занятиям.

Но как только человек встанет на молитву, все трудности, с которыми он сталкивается в семье, на работе, начинают притягивать к себе его внимание.

Это и служит доказательством существования диавола. Молитва его попаляет, поэтому он всеми силами и восстает против нее.

– Геронда, – сказали батюшке супруги, работающие на предприятии, – когда мы вечером, усталые, возвращаемся с работы, у нас уже нет никакого желания молиться.

– Но вы же не теряете аппетит? Какими бы усталыми вы ни были, вы никогда не отказываетесь от ужина. Точно так же, и даже больше, мы должны заботиться о пище для души. Этой пищей является общение с Богом.

* * *

Никогда не оставляйте молитву. Молитесь перед едой и после еды, утром, днем, вечером. Особое внимание обратите на чтение повечерия. Какими бы занятыми или уставшими вы ни были, не опускайте его. Это ваша жертва и, в первую очередь, выражение вашей любви. Так, когда поздней ночью вам звонит по телефону близкий человек, вы, забыв о своей усталости, можете часами говорить с ним. И ничуть не негодуете на него из-за позднего звонка, но, напротив, вы счастливы, разве не так?

Когда отцу Епифанию говорили:

– Геронда, мои дела зашли в тупик. Мои силы на пределе.

Он отвечал:

– Молись, дитя мое, больше молись. Бог может и забрать у тебя этот крест, и дать тебе силу нести его до конца. И не забывай: то, что для человека – тупик, для Бога – исключительно благоприятная возможность, открывающая Ему широкое поле деятельности.

* * *

– Вы думаете: в моем тяжелом положении легко молиться? – возразил батюшке кто-то из его духовных чад.

– Молись и о том, чтобы Господь дал тебе молитву, – ответил он.

– Геронда, как нам исправляться? Мы как жили, так и живем.

– Чадо мое, больше молись, и ты заметишь, что потихоньку меняешься. А как иначе? Нет такого чудесного жезла, от удара которого в нас бы забил источник христианских добродетелей.

Некто из духовных чад отца Епифания, работая до позднего вечера, пропускал Всенощные бдения. Часто батюшка увещевал его, говоря:

– Сын мой, нельзя же все время смотреть вниз, хоть изредка поглядывай и вверх. Позаботься хоть немного о своей душе.

– Батюшка, – упорствовал тот, – у меня сейчас нет возможности, мне некогда.

Однажды этот молодой человек заболел, и Старец зашел в больницу проведать его. Постучал пальцем по лбу больного и сказал:

– Помнишь, что я тебе говорил?

– Вы были правы, Геронда.

– Сейчас ты поневоле смотришь вверх, – продолжил отец Епифаний. – Но, когда поправишься, не забывай и сам, по собственной воле, посматривать туда.

Как-то раз отец Епифаний рассказал нам следующий случай:

– Некто из моих духовных детей однажды сказал мне: «Вы знаете, Геронда, я не согласен с постом. Какой он имеет смысл?» – «Пост, – ответил я, – является одним из церковных установлений. Он был установлен еще в Раю. Постились пророки, Моисей, Сам Господь, апостолы, святые отцы… Если ты не начнешь соблюдать посты и останешься при своих убеждениях, то тебе надо будет поискать другого духовника».

Однако если бы он мне сказал: «Вы знаете, Геронда, я принимаю пост таким, каким его установила Церковь, но мне трудно так строго соблюдать пост, и я пощусь как могу», то я ответил бы ему: «Твое усердие принимается, дитя мое. Насколько это в твоих силах, старайся приблизиться к такому посту, каким его установила Церковь». Но разве можно говорить: «Я не принимаю пост»? Кто ты такой, чтобы так говорить? Прислушайся к тому, что я тебе сказал!»

* * *

Подобный же ответ отец Епифаний дал на исповеди одному человеку, который заявил, что он старается исполнять главнейшие установления нашей веры, пост же считает чем-то маловажным и поэтому не соблюдает его.

– Скажи мне, ты пришел сюда в качестве кающегося грешника или в качестве законодателя? – спросил батюшка. – Если верно первое, то ты не можешь признавать пост за нечто второстепенное, а если второе, тогда ты не ученик Христа и я не могу прочитать над тобой разрешительную молитву.

Успенским постом 1967 года, – вспоминают супруги, духовные чада батюшки, – мы гостили у родственников и, следуя заведенным у них обычаям, не постились. Считая свое поведение естественным, мы как бы простили сами себя, и когда спустя время пришли на исповедь к батюшке, то ничего не сказали ему об этом. Отец Епифаний прочитал разрешительную молитву, и мы стали обсуждать волнующие нас вопросы. В ходе беседы батюшка узнал, что мы не постились. Лучше нам было провалиться сквозь землю, чем услышать строгие слова Старца:

– Вы думаете, что, умолчав о столь тяжком грехе, вы исповедались?

Когда люди рассказывали отцу Епифанию о своей болезни и о том, что врач не рекомендует постную пищу, он всегда, не вдаваясь в скрупулезное исследование недуга, делал послабления, вплоть до полного упразднения поста. Некоторые упрекали его в чрезмерной мягкости. Кто-то однажды сказал батюшке:

– Согласно святым отцам Церкви, духовник, учитывая состояние здоровья больного, только тогда может освободить его от поста, когда тот немощен и даже в случае пожара не сможет самостоятельно выбраться из огня. Отменять пост можно только тяжелобольным.

– У святых отцов этого нет, – ответил Старец.

– Есть, – настаивал тот.

– Нет, потому что отцы не пишут глупостей. Мне приходится исповедовать лежачих больных, перенесших черепно-мозговые травмы, инфаркты, инвалидов с наследственными неврологическими болезнями. И все они не только могут поститься, но пост в медицинских целях даже предписывается им при таких заболеваниях. И наоборот. У меня есть духовные чада, которые кажутся совершенно здоровыми, они полны сил, работают, но им предписано употреблять скоромное в силу болезней, которые на первый взгляд незаметны, как, например, сахарный диабет. Таким образом, разрешать или не разрешать пост – зависит не от нашего восприятия больного: прикован он к постели или может ходить, а от его болезни и заключения верующих врачей, которые и несут ответственность за строгость соблюдения поста больным.

И добавил:

– Цель поста – укротить бесчинные телесные порывы и склонности и тем самым смирить человека. Если же Бог попустил ему болезнь, то эта цель уже достигнута. Что ему еще может дать пост?

Батюшка с улыбкой вспомнил, как однажды он рассказал об этом случае известному афонскому старцу отцу Паисию. В ответ он услышал следующие шутливые слова:

– Вот ты так и поступай. Всегда носи с собой канистру с бензином, и когда кто-либо из больных будет просить у тебя послабления в посте, скажи ему: «Подожди-ка минутку». Затем разлей бензин по всему дому, брось спичку и смотри. Если заметишь, что больной остается недвижим в своей постели и ему угрожает опасность сгореть, то позволь ему не поститься. Если же увидишь, что он вскочил и бежит от огня к выходу, тогда скажи ему: «Нет, нет, нет! Ты должен поститься!»

Отец Епифаний был непримиримым противником настойчивых попыток некоторых обмирщенных церковных деятелей пересмотреть и смягчить церковные установления, касающиеся поста. Он говорил:

– Пост настолько ценен, что, если бы он и не был установлен Церковью, его следовало бы установить сегодня. Но уж никак нельзя ни изменять, ни тем более упразднять это утвержденное веками церковное правило, которого держались столь многие святые.

Зараженные духом мира сего люди, некоторые даже из церковных кругов, используют святоотеческие изречения, которые, по их мнению, умаляют значение поста для духовного роста христианина. Они приводят мысли отцов о том, что пост не приносит пользы, когда он сопряжен с фарисейским высокомерием, злословием, клеветой, человеконенавистничеством, мстительностью или же с гортанобесием и неумеренностью в еде, пусть даже постной.

По мнению батюшки, эти изречения святых отцов не только не умаляют, но, наоборот, усиливают значение поста, потому что диавол, зная истинную ценность воздержания, противопоставляет ему все вышеупомянутые пороки. Святые отцы нигде не говорят о том, что те, кто свободен от этих грехов и украшен противоположными им добродетелями, может уже не поститься. Они не говорят и о том, что для тех, кто имеет вышеназванные пороки, пост бесполезен. Напротив, несоблюдение поста в последнем случае повлечет за собой только лишь усиление этих грехов.

Часто Старцу приходилось отвечать на различные провокационные вопросы, касающиеся поста. Так, однажды его спросили:

– Геронда, кто лучше соблюдает пост: тот, кто ест по две тарелки фасоли без масла, халву и т.д., или тот, кто съедает лишь одно яйцо всмятку?

– Первый! Второй просто держит диету. И далее отец Епифаний пояснил:

– Пост преследует две цели: подвиг воздержания для тела через ограничение в пище и подвиг для души, который состоит в подчинении церковным установлениям. Тот, кто во время поста съедает одно яйцо не по причине болезни, безусловно, нарушает заповедь Церкви. Так же поступают и те, кто, стремясь к полноценной и разнообразной диете, ест по вторникам и четвергам овощи и бобовые, а по средам и пятницам – скоромное. Тут пренебрежение Церковью просто вызывающее, ведь ничего не стоит согласовать свою диету с постными днями. Здесь, как мы видим, проявляется полное незнание и безразличие к тому, что установила Церковь, если не худшее – сатанинское высокомерие. Надо только, наоборот, по вторникам и четвергам есть скоромное, а по средам и пятницам – постное. В этом случае и пост не остался бы в пренебрежении, и диета не по страдала бы.

Разумеется, батюшка не приветствовал ни невоздержанности в постной пище, ни роскоши и изысканности постных блюд. Он советовал как монахам, так и мирянам всегда: и в постные и в скоромные дни – придерживаться умеренности в еде. Но часто батюшка указывал на самоограничения в пище, которые устанавливают для себя многие мирские люди не по болезни, а ради моды, чтобы «сохранить фигуру».

Многие считают, что при приеме гостей позволительно нарушить пост. В качестве примера они приводят обычай отцов-пустынников, которые оставляли пост, когда им надо было принять брата или когда сами находились в пути.

Объясняя эти патериковые случаи, отец Епифаний говорил:

– Патерик нигде не одобряет и не ставит в пример ни одного отца, отказавшегося от поста ради гостеприимства. Упоминается лишь о том, что святые подвижники, пустынники оставляли свой личный подвиг поста, который был намного строже, чем этого требует Святая Церковь. К примеру, они ели, и то не досыта, либо моченые бобы, либо обваренные травы, либо размоченные сухари. И это не каждый день, но один раз в два-три дня, а иногда и того реже.

Таким образом, когда им приходилось принимать кого-либо, они варили бобы или траву, а если день был скоромный, то добавляли в пищу немного масла или выпивали немного вина. Отцы делали это для того, чтобы почтить гостя. Подвижники и сами со смирением принимали оказываемое им гостеприимство, если им иногда приходилось выходить из своих келий. Однако, как только гость уходил, они вновь начинали подвиг воздержания, часто даже усугубляя его для того, чтобы вернуться к своему прежнему суровому образу пощения. Отцы боялись впасть в самообман, опасаясь, как бы не стало для них гостеприимство поводом к ослаблению постнического подвига.

Когда одному пустыннику случалось в дороге посещать других отцов, те подавали к столу немного вина (либо потому, что дни были непостные, либо по снисхождению, принимая во внимание труд путешествия). Он всегда выпивал предложенное, вежливо благодарил угощавшего, но, возвратившись в свою келью, оставался без воды столько дней, сколько стаканов вина ему случилось выпить в дороге. Поэтому послушник, сопутствуя своему авве в путешествиях, из сострадания к нему всегда старался незаметно предупредить хозяев о том, чтобы этому старцу не предлагали вина.

* * *

– Много лет назад, – вспоминает одна из духовных дочерей отца Епифания, – я исповедалась батюшке в том, что мы не держали поста, когда у нас гостил мой двоюродный брат, человек довольно светский. Батюшка очень строго заметил:

– Сегодня двоюродный брат, завтра товарищ, послезавтра свояк, друг… Если так дело пойдет и дальше, то вы совсем оставите пост. Весьма похвально, что вы не отказываетесь принимать гостей даже в постные дни, и я искренне рад этому. Но и угощать их следует тоже постной пищей. Если вам как-то особенно хочется услужить гостю, пусть пища будет приготовлена вкусно и с любовью, однако она непременно должна быть постной. Скажите просто: «Сегодня постный день, поэтому вся пища постная. Мы не хотим нарушать церковные установления».

Многим из духовных чад Старца, которым необходимо было участвовать в профессиональных или дружеских встречах (научных конференциях, вечерах школьных друзей и т.д.), приходилось сталкиваться с проблемой поста. Уже давно замечено, что в современном, далеком от христианства, обществе на Западе такие встречи организуются, как правило, по средам или еще чаще по пятницам, в конце рабочей недели (батюшка усматривал в этом скрытое бесовское влияние. «Разве не существует других дней?» – спрашивал он). Естественно, там никто не считается с постом и не заботится о том, чтобы в меню были представлены и постные блюда. Вероятно, различные салаты могут быть выходом из положения для тех, кто все-таки решается сохранить пост.

В своем мнении отец Епифаний всегда оставался непреклонен:

– Если вы желаете участвовать в таких встречах, то я вас на это благословляю. Но там следует соблюдать пост и есть только постные блюда. Если же вы будете голодны, то после окончания собрания можете поесть дома или же в столовой. Кто не может сохранить пост, пусть не ходит на эти встречи.

Некоторые говорят:

– Принимая участие в различных конференциях, мы не соблюдаем пост, чтобы никому не подать повода к какому-либо смущению или соблазну. Иначе нас будут осуждать. Сам Христос велел не поступать по примеру лицемерных фарисеев, которые делали явным свой пост.

В таких случаях батюшка отвечал так:

– Когда мы соблюдаем пост или упражняемся в какой-либо добродетели, мы должны делать это со смирением, как «рабы неключимые», находясь в послушании церковным установлениям. И это независимо от того, видит нас кто-нибудь или нет. Как мы не должны стремиться к славе, так же не следует нам бояться и человеческих упреков и обвинений, когда мы исполняем свой долг – соблюдаем заповеди Божии. Будет неверно в этом вопросе зависеть от мысли, что мы создаем кому-то проблемы или подаем повод к соблазну.

Если мы исполняем свой долг, то всю ответственность за соблазн несет сам соблазнившийся, который либо не признает владычества Христа и Его Церкви в нашей жизни, либо просто старается оправдать свою слабость. Мы переживаем о тех, которые, увидев нас постящимися, соблазнятся этим, и вовсе не думаем о тех, кто, зная о наших принципах, увидит нас нарушающими пост. В последнем случае ответственность за соблазн полностью ложится на нас, так как здесь мы нарушаем заповеди.

К тому же если мы это рассуждение перенесем и на другие церковные постановления, то придется отказаться от всего нравственного закона Божия. Так, например, я хочу пойти в церковь. По дороге мне, конечно же, придется с кем-нибудь встретиться. Я рассуждаю так: «Если безбожники и атеисты увидят, что я вхожу в храм, то это вызовет у них лишь раздражение и негодование. Если же меня увидят благочестивые верующие, то они скажут: «Какой хороший христианин, вот он идет в храм», – и такая похвала лишит мое благое начинание награды. Итак, лучше я пойду в церковь не сегодня, а когда-нибудь потом, когда меня никто не заметит». Таким образом я лишаю себя церковной службы. Но где это слыхано? Какое Евангелие советует так поступать?

– Давай десятину бедным, – неоднократно советовал Старец одному состоятельному человеку.

Однако тот либо подавал какую-нибудь мелочь, либо отмалчивался. Наконец он совсем пропал, и батюшка не встречал его довольно долго. Однажды он появился вновь.

– Где ты пропадал столько времени?

– И не спрашивайте, мне стыдно об этом говорить.

Ничего, рассказывай, не стесняйся.

– Помните, Вы все время твердили мне о десятине… Тогда у меня возникла мысль, а разве нет других духовников? И я сменил духовника. Как прошло все это время? Заболела моя супруга. Мы поехали лечиться за границу и потратили намного больше, чем обошлась бы мне десятина, розданная бедным. Только сейчас я это понял. Бог преподал мне хороший урок.

– Итак, впредь будь внимателен, соблюдай эту заповедь Божию.

Накануне Рождества 1968 года, – рассказывает духовное чадо отца Епифания, – находясь в своей исповедальне, батюшка вдруг заметил, что для раздачи милостыни у него осталось всего лишь 50 драхм. Тогда он остановил исповедь и стал молиться: «Господи, если ко мне на исповедь придет бедняк, как я отпущу его с пустыми руками? Я прошу Тебя, пошли мне деньги». После этой молитвы он продолжил исповедь. Вскоре в дверь постучали:

– Геронда, некий господин сильно торопился и просил передать Вам этот конверт.

Батюшка открыл конверт. В нем было 20 000 драхм и записка: «Для Ваших бедняков». Старец сам рассказал мне этот случай, а также и то, куда он употребил эти деньги. И закончил:

– Сейчас я снова без денег. Но… есть Бог.

Вечером, в день нашего разговора, отец Епифаний возвратился из храма Трех Святителей весь в слезах. Я спросил, что его так растрогало. И услышал:

– Чадо мое, неужели мы достойны таких чудес? Тот же самый человек тем же способом прислал мне сегодня 15 000 драхм!

Некий господин каждый месяц раздавал милостыню. Однажды он изменил своему правилу и сказал отцу Епифанию:

– Геронда, в этот месяц я не давал милостыню, потому что у меня в доме испортился водопровод и все деньги ушли на ремонт.

– Своим поступком ты как будто обокрал бедняков, – сказал ему Старец. – Мы не должны тратить десятину на свои личные нужды. Десятина принадлежит Богу, Который раздает ее бедным.

Как-то в разговоре с духовным сыном батюшка стал говорить ему, чтобы тот не забывал подавать нищим десятину. Его собеседник ответил, что сейчас он занят постройкой нового дома: у него много расходов и дорога каждая копейка. Батюшка уверял, что Бог Сам все устроит и найдет возможность помочь ему, но тот оставался при своем мнении. Спустя время он пришел к отцу Епифанию и рассказал, что его новый паркетный пол источили черви.

– Вот что случается с теми, кто не дает милостыни! – воскликнул Старец. – Дай десятину Богу, и Он воздаст тебе сторицею.

Однажды к батюшке пришел состоятельный пожилой человек за советом о распределении своего имущества в завещании. Детей у него не было, и отец Епифаний посоветовал ему раздавать свое состояние нуждающимся прямо сейчас, при жизни. Однако тот стал возражать, говоря, что деньги нужны ему и его супруге на старость.

– Геронда, если заболеет моя жена, что я буду делать?

– Бог, видя твое любящее сердце, не попустит ей заболеть, – ответил Старец.

К сожалению, никакие увещевания не помогали. Когда умерла супруга этого человека, отец Епифаний снова стал склонять его к тому, чтобы тот раздавал милостыню.

– Геронда, – оправдывался тот, – по завещанию после смерти мои деньги отойдут различным благотворительным обществам.

– Хорошо, но тогда не ты оставишь деньги, а они оставят тебя! – с улыбкой возразил Старец.

– Как так? Ведь я сам своей рукой напишу завещание!

– Нет, дорогой мой. Если ты их раздашь сейчас, то ты действительно оставишь их. Если же завещаешь раздать их после своей смерти, тогда они оставят тебя. Чтобы ты это лучше понял, скажу тебе вот что: я позволяю тебе взять все свои деньги с собой. Сможешь ли ты это сделать?

– Конечно, нет.

– Видишь? Они тебя оставляют, а не ты их! Услышав это, собеседник сдался.

В великих скорбях только Бог может дать утешение. Поэтому молитва лучше любых слов утешения.

* * *

Во время скорби взирайте на распятого Христа.

Духовная дочь батюшки вспоминает:

– У одной женщины за пять лет умерли один за другим супруг и трое детей. Причем одна из ее дочерей вышла замуж всего лишь за несколько дней до своей смерти. Хоть я и знала, что возникающий во мне вопрос: «Боже мой, но почему же так происходит?» – является богохульством, в те дни он прочно засел в моем сознании. Наконец я исповедовала этот помысл. Слова батюшки были очень просты и в то же время полны мудрости:

– Помни только одно, – сказал он, – у Бога не бывает ошибок.

Характерны слова, сказанные отцом Епифанием о смерти в автомобильной катастрофе одного из его любимых духовных чад:

– Слава Тебе, Боже! – трижды сказал он, а затем, спросив о подробностях аварии, утешил скорбящих.

* * *

В другой раз батюшка так сказал одному из своих духовных чад о смерти его отца:

– Чадо мое, твой отец, прежде всего, дитя Божие и уже потом – твой отец. Итак, Господь, которому он принадлежит, призвал его к Себе.

– Геронда, для чего Бог попускает тяжкие болезни праведным и добродетельным людям?

– Для того, чтобы они очистились от малейших следов своих страстей и получили больший венец на Небесах. Если Бог благоволил Сыну Своему возлюбленному пострадать и умереть на Кресте, то что же можно сказать о людях, которые, как бы святы они ни были, имеют нечистоту греха?

Один юноша учился на офицерских курсах и столкнулся там с большими трудностями. Он настойчиво упрашивал батюшку благословить его уволиться и отслужить в армии простым солдатом. Отец Епифаний сказал ему:

– Если бы ты, чадо мое, сходил в дом инвалидов и сказал прикованному к постели больному: «Друг, давай поменяемся: ты иди на офицерские курсы, а я лягу в твою постель», то инвалид, как пружина, вскочил бы и побежал в училище. Ах, дитя мое! Мы здоровы, но все жалуемся и ворчим.

От батюшки юноша ушел окрыленным.